В общаге поселилась другая девушка, ее звали Марго, но я почти не обращала на нее внимания: старалась как можно больше времени проводить в галерее, вызываясь подменять то одного, то другого. Новые модели сменяли друг друга в бесконечном круговороте. О Марго я узнала лишь то, что она из северной части Мичигана, где жила в трейлерном парке и мечтала прорваться на телевидение в шоу «Стопроцентная американка». Накануне шестнадцатилетия Марго мамочка истратила все деньги с кредитной карточки на липосакцию доченьки и с жадным блеском в глазах отправила ее в Нью-Йорк, чтобы та стала фотомоделью. Однако Марго не часто приглашали на съемки — она в основном поглощала щедро сдобренные майонезом сэндвичи с копченой колбасой и целый день смотрела «Судью Джуди», пропуская, наверное, половину кастингов, куда должна была явиться.

Светлана не выносила новенькую, высмеивала одежду Марго за ее спиной, задирала нос, если им случалось столкнуться в гостиной. Она называла ее «толстой американской коровой».

С появлением Марго квартира стала еще более отвратительной: недоеденные сэндвичи с колбасой теперь боролись за место в раковине с грязными стаканами Кайли. К тому же Марго была очень ленива: она восторгалась Томом Фордом, называя его «чудесным маленьким песиком», но ни разу не вывела его погулять. По какой-то странной логике Светлана и Кайли решили, что если она не выводит собаку, то они тоже не должны это делать часто. Вот так получилось, что я единственная выгуливала пса и убирала за ним. И ругать его было нельзя — не мог же он, в самом деле, самостоятельно покинуть квартиру, запрыгнуть в лифт, нажать кнопку первого этажа, сделать на улице все свои дела, а потом вернуться домой!

Его выходы в свет со Светланой тоже стали редкостью. Ей надоел Том Форд, как сумочка от Марка Джейкобса прошлого сезона: еще совсем недавно все стремились заиметь такую, а потом отодвигали на задний план. Мне было жаль песика, и я старалась уделять ему как можно больше внимания, насколько позволяло мое расписание. Но что можно было ожидать? Времени катастрофически не хватало. А девчонки — Кайли, Светлана, Марго и любая другая, кому случалось поселиться ненадолго в общаге, — предпочитали забывать о нем. Им было наплевать на беспорядок, и убирать они ленились (как и ленились спросить разрешение, прежде чем заимствовать чужую вещь из гардероба). Пес даже начал худеть от нерегулярной кормежки.

А потом однажды вечером случилось то, что я посчитала последней соломинкой. В буквальном смысле.

Елена явилась навестить Светлану. По тому, как девушки без конца бегали в ванную и пронзительно трещали по-русски, я поняла, что они взбадриваются какой-то гадостью, которую, вероятно, притащила Елена. Марго, развалившись на диване, смотрела шоу «Будущая топ-модель Америки» и отпускала недовольные замечания, что, мол, в «настоящем» модельном бизнесе эти девицы никогда бы не пробились. Мне хотелось спросить у Марго, что она-то знает об этом бизнесе, сидя целыми днями в общаге.

Марго потянула носом воздух.

— Фу-у… Хизер, Том Форд опять нагадил! — закричала она.

Я в это время была в спальне, разбирала белье для прачечной. Выйдя на зов, я увидела, что пес разбросал какашки по всей комнате, словно только что выпил слабительного. Но мы ведь все были тут, а он, такой умный песик, всякий раз давал нам знать, что ему нужно выйти, особенно по серьезным делам.

Я посмотрела на него, ожидая увидеть раскаяние: он всегда вел себя понуро, если с ним случался конфуз. Но вместо этого он смотрел как-то странно, с каким-то безумным вызовом в маленьких глазках — где я видела этот взгляд раньше?

Я не успела вспомнить, как Том Форд принялся носиться по комнате, оглушая нас лаем и прыгая на всех. Он носился как пуля, отскакивая от стен.

— Что случиться с псом? Он сходить с ума от жизни здесь? — поинтересовалась Елена.

Стерва есть стерва.

Посреди собачьего дебоша Светлана решила в очередной раз заглянуть в ванную.

— Ой-ой, — раздалось оттуда.

— Что? — спросила я.

Она наклонилась и подняла с пола кусок соломинки, которую принесла Елена, чтобы втягивать в нос порошок. Соломинка была изгрызена, изжевана. Украинская модель беспечно оставила ее на крышке унитаза, после того как любезно отделила порцию порошка и спрятала в сумочку до следующей встречи со Светланой. Соломинка скатилась на пол, где ею и завладел Том Форд, решив, что это игрушка. К счастью, он не проглотил ее — видимо, горечь порошка помешала ему это сделать, — но все равно достаточно наглотался дряни.

Тяф! Тяф! Он облаял меня, щелкая челюстями, а потом снова начал носиться кругами.

— Том Форд подсел на кокс! — захихикала Светлана.

Я не сомневалась, что утром он себя возненавидит.

На следующий день бедный пес был сам не свой, а я пыталась вернуть его на землю, налив в мисочку витаминизированной воды. Он охотно вылакал ее, после чего немного оживился. Я подумала, что долгая прогулка пойдет ему на пользу. Весна еще не наступила, но было тепло, и это давало надежду, что суровая зима вскоре отступит.

Том Форд довольно резво бежал рядом, но я все равно видела, что он не такой, как всегда. Мне казалось, это несправедливо: мы сами по доброй воле поселились в Безумном Свинарнике, Бывшей Квартире 1480. В отличие от Тома Форда. Его сюда принесли, не спросив, хочет ли он этого. А после случая с соломинкой я невольно подумала, что, живя рядом со Светланой, беспомощный песик рискует пристраститься к кокаину. Если поначалу о нем еще как-то заботились, то теперь другие девушки не обращали на него внимания.

— Какая у вас милая собачка! — обратилась ко мне какая-то женщина, пока я задумчиво смотрела вдаль. Ей было чуть за тридцать, рядом с ней шагал маленький мальчик. — В детстве у меня был очень похожий щенок. Он убежал, когда мне исполнилось десять.

— Его зовут Том Форд, — сообщила я.

Женщина погладила пса.

— Поздоровайся с собачкой, — сказала она мальчику.

— Привет, песик, — произнес он и почесал Тома Форда между ушками.

Пес откликнулся на ласку, лизнув ему ручку. — Какой симпатичный, правда, Пол? — спросила женщина. — Ну ладно, пожалуй, мы пойдем. Верни милой девушке ее собачку.

Она взяла мальчика за руку, собираясь уходить.

Тут меня осенило.

— Подождите! — воскликнула я, и женщина обернулась. — Он вам нужен? Я имею в виду Тома Форда.

Женщина смотрела на меня вопросительно.

— Он отличный пес, уверяю вас, просто я переезжаю на другую квартиру, а там нельзя держать собак. Я голову себе сломала, пытаясь придумать, где бы ему найти хороших хозяев.

— Вы хотите отдать мне свою собаку? — спросила женщина.

Я кивнула и протянула ей поводок. Маленький Пол подбежал к Тому Форду и обнял его.

— Я хочу песика! — заявил он. Женщина все сомневалась, не зная, что и думать.

— Прошу вас, ему нужен хороший дом… лучше, чем тот, который мы, то есть я, могу ему обеспечить, — сказала я, начиная волноваться. Я только сейчас осознала, что делаю. — Вы сказали, что у вас в детстве была такая же собачка… возьмите его к себе.

Я сунула ей поводок, который она не очень решительно взяла, а Том Форд тем временем радостно вылизывал лицо Полу, и мальчонка хихикал.

— Вы уверены? — спросила женщина.

Я кивнула, чувствуя, как начинают влажнеть глаза.

— Вообще-то мне следует позвонить мужу и узнать… Хотя он может запретить. Будет лучше, если я просто приведу собачку… хм… Так и быть, — решилась она.

— Будь хорошим песиком, Том Форд, я буду по тебе скучать, — сказала я и на прощанье чмокнула его в носик.

Потом быстро ушла, не оглядываясь, пока женщина не передумала. Хотя мне было грустно отдавать его, я радовалась, что у пса будет приличный дом. Я даже Немного ему завидовала.

Возвращаясь домой без Тома Форда, я немного нервничала: что я скажу остальным? Я не могла признаться, что просто отдала его, никого не спросив, особенно Кайли.

Как только я вошла, австралийка сразу заметила, что со мной нет пса.

— Эй, а где Том Форд? — спросила она.

— Кайли, я должна тебе кое-что рассказать… мы гуляли с ним, когда он заметил белку. Поводок выскользнул у меня из руки, и он убежал.

Я старалась, чтобы мой рассказ звучал как можно печальнее.

— Ты убила Тома Форда?!

Кайли подскочила и вытянулась в струну.

— Нет-нет, он перебежал на другую сторону улицы, и я потеряла его из виду, а когда машины проехали, я не смогла его найти, — сказала я. — Искала целую вечность, но все без толку.

У меня было скверно на душе: я знала, что Кайли по-своему любила пса, хотя по сути почти за ним не ухаживала. Вернулась Светлана, и Кайли рассказала ей о том, что я потеряла или убила Тома Форда. Обе накинулись на меня с руганью, обвиняя в безответственности. Я молча сносила упреки, скрыв от них, что отдала собачку в хороший дом, где о нем будут заботиться. Мои соседки встали под ружье и даже завели разговор о том, чтобы создать поисковый отряд. Но приближался вечер, время выхода в свет, а Светлана как раз разнюхала, в каком именно клубе появится Робер. По телевизору же в это время начинался новый выпуск «Американского идола», который Кайли не могла пропустить. От поисковой экспедиции пришлось отказаться.

Через пару дней я уже ни разу не слышала, чтобы кто-то в общаге заикнулся о Томе Форде — во всяком случае, имея в виду собаку.

Я упомянула, что Светлана собиралась отправиться на поиски Робера — да, она по-прежнему преследовала француза, которому чаще всего удавалось от нее ускользнуть, хотя с каждым разом она подбиралась все ближе. Иногда ее усилия оправдывались: она сталкивалась с ним нос к но- су в каком-нибудь клубе, предварительно устроив ему засаду в какой-нибудь нише с банкеткой. Он вежливо здоровался, но больше не обращал на нее внимания. Во время одной из таких встреч он, видимо, осведомился обо мне, прежде чем под каким-то предлогом отделаться от нее. Светлана вернулась, терзаясь подозрениями.

— Почему Робер спрашивать о Хизер? — начала она.

Я чуть не рассмеялась. Надо же, именно теперь, когда я решила больше не встречаться с дю Круа, специалистом по моделям, Светлана что-то учуяла.

— Не знаю, Свет, наверное, у него хорошая память, вот он и вспомнил ту нашу встречу в «Шатре» сто лет назад, — ответила я.

Русская немного посверлила меня взглядом, пытаясь понять, говорю ли я правду. Я не дрогнула под ее орлиным оком. Но не помогло: с той минуты Светлана следила за каждым моим шагом, и мы начали отдаляться друг от друга. Она хоть и не была семи пядей во лбу, интуиция правильно ей подсказывала: что-то здесь не так. Она просто не знала, что именно. Жаль, но она опоздала на два месяца.

— Хизер, ты не могла бы заглянуть к нам на минутку? — прозвучал в трубке голос Люка, чересчур сладенький для таких обстоятельств. — Рейчел хочет поговорить с тобой.

Когда заиграл мобильник и я увидела, что звонят из агентства, внутри у меня все оборвалось. Приближалась середина марта, а я не получила ни одного контракта после окончания Недели моды. Видимо, я уже давно находилась на мушке у Рейчел.

— Да, конечно, Люк. Сегодня? Прямо сейчас?.. Ладно, приеду, только оденусь, — ответила я.

Неужели пробил мой час? Неужели меня выставят вон? Кровь отлила от лица, дыхание участилось, руки тряслись. Я напялила туфли без каблуков. Что я буду делать, если все-таки грядет увольнение? Где я буду жить и, главное, на что? Я предполагала, что в любой день может произойти нечто подобное, но каждый раз гнала эту мысль прочь. А теперь страшная реальность подступила совсем близко, готовая укусить меня за задницу. Вероятно. Я попыталась утешиться тем, что, возможно, меня вовсе не ждет кровавая баня.

Я быстро прошла через гостиную, и Кайли заметила мою бледность на искаженном от страха лице. Светланы в этот час не было.

— Хизер, что случилось? — спросила австралийка.

— Агентство. Только что позвонили. Хотят поговорить, — четко, отрывисто ответила я.

— Вот дерьмо, — отреагировала она. — Ну что же… удачи тебе, дорогая, это все, что я могу сказать.

На этот раз обошлось без унизительных обмеров в офисе. Не было необходимости. Люк сразу отвел меня к Рейчел.

— Садись, — сказала она.

Люк пододвинул мне стул. Неужели по мне было видно, что я в ужасе? Рейчел подпиливала ноготки и даже не смотрела в мою сторону. Она излучала спокойствие и уверенность, будто намеревалась сообщить мне самую банальную вещь на свете. Покончив с ногтями, она картинно подула на них, демонстрируя, как мало я для нее значу. Потом скрестила ноги и в конце концов повернулась ко мне.

— Хизер, у нас возникли вопросы по поводу твоих достижений, — сказала она, вперив в меня тяжелый взгляд.

Я постаралась не дрожать.

— Вот как? — пискнула я.

— Да, мы предоставили тебе все преимущества нашего агентства, дав возможность получить лучшие контракты, которые только может предложить индустрия моды. — Она помолчала. — Признаться, мы разочарованы тем, как несерьезно ты отнеслась к подаренному тебе шансу.

Она, словно особа королевских кровей, использовала «мы». Вот наглость.

Я начала хвататься за соломинку.

— Да, я знаю, в последнее время работы у меня было немного, но все-таки я участвовала в показе во время Недели моды и…

Она не дала мне договорить.

— Ты по чистому везению получила тот контракт, это была счастливая случайность, — заявила Рейчел. — Думаю, ты не ценишь нашей заботы, а ведь мы тебя опекаем, предоставляем кров, пока ты не начала карьеру.

— Нет-нет, я ценю, Рейчел, по-настоящему ценю, — залепетала я. — Я очень стараюсь, правда. Хожу на все кастинги…

— Стараешься? — переспросила она, глядя мне прямо в глаза. — Тогда почему ты до сих пор не сбросила пять фунтов, почему не ходишь в тренажерный зал?

— Нет, хожу, правда хожу, — солгала я просто из желания выбраться на волю живой и здоровой.

— Хизер, нам известно, что ни в какой зал ты не ходишь, поэтому прекрати молоть чепуху, ладно?

Это «нам известно» она произнесла как-то по- особому, словно у двери спортивного зала общаги висела скрытая камера, которая записывала всех, кто туда входил. Откуда все-таки ей известно? Не по моему же виду она так решила.

— Возможно, если бы ты проводила чуть меньше времени на побочной работе, то у тебя бы нашлось время для чего-то действительно важного.

Выходит, она знает и о работе у Виллема? Крот после нескольких месяцев перерыва, видимо, вновь поднялся на поверхность и нашептал всякие гадости на ухо Рейчел.

— Ты думаешь, я добилась всего благодаря тому, что просто сидела, отвечая на звонки, и ждала, пока успех придет сам по себе?! Нет, каждое утро в шесть часов я была в тренажерном зале, работала до седьмого пота, чтобы следующая рекламная кампания досталась мне, а не какой-то со- плюшке из Италии.

— Я все поняла, Рейчел, правда. Очень сожалею и отныне буду работать в два раза больше, — сказала я, еще раз осознав, что не разработала никакого плана на случай непредвиденных обстоятельств, если вдруг под влиянием каприза она решит меня уволить. Сейчас нужно было только одно — продемонстрировать полную покорность. — Большое спасибо за совет. Вы меня по- настоящему вдохновили. Я теперь буду очень следить за своей фигурой.

Рейчел кивнула. «Победа», — вероятно, подумала она. Ей удалось нагнать на меня страху.

— Считай, что получила последнее предупреждение, — произнесла она, прежде чем меня отпустить.

На улице шел дождь. А я не взяла зонтик. По моему лицу стекали капли дождя вперемешку с солеными слезами.

Чтобы поймать дождливым днем такси в Сохо, нужна целая вечность, но мне в конце концов повезло, однако я успела здорово промокнуть. Такси доставило меня к галерее Клюстера. Последнее

предупреждение. Именно его получила Лора перед тем, как ее уволили.

Я зашла в зал, промокшая, жалкая, хлюпающая носом. Биллем лишь взглянул на меня и сразу понял: случилось что-то ужасное.

— Даниель! Даниель! Хизер нужен чай!

Выпив чаю в служебном помещении, я рассказала Виллему о том, что случилось: в агентстве мне сделали последнее предупреждение, а потому я на волоске от того, что меня вышвырнут из общаги, и тогда прощай карьера модели.

Биллем на минуту задумался, потом извинился, сказав, что ему нужно отлучиться, чтобы позвонить. Он отсутствовал минут десять, пока я прихлебывала вторую чашку зеленого чая, стараясь согреться после холодного мартовского дождя.

— Хорошая новость. Кажется, мне есть чем тебя порадовать, — сказал он, когда вернулся.

Хмурую озабоченность сменила его милая улыбка.

Оказалось, что неделю назад он обедал с одним своим другом, искусствоведом, который преподавал в Нью-Йоркском университете. Биллем вспомнил, что я как-то упоминала о желании там учиться, и между прочим поинтересовался у этого преподавателя, как он оценивает учебную программу по искусству. Тот сказал, что программа превосходна.

— Я только что позвонил своему другу, и он сказал, что прием на осенний семестр еще идет, — сообщил мне Биллем. — Хотя не могу гарантировать тебе поступления — окончательное решение принимает комиссия, — но мой друг пообещал проследить, чтобы твое заявление не затерялось в груде бумаг. Ты уже опоздала подать заявление с основным потоком, но если там остались места, можно попытаться со второй очередью.

— Не знаю, — сказал я, все еще не придя в себя после беседы с Рейчел, которая прожевала и выплюнула меня. — Что, если я не поступлю? У меня ведь есть только аттестат. А если я все-таки поступлю, то как оплачивать обучение, учебники, на что жить? Все так дорого.

— Хизер, — сказал Биллем, серьезно глядя мне в глаза. — Всегда есть способы — ссуды, например, разные кредиты. Если ты по-настоящему чего-то хочешь, то всегда сможешь этого добиться. Ты умная девочка, из тебя получится отличная студентка. Я так и сказал своему другу-преподавателю. Я напишу тебе рекомендацию, хотя кто знает, поможет ли она вообще. Но ты должна попытаться, если считаешь, что хочешь заниматься в жизни искусством. Ты заслуживаешь лучшего, чем терпеть нападки только из-за того, что до сих пор не заморила себя голодом до смерти.

Биллем был прав.

Я вытерла слезы, и Биллем помог мне заполнить заявление абитуриента на сайте университета. В графе «предполагаемая специальность» я быстро щелкнула мышкой напротив пункта «история искусства». Впервые я ощутила, что способна хотя бы за что-то отвечать.

Мы сохранили анкету, не отправив ее, так как у меня не было всех необходимых материалов. В течение следующих нескольких дней во время работы в галерее я написала вступительное эссе. Посвящено оно было Баския. Я также написала дополнительное эссе, которое требовалось от абитуриентов, прошедших тест на аттестат. Биллем, как и обещал, отослал в приемную комиссию рекомендательное письмо. Он позволил мне взглянуть на него — оно было такое хвалебное, что я даже покраснела.

В конце недели, когда все материалы были готовы, я нажала на зловещую кнопку «Отправить» за день до окончания приема заявлений. Теперь я ни на что не могла повлиять.