Лейка

Электронные часы на стене отщелкивали цифры вразнобой с дисплеем мобильного, спеша на пару минут. Я отбросила телефон и натянула одеяло по макушку. Как бы там ни было, почти половина второго ночи, давно пора спать. Только не засыпалось, и все тут. Не помогали ни таблетки, ни энергетические расслабляющие приемы, ничего. Хотелось бегать в приступе паники, бессмысленными кругами, но… Чертово ребро! Стоило неосторожно пошевелиться, бок пронзало такой болью, что прочие проблемы отступали на второй план. Не лучший способ отвлечься, хоть и действенный… Приходилось усердно лежать в кровати и раз за разом закрывать глаза, пытаясь наконец отключиться. Тщетно.

Впрочем, даже хорошо. Сны мне противопоказаны. Опять накроет навязчивым кошмаром и мешаниной чужих воспоминаний. Проснусь непонятно кем, приду в себя где-нибудь на подоконнике музея палеонтологии с мотыгой в руках. Если вообще приду. Тварь древняя! Лезет, и лезет. Все из-за нее… Паша вечером уехал, сразу после. Пыталась вызнать у Киры куда и зачем, та понятия не имела. Сказала, что был жутко злой, и трогать его сегодня чревато. Да уж… Это чувствовалось на расстоянии. Отпечатком энергии отсвечивал то из одной, то из другой части города, и никого знакомого рядом с ним не мелькало. Ладно, мало ли какие у него дела. По ночам.

Я уткнулась в подушку, не слишком плавным движением. Расплатой стало спертое дыхание и россыпь звездочек перед глазами. Сдаюсь! Проглоченная таблетка самого сильного обезболивающего обещала облегчение через десять минут – согласно инструкции, которой не особо верилось. Часам тоже не верилось, не могло всего три минуты пройти… Что со мной? Так и до срыва недалеко! Будь тут Влад, выдал бы коронное: «Ерунда, со всеми бывает». Бывает, конечно. Вот только грядет битва с могущественными сущностями, на чьем счету проигрышей нет, зато отнятых жизней – миллион. Один из этих гадов – маньяк, другая норовит захватить мое тело и сознание. Я ничего не забыла? Вырвался нервный смех. Утешилась, называется… Остается радоваться тому, что она больше не возвращалась. Пока что. Затаилась, наверное, подходящего момента ждет.

Осенило внезапно, до дрожи.

Эсте – из тех, у кого Вестник отнял много, практически все. Должна ненавидеть их. Пусть ушла в небытие, ожить-то норовит, и пятерка ей не чужие люди. Какие у нее цели теперь? А Артем здесь, близко, в соседней комнате. Как я раньше не подумала?! Вдруг они встретятся, и Эсте узнает в нем Вестника? Или он случайно себя выдаст?… Ведь она в любую минуту может перехватить контроль, хоть прямо сейчас. Оставаться возле Артема опасно. А выгнать ее с концами не получается совершенно!

Не выдержав, я выбралась из постели – медленно, аккуратно. По-домашнему закуталась в халат, тапочки натянула. По этажу никто не шастал, а если и явятся – плевать. До кухни я добрела, стараясь не тревожить больной бок. Не потревожился. Либо таблетка подействовала, либо стало не до того… Желания было два – кофе и понять, что дальше делать. Начнем с малого.

Кофемашина налила полную чашку. Дисплей утверждал, что это двойная порция повышенной крепости, но сахара отсыпал на тройную. Сойдет. Во рту растеклась относительно приятная горечь, но мозги лучше не заработали. Идея пришла одна, и та никуда не годилась. Точно не стоит спрашивать Тео, как бороться с этой захватчицей. Не посочувствует. Того гляди, наоборот, осчастливлю, побежит обратно к своим рассказывать, что шестая нашлась, а то и поможет ей найтись окончательно.

На горизонте налился яркий свет. Паша! Вернулся… В два ночи. Я налила добавки кофе, выпила залпом, не чувствуя вкуса. Надо поговорить с ним. Понять бы, о чем и какими словами… Решиться сдвинуться с места было трудно, глаза неотрывно следили за его прибытием, после – перемещениями. Сгусток энергии двинулся наверх. Лифт, видимо. Его апартаменты этажом выше моих! Встану и пойду к нему. Сейчас… Отпечаток замер совсем недалеко, в холле, кажется. Спустя мгновение стал чуть ярче, потом еще и еще. Паша что, идет ко мне?… Я стиснула чашку обеими ладонями. Послышались шаги, приближаясь. На пороге появился он, неестественно спокойный и в пугающей мрачной задумчивости. Руки в карманах, взгляд какой-то особенно недобрый. Приветствия не последовало. Тишина враз стала едкой, колючей.

– Кофе будешь? – поинтересовалась я, чувствуя, будто намертво приросла к стулу.

Паша мотнул головой. Подошел ко мне, сел напротив. Полыхнуло злостью с примесью холодной рассудительности. Я уставилась в чашку. На дне не было ничего, пусто, и на кофейную гущу ни намека. Не погадаешь даже…

– А у нас гости, – сообщил он непринужденно. – Твой консультант по избавлению от трупов.

Я вздрогнула, чашка со звоном отлетела на край стола. Не упала каким-то чудом. Что мне только что сказали? Не ослышалась?!

– Феликс? Здесь? Зачем ему сюда?…

– Не то чтобы у него был выбор, – ухмыльнулись в ответ. – Меньше надо якшаться со всякими вечножителями, тогда и иммунитет слетать неожиданно не будет.

Смысл дошел не сразу, эдак через минуту воцарившегося напряженного молчания. Так…

– Что ты сделал? – спросила я, хотя это было очевидно.

– Ничего, в общем-то, – Паша безразлично откинулся на спинку стула, – там занятно накручено. Налицо массированная попытка восстановить нормальный барьер. Эффект временный, все быстро приходит в прежний вид. Утром наверняка табличка висела «добро пожаловать», а теперь ну так – постольку-поскольку. Не пускает без сноса барьера на фиг. Но весь набор энергетических фокусов действует.

– Какого черта вообще было… – Я вскочила со стула, напрочь забыв, почему так делать нельзя. В боку тут же предательски кольнуло, на остатке фразы голос сбился: – …к нему лезть?

– Догадайся, – он не шелохнулся. – Если Совет помогает пятерке, ну или уже тройке, не суть важно, то наши шансы на победу резко стремятся к нулю. Почти все потенциальные тела в их клиниках. Приведут заботливо в чувство, выдадут благотворительный пакет «восстань и иди», и направление в сторону возможных Вестников. Тогда нам конец. И Артему тоже. Думаешь, Яника, Иллит, или кто им попался, не предложили не трогать обычных людей в обмен на жизнь опасного вема со встроенной кнопкой «убить»? Необходимо знать об их обоюдных планах, иначе мы заведомо проиграли.

Голова пошла кругом. Звучит логично. Но… Шагнув к Паше, я схватилась за стол и шумно выдохнула:

– С чего ты взял, что он знает?

Паша посмотрел на меня странно – сначала удивленно, потом с откровенной усмешкой.

– Лейка, – протянул весело, – ты не в курсе, кто он?

Я напряглась, неопределенно дернула плечом. Паша расплылся в язвительной улыбке:

– Ну да, повода познакомиться не было…

Чашка стояла у края, тянуло ее швырнуть. Или хотя бы толкнуть, на пол. Чтобы вдребезги, и какое-то время ничего кроме звона осколков не слышать!

– Он из высшего руководства, – доложил Паша. – В числе шестерых, которые все решают. Как раз за безопасность и отвечает. Так что кому еще знать? Скорее глава Совета не осведомлен, а этому должна быть известна полная картина.

Я рывком отпустила стол. Тот вздрогнул, чашка полетела вниз. Глухой никчемный звук падения, и никаких осколков. Тут даже чашки неправильные…

– Кстати, насчет Сони, – любезно добавил он, – тоже к нему.

Делать выводы не хотелось, ни те, которые напрашивались, ни любые другие. Отыскала единственный аргумент против:

– С него иммунитет слетел, значит, дружба с нашими гадами у Совета явно не задалась. Ненормальные для союзников действия.

– Подробностей мы не знаем, – парировал Паша, – но узнаем.

– Так Феликс нам и скажет, ну-ну!

– Никто не собирается спрашивать.

Я непонимающе изогнула бровь.

– У тебя лучше получится, – как ни в чем не бывало сказал он. – Учитывая, что ты с ним немного хм… ближе знакома, чем я.

Чего?! Всерьез предлагает?…

– Я не буду этого делать!

– Ладно, – Паша невозмутимо поднялся из-за стола, – не хочешь, как хочешь. Сам сделаю.

– Ты же говорил – там только барьер сносить. Последствия у такого необратимо скверные…

– Ну, – он развел руками, – не вижу других вариантов. Я уже подписался на твою войну Вестника с древними сущностями и, если ты не заметила, расклад паршивый. Они нас порвут хотя бы тупо за компанию. Вот и нечего… В конце концов, Совет влезать не просили!

На кухне стало холодно, словно зима настала прямо здесь, сейчас. Паша развернулся к арке. Я вцепилась в его плечо, он перевел на меня вопросительный взгляд. Спокойно… Так уж повелось, порой правильных выходов просто нет. Я разжала пальцы. Отступила в коридор, запахнув халат, и обронила:

– Оденусь.

Импульс мне в спину прилетел ехидный донельзя. Пусть. Зато у меня будет несколько минут…

В комнате царила та же идеальная, раздражающе стерильная чистота, засилье сложенных по линейке вещей вызывало дикое желание рвать и метать, разбрасывая клочки по углам. Но чем это поможет?… Радуясь, что переодеться быстро при всем желании не сумею, я с преувеличенной осторожностью стягивала халат и бесконечно долго рассматривала полку с двумя стопками одежды. Потом маленькую вечность застегивала пуговицы на кофте и молнию на сапогах. Мыслей за это время не прибавилось, а надеть оставалось разве что дубленку. Я зачем-то взялась за расческу. Глупо, неизбежное не отсрочить. Черт… Полчаса прошло. Не буду я, не смогу!

Расчесанные по третьему кругу волосы в косу не заплетались, пряди выскальзывали из дрожащих пальцев. По идее, чем короче контакт с чужим подсознанием – тем меньше ущерба. Воспоминания о встрече с гадиной из Потока обязаны быть на поверхности. Это ведь на неделе случилось! Максимум пару дней назад, тогда Влад и засек появление пятого бессмертного. Событие из ряда вон, значимое и сильно запомнившееся. Выходит, надо хватать первый яркий эпизод в недавней цепочке, и бегом оттуда. Близкое знакомство – чушь, отношения у нас совсем не теплые. Однако некая симпатия должна была быть. Все же лучше, чем ничего. Можно сколько угодно не верить в шансы, но они есть.

Стоп! Я что, на самом деле об этом думаю?!

Нет, оно неприемлемо. Исключено! Я привалилась к двери, обняла себя за плечи. Не выйду, и все. Кто меня заставит? Коридор окутывала тишина, храня беззвучные чужие дыхания за стенами и едва слышный гул лампочек. Ну почему именно он там в Совете главным оказался?! Впрочем, какая разница? Ни с кем так поступать нельзя! Но Паша не шутит, хорошо его знаю. Если чего-то хочет – не отступится. В любом случае получит, без меня или со мной. Факт… почему-то похожий на оправдание.

Феликс мне такого никогда не простит. Но он на мой счет давно нелестного мнения, что я теряю? Бросать его на произвол судьбы неправильно. Он-то мне помог, не один раз даже. Возможно, ему это было выгодно, но… помог же. С недомолвками, раздачей ролей подсадной утки и пакетов с шортами теми джинсовыми, чтоб им исчезнуть из моей памяти. Интересно, Феликс тогда много думал, как меня из клиники вызволять, чтобы я не расстроилась? Сомневаюсь. Так что все. Главное – результат.

Я решительно отворила чертову дверь. Десяток шагов, подсвеченная тусклыми люстрами кухня. Паша допивал кофе, боюсь предположить, который по счету. Меня скептически оглядел с головы до ног и выразительно покосился на часы.

– Хорошо, – сказала я, до сих пор не веря, что эти слова принадлежат мне, – сделаю. Но потом мы его отпустим.

– Я с ним жить и не планировал, – хмыкнул он. Отложил чашку и галантным жестом предложил мне выйти в коридор. – Идем.

– А куда?…

– Как куда? В подвал!

Я опешила. Следом донеслось издевательское:

– Наручники, батарея, скотч, и далее по канону. Без этого похищать людей неприлично.

Врет же…

– Да успокойся ты, – Паша закатил глаза. – На первом этаже есть замечательная комната релаксации. Там и отдыхает. А то переработал, бедненький. Нельзя же так.

Я предпочла пропустить все мимо ушей, рот закрыть и не открывать как можно дольше.

Лифт слишком быстро вез на первый этаж, пальцы безотчетно теребили то манжеты кофты, то браслет на запястье. Зачем я его нацепила?… Двери распахнулись. Ночной холл показался странно маленьким, в начищенном до блеска паркете отражались люстры. Череда поворотов, гулкая тишина коридора, и… дверь. Довольно массивная. Паша на мгновение остановился, словно к чему-то прислушиваясь, и разблокировал ее непонятной карточкой. Я стиснула зубы и шагнула за ним внутрь.

Белый бесконечный диван вдоль стены, лампочки дурацкие с нежно-фиолетовой подсветкой. Мраморный камин, вместо окна – огромный монитор, безмятежно темный. От стены до стены ковер, по углам – фикусы, очень похожие на настоящие. Феликс стоял от всего этого подальше, сбоку от двери. На меня посмотрел так, будто сто процентов ожидал увидеть. Понял, конечно…

– Фиг знает, как подсветка убирается, – Паша кивнул на потолок, – но пультом баловаться опасно. Того гляди музыка включится, или тренинг по релаксации. А это уже как-то слишком жестоко.

Ничего ему не ответили, и даже в его сторону не взглянули. Неудивительно. Мало что скажешь, и не пошевелишься особо, когда так держат. Прямое воздействие даром на барьер, стандартная реакция… Значит, и другие манипуляции с энергией работают. Наверняка не помнит, как тут очутился. А вот отпечаток все равно нейтральный, в упор не разглядишь. Искусственно баланс в норму выкрутили, скоро неминуемо откатится обратно. Я сосредоточилась, насколько позволял разброд в мыслях. С барьером занятно, да… Входа по-прежнему словно и нет, стена сплошная. Просто теперь не такая уж непроницаемая. Отклик невнятный, в некотором роде даже эхо отклика. Вряд ли хватит. Придется пробовать как есть. Лишь бы получилось аккуратно, чтобы сильно не навредить…

– Может, на диванчик? – заботливо поинтересовался Паша.

Я прошла вперед, бросив ему:

– Выйди.

– Плохая идея, – покачал он головой.

– Я сказала – выйди! – повторила тоном, который от себя прежде не слышала никогда. Мой ли вообще?…

Паша вспыхнул яростью пополам с тревогой, но за дверь вышел. Замок с той стороны щелкнул отчетливо. Судя по отпечатку – сам где-то в коридоре остался, недалеко.

Феликс прислонился к стене, не сводя с меня традиционно неперехватываемого взгляда. Привычка, наверное… Я подошла ближе, чуть-чуть. Остановилась в двух шагах. Черт! Дальше-то что? Приложило его нехило, но через минуту эффект ослабнет, рискую по шее получить.

– Я… – начала на выдохе, только вот как закончить не придумала.

Он усмехнулся и ровно произнес:

– Лера, разговаривать при этом необязательно.

И то верно… Шаг, еще один, расстояние между нами исчезло. Глубокий вдох, запах сигарет. Прикосновение, бесцветная щетина под ладонью, внезапно шершавая. Феликс попытался отстраниться. Не смог, да и пойманного момента хватило. Рывок сквозь плотную волну будто бы несуществующей энергии, после – замереть перед тем, что считалось барьером. Осторожно прощупать, и вперед. Не вышло. Еще раз… Непонятным порывом толкнуло вглубь – прямо и насквозь. Пустило. Или вломилась?… Черт-черт-черт!

Не успела осмотреться, как кинуло туда, где все ослепляющее яркое, никогда не тускнеющее. Вихрем закрутило бешено, подталкивая к самому центру. Окунуло с размаху, не дав и шанса вырваться.

…алые брызги на белом, невыносимо яркие, то рябят, наплывая друг на друга, то разбегаются – ясно, отвратительно четко. Запах тяжелый, металлический. Ниже по стене – косое пятно, скопления точек и длинный, убегающий в пол потек.

– Вашу жеж! – непрерывно сыплют ругательствами. – Какого… Ты долбанулась?!

– Да кто ж знал, что у нее так крышу снесет, – вставляет дрожащий голос, почти скулит, – я и не успела сделать ничего!

Лужа набегает медленно, тускнеет, ширится. Рядом с первой, сливаясь, и вот она уже одна, большая. Мутная, без краев и того, что за ними. Сбоку шаги. Воздух рассекает мощный звук оплеухи, следом – тонкий писк.

– Она его убедить должна была! – срываются на крик. – Убедить! А не пристрелить на хрен!

Писк перерастает в вой, истошный. Заткнуть бы уши, а лучше отвернуться наконец. Но никак.

– Уходим, – командуют сквозь зубы. – Не было нас тут, поняла?

Утвердительное мычание, всхлип. Чужая рука на плече, прикосновение обжигает. Воздух вдруг душит, звон невыносимый. В висках стреляет залпом, больно, до тошноты. Отовсюду – чернота. Наваливается, поглощает все, кроме двух силуэтов на полу. Алые брызги на черном, росчерки, вспышки, безумно броские, ослепительные…

…спрыгнуть с последней ступеньки, выглянуть. Что происходит? Двое загораживают обзор и мамы толком со спины не видно, но стоит она странно сгорбленно, и плечи подрагивают.

– Вы с ума посходили? – голос отца ровный, даже когда испуганный, лицо уверенное. – Положи на место.

В ответ – смех. Отрывистый, нервный, приглушенный. Не похоже, что ей смешно. Ни разу она так не смеялась, никогда. Его шаг, мелькание спин, щелчок. Оглушающе громкий. Запоздалый звук выстрела, грохот падения. Красное на белом, бегущая вниз дорожка. Расползается спасительной мутью и алеет вновь. Сердце колотится бешено, хочется зажмуриться. Ничего… Лишь оцепенение.

– Что ты творишь?! – рявкает, шарахаясь, мужик с глазами навыкате.

Она вздрагивает сильнее, поворачивается вполоборота. Тот же смех, странно пустой взгляд. Прижатый к груди пистолет, второй щелчок…

…полумрак. Тени скачут по потолку в такт колыханию занавески, сливаются, то теряя, то обретая форму. Может, это слон. Может, ножницы. С острым хоботом? Нет, все же слон. С первого этажа доносятся голоса, повышенные. «Закрой дело за недостатком улик, и дело с концом» – это мама, твердит настойчиво. Из гостиной, кажется. «Он тебя не слушает!», вопли практически. Соседкины. Неприятная тетка, каждый раз как придет, мама сразу странная. «Не будет этого» – отец, точно теряющий терпение. Хор криков, отдельные долетающие фразы. Что-то про достаточные полномочия и сволочь бесчувственную, споры, обвинения. Уснешь тут… «Хватит упираться» – четвертый голос, мужской и незнакомый. Что там такое? Выбираться из постели холодно, половицы предательски скрипят. Дальше – легче, ковер на лестнице скрадывает шаги. Одна ступенька, другая, третья, еще и еще. Последняя, угол гостиной…

…одеяло жаркое, так и тянет вылезти из-под него. Мама явно чувствует, укутывает плотнее. Потому что форточка, и вообще ночью холодно. Только вот спать не хочется.

– Хочешь сказку? – спрашивает она примирительно.

Приплыли. Сказки – для маленьких.

– Ева придет с танцев, расскажет, – говорю. – О том, как все кавалеры были ее, и отряд знаменитостей встретился.

Мама грозит пальцем, очень строго. Потом закусывает губу, утыкается лицом в край подушки и, не в силах сдерживаться, выпаливает:

– А ведь обязательно расскажет!

После смеется. Открыто, немножко смущенно и заливисто звонко…

Вышвырнуло из воспоминания резко, мощным броском, как с обрыва. Оно дрогнуло, распалось на кусочки, кроваво-красные клочки, перемешалось и притворилось, что сгинуло где-то, будто бы и вправду могло. Во мне пульсировал колючий ком, разрывало на части. Воздух извне не доходил, ужасно хотелось рвануть туда. Да хоть в бездну, лишь бы прочь! Кажется, трясло. Сколько ему лет-то было? Меньше, чем Артему… Потом подумаю, потом!.. Я сконцентрировалась – всем протестующим даром, силой воли, через собственное сопротивление. Вперед, к не столь глубинной памяти. Вот она – неделя, последние дни. Цепочка недавних событий, исправно разборчивая. Мельком в обратном порядке – торговый центр, офис, загородный дом. Яника… Ну, ясно. Все, никуда больше!

Стремительный прыжок отправил прямиком на выход, забрезжил нежно-фиолетовый свет. Помельтешил пятном и превратился в цепочку лампочек на потолке. Колени подгибались, мутило. Терпеть! Щека под моими пальцами была теплой, но кололась так же. Ладонь соскользнула ему на плечо, да там и осталась. От Феликса реакции ноль, и взгляд пустой. На меня ли направлен? Так, и насколько все плохо?… Вновь подступилась, барьер отозвался слабо, неуловимо. Энергия рвано сияла, не позволяя толком всмотреться. В норме? Определенно нет! Но иммунитет и норма – понятия несовместимые. Тут все такое приглушенное, не поймешь… Позже будет ясно. Я облизала пересохшие губы, ухватилась за его плечо сильнее. Диван был рядом, усадила. Благо, дошел. Хороший знак… Отпустила – и разорвав контакт, и буквально. Выдох, шаг назад. Теперь – к двери…

Стук получился громким и откровенно нервным. Открыли мгновенно, словно за дверью и караулили. Чувство равновесия скончалось на пороге, мир крутанулся. Паша придержал меня за локоть и вытянул наружу. Дверь захлопнулась, в обе стороны убежал холодный длинный коридор. Свет ламп бил беспощадно ярко, до слез, заставляя болезненно щуриться. Перед глазами то и дело проскакивали алые вспышки. Какие же навязчивые! Сгиньте наконец…

– Все? – Испытующий взгляд пронзил насквозь, вкупе с едким недоверием. – Быстро.

Я отдышалась, встала прямо. Убрав его руку, отчиталась:

– Яника. Ты был прав, именно то она и предлагала. Впрочем, угрожала тоже. Что устроят кое-что похуже, если им будут мешать. Только послали ее далеко.

– Насколько далеко? – Он задумался. – Вдруг не пойдет?

– Уже пошла, новое тело искать. Там категорическое бескомпромиссное «нет», потому и нагадила напоследок. Не будет Совет им помогать, наоборот. Для того следят и за клиниками. И даже за попавшими в ловушку людьми, которых родственники не отдали.

Паша сложил руки на груди и высказался хмуро:

– Угрозы у нее вряд ли пустые. А что насчет Вестника?

– Он их пока меньше волнует, – передернула я плечами. – Но ищут.

– Договаривай.

– Совету что Вестники, что эти паразиты, все одно. Лишь бы обычных людей не задело.

– О, героически против всех? И на что тут можно рассчитывать?

– Как есть, так и сказала, – процедила я.

Коридор расплылся мутью, начало мерзко подташнивать. Усилие, концентрация, и привычная картинка вернулась. Если не считать красных росчерков в воздухе.

– Лейка?… – Паша склонился надо мной, осторожно взял за подбородок. В глаза заглянул настойчиво, с беспокойством.

– Добавить нечего.

Я развернулась и побрела к лифту. Не оборачиваясь. Спиной чувствовала долетающую злость, изрядно поблекшую, вперемешку с недоумением и малопонятным, насквозь рациональным облегчением. У лифта догнал. Доехали вместе, молча, рассматривая горящую бледно-желтым кнопку. После – каждый в свою сторону. Если просто считать шаги, можно ни о чем не думать. Хотя бы пару мгновений… Едва миновала холл, проблема отпала. Бок напомнил о себе – жестоко, и оптом. В итоге никаких мыслей, одно сплошное «ох». До комнаты дошла на чистом упрямстве. Рябила разобранная кровать, воздух словно ядом пропитался. На этот раз трясло по-настоящему, пальцы с третьей попытки подцепили чертову таблетку. Уронила. Так мне и надо. Ненавижу себя. Просто ненавижу!

«Тс-с-с» – прорезалось откуда-то. Тихо, тише любых голосов и даже шепота, глубоко изнутри. Пульсация в висках усилилась, дышать было совершенно нечем. Откат, не иначе. Точно пора обезболивающее пить, что бы там ни утверждала инструкция. Воды не влезло ни глотка. Все как в тумане… Оцарапанное таблеткой горло, ненормальная горечь во рту. Распахнутое настежь окно, морозный воздух в легких. Порывы остервенелого ветра, колючий снег на подоконнике. Бывает ли холоднее? «Да». Ну-ну. Секунду! Что за… Повеяло странным, будто наведенным спокойствием, боль исчезла. Превратилась в фон, до смешного незначительный, что-то заставило уйти со сквозняка. На подоконнике таяли снежинки, горчило в разы меньше. Как минимум одного вопроса не стало, того самого – что делать.

Коридор не петлял больше, не раскачивался. Панорамное окно, уходящая наверх лестница. Укромный уголок этажом выше был пропитан электрическим, бьющим током теплом, оно ловилось невольно, чувствовалось всем нутром, тлело на кончиках пальцев. Я постучала в дверь, толкнув ее тут же. Не заперто. Прошла в темноту и бесцеремонно села на постель.

– М-м-м? – сонно пробормотала Кира, силясь выпутаться из одеяла.

– Дай ключи, – попросила я, – от машины. Завтра верну.

Она в замешательстве взъерошила кудряшки на затылке, я подумала и уточнила:

– Вместе с машиной.

Кира выдала немногим более вразумительное «э-э-э», зажгла на ощупь ночник. Привстав, нацепила на нос очки и уставилась на меня в упор – со слабым пониманием. Бегемотики с ее пижамы и то осмысленнее во все стороны пялились.

– Зачем?… – прошептала она вкрадчиво. – Ты же водить не умеешь.

– Сейчас исправим.

Я протянула руку, коснулась ее чуть выше локтя. Отклик стопроцентный, энергия жгучая, вязкая. Приблизиться, зачерпнуть. Искрящийся шум, наполненный самой жизнью, помноженный на миллионы мгновений. Единственный утянутый сгусток, тающий в глубине уже моего сознания. «Готово».

– Щекотно, – Кира дернулась, потерла лоб. – Что это было?…

– Водить училась.

Глаза за стеклами очков округлились.

– Хрена себе! – комплектом шел не слишком естественный смех. – А я еще фенечки плести умею…

– Это нам не пригодится, – сказала я или кто-то во мне.

Она полезла в ящик тумбочки – греметь. Колебаний в ней было через край. Однако ключи мне вручила, с пояснением:

– Типа от служебной машины. Компактная такая, в гараже пикнет. Слушай, не хочу лезть с советами, ты сама знаешь, что делаешь, но… У тебя все равно нет ни водительских прав, ни доверенности.

– Это если остановят? – Я усмехнулась. – Не проблема.

– Действительно, – пробормотала Кира.

Полыхнуло неизменно мощной энергией, дверь неуверенно приоткрылась. Не переступая порога, в комнату заглянул Паша. Судя по тому же костюму, спать и не ложился.

– Эй, – возмутилась Кира, поправляя сползшую с плеча пижаму. – Заканчивай уже шастать тут как у себя дома!

От него хлынуло тревожное, колючее ожидание. Я кивнула ей – в благодарность, и на прощанье. Убрала ключи в карман и выскользнула из комнаты. В маленьком холле было тесно, лестница манила вниз. Дурацкая прядь лезла в лицо и раздражала очень.

– Мы вроде как договаривались, – напомнила я. – Чем ту дверь открыть? Нечего ему здесь больше делать.

– Лейка, – вздохнул Паша, но непонятную пластиковую карточку дал, – а ты злая! Хоть до утра подожди. Куда он таком состоянии пойдет?

– Я тоже пойду.

Его бровь приподнялась, царапнуло несогласием.

– Не дури, – донеслось сердитое, я зажмурилась. – Тебе врач и вставать лишний раз не велел. Персональный маньяк караулит, приступы раздвоения личности красочные. Забыла? Давай-ка…

Прочие слова утонули в пронзительном звоне. Будто нечто ни разу не хрупкое треснуло, разлетелось на беспомощные куски и осыпалось. Не хочу, не могу, устала… Мир потускнел, все отдалилось. Спрятаться! «Тише…» Воздух накалился, опаляя сквозь одежду. Потяжелел, навалился. Не на меня. Паша рот закрыл и стал как-то бледнее. Пространство взорвалось звоном из моей головы, тугие плотные волны энергии взметнулись вверх, готовясь нещадно обрушиться. Вдох. Заправленная за ухо прядь, шаг к нему.

– Она не хочет, – услышала свой голос, – говорить с тобой.

Тишина звенела не слабее, энергия дрожала, подчиняясь. Паша смотрел на меня неотрывно, и благоразумно не двигался. Выдох. Спокойно! Стихнувшая буря, разряженный, как после грозы, воздух. Ощущение реальности вернулось, вместе с шатким чувством самоконтроля. Прилипший ко мне взгляд был ошарашенным. «Идем». Я нервно сглотнула и отступила прочь. Холл остался за спиной, затем и лестница. Внутри скреблись сомнения, раздирая в клочья. Одно знала наверняка – быть рядом с Артемом мне нельзя. Опасно.

В комнате зверски дуло из брошенного распахнутым окна, подоконник замело. Эти пропитанные холодом, идеально выверенные метры ничуть не казались моими. Как-то с самого начала не сложилось… Из родного лишь несколько вещей, и те перекочевали в карманы дубленки. Больше ничего особо нужного здесь не было. Коридор встретил прежней пустотой, дверь напротив глянцево блеснула, будто позвала. Ужасно хотелось зайти, попрощаться. Обнять… Сдержалась, так рисковать было глупо. Артем поймет, непременно. Выбора у меня и нет. Увезти Эсте подальше от него можно только со мной.

Яркости внизу заметно убавилось. На карточку среагировало что-то сбоку от двери, та с глухим писком отворилась. Феликса на прежнем месте не было. Стоял с другой стороны, за диваном, облокотившись о спинку, и, казалось, рассматривал узор на стене. Не сидится… Что не в отключке – это хорошо, это дополнительная галочка в столбике «обошлось». Но осмысленности все еще мало, и эмоциональный фон на уровне – ровная линия, смерть… Впрочем, у него такой бывал частенько! Я подошла ближе – медленно, осторожно. Встала рядом, тоже уставилась на стену. Линии на обоях петляли, изгибались, образуя не то лабиринт, не то полную ерунду… Я покосилась на Феликса. Ноль внимания. Заметил ли меня вообще? Наверное, нет, раз не придушил до сих пор. По энергии – застывшая гладь, и никаких намеков на мысли. Черт! А что я спустя всего час-то хотела?

Прикрыв на мгновение глаза, я положила свою ладонь на его и обронила устало:

– Поехали отсюда, а?

Не ответил, конечно, даже не понял. Да и вряд ли услышал… Потянула за собой – пошел. Уже легче. Завидный автопилот, надеюсь, хватит хотя бы на часть пути… Пока вспоминала, где гараж, ноги сами привели к металлической «ширме». Щелчок инстинктивно нащупанного переключателя, и она поехала вверх, открыв ряд блестящих машин. Я пикнула брелоком сигнализации, фарами мигнула крайняя. Чтоб ее! Ну почему красная?!

Места было всего два, выбор не ахти. Собственно, какой еще выбор?… Проверив оба ремня безопасности, я поерзала на непривычном водительском кресле. Собралась духом, повернула ключ в замке зажигания. Раздался тихий, вкрадчивый гул. Завелась? Или нет… Хм. Я сотни раз видела, как это делается, но… Что с того?! Все, что мне известно о машинах – у них четыре колеса, какие-то педали, и они едут! Водительница выискалась. Что мне в голову стукнуло? Если это была идея Эсте, пусть она и ведет! «Расслабься, и сможешь». Я зло стукнула по рулю. «Отпусти себя… Слушай. Ты все знаешь». В голове вихрем закрутились искры жгучей, почти растаявшей недавно энергии. Рука уверенно легла на ручник.

– А тормоз слева или справа? – пробормотала я озадаченно.

Нет, тормоз – это я… Истинный! Феликс в мою сторону взглянул с мелькнувшим на секунду напряжением. Еще бы. Соображай он, что тут происходит, подумал бы, что я все-таки решила его убить… Ладно, велено расслабиться – попробую. Остановить мысли, выбросить из головы. Прислушаться. «Фи, автомат» – отдало эхом Кирино презрительное. Согласиться внутренне, с бесконечным доверием. Снять машину с ручника, правую ногу на тормоз до упора. Рычаг коробки передач – на буковку «D», в положение движения вперед. Инстинктивно, на рефлексах. Не рассуждать, не думать. Просто делать. Отпустить плавно тормоз, и… О! Она едет! Едет! Невероятно… Так можно?!

«Можно все что угодно» – всплыл в памяти смех Камы. – «Ну, почти все… Чтобы все – понадобится нечто большее». Ой, боковые зеркала-то сложенные, и двери гаража открыть надо! Устранив эти мелкие недочеты, я наконец выехала в заснеженный двор. На площадке перед воротами набрала Кирин номер. Несколько секунд после моего «Открывай», и они отъехали. Победа!

Я надавила на газ, машина поехала приятно быстрее. Бортовой компьютер показал маршрут. Странный какой-то маршрут… Бестолково петляющий. Навигатор выдал пару команд о поворотах, потом расстроенно сообщил, что маршрут перестроен. Зараза! Феликс периодически скользил по мне маловыразительным взглядом. Вот очухается и грохнет меня к чертям… Я постучала пальцем по вредному навигатору. Да и пусть. Крепче сжала руль и вырулила согласно новому маршруту.