Феликс

Тишину разорвало механическое тиканье, откуда-то аппетитно пахло. В темноте вырисовались очертания каких-то изгибов, многоярусных и плавных. С навесной полки пялился олень, фарфоровый. Вытянутая морда, ветвистые рога, один из которых – неровно склеен. Над ухом гулко пробило шесть раз. Соображалось туго, сверху буравили неестественно круглые, застывшие глаза. Однако, здравствуйте. Так…

Со стены тикала избушка, в свете покрытого бахромой торшера. За собранной в гармошку занавеской было по-вечернему темно. Чтобы встать с дивана, понадобились усилия. Вышивка на подушке скакала мелкими квадратами словно тетрис, ковер норовил уплыть. Из-за плотно прикрытой двери кухни вкусными запахами тянуло сильнее. Дальше по коридору виднелись шкаф прихожей и две двери, одна из них как раз очень нужная.

Брызги ледяной воды в лицо не особо привели в чувство. Любые звуки мешали, в висках ломило. Состояние как с жесткого похмелья. Только Ланса не хватает, с чайничком и философским: «Ну, бывает». Нет уж, больше не было, повторять не захотелось. Вдох, медленный выдох. Воспоминания исключительно фрагментами. Повезло. Их могло вовсе не быть.

Во второй раз коридор показался смутно знакомым. На вешалке висело мое пальто, в кармане – телефон. Сеть ловила, не то что ночью. Ожидаемо: четырнадцать пропущенных вызовов, два из них – от Маэвы. Никогда прежде не перезванивала дважды. В почтовом ящике, среди писем разной степени важности, было и от нее – без темы и любимых ASAP-пометок. Буквы рябили, не складываясь в слова. Впрочем, и так ясно, что там.

Я пошел обратно, в единственную комнату. Щелчок выключателем, и увесистая хрустальная люстра заблестела всеми подвесками сразу. Припоминаю эту квартиру. Избушка с выпуклым циферблатом, фарфоровая живность на полках, заставленный антикварно-советской посудой сервант. Догадываюсь, как я тут оказался.

Какая ирония…

Кухонная дверь со скрипом отворилась, выпустив залп сбивающих с мысли ароматов. Выглянула Лера, в клетчатом красном фартуке и с ножом в руке. Уставилась на меня с настороженным вниманием. Занимательные реакции: ступор, шаг назад, быстро отложенный куда-то на стол нож.

– Я просто хлеб резала! – уверила горячо.

Хорошо, не придется снова труп прятать. Она сцепила пальцы в замок, опустила глаза. Изучать на полу было нечего, так что хватило ее буквально на минуту. Взгляд снова прилип по мне, с убийственно мрачным ожиданием. Второй щелчок выключателем, люстра погасла. Лера никуда не делась, взгляд этот тоже. Пожалуй, и дальше делать вид, что я ее не замечаю, уже подозрительно.

– А зачем? – не стал скрывать я интерес.

– Хлеб зачем?… К бульону. – Она нервно обернулась. Вытерла руки о фартук и с надеждой спросила: – Будешь?

Почему бы и нет? Раз поимели прямо в мозг, пусть теперь хоть накормят.

На кухне было прохладно, через открытую форточку долетали аномально громкие звуки улицы. На столе исходила паром полная тарелка. Действительно, бульон, в редком курином супе его нет. Когда увидел дно тарелки, как-то сразу полегчало, способность думать начала возвращаться. Стоило ею злоупотребить и сильно задуматься, тарелка внезапно опять оказывалась полной. Дважды. Третий раз удалось предотвратить, отодвинув ее на безопасное расстояние. Эта половина кастрюли была бы лишней. А вот принесенный чай оказался кстати – отрезвляюще ядреный и несладкий. Лера села с самого края небольшого стола и принялась крошить в тарелку единственный уцелевший кусок хлеба.

– Что-нибудь еще?… – раздался взволнованный вопрос.

Разве еще что-то есть? Не живет же здесь. Ответа она ждала недолго. Тарелку усеял растерзанный кусок, направленный на меня взгляд вновь стал безысходно мрачным.

– Все нормально, – сказала тихо, но уверенно, – должно быть. И с барьером, и с тобой.

– Ясно.

– Иммунитет полностью восстановился. Ну, к прежнему состоянию. Никто влезть не сможет…

– Понятно.

– Ты издеваешься?!

– Нет. – Я отпил из чашки. – Понятнее некуда.

– Хватит, – Лера сложила руки на груди, – вести себя, будто ничего не случилось.

– Так ты сама сказала, – напомнил я, – что все нормально.

Она прищурилась и всмотрелась пристально.

– Вот сейчас я в этом уже сомневаюсь!

Я пожал плечами. Смысл что-либо говорить? Хочешь искать виноватых – начни с себя. Надо было умудриться настолько феерично подставиться. И с Яникой, и после. А эта избранная… Чего тут следовало ожидать? Не такая, как все, ага. Сам дурак. Счастье, что голова вообще на месте. Задерживаться там в гостях тоже не тянуло, остальное – пройдет. Наоборот, полезно помнить, с кем имеешь дело. И не забывать больше.

Угол клеенчатой скатерти расправили с особой жестокостью, пристальный взгляд смягчился. Лера тяжело вздохнула. Да сколько можно… Вдобавок надоедливо кружилась кухня, почти мутило. Нет, меня скорее от ее виноватого вида стошнит.

– Драмы в меню не нужно, – пришлось все-таки высказаться. – Знаешь ли, со мной случались вещи и похуже.

Она покраснела – густо, до кончиков поспешно спрятанных за волосами ушей. Знает. Видела, конечно. Да и хрен с ним. В городе тогда об этой истории разве что ленивый не болтал, и газеты писали как подорванные. Пана следователя убила жена, прямо из его табельного оружия, а потом и себя. Что на нее только нашло, нормальная с виду семья была… Еще и у их ребенка крышу снесло, что не удивительно, при нем же разборки устроили со стрельбой. В чешском филиале до сих пор помнят, хоть и двадцать семь лет прошло. Не самые обычные мошенники прокололись, подключилась полиция. Отец это дело и расследовал, практически вывел на чистую воду. Они пытались выпутаться как могли, ту идиотку подослали. По соседству поселилась, развела… деятельность. Не на такой результат рассчитывала, но вышло, что вышло.

Лера снова расправила скатерть, вцепилась в ее край обеими руками. Облизала губы, спросила едва ли не шепотом:

– Их ведь нашли?

– Потом – да.

Как раз мечтал обсудить. А то мало было. Ватага психологов, пересказы одного и того же бесконечные. Поговорим, рассмотрим, разберемся. Нельзя все держать в себе. Достали еще в детстве.

Она судорожно вдохнула, явно готовясь ответить. С таким выражением лица обычно выдают пресловутое «мне жаль» или что помногословнее, но очень сочувствующее.

– Не единичный пример, – просветил я. – Длительное влияние на эмоции порой вызывает у жертвы острый приступ агрессии. Рвется прикончить тех, кто рядом. Справедливее, когда попадает виновнику.

Лера окончательно сравнялась по цвету с фартуком, подавившись тем, что собиралась произнести.

– О, ну я рада, – процедила она, – что тебе лучше!

С кухни вылетела, хлопнув дверью. Легче стало, надеюсь? С той стороны что-то грохнулось, со звоном и непечатным комментарием, исключающим несчастный случай. Наступила тишина, разбавленная истошным скрежетом качелей с улицы.

Наконец удалось сфокусировать взгляд на прошлогоднем, застрявшем в ноябре отрывном календаре, все перестало шататься и более-менее выровнялось. С мыслями бы тот же фокус проделать… Морозный воздух постепенно приводил в чувство, чай остывал, пока не кончился. Обидно. И новый не появится, сколько ни задумывайся.

Пространство взорвала противно пиликающая мелодия. Беззвучный режим включать поздно, не брать трубку – не вариант. Третий звонок от Маэвы… Совсем приперло, видимо. В четвертый раз может и в дверь постучать.

– Ты живой?… – вклинилось в ухо.

– Да. – Я убавил звук. – Занят был.

Отсюда не так уж просто улететь.

– Мы тебя утром не дождались, как и твоего голоса по вопросу отстранения Дормана.

– Можете считать, что я воздержался.

– Учту. Без твоего… воздержания решение было бы единогласным. В любом случае оно принято. Ближайшую неделю обязанности главы фонда исполняю я, а с нового года вступаю в должность официально.

– Поздравляю.

Выходит, и Ланс проголосовал «за». Я подошел к окну. От форточки сквозило бодрящим холодом, в трубке повисла пауза. Достаточно долгая, чтобы заподозрить разрыв связи.

– Знаешь, Феликс, – сказала вдруг Маэва без капли официоза, – я все же рассчитывала, что ты меня поддержишь.

– Ты давно исполняешь его обязанности. Назначение – чистая формальность.

– Важная формальность. Ладно, планерки, на которых тебя никогда нет, но игнорировать встречи членов правления недопустимо.

– Мы другое пытаемся не допустить. У нас тут, если ты читала последние отчеты, пятидесятое пришествие. В любой момент толпу людей где-то накроет желанием прыгать с крыши, убивать или еще чем. В текущей ситуации на офисную возню – плевать. Есть чем заняться.

– Держи меня в курсе, – пропела она елейно.

Звонок прервался, выпустив на передний план шум за окном. Радиоактивно гудели фонари, вопила не поделившая качели мелюзга. У подъезда буксовала заезжая машина, с ревом отплевывая снег из-под колес. Не настолько сильно раздражало, как недавно. Отпускает, хоть и медленно. Но торопиться уже некуда.

За дверью было подозрительно тихо. Лера сидела на полу с нездоровым обморочным видом, среди раскиданных всюду осколков, и устало поглядывала на самую большую груду, аккуратно сгребенную к центру. Оленьи останки? Допялился, наверное. В целом ясно: устроила фарфоровое побоище, присела, чтобы убрать. А потом что-то пошло не так.

– Удобно? – поинтересовался я, наклоняясь над ней.

– Моя квартира, где хочу, там и валяюсь, – огрызнулась она.

Впрочем, не шибко сопротивлялась, когда подхватил под локоть и поднял. Ни попыток вывернуться, ни писков протестующих. Разве что шипение было, но не то, которое можно принять за недовольное.

– Таки перелом?

Неохотный кивок подтвердил – добегалась. На следующий вопрос отвечала на диване, стараясь поудобнее откинуться на спинку. Получалось плохо, да и вряд ли это удобное положение существовало. На тумбочке покоилась охапка мятых упаковок таблеток, вываленная как попало.

– Нельзя мне их, – грустно созналась Лера, – за ночь наглоталась вдвое больше положенного. Если верить инструкциям.

– Лучше верить.

– Выживу… Посидеть надо немного.

– Вот и сиди.

Тоже сел, а то ковер пополз в сторону, будто собирался выдернуться из-под ног. Не моя квартира, чтобы валяться где хочется. Гроза оленей покосилась на меня, взяла в руки подушку, обняла. Поморщилась и положила обратно на диван – между нами, поверх другой. Так себе баррикада.

– Стерва она подлая, – поделилась Лера мнением. О Янике, очевидно. – Своих же веками за нос водила. Она и мне предлагала помочь ей… полностью Потоком завладеть. Обещала, что тогда никто не пострадает. Только неизвестно, что на самом деле получится. Уверена, ничего хорошего.

– А при каком раскладе получится хорошее?

Затянувшееся молчание навело на мысль, что вопрос сочли риторическим, затем последовало убежденное:

– Если их не будет. Совсем.

– Вместе с очередным городом?

– Нет! В тот раз они были людьми, и других вариантов не оставалось, а теперь переселились в Поток. Надо избавиться от них там.

Идеальный вариант. Но…

– Что ж за ними до сих пор не явились? Как в ваших краях принято – двое с носилками, один с топором. Или Вестник стеснительный попался?

– Думаешь, это так легко?… – Лера сердито поджала губы. – Пришел, увидел, победил?

– Думаю, что затягивать – к новым жертвам.

– Пятерка тратит энергию на вселения. Много энергии, очень! А она не бесконечная. Плюс каждая вылазка из Потока изматывает. Чем слабее они станут, тем проще их убить. А пока необходимо ловить в реальности, не позволяя натворить бед.

– Долго ловить-то? – осведомился я из чистого любопытства. – А то ходят слухи, что они слегка бессмертные.

– У них немного попыток, – парировала она совершенно серьезно, – как и времени в занятых телах.

Допустим. Однако заграничные сущности тратят его на штурм нашего забора. На кой черт им вообще понадобилась Максимова? А дебош перед залом игровых автоматов в развлекательном центре? Странно они ищут Вестника, каким-то слишком хитрым способом. Хотя, если соотнести список неизменных участников заварушек, все сразу становится на свои места.

– Шастают они сюда исключительно к тебе, – отметил я и предположил самое вероятное: – Потому что ты знаешь, кто Вестник.

– Да, – подтвердила Лера запросто. – Все так.

Шокирующий градус откровенности. Даже не нашлось, что ответить…

– Не скажу, – предупредила она, воинственно вздернув подбородок, – как бы ни спрашивали.

Вот помнит ведь!

– Итого, – попробовал я снова понять, что здесь происходит, – ты знаешь Вестника и ждешь, когда волшебная сила тьмы вычистит изрядно к тому моменту вымотанный ментальный гадюшник. А мне об этом зачем рассказываешь?

Лера отвела взгляд. Как следует рассмотрев вышивку на подушке, выговорила ей же:

– Они действительно меня преследуют. Целенаправленно, и останавливаться не собираются. Провоцируют, моим близким угрожают. Благо, их немного, и до каждого сложно добраться. Но я уже, считай, трижды попалась. Боюсь, в четвертый не повезет, их терпение на исходе. Мне нужно, чтобы они меня по энергии не видели, и соответственно не могли выследить. А ты умеешь так делать.

– О, как. То есть теперь тебе еще и помочь.

– Давай начистоту, – заявила она и взглянула прямо, с вызовом. – Условия Яники тебе не нравятся, а противопоставить ей толком нечего. Если бы не я, у вас бы и Влада не было. На что ты рассчитываешь?

– А ты? Пока больше похоже, что эти пятеро тебя проглотят не жуя, и Вестником закусят. Только перед этим как следует здесь порезвятся.

– Уже четверо, – сообщила Лера с торжествующей улыбкой. – Базиль умер с концами, в развлекательном центре. Точнее, в верхнем мире Потока. Им туда нельзя, призраки Вестников накидываются. Он сам сунулся, но… Стоит постараться затащить других.

В целом план выглядит чуть менее безнадежно, чем прежде.

– Еще я хочу кое-что выяснить, – в ее голосе прорезались сомнения. – Почти выяснила. О том, что случилось пять тысяч лет назад, почему они переселились в Поток, и как именно берут свою силу. Это подскажет, можно ли лишить их ее.

– А Вестника?

– Лишить силы? – она заметно напряглась. – Он… В смысле, Вестник лишь оружие против нарушителей баланса. А без этого – она просто девочка с даром, причем не с максимальным даже. Тьма – разбуженная охранная система, предназначение которой вернуть украденную из глубокого Лектума энергию. Вернет, и все свободны. Скорее всего, Вестник вообще перестанет быть Вестником…

– Какое-то у тебя все примерное, не находишь?

– Слушай, никто еще не побеждал их! Сложно предсказать, чем все обернется. Сделаю – скажу наверняка!

Если раньше не убьется. В любом случае проблемы следует решать по очереди. К тому же Вестник легко может проиграть и погибнуть, а пятерка – ну или четверка – залечь на дно на следующие сто лет. Возможен и лучший вариант – они загрызут друг друга, а Поток разнесут к чертям.

– Зачем тебе исчезать из их поля зрения? – спросил я. Что-то тут не сходилось. – Скучно за забором клонированного Ливановского центра отсиживаться?

– Конечно, еще столько ребер целых, – прошипела Лера. – Отсиделась бы, да эти гады конкретно на меня нацелились. Не хочу ставить под угрозу тех, кто живет за упомянутым тобою забором.

Считая самого драгоценного обитателя – сто процентов, Вестник должен быть там.

– Со мной опасно сейчас, – объявила она, выпрямив спину. – Поэтому мне и нужна помощь. Твоя.

Дорогой здесь супчик.

– Лера, а ты помнишь, что для этого необходимо находиться… близко?

– Не в первый раз же, – увещевательных ноток в ее голосе на целую симфонию хватило бы. – В прошлый раз у нас хорошо получилось…

Я замер весь во внимании, она растерянно запнулась и пробормотала:

– …расследовать.

Обморочной бледности у нее поубавилось вмиг, проклюнулись более привычные интонации:

– Все равно ты уже решил с ними бороться. Вместе это делать проще. Враг общий, а мы какой-то ерундой занимаемся. Глупо! Идиотизм полнейший!

В общем-то, правильно говорит. Но соглашаться не хочется, когда так уговаривают. Ведь можно еще послушать.

– Наверное, поэтому они и не проигрывали ни разу, – фыркнула Лера, – что их пытались остановить исключительно бараны упертые, которым друг с другом бодаться интереснее было.

– Ладно. Твоя идея размазать их по Потоку подальше от нормальных людей меня устраивает. Хочешь, чтобы до этого заветного момента тебя по энергии не вычислили? Можно организовать. Но учти – придется быть рядом, и если расписание не совпадет, менять свои планы буду не я. Притянутые за уши теории о сферических победах в вакууме мне неинтересны, только факты. Высшая ментальная справедливость – тоже не мои трудности. Это понятно?

Ее кивок был нерешительный, побелевшие пальцы впились в обивку дивана.

– Когда с ними встретимся, – лучше сразу все прояснить, – а они точно скоро нагрянут… Никакого экспромта и фокусов от избранных без спросу. Цель – вернуть их побыстрее откуда пришли, а не копать, что там пять тысяч лет назад стряслось. В Потоке хоть на голове стой, а тут в зоне поражения полно народа. И если тебе еще что сломают, в больнице караулить не стану. Так что вперед не лезь.

Кивнула она слегка решительнее.

– Условия такие. Вопросы, пожелания?

Лера отрывисто мотнула головой. Что-то долго молчит уже, не к добру.

– Ценные мысли? – спросил настойчивее.

– Архив, – выдала она смущенно. – В Совете же существует архив с данными по Потоку. Возможно, найдется что-нибудь, мне неизвестное. Пригодилось бы. Про Хранителя, например…

– О нем ничего нет.

– Этого имени и пятерка не слышала, но он их старый знакомый. Вероятно, в разные времена его называли по-разному. Должен фигурировать под другими именами, раз люди и до Влада силу получали.

– С этим к Аните. Расскажет.

Лера затаила дыхание, с горящими глазами и явными колебаниями, спустя минуту пересиленными. Сразу видно – ценных мыслей прибыло.

– Та информация, которую вы недавно распространили… Сопоставление последних миров Потока с убийствами Вестников в реальности. Она вся в точку! Это были полные материалы по теме? Или еще есть?…

Может, и есть. Не разрядившийся пока телефон отразил список контактов. Номера оттуда не удалялись несмотря ни на что, тоже своего рода архив. В группе бывших сотрудников Совета – стажер Ада. Трубку взяла со словами, очень далекими от приветствия. Поздоровался первым, последовали предположения о том, где моя совесть и в какое место мне следует засунуть «свое гребаное здравствуй». Сказал передать Хансену, что его долгожданный апокалипсис начался, пусть шлет остальное, не то цель всей жизни упустит. В ответ Адель предложила послать то, что к делу не относилось совсем. Эпитетов отвесила красочных, звонок оборвался. Передаст, куда денется.

Лера непонимающе моргала. Конечно. Великий и могучий любит. Настолько сильно, что он у нее единственный.

– Занимаюсь этим. Самой-то нечего добавить?

– Нового – нет, – выговорила она тем искусственно ровным голосом, когда определенно не все договаривают. – Знаю пятерку по именам, чего от каждого из них ждать, и произошедшее в первородном мире в общих чертах. Но для тебя все это не секрет. Соня вам должна была рассказать… Она никогда не была с ними заодно, ей пришлось! Теперь им ее никак не вынудить. Не думаю, что Соня до сих пор опасна.

– Ты и не думай.

Не вняла. Закушенная губа, пауза, осторожно оброненное:

– Ей нездоровится, и ребенок…

– В Швейцарии врачи лучше.

По Лериным вспыхнувшим щекам стоило бы заподозрить, что в квартире мороз, тридцатиградусный.

– Вещи собирай, – велел я. Поймал вопросительный взгляд. – Твой адрес только ленивый не знает. В первую очередь здесь искать будут, безо всякой вычислительной энергии. Много с собой не бери.

Куда ехать – отдельный вопрос. Вариантов немного, и они спорные. Но времени, чтобы решить, достаточно.

Она медленно поднялась с дивана, потерянно глядя на шкаф. Раздался звонок в дверь. Переливистая нескончаемая, безжалостно долбящая прямо в мозг трель. Кнопку заело? Лера чертыхнулась и удалилась в прихожую. После щелчка замком, зычный бабий голос заорал мощнее любого звонка:

– Лерочка! Ты не в курсе, чья машина тротуар перегородила поперек? Под окнами, красная. Ни обойти, ни перепрыгнуть! Поганцы бескультурные… Не видела их, случаем? С ночи стоит, железяка окаянная! Повезло, что не на клумбе. Я всех жильцов опросила, никто не признается!..

– Это моя, простите, – пробормотала она. – Случайно вышло. Уберу.

– Сделай уж одолжение! От тебя, признаюсь, не ожидала… Безобразие.

Десяток извинений спустя дверь хлопнула, на пороге появилась Лера. Водить умеет? Надо же.

– Тут такое дело, – сообщила она с неловкой улыбкой. – Поможешь машину переставить? Ну, в какое-нибудь положенное для этого место.

Вручив мне ключи, улыбнулась еще шире и неестественнее.

– Почему я?

– Быстрее будет, – скороговоркой ответила горе-парковщица. – Я пока вещи соберу.

Сошло за аргументы. На улице было свежо и в меру холодно, самое то, чтобы голову проветрить. Двор в свете фонарей блестел сугробами и снегом на крышах машин. Упомянутый автомобиль оказался Фольксвагеном Поло, и стоял вовсе не поперек тротуара, а вполне вдоль. Припаркован был мастерски, даже виртуозно. Мало кому дано втиснуться ровно между оградой и парковочным столбом, в сантиметре от занесенной снегом клумбы. Несмотря на близость увенчанного зазубринами заборчика, на боку ни царапины. Пришлось повозиться, чтобы вырулить с тротуара без потерь и занять свободное парковочное место. В бардачке обнаружилась доверенность на имя Киры Неборской, выданная от имени небезызвестного исследовательского центра. Хм…

У подъезда ждала укутанная в пуховик дама под шестьдесят. Шапка с пушистым помпоном, модный ныне длинный вязаный шарф. Бдительный прищур глаз буравил с подозрением.

– А я вас видела, – заявила она, – прошлой осенью. Вы с Лерой приезжали, на другой машине. И парковались нормально, между прочим!

Ничего себе память и внимание к деталям. На работу ее позвать, что ли? Очевидно, передо мной та легендарная соседка, более известная по отчеству, многократно упомянутая в отчете Роберта о стычке с Максимовой в этом самом дворе. Хваткая пенсионерка была торговым представителем множества фирм, и их лучшим работником. Он тогда знатно откупился, а офис обзавелся новым чайником, вешалками в гардероб и освежителями для туалетов в промышленных масштабах.

– Здравствуйте, Алина Карловна. Тротуар свободен. Ошиблись вчера, в темноте при снегопаде. Правильно, что следите. Некоторые весь газон займут, не постесняются.

– И газон, и клумбу, и детскую площадку, – с пылом отозвалась она. – Глаз да глаз нужен. Еще не сгонишь, гаденышей. Вопят – мол, че прикопалась, тетка. Законом не запрещено! Нет уж. И так заставили все… Глядите, места живого во дворе нет! Нормально, а?

– По санитарным нормам парковка должна располагаться в десяти метрах от жилого дома.

Карловна согласно закивала. Подошла ближе и душевно поинтересовалась:

– А чего вы так долго не приезжали? Леру тоже нечасто увидишь теперь. Наверное, не здесь живет?

– Не здесь.

По данным Аниты – у Зорьевых, в частном доме. Официально не числится ни в жильцах, ни в работниках, однако их сын – аномально юный эспер, удивительно примерного поведения. Мать семейства осведомлена о природе его странностей сверх меры и последний год оплачивала клинику Максимовой, а счета там немаленькие. Все ясно как день.

– А это вы удачно, – одобрила заботливая соседка. – Хорошая девка, хозяйственная. А готовит – ум отъешь! Золото была, покуда бабуля на тот свет не отошла, подруга моя дражайшая, царствие ей небесное. Сорвало нашу Леру без присмотра, так и ходит неприкаянная. То депрессия, то еще какая дурь. Вы построже с ней.

– Непременно.

– Тут шастает один вечно, – поделилась она с беспокойством, – патлатый и не здоровается. Сразу видно – оболтус!

– Разберемся. – Грех не воспользоваться ситуацией. – Знаете, он не один такой. Только другие открыто не шастают. Позвоните мне, если кто подозрительный ее спрашивать будет?

Карловна воодушевленно записала телефон, пообещав блюсти порядок. Мимо нее никакие ментальные вселенцы не просочатся, даже неподозрительные с виду.

Лера действительно успела собраться. Открыла дверь с туго заплетенной косой и обмотанным вокруг шеи платком, выставила в коридор небольшую пухлую дорожную сумку. Годится. Правда, фартук могла бы и снять.

– Такси вызывай, – подсказал я, рассудив, что за руль никому из нас садиться не стоит.

– А куда едем? – уточнила она неизбежно.

Телефоны ожили, одновременно – Лерин пиликающей мелодией, и мой отрывистым звуком сообщения. Ее сдуло с трубкой на кухню, я вчитался в буквы на дисплее. На этот раз в слова сложились. Анита экстренно докладывала, что Влад приметил гостя из преисподней, адрес прилагался. Не клиника. Один из домашних пациентов с упертыми родственниками. Плохо, но небезнадежно. Есть шанс не дать ему времени прийти в себя. Толку от меня сейчас мало, так хоть проконтролировать. Проверил по карте, далеко ли ехать, с кухни вернулась Лера, взволнованно прижимая телефон к груди.

– Там, – выдохнула она, – опять… в соседнем районе, езды минут на тридцать.

Именно на столько. Милый мальчик этот Влад, бесспорно. Сначала – нам, через секунду – ей. И не придерешься, очередность-то соблюдена, как и договаривались. Понятно, почему он фанатично порывался держать Леру в курсе. Раз по ее душу восстают.

– Надо спешить! – Она решительно поднесла телефон к уху. Опустила глаза на фартук, охнула и исчезла за порогом комнаты. – Минуту… Такси уже вызываю.

Зато вопрос, куда ехать, отпал.