Под приветственные возгласы Фердинанду вручили большую золотую медаль.

Председатель собственноручно приколол ее к лацкану пиджака. Вид у председателя был при этом необычайно торжественный, и заикался он больше обычного.

– М-ммм-ы оч-ччччччч-чень ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра… …ды! – докончила за него толпа.

Ч-ч-ч-ч-ч-то эт-т-т-т-т-то имен-н-н-н-н-н-н-но в-в-в-в-в-в-…

– …вы! – воскликнули разом зрители.

Д-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дазд-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дравств-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в…

– …ствует! – гаркнули собравшиеся.

– В-в-в-в-вот им-м-м-м-м-мен-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н…

– …но! – крикнули, расхохотавшись, все зрители и принялись снова приветствовать медалиста.

В этот день в честь Фердинанда было произведено 3128 криков, в том числе:

1265 "Ура!"

828 "Да здравствует!"

654 "Виват!"

129 "Привет!"

55 "Многие лета!"

49 "Браво!"

и 48 "Гоп-гоп!"

Остальные сто разобрать не удалось, но ни у кого не было сомнений, что все они выражали живейшую радость и глубочайшее уважение.

Парк понемногу пустел.

Директор подошел к сияющему Фердинанду, еще раз поздравил его и, потянув за рукав, вежливо сказал:

– Может, пойдем…

– Как тут хорошо… – ответил разомлевший Фердинанд.

– Слов нет, хорошо. Но пора и в гостиницу. Не забывайте, ведь я директор.

– Верно, верно, – согласился Фердинанд.

– Ну так пошли, – сказал директор.

– Минуточку, – сказал Фердинанд, – а лифт?

– Совсем забыл!

– Нам придется взять его с собой. Не можем же мы его тут бросить.

– Взять… Но как?

– Может, там есть еще одна кнопка, которой мы не заметили? Нажмешь ее и кабина вернется на место.

– Ах эти кнопки! И слышать о них не хочу! – рассердился директор.

– Что же делать? Ведь нельзя бросить такую вещь на произвол судьбы.

– Не кажется ли вам, что она не стоит ваших забот? – спросил директор, с улыбкой покосившись на Фердинанда.

– Скажу вам откровенно, – не уступал Фердинанд, – я привязался к этой кабине.

Она вовлекла нас в такие приключения!..

– Не представляю, что с ней делать.

– Может, погрузим в такси?

– Не войдет.

– Придумал! – воскликнул Фердинанд. – Поставим ее на извозчичью пролетку.

– Как хотите, – ответил директор.

– Поедем с кабиной на извозчике! – крикнул, подпрыгивая от радости, Фердинанд.

– Поедем, но не все, – холодно отозвался директор.

– То есть как "не все"? – опешил Фердинанд.

– Я лично не поеду, – заявил директор. – Не желаю быть посмешищем.

– Чего тут особенного – везти кабину в пролетке?

– Не в том дело, – отрезал директор. – Особенного тут ничего нет, но это несолидно. Солидный человек не может себя вести несолидно. Вы меня понимаете, Фердинанд?

– Понимаю, но не очень, – признался Фердинанд. – Вы боитесь, что над вами станут смеяться…

– Что значит "боитесь"? Я просто уверен в этом. Завтра, стоит мне только высунуть нос на улицу, все мальчишки в городе станут орать:

Кобыла кабину тащит, Директор глаза таращит.

– Чудный стишок! – не удержался Фердинанд. – Ах, какой чудный! Я готов дать что угодно, только б меня подразнили так на улице.

– Вы считаете это забавным?

– Дорогой мой, это прелестно. Если хотите, можете не ехать, я поеду один.

– Я бы, пожалуй, с вами поехал, – начал оправдываться директор, – но доктор велит мне ходить как можно больше пешком. Мне, знаете ли, нужно двигаться. А сегодня я уже прокатался полдня в этой проклятой кабине. Вы на меня не будете в обиде, дорогой Фердинанд, если я с вами не поеду, не правда ли?

– Конечно, не буду, – ответил Фердинанд, – ведь вы знаете, как я к вам отношусь.

Только скажите правду, – и тут голос у Фердинанда дрогнул, – они в самом деле станут так кричать?

– Да, это бывает: если уж прицепятся, так не отстанут.

– А что сделать, чтобы прицепились?

– Надо броситься им в глаза.

– А как броситься в глаза?

– Надо чем-то привлечь их внимание.

– А как привлечь внимание?

– Надо сказать им что-нибудь обидное или… рассмешить их своим нелепым видом.

– Как вы считаете, вид у меня нелепый?

– По-моему, нет.

– А как им покажется? – спросил срывающимся голосом Фердинанд.

– Мне трудно говорить за них, – сказал директор, помедлив. – Но, мне думается, у вас есть некоторые шансы, в особенности если вы поедете в пролетке да еще с кабиной… Ха-ха-ха, это действительно будет смешно…

– Большое вам спасибо! – перебил директора Фердинанд и стал трясти ему руку. – Спасибо, что вы смеетесь. Теперь не сомневаюсь: они тоже будут смеяться.

– Очень может быть, ха-ха-ха…

– Мне удастся обратить на себя их внимание.

– Не исключено, ха-ха-ха!

– Я брошусь им в глаза.

– Весьма вероятно, ха-ха-ха!

– И они ко мне прицепятся…

– От души вам этого желаю, раз вам так хочется, ха-ха-ха!

– А если уж не прицепятся, так побегут следом и будут кричать:

Кобыла кабину тащит, Глаза Фердинанд таращит!

– Да, и тогда уж будут кричать, ха-ха-ха!

– Вы не представляете себе, как мне хочется, чтобы они так кричали!

– Ха-ха-ха-ха-ха! – смеялся директор. – Желаю успеха. Наймите пролетку, а я тем временем прогуляюсь. Мы встретимся в гостинице. До свиданья! Мерседес, ко мне! – позвал директор свою любимицу таксу. – Не огорчайся, что тебе не удалось получить приз, – сказал он таксе, – тебе повезет на следующей выставке.

Директор и Мерседес исчезли уже за деревьями, и тут только Фердинанд вспомнил, что у него нет ни гроша!

– Пан директор, пан директор! – завопил что было мочи Фердинанд и в несколько прыжков нагнал директора. – Дайте мне денег на извозчика. У меня есть, правда, золотая медаль, но у него может не оказаться мелких медалек, чтобы дать мне сдачи…