Лейка

Опустевшая чашка бережно хранила аромат кофе, настолько чудесный, что выпускать ее из рук не хотелось. Сквозь навес террасы кое-где пробивались настырные солнечные лучи, спинка плетеного кресла была жесткой, но удобной. На ступеньках рыжий мальчишка со сбитыми коленками бросал жареные каштаны голубям, те топтались по брусчатке, гулили, лениво тыкая клювами в угощение. Фасады двухэтажных домов через дорогу так тесно жались друг к другу, что казались сплошной длинной стеной, склеенной из разноцветных фрагментов.

Мы с Феликсом отлично ладили уже двадцать минут – попросту не говорили друг другу ни слова. Он изучал в раскрытом ноутбуке какую-то таблицу, бесшумно нажимал клавиши, изредка отвлекаясь и гипнотизируя нетронутый чай. Призрак Хранителя! В компьютере стандартный фоновый рисунок, в телефоне – стандартная заставка, на звонке – стандартная мелодия. Не то чтобы я ожидала шокирующих открытий, но что-то любимое у него должно быть. Что-то свое. У всех есть! А тут, куда ни глянь, ни малейших признаков индивидуальности, если не считать привычки есть пиццу вилкой, пользоваться спичками, а не зажигалкой, и дымить, прикуривая одну сигарету от другой. Я напрягала дремлющий дар и гадала, чего теперь ждать. Про свои планы Феликс пока молчал. О том, где я была, тоже перестал спрашивать, и я сочла это разумным компромиссом. В конце концов, сама о многом не рассказываю. Нелогично требовать абсолютной откровенности в ответ.

– Ты бы поинтересовалась у бойфренда, как в Мадриде дела, – вдруг сказал Феликс, не отрываясь от ноутбука.

У кого?! С трудом достигнутое умиротворение улетучилось вместе с остатками запаха кофе.

– Напиши ему сам, – предложила я. – У тебя же отлично получалось.

Он прикрыл крышку ноутбука и отпил чай из чашки. Будто специально все это время ждал, пока тот остынет.

– Лучше ты, – ответил мне с прежней интонацией.

Я достала из сумочки телефон. Феликс прав, связаться с Пашей надо было еще вчера. Спросить, кто активировал джунгли. Смог запустить сценарий, сможет и до причины возникновения миров докопаться. Остается надеяться, что переполох в джунглях – Пашиных рук дело, и Артем в безопасности.

Ответ пришел быстро. Надо же! И как я сама не догадалась, что главный специалист по мирам у нас теперь Кира!

Я устало вздохнула, Феликс вопросительно изогнул бровь.

– Издевается, – прокомментировала я и в следующем письме высказала Паше свое мнение о его сомнительных шуточках.

Отщелкала минута, другая, третья. Почтовый ящик не подавал признаков жизни, Феликс снова уткнулся в ноутбук. Казалось, полностью игнорировал происходящее вокруг, но к официантке повернулся, едва та направилась к нашему столику. Короткий обмен непонятными репликами, и девушка расцвела счастливой улыбкой и убежала с террасы. Феликс ей что, жениться пообещал?

Время шло, телефон по-прежнему молчал. Собственно, Паша и не обязан передо мной отчитываться. Может вовсе не ответить…

– И что дальше? – поинтересовалась я.

– Как и договаривались, – отозвался Феликс. – Я разбираюсь с похитителями, ты выясняешь, что за новые ментальные штучки пустили в ход.

– На меня больше не будут набрасываться из-за угла санитары и кто-либо еще?

– Нет. – Он мельком мазнул по мне взглядом. – Люди из клиники нашли тебя только потому, что я им позволил это сделать. Учитывая, каким путем ты в ту клинику попала, необходимо было вернуть тебя обратно. Причем быстро и тихо. Они и попробовали. Санитар начальство сдал сразу.

– С чего вдруг? – удивилась я.

– Испугался обвинения в похищении. Записи с двух камер и шприц с лекарством, которым он тебя собирался угостить – весомый аргумент.

Неожиданно исчерпывающе…

– А главврач почему во всем признался? – недоверчиво спросила я. – Только из-за слов санитара?

– Не только, – скупо отметил Феликс. – Так что сидеть будет тихо и не высовываться. К тому же он просто исполнитель, и верхушка ему неизвестна.

– Те люди из списка… Они же до сих пор в клинике. Нельзя их там оставлять.

Едва уловимо потянуло удивлением, словно этих слов от меня ждали меньше всего.

– Сначала надо устранить причину, а уже потом последствия, – отрезал он.

Я пожала плечами и благоразумно оставила эту тему. Тем более стало не до разговоров – пришло письмо от Паши, подробное. Он рассказал, что сценарий запустили случайно, проверяя одну из версий исчезновения людей с даром. Отмели ее быстро, так как выяснили, что Мария миры активировать не умела, и про создание новых ничего не узнала. О Вестниках прямым текстом – ни слова, но и так было понятно, что Артем в безопасности.

– Пишет, что они ищут, из-за чего пропала Мария, – сообщила я Феликсу.

– Я вижу, – буднично произнес тот, кивнув на ноутбук.

Очень захотелось бухнуть половину сахарницы ему в чай. И тщательно размешать!

Я выдохнула и взяла себя в руки. Надо предупредить Пашу, чтобы был поосторожнее с местными. Точнее – попытаться предупредить… Нельзя открыто писать о том, что один из них получил опасную способность погружать в глубокий Лектум, является сообщником Совета и вместе они похищают людей. У Паши возникнет много ненужных вопросов, и первым из списка будет – откуда я, сидя в Москве, это знаю.

Письмо получилось длинным. Я написала, что его европейские знакомые у меня доверия не вызывают. Они все что-то скрывают, и хорошо если безобидное, в чем я лично сомневаюсь. К каждому стоит присмотреться внимательнее. Не так уж он хорошо их знает, хоть часто бывает в Европе. В завершение спросила, как идет расследование. Феликс же именно это хотел узнать.

Закончив, я отложила телефон и посмотрела на улицу. Рыжего мальчишки уже не было, у ступенек отсвечивал яркой панамкой совсем мелкий карапуз. Сосредоточенно сопел и пытался стукнуть раскормленных голубей пластиковой лопаткой. Те с трудом уворачивались, переваливая жирные тушки на тонких лапках. Не голуби, а пингвины. Даже пнешь – не полетят… Эхо детских эмоций иногда доносилось, но энергия вокруг по-прежнему оставалась тусклой и равнодушной. А ведь целые сутки прошли.

– Дар долго не восстанавливается, – отметила я. – Раньше на второй день возвращался…

– Да куда он денется? – осведомился Феликс с откровенной издевкой и беззвучно захлопнул ноутбук. – Дня три потерпи. В этот раз чуть больше времени займет.

– Удивительно, – хмыкнула я.

– Что удивительного? Посреди сценария вырывает болезненнее, вот и последствия ощутимее.

– Удивительно, что ты не во главе тех, кто пытается от нас избавиться!

Феликс сдвинул ноутбук в сторону, чай в чашке колыхнулся в такт дрогнувшему столу. Жар схлынул, коронный ледяной взгляд пронзил меня насквозь. Перехватить его было невозможно, зато ощутить – в полной мере. Я крепче сжала чашку и спросила прямо:

– Правда, а зачем вмешиваться? Твои коллеги задумали нам какую-то пакость. Пусть… Явно хотят сделать мир лучше. Идеальнее! Почему тебя не устраивает их возвышенная самодеятельность?

Он утомленно выдохнул, отъехал чуть назад вместе со стулом, словно хотел оказаться от меня подальше, и спокойно ответил:

– Не доходит? Неужели нужно объяснять? Хорошо. Потому что это неправильно.

О… Интересно, что же они неправильно делают? Не знают про приливное течение? Но ни одного тела до сих пор не всплыло! К нам подлетела официантка со счетом и зубастой улыбкой. Феликс кивал девице, лишь провоцируя на бесконечную трескотню. Молча оставить счет на столике не пробовала? Похоже, ее рот никогда не закроется… А если она все-таки уйдет, то в воздухе останется висеть ее жизнерадостный оскал! Получив деньги, официантка вручила ему салфетку с нацарапанными ручкой цифрами. Видимо, номер телефона. Феликс помнит, что он вроде как на работе? Впрочем, салфетка улетела в первую же урну. И чем ему эта девица не понравилась? Симпатичная. Наверное, слишком много вопросов задавала. Лишних.

В отеле мне велели собираться и через час быть готовой выезжать. Я не стала спрашивать куда, лишь понадеялась, что меня не поволокут в неведомую даль на каком-нибудь дельтаплане. Новых писем так и не пришло. Хоть бы Паша уловил намек и задумался над тем, что за люди находятся рядом! Если его пытались на что-то спровоцировать моим исчезновением, то вряд ли остановятся. Утешало одно – ни глупостью, ни доверчивостью он не страдает.

В номере было жарко, и я выкатила чемодан на крыльцо задолго до назначенного срока. Но Феликс уже курил на том же месте, что и вчера. Он отвлекся от созерцания вывески соседнего магазина и кивком указал на припаркованную рядом машину. Копию той, на которой мы ездили в Испании, только номер другой. Забросив вещи в багажник, я села на переднее сидение. Меньше укачает, и раз уж мы теперь вместе расследуем, хватит прятаться и пережидать в уютных углах. Похитители сами собой не найдутся.

На стекле играли солнечные блики, но тучи сгущались. Неуловимо пахло грозой. Феликс прикончил сигарету и скрылся в отеле, я поерзала на кресле, устраиваясь поудобнее. Взгляд уперся в бардачок. Рука потянулась к нему сама, но… Рыться в чужих вещах как минимум неприлично. С другой стороны, Феликс обо мне почти все знает, а я о нем – ничего. Это нечестно. Он в мою переписку лезет без стеснения, и у меня дома, помнится, тоже не церемонился. Так почему мне должно быть стыдно? Я осторожно приоткрыла бардачок и заглянула внутрь. Там обнаружились бутылка воды, бумага с печатью, напоминающая оплаченный счет, свернутая в рулон сегодняшняя газета и… водительские права. Значит, Феликс Земан, тридцать четыре года, Женева. Он из Швейцарии, а фамилия вроде чешская. И на фотографии выглядит довольно приветливо, на маньяка не похож. С виду, по крайней мере. Или в тот момент суровое выражение лица у него внезапно не получилось?

Дверь отеля тонко скрипнула. Я подпрыгнула, быстро вернула все на прежние места, захлопнула бардачок и отвернулась к окну. Уши горели, счастье, что под волосами не видно. Щелкнула соседняя дверца, рядом почти беззвучно сел Феликс. Я сплела дрожащие пальцы в замок и вдохнула поглубже. Едва машина тронулась с места, хлынул дождь – сильный, стремительный. За секунды превратился в полноценный ливень, растворяющий городскую суету в своей стихии. Гулко барабанили капли, качались деревья, ветер рывками бросал сорванные с них листья. Я рассматривала сквозь потоки воды на стекле разбегающихся туристов, залитые широкими лужами площади и лестницы, напоминающие каскадные фонтаны. Пасмурное небо наглухо затянуло тучами, веки потяжелели, и весь мир утонул в хмурой серости.

Когда я открыла глаза, в окно врывался густой пряный воздух, из-за облаков выглядывало солнце. Город за окном тоже был другим. Тесные узкие улочки, дома всех оттенков желтого, бесконечные красные черепичные крыши. Живописная набережная с зеленой гладкой водой и арочными мостами. Всюду чувствовался дух старины, но не такой, как в Риме. Более земной, без тени пафоса. Вскоре центр города оказался позади, стало меньше людей, автомобилей и мопедов. Высокие здания с рельефной кирпичной кладкой сменились серыми каменными домиками, а брусчатка – зелеными холмами.

Потянулась череда аккуратных коттеджей. Машина свернула к одному из них – двухэтажному, с деревянными ставнями. Проехала мимо крыльца, заставленного цветочными кадками и остановилась на парковочной площадке, у невысокой ограды, сквозь которую лезли пышные шапки незнакомых цветов. Феликс заглушил мотор, бросил мне сдержанное: «Приехали» и направился к крыльцу. Интересно… Почему сюда, а не в очередной отель? На окне колыхнулась занавеска, среди горшков с фиалками зашевелился пушистый рыжий хвост. Я отстегнула ремень, выбралась наружу.

От непривычно ярких запахов закружилась голова, ударившее в глаза солнце ослепило.

Позвонить или постучать Феликс не успел. Собственно, подняться по лестнице тоже. Дверь резко распахнулась, в проходе мелькнула хрупкая фигурка. Разом перепрыгнув через все четыре ступеньки, издала невероятной тональности писк и повисла у него на шее. Вот это прыть… Как он вообще на ногах удержался? Я прикрыла глаза ладонью, стало видно чуть лучше. Феликс потрепал девушку по блондинистой голове, из собранной в хвост шевелюры выбилась фиолетовая прядка. Анита?!

Едва она выпустила его из объятий, я поняла – так и есть… Расшитые бисером розовые шорты, открытая улыбка, неиссякаемый фонтан восторга и абсолютно нейтральный отпечаток энергии. Реальность происходящего доходила медленно, сознание сопротивлялось.

Моя предельно тактичная, милая, понимающая Анита, ни разу не сказавшая мне грубого слова, и этот… этот… Они что, друзья? Да такого просто не может быть!

Анита что-то выпалила Феликсу – непонятное, но очень радостное, и подлетела ко мне.

– Привет-привет! – защебетала на русском, путая ударения. Обдало дикой смесью воодушевления и безудержного веселья. – Тут есть восхитительная коллекция чайных ложек. Идем, тебе понравится!

Она схватила меня за руку и потянула за собой в дом. Феликс посторонился с крыльца и, чуть погодя, последовал за нами, закрыв дверь.

Внутри дома было прохладно и по-простому уютно. Неожиданно низкий бревенчатый потолок, поскрипывающие в такт шагам половицы. Накрытые пледами кресла и диван, шкаф с резными дверцами. Пахло душистыми цветами и чем-то медовым. Анита втащила меня на второй этаж по деревянной лестнице, устланной ворсистым ковром, и гордо кивнула: «Вот». Там действительно были ложки, целая коллекция. Они висели на стене, в одинаковых квадратных рамках. Несколько десятков блестящих ложек всевозможных форм и размеров, но неизменно фигурные или с вычурными узорами. Разнообразие поражало. Антиквариат вперемешку с детскими подарочными экземплярами в виде морды бегемота.

– Потрясающе, да? – спросила Анита, по-прежнему не выпуская моей ладони. Любовно потрогала скрученную по спирали ложку, напоминающую рог единорога, и сообщила: – Ими не едят…

– Я так и подумала.

Солнце скрылось за облаками, со стен соскользнули теплые полосы света и растворились в тени. Стало зябко.

– Здесь красиво, мне нравится, – отстраненно сказала Анита и, тряхнув головой, добавила: – А ты, наверное, устала с дороги.

Я кивнула. Анита подвела меня к двери посреди коридора и распахнула ее. Там была ванная комната: отделанная белым деревом, небольшая, но на удивление вместительная. Никакой надоевшей в отелях душевой кабины – огромная ванна за легкомысленной занавеской в рюшечках. Полки с множеством разноцветных баночек и бутылочек, ряды махровых розовых полотенец на крючках, рядом такой же розовый пушистый халат. С ушками на капюшоне!

– Бери его. – Анита довольно улыбнулась, проследив за моим взглядом, и добавила: – Дверь не запирается, но не переживай. Сюда никто не войдет!

Я пожала плечами. По-моему, это меньшее, о чем сейчас стоило переживать…

– Ты как? – серьезно поинтересовалась она, совсем без игривых интонаций, и наконец отпустила мою ладонь. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо, – ответила я тихо. – У меня все есть.

Анита вздохнула и вышла за дверь. Я покосилась на ручку с отсутствующей защелкой. Подумаешь… В последнее время приватность и так скончалась в муках!

Горячая вода, наполненная до краев ванна, витающий в воздухе пар. Ничего не ждать, никуда не торопиться. Запрокинуть голову на край бортика, прикрыть глаза и расслабиться. Кажется, это стало пределом моих мечтаний. Я лежала и рассматривала то доски на потолке, то гладкую поверхность воды. Изредка с выключенного душа слетали одинокие капли, звонко плюхались в воду, расходясь затухающими кругами. Мысли тоже вяло плыли по кругу. Конечно, для меня не было секретом, что Анита с Феликсом знакомы. Они коллеги, и осенью приезжали к нам расследовать вдвоем. Но то, что их объединяет нечто большее, отказывалось помещаться в голове. Дикость полнейшая! Что у них общего? Кроме того, что оба говорят на русском, и в детстве подверглись атаке на подсознание. Только подобное пережил каждый обладатель энергетического иммунитета, но далеко не все в Совете дружны. Ничего не понимаю… Феликс таких как я откровенно ненавидит, Анита же всегда относилась ко мне по-человечески. Ни требований, ни претензий. Был, правда, один неприятный момент в наших отношениях. В тот раз, когда она позволила Паше насильно влезть в воспоминания Лессера, отлично зная, чем это чревато для последнего. Кира тогда успела наговорить лишнего, Лессер стал опасен, и участь его была решена. Для Аниты главное, чтобы существование одаренных оставалось тайной. При этом для нее нет разницы, от кого исходит угроза – от человека с даром или без.

Вода остыла, и я заставила себя вылезти из ванны. Высушила волосы полотенцем, закуталась в мягкий халат и подошла к зеркалу. Вид розовых ушек в совокупности с хмурым выражением лица производил сокрушительное впечатление. Я невольно улыбнулась и выскользнула в коридор. Пол был залит полуденным солнцем, через приоткрытую дверь комнаты напротив виднелся мой чемодан. Я с любопытством зашла. Скошенный деревянный потолок, какие бывают на чердаках, белые стены, белый с розовыми вставками платяной шкаф, белая кровать с розовым пушистым покрывалом, светильник из кружева на резной тумбочке и широкое окно с розовыми бархатными шторами. Мило.

С чердака отлично просматривался двор – садик с клумбами и стрижеными кустами, обвитая плющом беседка, стол со скамейками и длинные качели под навесом. Вдали зеленели холмы, между ними петляла дорога, окончательно теряясь за одним из поворотов. Зачем мы здесь, и надолго ли? Я переоделась, вернула подсохшие халат с полотенцем в ванную. Подошла к лестнице и прислушалась. Внизу раздавались приглушенные голоса и тонкий нарастающий свист – кажется, закипал чайник. Анита что-то обстоятельно рассказывала, растягивая слова и делая длинные паузы. Феликс иногда бросал в ответ короткие фразы, чаще вопросительные. Жаль, что говорят не по-русски…

Я осторожно спустилась и пошла на свист. В кухне, у плиты суетилась Анита, отчаянно жестикулируя и перекрикивая чайник, который свистел все надрывнее. В распахнутом верхнем шкафчике пестрели разноцветные коробки с печеньем, заваливался набок пряничный медведь с откушенным ухом. Феликс стоял у подоконника, сложив руки на груди, и задумчиво кивал. Дурдом… Он что-то слышит?

Феликс кинул в мою сторону хмурый взгляд и отвернулся к окну, Анита выключила газ под несчастным чайником. На мгновение кухня погрузилась в тишину. Если бы не гул облепленного магнитиками холодильника, подумала бы, что оглохла.

– О, ты уже все? – сказала Анита так, словно я не сидела в ванной добрых два часа. – Тебе чай или кофе? Предупреждаю, он растворимый.

– Тогда чай, – выбрала я.

– Отлично, – просияла она и в следующее мгновение бухнула на стол полную чашку с блюдцем, чуть не расплескав содержимое. – Держи.

Я присела на табурет. Чай был крепким, горячим и в меру сладким, с отчетливым привкусом трав. Посреди стола появилась тарелка с рыбным пирогом и горой всевозможного печенья. Идеальный обед с точки зрения Артема. Если пирог не считать. На соседний табурет запрыгнул круглый рыжий котище, встал передними лапами на стол и проорал требовательное «Мяу».

– Прожорливое животное! – Анита погрозила полотенцем, тянущийся к пирогу кот изобразил крайний испуг. – Это соседский, один раз покормила. Теперь постоянно приходит: пожрать, поваляться, мебель подрать. Уже не уверена, кто тут в доме хозяин – он или я…

Кот невозмутимо подцепил когтем кусок пирога, протащил его по столу и уронил на пол.

– По-моему, мыши, – усмехнулся Феликс. – Судя по наглой сытой морде этого флегматика.

Это он сейчас что сделал, пошутил? Кот шумно плюхнулся на пол, обнюхал украденное, фыркнул и вперевалочку потопал к двери. Анита вздохнула, выкинула кошачью добычу в мусорное ведро, забралась на оставленный им табурет и выловила из тарелки крекер в форме рыбки. Я улыбнулась, отпила еще чая. Пирог манил невероятно и видом, и запахом, но кусок в горло почему-то не лез. Феликс приоткрыл окно, достал из кармана пачку сигарет.

– Ты же бросил, – вкрадчиво напомнила Анита.

Он чиркнул спичкой, прикурил и выдохнул вместе с дымом:

– С вами бросишь…

– О, продолжай в том же духе, – выговорила она очень заботливо и повернулась ко мне: – Я всегда с ним пари заключаю, что не бросит. На желание. В этот раз я ему кота подарю!

Хорошо, что я в это время не пила чай… А что, будут на пару сидеть с невозмутимыми мордами. Феликс покачал головой, Анита нарочито громко захрустела печеньем. По кухне разлилось мимолетное, едва уловимое тепло. Почувствовала себя тут совершенно лишней. Феликс облокотился о подоконник, стряхнул пепел на улицу. Повернулся к Аните и требовательно произнес:

– Расскажи ей.

Она на секунду замешкалась, протянула руку и, отломав кусочек от шоколадной трубочки, как ни в чем не бывало отправила его в рот. Возникло стойкое ощущение – Анита ничего говорить не хочет. Тянет время, надеясь, что Феликс передумает. Он молча курил, всем видом показывая, что готов ждать хоть до вечера.

– Речь о третьей пропавшей девушке, – сказала она мне, с осторожностью подбирая слова.

– Илзе? – уточнила я.

Анита медленно кивнула, придвинулась ко мне и продолжила:

– Я съездила к ней домой и поговорила с… польскими коллегами. Ее исчезновение сильно выбивается из общей картины. Она единственная пропала в другой стране, практически ни с кем из своих не общалась. Редкая затворница, дорогу никому не переходила. Зато много исследовала дар и Поток. Ты ведь знаешь, что Мария тоже этим увлекалась.

– Да, – подтвердила я настороженно. По спине пробежал неприятный холодок.

– Мария хваталась за все подряд, и определить главный источник неприятностей сложно, – выговорила Анита, украдкой покосившись на Феликса, но того, по-моему, ничего, кроме сигареты, не интересовало. – А вот Илзе была более избирательна.

– И что именно она исследовала?

– То, что находится за границей. И первородный мир.

Воздух потяжелел, внутри заворочалось предчувствие беды.

– У Илзе была теория, – Анита сделала паузу и провела пальцем по столу, рисуя причудливую фигуру, – насчет тьмы. Что ни одна энергия такой силы не берется ниоткуда и не исчезает. Она до сих пор должна быть где-то в Потоке.

Значит, существует настоящая тьма… Реальнее той, из первородного мира. И я догадываюсь, где она может быть. Все померкло: цвета, запахи, звуки. Сковал пронизывающий холод, по спине пробежала нервная дрожь. Казалось, я снова там, в пещере, наедине с жадным черным месивом, по капле вытягивающим жизнь. Только на этот раз помощи ждать неоткуда. Анита тронула меня за плечо. Наваждение рассеялось, а дрожь осталась.

– Ясно, – бесцветно произнесла я и отпила из чашки. Чай показался обжигающе горячим и совсем безвкусным. – Интересная теория.

– Нам известно об этом мало, – она сковырнула с печенья орешек и отстранилась, задвинув его на дно тарелки. – Зачем-то Поток поделили на две части и поставили границу. По сути, ты единственная, кто знает того, у кого могут быть ответы на эти вопросы.

Вот как… Возможно. Только Хранитель на них крайне скуп. А если и расщедрится, боюсь представить, какую цену запросит. Оно мне надо?

На плите остывал чайник, сквозняк играл занавеской. Феликс искоса смотрел в мою сторону, словно наблюдая за реакцией. Дым кольцами улетал на улицу, растворяясь в растущих под окном кустах.

– Не спрашивала его, – призналась я честно. Все равно врать не умею. – И другим не советую. Он уже куче людей сердечные приступы устроил.

Взгляд Феликса стал острым и холодным, как тысячи ледяных иголок. Резко захлопнулось окно, загашенная сигарета прицельно приземлилась в мусорное ведро. Он развернулся и вышел с кухни.

Что я такого сказала?

– Ешь пирог, он вкусный! – Анита пододвинула тарелку.

Я уставилась на пирог. Вдох, выдох, тщетная попытка нащупать сбежавший аппетит. Анита забарабанила ногтями по столу и обронила:

– Не волнуйся. Мы вычислили тех, кто балуется с клиниками. Осталось разобраться, кто их покрывает. Несколько дней, и вернешься домой.

Со сроками хоть что-то определилось. Неплохо бы прояснить еще один вопрос.

– Ты ведь мой куратор?

– А, ну да… – беспечно отмахнулась она, качнувшись на табурете. – Пей чай.

Я отпила из чашки и через силу затолкала в себя кусок пирога. Оказался довольно вкусным. Интересно, у Феликса есть подопечные? Как им живется? Они еще не повесились? Любопытство разыгралось настолько, что я не удержалась:

– Он тоже чей-то куратор?

– Феликс? – с легким изумлением отозвалась Анита и усмехнулась. Можно было подумать, что я спросила что-то забавное. – Нет, ничей. Он… не куратор. Ой, не бери в голову. Это все формальности. Я с самого начала против того, чтобы навязывать тебе всякие правила и обязательства. В твоем случае они лишние.

Настала моя очередь удивляться.

– Почему?

– Лера… – Анита устало улыбнулась и намотала на палец фиолетовую прядь волос. – Я много видела. Больше, чем хотелось бы. Я уверена, что ты никому ничего плохого не сделаешь.

Неожиданно… Я кивнула в ответ, переваривая услышанное, и сосредоточилась на печенье. В общем-то, должности в Совете для меня загадка. А Феликса логично подальше от людей держать. Целее будут. Я допила чай и больше вопросов задавать не стала, особенно про него. Они определенно друзья, а я Аните кто? Максимум ей симпатична. Вот и не стоит этим злоупотреблять.

Следующий час я провела на качелях во дворе, разглядывая пестрые клумбы и боясь озвучить себе до боли очевидный вывод. Голова пухла от мыслей, и все были безрадостными. Как я сама не догадалась? Жуткая лужа из первородного мира – лишь воспоминание, часть скопированной реальности. Энергия, которой необходим источник, а он у нас один. Илзе права: тьма родом из Потока. Много веков назад, в той пещере, кому-то удалось ее победить. Но она не могла исчезнуть без следа, как и появиться ниоткуда…

Поток – вечный круговорот энергии. И раз мы до сих пор не столкнулись с этой смертоносной штукой, значит, она за границей, в нижнем Потоке. Что если воронка удерживает темную энергию, и нижние миры представляют собой подобие тюрьмы? Вероятно, его деление банально – на свет и тьму, жизнь и смерть. Только граница двигается, причем благодаря Вестникам. Что будет, когда ее не станет? Тьма вырвется на свободу и уничтожит все живое?

Накатывал липкий страх, под платье забирался холод. Не спасало ни палящее солнце, ни найденный под качелями плед, ни размеренное дыхание с повторением единственной спасительной фразы, которая снова и снова эхом уходила в глубину сознания – «Уже ничего не исправишь».

…комки бумаг на ковре, тарелка с кусочками фруктов, выложенными в виде пальмы. Огрызки карандашей и мусор из точилки. Жуткий бардак. Но сейчас он беспокоит меньше всего. Соня отправляет в рот дольку киви, переворачивается на спину и выставляет перед собой исчерканный ручкой лист. Кривые линии извиваются, образуя не то спираль, не то воронку с замочной скважиной посередине.

– Это полная ерунда, – комментирую я с дивана.

– Это путь, – поправляет Соня, – к чему-то. И оно находится за границей. Я хочу знать, что там.

– Зачем?

– Что зачем? – переспрашивает она удивленно.

– Зачем знать?

Вопрос подвисает в воздухе и растворяется, возвращаясь дымкой ее недоумения. Соня приподнимается на локтях. Смотрит прямо и уверенно, даже увереннее, чем обычно, и говорит:

– В нижнем Потоке что-то прячут. Важное.

– Ага, и внутрь пропускает лишь достойных. Я помню. Хватит фантазировать.

– Уговорила, – фыркает она. Сминает лист в тугой шарик и бросает в меня. Привычно ловлю его на подлете. – Если и узнаю наверняка, то тебе не скажу.

Бумажный снаряд летит обратно, Соня со смехом откатывается в сторону. Тот падает – в кучу других таких же шариков…

В кармане коротко тренькнул телефон, перед глазами снова оказались клумбы с пахучими цветами. Пришло новое письмо. От Паши. В сознание безжалостно впечаталась каждая строчка: «Мария добаловалась с ловушкой, из-за этого и вляпалась. Нашла способ выбираться из нее и других выводить. Как именно – выясняем. Ловушка в глубоком Лектуме. Будь осторожнее».

Очень похоже на правду. В том ослепительно белом пространстве Хранитель за мгновения создал целый замок. В ловушке тоже досконально воспроизводят обстановку, причем берут ее из нашей головы. К счастью, в мелких деталях неизменно прокалываются. Только это и спасает, позволяя вовремя сбежать. Никогда не проводила параллель между подделкой реальности в ловушке и рисованием в Лектуме. Если Лектум – верхний слой Потока, позволяющий людям видеть сны, то что такое глубокий Лектум? И для чего он?

Я бессмысленно качнулась на качелях, набрала: «Спасибо. Держи меня в курсе». Получив через минуту сдержанное: «Ок», спрыгнула на траву и отправилась искать Феликса. Все равно уже прочитал. Правда, вряд ли понял, о чем шла речь.

Они были в гостиной – Анита стучала по клавишам ноутбука в кресле, Феликс стоял за ее спиной, неотрывно глядя в экран и время от времени бросал короткие фразы, казавшиеся абракадаброй с вкраплением знакомых слов. Явно славянский язык. Я остановилась в дверях. Половицы запоздало скрипнули, оба повернулись ко мне – мгновенно и почти синхронно.

– Если бы ловушка в Потоке перестала представлять угрозу, – поинтересовалась я, – как бы в Совете отреагировали?

– Некоторые – не очень радостно, – подтвердила Анита мою догадку. Феликс молча оперся о спинку кресла, сохранив привычное равнодушие. – Было уже много попыток научиться избегать ловушки и помочь тем, кто в нее попал. Им никогда не мешали.

– В Мадриде считают, что Мария добилась успеха.

– Такой информации не было. – Она задумчиво склонила голову набок. – Но я проверю. Если ей удалось кого-то вытащить, это не скроешь. Все на строгом учете.

– Не знаю, как насчет вытащить, а вот принудительно нас туда закидывать кто-то научился. Возможно, это результат одного и того же открытия.

– С этим сама разбирайся, – пожал плечами Феликс.

Кто бы сомневался. Впрочем, обязанности мы поделили заранее.

– Кстати, хорошо, что ты подошла, – ласково улыбнулась Анита и выразительно ему подмигнула. – Как раз хотели поделиться дальнейшими планами.

С чего вдруг такая щедрость? Под ложечкой засосало, желание что-либо знать подло испарилось. Анита продолжила:

– Главврач назвал человека, с которым работал. Тот недавно перевелся в итальянский филиал, от подельников подальше. Размаха испугался. Теперь ему терять уже нечего – все рассказал. Начиналось все невинно и с благими целями: они тайком отправляли в клиники потенциально опасных вемов, не дожидаясь пока те наберут по пять предупреждений. Так сказать – превентивные меры. Ну, а закончилось как обычно – за большие деньги стали пристраивать неугодных кому-то людей. Надо понять, кто из испанского руководства в курсе их предприятия, а кто просто идиот. Клиентов им находить помогает один местный предприимчивый тип. У него послезавтра прием в резиденции на юге Испании.

Она замолчала и откинулась на спинку кресла. Феликс кинул мрачный взгляд сначала на нее, затем на меня, и неохотно сообщил:

– Понадобится твоя помощь. Дар у тебя восстановится. Нужно наведаться туда и выяснить, кто из Совета ему помогает.

– Нет! – заявила я категорично и сложила руки на груди. Услышанное совсем не понравилось. Особенно моя помощь, восстановление дара и слово «выяснить». – Я никому вредить не буду, даже если они последние сволочи.

Феликс медленно изогнул бровь. Обдало волной ярости, да такой, что чуть во двор не смыло. Надо же, как он умеет! А сколько времени притворялся, будто прямиком из морозилки!

– Лера, ну что ты, – прошептала Анита, коснувшись руки Феликса. – Никто и не просит. Всего лишь в Лектуме пару человек подержишь минутку. Там закрытое мероприятие, роскошная вилла, охрана на каждом углу. Пройти можно, но зачем лишние сложности, если есть ты? Потом посидишь недолго на приеме, и обратно.

А он не мог это сразу сказать? Я прислонилась к дверному косяку, чтобы обрести хоть какую-то опору, и спросила:

– Это опасно?

– Не опаснее, чем бездействовать, – вздохнула Анита. – Не добудем вовремя доказательства, многие останутся безнаказанными. Дело не только в злоупотреблениях возможностями Совета. Против вас замышляют что-то серьезное. Важно вычислить всех, иначе однажды история повторится.

– Хорошо, – согласилась я.

Она благодарно кивнула, Феликс уставился в ноутбук, хотя за это время в нем ничего нового не появилось.

– Мы пойдем на прием вместе? – спросила я с надеждой.

– Вы пойдете, – как ни в чем не бывало объявила Анита. – Вдвоем.

Феликс не повернул головы, я нервно сглотнула и все-таки вышла на улицу. Черт! Надо было сначала уточнить, а потом соглашаться!

К счастью, до конца дня мы с ним не встретились ни разу. До ужина я просидела в саду, читая подробный отчет от Артема об отдыхе и сочиняя ответ с настойчивой просьбой не соваться без меня в активированный мир с джунглями. Уверена, не послушается! Потом был чай с Анитой на кухне, следом – купание кота, который умудрился опрокинуть на себя банку со шпротами. Кажется, в его планах было радостно поужинать награбленным, и не убил он нас исключительно из лени. Анита отделалась царапиной, а я – затяжкой на платье. Вечером она показала мне замечательную прачечную в подвале. Со стиральной машиной и электрической сушилкой для белья. И я исполнила свою давнюю мечту – устроила стирку! Как ни странно, уснула я сразу, как только добралась до кровати, и проспала до обеда. Разбудил меня поток эмоций колдующего над клумбами садовника. Воздух сочился энергией, мир играл долгожданными яркими красками.

На кухне Феликс сидел за столом с чашкой чая, на соседнем стуле пристроился кот, задумчиво косясь на знакомый термос. Анита суетилась у плиты и варила кофе в эмалированной кастрюльке. Оказалось, что мы с Феликсом уезжаем, через пару часов у нас самолет.

В машине я привычно смотрела в окно и старалась не думать о предстоящем перелете. Главное, чтобы к завтрашнему вечеру шатать перестало… Вскоре замелькал пестрящий красными крышами город. Попетляв по живописным улочкам, Феликс припарковал машину у магазина одежды с вывеской смутно знакомого бренда. Я непонимающе нахмурилась, он с непроницаемым спокойствием осведомился:

– Ты на прием в чем идти собралась?

Я оглядела свое летнее платье, вспомнила о втором с затяжкой от когтей и решила, что спорить тут глупо.

В магазине было просторно и малолюдно, вдоль зеркальных стен тянулись бесконечные ряды вечерних платьев. Улыбчивую девушку-консультанта Феликс развернул на подходе, и замечательно. Общаться с ней не тянуло, а через него – подавно. Я затерялась между вешалками в поисках чего-нибудь нормального среди засилья блесток, безумных вырезов, прозрачных вставок и шелковых шлейфов. Перебрала все, чудом нашла скромное черное платье. Ниже колена, узкое, закрытое, и с длинным рукавом. Примерила – вроде подошло. Выскользнула из примерочной, чтобы получше рассмотреть в большом зеркале, и наткнулась на Феликса. Он окинул меня долгим критическим взглядом и без намека на деликатность сказал:

– Хочется верить, что вторая попытка будет удачнее.

Я растерялась.

– А что не так?

– Не смешно, – устало произнес Феликс. – У тебя жених миллионер, а ты не знаешь, как одеваются на светские приемы к другим миллионерам?

– Во-первых, – усмехнулась я, – миллионер его отец. Во-вторых, он уже четыре года мне никакой не жених. Как ты что-то расследуешь, если даже это запомнить не можешь?

Развернулась и скрылась за длинной вешалкой. Ладно… Выделяться на приеме действительно не стоит, особенно если явился без приглашения.

Я снова обошла магазин, отчаянно напрягая память. Первое время Роза пыталась таскать меня по торжественным и не очень мероприятиям, учила одеваться и щедро сыпала претензиями. «Лера, это слишком скучно и простенько», «Ты ведь не учительница», «Подобное лет двадцать как не носят» и мое любимое «Мы не на похороны», сказанное таким тоном, словно на мои бы она охотно сходила. В итоге Роза махнула на меня рукой, и звать с собой перестала, чему я лишь обрадовалась. Но не зря же я столько мучилась! Сейчас всего лишь надо найти то, что она бы одобрила. Вскоре я отыскала подходящее под ее вкус платье – покороче предыдущего, с россыпью черного жемчуга и в меру пышной юбкой. Узор на лифе красивый – четырехконечная звезда. Между прочим, символ правильно выбранного пути.

Покрутившись в платье перед зеркалом, я вышла к гостевым креслам. Феликс оторвался от телефона и замер. Посмотрел на меня как-то странно, будто совсем без выражения, и обронил:

– Оно из прошлогодней коллекции.

У меня попросту пропал дар речи. Вот уж чего точно не ожидала услышать!

– И что с того? – выдавила я сквозь ступор.

– Поищи другое, – заявил он.

Внутри все вскипело.

– Знаешь, что? – ровно выговорила я. – Или выбирай сам, или я иду в этом. Как вариант – не иду вообще.

Феликс пожал плечами, уставился обратно в телефон и сказал:

– Пятое справа.

Я подошла к ближайшей правой вешалке, отсчитала пятое платье. Оказалось похожим на нынешнее, только без узора, и юбка посвободнее. Зато новая коллекция! Кто бы мог подумать, что Феликс их различает. Проглотив ехидный смешок, я ушла в примерочную. Платье сидело неплохо, и отражение мне нравилось. Разве что завязочек многовато. И спина слишком открытая… Но черт с ней.

Когда мы вышли из магазина, я с облегчением шагнула к машине.

– А туфли? – поинтересовался Феликс.

Да он издевается…

– Туфли у меня есть, – процедила я, мысленно благодаря Юлю, что подсунула мне на курорте тех монстров. – В чемодане.

Феликс недоверчиво прищурился. Я не выдержала и осведомилась:

– Показать? Вдруг они не из той коллекции. Или к платью не подходят… Но могу успокоить, выбирала их не я!

– Оставлю это на твоей совести.

Проснулось неистовое желание чем-нибудь швырнуться, предпочтительно тяжелым. Я вцепилась в пакет с обновкой и молча села в машину.

Спокойно! У меня есть выдержка, терпение и самообладание. Сила воли, годами тренированная. Без них в Потоке – никуда. Да я энергией умею управлять, черт возьми! Что мне остальное? Справлюсь. Надо лишь выдержать эти несколько дней. Особенно завтрашний…