Две недели спустя Джейн обнаружила, что сидит на скамейке, прислонившись спиной к стене замка, и дожидается, когда Йен и Джейми закончат предаваться своей небольшой игре на мечах.
— И он врезал мне в нос! — говорил Джейми своей жене Элизабет, когда они шли к полю. — Просто отбросил руку назад, словно мимоходом, и, как тебе нравится, ударил кулаком в мое милое лицо!
Элизабет только слегка вздохнула.
— Да, Джейми, мы слышали об этом не раз на протяжении последних двух недель. Иди, пригласи Йена на арену и успокойся.
— Не стоило называть своего сына в его честь, — проворчал Джейми, после чего поцеловал жену и пошел прочь. — Что заставило меня сделать подобное?
Джейн вспомнила выражение лица Йена, когда ему впервые представили его маленького кузена Йена, и эмоции, отразившиеся на его лице, когда он понял, какую ему оказали честь. Это привело к еще одним похлопываниям по спине Джейми, но не к извинениям за состояние его носа. Джейн подозревала, что Йен по-прежнему страдает от слишком ярких воспоминаний о времени, проведенном в донжоне Фергюссона.
Джейн начала воспринимать путешествие во времени, как обыденный, не способный чем-либо удивить, факт. Может быть, это произошло из-за шотландского воздуха. Может быть, из-за бесчисленных прогулок и поездок, совершенных вместе с Йеном, на протяжении которых он с такой легкостью рассказывал о событиях в прошлом. Возможно, этому посодействовало и постоянное наблюдение за Джейми и Элизабет, выслушивание их разговоров о событиях, которые, по их утверждению, произошли сотни лет назад.
Или, может быть, наблюдения за Йеном, прекрасно владеющим мечом и практикующимся на бывшем, в далеком прошлом, лэрде клана Маклеодов, который был не менее умелым воином, когда дело касалось фехтования.
— Йен все еще не восстановил свои силы.
Джейн взглянула на Элизабет, сидевшую на скамейке рядом с ней. Жена Джейми понравилась ей с первого взгляда. Элизабет, каким-то образом удавалось быть самой собой, не смотря на очень волевого мужа и неугомонного малыша. Она великолепно справлялась с двумя совершенно разными делами — без лишних усилий поддерживала на высоком уровне карьеру писательницы и оставалась безнадежным романтиком.
— Я думаю, что та пара месяцев сказалась на нем больше, чем ему хочется признать, — продолжила Элизабет. — Особенно перед тобой.
Джейн замерла, считая это слишком надуманным, потом покачала головой.
— Йену наплевать на мое мнение.
Элизабет посмотрела на нее так оценивающе, что Джейн невольно почувствовала себя неуютно.
— Ну, — защищаясь, начала Джейн, — ему действительно наплевать.
— Думаю, — тихо проговорила Элизабет, — это говорит о том, что ты не доверяешь себе. А Йену и того меньше. Он не обманет тебя. В противном случае его посчитают легкомысленным, с чем я совершенно не согласна.
Джейн ощутила, как ее щеки начали гореть, и впервые за все время почувствовала себя пристыженной.
— Я знаю, что он не легкомысленный. Я совсем не это имела ввиду.
— Тогда почему ты не веришь, что он знает, что творится в его сердце? — с ласковой улыбкой спросила Элизабет. — Он достаточно стар, чтобы понять чего хочет.
— Он еще не видел всего того, что предлагает этот век.
Элизабет рассмеялась.
— Ну-у, он с лихвой повидал в прошлом, поэтому не сочувствуй ему. Йен был кем-то вроде…
— Перекати-поле?
— Я бы сказала лотарио, — с усмешкой ответила Элизабет, — но что он мог поделать? Он настоящий Маклеод за вычетом ворчания. Женщины всегда вешались на него.
— А он и не сопротивлялся, — закончила Джейн.
— Не было никакого кабельного телевидения, — проговорила Элизабет, словно стараясь доказать, что в этом замешало нечто большее, чем просто «не сопротивлялся». — Это была трудная жизнь. Мужчины умирали молодыми. Поэтому им не было никакого смысла отказывать женщинам, если те согласны.
— Почему Йен до сих пор не женат?
— Ну, ты находилась здесь, а он был там, — тихо проговорила Элизабет. — Что ему оставалось делать?
Джейн прислонилась головой к холодному камню. Было так заманчиво поверить во все это, когда ты окружена шотландской природой. Здесь казалось возможным все.
— Надежда — ужасная вещь, — со вздохом сказала она.
— Думаю, Йен поступал так от безнадежности. Вчера вечером он торговался с Джейми относительно своей доли богатства Маклеодов, а это далеко не маленькая сумма.
— В самом деле? — ответила Джейн.
Элизабет кивнула.
— Джейми продал некоторые фамильные драгоценности, обнаруженные в камине. Я думаю, Йену хочется к зиме иметь свой собственный дом. Подозреваю, что он не собирается жить там один.
— Ты случайно не из тех девочек, которые любят счастливую развязку?
Элизабет только рассмеялась.
— Виновна. — Она улыбнулась Джейн. — Ты веришь в Судьбу?
— Йен спрашивал меня о том же самом.
— Ты не задавалась вопросом почему?
Джейн не знала, как ответить на этот вопрос, поэтому просто повернулась и стала смотреть на разворачивающееся перед ней зрелище. Она подозревала, что даже обрети Йен прежнюю силу, ему никогда не стать таким же мечником, как и Джейми, хотя она не сомневалась, что он бы мог прекрасно защитить ее, если в этом возникнет потребность. Йен просто был, ну, менее напористым, что ли. Она не могла представить Джейми, праздно сидящим перед огнем с книгой в руках, пока Элизабет прядет шерстяную нить. И опять же, она не могла представить себе Элизабет вяжущей, поэтому они хорошо дополняли друг другу.
Но она-то была ткачихой.
А Йен получал наслаждение от огня и хорошей книги.
— Все верно, — тихо прошептала Джейн. Потом повернулась к Элизабет. — Не так ли?
— О, да, — ответила Элизабет, так же тихо. — Все.
— Вы жили в четырнадцатом веке и там же вышли замуж за Джейми.
Элизабет кивнула.
— И Йен тоже был там.
Элизабет снова кивнула.
Джейн потерла глаза.
— Самое смешное, что я начинаю верить, что все это правда. Но это не означает, что я хочу отправиться в прошлое и убедиться своими глазами, — быстро проговорила она. — Спасибо, но я делаю выбор в пользу кабельного телевидения.
— А Йен, знаешь ли, не собирается отказываться от возможности еще не раз полетать на самолете.
Джейн кивнула, постаравшись выбросить мысль об этом из головы. Если Йен настоит на своем, то они будут постоянно летать из одного уголка земли в другой, просто ради развлечения. Джейн была искренне расстроена, обнаружив, что Джейми владеет личным самолетом. У нее было ощущение, что если она свяжет свою жизнь с Йеном, то будет летать чаще, чем ей бы хотелось.
Но, если у нее будет рука Йена, чтобы за нее держаться, то какое значение будет иметь небольшая турбулентность, появляющаяся время от времени?
Она сложила руки на груди, потом посмотрела вниз на свитер, который надела, и почувствовала, что улыбается. Это был самый пестрый свитер в местном магазинчике по продаже шерстяных изделий, и Йен заставил ее переодеться в него в ту же минуту, как купил его для нее. Он также купил ей пару ботинок для ходьбы по горам и потратил полчаса на продевание ее разноцветных шнурков через отверстия.
Если бы она не любила его до этого, то точно начала бы с этого момента.
— О-о-о, — промолвила Элизабет, качая головой. — Теперь они перешли на оскорбления на родном языке. Как только начинает звучать гэльский, все идет под откос. — Она взглянула на Джейн, вставая. — Собираетесь смотреть до конца?
Джейн счастливо кивнула.
— Ни за что не пропущу.
Элизабет улыбнулась полуулыбкой.
— За этим легко наблюдать, когда знаешь, что они просто поддерживают форму, а не готовятся к битве.
Она пригласила Джейн чуть позднее на чай с печеньем, потом обогнула угол и направилась к входной двери. Джейн вернулась мыслями к Йену, готовящемуся к битве, одновременно наблюдая, как он и Джейми с мечами идут друг на друга. Проведя довольно много времени, наблюдя за ними обоими, она начала понимать, когда Джейми давил на своего кузена, а когда нет. Йен давно скинул рубашку, и на его спине было видно множество заживших шрамов.
Это было леденящее кровь зрелище.
— Ужасный предок, — пробормотала она про себя, желая высказать Уильяму Фергюссону все, что она о нем думает. — Ужасный, ужасный предок.
Несмотря на хорошо отдохнувшего Джейми и состояние спины Йена, последний и впрямь представлял собой захватывающее зрелище. У нее не было никаких сомнений, что его хвастовство своими успехами в сражениях было правдой. Она только испытывала облегчение, что не знала его тогда, и ей не пришлось волноваться о нем. Только помяни тревогу!
И она тут, как тут.
— Где она? Где эта девчонка?
Властный тон, силой которого можно было бы и стекло разрезать, явственно раздался в полуденном летнем воздухе. Джейн почувствовала, как ее зубы сами по себе начали скрипеть. А потом ее челюсть упала вниз, когда до нее дошло, что она слышит голос самой мисс Петронии Уизерспун. Хорошо, может быть, она и заслужила это, поставив мисс Уизерспун в известность о своем местоположении.
Даже два драчуна во дворе повернулись, чтобы посмотреть на мисс Уизерспун, выворачивающую из-за угла замка, как линкор в пышном убранстве и под всеми парусами. Алексис, одетая в раскрашенный под леопарда комбинезон, торопливо шагала позади нее, сгибаясь под тяжестью двух рулонов ткани и пары портновских ножниц в своих руках. Мисс Уизерспун судорожно сжимала в руках свернутый в трубочку рисунок и размахивала им, как мечом.
Это было плохо.
Джейн видела, как Алексис остановилась как вкопанная, узрев Йена и Джейми в юбках и с мечами в руках. Джейн-то привыкла видеть их сражающихся в килтах. Но она не могла решить, что сильнее поразило Алексис — их обнаженные колени или их обнаженная грудь. Затем она перевела взгляд на мужчин и поняла, что последнее — определенно последнее.
Мисс Уизерспун, однако, осталась равнодушной к великолепному зрелищу, представшему перед ней. Она наградила Джейми беглым взглядом, одарив таким же и Йена, затем повернулась и уставилась на нее взглядом, который Джейн всегда называла ты-наемный-служащий-восемнадцатого-века-немедленно-тащи-сюда-свою-жалкую-задницу.
— Джейн! Джейн! — мисс Уизерспун сказала это таким повелительным тоном, который даже сама королева Елизавета не смогла бы изобразить в свои лучшие дни. — Джейн!
Джейн бросила взгляд на Йена, чтобы посмотреть, как он воспримет эти оскорбления. Он воткнул меч в землю перед собой и облокотился на его рукоятку, наблюдая за всем этим с улыбкой, играющей на его губах. Ей был хорошо известен этот взгляд. Он означал, что Йен нашел что-то весьма забавным, но не хотел портить веселье, влезая туда, куда его не просят. В этом был весь Йен. Он, казалось, всегда находил что-то очаровательное в окружающем его мире. И Джейн нравилось в нем это. Особенно сейчас, когда мисс Уизерспун махала своим костлявым пальцем в ее направлении и визгливо выкрикивала ее имя. Проведя несколько дней в компании Йена, она тоже смогла оценить всю абсурдность того, что прежде было для нее жизнью или смертью — откладывание денег на аренду и еду — всего лишь три недели назад. Йен разговаривал с Джейми о своей доле в наследстве Маклеодов… Кому теперь нужны ничтожные подачки мисс Уизерспун?
Конечно, если используя это наследство, он собирается заботиться о содержании и питании их обоих.
Хорошо, если Элизабет хоть чего-то стоит как романтическая натура, то Йен собирается сделать что-то в этом духе. В знак уважения к этому, Джейн оперлась спиной на стену и положила ногу на ногу — совсем не в позе восемнадцатого века.
— Мисс Пи, — сказала она, слегка взмахнув рукой, — что нового?
— Ты дерзкая девчонка! — резко проговорила мисс Уизерспун. — Без меня ты бы прозябала в грязи!
Она была права, но Джейн не собиралась отступать. Она опустила ноги на землю и встала. Кивнув головой, как и подобает слуге, она отказалась делать реверанс.
— Вы правы, — ответила Джейн с еще одним кивком. — Вы рисковали со мной. И меня не было бы здесь, если бы не вы, — и я бы никогда не нашла Йена. Это одно стоило трех лет рабства.
— Конечно, нет!
— Но также без меня не было бы и вашего салона, — многозначительно сказала Джейн, — вы не может этого не признавать.
Мисс Уизерспун, что довольно удивительно, промолчала, но Джейн даже с двадцати шагов услышала, как у той заскрипели зубы.
— Алексис также извлекала выгоду из моих навыков, — продолжила Джейн.
— Алексис — великолепный дизайнер, — упрямо твердила мисс Уизерспун.
— Тогда почему вы здесь? — спросила Джейн.
— Ей нужно свадебное платье, — живо проговорила мисс Уизерспун. — Шить его будешь ты. Она так хочет, хотя по мне, он совершенно не тот мужчина, которого я бы выбрала для нее, — выпалила она на одном дыхании, после чего испустила тяжелый, расстроенный вздох, который чуть не сбил Джейн с ног, — но она хочет его.
Костлявый палец поднялся, покружился, словно стрелка компаса, и указал прямо на Йена.
Улыбка Йена резко пропала. Его пристальный взгляд опустился к красным ногтям Алексис, и он издал небольшой писк.
— Он мне нравится, — заявила Алексис, проводя своими ногтями по рулону с тюлем. Она наградила Йена взглядом, который заставил его сделать шаг назад. — Вы всегда носите этот меч? — промурлыкала она.
— Ради всех Святых, — промолвил Йен, отступая вновь. — Я не хочу иметь с этим ничего общего.
— Конечно, хотите, — быстро ответила мисс Уизерспун. — Джейн, иди сюда и возьми ткани. Начинай прямо сейчас.
Джейн прошла мимо мисс Уизерспун, оттолкнула Алексис с пути и встала перед Йеном.
— Пошли вон, — сказала она. — Обе. Я первая нашла его, поэтому оставляю себе.
— Я хочу его, — запротестовала Алексис. — Тетушка сказала, что я могу взять его.
— Тетушка ошибается, — ответила Джейн, указывая на ворота. — Прочь.
— Подождите, — сказал Йен, кладя руку Джейн на плечо и отодвигая ее в сторону.
Джейн изумленно уставилась на него.
— Подождите? — переспросила она.
— Да, — сказал он, смотря в сторону Алексис взглядом, который можно было бы принять за восторженный. — Подождите.
— Но ты только что сказал, что не желаешь иметь с ней ничего общего, — промолвила Джейн. Затем резко захлопнула рот, пораженная вырвавшимися у нее словами. Можно подумать, она имеет право указывать ему, куда он может смотреть, а куда нет.
— Давай не будем торопиться, — заметил Йен, продолжая пристально изучать Алексис.
Джейн почувствовала, как ее лицо вспыхнуло, забирая с собой ее сердце. Она не могла поверить, что так ошибалась в Йене, но очевидно так оно и было. Он даже не взглянул на нее, что более всего убедило ее, что она каким-то образом упустила из вида тот факт, что он крыса.
Крыса. Разве не с этого все начиналось? Ей бы следовало знать.
— Позвольте, мне взглянуть на этот эскиз, — проговорил Йен, протягивая мисс Уизерспун руку.
Он развернул его и осмотрел. Джейн не хотела смотреть, но любопытство оказалось сильнее. Увидев, что там было нарисовано, она фыркнула. Естественно, один из ее набросков, один из тех, вне всяких сомнений, которые Алексис стащила из ее офиса. Это платье было совсем не в стиле мисс Уизерспун. Оно было легким и струящимся, не похожим ни на что, когда-либо виденное мисс Уизерспун или Алексис в своих самых страшных кошмарах.
Йен приподнял рисунок и сравнил его с Алексис, словно пытался представить, как оно будет выглядеть на ней. Затем посмотрел на ткани, которые она принесла с собой. Потрогал их пальцами, слегка потерся щекой, потом снова пощупал. Алексис начала исходить слюной. Джейн захотелось плеваться, и она чуть не начала делать это, когда Йен заговорил.
Обращаясь к ней.
— Сшей его, — сказал он, протягивая рисунок.
Джейн лишилась дара речи. Она могла только смотреть на него, интересуясь, где бы взять воздуха, чтобы вновь начать дышать, поскольку своими бессердечными словами он забрал его весь. Обиднее всего было то, что он предпочел ей Алексис. А требовать, чтобы она сшила свадебное платье — это уже чересчур.
— Я записала свои размеры, — сказала Алексис, обнажая свои зубы в зверской улыбке, и всучивая ткани Джейн.
Не успела Джейн поудобнее перехватить их, как Йен поверх них положил рисунок. Это был смертельный удар. Джейн почувствовала, как жгучие слезы ослепляют ее глаза.
— Если вы хоть на один момент подумали, — поперхнулась она, — что я буду шить что-нибудь из этого…
— Конечно, будешь, — ответил Йен. — Платье — прекр-р-расно.
У Джейн было отчетливое желание предложить, чтобы он взял свое чертово «r'» и погрузился в него, пока не утонет.
— Но, — добавил он, потянувшись и поместив кончик своего меча в землю между ней и Алексис, — она совершенно не того цвета, эта ткань.
— Че? — сказала Алексис.
— Че? — эхом повторила Джейн, смотря на него. Черт его побери, если на его губах снова не играет эта улыбка.
— Белый совсем не твой цвет, — ответил он, улыбка на его лице становилась все шире, — но, как мне кажется, ты будешь выглядеть ошеломляюще в синем. Возможно, в темно-синем. Мы найдем краситель для ткани, и ты сошьешь платье.
Алексис топнула ногой, подняв небольшое облако пыли.
— Синий — не мой цвет!
— Да, — промолвил Йен, на его лице расцвела широкая улыбка, — полагаю, что так. Но он очень подходит Джейн.
— Но… но… — мисс Уизерспун зашипела, как заварочный чайник, которому некуда выпустить пар.
Йен взмахнул мечом в их сторону, заставив и мисс Уизерспун, и Алексис в испуге отступить.
— Убирайтесь с глаз, вы, гарпии, — сказал он, тесня их назад к воротам с настойчивостью бордер-колли. — Вы заставили мою Джейн хмур-р-риться и я не намерен больше этого тер-р-рпеть.
Джейн стояла посередине поля для тренировок Джеймса Маклеода с полными руками своего будущего и безмолвно наблюдала, как Йен выбрасывает ее мучителей с территории замка. После чего бросила взгляд на Джейми, который задумчиво потирал свой подбородок. Он отвесил ей небольшой поклон.
— Я пошел за священником, — заявил он и зашагал прочь.
Джейн смотрела ему вслед, продолжая стоять на том же месте, где он ее оставил, в полном одиночестве.
Должно быть дело в воздухе. Или в воде.
— Я думаю, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, — что мне только что сделали предложение.
Никто не ответил. По небу лениво проплывали облака. Жужжали пчелы. Пели птицы. Дующий с севера холодный ветерок шевелил ее волосы и материал в ее руках. Справа от нее возвышался замок, молчаливый наблюдатель утренних событий. И который, казалось, был не расположен высказывать свое мнение, что все это значит.
А потом из-за угла выглянул Йен, напугав ее.
— Ну? — потребовал он.
Джейн посмотрела на него, заметила усмешку, прочно обосновавшуюся на его лице, и поняла, что такой поворота событий вполне возможен.
Она вскинула голову и посмотрела на потенциального жениха.
— В моем маленьком каменном доме будет водопровод?
— Для тебя, моя леди, все что угодно.
— Электричество?
— Если тебе этого захочется.
Что ж, почти всю свою жизнь Йен прожил без этого. И, вполне очевидно, он проживет намного дольше, если у него под рукой не будет никаких электроприборов, в которые можно тыкать железной палочкой.
— Я подумаю об этом, — допустила она. — Как насчет кабельного телевидения?
Это заставило его выйти из-за угла замка и подойти туда, где она стояла. Прежде чем она успела спросить, что он думает о телевидении в целом, Йен положил руку ей на затылок, склонил голову и поцеловал ее.
Но не успела Джейн предложить, что, возможно, будет более удобно, если она положит ткань и прочие вещи на землю, Йен обнял ее вместе со всем барахлом и нежно притянул к себе. Он нежно ей улыбнулся прежде, чем вновь поцеловать — сладким, медленным поцелуем, который похитил не только ее дыхание, но и сердце.
К тому моменту, когда он позволил ей вдохнуть воздуха, она пришла к убеждению, что таким способом он намеревался навсегда смягчить ее сердце, отчего ее колени стали, как ватные. Не будь она таким великолепным дизайнером, то уронила бы материал. Как бы то ни было, она не сомневалась, что и так уже потеряла контроль над своим рассудком, поскольку серьезно собиралась выйти замуж за средневекового горца, целующегося, как никто другой. Небо, помоги ей, если ему еще что-нибудь придет в голову.
— Вау, — выдохнула она, когда он, наконец, позволил ей дышать.
Он самодовольно улыбнулся ей.
— Нам не понадобиться телевизор.
— Думаю, что нет.
Его синие глаза были полны веселья и любви, полны мечтами о будущем.
— Чего не скажешь о прялке, — сказал он. — И довольно большой очаг, чтобы согревать нас по вечерам.
— И собирать около него детей, чтобы те послушали захватывающие истории о выигранных сражениях своего отца? — спросила она, ощутив, как при этой мысли у нее вздрогнуло сердце.
— Да, и это тоже, — нежно проговорил он и снова поцеловал ее. — И это тоже, моя Джейн, если это доставит тебе удовольствие.
Она бы сказала, что доставит ей удовольствие, но он вновь начал ее целовать, а ощущение того, как поджимаются в ботинках ее пальцы, было слишком отвлекающим, чтобы вспомнить, что она собиралась ему сказать.
Затем он обнял ее одной рукой и повел назад к замку. По пути он вслух начал планировать их будущее, и она подозревала, что ей не удастся вставить ни слова, пока он не закончит. Но с того момента, как его мечты стали включать и ее, она не собиралась выражать недовольство его планами. Она была ткачихой, а он — сказочником.
Ей хотелось переплести свои нити с его мечтами, чтобы потом он рассказывал каждому, кто захотел бы слушать его, как это было сделано.
Тем не менее, она подозревала, что они проживут свою жизнь в блаженстве, и, вполне вероятно, при свечах.
Но когда у тебя муж из четырнадцатого века, так гораздо безопаснее.