Эйнштейну, говорят, принадлежит следующая фраза[5]: „Математика – единственный современный метод, позволяющий провести самого себя за нос»“. Статья о теории относительности Эйнштейна довольно сложная. Вполне можно предположить, что он сам себя запутал с помощью математических выкладок и блестяще подтвердил этим сказанную им самим фразу.

Но давайте возьмём куда более простую статью Эйнштейна[6], в которой он якобы „изящно“ разрешил проблему фотоэффекта. В ней математики практически нет, да и та только на уровне арифметики.

Планк, как известно, в 1900 г. пришёл к выводу, что нагретые тела излучают энергию (свет) порциями, причём величина порции излучаемой энергии h пропорциональна частоте излучения .

Какой „вывод“ сделал из этого Эйнштейн? Он решил, что эта порция является частицей! На каком основании? Оснований он не приводит.

Далее, воспользовавшись тем, что эта порция энергии обладает по Планку частотой, он назвал её ещё и волной!

- Волной?! Порция энергии по Планку вполне может быть волной или даже системой волн. Но ведь Эйнштейн только что назвал эту порцию частицей?! Разве частица может быть волной?

- Скажем так: у Эйнштейна не было другого выхода. Эта порция энергии, по его замыслу, должна была выбить электрон из поверхности металла. Причём она должна была передать ему всю наличную энергию. Поэтому ему ничего другого не оставалось, как назвать эту порцию частицей. А так как она по Планку имела частоту, и, кроме того, энергия выбитого электрона также зависит от частоты света, то было естественно предположить, что эта частица должна была иметь частоту. Это же совершенно логично! А если уж частица обладает частотой, то она должна быть похожа на волну.

- Да, но на каком основании?!

- На математическом! Простейшее уравнение сохранения энергии при столкновении „частицы“ с электроном позволяло „изящно“ разрешить проблему фотоэффекта, но только в том случае, если „частица“ обладает частотой и её энергия пропорциональна частоте.

- Да, но и с математической точки зрения это невозможно. При столкновении двух частиц надо учитывать не только сохранение энергии, но и сохранение импульса. А оно здесь не проходит.

- Ну, знаете, вы уже придираетесь! Человеку пришла в голову идея (heuristischer Gesichtspunkt – догадка. См. название статьи Эйнштейна [6]). Он догадался, что порцию энергии надо назвать частицей, он принёс жертву науке и назвал эту частицу ещё и волной. Так почему ему не пренебречь ещё и каким-то законом сохранения энергии? Знаете, как говорят кавалеристы – смелого пуля боится, смелого штык не берёт!

- Да, да, если на таком уровне решать научные проблемы, то, конечно. А скажите, пожалуйста, вы говорите про того самого Эйнштейна, который был великим физиком, или же про какого-то Эйнштейна-кавалериста?

Если бы Эйнштейн был по натуре физиком, или хотя бы в достаточной мере знал физику, то он знал бы, что волна состоит из огромного числа частиц. Примером может служить морская волна или звуковая волна. Эти частицы определённым образом связаны друг с другом, влияют друг на друга. До Эйнштейна никто не осмелился бы назвать частицу волной, по крайней мере, физик не осмелился бы.

С точки зрения математика на такой шаг решиться тоже нельзя было. Математику должно быть знакомо уравнение волны, волновое уравнение. И математик знает, что оно написано не просто так, с потолка, а на основе изучения волн. Математик, который хотя бы приблизительно помнит, как выглядит уравнение волны, знает, что оно содержит производные как по времени, так и по координатам, и следовательно, в случае волны, речь не может идти о единственной частице.

Не пришли ли мы к выводу, что мы не можем считать Эйнштейна и в достаточной мере знающим математиком?

Как бы мы ни подходили к этой проблеме, но назвать частицу волной не может себе позволить ни достаточно грамотный физик, ни достаточно грамотный математик.

А кто же может? Безграмотный авантюрист.

- И за эту „работу“ он получил нобелевскую премию?!

- Ну, это уже точно не проблема физики.

Но удивлять нас должен вовсе не нобелевский комитет, а то, что его „теорию относительности“ критикуют все, кому не лень, а вот его „работу“ по фотоэффекту практически никто не трогает. А ведь она куда более очевидная чушь, чем его специальная теория относительности.

- Возможно, дело в том, что решение проблемы фотоэффекта не меняет наших взглядов на природу?

- О, ещё как меняет! Как раз к этому мы сейчас и перейдём.