Лейка
Сон обволакивал, качал на своих волнах, редел сладкой дремой. Было хорошо. Уютно, спокойно. Позабытое ощущение счастья – насыщенное, яркое… Все предсказуемо и надежно. День за днем – Паша, Соня, я… Легкие ссоры, быстрые примирения, теплота объятий. Выхваченные образы тускнели, таяли вместе с остатками сна, оставляя после себя слабый привкус ностальгии. Это уже в прошлом. Сейчас иначе. Может, поэтому и не хочется просыпаться? Я потянулась в постели, рука скользнула по гладкому шелку. Шелк?.. Откуда?!
Глаза распахнулись. Витиеватая фреска на потолке, бесконечная пустая кровать. Сквозь неплотно прикрытые шторы прорывался дневной свет, убегая под порог узкой, рассеянной полосой. Пашина энергия пульсировала при каждом вдохе, приятно разливаясь внутри. Он был рядом, в соседней комнате. Не приснилось! Вчера мы действительно… И что теперь он думает?..
Вылетев из кровати, я заметалась по комнате, собирая разбросанные вещи. Докатилась. Столько злилась за тот случай в ресторане, а сама? Он тогда сумел остановиться, а я нет. И это после всех моих «никогда»? Я натянула платье, кое-как застегнула пуговицы. Одной не хватало, оторвалась, видимо. Так мне и надо, придется перешивать все. Пальцы не слушались, с полки насмешливо смотрел пузатый ангел с отбитым носом. Рано я с ним попрощалась…
Пригладив растрепанные волосы, я глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, и шагнула в коридор. Откуда-то тянуло сквозняком, колыхались страницы брошенного на столике журнала, из гостиной доносились щелчки клавиш. Резко стихли, мягко стукнула крышка ноутбука, послышались шаги. Не дрейфить! Паша отрешенно прислонился к косяку и молча уставился на меня. Словно ждал, что я сейчас открою рот и расскажу, как жалею о вчерашнем.
– Выспалась, – зевнул он. – Я сегодня из дома работаю.
Всегда вставал раньше меня и уходил в свой банк. В той, другой жизни. Я сглотнула ком в горле. Четко осознала – нет, не жалею. И мне не нужны оправдания. Все равно к этому и шло.
– Что ж, – усмехнулся Паша, протянул руки и ловко перестегнул мои пуговицы, от чего их стало столько, сколько должно быть. Ох… – Поспали, можно и поесть!
Пока он гремел на кухне сковородкой, я пряталась в ванной и приводила себя в порядок. Заодно несколько раз проверила чертовы пуговицы. В голову настойчиво скреблась мысль, та самая – и что дальше? Глупо делать вид, что ничего не произошло. Да и не хочу. Отсюда уйти можно, вот только от себя никуда не уйдешь…
Кофе был крепким и густым, омлет таял во рту. Легкий, воздушный, свернутый рулетиком, с сочной начинкой из помидоров, ветчины и расплавленного сыра. Паша научился готовить?..
Он явно не был голоден. Пил воду и задумчиво смотрел в окно.
– Не знаю, что сказать, – наконец призналась я, не в силах больше выносить эту разбавленную звяканьем вилки тишину.
Паша потянулся за солонкой, аккуратно потряс ею над своим нетронутым омлетом. Во второй раз. Вряд ли его можно будет есть.
– И не надо, – сказал серьезно. – Не стоит принимать важных решений, когда вокруг творится черт знает что.
Да. Беззащитный Артем, Хранитель со своими загадками, пятерка бессмертных, Соня…
– Закончим со всем этим, – чуть помягче продолжил Паша, – там и обсудим, что дальше.
Я кивнула, испытав почти неприличное облегчение. Да, отложим. Это будет правильно.
Он принялся за омлет. Отправлял в рот кусок за куском, попутно щелкая клавишами ноутбука. То хмурился, глядя в экран, то сосредоточенно что-то читал. Как обычно, работает и ест одновременно. Так и не смогла отучить его от этой привычки. Даже не заметил, что пересолил омлет! Сейчас потянется за куском хлеба… Я тихонько отставила хлебницу. Из-за ноутбука высунулась рука, похлопала по тому месту, где только что стоял хлеб. Паша оторвался от экрана и недоуменно уставился на пустой стол. Потом поднял глаза на меня и улыбнулся. Тепло и открыто. Привычно. Словно я и не уходила.
– Зачем ты туда пошел?
Больная тема, но… Мне надо знать. Особенно теперь.
– Граница была открыта, – Паша отложил вилку на край тарелки, захлопнул крышку ноутбука, – в кои-то веки. Понятия не имею, с чего, но по отклику энергии было ясно – пропустит. Видеть это, и не попробовать пройти… Вторые шансы даются редко. Я старался быть острожным. Отправился обратно, как увидел тот лабиринт. Может, хватит? В конце концов, я вернулся.
На третью неделю. Когда я его мысленно десяток раз похоронила.
– Вы с Соней заранее сговорились, да? – спросила я то, что мучило давно и исправно. – За моей спиной? Мы собирались только глянуть, где портал, и какой он, а вы сразу…
– Лейка, – терпеливо выговорил Паша, – сама подумай, откуда мы могли знать, что граница будет открыта? Соня всю жизнь мечтала попасть в нижний Поток, ну и мне стало любопытно. – Он посмотрел странно, будто устал подбирать слова. И тихо добавил: – Это было спонтанное решение, просто совпало.
– Почему ты не взял меня с собой?
Если вместе, то везде вместе, что бы ни взбрело в голову. А не так!
– Каждый сам решал идти или нет, – ответил Паша. Немного помолчал и добавил: – Одно дело – отвечать за последствия для себя, другое… Я не хотел, чтобы ты совалась неизвестно куда.
Я выдохнула, отпила кофе. Ладно. Выяснила, и закроем тему. Соня тоже говорила – гораздо лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Между ними больше общего, чем кажется на первый взгляд. Чего-то такого, что от моего понимания всегда ускользало.
– Их граница определенно не в порядке, – хмыкнул Паша. – То открывается кому попало, то Вестники ее двигают. Не такая уж надежная защита.
– Однако наш случай единственный. И жуткая воронка портала мне до сих пор в кошмарах снится. Тебе она не показалась… живой?
– Скорее, холодной и неприветливой. Как щиток с надписью «не влезай, убьет».
Да?.. В памяти всплыл испепеляющий жар, яростный зов. Заманчивый танец серых линий, желание поскорее прикоснуться, пройти.
– Возможно, каждый воспринимает по-разному, – предположил Паша, снова взяв вилку. Поддел кусок омлета, отстраненно повозил по тарелке. – Страшно представить, из чего они ее нагородили.
Нагородить могли и своими силами, а вот поддерживают наверняка энергией тех, кого сожрали… Иначе зачем им веками ее выкачивать, ловушки ставить? Быстрее бы Артем обрушил эту границу к чертям!
– Мне не дает покоя их шестая, – я старательно отогнала всплывший в памяти незамкнутый круг с волной внутри. – Что-то здесь нечисто. Хранитель не обрадовался, когда я лишний знак на песке приметила. Сразу вышвырнул вон.
– Для него это нетипично? – Паша насмешливо изогнул бровь.
– Куда она делась? Может, кто-то из Вестников перед смертью добраться успел?
– Тогда бы твой загадочный друг бегал по Потоку и всем хвастался. Хранитель… Хоронитель он. С персональным кладбищем.
Я опустила взгляд в чашку. Способ узнать все из первых рук был – тот самый знак… Но затея опасная, такого поглощающего единения с чужим сознанием я еще не чувствовала. Можно и не вспомнить потом, кто ты.
Из коридора прилетела задорная трель дверного звонка, длинная и безжалостная. Я вздрогнула. Судя по энергии, разлитой на лестничной площадке, сомнений не было – Роза. Это катастрофа. Ох… За что?..
Паша поднялся со стула, я вцепилась в его рукав.
– Не открывай! Пожалуйста… Откуда ей знать, дома ты или нет?..
Сердце стучало бешено, омлет просился наружу. Почему, ну почему я не встала пораньше и не уехала?!
– Лейка, – сказал он с укором, – что за детский сад? Ты ведь не собираешься прятаться от нее вечно?
Аккуратно отцепил мою руку и вышел в коридор. Вечно – нет, но в этот раз – вполне! Прочь из кухни, немедленно. Щелкнул замок, скрипнула входная дверь. Я юркнула в маленькую комнату, забралась на диван, в дальний угол. Хоть бы она быстро ушла! Донеслись голоса – теплое приветствие Паши и виноватое многозначительное «О…» Розы, с последующим вопросом: «Кто здесь?» Черт! Там же мой плащ в прихожей висит. Далее – обрывки. Расслышала лишь его: «Завтра обязательно вместе пообедаем», и ее: «Дай хоть поздороваюсь». С кем?.. Со мной?!
Послышались шаги, я вжалась в спинку дивана, неистово мечтая забиться в шкаф. Или даже под него. Только бы избежать этой встречи! На пороге показалась Роза, шквалом яростных эмоций практически сбило. После такого обязаны попытаться придушить…
– Лера, – нараспев произнесла она с ядовитой улыбкой. – Не ожидала тебя тут увидеть! Ну, здравствуй.
По ее лицу явственно читалось – посмотрю-ка я в эти бесстыжие глаза. Еще бы… При нашем последнем разговоре я уверяла, что между мной и Пашей ничего нет, и волноваться ей не о чем. Мол, женится на Анфисе, и ничего я им портить не собираюсь. А в итоге что?
Я через силу кивнула и отвернулась к окну. Щеки пылали, хотелось провалиться сквозь пол. Никогда она меня не любила, с первого дня. Сейчас хоть скрывать это перестала.
– Может, кофе? – предложил Паша из коридора.
Лучше яду. Для обеих.
– Завтра, все завтра, – Розин голос удалялся к выходу, в воздухе таяли искры бессильной злости. – Не буду вам мешать!
Отлепиться от окна удалось, только когда за ней захлопнулась дверь. Потряхивало, на душе скребли кошки. Паша на кухне доказывал кому-то по телефону, что «промо-страница не должна быть такой унылой». Я отыскала свой мобильный – на дне сумки, в прихожей. На дисплее отразился утренний неотвеченный вызов от Артема и его же сообщение: «Ничоси ты загуляла…».
Я замерла у входа на кухню, Паша прижал к уху бормочущую трубку, кинув на меня вопросительный взгляд.
– Мне пора. – Я жестом указала в коридор. – Совсем Артема забросила.
В ответ – торопливый кивок и просьба подождать минутку. В моей чашке чернел недопитый кофе, отовсюду отсвечивало тем же привычным теплом. Я оделась и выскочила за дверь, прежде чем он договорил. Прощаться не хотелось.
В такси я смотрела в окно, стараясь ни о чем не думать. Мы во всем разберемся, обязательно. Что же до нас с Пашей… Обсудим позже. На ближайшее время одним судьбоносным решением меньше. Не готова принимать их в таких количествах.
От дома Зорьевых туго сплетенными волнами во все стороны расходились страх и смятение. Артем… Да у него настоящая истерика! Что стряслось?! Я взлетела по лестнице к детской и уткнулась в запертую дверь. Постучалась раз, второй. Ничего. Но он там! И ему плохо, очень…
– Это я. – Глупая фраза, конечно, Артем и так меня чувствовал. – Открой, пожалуйста.
Дверь отворилась, в узкой щели появилось зареванное лицо. Дрожащие губы, опухшие глаза. Да каких бы рыбок он тут без меня не угробил, черт с ними. Я протянула руку, Артем отпрянул назад. С порога стало видно изорванные в клочья рисунки, его любимые, с кроликами.
– Что случилось? – прошептала я, понимая, что из-за одних рыбок такой реакции не было бы. – Могу чем-нибудь помочь?
– Вод-ды принес-си… – шмыгнул он носом.
Я метнулась на кухню, по пути проверила домашних. Взвинченным эмоциональным фоном Артема никого не задело. Арина после нагоняя от Нины зубрила уроки в своей комнате, сама мать семейства придирчиво перебирала платья в гардеробной. Кажется, не заметила ни моего отсутствия ночью, ни истерики сына. Тихо же он ее устроил, что еще страшнее. Нет мне прощения, что оставила Артема одного. Добегалась… Безответственная дура!
Он долго пил принесенную воду, потом вытер глаза рукавом и впервые посмотрел на меня. Растерянно и как-то сердито.
– В чем дело? – Я усадила его на кровать и встала напротив, платком вытирая сырость с веснушчатых щек. – Проблемы с кроликами?
Артем икнул, обнял себя за плечи.
– Они тебе разонравились?
– Я туда больше не пойду, – отрезал он.
– Там что-то произошло? – я ласково провела по взъерошенным волосам. – Что-то плохое?
Артем опустил глаза, резко скинул мою руку.
– Ее убили. В той яме. По-настоящему!
Я сползла на ковер, перед кроватью. Он узнал… Как?..
– Их давно убивают, да? – глухо сказал он. – И после каждой свой мир.
– Откуда ты…
– Я видел.
Видел? Черт!
– Всех Вестников убивают, – выдохнул он. Судорожно всхлипнул и закричал: – Почему ты мне не сказала?! Почему?!
Я подскочила с ковра, села рядом, Артем непримиримо отвернулся.
– Некоторые вещи лучше не знать, – честно ответила я в беззащитную макушку. – Поверь, в мире…
– Меня убьют! – Он заткнул уши и отчаянно замотал головой. – Их убили, и меня убьют…
– Нет! – Я обхватила его обеими руками, крепко прижала к себе. Артем фыркал, бодал в плечо, пытаясь вырваться. Худенький, все ребра наперечет, и сердце колотится, как у воробья. – Ни за что! Как вы там с Владом говорите – фиг им? Те девочки не умели управлять своей силой, а у тебя это здорово получается. И с каждым днем все лучше. Они были одни, а ты нет! У тебя есть я, Влад, Паша, которого ты не любишь, но он все равно поможет. Мы справимся! Да если что, я сама их всех прибью, обещаю!
Артем постепенно затих, но сопел сердито. Мы сидели в обнимку на кровати, среди разбросанных по всей комнате клочков бывших рисунков. Кролики… Что произошло там, в Потоке? Просто так чужие воспоминания ни на кого не набрасываются, их видят только те, кому хотят показать сами девочки. И до сих пор у них такого желания не возникало, иначе бы про миры было известно куда больше. Нири позволила мне посмотреть, потому что ее попросил Хранитель. Почему хозяйка кроличьего леса открылась Артему? Опять без Хранителя не обошлось. Или это очередная способность Вестников?
– Лейка! – Артем вдруг отодвинулся. Глаза у него были серьезные и по-прежнему обиженные. – Расскажи мне все. Я уже не маленький.
– Ага, не маленький, – я вытерла с его щеки след от фломастера, – только глухой. Сколько раз было сказано – не ходи без меня в Поток, и что? Ты спрашивал девочку, что с ней случилось?
– Нет! – отмахнулся он. Значит, Хранитель… Артем сжал кулачки и требовательно спросил: – Кто хочет меня убить? Ты знаешь?
– Те пятеро, – сдалась я, – которые живут за границей. Пока ты в их ловушку не попадешься, они тебя не найдут. От Хранителя держись подальше. Увидит кто вас вместе – пойдут сплетни. И страшилок с ним больше не смотри. В следующий раз сразу убегай и зови меня.
– А это не Хранитель был, – смущенно заявил Артем. – Это Соня.
– Что?! – Голова пошла кругом. – Кто?..
– Подруга твоя. Мы у точки входа встретились, познакомились. Немножко… погуляли. Потом она попросила ее… показать. И та показала.
Ох… Он просто случайно оказался рядом и увидел то, что ему не предназначалось. Обычный дар не даст такой возможности, стало быть это все-таки способность Вестника. Ну, Соня! Не нашла другого времени свои загадки разгадывать?! Или…
– Скажи, – выдавила я, – Соня поняла, что ты тоже…
– Наверное, нет, – пожал плечами Артем. – Она еще смотрела, а я… ушел. Не смог до конца…
Надеюсь, что нет. Очень надеюсь. Соня не сможет скрыть от Тео того, что знает сама, даже если захочет. А тот мгновенно догадается, кто такой Артем. Стало холодно и душно, будто из комнаты ледяной рукой выдавили воздух. Соня говорила: «Дело пустяковое, проверить несколько миров в верхнем Потоке». И ищет воспоминания убитых девочек… Черт! Паша был прав – ее задание связано с Вестниками.
Артем по-детски быстро успокоился. К тому времени, как в комнату заглянула его мать, он успел умыться и пересказать мне содержимое пары фильмов, которые я непременно должна посмотреть, потому что там кто-то кому-то навалял, и вообще все очень круто. Нина подозрительно покосилась на припухшие глаза сына, но расспрашивать ничего не стала. Велела ему собираться и спускаться во двор – у дедушки день рождения, а он не любит, когда опаздывают на праздничный ужин.
Меня вежливо пригласили, я так же вежливо отказалась, и вскоре семейство Зорьевых отбыло в полном составе, под завязку забив машину подарками и воздушными шарами. И тортом – огромным чудищем, украшенным сверху марципановыми фигурками грядок и теплиц. Кондитер был явно в ударе. Или Нина…. Кстати, что она будет делать, если я когда-нибудь приму приглашение?
Закрыв дверь, я тщательно убралась в детской, стараясь не пропустить ни одного злополучного клочка. Дежавю… Что-то в последнее время не везет бумаге в этом доме. Потом решительно набрала знакомый номер. Кира ответила на звонок не сразу, непривычно тусклым голосом буркнула: «Хочешь – приезжай», и отключилась. Плохо дело!
Дверь в ее квартиру была приоткрыта, оттуда запредельно орал телевизор. У входа наискосок лежала вешалка вместе с одеждой, с экрана выясняли отношения какие-то азиатки, всюду были раскиданы полупустые коробки конфет и скомканные фантики. Кира по-ковбойски валялась на диване, рядом, в старом кресле, притулился здоровенный кактус с цветком на макушке. Между ними стояла бутылка виски с отвинченной крышкой, на дне которой плескалось несколько капель. Сомнений, куда делось все остальное, не возникало.
– Ты в порядке? – спросила я, убавив громкость телевизора. Ответ сам бросался в глаза, безо всякого дара.
– В полном! – Она нехотя спустила ноги и потянулась к бутылке. – Хотя нет… Виски кончился!
Неужели? Наверное, кактус выпил. Я поставила чайник и захлопала дверцами навесных шкафчиков в поисках заварки. В третьем по счету обнаружился пакет кускового сахара, вазочка со щипчиками и целый ряд красивых жестяных банок с яркими ярлычками. Впечатляющая коллекция… Кира независимо отвернулась и стряхнула крошки с пижамы, размазав шоколад по ромашкам.
– Чаек, креслице, ми-ми-ми, – сказала она кактусу. – Ни на мгновение не верила. Меня не проведешь!
Сквозь напускное безразличие отчетливо пробивалась тоска. Никогда не знала, что отвечать в таких случаях. Я заварила чай, налила себе полную чашку и села рядом с Кирой.
– Как Роман?
– Никак! – весело сообщила та и, перегнувшись через диванную подушку, достала начатую бутылку с ободранной наклейкой. – Ромы нет, зато есть ром. Обалденный, кстати! Не предлагаю, все равно не оценишь…
– Перестань. Мне жаль, что так вышло… Но ведь ничего ужасного не случилось. Он не пострадал, а за странное поведение Сони ты не в ответе. В конце концов, ее несколько дней как из психиатрической клиники выписали.
Она выразительно усмехнулась, поправила очки.
– Лейка, все он понял.
– Что понял?..
– Все. – Кира резким движением откупорила бутылку, крышка улетела за диван. – Аните сказал, что подопечная у фонда больная на всю голову, и вернули бы они ее обратно. Танцы до упаду – ну, нетрезвый народ еще не такое вытворяет. Кто под лавкой уснул, кто домой, шатаясь, поплелся, от пьяных не отличишь. Грозился паб проверить по поводу подозрительных веществ, не понимал, почему его срубило. По пути сюда молчал и думал о чем-то напряженно, но это его обычное состояние. Чайку заварил, выдул литр и спать улегся. Думала – ура, обошлось! А с утра к стенке меня припер, допрос устроил. Оказалось, весь наш с Соней разговор слышал и запомнил отлично. Я выкручивалась, как могла: глаза круглые делала, ресницами хлопала – бесполезно, не верил. Психанула и сказала…
– Что сказала? – выдавила я, уже не надеясь на лучшее.
– Про дар. – Кира отпила прямо из горлышка, даже не поморщившись. – Дальше сам два плюс два сложил, не дурак. Карьера моя головокружительная, внезапно съехавшая крыша Лессера, наше с вами знакомство давнее через психологический центр – сошлись показания. Радость, счастье!
Я пристроила нетронутую чашку на подлокотник, потеснив разнокалиберные пустые бокалы. Выходит, Роман понял, что Кира, Соня, Паша и я… Ох!
– Я его предупредила о Совете, – она потянулась через меня за бокалом, со второй попытки его схватила. – О том, что выпытанными знаниями светить опасно, потому что девочки с розовыми прядочками на самом деле не такие дурные, какими кажутся. К счастью, у Ромы навык делания морды кирпичом прокачан в совершенстве. Справится.
Азиатская девушка в телевизоре разрыдалась так шумно и надрывно, что я дернулась, чуть не смахнув чашку на пол. Выключить его совсем, что ли? Кира наполнила свой бокал доверху, сосредоточенно цокая языком. Надо же, ни капли мимо…
– И что было потом? – спросила я, боясь гадать, какой была его реакция. Помнится, Влад мне тогда санитаров порывался вызвать.
– Ушел. На работу. Звонки сбрасывает. Я думаю, что…
Повисла пауза. Кира задумчиво посмотрела на бокал и снова глотнула из бутылки.
– Что? – уточнила я осторожно.
– Все. – Она глубокомысленно кивнула. – Полное все, и до свидания. Прошла любовь, завяло это самое… Подай вон ту конфетку, а?
Я машинально передала ей коробку, стараясь подыскать подходящие слова. Или хоть какие-нибудь.
– Слушай, успокойся. Он в шоке сейчас, такие новости необходимо переварить. Дай ему время. Если ему надо подумать в одиночестве, это не значит что…
– Пф-ф-ф! – перебила Кира, выгрызая конфету из фольги. – Я тебя умоляю! Кто будет жить с тем, кто тебя насквозь видит, со всем личным, сокровенным и для чужих глаз не предназначенным? Это ужасно и дико, знать, что каждая твоя мысль – вслух, чувства – как на ладони, а слова автоматом проходят проверку на детекторе лжи. Думаешь, почему никто из вемов близким правду не открывает? Потому что Вениамин запретил, или Совет предупреждение влепит? Ха-ха! Потому что ясно и понятно, как божий день, что отношениям после этого кранты, хорошим уж точно. Дима своей жене не сказал ни через пять лет, ни через десять, даже по большой и светлой любви. Понимал, что не надо ее на прочность испытывать. Каково мириться с отсутствием дверей и стен в своем укромном домике и терпеть постоянный напряг?.. Зачем?
– Вот Влад…
– Извращенец твой Влад!
– Неправда, – обиделась я. – Он тоже поначалу шарахался. Постепенно привык, и отношения наладились. Его не напрягает совсем, я же чувствую.
– Не сравнивай, у вас другое. Влад заранее знал, кто ты. Подружились вы потом. Это был его личный выбор. А тут…
На полу у дивана запрыгал телефон, истошно звоня той мелодией, под которую в фильмах обычно убегают от маньяка. «Деспот и тиран» – высвечивалось на дисплее. Без вариантов кто! Я протянула трубку Кире, она закатила глаза и фыркнула в бокал. Растерявшись, я зачем-то приняла звонок, в ухо тут же выпалили:
– Где тебя носит?!
– И тебе здравствуй, – отозвалась я.
– Лейка?.. – опешил Паша. – Неожиданно! Ты у Киры дома, что ли?
– Да. Она… не хочет брать трубку.
– Дай-ка угадаю, там пьяный концерт и нервный срыв на горизонте?
– Ну…
– Сейчас приеду.
Черт! Действительно нервным срывом попахивает. Дар у нее теперь сильный, бесконтрольные эмоции чреваты выбросом энергии, от которого могут пострадать люди. Как быть?.. Кира вопросительно уставилась на меня, силясь изогнуть бровь.
– Он сейчас приедет… – покаялась я.
– Шкаф, – пробормотала она.
– Какой шкаф?
– К двери. Придвинь. – Кира отсалютовала бокалом кактусу и залпом выпила до дна.
Ага. Вот пусть кактус и двигает! Следующие полчаса я старалась ее успокоить: в подробностях пересказала наш с Владом первый откровенный разговор о даре, уговаривала переодеть заляпанную пижаму, пыталась напоить чаем. Сначала он ей был горячим, потом холодным…
Паше я открыла дверь под ее громкие вопли, что никого нет дома. Наконец-то приехал! Не представляла, что еще можно сделать. Любой, выпив столько, давно бы мирно дрых в уголке! А этой хоть бы что. Он беглым взглядом окинул творящийся беспредел и с порога спросил:
– А мне конфетку?
– Чего приперся? – очень гостеприимно поинтересовалась Кира с дивана.
– Даже не обнимемся?
– Кактус обними!
– Неправильно ты, Кира, страдаешь. Банально, без огонька. Ни грустной музыки, ни сигареты, ни пледа, ни дождя за окном. Да еще и с суфлершей… – Паша выдернул из розетки шнур от телевизора, восточная девица исчезла вместе с соплями и воплями. – Слабо без нее?
Кира швырнула в него конфетой, Паша увернулся. Она мстительно закусила губу и принялась комкать шарик из фольги. Большой.
– Что ты творишь? – возмутилась я ему на ухо. – Ее же утешить надо, а не бесить.
– Ты уже наутешала. – Он вывел меня в коридор, не дав оглянуться. На плечи лег плащ. – Иди, сам ее в чувство приведу.
– Да я помогу…
– Не стоит. Если Кира продолжит в том же духе, ее сорвет, и весь дом накроет. Фон она может создать мощный. Ты в курсе, чем заканчиваются особенно печальные случаи. Иди.
Я на автомате натянула сапоги и шагнула за порог, дверь тут же захлопнулась. Ну, нормально, а? Вообще-то, я первая к ней пришла! Из квартиры приглушенно полилась унылая музыка. Паша что, серьезно говорил?! Ладно, пусть делает, раз знает что, а мне пора к Артему. В кармане пиликнул телефон, пришло сообщение: «Я нормально, остаемся с ночевкой у дедушки». Это заговор?..
На улице стемнело, накрапывал дождь, по раскрытому зонту невесомо стучали капли. Под мягким светом фонаря искрился влажный асфальт. Куда теперь? Домой, сидеть в одиночестве и считать минуты до наступления ночи? Свихнусь… Пальцы сами собой вытащили телефон, по памяти набрали номер.
– Привет! Чем занимаешься?
– Спасаю Галактику! – тоном супергероя отрапортовал Влад. Помолчал и осторожно поинтересовался: – А что?
– Так уж вышло, что у меня совершенно свободный вечер, – доложила я. – Давай прогуляемся.
Резкий порыв ветра едва не вырвал зонт, стеной обрушился дождь. Прижав к груди телефон, я бросилась к подъезду под козырек. Небо было беспросветным, по асфальту неистово колотил ливень. Вот как так?!
– Ты меня решила утопить? – развеселился Влад, явно услышав шелест в трубке. – Может, я сам, тут, в ванной? И теплее, и тебе работы меньше… А серьезно, давай ко мне? Есть все фильмы интернета и нечто вроде еды!
За горло схватила паника, подкатил ком – горький, колючий. Целый год я сдавала Владу мамину квартиру. Всегда кому-то сдавала – жить в ней не могла, а продать почему-то рука не поднималась. Арендаторы радовались, что хозяйка разрешает делать что угодно, проверками не докучает, и вообще в квартиру не является. А я боялась. Не заходила туда с того самого дня, когда… Просто не могла себя заставить переступить порог. И теперь что, взять и вернуться? Гости, фильм, чай? Как ни в чем не бывало?
– Тебя случаем не смыло? – обеспокоенно спросили из трубки.
– Нет, – выдавила я.
– Э… Ладно, как хочешь.
– Нет. – Я глубоко вдохнула пропитанный влагой воздух, крепче перехватила рукоять зонта. – Скоро буду.
Призраков не существует. Это всего лишь квартира. Пятнадцать лет прошло! Пора встретиться со своим страхом лицом и лицу. Надоело прятаться, особенно от самой себя.
В некогда родном дворе было светло и… тесно. На месте старых лип жались друг к другу машины. Ливень барабанил по их крышам, намывал новенькую детскую площадку с блестящими горками и качелями, стекал по прутьям забора. Сквозь секущие наискось струи сияли фонари, резали желтыми дорожками мокрый асфальт. От шлагбаума до подъезда десять метров, а промокла насквозь – не спасли ни зонт, ни плащ. Дверь, вместо добротной черной обивки с золотыми гвоздиками, холодила серым, в мелких царапинах металлом. С плаща капало, с носа текло, зуб на зуб не попадал. Красавица… Звонок незнакомо запищал с переливами, послышались шаги.
– Ого! – попятился Влад, пропуская меня внутрь и забирая зонт. – Муму отдыхает. Искупалась где-то по дороге?
– Почти…
Компактная вешалка, две сиротливые полки, странной расцветки обои: ночной город, подсвеченный маленькими прожекторами. Из полутьмы коридора выглядывал шкаф, похожий на нагромождение криво склеенных ящиков, на полу валялась шкура плюшевого медведя. Забавно, и знакомой вещи – ни одной.
– Сам подстрелил? – невольно хихикнула я, кивнув на шкуру. – Охотник!
– А то. Знаешь, какой в «Детском мире» переполох был, – подмигнул Влад и по-хозяйски махнул рукой. – Чего стоишь, раздевайся давай! То есть…
– Я работаю над этим, – усмехнулась я и все-таки стянула прилипший к кофте плащ.
– Где ванна, наверное, помнишь, – пробормотал он, внимательно разглядывая натекшую с зонта лужу. – Нормальное полотенце там синее, не спутай!
Я на автопилоте повернула туда, куда нужно. Выжала волосы над раковиной, после – рукава и юбку. С любопытством посмотрела на полотенца. Их было два – синее «нормальное» и бледно-голубое. Интересно, что с ним не так? Проверять не рискнула. Вытерев руки, чем велели, замерла и огляделась. Огромный зеркальный шкафчик, полка, сушка для полотенец и… душевая кабинка?! Плитка другая. Смутно припомнилось – бабушка затевала в квартире ремонт перед тем, как начать ее сдавать. Но вряд ли капитальный. Где-то должен поджидать кусочек прошлого, готовый наброситься из-за угла…
Я вышла в коридор и столкнулась с Владом.
– Зонтик сушится, чайник вскипел, – доложил он с очень ответственным видом моему лбу, снова посмотрел на лужу и вздохнул. Ну, вытер бы, если она его так нервирует. – Чаю? Согреешься!
– А где Коля? – Я проверила энергические отпечатки. Его соседа в квартире не было. Да и никого больше не было.
– Он тут месяца два уже не живет. С женой в очередной раз помирился. Снова выгонит, прибежит обратно.
Я поправила ворот кофты, стараясь не коситься в конец коридора, на прикрытую дверь с разрисованным краской стеклом. Кажется, дерево изображено. Или… Влад развернулся именно в том направлении и поманил меня. Туда. На кухню.
Это все-таки сильнее меня? Или нет?.. Я шагнула вперед – медленно, как во сне, когда отчаянно пытаешься двинуться с места, а вокруг словно вода. Мешает, не пускает, и с каждым мгновением сильнее хочется проснуться. Еще шаг, приоткрытая Владом дверь. Взгляд прилип к рисунку. Бесполезная отсрочка… Не спасет. Кстати, угадала, вправду дерево. Мазки крупные, размашистые. Вроде набор клякс и пятен, а вместе – объемная картинка. Колина работа, видимо. Влад аккуратнее рисует, мягче. Расстояние неумолимо сокращалось, накатывал ужас. Переступила порог, стиснув зубы, в боку предательски кольнуло. Так, хватит! Вдохнуть через силу, поднять глаза. Свет. Яркий свет лампы, невероятная пестрота под ней. Там… Лего?! Я мотнула головой, наваждение не прошло. Те же выложенные разноцветными детальками стол, шкафчики и столешницы. Будто игрушечные, но в натуральную величину. У меня крыша едет?!
– Вы что, – ахнула я, – из конструктора гарнитур собрали?
– Да, – солидно кивнул Влад, подозрительно блестя глазами. – Весь год собирали! Видела бы ты коробку… а инструкцию…
И ведь наглое вранье! Я опустилась на прозрачный стул, благо, он был обычным и не грозился развалиться на запчасти.
– Лейка, да мы просто сверху старыми деталями обклеили, – сжалился Влад.
Я недоверчиво поскребла пальцем стол, заглянула под него. Действительно, только поверхность такая. Приклеено намертво, не отколупывается. Точно, это наш старый гарнитур и есть, ему сто лет в обед. А выглядит как новый! Присмотревшись к облепленным мелкими кубиками столешницам, я заметила честно собранные из лего салфетницу и подставку под столовые приборы. Что характерно, вилки были пластиковые. Креативщики! Страшно представить, сколько времени пришлось убить…
– Вам делать было нечего? – догадалась я.
– Мы ж дизайнеры! – гордо сообщил Влад и поставил передо мной дымящуюся чашку.
Я пригубила, обдало приятным жаром. Чай сладкий, но с горчинкой. Сладость растворяется быстро, будто ее и не было, а горечь растекается внутри, пропитывая все. Пальцы дрогнули, чашка гулко звякнула о стол. Наконец осознала – вот я и тут. Вернулась… Сижу, взрослая теперь уже. А все могло закончиться на этой кухне. Как закончилось для нее.
Невозможно убежать от того, что носишь с собой. Я старалась оставить. Куда оно делось в итоге? Это место было не узнать. Больше света, нет яблочек на обоях, холодильник не тот, и стоит не с той стороны. Ни магнитиков на дверце, ни прилепленной записки с инструкцией, что есть в первую очередь. И в окно тогда лезли липы, под которыми поскрипывали старые, подвешенные на цепи качели. Казалось, здесь вечно будет пахнуть смертью. А сейчас – мед и лимон. Какая-то чужая, совершенно нейтральная кухня. Так странно – смотреть в тот самый угол, где едва не истекла кровью, и не чувствовать…
Я бухнула в чай три ложки сахара, звонко размешала. Глоток, и никакой горечи.
– Не греми ложкой! – сказал Влад занудным тоном и поджал губы.
Да вовсе я не так говорю! Вот поросенок…
– Есть хочешь? – мирно спросил он.
– Да, – призналась я, но тут же вспомнила его обугленные блинчики и поспешно добавила: – Нет!
– Поздно. Приготовлю свое новое фирменное блюдо.
Смертельный номер, а я без противогаза. Начало было безобидным – Влад достал обычный белый хлеб. С предвкушением потер ладони и принялся вырезать из ровных магазинных ломтиков середину. Загадочно…
– Идея с сообщением в интернете сработала? – поинтересовался он, отсвечивая жгучим любопытством. – Соня нашлась?
– Как тебе сказать, – вздохнула я. – Если рассматривать ее очередные… выходки – то нашлась. А вот встреча наша, увы, не состоялась. Сегодня попробую снова.
– Выходки?.. – Влад озадаченно завис над растерзанными тостами. – Снова Совет шугала?
Черт с ней, с конспирацией.
– На этот раз полицию. К счастью, никто не пострадал. Не представляю, как ей теперь мириться с Советом. Анита была в ярости! А я и возразить не смогла… Те люди вели себя пугающе – танцевали!
– Полиция?! – Влад уронил нож. – Хотел бы я это посмотреть. Танец с дубинками… Тада-да-да-да-дам-та-та-та!
Он согнулся пополам, заливаясь смехом так, что слезы выступили. Я схватила сомнительно чистое полотенце и шлепнула его по спине.
– Не полиция. И не Совет. Люди в пабе. Это было страшно. Они кружились, пока без сил не рухнули. Кажется, Соня внушила им свою волю.
– Нехило! – присвистнул Влад. – А ты говорила, подобное невозможно. Выходит, вемы все-таки могут любому настроить мозг? Заставить делать, что угодно? Она за границей научилась?
– Такому не научишься, – успокоила я его. – Сила нужна специальная, из Потока. Которая есть у… тех пятерых.
– Помню. Они поделились ею с Соней. Для какого-то таинственного задания.
Которое касается Вестников. И, возможно, связано с новым, недавно появившимся. С Артемом…
Влад разбил в миску с десяток яиц и украдкой принялся вылавливать оттуда кончиком ножа кусочки скорлупы. Зачем? Любит ведь хрустящее!
– Получается, Соня сейчас под контролем заграничных жителей из-за хитрой энергетической связи, – он оставил, наконец, миску в покое и полез в холодильник. – Пока не закончит с ними дела, ей угрожает опасность пострашнее Совета. Раз она согласилась на такие условия, то очень хочет вернуться. Как ни крути, вариант у нее один – выполнить задание, если оно выполнимо, освободиться и потом уже разбираться с остальными проблемами. Надеюсь, я ничего не упускаю…
Упускает, еще как. Посвящать Влада в детали рискованно, но… Если на то пошло, для его безопасности следовало оборвать нашу связь, и давно. Раз этого не сделала, чего уж теперь секреты разводить. Вдруг он что-нибудь толковое подскажет?
– Тео, один из пятерки, отправил ее исследовать миры верхнего Потока, – на одном дыхании сказала я, – чтобы вычислить, кто из четверых оставшихся творит что-то скверное.
– Ответ скрыт в прошлом? – Влад вынырнул из холодильника и принялся возбужденно кромсать сыр и колбасу. – Сценарии содержат ценную информацию? По идее, миры – это результат некого события раз в сто лет. Пятерка в нем участвует?
– Мир возникает из-за мощного выброса энергии. Когда умирает девочка… с особым даром, способным уничтожить наших бессмертных.
Я выдохнула. Вроде выдала только Сонину отчасти правдивую версию, и Артем как бы ни при чем. Влад перевел на меня задумчивый взгляд.
– Не сама умирает, полагаю?
– Их убивают, – прошептала я, – век за веком. Соня проверяет… как это происходило.
Он нахмурился:
– Жуть! Не Поток, а кладбище… Давай по порядку. Пятерка желает волшебным девочкам смерти. Столетиями все идет успешно: бессмертие цветет и пахнет, миры прибавляются. И тут этот Тео поручает удачно подвернувшемуся человеку проверить, как умирали их враги. Кстати, почему сам не может посмотреть? Но не суть. Подход у него серьезный: силы Соне отсыпал, пообещал освободить. Ему очень нужно имя того, кто «творит что-то скверное». Очевидно, это касается тех девочек. И если общая цель – избавиться от каждой, то у искомого жулика…
– Другая цель?..
Влад победно взмахнул ножом. О… Так, спокойно! Что я знаю наверняка? Сонино задание связано с Вестниками. Тео отправил ее искать, кто из четверых творит некое непотребство, и это касается убийств их главного врага. Миры – наглядная летопись событий. В прошлом явно возникали проблемы, и несогласный с «политикой партии» где-то наследил. Разногласия в коллективе действительно существуют, и они из-за Вестников! Боюсь предположить… Неужели кто-то из бессмертных на нашей стороне?..
Влад оставил в покое нож, вооружился лопаткой с обгоревшей ручкой и встал к плите, качественно заслонив мне обзор. Что там? Булькает подозрительно…
– Не подглядывай!
– А то что? – прищурилась я.
– Есть потом не будешь…
Я чуть подвинулась вместе со стулом, Влад тоже сместился, упрямо переставив сковороду на соседнюю конфорку.
– Должно быть что-то еще, – заинтересованно протянул он. С тем же энтузиазмом, с каким обсуждал любимые фантастические фильмы. – Подумай, как Тео объяснил другим, зачем отпускает Соню? Правда спугнула бы бунтаря. Значит, есть отмазка для своих.
– Или два задания…
Я опустила глаза. Детальки на поверхности стола расплылись пятнами, желудок сжался.
– Лейка, ты что-то подозреваешь? Делись!
– Последний мир возник сто лет назад. Время новой девочки на подходе.
– Считаешь, Соня должна ее убить?!
– Нет! – Меня затрясло. – Найти. Хотя… Нет. Не могу об этом думать! Они ментальные сущности. Тела у них нет. А девочек убивали в реальности. Похоже, задействуют кого-то…
– Вроде Сони, – кивнул Влад, я зажмурилась. Он помолчал и уверенно продолжил: – Ерунда. Она первая за столько лет за границу пришла. Не вариант им так сидеть, ждать гостя, особенно если каждые сто лет припирает. Нужен тот, до кого они могут регулярно дотягиваться и использовать.
Масло на сковороде зашипело, я распахнула глаза. Снова увидела обклеенный яркими, отдельными детальками стол, превратившийся в единое целое. Ну, конечно! Как я сразу не догадалась?..
– Ловушка! Они поглощают разум жертв, но тело остается…
Совпадает, черт возьми! Попавший в ловушку испанец «очнулся» в клинике, когда Мария активно пыталась свести знакомство с бессмертными. В Совете тот случай замяли, сделали вид, будто не было ничего. А сами забирают «ловушечных» пациентов в свои клиники, под присмотр. Анита и в России этим занимается, иначе зачем ей Стасик понадобился? Выходит, пятерка способна занимать чужие тела? Каким образом?.. Известных случаев ничтожно мало. Видимо, процесс сложный. Может, для него и необходим ритуал?
Что-то стукнуло, запахло так вкусно, что желудок отозвался бесстыдным бурчанием. Передо мной стояла тарелка со странными тостами, рядом улыбался довольный Влад. Что у нас тут? Рамка из хлеба, в середине яичница с колбасой и сыром, снизу прилеплен хлебный мякиш.
Я осторожно откусила, прожевала. Проглотила.
– М-м-м!
– Еще бы, – гордо кивнул он, – и, заметь, никто не пострадал.
– А это, – хихикнула я, указав на плиту. Пятна масла, паленые крошки, ошметки омлета, еще какая-то трудноопределимая гарь… – На завтрак доешь?
Потом мы смотрели сериал про девушку-зомби. Она каждую серию готовила новые блюда из мозгов обитателей морга и с помощью полученных воспоминаний расследовала тайны их смерти. Надеюсь, Влад не запомнил рецепт…
Ночь я встретила на диване, в своей старой детской комнате. Точнее – там, где она когда-то была. Сейчас здесь все изменилось. Казалось, и темнота стала другой, не такой плотной и тихой.
Я откровенно говорила о маме лишь однажды – с Соней. Она выслушала меня молча, положив голову мне на плечо. А в конце сказала: «Знаешь, тот, кто тебя по-настоящему любит, никогда не причинит тебе зла. Что бы ни случилось».
Пятнадцать лет я боялась сюда возвращаться. А сейчас почему-то было совсем не страшно. Даже просто никак.
Неужели прошлое все-таки способно остаться в прошлом?..