Соня

Людское море бурлило, несло по пестрой улице и, наконец, выплеснуло на проспект. Рестораны, кафешки, магазины, автобусные остановки и толпа. Шумная, многоликая, яркая. Толпа – это плохо. От нее в голове жужжит и колется, будто залетело два роя пчел и насмерть схлестнулось в драке. Толпа – это отлично. В ней можно легко раствориться, затеряться, передохнуть, на мгновение почувствовать себя в безопасности. Полиция не найдет, а Совет не тронет: после трех презентаций способностей даже до особо упоротых должно было дойти, что ловить меня лучше на необитаемом острове. Ночью. Распылив усыпляющий газ.

А еще лучше – просто пристрелить, чтобы не мучиться. Дьявол, надеюсь, они так не подумают. Особенно тот краснорожий тип из кустов. Сначала Бонифаций с тухлой рыбой, потом Карловна с подарками… Чувствую, он уже освободился и болтается у меня на хвосте. Оторваться бы, а дальше… А что, собственно, дальше?

Каблуки цокали по асфальту – мои, чужие, под платьем царапался кулон с обгрызенным наполовину сердечком.

Казавшееся незыблемым, вечным, дающим силы внезапно треснуло и ушло из-под ног. Совет, полиция – все это ерунда, но Лейка… Теплые объятия, секретики, смех. Разговоры по ночам, шепот под одеялом, потому что целого дня мало. Понимание без слов, ответы без вопросов, доверие без оговорок. Хрупкая штука, это доверие, по частям не выдается. Либо карт-бланш, либо мимо. Вчера оно было, а сегодня нет. Впрочем, это только для меня – вчера. А для Лейки – четыре долгих года назад. Четыре потерянных чертовых года врозь. Она стала другой. Научилась жить без меня. Неизбежный финал, не такой уж для нее несчастливый. А я…

Прислушиваться к себе было больно. Отпирать запертое, тревожить забытое. Желания, которые не исполнишь. Порывы, которым не подчинишься. Чувства, о которых никому не хочется знать. И время, укравшее последнее, что оставалось. Но… Когда поезд ушел – бессмысленно биться головой о рельсы. Даже если очень тянет…

В скорых осенних сумерках загорались фонари, наливались светом витрины, вспыхивали окна. Огромный муравейник торгового центра сиял всеми четырьмя этажами стекла и металла, всасывал и выплевывал вертушками входов снующую толпу. За ближайшей дверью глянцево скалилась афиша, предлагая концерт, распродажу и кинотеатр. Славно. Внутри гремела музыка, одуряюще пахло мылом и гамбургерами. Убойное сочетание. Но народ жевал, гудел, перекатывался волнами по холлу, стекаясь к центру, где обморочно пищали штампованные девицы с микрофонами. Обещанный концерт набирал обороты, воздух искрил и потрескивал от избытка чужих эмоций. Пожалуй, пора уходить. В конце, перед медленно ползущим вверх эскалатором – толпа. Вдохнув поглубже, я ввинтилась в нее и медленно поплыла по течению. Если отбросить раненые чувства и прочие сопли, сильно мешающие мыслить здраво, становится ясно: Лейка ведет себя странно, и это неспроста. Она пытается выудить из меня информацию, одновременно опасаясь сболтнуть лишнее. Каким-то боком ее касается и мое задание от крокодилов, и их война с Хранителем. Вопрос – каким? Конечно, Лейка всю жизнь была правильной. Мораль, справедливость, благородство – не пустые слова. Это стиль жизни, часть восприятия реальности. Убийства маленьких девочек и угробившая тысячи жизней ловушка – достаточные причины, чтобы рискнуть своей. На первый взгляд. Но я слишком хорошо ее знаю, тут есть что-то еще, личное. Кто-то…

В плечо резко кольнуло, обожгло предчувствием опасности. Поздно, чтоб его! Музыку заглушило пронзительным звоном, нависающие сверху балконы второго этажа крутанулись и уплыли. Отовсюду хлынула темнота. Незнакомый вем поблизости, сильный. Скотина какая! Принудительный разворот в обратную сторону, шаги на автопилоте. Куда-то выводят. Я уперлась обеими руками в того, кто в меня вцепился. Энергетический отклик нулевой… Еще одна скотина, с иммунитетом. Краснорожий, что ли?! Догнал-таки! И я сглупила… Плотная толпа ничуть не лучше безлюдного угла. Холл исчезал, настойчиво выпихивало в Поток – пинками. Нет, нельзя туда! Дар загасят только так, и все кончено. Тео, ну же, прием! Посланный сигнал «SOS» был ярким и громким, словно залп сигнальных ракет. Связь у нас, или что? К ноге выдергивать всегда готов. А наоборот слабо? Ответ прилетел мгновенно. Зря сомневалась… Вышвырнуло из Потока со свистом, снова загрохотала музыка, калейдоскопом закружились яркие вспышки, мухи и лица. «Женщине плохо, пропустите». Женщине?! Дважды скотина! Еще и хватка стальная, не вырвешься. Сквозь туман проявились людские силуэты, вернулось ощущение реальности. Выход становился ближе, меня волокли к нему, словно мешок с картошкой. Выдох, направленный импульс… Я повернула голову к похитителю, и вкрадчиво поинтересовалась у его воротника:

– Видишь девушку в оранжевом на правом балконе? Которая через перила перелезает. Следующее, что она сделает – спрыгнет.

Остановился.

– Руки убери, – ласково попросила я. Девицу в оранжевом испуганно тормошили подружки, та непонимающе смотрела вниз. – И никто в лепешку не расшибется.

Хватка слегка ослабла, я развернулась. Ё-моё! Аж глаза режет. Нереально светлые волосы, невозмутимая бледная физиономия, ноль эмоций и взгляд сквозь меня, который не перехватывался. Его руки по-хозяйски лежали на прежнем месте и убираться не думали.

– Будем целоваться? – с надеждой спросила я. Молчит, гад. – Или целуйся, или отвяжись! Все, я обиделась. Сейчас еще одна на перила залезет. Какую тебе? С букетом белых роз? Или мелкую, что на телефон снимает? Выбирай.

Хватит ли мне духу? Проверять не хотелось. Надеюсь, ему тоже не захочется.

– Отпущу – упадешь, – спокойно отметил он.

– Не настолько ты меня впечатлил, чтобы падать.

Вашу ж мать! От удара о пол копчик вбился прямо в мозг, перед глазами поплыли галактики. Сверху – ничего кроме вопиющего равнодушия. Ясно. Хороших манер не завезли. Я попыталась встать, беспомощно чиркая сапогами по глянцевой плитке. Подняли за шиворот в воздух и совсем не бережно опустили на жалобно цокнувшие каблуки.

– Не оставите меня в покое, – прошипела я со злостью, изрядно подпитанной ноющей задницей, – такое тут устрою. На фантазию не жалуюсь.

– Иди-иди, – усмехнулся он.

Показала наглядно, куда ему самому идти, и побрела к эскалатору. Взгляд, нахально воткнувшийся в спину, был безумно далек от огорченного. Можно подумать, что все у него прошло по плану! Голова заметно кружилась, плечо зудело. Видно, вколол какую-то дрянь. То-то мозги набекрень.

На втором этаже было тише и безлюднее, над неприметным проемом стыдливо отсвечивала заветная надпись. Говорят, сколько ни размышляй, все равно решение принимается за долю секунды. До одурения надоело ждать. Лучшее сочетание – здесь и сейчас! Впрочем – выбора как бы и нет. В туалете мертвенным светом горели лампы, ряд пустых кабинок скалился приоткрытыми дверями. Отлично, никаких конкурентов, лишь замученная мамаша полоскала под краном своего отпрыска. Тот извивался и орал, пиная и лапая все, до чего мог дотянуться. Макнула бы в унитаз, да и дело с концом. Я заперлась в последней кабинке, бросила на пол плащ и уселась на него. Не самое романтичное место, зато тот тип сюда точно не сунется: через дверь шприцом тыкать затруднительно, а на открытый штурм окаянства не хватит. В голове поплыло, по венам разлилась слабость. Словно сквозь вату послышался удаляющийся визг мелкого засранца, навалилась тишина. Вдох, пропитанный цветочным освежителем воздух. Волны вынесшей к воронке энергии, лабиринт серых линий. Остатков сил хватило, чтобы прорубить путь.

Пронзительная белизна рассеялась на горбатом каменном мосту. Под ним – бездонная пропасть в клочьях тумана, впереди – старый замок на вершине отвесной скалы. Раззявленная пасть ворот, откинутых на мощных цепях, массивная поднятая решетка. Высокая круглая башня, башенки поменьше, зазубренные линии крыш, длинные шпили, втыкающиеся в небо. Внутри гламурно сиял особняк, настолько не вязавшийся со старыми валунами крепостных стен, что казался прифотошопленным. Словно хозяин, как та ворона, тащил в клюве из разных времен все блестящее, пафосное, вычурное. Травка, газончики, беседки, увитые цветочками – тьфу, пакость. С другой стороны дома – небольшой сад с ажурными скамеечками, деревянным колодцем под четырехскатной крышей и высаженными по линейке кустами роз. Гладкие блестящие листья, острые наросты шипов, кроваво-красные бутоны, настолько идеальные в своем совершенстве, что казались мертвыми. Лепесток к лепестку, пышное цветение длиною в вечность. Но вот что странно… Доморощенный садик был разбит у самого обрыва. Никаких стен и оград. Если встать к нему спиной, то с глаз долой скроется вся эта слащавая дребедень вместе с комфортным теплым летом, а впереди… Немыслимая высота, небо и воздух. Далеко внизу, у изножья скал, перекипающие под ветром осенней рябью леса, рваная нитка реки и хребтины пологих гор до самого горизонта. Ошеломляющая картина, за которую можно простить все вороньи повадки хозяина.

Кстати, его отпечаток сейчас именно там. Мощеная кирпичом дорожка повиляла между жуткими кустами, осторожно проскользнула по краю пропасти и уткнулась в колодец. Тяжелая крышка была сдвинута, колыхалась черная вода, криво отражая кусок деревянной крыши.

– Софи, – вкрадчиво прошептали над ухом. – Все-таки вернулась. Благоразумно.

– А куда деваться, – обернулась я.

Вызолоченные солнцем кудри нимбом вокруг головы, отсвет улыбки… Иже херувимы, святой Крис, покровитель Вестников. На кой ляд они ему дались? На побитого совестью совсем не похож, до интригана не дотягивает, но знак на книге об Исабель точно его. Крис проплыл мимо и изящно привалился к колодцу.

– Вернулась… – задумчиво повторил он, рассматривая меня сквозь прищур. Неправильный взгляд у нашего святого, в каждом глазе по томагавку. И колодец его открытый мне тоже не нравится. – Первым делом заскочила ко мне? Как мило…

Конечно, мило. Я вообще милая. Настолько милая, что сама себе удивляюсь. Главное, убедить Криса, что я с ним заодно. Иначе схарчит меня этот великомученик вместе с добытой информацией. Особенно когда поймет, что Тео я пока ничего не рассказала.

Была не была…

– Я знаю, что ты с ними делаешь.

Полыхнуло досадой так, что в ушах зазвенело, с кустов с похоронным шелестом посыпались кроваво-красные лепестки.

– Подсматривала… – произнес он со странной усмешкой. – И как?

Пасторальная картинка стиралась вместе с дорожкой, скамейками и манерами джентльмена, сквозь блестящую обертку все явственнее проступало нутро воина. Вот вам и лютики-цветочки. Скорее полет кондора над пропастью. Как бы самой туда не улететь.

– Мне нравится твоя идея, – поспешно ответила я. – Хочу помочь.

Бровь Криса поползла вверх.

– Полагаешь, мне нужна помощь?

Нет-нет, зачем. Столько неудачных заходов было, пусть дальше развлекается. Может, ему нравится сам процесс, а не результат.

– Конечно, нужна, – я решительно шагнула к Крису и добавила немного дурости в голос: – А еще нужна женская изворотливость. И хитрость! Соглашайся, доведем это дело до конца!

Он хмыкнул, перевел взгляд за мое плечо, задумчиво засинел холодным небом в глазах. Похоже, клюнул. Ну?!

– До конца… Сколько уже попыток было! Раз за разом – убита, убита, убита. То фанатики, то костер, то чума, то нож, то веревка, то кол осиновый в сердце, – Крис с ненавистью выплевывал слова, – и никак не сдохнет, тварь!..

Чего?!

– …лезет и лезет. Что с ней ни делай, как ни убивай…

Вашу ж мать! Влипла…

– …надо еще дольше, еще мучительнее…

Я нервно сглотнула.

– Чем Лану? – уточнила осторожно. – Или ту, с волками?..

– Не верь именам. Это она. Всегда она, снова и снова. Вечность нас преследует. Будто горы трупов ей тогда было мало…

Крышка колодца треснула и развалилась пополам, осколки кусками желе стекли в воду. Охренеть, как его переклинило… Видимо, речь о второй. О Нири. Той, что почти убила их в заброшенном городе.

– А люди – родственники всякие, или те, что рядом оказались. Их-то зачем?.. – Я очень старалась, чтобы звучало исключительно с практическим интересом. – Это такой хитрый план?

– Чтобы не мешали.

Чтобы не мешали… Садист гребаный! В горле словно ком набух, горький, колючий. Я знаю, что чувствовали обе девочки. Знаю. Я пережила это все с ними. Там. Снова. С каждой из них…

– Софи, – прорезался разочарованный голос Криса. – Жалость? Забудь! Она никого не жалела. Не позволяй ей себя провести. Нет там уже маленьких девочек. Есть дрянь, что убивает навсегда, растворяет в той мерзости, из которой создана, без шансов возродиться. Сначала их, а потом через них добирается до тебя. Лишь за то, что ты осмелился перестать быть никчемным ничтожеством…

Ясно. Он не просто маньяк, а маньяк с теориями. Глаза жгло, дышалось с трудом, сквозь комариный писк в уши ввинчивался монотонный бубнеж Криса. Стоп, что-то я расклеилась. Срочно взять себя в руки и что-нибудь придумать.

– А мне жалко! Да, жалко! – всхлипнула я и закрыла лицо руками. Крис поперхнулся на середине слова. – Там был зайчик, маленький…

Брызнули вполне натуральные слезы, растопив тугой ком, в голове прояснилось. Сквозь пальцы виднелась совершенно обалдевшая физиономия Криса.

– …беленький…

Надеюсь, я выгляжу полной идиоткой, с которой не стоит иметь дел.

– …его съел волк…

Дьявол, переигрываю. Я же хочу, чтоб он меня отпустил, а не скинул с обрыва.

– …в той дурацкой яме! – я перестала завывать и судорожно вздохнула.

Крис молчал, озадаченно хмурясь. Очевидно, пытался состыковать мой взрыв эмоций и несчастную судьбу косого. Что, съел? Да, это действительно жалость. Да, там действительно был кролик. И неважно, что одно с другим не связано – хрен ты меня на вранье подловишь. Я подошла к колодцу, осторожно окунула в воду руку и обнюхала ее. Надо же, действительно вода. Побрызгала немного в лицо, незаметно оглядываясь. Садик снова был пасторально мил, розы идеальны, дорожка вилась где положено. Отлично.

– Не помню никакого зайчика, – сдался Крис. – Лучше скажи, что ты предлагаешь сделать с очередной тварью?

Дружить семьями. Счастье, что я не ляпнула это сразу при встрече. Надо же так облажаться.

– У меня был план, – томно сообщила из-под опущенных ресниц. – Но он не подходит. Нужно хорошенько осмыслить то, что сегодня ты мне рассказал, и придумать совсем другое…

Крис кивнул. Ё-моё, неужели выкрутилась?..

– Мне пора, – я попятилась от колодца. – Хочу как можно быстрее начать осмысливать!

И желательно подальше отсюда. Так, послать воздушный поцелуй, взмахнуть рукой на прощанье. Повернуться спиной, ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Идти, не оглядываясь. Аккуратно, мимо обрыва…

– Постой!

Крис по-прежнему подпирал колодец, в идеальных кудрях золотисто путалось солнце.

– Знаешь, чего жаль мне? Что не я тебя первым нашел…

Спасибо тебе, Господи! Что может быть хуже маньяка с теориями? Только маньяк-романтик.

– Рада, что ты мне это сказал, – совершенно искренне ответила я. Конечно, рада! Мог бы, например, меня в пропасть скинуть. Или потребовать изложить изначальный план. Или передумать и просто сожрать. Кто знает, что у него там в голове творится. – Увидимся!

Дорожка мельтешила кирпичным узором. Розы-розы-розы… Ядовито-красные, невероятно яркие, такие ненастоящие. Запястье полоснуло болью, выступила выпуклая капля крови. Черт! Еще ни разу получалось уйти, чтобы не оцарапаться… Они ненавидят меня так же, как я их.

За мостом – козья тропа на вершину пологой скалы, потом плато с пятачок и уходящая вниз серпантином дорога. Мальчики отпали, остаются Иллит и Яника. Ошибиться, как с Крисом, нельзя – обе те еще стервы, на образ дурочки не купятся.

Кто же из них? Да любая! Железных доказательств нет. Их вообще нет. А надо выбрать. К черту личные качества Иллит и Яники, они тут все как киндер-сюрпризы с ядовитой начинкой. Вернемся к Исабель, истина рядом с ней. Эх, все было логично: Марта-Крис носила кулон, от нее он попал к отцу Исабель, а потом на обложку книги. Но если Марта не Крис, то откуда на книге его знак?! Что ж, начнем сначала. Крокодилы придумывали себе знаки из принципа – легко запомнить, легко представить, нарисовать или проволоку в нужной форме загнуть. Ни сакральных смыслов, ни отсылок к чему-либо. Всего лишь своя личная закорючка, чтобы не терять связь с самим собой. Марта под конец постоянно что-то рисовала и носила, не снимая, кулон. Не снимая? Да нет, как раз сняла, когда…

В голове забрезжила догадка, настолько простая, что вполне могла оказаться правдой. Спираль с вогнутым кольцом, другие два знака. А если… О-о-о…

Дорога слезла, наконец, с горы и резала надвое тихое разноцветье леса. Под ноги с шелестом сыпались сухие листья, радужно проблескивала тонкая паутина, в развале верхушек сонно голубело небо. Вычисленное имя карамелькой каталось на языке, словно боялось потеряться. Понять бы еще, зачем этой козе Вестники понадобились. Семейка Адамс, а не вечножители. Один – псих с фантазиями, другая – аферистка подпольная, остальные не лучше. Кроме Тео, конечно. Дорога вильнула, выскочила из подлеска и запетляла меж сливочно-желтых дюн, поросших редкими пучками жесткой травы, остролистыми кустиками и колючками. Все, владения Криса закончились. Если он следил за мной – а он точно следил, куда же сплетник без замочной скважины, – то теперь уверен, что я иду к Тео: впереди, за песчаными валами, была его часть мира. Ветер нес навстречу соленые брызги, запах солнца и водорослей, срывал с дюнных хребтин бурунчики песка, по-кошачьи терся о ноги, бесстыдно задирая юбку. Уже виднелся кончик мачты старой шхуны, которую целую вечность трепало на волнах, но никак не могло потопить. Дьявол! Как тянет действительно дойти до конца. Вывалить честно нарытое под дурацкие шуточки и подколы, победно потрясти именем шулера. Ленивая ухмылка, «Софи, детка, сладкая», черти в глазах и задница… М-м-м… Пусть даже фуэте сделает, если захочет. А потом на выбор: уйти или остаться. Выбор? Будто он у меня есть…

Итак, имя известно, вперед, договариваться. В нижнем Потоке заклятая подружка Вестников не просматривалась, значит, ее очередь дежурить с ловушкой. Отлично! Поговорим спокойно, без норовящей пробежать мимо честной компании. Затолканное подальше сожаление, нырок в белый туман. Бесконечный, обволакивающий. Сердце Потока, сосредоточение силы – мне по-прежнему недоступной, но оттого не менее притягательной. Снова ненавистное чувство беспомощности, хоть барахтайся в слепящей светом энергии, хоть скребись, хоть головой бейся, бестолку. Надеюсь, это в последний раз!

Белизна сошла внезапно. Проявилась знакомая, закрытая на щеколду дверь с крючком для сумок, унитаз с наклеенным сверху предупреждением не бросать в него что попало. Ё-мое… Неужели с прыжком между мирами переборщила? Я отперла дверь, высунулась наружу. Безлюдный туалет, лужи у раковины, шум льющейся воды при закрытом кране. Ловушка. Сволочь, а! Поведение как с чужим вемом. Вытащила из моего сознания отпечаток о последнем месте, в котором я была в реальности, и нарисовала. А это что еще за… В заляпанном зеркале – я. Мятое платье, через грудь надпись маркером «мы не местные», на заднице – смачный отпечаток ботинка. Кажется, меня только что послали. Ну нет… Выслушает, никуда не денется!

Узкий коридорчик, поворот, ряд пугающе пустых магазинов, громыхающая из ниоткуда музыка, замершие эскалаторы. Ноги увязли в булькнувшей плитке, вокруг меня начало смыкаться удушающее кольцо. Нападает? Совсем охренела!

– Раз, два, три, – отсчитала я громко. – Подавись и умри.

Кольцо рассеялось, раздался смех. Она сидела на нижних ступенях эскалатора, расправив полы шелкового платья, и скучающе болтала ногой.

– Верни мое платье, а то сниму твое! – потребовала я.

Яника заинтересованно выгнула бровь, в голубых глазищах весело плясали чертики. Буквы полиняли и постепенно исчезли. Надеюсь, отпечаток с задницы тоже.

– Трусиха… – хмыкнула я и уселась рядом, подвинув ее в сторону. – У меня к тебе предложение.

Яника выдернула из-под меня край платья и хихикнула:

– Неприличное?

– Не хочу становиться одной из вас. Ловушки, охота на маленьких девочек – не мое оно.

Она демонстративно зевнула.

– Ты помогаешь мне вернуться в реальность свободной, – невозмутимо продолжила я, – я тебе – найти и защитить Вестника.

– Кого?

Потянуло искренним непониманием. Ах, точно…

– Девочку с тьмой, – пояснила я. – В древней книжке Вестником называли Исабель. Твою Исабель.

Аккуратная бровка вопросительно изогнулась. Что, я опять ошиблась? Быть не может! Знак Криса – спираль с вогнутым наконечником, ее – зигзаг со стрелкой на конце. Если на кулон в виде зигзага-змейки наступить, он легко сплющится в Крисову спираль. А вот из перечеркнутой галочки Иллит спирали не выйдет, хоть наступай, хоть грызи.

А теперь осторожно, на цыпочках:

– Ты не хочешь их убивать по каким-то причинам. Пыталась спасти, и не один раз. Но не получалось.

Яника склонила кудрявую голову набок, поправила диадему с тем самым выложенным драгоценными камнями зигзагом. Ну?! Отрицать все глупо, посылать меня подальше еще глупее, остается…

– Софи, зайка, – бросила она насмешливо, совсем не тоном шестнадцатилетней девчушки. – И что же мне мешает тебя, такую догадливую, доесть, и сказать, что ты меня просто достала?

Не оригинально…

– Ничего не мешает, – согласилась я. – Наоборот, одни плюсы. Раз с тобой договариваюсь, значит, никому пока ничего не рассказала. Поэтому ты сожрешь меня с аппетитом и все шито-крыто, да? Я похожа на идиотку?

По мелькнувшей ухмылке Яники было видно, что похожа, и очень. Ну и нечего тут скалиться, сама знаю. Прости, Тео, так получилось…

– Поиски очередной девочки-тьмы всего лишь удобное прикрытие, – призналась я. – Моим заданием было найти того, кто с Вестниками веками странную возню устраивал. Как Тео смог это заметить – тебе виднее. Но он моментом поймет, почему ты от меня избавилась.

– Что ж ты сразу к нему не пошла? Сдала бы меня и мотала домой. Он бы отпустил…

Я стиснула зубы. Прямо на больную мозоль… Вот зараза!

– Рискуешь, Софи… – Яника испытующе смотрела на меня. В глазах – Млечный Путь из прожитых лет. Всех, сколько там натикало, плюс еще пять тысяч. – Между двух огней лезешь. Идеалы, справедливость или бескорыстную помощь отметаем – ты хоть и дура, но не настолько. Стало быть, интерес имеешь. Свой, шкурный.

Тоже мне, бином Ньютона…

– Ты знаешь нового Вестника? – Холодные пальцы не по-детски сильно вцепились в мое запястье. – Она тебе дорога и ты жаждешь ее защитить? Выкладывай!

– Нет! – с чистой совестью открестилась я. – Не знаю, и знать не желаю! Но я знакома с теми, кто на стороне Вестников. По отдельности у вас мало шансов. Сможете это изменить, если объединитесь…

– Ясно, – усмехнулась Яника. – Хочешь помочь кому-то из этих сторонников. А мне что за корысть связываться с твоими бесполезными друзьями?

Умная, да? Впрочем, разговор складывается позитивно. Меня до сих пор не сожрали!

– У них куча подсказок и бонусов от Хранителя, да и он сам…

– …в этой же куче, – продолжила она. – Давай конкретнее. Пока одна болтовня и лозунги.

– Сначала скажи, для чего тебе Вестник понадобился, – парировала я. – Может, ты его собираешься откормить как гуся и зарезать к Рождеству! Мне нужно…

– Тебе нужно уйти отсюда в целом виде, – перебила Яника, сверкнув всеми камнями на диадеме сразу. – Выкладывай!

М-да. Переговоры рискуют зайти в тупик. А, учитывая, что одно ее «ам», и переговариваться станет некому…

– Все зависит от твоих конечных целей, – упрямо сказала я.

– Ладно, – она лениво пожала плечами. – Если задуманное сложится – Вестник не пострадает, и ловушка станет без надобности. Остальное – не твое дело.

Шикарный расклад, со всех сторон. Обалдеть! Причем чистая правда. Но без деталей… Чую подвох. Зачем скрывать такой замечательный план от своих?..

– Хранитель испытания в мире Нири устроил, толпу вемов угробил, но выбрал лучших, – я поерзала, удобней устраиваясь на ступеньке. – Миры их позапускать надоумил, про Вестников рассказал. Девочка год не попадается, и территориально должна быть рядом с ними. Не верю я в совпадения. Что-то зреет, и это что-то может сыграть в твою пользу. Конечно, если ты этим шансом воспользуешься. А без меня они тебя слушать не будут, да и как ты с ними свяжешься?

– Уболтала, – уже дружелюбно улыбнулась Яника и как ни в чем не бывало улеглась на эскалаторе. – С чего начнем?

– Возвращаешь меня в реальность, иначе я ничего сделать не смогу. Необходима свобода. Мне мою связь с Тео не разорвать, а тебе – вряд ли сложно. Вы ведь ее исключительно из вежливости не трогали?

– Допустим. Что еще?

– Исабель… – начала я и запнулась, подбирая слова.

Как бы так спросить, чтоб не взбесилась?

– Исабель… – эхом отозвалась Яника, думая о чем-то своем. – Маленькая избалованная сучка. Вечные капризы, истерики, то смех, то слезы. Слуг тиранила, щедро раздавая пощечины, скупо – эскудо. Чуть что – жаловалась отцу. Постоянно носилась со своей правдой, добытой при помощи дара из чужих голов. Перессорила всех соседей, открывая им глаза друг на друга. Любила зайти в лавку мясника и объяснить покупателям как их обсчитывают. Когда мясник разорился, переключилась на зеленщика. Советов не слушала, лучше всех все знала и тщеславно считала, что ее все любят. На самом деле слуги ее ненавидели, соседи боялись, один отец обожал. Как ее раньше не убили?

– Ты же пыталась ее спасти…

– Там спасать уж нечего было, допрыгалась. Это я от злости жахнула. Времени потраченного стало жаль. – Яника повернулась на бок, подперла щеку рукой. – Но ты ведь не об этом хотела спросить?

Некоторых тонущих проще утопить, чем вытащить. Две стороны медали? Забавно. Так и вижу эпитафию на надгробном камне: «Она мечтала сделать мир лучше, но мир сделал ее».

– А с остальными что не так? Она ведь не первая была?

– Не первая, – согласилась Яника. – Кто-то на контакт не шел, к кому-то близко не подобраться было, одна слишком быстро в силу входила, другую вообще только найти успела, как она утонула…

Кай из мира с каналом и лодочками! Значит, действительно, несчастный случай. Хоть меня уже не один раз послали, но все же…

– Зачем тебе Вестник? Подружиться и…?

Она отрешенно потянулась, искоса глянув на меня, и ответила:

– Получить то, что только они могут отдать. И отдать исключительно по любви.

Ничего себе! А еще говорят, любви по расчету не существует…

– Отдать что?.. – в нетерпении спросила я.

Яника шикнула, приложив палец к губам, и рывком поднялась с эскалатора. Я вскочила следом. Уровнем выше грохнуло, энергетической отдачей чуть не сбило с ног. Ого, кто-то долбанул! Ходуном заходили стены, со звоном вылетели стекла, посыпались вывески, потолок смяло. Сквозь дыру пробился свет, заливая пространство яркими вспышками. По всем признакам – отголоски обоюдных ментальных звездюлей.

Че-е-ерт!

Кому так не вовремя приспичило между собой разборки устроить?..