Лейка

Снег шел всю ночь и все утро, темнота за окном казалась непроницаемой и какой-то живой. Я просидела на кровати до самого рассвета. Запасы чая кончились на пятой кружке, солнце взошло, и тут же потерялось за крошевом метели и густыми облаками. Посмотрев на едва пробивающиеся во двор лучи, я все-таки уткнулась в подушку и закрыла глаза. Проспала до обеда. Продрав глаза, постаралась убедить себя, что все не так уж плохо. Ну, хотя бы ради того, чтобы окончательно не расшатать нервы. Надо, как там говорится… Набраться позитива? Попробую. Итак, я до сих пор жива, рассудка не лишилась, нахожусь в охраняемом здании, в компании одаренных людей, которым внушение не грозит. Сегодня пока не было ни ночных кошмаров, ни чужих искаженных воспоминаний. Это почти счастье – время наедине с собой, без рвущейся наружу Эсте. Артем со мной, личность Вестника не раскрыта, круг осведомленных лиц без изменений – я, Паша и Влад. Обоим можно доверять. И что бы ни втемяшилось в творческую голову моего дорогого друга, это скоро пройдет. С девушки на девушку он переключается быстро, не принимая во внимание, ответила ли та взаимностью. Появляется новая – хоп, и все. Почему я должна стать исключением? Закончится история с заграничными гадами, и успокоится. Главное, чтобы цел остался, и успешно потом избавился от связи с Хранителем.

Я перевела дыхание, еще раз проговорила все хорошее по пунктам. Вроде получилось убедительно. Проснулся аппетит, причем так качественно, что я готова была хоть пиццу Артема слопать. Позитив – страшная вещь! Надеюсь, у Киры осталось что-нибудь съедобное.

Я привела себя в порядок и шагнула из комнаты и сразу замерла. Из глубины коридора фонило жутко – тревогой, ни капли не сдерживаемой паникой, пробирающим до дрожи страхом, горячим сочувствием и скептическим весельем. Совершенно дикий коктейль! Голоса знакомые, отпечатки тоже. Что бы ни стряслось, как минимум двоих это довело до истерики. Донесся нервный девичий смех, после протяжное «о-о-о…» Артема, и я сорвалась с места. В гостиной было целое собрание: на диванах, вокруг них, на стульях и подоконнике. Оля рыдала в три ручья, не переставая хватать из рук недоверчиво щурившегося Кости бумажные платки. Двое из лифта, что вчера так мастерски сбежали от Влада, взволнованно на нее пялились; нарезал круги по комнате и хмурился Эдик. Приехал все-таки… Артем выглядывал из-за занавески, с загадочным выражением лица. Леня ерзал на подоконнике, и в кои-то веки был без шарфа. Видимо, на нем уже кто-то повесился. Остальных не менее возбужденных личностей я в лицо не помнила. Эмоциональный фон зашкаливал, всюду плескалась энергия – яркая, мощная. Накатывала резко, не просто волны – цунами. На берегу сплошь брызги, осколки и месиво из бурных чувств…

Кажется, меня никто не заметил. Оля взвыла, шумно высморкалась в платок.

– Успокойся, не тронут тебя, – ободряюще бросил ей Эдик, и мое сердце ухнуло вниз. – С чего ты вообще взяла, что Вестник – это ты?

А?…

– С того, – огрызнулась та, судорожно смяв платок. – Я знаю, что я избранная! Чувствую!

Из-за занавески насмешливо фыркнули. Негодник… Стоп. Откуда они знают о Вестниках?!

– Чувствуешь? – Костя с нарочитой пытливостью потыкал ее пальцем в бок. – Темная сторона зовет? Где-то свербит? Есть желание кого-нибудь убить?

– Тебя – постоянно! – Она швырнула в него смятым платком. Попала в нарезающего очередной круг Эдика. – Так что не злите меня лучше…

– С той же вероятностью Вестником может быть и Дина, – возразил Леня, кивнув в сторону.

Я не сразу заметила ее – девушку в углу второго дивана, на вид чуть постарше Оли. Сгорбленная фигурка, подтянутый к коленям подбородок, липкий страх. На окружающих она не смотрела, тихонько раскачивалась, какой-то парень в кепке жалостливо гладил ее по спине. Эти разговоры… Вестник, тьма, подходящие кандидатуры. Как так?… Что за… всеобщая осведомленность?!

– За компанию убьют, и разбираться не будут, – махнул рукой бородатый недруг Влада. – Им же безразлично: девочкой больше, девочкой меньше…

Дина вздрогнула, Олин вой пугающе затих.

– Между прочим, они и для нас опасны, – заявил любитель подтяжек. Лучше бы он в лифте застрял, с концами! – Забыли, сколько народа в первородном мире полегло? Этим Вестницам сердечный приступ у любого вызвать – нечего делать. Их даже пришельцы из нижнего Потока боятся. Доброе утро, Валерия…

Все взгляды разом обратились на меня, из-за занавески высунулся нос в веснушках. Спокойно! Глубоко вдохнуть, загнать собственный испуг в самый дальний уголок сознания. Понятия не имею, что здесь произошло, но нужно срочно взять себя в руки. Люди с даром почуют и ложь, и просто подозрительные эмоции. Однако сбегать молча еще подозрительнее. Я выдавила улыбку:

– Не такое уж доброе.

– Вы ведь нам поможете? – выпалила Дина, подняв заплаканные глаза. – Правда? Вы обещали…

– Правда, – подтвердила я, вперив в болтуна злой взгляд. Он попятился. – Всем поможем. А теперь объясните, из-за чего собрание.

И почему вы, черт подери, обсуждаете Вестников…

– Оля испугалась! – Артем выбрался из укрытия. Подмигнул мне и скороговоркой доложил: – Ей куратор рассказал, а она нам. Что ритуал – это когда гады заграничные в попавших в ловушку вселяются. Чтобы Вестника найти, который тьма, девочка и любой мир в верхнем Потоке. Первая целый город убила, ничего себе, да?

Голова пошла кругом. Выходит, открылось практически все!

– Да-да, девочки, – Оля уткнулась в Костино заботливо подставленное плечо, – моего возраста как раз. Давид предупредил, что мне надо быть осторожнее, защиту предложил.

Какой Давид?… Впрочем, не одна же Анита всю толпу курирует.

– Странно это, – вставил Лёня. – Совет такой заботливый стал. Я им не верю.

– Зато теперь мы знаем, – парень в кепке пристыженно покосился на Дину, – что нам твари из нижнего Потока не угрожают.

– Ничем, кроме ловушки, – едко напомнил Эдик. – Или роль еды всех устраивает?

– Роль жертвы в чужой войне меня тоже не устраивает, – пробубнила девица, в завитых волосах которой поблескивали забытые бигуди.

– Вдруг легенды расшифрованы неверно? – с надеждой спросила Дина. – И ничего подобного на самом деле нет…

– Доказательства у Давида убедительные, – бородатый поскреб щеку. – Заварушки в последние пять веков совпали с возникновением миров и по времени, и по сюжету сценариев.

– Интересно, – прокомментировала я от души.

Развернулась и пошла прочь с этажа – к неприметной лестнице в конце коридора, и наверх. Судя по отсветам энергии, из командировки Паша вернулся. Он вообще в курсе, что происходит, предводитель бандерлогов?!

Перед его апартаментами сомнения на этот счет отпали. Оттуда сквозило злостью – не той исступленной, волнообразной, что ненадолго затмевает рассудок и быстро утихает, а холодной и пугающе ровной, как залитый с утра пораньше каток. Кажется, не стоит стучаться. Благоразумнее вообще не показываться на глаза, переждать где-нибудь подальше! Отступить от двери не успела. Она резко распахнулась, явив на пороге хозяина при полном деловом параде. Идеальная причесанность, выглаженный костюм. Даже ненавистный ему галстук нацепил. Внешне – не подкопаешься, а вот внутри… Невольно перехваченной ледяной яростью окатило с головы до ног, следом припечатало тем самым взглядом, от которого очень тянет извиниться, но не знаешь за что именно.

– Проснулась, – констатировал Паша.

– Вышла на шум и… долго поверить своим ушам не могла.

– Ты про вопли в гостиной? И не надоело им, по которому кругу уже.

Я перевела дыхание, стараясь не потерять контроль над эмоциями, он посторонился, пропуская меня вперед. Спасибо. Колени подгибались, присесть хотелось дико. Диван в апартаментах был, вместе со стандартным набором безликой мебели, заваленной какими-то папками, исчерканными распечатками и документами. Обстановка сильно напоминала рабочий кабинет, на ворохе бумаг устало гудел ноутбук, исходя жаром.

– Всем стал известен истинный расклад, – мрачно сказал Паша, подперев стену возле дивана. – Считай, наши страшные тайны подали в общественной столовой на тарелочке с голубой каемочкой. К счастью, не все. Просочилось лишь то, что было известно Соне.

Я молча помассировала виски, выдерживая необходимую паузу. Он не прав. Соня скрыла подробности об Эсте… обо мне. Но спорить не буду, остальное-то – да, Совет, несомненно, выяснил у нее. Только выбора ей не оставили, и кто предполагал, что добытая непосильным трудом правда разлетится горячими пирожками?

– Куда смотрит Совет? – возмутилась я вслух. – Закрытая информация утекла!

– Утекла, ага, – поморщился Паша, – с сопутствующими бережно собранными доказательствами. Реальные прототипы последних пяти миров отыскали, легенды о Вестниках тех времен. Подобным просто так не разбрасываются. Руководство согласовало.

– Какое?…

– Высшее, я полагаю. А нам подсунули Давида с кастрюлей секретов и половником. Спроси у Аниты, вдруг она до сих пор страшно переживает и жаждет объяснить тебе, что это за на фиг!

Вряд ли… Война, значит, война. В конце концов, начали ее мы. Я откинулась на спинку дивана, шумно выдохнула. И предательски дрогнувшим голосом спросила:

– Что теперь делать?

– Варианта два, – ответил он спокойно. – Либо признать, что мы все знали, но умышленно недоговаривали, и после этого потерять доверие других вемов, либо делать вид, что мы сами в шоке, выставив себя некомпетентными идиотами.

Оба варианта – то еще издевательство. Удружили, чтоб их…

– Я выбрал второй. – Паша поправил и без того безупречный узел галстука. – Должно сработать. По крайней мере, утренний разговор вышел убедительным, во многом благодаря Кире – она-то действительно о Вестниках впервые слышала.

Ох…

– Поэтому я и не рассказал тебе сразу. Нужно было твое неподдельное удивление, а не попытки что-либо изображать.

– Да уж, наизображала бы… – кивнула я, выуживая из гудящей в унисон ноутбуку головы умные мысли. – Прежней поддержки мы все равно лишимся. Старый план больше не в силе?

– Вот еще! Бессмертная пятерка по-прежнему тянет на общего врага. Сделаем упор на борьбу с ловушкой. Никому в нее попасть не хочется, особенно с учетом открывшихся перспектив тела напрокат. Само собой, не каждый воодушевится бросаться грудью на амбразуру. Кто-то из вемов уйдет, это неизбежно. Кто-то останется, с теми и будем работать. Пригодится любая помощь. Ну и для конспирации надо держать рядом «потенциальных» Вестников. Хорошо, что есть несколько на выбор.

– Две девочки подходят.

– Три. Еще одна у себя в комнате закрылась.

Ясно. Некоторые не любят переживать прилюдно.

– Четверых перехватил Совет, – усмехнулся Паша. – Ради бога. Главное, чтобы защитили в случае чего.

– Ладно… Справимся.

Он оказался рядом, близко. Протянул мне руку и сказал то единственное, что я всегда была рада услышать:

– Идем пить кофе.

По коридору я шла на автопилоте, старательно приводя мысли в порядок. Ситуация скверная, но не критичная… Узнали все правду, и узнали. В каком-то смысле это честно. Будут понимать, ради чего рискуют. Смогут сделать выбор, свой, а не продиктованный лживыми опасениями. Нечего Алексу уподобляться. Если поддержат – хорошо, нет – увы.

На кухне умопомрачительно пахло свежесваренным кофе, у стойки с чашками шуршали двое парней. Со спины непонятно кто именно, но отпечатки смутно знакомые. Первый поздоровался с нами и направился к выходу, второй неторопливо налил полную кружку, повернулся… И я застыла, тщетно пытаясь проморгаться. Как это?! Арсений?… Точнее, не-Арсений. Не поняла! У меня галлюцинации?

– Нашел малиновый чай, – доложила галлюцинация, довольно отсалютовав мне дымящейся кружкой. – Мне у вас уже нравится.

– Ты совсем охамел?… – рявкнула я. – Какого… ты сюда приперся?!

Он невозмутимо принялся помешивать чай ложечкой, Паша испытующе изогнул бровь. Кошмар наяву, и никакой возможности проснуться!

– Пригласили, – заявил самый незваный из всех гостей. – Разве не тут собираются, чтобы навалять страшным бессмертным гадам? Боже, какие ужасные люди. В смысле, эти гады. Я обязан был приобщиться, да-да.

От подобной наглости у меня пропал дар речи. Благо, ненадолго. Как только вернулся, в выражениях я не постеснялась:

– …и чтобы ноги твоей здесь не было, – закончила, прикидывая, куда можно засунуть ему эту мерзко звенящую ложечку.

Паша уставился вопросительно, причем почему-то на меня. Чтоб его! Конспирация, охрана, забор в три метра. И кто в итоге в его суперштабе оказался?!

– Сладкая, ай-яй-яй, – наградили неизменной похабной улыбочкой. – Как можно не желать большого семейного счастья лучшей подруге?

– Ты…

– Приличный человек. Я на ней женюсь, честное слово!

У Паши забрезжил проблеск понимания. Знал бы он… Черт!.. Воинственный пыл исчез моментально, к горлу подкатил страх. Тео нужна моя помощь, поэтому меня он вряд ли тронет, но сейчас я не одна, а опасных способностей у него навалом. Возьмет и применит их. Народа в доме полно, и никто не ожидает нападения. А еще Артем на том же этаже! Я усилием воли подавила панику. Прикидывается Арсением, чаек спокойно попивает, значит, выдавать себя не собирался. Надо подыграть. Может, получится увести его отсюда и уладить вопрос по-тихому…

– Давай это наедине обсудим, – предложила я сдержанно.

– Нет уж! – Он сделал испуганные глаза, демонстративно подвинулся к Паше и пожаловался: – В прошлый раз она мне потолок на голову уронила. Ну, ты видел…

Тот медленно кивнул, я нервно сглотнула. Все… Приплыли. Кухня показалась невероятно тесной, а арка входа слишком близкой. Только бы никого не принесло… К счастью, не приносило. Народ шел мимо или разворачивался на подходе. Впервые впору было радоваться, что я местная бука и загодя отбиваю у людей аппетит. Но не у Тео, чай его интересовал куда больше нас. А на закуску что? Мы? Голова загудела пуще прежнего, самообладание скончалось. А вот Паша и не шелохнулся. На материализовавшуюся проблему смотрел пристально и энергией отсвечивал предельно нейтральной, такой идеально маскировать напряжение. Если что, вдвоем осилим хотя бы защититься? Или пытаться бесполезно?

– Ой, да расслабьтесь вы, – Тео отставил наполовину пустую кружку, покосился на нее с заметным сожалением. – Не буду я устраивать все то, что вы себе успели представить. Дороговато выйдет.

– Потому что силы надо экономить, – ввернула я, стремясь ненароком ввести Пашу в курс дела. – Иначе Арсений закончится, а тебе вздумалось остаться вместо него.

– Ага, мы с тобой так и договаривались, – охотно закивал он. Я округлила глаза. – Недавно ведь, забыла? Когда ты к нам за границу прорвалась, пыщать по старой памяти супердаром и требовать подружку обратно.

Ох… Паша перевел на меня взгляд. Кроме ярко выраженного негодования в нем читался укор. Ну кто этого проклятого болтуна за язык тянул?!

– Детка, прости, перепутал, – бесстыже улыбнулся он. – Там мы в общих чертах обсудили, конкретика была позже. После твоей прогулки в гаражах, где ты подцепила Криса, а ему, прежде чем что-то скушать, непременно надо в капусту порубить. Кстати, зажило уже?

Я машинально поправила воротник кофты, Паша стал мрачнее туч за окном, и намеревался прожечь во мне взглядом дыру. Тео когда-нибудь заткнется?! Все, нарвался. Чай он любит? А у себя на голове?… А если еще кружкой в лоб?!

– Я четко сказала «нет», – процедила я, спрятав руки за спину от греха подальше. – Ты псих, раз думаешь, что можно убить десяток маленьких девочек, сожрать кучу народа, а потом занять место одного из них и жить припеваючи!

Паша неизвестно чему ухмыльнулся, подошел к кофемашине. Пощелкал рычажками, та с готовностью заурчала. Нашел время!

– Раздвоение личности у тебя, а псих я? – дико развеселился Псевдо-Арсений. Схватил кружку с недопитым чаем – как чувствовал! – и мстительно добавил: – Ну все, я глубоко расстроен и оскорблен. Так и знай, если родится девочка, в честь тебя мы ее не назовем!

– Не смей приплетать Соню…

– Между прочим, – обиженно отметил он, – это она вломилась ко мне, как к себе домой.

Паша забрал наполненную кофе чашку, вручил мне. Взяла ее на автомате, ощутив теплоту чашки и его ладонь на своей спине. Развернуло в сторону арки, легкий толчок задал направление, а не терпящий возражений голос велел:

– Выпьешь в комнате.

– Никуда я не пойду! – вырвался протест.

– А раньше она мужа слушалась, – со вздохом доложил Тео. – Во времена, во нравы…

За дверь я вылетела, пока он еще что-нибудь не ляпнул. Удивительно, как кофе не расплескала. Сволочь болтливая! Ненавижу!

Я свернула в кладовую с вертящимися швабрами и прочей жутью, села на пуфик. В какой именно комнате мне кофе пить, уточнений не было, должно засчитаться, что я слушаюсь? Зря все же в него не бросила кружкой-другой! Не было бы сейчас так обидно. Зачем Паша меня выпроводил? О чем собирается с ним говорить? Вспомнилось недавнее: «Пригодится любая помощь». А осенью был категорически против союзников из нижнего Потока! Но это было до того, как Совет нам подлянку устроил. Отныне, выходит, все средства хороши? Война как-никак!

Я бессмысленно пялилась на разноцветные упаковки стирального порошка, пила кофе по глотку и укреплялась в решении на кухню не возвращаться. Буду считать, что Паша понимает, что делает. И надеяться, что их разговор не завершится чем-нибудь непоправимым…

Артем прочно засел в своих апартаментах, и как я ни порывалась кинуться к нему – терпела. Нечего при Тео выделять его из общей массы обитателей психологического центра. Влад на отправленное сообщение ответил, что в реальности чисто, ни одного «яркого пятна» нет. Интересно… Часы на стене отсчитали четверть часа, кофе остыл, а затем кончился. Народ из гостиной рассосался, энергетический след не-Арсения начал отдаляться, и через несколько минут оказался за пределами дома. Приблизился другой отпечаток, за которым я следила не меньше. Дверь неминуемо отворилась, вошел Паша. Руки в карманах, выражение лица загадочнее некуда, злость не такая уж холодная – напротив…

– Нормально поговорили? – торопливо спросила я.

– Сладким он меня не называл, если ты об этом, – последовал ехидный ответ.

И то радость! Он плотно закрыл дверь, воздух тотчас накалился, до духоты. Я поерзала на пуфике, вцепившись в пустую чашку. Девать ее все равно было некуда – ни к чистящим средствам же ставить, да и хотелось чем-то руки занять. Взгляд, которым меня сверлили, по-прежнему ничего хорошего не предвещал.

– Его здесь больше нет? – спросила я очевидное, просто чтобы не молчать.

– Естественно. Договорились, чтобы сидел тихо и ложками не гремел, раз в недалеком будущем мечтает стать простым смертным.

– Договорились?… На счет чего?

– Корректировки расстрельного списка Вестника, – пояснил он раздраженно. – Или ты рассчитывала более радикальным способом избавиться от этого любителя сладостей? Мериться с ним силами рискованно, как и Артему давать команду «фас». Проще позволить Тео нам помочь, и потом слить. А сейчас он может пригодиться. В отличие от той неровно дышащей к Вестникам дамочки, мотивация у него… довольно приземленная. К тому же выбора не было. Думаешь, он бы твоими грозными воплями проникся и ушел?

Сомневаюсь… Всеми путями попытается получить желаемое, помнится, обещал шантаж и угрозы. Чего я, собственно, ждала? Что Тео отступится после моего отказа? Аж два раза! Хотя, реши он действовать по стандартному плану минувших пятидесяти веков, было бы намного хуже. А так – на Артема не покушается, силой действительно не пользуется, потому Влад и видел его еле-еле – вначале, а сейчас вовсе не замечает. Выходит, в реальности своим товарищам Тео не помощник. Уже легче – по существу, врага пока три.

– Хорошо, – согласилась я с собственными рассуждениями.

– Хорошо было бы, – отчеканил Паша, забарабанив пальцами по полке с щетками, – если бы ты заранее уведомила о наличии среди вемов данного объекта.

Плохо дело… Казенные обороты пошли.

– Благодаря твоему молчанию у него появился шанс сюда пробраться, – въелся в сознание каждый слог. – Арсений никаких подозрений не вызывал. Ну, замкнутый чересчур, но кого этим удивишь? Лейка, черт возьми! А явись он нас убить? Застал бы врасплох. Ты должна сразу сообщать, что один из них тут, особенно когда знаешь кто. Как и об остальном!

Я опустила глаза. На дне чашки чернела каемочка подсохшего кофе, пространство болезненно сжималось.

– Я не сказала, потому что… – слова застряли в горле.

– Потому что это связано с Соней, – закончил Паша с кривой усмешкой. – Всегда подозревал, что, когда она наконец найдет себе мужика, это будет что-то адовое, но чтобы до такой степени!..

Я с глухим стуком отставила чашку. Постоит рядом с моющим средством, ничего с ней не станется.

– Зачем было лезть за границу? – вернул он мне вопрос, который я ему задавала не раз, и не два. Какая ирония!

– Решила от вас не отставать.

Паша отдернул руку от полки, шумно выдохнул. Я же, наоборот, тщетно пыталась вдохнуть. Духота нарастала, наэлектризованный воздух царапал легкие. Находиться в подсобке было невыносимо. Подчинившись единственному желанию – выйти вон, я поднялась с пуфика. Концентрация, вдох через силу, шаг к двери. Вместо нее передо мной оказался Паша. На протянутой к дверной ручке ладони сомкнулись его пальцы, но бушующая в нем ярость почему-то не обжигала. В висках пульсировало вовсе не от боли, окутывало пронзительным теплом.

– Я очень хочу, чтобы все закончилось благополучно, – произнес он без малейшей издевки или претензии. – Для тебя, для меня, для мелкого террориста, будь он неладен. Для других – по возможности. Я на твоей стороне, в любом случае. И делаю так, как тебе лучше. Это сложно. Мне станет гораздо легче, если ты начнешь предупреждать, во что вляпалась. До того, как оно нагрянет к нам чаек попить!

Паша сердито стукнул по стенке шкафа, стопка банок с кондиционером накренилась и съехала вбок. Задела стоящие рядом отбеливатели, упаковки дружными гирьками посыпались вниз. От неожиданности я вздрогнула. Уткнулась носом в подставленное плечо, хотя терять равновесие не собиралась, и озвучила то, что вертелось на языке:

– Ну давай, разнеси тут все…

– Я работаю над этим.

Осязаемая еще секунду назад злость утихла, его пальцы скользнули с моей ладони на запястье. Замерев на мгновение, устремились дальше – провели по сгибу локтя, коснулись шеи, зарылись в волосах. Теплота разрасталась, дышалось свободнее. Ни духоты, ни давящей тяжести. Пахло невообразимой свежестью и фиалками. Кондиционер разлили все-таки…

– Хотела проверить, – ответила я, – сумею ли снова открыть границу, и что там. Насколько опасно, какая энергия. Даже получалось ею управлять… пока остатки мира Эсте не стерли. Считай, смухлевали. Не так уж они непобедимы, противостоять им можно. Но второй раз фокус не пройдет, а жаль.

Паша убрал руку, отстранился и задумчиво переспросил:

– Жаль? Намеревалась повторить?

– Посещает идея, – признаваться, так признаваться, – вместо того чтобы прятаться и отбиваться тут – пойти туда, к ним. И пусть Артем их…

– Рано, – покачал он головой. – Время работает на нас. Вестник становится сильнее, а этих неудачников наоборот выматывают его поиски и прыжки в реальность. Глубокий Лектум, в котором они пасутся, не безлимитный, иначе бы им не нужно было ловушками энергию добирать.

– И что делать? Отсиживаться в твоем центре? Надеяться, что Артема не вычислят, пригодные для вселения тела кончатся, а куча невинных людей попутно не пострадает? Какой у нас план вообще?…

– Ждать подходящего момента. Самый опасный из них убился без нашей помощи, другой фактически собирается выйти из игры. Удастся подловить кого-нибудь в реальности и выдать Артему для опытов, будет совсем замечательно. Больше шансов загасить за границей вымотанную ритуалами парочку, чем слаженно действующую команду.

В этом есть смысл. Главное, чтобы ожидание не стоило слишком дорого…

– Базиль проговорился, – вспомнила я, – что верхний Поток не резиновый, и места для новых миров кончаются.

– Одно он заботливо освободил, – прокомментировали язвительно. – И граница может двигаться еще долго, эдак десяток веков. В тесноте, да не в обиде! Так что нам без разницы. Меня больше интересует тот маньяк, который тебя преследует.

Бросило в дрожь, дико захотелось натянуть кофту по подбородок.

– Ну, – буркнула я, – Крис требовал сдать Вестника. Обещал убить всех, кто мне дорог, а потом его… отвлекли.

– Мило, – оценил Паша, – особенно то, что он до сих пор где-то рядом. И, вероятно, не только он.

– Да, есть еще один. Влад вчера засек кого-то нового, за городом. Буквально на полчаса, затем тот исчез.

– Занятно… Слухов о том, что кто-либо из попавших в ловушку вемов пришел в себя, не было. Где же очнулся наш номер четыре?

Воцарилась густая, задумчивая тишина. По подсобке расползался въедливый фиалковый аромат, в носу щипало. Я прикрыла рот ладонью и от души чихнула. Трижды. Вероятно, сбила Пашу с мысли, потому что он бегло посмотрел на часы, поправил галстук и сказал:

– Мне пора. Встречать нового партнера, кстати, известного психолога и довольно сильного вема.

Видимо, удачно в Питере съездил. И раз уж попросил предупреждать о возможных неприятностях… Отношения с Советом нынче напряженные, и делать это молча было бы просто свинством.

– Я хочу навестить Соню, – произнесла я осторожно. – Вдруг Анита не откажет.

– Навести, – неожиданно одобрил Паша. – Заодно расспроси нашего дорогого куратора, не собираются ли они журнальчик «Страшные тайны Потока» выпускать. В смысле, про планы и настроения. Как готовятся анонсированных потусторонних сущностей встречать. А у Сони выясни, ждать ли подлянок сама знаешь от кого. Только не прямым текстом. Учитывая привычку Совета лезть в чужие телефоны, в клинике сто процентов у каждой стены уши.

– Учту…

– Возьми Влада. Заметит гостей из преисподней, живо обратно.

Глубокий вдох, кивок. Теплота осела на плечи шерстяным покрывалом, немножко колючим. Он ушел, а я осталась. Собрала упавшие банки, выбросила ту, с которой слетела крышка, вытерла фиалковую лужу. Стало лучше. Гораздо!

Анита ответила на звонок как ни в чем не бывало. Выслушав мою просьбу, она понимающе поугукала и вывалила пространных рассуждений о том, стоит ли заводить енота, ведь ему нужно столько внимания, а еще отдельная комната. Я растерянно пробормотала, что животных дома у меня отродясь не было – ни домашних, ни тем более диких, и получила радушное приглашение приехать в клинику вечером. Хоть с Владом, хоть с кем. Пугающее дружелюбие… Можно подумать, нет между одаренными и Советом никаких тайн, неподеленного Вестника и назревающей войны. Своего я добилась, но ощущения от разговора поселились тревожные. Удивительно, как хорошо госпожа Анна Верт умеет притворяться, будто ничего не случилось! А что у нее на самом деле на уме?

Пока искала в контактах номер Влада, он высветился сам, в сопровождении беззаботной, обнадеживающей трели. Первый звонит… Хорошо, значит, шекспировские страсти благополучно остались в театре.

– Лейка! – раздалось крайне решительное, но забуксовало на последнем слоге и оборвалось неуверенным: – Как дела?…

– С тобой-то и хотела поговорить.

– Да? – спросил он недоверчиво.

И замолчал. В трубке фоном гремела бодрая песня. Вроде под такую особо не пострадаешь.

– Съездишь со мной к Соне? Одной боязно, а вместе веселее. Уверена, она будет рада тебя видеть.

– Конечно, съезжу, – выдохнул Влад с заметным облегчением. – Пункт отправления – вемовское суперлогово?

– Оно. Сможешь быть около шести?

– Буду.

Прежде чем я успела вставить что-либо на прощанье, гремящая песня оборвалась вместе со звонком. Наверное, побежал заранее собираться. В запасе-то всего четыре часа осталось…

Артем сидел в своей комнате на символически застеленной кровати, и без малейших признаков стресса швырял в какую-то кляксу на планшете красно-белым шаром. Я села рядом и выяснила, что это редкий покемон, который «всех порвет», у Паши жить здорово, если не считать самого Пашу, соседи прикольные, а волноваться, что они узнают, кто тут Вестник, не надо, потому что «агенты тьмы себя не выдают», и вообще он на девчонку ни капли не похож. Не поспоришь… Живот подло заурчал, и я доела остатки пиццы из холодильника, запив изрядно выдохшейся колой. И совесть меня совершенно не мучила! Потом мы долго валялись в обнимку, обсуждая придуманный для игры с Олей и Костей эпический сюжет. Точнее, Артем рассказывал, за каким поворотом на них должны напасть драконы, злобные бессмертные упыри и саблезубые кролики, а я умиротворенно кивала. Счастье, что он относится ко всему так: одновременно и всерьез, второй год храня нашу тайну, и с той детской беззаботностью, которая мешает заработать психоз от осознания грядущей встречи с… упырями. Агент тьмы клялся «их уделать» и хвастал, что Нина обещала ему каникулы до окончания новогодних праздников. Январь… Да, верно. Наверняка все уже закончится в январе. Чем? Выжидание подходящего момента – занятие непредсказуемое!

Артем переключился на ловлю покемонов. Невразумительно пыхтел, сведя рыжие брови к переносице, и так тряс планшет, словно хотел вытрясти несчастных монстров на кровать. А я… Я твердо решила приготовить на ужин нормальной еды и пошла к Кире. Обещали доставку продуктов в тот же день, и где они? Надеюсь, местные бандерлоги не слопали все вместе с курьером.

В коридоре было тихо, гостиная пустовала. Половина недавнего собрания разъехалась, оставшиеся предпочли заняться своими делами или переживать в одиночестве. В энергетическом фоне здания отчетливо ощущалась чужая подавленность, в сознание вгрызалось чувство вины. Оле, Дине и еще одной, пока неизвестной мне девочке, не грозят ни разрушительные силы, ни миссия по освобождению Потока. Но сказать им об этом нельзя, придется заставлять и дальше нервничать да гадать. Утешало лишь, что боятся они не напрасно, их жизни действительно в опасности. Нет гарантий, что бессмертная троица, устав искать Вестника, не вздумает избавиться ото всех подходящих девочек. Кстати! До сих пор непонятно, почему в этот раз тьмой инициировало мальчика, еще и такого маленького. С чего вдруг порядок нарушился, спустя пятьдесят веков и пятьдесят Вестниц-подростков? Все, что осенью ответил Хранитель – мне рано знать об этом. Хотя, возможно, имел в виду Эсте, о которой я начала задавать вопросы. Кажется, тогда я его спросила о шестом знаке на песке в первородном мире – волне в незамкнутом круге.

В ушах застучало, стены расплылись мутными пятнами. К горлу подкатила тошнота, захлестнуло волнением. Диким, всепоглощающим. Не моим. Не пойми откуда дохнуло пылью и сыростью. В глазах потемнело, опора ушла из-под ног.

На каменном полу холодно, хотя какой пол – яма, за поворотом подкараулившая.

– А то ж, – сверху возникает Кама, – шею себе свернешь, и никакой злобной девки не надо.

Я встаю – медленно, но все же. В тоннеле мы вдвоем, прочие ушли вперед, ибо не возятся с той, кого глаза подводят и ноги не держат. Времени в обрез.

– Почти добрались, – говорит она тепло и без укора. – Поспешим, и без того отстали.

Темным сводом нависает пещера, саднит ободранное колено. Кама вздыхает, протягивает мне руку. Сложно найти момент более неподходящий, но я собираюсь сделать это именно сейчас.

Сказать правду.

И я знаю наверняка – она ей очень не понравится.

– Это была я.

Три коротких слова, в которых все. Тоска, вина и корень зла – сожаление. Чувство, более чем неуместное. Прошлого не воротишь.

Кама не отвечает. Просто смотрит. Долгим, ничего не выражающим взглядом. Сжимает мою ладонь и тянет на выступ. Пальцы у нее твердые, горячие. Она молча отворачивается и тащит за собой. В глубину пещеры, заброшенного города, к остальным…

Колыхалась кремовая занавеска, из приоткрытого окна струился холод. Я сидела на узком подоконнике. На плечах непонятного происхождения шаль, в руках обжигающая чашка. Судя по виду за стеклом с налипшими снежинками – первый этаж. Что?! Как я здесь оказалась?… С подоконника меня сдуло тотчас, в угол совершенно незнакомого кабинета. Массивы пустых шкафов, мощные кресла у дубового стола. Чашка выпала, но не разбилась, приземлившись в лужу исходящей паром воды. Если верить цвету – обыкновенный кипяток. Гадость, пить такое. Но, может, Эсте нравится. Много я о ее вкусах знаю? Черт! Дернуло же этот знак вспоминать. Перед глазами плясала дурацкая волна, окутывало холодом и острым предчувствием беды. Нет! Хватит… Она пять тысяч лет назад умерла, и плевать мне – почему. У меня есть своя жизнь, своя. Голова загудела, во рту скопилась противная горечь. Я с усилием ее сглотнула, зажмурилась.

…за бортом плещутся волны. Парапет искрится от солнца, проплывают здания, красивые, аж дух захватывает. Конца и края им нет, но рассматривать не наскучило. Резко заносит в сторону, я цепляюсь за кресло.

– Ты этой штукой точно управлять умеешь? – уточняю недоверчиво.

– Ну плывем же, – разводит руками Паша, отпуская руль катера. Внутри холодеет, невольно вскакиваю. – Нет-нет, сядь.

– Про безопасность будешь рассказывать?…

– Про низкий мост!

И он приближается. Я сажусь, задерживаю дыхание. Накрывает полумраком, журчание воды становится четче, глубже, проникает в самые уши. Сверху, над головой – перечеркнутое балкой каменное чрево моста, протяни руку, и дотронешься. От него веет холодом. Немного страшно, и хочется пригнуться. Не могли в этом Петербурге мосты повыше строить? Выныривает свет, снова по обе стороны набережная. Наконец вдыхаю и поворачиваюсь к капитану катера, который теперь скользит образцово плавно.

– Хм-м-м, – Паша шарит глазами по приборной панели, – ты инструкции не видела? Где-то тут была.

– Ты специально, – уличаю я, – меня пугаешь. Не смешно!

– Ага, конечно, – веселья в нем хоть отбавляй. – Не переживай, у нас спасательный круг есть. И сигнальная ракета, на случай, если заблудимся. Я обещал твоей бабушке вернуть тебя в целости и сохранности.

– Прекрасно помню, что ты наговорил старой доверчивой женщине, – ворчу я, с трудом пряча улыбку. – Вот упаду за борт, что ей скажешь?

– Что вытащил и высушил, – объявляет он ответственно, – но лучше все же не падай.

– Только вместе с тобой!

Я придвигаюсь к нему. И все-таки улыбаюсь…

Слышалось эхо плеска, головокружение утихало. Ни мельтешения навязчивого знака, ни чувств и картинок из чужого прошлого. Хорошо. Получилось, перебила… Не терять себя и своего – это главное, это работает. Я помассировала виски, шаль сползла с плеча. Лавиной накатила безысходность, замутило сильнее прежнего. Эсте… Да чтоб тебя! Невольно распахнув глаза, я сползла по стене на пол, обхватила колени. Елочка паркета зарябила, в нос ударил тяжелый металлический запах. Кабинет померк.

…холодно. До дрожи, нестерпимо. Кромешный мрак, холодные осколки на холодных плитах холодного зала. Встать? Ни сил, ни желания. Ничего. Время рассвета, а дыхание ночи все еще ледяное, смертельно близкое. Липнет к затылку, проникает под кожу. Холод пещеры всюду, и ладонь, стиснутая в моих пальцах, тоже холодная.

– Отпусти ее, – трогают за плечо. Тео, первым из всех заговорил. – Она мертва.

Сжимаю сильнее, до хруста, до боли. Почему Кама? Почему не я? Так честно было бы. Правильно. Она провела меня в этот зал, через тоннель, за руку, ни слова не обронив, хотя правда была озвучена, открыта, и я ощущала четко – не простит. Да… Теперь уж точно.

Привычные к темноте глаза выхватывают силуэты, пять тусклых, неподвижных и столько же живых, немногим ярче. Искали спасения, а нашли ту, которую избегали. Спасло чудо и Крис. Он где-то поодаль, на расстоянии – от нас, от них, от нее.

– Это ведь была Нири, – шепчет Иллит. – Я ее узнала.

– Оставь, – голос Яники властный как никогда, – он привел, он и избавился.

Крис молчит, давно молчит, с тех пор как мы отправились сюда. Это пугает, но не больше, чем остальное. Привел! Я смеюсь. Громко, эхо подхватывает, кружит, бьет об стены каждый звук, и множит, множит, множит… Никто не мешает, кажется, и не слышит вовсе. Смолкаю нескоро, то ли устав, то ли захлебнувшись. Густо разливается тишина, веки тяжелеют. Все кончилось? Можно вернуться домой?

– Уйдем, – выдавливаю я хрипло.

– Далеко? – отзывается за спиной Базиль. Оборачиваться лишнее, чтобы его усмешку заметить. – Ты не чувствуешь?

Я замираю, прислушиваюсь. К себе, к ним, к холоду вокруг. Чувствую, еще как…

Мир вспыхнул, задвоив расплывшуюся картинку, и бешено закрутился. Рябь карусели, едва сдерживаемая тошнота. Трясло, медленно доходило – угол кабинета тот же. Пол твердый и какой-то вязкий, ни подняться, ни шевельнуться. В глубине сознания царапались чужие воспоминания, мысленно уносило прочь. Все… Довольно. Я мотнула головой, собралась. Шла бы она, со своей Камой! В небытие, откуда пытается вылезти. Померла так померла, нечего тут! Стиснутые зубы, глоток воздуха. И накатившая следом расслабленность.

…трава высокая и щекотная, деревья редкие, из людей – только мы. Далеко забрались. И, кажется, нашли. Приседаю осторожно на корточки, в зарослях мелькает рыжий хвост. Не слишком пушистый, зато жизнерадостно приподнятый.

– Кис-кис-кис, – подзывает Соня.

– Это белка, а не кошка, – улыбаюсь я. Протягиваю раскрытую ладонь с орешком – низко, многообещающе. – Хочешь?

Белка резво выныривает из укрытия. Три прыжка, и уже рядом. Пальцев на мгновение касаются крошеные коготки, ореха как не бывало. Рыжий хвост снова мелькает в траве.

– Жульничаешь, – протестует Соня.

– Способ мы не оговаривали…

Белка вскарабкивается на дерево, на верхнюю ветку, берет добычу в лапки. Звук доносится жуткий, как пилой по…

– Лейка-а-а, – Соня затыкает уши. – Хоть бы очищенный дала!

– Справится, – хмыкаю я.

Справляется. После умывается, задумчиво и сосредоточенно. Та еще актриса.

– Мой выход, – торжественно объявляет Соня.

Растекается энергия: странная, теплая. Приятная. Пульсирует, мелко сотрясая воздух. Белка навостряет уши, заинтересованно водит носом.

– Это что? – присматриваюсь.

– Тс-с-с, – Соня толкает меня в бок.

Замолкаю. Рыжая любительница орехов спускается по стволу, семеня лапками. Прыг, и на траве. Подлетает к источнику пульсаций, ложится у ног. Практически мурлычет, бока ходуном. Без стеснения трется руку мордочкой.

– Не кошка? – гордо спрашивает Соня. – Ну, кто тут заклинатель белок?

– Хоть сейчас в цирк.

Энергия рассеивается, теплота уходит. Белка вскакивает и исчезает в зарослях. Только ее и видели.

– Так-то, – Соня победно щелкает пальцами и показывает мне язык. – Сама свои орехи точи!

– Вот еще.

– Тогда мне отдай.

Достаю пакетик, она выхватывает его. Радостно прижимает к груди. Надеюсь, не будет прямо тут грызть…

Шелест травы отдалился, а ощущение счастья осталось. Зыбкое, но настоящее. Дурнота отступала, мысли прояснялись. Отлично, замечательно, так держать. Я попыталась встать, голова предательски потяжелела. Кабинет мерк, призванная из прошлого эйфория таяла. Концентрация, рывок. И мысленный, и нет – в сторону дивана, прочь с пола. Я тут, здесь, и нигде больше! Смогу, справлюсь. Соня много улыбалась, всегда улыбается, и сегодня мне обязательно улыбнется. Маячили волны и недорисованные круги, но отдельно, не накладываясь друг на друга. В сознание скреблось что-то чужеродное, непрошенное, настаивало быть увиденным. Разбежалась. Пошла вон! Вдох, второй, третий. Четвертый, пятый. На пятьдесят шестом сбилась. Все еще в себе, что ценно. И никаких каруселей.

Отпустило. Надо же, действительно отпустило…

Чашку я вернула в шкаф, к замеченному на полке сервизу. Разлитую воду промокнула салфетками, благо, нашла в столе целую пачку. Шаль оказалась скатертью с комода, огромной, вязаной и круглой, сложенной пополам. Ох уж эти девицы из темных веков, хватают что попало. А я, считай, наяву видела то, что запечатлел первородный мир. Роковое путешествие в заброшенный город, пещера с полуразрушенным залом, встреча с Нири. В голове, словно пазл, по кусочкам складывалась картинка. Не очень понятная, уж больно много деталей не хватало. Зачем выжившие одаренные отправились в пустыню? Почему им удалось победить Вестника? Прошлый уничтожил весь город! В чем таком ужасном призналась Эсте? Хорошо бы узнать, но лучше не от нее… Боюсь, не справлюсь со следующим приступом слияния сознаний. Впрочем, вряд ли это слияние. Она меня попросту выталкивает, занимает мое место, даже наблюдать за собой не дает. Нельзя позволять ей себя подавлять, так что обойдусь без новых видений. И сны пусть туда же забирает! Часть ответов таит глубокий Лектум, или как говорили в те века – сердце Потока. Не с потолка же родилось их решение бежать именно в тот город, за тридевять земель. Соня упоминала, что он издавна привлекал людей с даром, еще до разрушения. Прятавшиеся от Нири одаренные тоже рассчитывали что-то там найти. А кроме белого сосредоточения энергии, из которого черпалась сила, подсказок у них не было. Нужно кое-что проверить. Оно важно, стоит рискнуть. И мне понадобится помощь!

Паши в здании не было – видимо, основательно уехал встречать партнера. Прождать можно долго, а чего у нас в запасе нет, так это времени.

Кира нашлась в своих апартаментах. Лежала – если так вообще уместно сказать – на диване в немыслимой позе, закинув босые ноги на его спинку и примостив на животе ноутбук, и с таким запалом била по клавишам, что оставалось лишь удивляться, как они еще не разлетелись по всей комнате. От нее исходили одновременно и ликование, и гнев, приправленные сумасшедшим азартом. Поразительное сочетание несочетаемого! Заметив меня, Кира оторвала глаза от монитора и, не переставая печатать, выпалила:

– Не парься, все под контролем, мы со всем разбираемся.

– Спасибо. – Я замерла перед диваном, в голове вихрем пронесся услышанный в гостиной разговор. А ведь ей тоже только сегодня истинное положение вещей открылось. Наверняка чувствует себя обманутой. – Ты…

Подходящие слова не подбирались, на языке вертелось дурацкое: «Не обижайся, пожалуйста». Действительно, чего ей обижаться – подумаешь, втянули под благовидным предлогом в войну с Советом и создание новой организации для одаренных, не сообщив, зачем все это на самом деле надо. Мелочь какая.

– Я даже не рассчитывала, что вы меня к вашим страшным тайнам приобщите, – она фыркнула и захлопнула ноутбук, – да и не то чтобы хотела. Запущенного сценария в накрывшихся ныне джунглях хватило, чтобы понять – жесть вся эта тема.

Весьма подходящее определение.

– К тому же благодаря тому, что я была совершенно не в теме, нам удалось отмазаться, – обиды в ней была всего капля, и та почти бесследно растворялась в бушующем море воинственности. – Провал был близок! Совет знатную свинью подложил, просветители, чтоб их. Половину вемов уже сдуло. Ну и хрен с ними. Считай, мы избавились от… потенциально ненадежных элементов. Вырулим! Лично-шкурные интересы по-прежнему у любого из нас имеются. Легенда годная – спасаем Поток, мочим с помощью Хранителя и Вестника прожорливую заграничную команду, избавляемся от ловушки. Сплошной профит.

– Это не совсем легенда, – призналась я. – В общем-то, так оно и есть.

– Я в курсе, – подмигнула Кира. Гляжу, в деле просвещения Паша тоже преуспел! – Поэтому с чистой совестью говорю всем чистую правду. Надеюсь, настоящего Вестника вы хорошо спрятали.

Лучше некуда. У всех под носом… Как уверяет Влад, по статистике это самое надежное место. Ладно. Кажется, случившееся по нам хоть и ударило, но не критично.

Я присела на подлокотник дивана и сказала:

– Мне нужна твоя помощь.

– Еду привезут вечером, клятвенно обещаю сгрузить ее в твой холодильник.

– Замечательно. Но я не об этом.

Кира сунула ноутбук между собой и спинкой дивана, с интересом уставилась на меня.

– Помнишь, ты Пашу вытащила из глубокого Лектума? – спросила я. Получила кивок и вспышку любопытства. – Сможешь повторить? В смысле, не с ним… Со мной.

К любопытству примешалась изрядная порция азарта.

– Ты ничем не рискуешь, – продолжила я осторожно. Вдруг спугну, хоть и слабо верилось. – Хочу навестить те края, проверить кое-что насчет Вестников. План такой: обмениваемся энергией, погружаюсь в Лектум, толкаешь меня глубже. И сразу зовешь обратно. Постоянно, без перерывов, до тех пор, пока не вернусь. Я не уверена, за сколько управлюсь, и успею ли все рассмотреть, но мне нужна возможность уйти в любой момент.

– Ясно, – Кира с готовностью потерла руки. – Вроде звучит продуманно.

– Точно ничего не смущает?…

– Ну, ты же знаешь, что делаешь, и не раз была там. Не позволишь себя сожрать.

– На ловушку им необходимо время. Если почувствую малейшие колебания фона…

– Дашь деру, а я подержу дверь. Уговаривать не надо, я согласна. Ты у нас самая ответственная и рассудительная, кому доверять, как не тебе?

Да уж… Рассудительность – мое второе имя. Особенно в последние месяцы! Впрочем, сейчас проблем быть не должно. Восстановленный дар позволяет ей полноценно меня подстраховать, и успешный опыт имеется.

– Работу отложи, на звонки не отвечай, – строго предупредила я. – Вообще ни на что не отвлекайся.

– Заметано!

Отключив ноутбук с телефоном, она демонстративно засунула их под подушку и насмешливо села сверху, я заперла дверь и поудобнее устроилась рядом с ней.

– Поехали?

Касание ладоней, на мгновение открытый энергетический канал. Этого хватило. Тягучие сочные сгустки, пульсирующие, горячие. Ее – ко мне, мои – к ней. Немножко, чтобы установить связь. Недолгую, но надежную и прочную. Энергия у Киры была непривычно сильная, щекотными пузырьками кружила пьянящая беззаботность. Получится, у нас обязательно получится. Я закрыла глаза, сделала контрольный вдох. Нащупанная граница миров полоснула по глазам, мир превратился в белое податливое полотно. Лектум, чистое подсознание, сны наяву. Не успела даже для галочки что-то нарисовать – прицельно зацепило и толкнуло прочь, в глубину. Я позволила, вопреки отчаянно бунтующему чувству самосохранения. Тотчас провалилась в бездонную пропасть. Белое засияло ярче: ослепительное, недоступное. А вот и оно, сердце Потока.

Первым делом я внимательно прислушалась. Ощутила исходящий извне зов и далекие искры тепла. Кира, точно она. Висела сверху манящим огоньком спасительного маяка. Сработало! Направление было задано, все внутри отзывалось готовностью устремиться на поверхность. Пока рано. Сначала – то, ради чего пришла.

Не отпуская ведущей домой ниточки, я всмотрелась в разлитую всюду энергию. Толком не представляла, что именно стараюсь увидеть. Но ответ рядом, близко. Прямо здесь! У пришедших сюда впервые Камы и Эсте не было подсказок и инструкций, однако они поняли, как оно устроено. Разглядели что-то, установили правила и научились пользоваться этой силой – с ограничениями, зато безо всякого переселения в Поток. Конечно, ныне от прежней его силы лишь огрызки остались… Неважно. Как говорил Вениамин, суть неизменна. И кое-что действительно было. Словно мерная линия на давно опустевшем стакане. Истощенный резерв изначально предупреждал о пороге допустимого, давно пересеченной. А что за ней? Угроза чувствовалась до сих пор – продолжишь брать, в Потоке сработает сигнализация. Не слишком четкое предостережение, но… Я-то знала наверняка – просто явится тот, кто перекроет. Так было в первый раз, когда вместе с хапугами покарали целый город. Так было и во второй раз. Видимо, кто-то из древней одаренной компании Камы был неосторожен, хватил лишнего. Пришла Нири. Вспыхнуло чужое, совершенно нерациональное чувство вины, в памяти всплыло признание Эсте. «Это была я»… Зачем она превысила лимит? Для чего?…

– Тебя не звали, – прилетел из ниоткуда певучий голос.

Я вздрогнула. В непроглядной белизне вырисовалась точеная фигурка и тут же исчезла из вида. Плотное марево не шелохнулось, по-прежнему чистое и совершенно безмятежное. В этот раз нордических пейзажей не будет? Пора убираться отсюда: меня заметили, да и большего о делах давно минувших дней не высмотреть. Внимательно следя за разлитой вокруг энергией, которая пока не пыталась обрести форму или окружить давящим кольцом ловушки, я сконцентрировалась на Кирином огоньке. Вот он – снаружи, светится теплом, зовет. Рывок, и буду на поверхности. Но что-то во мне сопротивлялось, останавливало. Настойчивое, неподвластное. Сковывало, лишая воли, захватывая контроль. Требовало обернуться и…

– Я все исправлю, я обещала, – вырвалось в пустоту.

Не мои слова, и обещания не мои. Энергия ослепляла, окутывало тоской с острым привкусом сожаления. Нет, надо уходить, немедленно уходить! Пространство заклубилось туманом, сквозь него полоснуло ненавистью и презрением. Впереди возник силуэт, приближаясь. Если бы могла – зажмурилась. Как же светло… Белое полотно разошлось по швам, обнажив еще более яркую вспышку, словно током ударило направленным импульсом – резко, прицельно. Больно, до помутнения.

– Не смей, – звякнули льдинки, – прикидываться ею.

На меня неотрывно смотрели глаза – раскосые, глубокие. Темные, темнее некуда. И злые, очень. Эта злость не пульсировала нервными сгустками, она растекалась бескрайним, навеки застывшим озером. Холод, только мертвый холод. Звон натянутой внутри струны, разом спавшее оцепенение. Желания Эсте тотчас потускнели, утратили важность и власть. Я попятилась. Стала собой, целиком. Смогла сосредоточиться и рвануть прочь. Вверх! На зов, к теплому огоньку. Выше, еще выше. Навалилась вся тяжесть реального мира, из белизны вынырнула похожая на рабочий кабинет комната. Мягкая спинка дивана, взволнованное лицо Киры с плотно сжатыми, побелевшими от напряжения губами.

– Удачно прошло?

– Есть над чем подумать, – выдавила я.

Она удовлетворенно кивнула и с облегчением бухнулась обратно на диван. Кажется, нелегко ей далось мое путешествие… Постоянная концентрация – занятие энергозатратное, выматывает. Я не без удовольствия потянулась, разминая затекшую спину, Кира выхватила из-под подушки телефон, на ходу включила и, просмотрев замелькавшие строки, хмыкнула:

– Четыре раза кто-то в гости ломился.

– Влад!.. – осенило меня.

Позорище какое, просила его не опаздывать, а сама… На улице стужа, Кире не дозвониться, потому что мне приспичило сходить в Поток. Влад все еще был здесь – отсвечивал растерянностью со стороны двора. Вернувшийся к жизни телефон требовательно затрезвонил.

– Упорный парень, – усмехнулась Кира, нажимая в непонятном окошке мудреную последовательность кнопок. – Беги, встречай, отогревай.

Надеюсь, он не успел превратиться в сосульку. Уже в дверях я обернулась и бросила на прощанье:

– Спасибо.

Пожалуй, скупая получилась благодарность. Особенно за столь долгое и напряженное гадание, собираюсь ли я вообще очнуться.

– Ерунда, обращайся, – отмахнулась она, пристроив на коленях открытый ноутбук.

Один взгляд на экран вмиг сделал ее довольной как слон, счастьем аж заискрило. Да… Вот уж кто полностью в своей стихии.

Заскочив по пути к себе в апартаменты, я в темпе собралась, захватила дубленку и спустилась в холл. Влад ждал на нижних ступенях лестницы, в куртке сигнального салатового цвета и таких ботинках, в которых вполне можно было за раз протоптать в сугробе тропинку. Влажные волосы стояли дыбом, шмыгал красный нос, прикрытый ладонью в заледеневшей варежке.

– Прости, – выдохнула я, – потеряла счет времени. В буквальном смысле.

– Ничего, я запомню, – пробубнил он, – что приходить заранее – не особо блестящая идея…

– С меня пирог!

– Да ладно, – Влад потер нос, видимо, проверяя на месте ли тот, – на самом деле я не так уж плохо провел время. Хотя, если ты настаиваешь…

Я фыркнула, в его кармане тренькнул телефон. С трудом подцепленный варежкой девайс выскользнул и чуть не шлепнулся на пол, но был ловко пойман в полете. Ясно, каким образом пополняется коллекция трещин на корпусе.

– Ух ты, Артем проснулся, – весело отозвалась несостоявшаяся жертва обморожения. – То никого и гробовое молчание, то скопом спешат на помощь.

– Закон подлости.

– Закон жизни!

– Это какой? – осведомилась я.

– Все или ничего… – с несчастным видом закатил глаза Влад.

Получил от меня тычок в бок и задание вызвать такси, пока телефон не расшиб. Философ тоже мне.

– Ехать можно, – посерьезнел он. – Злыдней в округе нет. Только кто-то… очень невнятный и неопасный, светит и светит, совсем никуда не пропадая.

Тео?…

– Это Соня, – уверенно сообщил Влад.

– Ты видишь Соню? – ахнула я.

– Думаю, да. Похожа. Я присматривался… Когда вы ко мне в офис приезжали, помнишь? Она уже была какая-то странная.

– Раньше ты ее на расстоянии не видел. Твоя сила что, увеличивается?

– Растет как на грибах, – он задумчиво прищурил один глаз, будто к чему-то прислушивался. – Вместе с гулом в голове, что обидно.

Так уж повелось, все связано… И даже спрашивать не стану, при чем тут грибы!

Вызвоненная Кира очень удивилась тому что «мы сразу уходим», но вопросов не задала, судя по фоновому стуку клавиатуры, ей было не до нас. Ожидание такси у ворот скрасили девицы через дорогу. Возились в заснеженном скверике, лепя кривого снеговика в пару узнаваемого вида кролику, и томно подмигивали Владу. Он делал невозмутимое лицо и посвистывал в варежку. Неплохо провел время, значит? Хорошо хоть вовсе не забыл, зачем пришел. Без пирога обойдется! Как говорила моя бабушка, хорошего – понемножку.

В машине было тепло и тихо, лишь иногда диктовал повороты навигатор. Не отказалась бы от такого же набора мгновенных советов, по поводу, что делать дальше, и как быть. Допустимый уровень импровизации давно превышен! Влад сидел впереди и постоянно ко мне оборачивался – не говоря ни слова и ерзая под ремнем безопасности. Согреться пытался, наверное. Я откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Соня… Те разы, что я набирала номер клиники, неизменно узнавала – она спит или занята чем-то с доктором. Впрочем, грех жаловаться, пусть лечат и не дают лишний раз никому тревожить. Хоть бы поправилась! Состояние ее здоровья пугает, как и жуткое энергетическое истощение. Однако Влад видит Соню наравне с заграничными гадами. Откуда берется столь заметная энергия? От ребенка? Обязательно присмотрюсь при встрече…

– Остановите здесь, – раздалось с переднего сидения категоричное.

Я разлепила веки, машина послушно притормозила у магазина шерстяного постельного белья. Зачем нам сюда? Прежде чем я успела спросить, Влад сунул таксисту деньги и торопливо выскочил на улицу. Явно не за теплым одеялом. Через секунду рядом со мной открылась дверца, его пальцы вцепились в мой рукав и требовательно потянули наружу.

Вскоре остались посреди незнакомого двора вдвоем. От Влада веяло волнением, сдвинутые к переносице брови выдавали напряженную работу мысли. Что за?…

– Тс-с-с, – наперегонки с моим вопросом цыкнул он. – На ходу сложно… Все мельтешит и движется. Отвлекает!

Речь об энергии?! Я замерла на ведущей к магазину заснеженной тропинке, прикусив язык. Иначе тоже буду мельтешить и очень даже отвлекать… Неужели очередной заграничный гад пожаловал в реальность? Надо же, именно сейчас! Когда я рискнула высунуться из надежного укрытия. Как специально подгадал. Хотя лучше заметить сразу, чем потом на месте. Еще не поздно поехать обратно.

– Кто-то есть, – уверенно заявил Влад, щурясь в направлении уехавшего такси. – Сильный. Другой, не вчерашний. Я его раньше не видел. Возможно, это тот, которого я в прошлый раз проморгал?

Внутри похолодело, но вовсе не из-за поднявшегося ветра. Вспышка страха заставила нервно оглянуться. Нет, мимо. Никаких одаренных в близлежащих окрестностях. По крайней мере, прямо сейчас к нам никто не подкрадывается. Без особой надежды я сосредоточилась, припоминая настигший меня в гаражах обманчиво блеклый отпечаток. Сила – силой, а оболочка – оболочкой, раз однажды «пообщались», могу и узнать. Город раскинулся энергетической сетью на десятки километров вокруг, замерцал сотней заметных огоньков, и один из них был именно тем, искомым. Ошибки нет, Крис выполз. Чего и следовало ожидать… Его на несколько дней обезвредили, а прошла неделя. Не скрывается даже, хотя точно умеет. Соня и та умела. Значит, Крис намеренно привлекает мое внимание. Совсем не к добру! Единственное, что радует – от нас он далеко.

– Да, это тот самый, – вздохнула я, – маньяк чертов… Съездили, называется. Возвращаемся.

– Погоди, – Влад протестующе замотал головой, стряхивая с волос налипший снег. – Дай минуту-две, кое-что мне не нравится.

Что же тут может понравиться… Буркнув это вслух, я натянула капюшон на самый лоб. Назойливыми лучиками потянулись чужие эмоции, из магазина вышла пожилая пара, в обнимку с пухлыми пакетами. Мужчина пыхтел про обдираловку и надувательство, его спутница обиженно возражала, что шерсть лечебного верблюда необходимая в хозяйстве вещь, и им страшно повезло получить скидку. Уж не Карловна ли туда работать устроилась…

– Влад! – пронзило меня догадкой. – Он с группой поддержки явился?

– Нет. Но его отпечаток движется, и я хочу понять куда. Говорю же, погоди.

О, вот так прямо сразу и понять? Смело! Высматривать людей и их месторасположение – самое сложное, чему позволяет научиться дар. Я годами тренировалась под Вениным пристальным наблюдением. Необходимо удерживать концентрацию, правильно рассчитывать положение отпечатка в пространстве. Никто ведь готовую карту не даст с выставленными на конкретных улицах отметками! При удачном раскладе максимум район определишь. Однако Владу легче – его не отвлекают тысячи ложных следов.

Я прикрыла глаза, выхватила из множества отпечатков нужный. Для едва очнувшегося Крис развел небывалую активность. Быстро отдалялся, петлял по улицам, но смещался преимущественно под одним и тем же углом, куда-то направляясь. Пары минут хватило, чтобы понять – путь четкий и заранее намеченный. И ведет этот путь в противоположную сторону от нас и новоиспеченного исследовательского центра. Интересно!

– Целенаправленно движется, – отметила я, – и не к нам.

– Ага, – подал взволнованный голос Влад. – А что ему еще в реале понадобилось, кроме как с тебя имя Вестника требовать?

– Ничего, но требовать можно по-разному, – я прикинула расположение своей квартиры, дома Зорьевых и… клиники.

– Лейка, я мало что разглядел. У меня как бы всего две точки на карте. И расстояние между ними… по-моему, уменьшается.

– Потому что он направляется к Соне.

Конечно. Крис же обещал. Пустые угрозы не по его части. Близких людей у меня по пальцам пересчитать: Соня, Паша, Влад, Артем, Кира… Первые двое очевидны, и с Сони начать удобнее всего. Черт!

– Вызывай такси, – велела я остолбеневшему Владу, – едем в клинику.

Дрожащими пальцами достала телефон и свернула с тропинки – скрыться под чьим-то балконом, прочь от шума дороги и обсуждающей верблюдов парочки. Влад топтался на снегу позади, догоняя меня лишь всполохами тревоги и вопросительным взглядом. Некогда объяснять, возможно, счет идет на минуты. При всем богатстве выбора, я обязана их предупредить. Так правильно. Три гудка, и Анита взяла трубку.

– Наши договоренности в силе, – уверила она, что-то аппетитно жуя, – я в клинике уже.

– Это хорошо, – сказала я, даже для себя пугающе ровно. – Вы собирались Соню защищать, верно? Случай представился, за ней идут. Мне это точно известно. Думаю, вся клиника в опасности…

– Не беспокойся, – тон ее моментально приблизился по интонации к невозмутимому автоответчику. – Это наш объект, он под охраной. Сюда посторонние не войдут.

– Крис обязательно попытается. И сопутствующие жертвы его ничуть не смущают.

– Мы сделаем все, чтобы их избежать, – буднично изрекла Анита, будто я ей о предстоящем снегопаде рассказала или еще какой погодной ерунде. – Спасибо, что предупредила.

Я со злостью отбила звонок. Надо ехать туда! Что-то не внушает доверия их подход. Что им та Соня? Информацию сдала, силу и значимую роль потеряла. Не удивлюсь, если в Совете на нее наоборот жителей нижнего Потока приманивают. Знают ведь, что она с ними не в ладах и боится. В качестве подсадной утки послужит, а потом… Смысл беречь больше ненужного свидетеля, к тому же с полным набором расстрельных предупреждений? Удобнее избавиться.

Не глядя, я шагнула из-под балкона назад на тропинку и впечаталась во Влада. Он смущенно кашлянул и сунул мне в руку свой кирпичеобразный мобильный, на котором щелкали секунды и высвечивался знакомый номер. Что?!

– Тебя просят к телефону, – сказал этот предатель как ни в чем не бывало.

Я такси просила вызвать, такси! Не того мальчика Павликом назвали… Ох не того!

– Возникли проблемы, – процедила я в трубку.

– Наслышан, – весьма скептически отозвался Паша. – И как ты собираешься их решать?

Я глубоко вдохнула, впустив в легкие колючий морозный воздух. Спокойно. Прежде чем ехать, всяко следовало с ним связаться. Будем считать, что Влад просто сэкономил мне время на объяснения.

– Никак. Пусть Совет решает, мы недалеко от клиники постоим, подстрахуем, – выложила я примерный план действий. Влад навострил уши. – Постараемся открыто не лезть. Вырубим аккуратно попавших под внушение людей, чтобы не навредили себе и окружающим. На кону куча жизней, включая Сонину. Даже не отговаривай!

Я ждала злых вздохов, выговоров, ультиматумов и новых обещаний меня за ворота больше не выпускать. Но в ответ прозвучало тихое:

– Будь осторожнее.

– Буду, – пообещала я.

Отбила звонок и ткнула Владу в подсохшую варежку телефон, хотя велик был соблазн заметнуть его куда-нибудь в сугроб. Мало ли кто еще в очереди на дозвон мне в помощь – Артем, Кира, сообщество санитаров со смирительными рубашками! Он отвел глаза, вспыхнув поочередно растерянностью и беспокойством, но сожалением – ни в коем разе. Ветер сдул капюшон, добавив радости в виде вороха снега за шиворотом, с дороги просигналила машина.

– Такси, – с облегчением кивнул Влад.

Везде-то он успел!

Я молча села на переднее сидение и уставилась вперед. Неотвратимо сближались два выхваченных из множества отпечатка, сзади подпрыгивал на каждом повороте Влад: пытался то ли заглянуть мне в лицо, то ли катапультироваться через люк в крыше. Долетала легкая паника, изредка заглушаемая любопытством с оттенком геройства. Ох… Злиться на него глупо. Едет со мной без возражений, прекрасно понимая, что нас может ждать. Как ни крути, мешать Крису – опасная затея. А я толком не объяснила, что собираюсь делать, умчалась Аните звонить. Небось, зигзагами и с безумными глазами. Да уж! Хороша я, раз даже Влад, истинный образец позитивного настроя и вопиющей безответственности, засомневался в моей адекватности и позвонил Паше. При том что общаться с ним не жаждет от слова совсем. Докатилась.

Я обернулась, с благодарной примиряющей улыбкой, Влад изобразил, что прячется за кресло. Лишь бы дурачиться! А ведь на самом деле боится, чувствовалось. Но это, пожалуй, правильно. Будет действовать осмотрительнее, целее останется. Он и прошлой осенью старался особо не подставляться, а еще бегал быстро, благодаря чему и выпутался из той истории в здравом уме и твердой памяти. Надеюсь, сумеет повторить.

– Мы их порвем, – шепнул за моей спиной Влад.

Как Тузик грелку, угу. Скромно и незаметно, чтобы Совет ничего не заподозрил…

Такси высадило нас в безлюдном переулке, за три дома от клиники. Сонин отпечаток просматривался там отчетливо, второй маячил на горизонте. Крис уже на подходе! Мы пересекли дорогу, вошли в обещающую горячий кофе забегаловку и затерялись среди немногочисленных посетителей. Коричневая жижа в картонном стакане оказалась отвратительной, зато в окно просматривался высокий сплошной забор, массивные ворота и кусок крыши заведения, которое с такого ракурса и впрямь походило на неприступную крепость. Хоть бы на этом сходство не заканчивалось… Я через силу глотнула противного кофе и стащила с тарелки Влада печенье, все равно он его не ел, только пялился. Вдох, концентрация. Кофе обожгло желудок, чертово печенье застряло в горле. Одного из отпечатков не стало. Не Сониного, к счастью, но… Пару минут назад Крис был близко! Где он теперь? Затаился. Умеет все-таки. Конечно, умеет. Я здесь сижу слепым котенком, а он-то мою энергию видит прекрасно. Сердце гулко стукнуло о ребра, спинной мозг распознал угрозу во всех посетителях разом. Я осмотрелась – нервно, бегло и вряд ли внимательно. Черт! Вроде никто не напоминал того мужика со шрамом над губой и мутными глазами.

– Потеряла след, – пробормотала я, чувствуя как кофе, если его вообще можно так назвать, просится наружу.

– А я нет, – Влад постучал пальцами по тарелке, брякнуло потревоженное печенье. – Где-то рядом, но не тут… Я скажу.

Обнадеживает. Я с трудом сглотнула ком в горле и уставилась в окно. Через дорогу, прямиком к клинике шел упитанный мужик в дутой синтепоновой куртке, добавляющей ему шарообразности. Как-то странно шел – твердой походкой, но вовсе не глядя перед собой. Не нравится мне это! Я подалась вперед, зацепила краешек его сознания и прощупала барьер. Интересные за ним сгустки… Горячие, пульсирующие и явно посторонние. Да он же под внушением!.. Мужик замер у ворот, чуть не врезавшись в них, вжал кнопку домофона.

Я мертвой хваткой вцепилась в рукав Влада, потянула к себе. Сама не знаю, как мне это удалось, куртка-то у него была влажная и довольно скользкая… Он все понял без слов, уставился на ворота.

– М-м-м, – выдал неуверенное. – Чтобы вернуть ему над собой контроль, придется… поближе подойти.

Я его не отпустила – ни рукав, ни вообще. Несмотря на подкатившую панику, здравый смысл подсказывал – открываться рано. Мужик нетерпеливо переминался с ноги на ногу и мучил кнопку. Без результатов. Хорошо, правильно, так ему! Анита никого не впустит, она ведь знает, я ее предупредила. Мгновение, и к воротам прошуровал тип поспортивнее и шире плечами. Обойдясь без прелюдий, долбанул кулаком по домофону и прокричал что-то явно невежливое.

– Этот тоже, – сообщил Влад до того, как я присмотрелась ко второму желающему попасть внутрь, – и еще один, справа идет.

Я привстала со стула и заметила в указанном направлении парня в огромных меховых наушниках. И не разберешь – музыку слушает или уши бережет… Зачем Крис их прислал? С одной стороны, глупо ломиться к Соне самому, приобретенной шкуркой рисковать, если можно подослать народ, с другой… Что ему это даст? Не думает же он, что внушенные люди штурмом клинику возьмут!

Спортивный тип стукнул по панели домофона снова, и снова. Аж искры полетели, или мне из-за снега почудилось. Парень в наушниках мощно приложился лбом о ворота и сполз в сугроб. Что происходит вообще? От дороги потянуло удушающей, невыносимо тяжелой энергией, виски знакомо сдавило. Концентрация гадости, подавляющей чужую волю, нарастает. К клинике подошла еще парочка в неприметных пальто. Один принялся подпрыгивать, пытаясь зацепиться за кованые прутья, а второй – его подсаживать. Они это серьезно?! Минута возни, и первый все же влез наверх, оседлав забор и порвав штаны об острый шпиль. Победно шатнулся и рухнул на асфальт. Ох… Высоко же…Новый подошедший, точнее, подбежавший, замахнулся на ворота какой-то штукой, напоминающей кочергу. По окрестностям разлетелось противное «бум-м-м», следом – скрежет. Ворота на вид не пострадали совершенно, но по обе стороны дороги начали останавливаться озадаченные люди. Посетители кафешки тоже всполошились, прилипли к окнам. Меня оттеснила тетка с крошками на подбородке и липким кремом на пальцах. Поднялся галдеж, зал затопило любопытством.

– Кассирша за стойкой, по-моему, в полицию звонит, – шепнул мне в ухо Влад.

Только полиции тут не хватало! Их непременно возьмут в оборот, и тогда события в развлекательном центре цветочками покажутся. Рывок к кассе, щелчок пальцами перед носом сжимающей трубку тетки.

– Кофе у вас гадость, – сказала я абсолютно искренне. – А в печенье… таракан!

В глаза она мне посмотрела испуганно, зато посмотрела. Пожалуй, энергии я вытянула с перебором – кассирша побледнела и мешком свалилась на пол. Это нехорошо, конечно, и полицию наверняка без нее вызовут. Но лучше позже. Выхвативший телефон из ее рук повар набрал скорую. Не лишнее. Судя по долетающим с улицы звукам, работа им найдется…

Я кинулась к дверям, замерла в проходе. Народ через дорогу прибывал, осада ворот росла. Будто ни один прохожий не мог пройти мимо. Скрежет уже заглушало воплями, кто-то удачно перемахнул через забор. Сколько всего может быть людей под внушением? Помнится, Соня паре сотен гостей торгового центра «заданий» надавала, а Крис должен быть гораздо сильнее. Не снесет ли эта толпа к чертям и ворота, и клинику под фундамент? Но запас энергии у него не вечный… Да и Совет должен что-то предпринять! Или у них там бункер, а остальное хоть синим пламенем гори?

Воздух тяжелел, зевак вокруг клиники становилось все больше. Даже холод не отваживал: в толпе мелькали дети, кое-кто снимал на мобильные телефоны. Мир поплыл мутными кругами, меня схватил за руку Влад.

– Трэш какой-то, – пробормотал он, наполняясь геройской решимостью. – Не пора ли испортить вечеринку?…

Стиснув зубы, я отрицательно помотала головой. Толку вмешиваться? Успокоит этих, Крис пришлет новых… И что-нибудь покровавее придумает, чем в ворота их лбами долбить. Уж я-то знаю, помню! В ушах тонко зазвенело, зеваки синхронно уронили телефоны. Растеряв все искры любопытства до единой, поспешили на подмогу штурмующим забор. Я точечно выхватила из толпы пару сознаний. Проверка показала – внушение. А, значит…

– Он рядом, – Влад сильнее сжал мою ладонь.

«…рядом» – эхом пронеслось в голове, задребезжало. И сорвалось, захлебнувшись звоном. Да, он рядом. Где именно?! Посетители кафе разом отлипли от окон, галдеж утих. Энергия разлилась вязкая, подчиняющая. Плохая. Хуже некуда. Но среди обращенных к дверям лиц того самого не было. Крис на улице, получается так.

Влад сосредоточенно нахмурился, явно готовясь привести всех в чувство. Однако народ с ничего не выражающими взглядами двинулся к выходу, не обращая на нас ни малейшего внимания. Едва успели вжаться в стену. Понятно, пополнение организовано. Крики с улицы усилились, сквозь них слышался треск и чей-то пугающий надрывный хрип. Истошно сигналили машины, на дороге им просто не осталось места.

Я перевела дыхание, высвободила свою ладонь и велела Владу:

– Иди. И заканчивай это.

Теперь точно пора. Вечеринка переходит всякие границы. К тому же со мной ему гораздо опаснее. Не сумев добраться до Сони, Крис может решить, что вместо нее и Влад подойдет, раз стоит возле меня, как приклеенный.

– Ну, нет, – запротестовал он, – я тебя одну не оставлю.

– Там люди, много людей, им надо помочь, – выдавила я, напрягая пересохшее горло. Даже того мерзкого кофе глотнуть бы не отказалась. – Я снаружи и минуты не протяну. Энергия… Главное, к Крису не приближайся, ты же чувствуешь его.

Влад отрывисто кивнул и просочился следом за толпой на улицу. Пусть у него получится… Тогда в моем дворе получилось. Людей вокруг масса, энергетический фон всмятку, никто и не заметит, благодаря кому вся эта гадость сотрется. А стереть ее необходимо, кошмар перед клиникой лишь набирает обороты. Количество атакующих ворота и лезущих через забор людей пугало – сотня, не меньше. Столпотворение, давка, неразбериха. Счастье, если обойдется без жертв! И раз Крис подобрался так близко, что ему стоит внушить персоналу клиники пойти к Соне и…

Концентрация, немедленно найденный отпечаток. В порядке, она пока в порядке. Волной хлынул жар, я попятилась к прилавку. Кроме отдыхающей на полу кассирши, в зале никого не было. Нет, здесь оставаться нельзя, иначе чужие эмоции и просачивающаяся с улицы энергия меня доконают. В лучшем случае будет обморок… Надо уходить. Главной дверью не воспользоваться, но вдруг есть другая? Черный ход, окно, что угодно! Мне не привыкать…

Жар сменился невыносимой духотой, чтобы полноценно вдохнуть пришлось снять дубленку. В обнимку с ней я обошла прилавок, задержалась у емкостей с пародией на кофе, глотнула воды. Обычной, холодной. Немного полегчало, мутные круги поредели. Еще бы от дурацкого звона избавиться! Влад был снаружи, целый и невредимый, но с разгоном вечеринки почему-то не спешил. Улица окончательно утонула в воплях, я шагнула к помещению, обозначенному как «только для персонала». На полу что-то звякнуло, покатились канцелярские кнопки, блеснули острыми лезвиями раскрытые ножницы. Порез на шее заныл, перед глазами заплясали черные точки. Глубокий вдох, медленный выдох. Успокоиться, подключить автопилот…

За служебной дверью был коридорчик. Запахи кухни – чего-то неаппетитного и подгоревшего, да жужжание посудомоечной машины. Я осторожно двинулась вперед, стараясь не терять равновесия. За ближней аркой громоздились кастрюли, чуть дальше была заставленная вешалками и шкафчиками комната. Поворот, тусклая лампочка на потолке, еще дверь. Стальная, массивная. От нее тянуло сквозняком и спасительным холодом. Замок изнутри открывался без ключа, тугая ручка с третьей попытки поддалась с протяжным скрипом, в лицо прилетел ворох снежинок. За порогом был свежий воздух, кусок огороженного двора и наполовину расчищенные сугробы. И тот, от кого следовало бежать в противоположную сторону. Если бы не было поздно…

– Долго идешь, – сказал с укором Крис, придержав мне дверь.

Сиплый голос, бледная, в крупных порах кожа, воспаленные глаза с кровавой сеткой сосудов. Тяжко устроенное далось? Масштабно к обещанию подошел! Или… С опозданием дошло – я попалась. Угрозы Соне, игра в прятки, цирк со штурмом клиники. Меня просто выманивали, и вот я здесь. Я ему нужна. Вернее, не я, а то, что мне известно о Вестнике. Прочее – лишь средство подобраться к цели. Не отстанет, и никого не пожалеет. Хватит. Жертвовать другими – нечестно. При чем тут Соня, персонал клиники, те несчастные люди у ворот? Никто из них не виноват, совершенно. Захлестнуло волной горечи, опутала злая апатия. Я переступила порог, прикрыла за собой дверь.

– В этом ты вся, – отметил он без капли удивления. – Никогда не могла спокойно отсидеться. Вечно до всех дело есть…

– Да-да-да, – закивала я, ощущая, как холод улицы пробирает до костей. – Дальше-то что?

Опалило такой жгучей ненавистью, что даже согрелась. В голове сиреной заорал сигнал опасности, я инстинктивно попятилась, да недалеко – локоть словно тисками сдавило, дубленка выпала в снег. Крису мои попытки вырваться были безразличны. Потащил за собой, не оглядываясь. Двор расплылся. На соседнем крыльце дверь – серая, неприметная, сверху донизу обклеенная выцветшим объявлением «сдается в аренду». За ней так же серо, паутина трещин по стенам, завалившаяся набок стремянка, всюду пустые стеллажи. Бывший склад? И мы вдвоем. Некстати вспомнилась Кирина встреча с маньяком. Как я тогда ее ругала, а сама… Вырвался дурацкий смешок, Крис не оценил. Веселье закончилось быстро, как и наш путь. Приземлилась у стремянки, больно задев перекладину отпущенным локтем. Сзади бухнула дверь, единственная полоска света исчезла под порогом. Кажется, сейчас ответ на свой вопрос я получу…

Жар накатил с новой силой, давящая энергия будто хлынула сквозь стены. Пока я тщетно старалась подняться на ноги, приоткрылась шторка единственного окна. Ударил свет, за мутным, припорошенным снегом стеклом замелькали чьи-то спины в пальто, шубах и пестрых куртках. Куда все бегут было ясно. Раз Крис тут, вряд ли Владу угрожает опасность. Прямая, по крайней мере. Но ничего не мешает назначить толпе другую цель… В глазах потемнело. По комнате эхом прокатились тяжелые шаги, кофта затрещала по швам, я сполна ощутила себя взятым за шкирку котенком, тем самым которому к… конец. Пересчитала позвоночником все перекладины стремянки и отлетела к стене.

– Угадай, – Крис кивнул на окно, за которым вроде как виднелась отдаленная часть забора, густо облепленная людьми, – сколько уже выбыло с дистанции?

– Не люблю загадки. И призы у тебя не очень.

– Даже жизнь твоей подружки? Ну, тех, кто идет ее навестить, все равно еще много, а на финише достаточно и одного.

Не доберутся. Пусть, что угодно болтает. Не смогут.

– Хочешь проверить? – прошипел Крис.

От него прокатились бешеной мощности вибрации, звон в ушах на мгновение оглушил. Вжало в стену. И тут же накрыло тихой, умиротворяющей расслабленностью. Густо разлитая энергия рассеялась, словно в нее плюхнули растворителя. Ни жара, ни сковывающей духоты, ни давления. Дышалось свободнее, звуки утихали. Снаружи в том числе. Влад… Справился! Народ за окном прекратил бесноваться, я улыбнулась, поймала полный ярости взгляд. Выкусил? Игры кончились, сквозь столь разряженный фон приказы заново не пошлешь. Люди в окрестностях клиники теперь в безопасности. Недоумение Криса расползалось по комнате, мрачное, ищущее. Ох, нет… Срочно нужно направить его мысли подальше от Влада.

– Нечего было к Совету лезть, – усмехнулась я. – Они вас изучали.

Хоть бы купился… Чистая правда ведь.

– Ладно, – пожал он плечами, – по старинке веселее.

Запястье стиснули стальные пальцы, двинулись дальше – к ладони. Я впилась другой рукой ему в лицо, расцарапав в кожу. Бесполезно. И внимания не обратил. Мизинец словно кипятком обожгло. Щемящая, нарастающая боль, легкий хруст. В глазах помутилось, из пересохшего горла вырвался хрип. С трудом удалось оформить его в слова:

– Ничего не скажу…

– Знаю, – отметил Крис безо всякого недовольства.

Я дернулась, в стену впечатали сильнее. Новая вспышка боли, хрустнуло более отчетливо. Мир взорвался ярко-алым, сознание попыталось уплыть. Несчастный мизинец перестал чувствоваться совсем. Чтоб его… Эсте не хочет перехватить контроль? Ответить убедительно? Показать старинное кунг-фу?… Видимо, нет… Свободная рука соскользнула вниз, сквозь карман юбки царапнуло. Секунду! Пальцы нащупали что-то… Ножницы?… Те, с пола? Наверное, я их на автомате подняла. Нечего валяться…

– Вестник, так вы ее называете? – висок обдало горячим дыханием, я крепче сцепила зубы. – Даже для тебя многовато упрямства. Причина не в нас. И не во вселенской справедливости. Кто она тебе?

Плохой вывод… Потому что правильный.

– Шел бы ты… – выдавила я, запустив руку глубже в карман. Обхватила холодные кольца рукояти. И что с того? Тоже мне грозное оружие. Достану – ими же и покромсают. – Тебе-то личное не помешало Нири убить.

– Это не она была. – Он отстранился. Пронзило тоской и отголосками чужого, давно позабытого глухого отчаяния. Но сожаления не было, ни грамма. – Ее поглотило… тьмой. С твоей так же будет. Уже есть. Ты не замечала? Те взгляды, что не ее вовсе, навязчивое желание очистить, слова и рассуждения не по годам.

Внутри похолодело. Я помнила. Тихий голос Артема, взгляд, древний как вечность, странные фразы о справедливости. Пугающие. Это был не он. Что-то в нем.

– Замечала, – констатировал Крис. – То лишь начало. Эта дрянь на ней выбор остановила. Ты ее не спасешь.

Все! Импульсом я атаковала прицельно, без осечек. Он замешкался, на миг. Мне хватило, чтобы вскинуть руку. Лезвия вошли в его шею на удивление легко, мягко. Чуть нажала, липкая теплота хлынула по пальцам. Крис качнулся, тут же вцепилась ему в плечо второй рукой. Так крепко, как могла. Где-то просчиталась… До боли стиснутая им ладонь, толчок прочь. Повезло – выдохся он сильно. Отшвырнуть меня не вышло, в стеллаж врезались оба. Словно разрядом тока тряхнуло, в бок впилась острая полка. Я не отпустила – ни Криса, ни ножниц. Зажмурилась, протолкнула глубже. Услышала бульканье и смех, или нечто вроде. Псих! На груди стало влажно, стрельнул болью мизинец. Тяжесть навалившегося тела, растаявший отпечаток. Что?! Я распахнула глаза. Абсолютно пустой, застывший взгляд, кривое подобие улыбки. Столкнув его с себя, я отпрянула обратно к стене. Дышать. Теперь просто дышать…

Откуда-то потянуло сквозняком. Я обернулась. Моргнула – раз, второй. Не помогло. В дверях по-прежнему стоял Феликс. Определенно он, ноль эмоций, невозмутимое выражение лица. Что ему здесь понадобилось вообще?…

– У тебя кровь, – направленный на меня взгляд радости встречи не выражал, сплошь унылую задумчивость.

Я опустила глаза на кофту и юбку в багровых разводах.

– Не моя, – ответила я, поразившись собственному равнодушию.

Он захлопнул дверь и прошел в комнату. Нехорошо! Я уставилась на того, кто недавно был Крисом. Мертвее не бывает. Феликс тоже на него смотрел, изучающе. Ну, раз уж сам явился…

– Ты же в курсе, куда можно деть тело? – обратилась я к специалисту в данной области. – Подскажешь, да?

– Конечно, обязательно, – подозрительно ласково отозвался он. – Только это отдай.

Я снова моргнула и поняла, что до сих пор держу окровавленные ножницы. Черт… Пальцы разжались, «это» со звяканьем упало на пол.

Считается, что отдала?…