Они побывали ещё в трёх магазинах с пуговицами. Но безуспешно. Дело приняло трагический оборот.
– Я не смогу принимать парад, – сказал убитый горем Фердинанд. – Кто это видывал чтоб генерал стоял на трибуне и принимал па-рад в мундире, на котором недостаёт двух пуговиц!
– А мне нельзя вернуться в музей! – просто-нал мундир. – Стоит директору на меня взгля-нуть, как он скажет: "Опять проигрался, олух!"
– Это послужит тебе уроком! – не выдержал Фердинанд. – Не будешь впредь играть в эти ду-рацкие пуговицы. Так тебе и надо!
Погружённые в свои печальные мысли, они уселись в парке на скамейке.
Сидели так, сидели, может, два, а может и три часа, как вдруг к ним стали приближаться чьи-то голоса.
– Вот очень хорошее место, – сказал один голос.
– Можно и сыграть, – весело отозвался другой.
– Давай! – крикнул третий.
И вскоре за кустами, которые отделяли их от трёх голосов, послышалось характерное звяканье пуговиц.
– Слышишь? – шёпотом спросил Фердинанд.
– Слышу, – басовитым шёпотом ответил ему мундир.
– Может, это те самые?
– Очень даже возможно, – ответил мундир.
– У меня есть план, – сообщил Фердинанд.
– Какой? – поинтересовался мундир.
– Если это те самые юнцы, – сказал Фердинанд, – то я попробую пуговицы отыграть. Я мог бы попросту отнять их силой, они б даже не пикнули, уверяю тебя… Но ведь ты на это не пойдёшь, скажешь, неблагородно…
– Уж конечно! – ответил мундир.
– Значит, пуговицы я отыграю, – с решительностью повторил Фердинанд. Давай высунемся. Надо посмотреть, те ли это…
И они слегка высунулись, так, чтоб юнцы, которые были поблизости, их не заметили.
– Те самые, – подтвердил мундир.
– Слоняются, видно, по городу взад и вперёд и играют в пуговицы там и сям, – заметил Фердинанд. – Слезай с меня!
– И не подумаю, – заупрямился мундир. – На тебе я прекрасно сижу и слезать не желаю.
– Слезай, да поскорей! – повторил Фердинанд. – Если они тебя заметят, они сразу почувствуют, чем дело пахнет, и будут настороже.
– Может, ты и прав, – буркнул мундир и с неохотой, медленно-медленно, сполз с Фердинанда.
Фердинанд оказался в одном только белье. Он стал похож на спортсмена-одиночку, который пришёл в парк потренироваться.
– Сиди на скамеечке и не шуми, – сказал Фердинанд мундиру. – Чтоб ни гугу! Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Мундир остался на скамейке, а Фердинанд, весело насвистывая, скрылся за кустами.
– В пуговки играем, да? – спросил Фердинанд, подойдя к трём юнцам, увлечённым игрой.
– Играем, – сказал первый юнец.
– Ну и как? – спросил Фердинанд.
– А так… – ответил второй.
– Великолепная игра! – заметил Фердинанд.
– Вы тоже играете? – заинтересовался третий юнец.
– Когда-то я играл, – скромно заметил Фердинанд. – Но уже давным-давно не держал в руках пуговицы. Разве что застегнуться…
– Ха-ха-ха! – загоготали одновременно все три юнца. – Хорошая шутка!
– Сыграть не желаете? – осведомился первый юнец, предчувствуя, видимо, лёгкую добычу.
– Попробуйте! – присоединился к товарищу второй.
– Мы с удовольствием… – И третий юнец хитро ухмыльнулся.
– Я не очень-то умею… – стал выкручиваться Фердинанд.
– Мы тоже не ахти как играем… – сказал первый юнец.
– Едва разбираемся, – заявил второй.
– Мы, собственно, начинающие, – добавил третий.
– У меня и пуговиц-то порядочных нет, – заметил Фердинанд и небрежно провёл по тусклым пуговкам на белье.
– Неважно, – сказал старший юнец, – мы сыграем с вами в кредит…
– Уж наверно, дома у вас есть всякие там костюмчики с пуговицами, правда?.. – спросил второй.
– Разумеется, есть, – ответил Фердинанд. – А потом, я ещё получил от отца целую кучу пуговиц в наследство.
– Большую кучу? – оживился вдруг третий.
– Как вам сказать… – протянул в задумчиво-сти Фердинанд. – Ящика четыре наберётся…
– И большие ящики? – спросили все трое разом.
– Вместительные, – пояснил Фердинанд. Все трое, не в силах удержаться, потёрли одновременно руки.
– Мы вам верим, – сказал старший юнец. – Если вы всё-таки проиграете, чего, разумеется не случится, вы, конечно, отпираться не станете. правда?
– Уж конечно, нет, – заверил юнцов Ферди-нанд.
– По виду вы человек солидный, – сказал второй.
"Не то что вы", – подумал про себя Фердинанд.
– Такие, как вы, не проигрывают! – воскликнул третий и дерзко подмигнул своим дружкам.
– Раз уж вам так хочется, я готов, – согласился Фердинанд. – Только чтоб не очень долго.
– Можете быть спокойны, – хором отозвались юнцы. – Мы это провернём раз-два…
– Итак, начинаем! – воскликнул Фердинанд. Уже после нескольких бросков в кармане у Фердинанда скопилось, наверно, с полкилограмма пуговиц, которые он молниеносно выиграл у юнцов. Юнцы заволновались, но бросать игру было им не к лицу.
– Итак, продолжаем, не правда ли? – то и дело повторял Фердинанд, сгребая пригоршнями пуговицы.
– Продолжаем, продолжаем, – твердили юнцы, но физиономии у них вытягивались всё больше и больше.
Фердинанд выиграл у каждого все пуговицы с пиджака и теперь выигрывал последние пуговицы от брюк. Юнцы придерживали уже брюки руками.
– Больше я не играю! – воскликнул первый юнец. – У меня кончились пуговицы.
– И у меня, – сказал второй.
– И у меня, – подхватил третий.
– Не ври! – крикнул первый юнец, подступая к третьему. – Не ври! повторил он с угрозой. – У тебя есть ещё две пуговицы!
– Какие? – спросил третий, сделав невинное лицо.
– Ну, ты это брось! – присоединился к первому второй и тоже стал подступать к третьему. – Сам знаешь какие! Те, которые ты выиграл сегодня утром у этого лопуха.
– О, это редкие пуговицы, – сказал третий. – Я спрятал их на счастье.
– Не придуривайся! – заорали оба его дружка. – Выкладывай пуговицы, нам надо отыграться. Не дашь – пожалеешь.
Третий помедлил, сунул нехотя руку в карман и вынул оттуда две великолепные золотые пуговицы. Фердинанд тотчас их узнал. Не было ни малейшего сомнения в том, что это пуговицы от, мундира. От мундира, который в это самое время томился в одиночестве в нескольких шагах отсюда. Сердце у Фердинанда забилось сильнее.
– Спокойно, Фердинанд, спокойно, – шепнул он сам себе. – Только не спугнуть…
– Играем! – крикнул первый юнец, выхватив у третьего две золотые пуговицы.
– Стану я играть из-за каких-то жестянок! – проговорил с пренебрежением Фердинанд. – Вообще-то я играю только на костяные или на роговые пуговицы. В крайнем случае, на перла-мутровые… Но не на жестяные, не на жестяные!
– Но они очень красивые… – попытался по-. править дело второй юнец.
– Может быть, – ответил Фердинанд. – Только мне они не нравятся.
– Посмотрите, как они сверкают! – восклик-нул третий юнец, в котором тоже пробудился азарт.
– Говоря по правде, – заметил Фердинанд, – меня абсолютно не интересуют блестящие предметы.
– Послушайте! – со слезами на глазах воскликнул первый юнец. – Это нехорошо!..
– Дайте нам возможность отыграться! – зарыдал второй.
– Имейте ж хоть капельку жалости, – простонал третий.
– Ну ладно, – великодушно согласился Фердинанд. – Бросим ещё разок, но имейте в виду – это конец. Ставлю на обе жестянки!
– Согласны! – крикнули хором юнцы, назначив одновременно в партнёры Фердинанду старшего юнца, который мастерски умел обманывать и был силён в броске.
Метнули.
И на этот раз бросок Фердинанда был несравненно лучше, чем бросок противника. Фердинанд сыграл как виртуоз. Он сгрёб в карман обе золотые пуговицы. Улыбнувшись присущей одному только ему улыбкой, в которой обнажались оба ряда его великолепных, внушающих трепет зубов, Фердинанд проговорил:
– Играть с вами сплошное удовольствие. Может, сразимся как-нибудь ещё? Я в вашем распоряжении.
Юнцы, переступая с ноги на ногу, тупо смотрели в землю.
– Что ж… мы с удовольствием… только у нас… в ближайшее время… нет этого самого… времени, – сказал первый.
– Вот именно… времени… – подхватил второй.
– Да… со временем… у нас не того… – промямлил третий.
Все трое повернулись и, придерживая руками брюки, отправились прочь несолоно хлебавши.
Фердинанд вернулся к мундиру, который дремал в ожидании на скамейке. Прежде чем выйти из-за кустов, он зажал обе золотые пуговицы между зубами.
– Гляди, – прошепелявил Фердинанд, – я несу их тебе в зубах.
– Просто не верится! – пророкотал мундир. – Невероятно! Как тебе это удалось?
– Секрет… – скромно ответил Фердинанд. – Если б ты не спал, ты б, наверно, всё слышал…
– Да, я слегка вздремнул, – признался мундир. – Боже, мои родные пуговки!
– Пошли, сейчас мы их пришьём, – сказал Фердинанд и помог мундиру напялиться на себя.