Феликс

Неправильно. Просыпаться в обед, без четкого плана, с сотней непрочтенных писем и единственной сигаретой, еще и сломанной пополам. Тем не менее… Лучше, чем вчера.

После третьего стука в дверь с той стороны донеслось шевеление, что-то зашуршало и двинулось в моем направлении. Поворот ручки, тонкий скрип, прикрытый черной прядью глаз в дверном проеме. Взгляд сонный, но уже в меру осуждающий.

– Через полчаса уезжаем, – известил я.

Дверь открылась шире, стало видно озадаченное лицо и плечо в двух накинутых халатах. Суровая русская зима.

– Они… – Лера протерла глаза. – Опять где-то вылезли?… Едем туда?

– Нет. Едем в офис.

– Зачем?!

– У меня дела.

Она нахмурилась.

– Я туда еду через полчаса, – пришлось сформулировать иначе. – Можешь поехать со мной. Если успеешь.

Окончательно сведенные к переносице брови хороших ответов не обещали. Однако…

– Успею, – уверила Лера и захлопнула дверь, прищемив край халата. Видимо, как раз лишнего – так и остался висеть.

В комнате щелкнул выключатель, зашумела включенная вода. Пугающая сговорчивость. И надолго ее хватит? А меня? Впрочем, судя по вчерашнему случаю с подменой сестер, разобраться с ментальными сущностями без участия Леры мало шансов. А если так, то нет никакого дела до частностей. Они вторичны.

Через пятнадцать минут нашел ее в холле у вешалки, с сумкой на коленях и взглядом в пол. По-моему, она просто издевается. С кухни выбежала Анита и, рассовывая печенье по карманам куртки, помчалась на улицу прогревать машину. Я выключил с общей панели управления свет во всем доме, поменял настройки сигнализации. Зазвонил телефон. Ланс.

– Пока не возвращайся, – раздалось безо всяких приветствий.

– Тебя тоже с Рождеством.

– Если нигде нет дел на ближайшую неделю – найди.

– Причины?

– Советую. Маэва развела деятельность, но успокоится. Кое-что станет только лично обсуждать, поэтому сейчас удаленно общайтесь, все целее будут.

– Мне эти игры неинтересны. Чего ей надо?

– Я предупредил, поступай как знаешь.

Короткий получился разговор. Но работы тут и так полно. Стоит поделиться, а то главному офису, похоже, после отстранения Дормана совсем заняться нечем.

С улицы приглашающе просигналила машина, Лера ожила и накинула дубленку. Вышли на крыльцо, с крыши капнуло. Что за?… Вид из окна, конечно, намекал на потепление, но не в таких масштабах. Двор покрывали лужи, сквозь слякоть проглядывал черный асфальт. Подтаявшие сугробы превращались грязно-серую массу, моросило противное подобие дождя. Плыть бы, а не ехать.

– Бывает, – прокомментировала Лера.

Пересекла отделявшее ее от машины болото и скрылась на заднем сидении. Местный климат полон сюрпризов. Но Аниту не удивило: она спокойно рассекала лужи, выруливая на дорогу под музыку, которую явно хор котят записывал. Прогноз погоды обещал несколько дней незабываемой теплоты, температура продолжала стремиться к плюсовой. На шоссе следов потопа почти не было, зато в городе наряженные на каждом углу елки стояли среди новогоднего месива из слякоти и слетевшей мишуры. У нашего офиса грязь расчистили, на елке переливались гирлянды, нарезая разноцветными дорожками мокрый асфальт. В торговом центре напротив непрерывно пели, что праздник к нам приходит. Видимо, чтобы не забыть.

Анита припарковалась с другой стороны здания и, как договаривались, увела Леру через запасной вход. До ее кабинета оттуда ближе, лишних наблюдателей меньше. Обсудят архивные материалы, если еще осталось что обсудить. В любом случае папок с картинками по теме у Аниты полно, должно хватить, чтобы удержать кое-кого на пару часов в положении сидя. Если повезет.

Моя машина была на том же месте, ноутбук лампочками не мигал. В переговорной ожил, подключенный к сети, и выдал список неотвеченных сообщений. Внимания заслуживало всего одно. Я набрал Кейна.

– Что с Вебером-старшим?

– Вернулся! – отозвался он, в спешке что-то дожевывая. – Этан Вебер значился в списке пассажиров утреннего рейса из Нью-Йорка. Обратного билета не брал.

– В твоем письме я это прочел. Вы его нашли?

– Дома у сестры. Не то чтобы прятался. Сказал, от племянничка неделю не было вестей, начал волноваться. И вот – не зря, раз мы с вопросами явились. Припекло его конкретно, выглядел виноватым. Мол, напугал мелкого. Помимо дара, рассказал про нас страшных историй, потому тот попадаться боялся и всерьез думал переехать в Штаты. О происшествии в автобусе Этан не в курсе, где искать Лукаса, не представляет, но хочет помочь. Похоже на правду.

– Вероятно, в нужном ключе поданную.

– А что ему предъявишь? – Кейн мрачно вздохнул. – Пятого предупреждения у него нет, летать в Европу не запрещено. Колвен пытается выяснить, что Этан не договаривает. Его бывшего куратора подключил.

– Того идиота, который у подопечного два запрещенных эксперимента кряду прощелкал? Сомневаюсь, что с тех пор поумнел. А Вебер темнит. Его сестра не беспокоилась, всем отвечала, что сын в походе. Какой был повод мчаться через океан?

– Мы следим за ним в оба, – пропел Кейн и добавил ехидно: – Лучше Хлое позвони, а то не особо она слушается. К матери Лукаса шастала под видом сердечной подруги. С Этаном внепланово познакомилась. Он-то просек, какая из нее… подруга. Выставил на фиг дурищу.

– Мать не сообразила, что сын пропал?

– Порывалась. Этан ее угомонил, так что пока полиция бонусом на хвосте не висит. А у вас там что творится? Слухи ходят дикие: взрывы миров, зомби апокалипсис. Что, эсперы реально восстают из ловушки и выедают всем вокруг мозги? Роберт молчит, остальные типа ничего не знают.

– До апокалипсиса еще далеко.

– А у нас он уже скоро, в начале января! Вечеринка по поводу назначения Маэвы и какая-то переорганизация.

Трубку я повесил – важные темы для разговора у него явно кончились. С Веберами картина складывалась относительно понятная: старший облажался и прибежал либо следы заметать, либо на самом деле спасать племянника. Скорее первое. Научил младшего неким опасным фокусам и теперь не хочет, чтобы это вскрылось. Остается вопрос: зачем было учить? Снова экспериментировал? Из недавнего отчета Райнера следовало, что их семейную переписку и записи разговоров не нашли. Думаю, не было ничего. Тайны свои могли без свидетелей в Потоке обсудить. А насчет дурищ…

Хлоя на звонок ответила не сразу. Едва слышное «привет» слилось с душераздирающим пиликаньем, сравнимым разве что с ездой консервной банки по асфальту. Занятия в музыкальной школе, видимо.

– Тебе удобно говорить?

– Конечно-конечно, секунду! – выпалила она. Пиликанье стало приглушенным, а спустя упомянутую секунду почти исчезло. – У нас тут мастер-класс для новичков, звуки жуткие слегка…

Обнадеживает. А то впору было думать, что совсем не понимаю прекрасного.

– Наслышан о твоем вкладе в расследование.

– Да? – перепросила Хлоя гордо, но мигом стушевалась. – Не хвалили, наверное?…

– Не за что.

– О… – Повисла недолгая пауза, разбавленная далекими хлопками дверей. – Я… не ожидала просто. У меня все хорошо шло! Дядя Лукаса так внезапно приехал… Извини, больше не буду.

– Не будешь. На этом твое участие закончено.

– Что?… Но… я… – она шумно выдохнула в трубку, – хочу помочь. Сделать что-нибудь…

– Единственное, что ты можешь сделать – это не мешать людям, которые действительно могут что-нибудь сделать.

– Я на верном пути!.. Знаю о Лукасе практически все! Страсть к исследованиям местности, прокладыванию маршрутов в горах. Он от окрестностей пригорода фанатеет, столько карт нарисовал. Уверена, куда-то туда ушел. У меня получится его найти. Ну, пожалуйста…

– Хлоя! – оборвал я. – Довольно. Есть ценные идеи – изложи Кейну или Райнеру. А сама возвращайся на свой мастер-класс.

В ответ – судорожный вдох, и тишина. Я сбросил звонок, отправил письмо на весь отдел. В деле Вебера без стажеров обойдемся. Дурища – это мягко сказано. Искать она его пойдет, в горы. Как бы ее не пришлось искать. По весне, с собаками.

На остальные дела ушло не более часа. Большинство писем в ящике было связано не с привычной текучкой, а с происходящими в Москве событиями. Массовое любопытство, озабоченность, десятки вопросов. Пусть довольствуются официальной информацией из отчета Аниты и обнародованными данными Хансена о Вестниках. На предложение Маэвы отправить сюда Кейна с Райнером или еще кого ответил отказом. Не в количестве людей проблема. Много та толпа здесь осенью Максимову наловила.

И напоследок. Отдел кадров запрос выполнил быстро, прислав личные дела девушек-администраторов. Среди них была и припозднившаяся позавчера в офисе блондинка. Последнее место работы – Сигмеон-банк. Менеджер по обслуживанию вип-клиентов. Отличные рекомендации, к нам перешла всего два месяца назад, и на меньшую зарплату. Сегодня она тоже работала, с другой девушкой в паре. Улыбалась за стойкой, хоть в зале никого и не было, блестя бейджиком с блузки. Улыбнулась и мне, но как-то натянуто. Нерешительное «здравствуйте», опущенные глаза. Не приходится удивляться, с чего наших сотрудников можно столь удачно подкараулить на выходе даже ночью.

– Вы уволены, – сообщил я.

– За что?… – поинтересовалась эта работящая особа.

– Бывшего начальника спросите.

Она залилась краской и ретировалась прочь. Ни возражений, ни оправданий. Понятно. Полагаю, у кадров с ней проблем не возникнет. Чего ей у нас еще ловить? Вторая девушка недоуменно поморгала, потом утешилась двойным окладом на день для себя и подруги-сменщицы, которую тут же оперативно вызвонила.

Оставалось поговорить с Робертом, обещавшим подъехать в офис как раз к пяти часам. Опаздывает он редко, значит, уже должен быть в своем кабинете. В коридоре было на удивление безлюдно, словно все куда-то попрятались, со стороны кухни доносились голоса. Узнаваемые. Первый, визгливый, вопил без умолку тоном невинно потерпевшего, второй высокомерно чеканил короткие фразы. Залпом извергнутое: «При Сталине вас бы уже посадили!» споткнулось о чопорно брошенный ответ: «Спасибо, я постою». Так…

Поворот на кухню, шаг к приоткрытой двери. Картина открылась ожидаемая, но от этого не менее живописная: красный от злости Шульц пыхтел в пустую чашку, вертясь вокруг жужжащей кофемашины, у которой стояла Лера, сложив руки на груди.

– Вам не удастся нас дискредитировать! – выплюнул он. – Хоть тысячу проверок нашлите!

– Психику проверьте, – посоветовала та раздраженно.

Вот, совсем другое дело. Любо-дорого послушать. И давно здесь столкнулись, раз до пикировок дошло? Впрочем, она и парой слов вывести может. Кухня пустовала, что было редкостью. Попискивала истекшим таймером микроволновка, на столе стыл забытый кем-то поздний обед. Эти двое кому угодно аппетит отобьют.

Шульц дергано повернулся ко мне и осведомился:

– Что она здесь делает?!

– Кофе? – предположил я. Он красочно побагровел, Лера отвела сердитый взгляд. Кофемашина победно булькнула, загоревшись зеленой лампочкой. – Сделала? Забирай и уходи.

Она схватила чашку и направилась к двери, с неизменно ровной спиной и не оборачиваясь. Шульц проводил ее злым бормотанием. Зря скалится, могла бы не забрать, а в него запустить.

– Невообразимо, – поджал он губы. – Это вопиющее игнорирование любых приличий и…

– Специальных предписаний, – подсказал я. – В которых четко сказано, к ней – не лезть, ни о чем не спрашивать и вообще не подходить. Провалы в памяти?

– Но… – возмущения враз поубавилось, чего не скажешь о красных пятнах на морде. – Ситуация теперь критическая… Они, именно они нам войну объявили! Ошибкой было спускать подобное.

– Ошибкой было твое назначение. Прекращай истерику и займись работой, пока она у тебя еще есть.

Шульц сглотнул, заторможенно прошел к дверям и исчез за ними. С пустой чашкой – феерический дебил. Ему руководить противопоказано, как и особо избранной с кем-то помимо назначенного куратора дело иметь. Анита к кому угодно может подход найти, а других от столь потрясающего уровня контактности и таланта к провокациям враз сорвет с последствиями, без которых лучше обойтись. И ведь сразу не догадаешься, что просто характер… такой. А еще спрашивала, чем это на главную подозреваемую была похожа. Сначала смотрит на всех, будто грохнуть хочет, потом их же и спасает. Но это нормально. Для нее.

Далеко от кухни она не ушла. Сидела бедной родственницей на диване в коридоре, обхватив ладонями дымящуюся чашку, и рассматривала пятно на журнальном столике. Рассмотрев как следует, прикрыла его листовкой благотворительной акции и поставила сверху свой кофе. Кажется, надолго устроилась. Мне достался взгляд исподлобья, долгий и выжидательный, после – осторожный вопрос:

– Тут что, сидеть нельзя?

– Сиди где хочешь. Хоть в кабинете того фаната Сталина – кстати, это в конце коридора. Возможно, там будет увлекательнее, раз уж у Аниты скучно оказалось.

– Мне и здесь хорошо, – сдержанно процедила Лера и уставилась на стол, словно в перевернутой вверх ногами листовке было что-то интересное. – К ней зашел ваш… Роберт. Решила не мешать. Пусть без меня обсуждают дела и чай пьют.

Ах, чай… Это многое объясняет.

– Как выпьют весь – позову.

Она подняла глаза. Кивнула и украдкой улыбнулась – на секунду. Точно ей мохито налить пытались. Двойной.

Не ошибся. Запах мяты и лайма сшибал с порога, остатки вчерашнего печенья стремительно уменьшались. Роберт рассказал, что вчерашняя жертва в себя так и не пришла, врачи ожидаемо разводят руками и ссылаются на плохие гены. Ее покойная сестра последние годы тоже признаков осмысленности не демонстрировала. И без диагнозов было ясно, что традиционное лечение девушке не поможет, и надо везти к нам, идеально – к Лансу в клинику. Он в первую на своей практике пострадавшую от сил нижнего Потока вцепится намертво, может, и приведет в чувство. Но возникли проволочки с оформлением. Из-за пересмотра местной лицензии фонда и даже угрозы ее отзыва. Известного происхождения проблемы… Пора их устранять.

Анита собрала толстое досье на трех упущенных девочек, которые могли оказаться Вестниками. Любопытного там было мало, и никто из них особо не выделялся. Еще ее беспокоил Влад, а именно его безопасность. Мало того, что крышей норовил уехать при усилении ментального вай-фая, вдобавок Крис и Иллит должны были догадаться, с чего их внушение вдруг отрубило. Ради такого отвлекутся от Вестника и сосредоточатся на том, кто им все портит. Могут и найти. Анита хотела привлечь Влада к своему исследовательскому проекту по слабым сторонам пятерки как бесценный источник информации и таким образом держать рядом. Аргумент предъявила железный – Лера теперь с нами, значит, он сто процентов согласится. Ну, пусть предлагает. За тем, кто не шастает неизвестно где, присматривать легче.

За окнами стемнело, по стеклам рябью моросил дождь. Диван в коридоре облюбовали две девы, раскладывая на столе журналы и новую порцию брошюр. Лера была близко – чтобы душить это отчетливо звенящее в воздухе напряжение, напрягаться совсем не требовалось. Главное, постоянно помнить о нем. Пропажа нашлась за ближайшей дверью, в пустующем конференц-зале. Сидела во главе овального стола, сосредоточенно набирая в телефоне сообщение – указательным пальцем, с изящной медлительностью, буква к букве. К вечеру закончит.

Я зашел с другого конца стола, она погасила дисплей и поинтересовалась:

– Все, уезжаем?

– Необязательно. На цокольном этаже есть неплохая столовая.

– Хорошая, – осведомленно заявила Лера, – только что обедала. Один из ваших проводил, сказал, там диваны лучше…

«Из ваших» прозвучало вовсе не так, будто это какой-нибудь менеджер фонда. Но не с Шульцем же она на обед ходила. Слышно было бы всему зданию. Роберт полчаса кряду говорил со мной, Давид занят в клинике, остальные находятся за пределами страны. Или… Та-а-ак!

– Лера… Кто это был?

– Не представился, – пожала она плечами, – хотя общался очень вежливо. С сильным акцентом, но все понятно. Высокий, плечистый, на вид слегка за сорок. А что?

Не что, а что за…

– Где и когда ты его в последний раз видела?

– Чего это в последний? – раздалось сзади обиженное. И следом безо всякого акцента, на французском: – В этот раз что-нибудь умное скажешь, или как всегда?

Слабо веря в происходящее, я обернулся. За приоткрытой дверью, стоя на пороге, ухмылялся Хансен. Охренеть… Действительно он. Мало изменился, если не считать прибавки седины в волосах. Взгляд насмешливый, но жесткий и внимательный. Лера вытянула шею, чуть отодвинулась вместе со стулом.

– Сиди, – велел я тем тоном, услышав который объяснений обычно не требуют.

Она нервно вцепилась в край стола. Хансен прошел внутрь, закрыл за собой дверь.

– Не скажешь, – печально констатировал уже пять лет разыскиваемый Интерполом наш бывший глава службы безопасности.

– Какого… – единственное, что удалось сказать.

– Ты же сам звонил Аде, – невозмутимо пояснил он. – Апокалипсис обещал. Ну и где?

– Если персональный ищешь, то место выбрал правильное.

Весь Совет будет рад его видеть. За решеткой. Полиция по такому поводу примчится быстро – только свистни. Понять бы сначала, как дорого это им и нам обойдется.

– Ой, да брось! – Хансен сделал два шага к столу и расслабленно уселся на дальний стул. – Ничего мне тут не грозит, кроме этих твоих взглядов. Потому что, мои дорогие борцы за идеальный мир, вы в жопе. Невообразимо масштабной и глубокой, раз уж ты работаешь с ней.

Он обходительно кивнул Лере, та непонимающе, но все же улыбнулась. Опять за излюбленные приемы взялся. Набор психологически правильных фраз, жестов и прочего. В расследованиях преуспевал мастерски, на том и поднялся до начальника отдела. Купилась, как и все. Еще выводы: охрана в здании – дерьмо. Хотя для Хансена существует мало недоступных мест.

– Допустим, мы именно там, – не стал я отрицать. – Но зачем нам ты? Последней твоей гениальной идеей было убийство угодивших в ловушку эсперов.

– Они давно мертвы, – пожал он плечами, – и тащат за собой других. Все равно что оставлять открытым окно, через которое скоро пальнут оружием массового поражения. Если бы вы не держали для них в целости и сохранности сотни оболочек, горстка ментальных дармоедов не лезла бы в реальность, ибо некуда. Это до сих пор оптимальный вариант.

– Нет.

– Ну да, ну да… Так поступать нехорошо. – Хансен закатил глаза. – Ты-то должен понимать, что весь фокус в том, чтобы чем-то не очень хорошим предотвращать совсем нехорошее. Почему же теперь…

– Потому что нет.

Есть черта, которую пересекать не стоит. Без эсперов в ловушке не было бы ритуалов – верно. Только тут уже недалеко до мысли, что безо всех эсперов не было бы вообще никаких проблем.

– Значит, легкие пути не по вашей части, – хмыкнул он. Облокотился о стол, демонстрируя, что уходить не торопится, и перешел на сравнительно сносный русский: – Валерия, простите моего друга, который забыл меня вам представить. Эмиль. Каюсь, я неслучайно позвал вас обедать.

Та недоверчиво прищурилась, он отчего-то зажал очередную порцию убойного обаяния и прямо в лоб выдал:

– В принципе, на этот раз Вестник имеет шансы на победу. Девочка не настолько беспомощна, как предшественницы. От пятерки успешно скрывается, силу свою осознает и использует, еще год назад сумела перенести в другой мир, как вы ее называете… Кису?

Лера покосилась на него настороженно. Просила дополнительной информации о драгоценных Вестниках? Получите – распишитесь.

– Думаю, вам известно: Вестники могут менять верхние миры, – продолжил Хансен вкрадчивым тоном ведущего научно-популярной программы с канала Дискавери. – Также игнорируют общие правила о сценариях и точках выхода. Все благодаря способности налаживать контакт с погибшими Вестниками и получать их полную поддержку. Сохранились свидетельства о том, что до прошлого столетия в мире с водопадом гигантской бабочки не было. Появилась незадолго до того, как в заброшенном депо погибла девочка – вы уже знаете, какая и кем она была. А бабочка переселилась с острова, где ранее жила веками. И случай не первый, верхний Поток много раз частично перекраивался.

– Ах, так это вы, – в своей высокомерной манере выговорила Лера, – папку с информацией из архива увели?

– Я ее и собирал, так что все честно, – подмигнул он. – Нельзя было допустить, чтобы она попала не в те руки.

Следом добавил на французском:

– Особенно к Маэве. Эта стерва снова все испортит.

Конечно, стерва. Вывела его на чистую воду с «оптимальным вариантом», не дав в инквизицию наиграться.

– А какими были другие свидетельства? – Лера взволнованно облизала губы. – Кроме той бабочки.

– Бабочки, котики… – Я встал к ней ближе. – Что полезного дает миграция ментального зверья?

– С энергетической точки зрения, – усмехнулся Хансен, – для подобного переезда оба мира обязаны были взаимодействовать. Живой Вестник не просто перетасовывает их по собственному желанию, а обеспечивает связь между Вестниками, живущими в Потоке. Можно сказать, знакомит их. Почему это важно? Если связать всех Вестников, получим нечто куда более мощное, чем пятьдесят разрозненных миров. Девочки ведь до сих пор там. Со всей своей силой. Хоть физически и умерли.

Он запустил руку в карман пальто, медленно извлек оттуда сложенный пополам лист бумаги. Показательно развернув его, повертел и толкнул к нам через стол. Я проверил: распечатка не в меру мелкого текста, записи как записи. Стоило отдать лист Лере – схватила и жадно вчиталась. Отсутствующая в комплекте лупа ее не смутила.

– Это все? – поинтересовался я у некогда уважаемого начальства.

– На сегодня, – многозначительно отозвался Хансен, поднимаясь со стула. – Остальное – завтра. Нет-нет, провожать не надо. Я сам вас найду.

За дверью исчез быстро, с такой предусмотрительной осторожностью в движениях, будто ждал, что я все же решу его проводить. Проводила Лера – задумчивым взглядом, далеким от прежнего, недоуменного.

– Ты его не видела, – предупредил я.

Она отрывисто кивнула и уставилась на лист. Я проверил зал на предмет еще каких-нибудь непрошенных подарков и, ничего не обнаружив, выглянул в коридор. Хансена уже и след простыл. Конечно, далеко не ушел, выхода из здания всего два, но… Пусть валит. Он прав – ситуация не в нашу пользу, и глупо не использовать то, что идет в руки добровольно. Подождем. Хансен бы оставил самое интересное на потом – невыгодно сразу вываливать карты на стол. Вернется, дело всей жизни как-никак, ради которого и карьеры со свободой не жалко было. Впрочем, такое положение не мешает ему быть в курсе происходящего в Совете, и осведомленность о нашем расследовании налицо. Записи приволок специально для Леры, раз на русском. Пять лет назад он русского и близко не знал. К тому же с момента моего звонка Аде даже суток не прошло. За столь короткий срок прилететь не успеешь, особенно находясь в международном розыске. Следовало бы догадаться: Хансен здесь давно. Где еще он мог быть? С его-то маниакальной страстью к апокалипсисам.

Процокали каблуки, из-за поворота вылетела Анита. С тем взбудораженным выражением лица, когда из последних сил держат язык за зубами. Надеюсь, не Хансена встретила?… Притормозив рядом, она вцепилась в мою руку и протиснулась в зал, затащив меня за собой. Лера мигом оторвалась от распечатки и, загородив ее локтями, изобразила улыбку.

– Влад приметил нового визитера из ментальных краев, – выпалила Анита. – Так далеко, что и определить не мог, где именно. Говорит, след разгорался нетипично, рывками – от невнятной тусклоты до стандартной яркости, и исчез из вида буквально через несколько секунд. Пока больше не появляется.

– Недолго они ждать себя заставили. – Я отцепил ее руку. – Клиники проверила?

– Никто не очнулся, – доложила она, – среди домашних пациентов тоже.

– Этот не местный, – вклинилась Лера, пряча лист в карман. – Постепенное приближение, резкая пропажа… Вселились в кого-то за пределами города и зоны видимости. Теперь едут в Москву, покинув в конце дороги тело, чтобы не светиться. Чуть не рассчитали, и Влад разглядел.

– Похоже на то! – согласилась Анита. – Выходит, наша цель в пути.

– Есть смысл покараулить на вокзалах, – рассудил я. – Вряд ли он отправился самолетом – рискованно долгий отход, вероятнее поезда и автобусы. Влад понял, с какой стороны разгоралось? Сильно сузит поиск.

– Северо-запад, как ему показалось, – она загрузила с мобильного карту и провела ногтем в возможном направлении движения. – Пять вокзалов подходят, три из них в одном месте, еще тут, и тут. Автовокзалы тоже рядом. Нужно находиться поблизости. Этот гад снова станет видимым, едва придет в себя. Влад начеку, и едет сюда.

Правильно. И помощь его пригодится, и самого защитить будет проще.

– Жди здесь, пока приедет, – велел я. – Три вокзала мы берем на себя, Роберта и Давида с командой поддержки отправим на другие два.

Лера с готовностью встала из-за стола, без традиционных возражений, замечаний и ценных предложений. Подозрительно. Опять таблетками закинулась сверх выписанной нормы?

Анита пулей вылетела за дверь, организовывать группу поддержки. Лера получила задание попроще – раз уж знакомство с Шульцем состоялось, собираться и выходить к парковке у главного входа. Мне этих пяти минут вполне хватит на звонки и общий инструктаж.

– Ничего, если в аптеку загляну? – вдруг спросила она, замерев у окна. – Это напротив, в соседнем доме. Вывеску видно отсюда. Ведь близко? Не очень понимаю, на какое расстояние безопасно отходить… ну… от тебя. Покажешь?

Легко. Шаг, напрягшаяся впереди спина. Отсветы фонарей за плавным изгибом плеча, сияние зеленых букв. Лера уставилась на них, не шевелясь и будто даже не дыша.

– Видишь дорогу перед торговым центром?

Растерянный кивок, отражением в стекле.

– Ее не переходи.

Снова кивнула, поувереннее. Я отошел, она тут же обернулась.

– А это тяжело? Постоянно меня скрывать. Может, Аниту иногда просить?…

– Нет, не тяжело.

И Анита не сможет. До тех пор, пока ей дар не загасит, для верности раза два. Тогда однажды подавленная энергия при малейшей угрозе от того же источника начинает как бы прятаться, причем особых усилий и прилагать не надо. Держишь прицельно в фокусе, она сразу делает вид, что нет ее ни для кого. Опоссум просто. Почему это работает? Существует теория про энергетические связи. Но, цитируя Ланса – хрен его знает. Самое толковое обоснование для любых мутных теорий.

Роберт обещал отбыть в ближайшее время, прихватив кудрявого адепта из отдела Колвена. Вызвонить Давида получилось лишь на парковке, с третьей попытки. Лера уже стояла у машины, видимо, взяв аптеку штурмом в рекордные сроки, и с заметным трудом придерживала сумку обеими руками. Забрал, закинув в багажник, она юркнула на заднее сидение и затаилась так, что без помощи зеркала не разглядишь. У Давида были хорошие новости: ряд отозванных претензий к фонду и решенный вопрос с лицензией. А вот следом из трубки посыпались не самые умные предложения по восстановлению кармической справедливости вкупе с эпитетами повышенной экспрессии в адрес небезызвестного психологического центра и его хозяина. Будто сейчас мало дерьма летит со всех сторон, давайте добавим, чего уж. Чтобы гарантировано в нем утонуть. Лучше не провоцировать в данном случае. Там чувство собственного величия регулярно мозг отключает, чем Норд отлично пользовался, правда, недолго. Сутки все спокойно, сочтем за перерыв. А Давид вместо фонтанирования сомнительными идеями на вокзал съездит, проветрится заодно.

На этой ноте звонок завершился. Сзади зашуршало, я оглянулся. Лера отодвинуться не успела. Застыла, сложив руки на коленях и выглядывая из-за сидения с плохо скрываемым любопытством. Все-таки хорошо, что английского она тоже не понимает. Ресницы опустила весьма глубокомысленно. Ну и? Пауза затягивалась. Машина прогревалась, тихо урча, белели тонкие, сжатые на черном бархате юбки пальцы.

– А… – прозвучало от нее растерянное. – А сколько языков ты знаешь?

Ко мне прилип взгляд, не менее растерянный, но меткий – глаза в глаза. Сконцентрироваться и избежать его удалось буквально в последний момент. Расслабился…

– Решила неиспользованный шанс подсмотреть вопросами компенсировать?

Скрипнуло сидение, ее взгляд уперся вниз, обратно на обхваченные ладонями колени. И ни слова в ответ, даже губы поджать забыла. Я отвернулся к окну. Заметил Аниту, которая подпрыгивала на лестнице, размахивая белым шарфом. Очевидно, не аналог белого флага, а что-то еще стряслось. Хочет сообщить лично. Лера беззвучно вздохнула и наконец отодвинулась. Да чтоб ее… Прежде чем выйти, бросил в салон:

– Девять.

Она приподняла брови, удивленно моргнула. Захлопнутая дверца избавила от новых вопросов. Дальше обычно спрашивают – а как это вышло? Охота же было? А зачем так много? Затем. Вначале Ланс сказал – надо. Много чего добавил научно обоснованного и внушительно звучащего. Про память, идентичность и эмоциональные окраски… Не суть. Надо, значит, надо. Да и преподаватели были куда приятнее очередных психологов. Потом стало интересно. Вникать, запоминать, ловить иностранные каналы и радиостанции, слушать, не понимая ни слова. Поток звуков, который хотелось расшифровать. Они делались понятнее, стоило просто поставить цель. Полная, казалось бы, чушь обретала форму, правила и смысл. И безо всяких фокусов.

Анита зябко ежилась на лестнице, кутаясь в расстегнутую куртку, и косилась на машину, словно боялась, что выйдет Лера. Не к добру такие реакции.

– В общем… – произнесла она и для чего-то снова взмахнула шарфом. – Тот энергетический след еще на минуту появился, поближе, чем был. Влад пишет из такси, что получше рассмотрел, и это Крис.

Как раз маньяка с садистскими наклонностями нам для хорошего вечера и не хватало. Теперь, после позорной истории с ножницами, он вряд ли позволит легко вывести себя из игры.

– И… – Анита облизала обветренные губы. – Соня в реанимации. Точнее, в коме. Звонили из клиники. Кажется, дело плохо.

Совпадение? Вновь лезет псих, недавно пытавшийся снести ворота клиники, Максимову срубает. С этими ее ментальными связями можно и не так влететь.

– А конкретнее?

– Врачи теряются в догадках. Ухудшений не было. Нужно везти в центральную клинику. Там уровень охраны сильно хуже, плюс персонал не в курсе всех тонкостей. Но…

– Везите, – оборвал я, разворачиваясь. Довольно время терять.

– Феликс… – Анита неотрывно смотрела на машину. – Ты же понимаешь, что будет, если ей сказать? А если не сказать?… Ч-черт!

– Занимайся Владом.

Она смяла несчастный шарф, уронив его край на мокрую ступеньку. Молниеносно подняла и, безуспешно отряхивая, убежала в офис.

В салоне было тепло, машина прогрелась основательно. Лера пыталась слиться с задним сидением и былой любознательности не проявляла, часы с приборной панели отсчитывали секунды. Следует поторопиться. А Максимову пусть сперва врачи обследуют. Если у нее обычный диагноз, то подруги не помогут. Зато сопутствующая истерика будет лишней.

Путь на вокзал с учетом пробок выдался длиннее запланированного, найти место для парковки оказалось немногим легче, чем этого ментального маньяка. Роберт с Давидом вскоре отписались, что тоже на местах. Не опоздали – вестей не было, ничего подозрительного не происходило. Доехавший до Аниты Влад строчил в созданный в месседжере канал, что «гад упорно ныкается». Час ныкался, второй. Странная ситуация. Крис в отключке мимо Москвы проехал? Как-то очень хитро.

Свет фонарей изгонял с улиц темноту, празднично блестел влажный асфальт. С елки стекала вода, напрудив на половину площади мутную лужу, в которой бесследно исчезал стряхнутый с сигареты пепел. Можно подумать, наш вселенец не понимал, что его заметят, и где станут ждать. Пять тысяч лет – не то чтобы наивный возраст. Специально засветился перед нами? Мы на вокзалах, а он явно в другом месте. В каком? Разведет активность – узнаем. Только будет слишком поздно.

Было решено разъезжаться, но оставаться на связи. Выяснил от Аниты по телефону, что Влад клюнул на ее щедрое предложение заняться исследованиями, камеры наблюдения в офисе сегодня загадочно отключались на час, а врачи в центральной клинике понятия не имели, что с Максимовой. По неведомым причинам отказывало сердце, состояние оценивалось как тяжелое, не исключался летальный исход. Определенно не по медицинской части у нее проблемы. Друзья из-за границы ментальный привет передали? И что это? Сердечный приступ замедленного действия?…

Лужа полыхнула ярко-красным, вслед за обмотанной гирляндой елкой. Я покончил с сигаретой и вернулся в машину, громко хлопнув дверью. Лера вздрогнула, протерла глаза. Около часа дремала на заднем сидении – то ли таблетки подействовали, то ли снующая за бортом толпа. Впрочем, не жаловалась. Вообще не обронила ни слова. Рассматривала людей в окне или набирала сообщения с телефона. Можно было бы проверить – что и кому, но сто процентов это не имело никакой ценности.

– Не объявился? – пробормотала она, видимо, спросонья забыв про игру в молчанку. – Есть новости?

– Про него – нет, – я провернул ключ зажигания. – А твоя подруга угодила в реанимацию.

Лера отрешенно кивнула и выбралась на улицу. Хм… Последовал хлопок дверцей, затем еще один. Оказалась на соседнем сидении, хмурясь и пронзая вопрошающим взглядом.

– Что с ней? – осведомилась она требовательнее всех прокуроров Европы.

– Точный диагноз даже лучшие врачи поставить не могут, но вроде сердце. Ей стало плохо три часа назад, примерно в то же время, когда Крис начал подъезжать к городу.

Лера вцепилась в ремень безопасности, лихорадочно его дернув, охнула.

– Успокойся, – пристегнул ее сам, пока не вырвала с корнем, – она сейчас в другой клинике, под пристальным наблюдением медиков. Все, что можно сделать, они сделают.

– Мне надо туда!

– Перестань паниковать и включи мозги. Дежурство под дверями реанимации выздоровлению не способствует, как и истеричная беготня по коридорам клиники.

– Да поехали уже! Соне хуже некуда… Еле светится!

– Ты ее за ручку перед смертью подержать хочешь или реально помочь? Думай: что это за воздействие с подобного расстояния и каким образом им помешать. В прошлый раз Крис зачем в клинику к ней лез? Тебя выманить?

Она набрала полные легкие воздуха, медленно выдохнула. Сцепив пальцы в замок, относительно спокойно ответила:

– Наверное. Но ментально Крис на Соню влиять не умеет. У нее связь с Тео, и вот он…

– Стала не нужна, решил избавиться? Именно этим вечером. Совместно с другом действует?

Лера неопределенно качнула головой. Получается, Тео все это время в ментальном логове отсиживается. Но вчера она его кандидатуру смело отмела. Интересно… Точно же он не просто так Максимову отпустил. Либо хотел что-то взамен, либо рассчитывал использовать. Лучшая подруга избранной, как-нибудь да пригодится.

– Слушай… – Лера подалась вперед, ремень безопасности с треском натянулся. – Крис обещал начать с нее, если я не скажу, кто Вестник. В прошлый раз пробраться в клинику не вышло, вынудить меня говорить – тоже. Нашел новый способ навредить Соне… Не знаю какой. Отсюда сложно понять. Возможно, энергетическое истощение ей устроил, в Поток затащив. Она теперь уязвимее из-за беременности. Мне необходимо ее увидеть. И побыстрее!

Я пожал плечами и завел машину, рассудив, что доводы у нее в принципе логичные. И пусть сядет уже смирно. А то, еще чего, оторвет этот ремень к чертям.

По поводу Тео она темнит – удивляться нечему, от него напрямую зависит жизнь Максимовой. Вариант первый. Он вернул ее в реальный мир, рассчитывая получить взамен от Леры нечто, что в итоге не получил. Избранные нынче пошли суровые. Теперь ее хотят припугнуть для профилактики. Только при чем тут Крис с поездом? Откровенно лишнее лицо при таком раскладе. Нет, не подходит. Другой вариант. Ментальные сожители хотят дожать Леру, которая нашла Вестника, чтобы не искать самим. Делают из Максимовой приманку, полагая, что, будучи при смерти, она окажется в менее защищенной клинике. Крис затаился, и скоро должен выскочить со всеми фейерверками. Но где носит этого Тео? Не видно, не слышно. Влад бы хоть раз да приметил. В любом случае ловить обоих стоит у Максимовой. Что до нее – если врачи и Лера не справятся, то вряд ли что-то поможет.

Пара звонков по пути, и все, кто мог нам пригодиться, направились в клинику. Охрана там обычная, но на шум среагирует – тихо поточные мигранты не умеют. Их массовое внушение при Владе не сработает, окружающих сильно не заденет, а с остальным разберемся согласно регламенту.

Холл реанимации был пропитан больничным запахом, выделялись яркими пятнами расставленные вдоль белых стен оранжевые диваны. Ничего подозрительного: запертый вход в отделение, несколько ожидающих людей, суетливый персонал в цветных халатах, у кофейного автомата – два охранника. Надеюсь, не его охраняют. Лера встала как вкопанная, из угла ей помахал небритый тип той степени помятости, которая обычно почему-то зовется стилем.

– Ты! – выпалила она обличительно. Видимо, и этот не понравился. – Ты-ы-ы…

– Я, – подтвердил он. По-идиотски взмахнул ресницами и приглашающе похлопал по дивану сбоку. – Тс-с-с… Ну держи себя в руках, не реви. Иди сюда, обниму! Соню привезут в палату только через пять минут, заканчивают еще какое-то обследование.

Лера сжала ладони в кулаки и опустилась рядом с ним, с таким выражением лица, будто ему следовало срочно озаботиться поиском свободного места в реанимации. Обнимать ее он благоразумно не стал.

– Анита сообщила, сразу приехал, – с тяжелым вздохом объяснил то ли ей, то ли мне. Значит, это тот причастный к интересному положению Максимовой эспер. – В список посетителей внесли.

– Учти… – прошипела она. Покосилась на меня и бросила ему: – Если вдвоем нас не пустят, я первая пойду!

– Пустят, – пообещал я и пошел прочь из холла, искать главного врача.

И в столовую заодно. Подальше от этих милых семейных разборок.