Глава 30

Я мог бы оставить все как есть и уйти. Затаиться на пару месяцев, а затем улететь из страны, как и планировал с самого начала. Но теперь я понимал, что не могу себе этого позволить. Я хотел получить ответы на свои вопросы и жаждал справедливости. Меня подставили все: начальство на работе, Реймонд Кин и даже Карла Грэхем.

Карла Грэхем. У меня больше не оставалось сомнений в том, что она имела какое-то отношение к убийству Мириам Фокс. Скорее всего, Карла не сама полоснула ножом по горлу жертвы — рана была очень большая и глубокая. Но она определенно знала, кто сделал черную работу и почему. Единственное, что оставалось для меня загадкой, это ее мотив. Карла была права насчет истории с шантажом — слишком мелко, чтобы из-за этого убить человека. И как быть с уликами против Марка Уэллса? Был ли он замешан в этом деле? Принимая во внимание доказательства, имеющиеся у следствия, было тяжело предположить что-то другое, но тем не менее это казалось абсурдным. Почему же он тогда вернулся в квартиру Мириам после убийства и был искренне удивлен, увидев в ней двух офицеров полиции? Если бы он был убийцей, то знал бы, что его могут поджидать в квартире жертвы, и ни за что не появился бы там в тот день.

Строя догадки, я все еще блуждал в темноте, и мне это не нравилось. Сейчас мне следовало бы заняться решением своих собственных проблем, но, по всей видимости, ситуация зашла так далеко и я так много потерял, что меня перестало интересовать, что будет со мной дальше. Главное — поквитаться с теми, кто все это время морочил мне голову.

В эту ночь, отдышавшись и вытерев с лица почти всю кровь, я кое-как добрался до дома и переоделся в чистую одежду. Потом на Сити-роуд я поймал такси и доехал на нем до станции метро «Ливерпуль-стрит». Спустившись вниз, я сел в поезд на центральной линии, который довез меня до станции «Ланкастер-Гейт». Оттуда, передвигаясь где на автобусе, где пешком, я добрался до гостиницы в Бейсвотере, где хранились мои деньги.

Было без пяти одиннадцать, когда я зашел в фойе и спросил комнату. Хозяин гостиницы сидел за стойкой перед миниатюрным переносным телевизором и курил дешевые сигареты, наблюдая за ходом футбольного матча. Услышав мою просьбу, он кивнул и, не отрывая взгляда от экрана, дотянулся до стойки с ключами, снял первые попавшиеся и положил их передо мной.

— Двадцать фунтов в сутки, — сказал он с сильным иностранным акцентом. — И еще двадцатка в залог.

Я сказал, что хочу остановиться на три дня, и отсчитал четыре двадцатки. Он взял деньги, по-прежнему не отрывая взгляда от телевизора.

— Поднимайтесь наверх, третий этаж. Там направо.

Одна из команд забила гол, и комментатор восторженно поздравил болельщиков, но на лице владельца гостиницы не отразилось никаких эмоций. Видимо, он болел за другую команду.

Комната оказалась маленькой, с обстановкой в духе семидесятых, выдержанной в красно-оранжевых тонах. Но зато здесь было чисто и это меня вполне устраивало. Теперь я мог сидеть тут сколько угодно, не привлекая ничьего внимания — люди здесь останавливались ненадолго: в основном незаконные эмигранты или иностранные граждане, ищущие политического убежища, так что хозяин этого заведения вряд ли станет сообщать о чем-то подозрительном в полицию.

Я сбросил с себя одежду, лег на кровать и сразу же закурил сигарету. Охота на меня уже началась, но полиция все еще находилась в затруднительном положении. Они не могли просто взять и напечатать мои фотографии в завтрашних газетах. Теперь они понимали, что я замешан в убийстве у «Тихой пристани», но не знали, было ли у меня алиби. Ведь я вполне мог провести тот вечер в Клаверинге со своей девушкой, отношения с которой не хотел афишировать. И возможно, мое портретное сходство с убийцей было чистой случайностью. В первый, и, вероятно, в последний раз за свою жизнь я испытывал благодарность к тем, кто написал законы, играющие на руку преступникам. Полиции нужна была против меня серьезная улика, и, вполне возможно, сейчас у них не было ничего весомого. Они изо всех сил старались найти что-то, что могло бы скомпрометировать меня, но пока не находили. Поэтому я чувствовал, что у меня еще есть надежда на спасение.

Я докурил сигарету, и некоторое время просто лежал, глядя в потолок и гадая, что со мной будет через год. Или через неделю. Я взял мобильник и задумался: позвонить еще раз Данни или нет? Пожалуй, не стоит. Почему-то я был уверен в том, что он не ответит.

Я вздохнул. Где-то там, в городе, Реймонд Кин наслаждался плодами своего успеха. Но скоро он узнает, что устранить меня не удалось, и эта новость изрядно подпортит ему настроение.

А еще немного позже он узнает, что сделал большую ошибку, решив заставить меня замолчать навсегда.

 

Глава 31

Я вышел из гостиницы в восемь утра на следующий день и направился прямиком к Гайд-парку. На улице было свежо, бледные лучи солнца с трудом пробивались сквозь тонкую пелену облаков. Остановившись выпить кофе и позавтракать в кафе на Бейсвотер-роуд, я решил заодно узнать последние новости.

История о перестрелке возле клуба «Галлан» занимала первые полосы всех газет. Однако прессе сообщили далеко не все подробности происшедшего. Я узнал, как звали погибшего офицера полиции — это был двадцатидевятилетний констебль Дэвид Каррик, имя его напарника, которого я нокаутировал ударом приклада, осталось неизвестным. Мне стало интересно, удастся ли журналистам когда-нибудь выяснить, как его зовут. В одном репортаже говорилось, что третий человек, получивший пулевые ранения, сейчас находился в больнице под охраной полиции. Его состояние характеризовалось как тяжелое, но не представляющее угрозы для жизни. Далее шло описание событий вчерашнего вечера, составленное на основе неизменных для этого жанра рассказов очевидцев, и, прочитав его, я понял, что журналисты не имели ни малейшего понятия об истинных причинах происшедшего. Здесь же процитировали слова главного констебля полиции, который сказал, что хотя в последнее время в Лондоне и возросло количество преступлений, совершенных с применением огнестрельного оружия, полиция все же держит ситуацию под контролем. Лично я сомневался в том, что читатели поверят такому заявлению.

В одной из самых популярных колонок высказывалось предположение, что перестрелка произошла в результате разборок между местными наркоторговцами. Авторы статьи утверждали, что правительство собирается принять серьезные меры для защиты молодежи от влияния этих группировок. Но я-то знал, что причина вчерашней перестрелки была совершенно иная. То, чем занимались Реймонд Кин и его партнер Мехмет Иллан, все еще оставалось для меня загадкой, но речь явно шла о незаконном и очень прибыльном деле. Наркотики, я полагаю, были не самой плохой версией.

Закончив с завтраком и чтением газет, я отправился дальше по Бейсвотер-роуд в сторону триумфальной арки Марбл-Арч. По дороге я зашел в телефонную будку на маленькой улочке, чтобы сделать звонок. Я не знал, как отреагирует Малик, услышав мой голос, — скорее всего не обрадуется, — но это было не важно, потому что он сейчас мог сделать гораздо больше для расследования убийства Мириам Фокс, чем я.

Он взял трубку почти сразу же.

— Сержант Малик.

— Азиф, это я. Ты можешь говорить?

Последовала короткая пауза.

— Я хотел кое-что объяснить по поводу моего вчерашнего звонка…

— Послушай, что происходит? Ходят слухи, что ты замешан в жутких вещах и что ты участвовал во вчерашней перестрелке. Убит офицер полиции…

— Я не собираюсь водить тебя за нос, Азиф. У меня были проблемы. Так вышло, что я связался с плохими людьми…

— Черт возьми, Дэннис, это ужасно! Но почему? — судя по голосу, он был очень расстроен.

— Это не то, что ты думаешь.

— Неужели? Сегодня утром руководство сообщило, что ты основной подозреваемый в деле об убийстве трех человек у гостиницы «Тихая пристань». Поэтому ты выуживал из меня детали расследования?

— Боже мой, Азиф! Мы с тобой проработали вместе четыре года. Ты действительно веришь, что я мог уложить трех человек? — Я понимал, что, скорее всего, наш разговор прослушивается и сейчас специалисты стараются определить место, откуда был сделан звонок.

— Тогда объясни, что ты делал у гостиницы в тот злополучный вечер? Следствие располагает информацией, что тебя остановил патрульный неподалеку от места преступления.

— Да, меня остановили, но ехал я из Клаверинга. У меня там живет подружка, я иногда к ней наведываюсь.

— Ты мне о ней никогда не рассказывал.

— Она замужем. Ты бы вряд ли одобрил мое поведение. Но я звоню совсем по другому поводу. Доверять мне или нет — дело твое, но я хочу попросить тебя заняться Карлой Грэхем. Она, скорее всего, причастна к убийству Мириам Фокс и, может быть, еще к исчезновению других девочек, о которых я тебе говорил.

— С чего ты взял? — Малик тянул время, я был в этом абсолютно уверен.

— Карла Грэхем знала подробности, которые может знать только человек, имеющий непосредственное отношение к делу. Я прошу тебя навести о ней справки, проверить ее прошлое. Только и всего.

— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. — Он помолчал. — Скажи, почему за тобой вчера вечером гнались эти люди?

— Потому, что я совершил ошибку, влез в историю, от которой мне стоило держаться подальше. И сейчас они хотят, чтобы я за это заплатил.

— Вот уж не думал, что ты берешь взятки, Дэннис. Неужели ты надеялся выйти сухим из воды?

Я оставил вопрос без ответа.

— Мне очень жаль, что так вышло, правда. — Я хотел сказать что-то еще, но время вышло, и я повесил трубку. Грустно сознавать, что теперь даже Малик сомневается во мне, хотя в моем положении подобной реакции можно было ожидать.

Я пошел дальше через Гайд-парк, чувствуя себя последним изгоем. Вряд ли полицейским хватило времени, чтобы засечь меня, но не имело смысла оставаться на прежнем месте, чтобы убедиться в обратном. Через пару часов я вернулся в Бейсвотер, решив, что теперь мне нужно купить что-нибудь из одежды и зубную щетку.

 

Глава 32

Весь остаток дня мне не давала мысль о том, что Карле Грэхем убийство Мириам Фокс может сойти с рук. Малика, похоже, не заинтересовало то, что я ему сказал; и даже если бы он поверил мне, не было никаких шансов, что Нокс и Каппер дадут делу ход. Для этого не было никаких оснований, кроме слов опорочившего свою честь офицера полиции, который сейчас находился в бегах.

Меня очень беспокоило то, что на этот раз справедливость не восторжествует. Многие считают, что она в нашем мире большая редкость и большинство людей заслуживает лучшей участи, но то, что мучило меня, не было просто общими словами. Я знал, что Карла Грэхем совершила плохой поступок, и хотел, чтобы она за это ответила. Я также собирался с ее помощью выяснить, что же случилось с Молли Хаггер и Энн Тэйлор. У меня была странная уверенность, что Молли Хаггер мертва, и я хотел знать, почему и как она умерла, а главное, кто был ее убийцей. Для меня это был способ искупить свои грехи. Даже если никто и никогда не догадается или не признает, что я раскрыл дело, а преступники не будут наказаны, я по крайней мере получу моральное удовлетворение от того что, докопавшись до истины, восстановлю свое доброе имя в своих собственных глазах.

Я знал, что заставить Карлу говорить будет непросто. Сейчас она наверняка уже придумала историю, объясняющую то, откуда она узнала о подробностях смерти Мириам Фокс — по части фантазий она была большая мастерица, — и успела догадаться, что слова, случайно сказанные отставному полицейскому, вряд ли позволят возбудить против нее уголовное дело и выстроить линию обвинения. Но я был уверен, что смогу ее разговорить. Карла Грэхем была темной лошадкой, которая без труда могла выдержать самый пристрастный допрос, но я решил, что на этот раз хладнокровие ей не поможет. Я собирался нанести ей еще один неофициальный визит. Все равно терять мне уже было нечего.

К четырем часам дня я определился со стратегией. В начале пятого нашел телефонную будку в Кенсингтоне, позвонил в «Эхо Северного Лондона» и попросил соединить меня с Роем Шелли. Мой звонок слегка удивил его.

— Дэннис Милн? Разрази меня гром, давненько от тебя ничего не было слышно! Чем обязан? Хочешь возобновить подписку?

— Нет, у меня есть для тебя небольшой подарок. Он поможет тебе увеличить рейтинг.

— Неужели?

— Но сперва я попрошу тебя об одном небольшом одолжении.

— Дэннис, не сочти за наглость, но я не намерен терять время на пустую болтовню. У нас поговаривают о сокращении, и мне не хотелось бы оказаться в первых рядах.

— Если ты напечатаешь мою историю, тебя это не коснется. Я предлагаю тебе настоящую бомбу, как раз то, что больше всего любят читатели.

Я почувствовал, что мне удалось вызвать у него интерес. С Роем Шелли мы были знакомы давно. Он был журналистом старой закалки, поэтому мог получить нужную информацию быстрее любого копа.

— Расскажи, хотя бы примерно, чем ты хочешь нас удивить, — попросил Рой.

— Пока рано, но я тебе обещаю, ты не пожалеешь. Возможно, эта история сделает тебе карьеру. Но, как я уже сказал, сначала мне понадобится твоя помощь.

— Что нужно сделать? — слегка насторожился он.

— Тебе что-нибудь говорит имя Мехмет Иллан?

— Нет, а должно?

— Я не знаю. Не мог бы ты в качестве одолжения узнать об этом человеке все, что только сможешь? Думаю, он выходец из Турции.

— Судя по имени, так и есть.

— Скорее всего, он живет где-то в Северном Лондоне и без сомнений имеет отношение ко многим темным делишкам.

— Каким именно?

— Точно не могу сказать, но если ты наведешь справки, то наверняка что-нибудь выяснишь. Только, пожалуйста, будь осторожен.

— Этот парень имеет какое-то отношение к твоей сенсационной истории?

— Да, частично. Как быстро ты сможешь на него что-нибудь нарыть?

— Понадобится день или два…

— Слишком долго, Рой. У меня нет времени. Чем быстрее у меня будет информация, тем быстрее ты получишь свою сенсацию.

— Дэннис, я понятия не имею, что это за человек.

— Да, но ты можешь узнать. Именно поэтому я и позвонил тебе. Со мной сейчас никак нельзя связаться, поэтому я сам позвоню тебе завтра в десять утра. Если к тому времени у тебя найдется, чем порадовать меня, буду тебе очень признателен.

— Надеюсь, твоя история стоит того, Дэннис.

— Ты не пожалеешь, обещаю. И еще кое-что.

— Что?

— Ни при каких обстоятельствах никому не говори, что я тебе звонил. И не пытайся со мной связаться. Я не могу сейчас объяснить, почему, но очень скоро ты все поймешь.

— Боже правый, мне начинает казаться, что я персонаж детектива с лихо закрученным сюжетом! Хотя бы намекни, что происходит.

— Рой, я бы намекнул, если бы мог. Но я не могу. По крайней мере не в ближайшие два дня. Потерпи немного, и увидишь — это того стоит.

Рой хотел спросить что-то еще, но я попрощался и повесил трубку.

После этого я позвонил еще в одно место, но человека, с которым я хотел поговорить, не было на месте. Не важно. Это может и подождать.

Я вышел из телефонной будки и поймал такси. На нем я доехал до середины Аппер-стрит, и, расплатившись, направился к своей машине, которую припарковал на соседней улочке в паре сотен ярдов от моей квартиры. Я знал, что они будут следить за домом на тот случай, если я вдруг сделаю глупость и появлюсь там. Как бы то ни было, моя машина стояла достаточно далеко, чтобы я мог уехать на ней незамеченным. Я с облегчением увидел, что она стоит на том же самом месте, где я оставил ее неделю назад, что для Лондона настоящее везение. Она даже завелась с первого раза. Наверное, удача возвращалась ко мне.

Моим первым пунктом назначения был Камден-Таун. Исколесив чуть ли не весь квартал, я наконец нашел свободное место для парковки и оттуда отправился пешком вверх по Камден-Хай-стрит по направлению к Коулман-Хаузу. Я поравнялся с баром, в котором всего неделю назад мы первый раз выпивали вместе с Карлой и, немного поколебавшись, зашел внутрь. В это время дня в помещении было еще тихо: за столиками сидели только немногочисленные студенты, пенсионеры и безработные. Через какие-нибудь полчаса, когда закончится рабочий день, картина быстро изменится.

Подойдя к барной стойке, я заказал кружку пива «Прайд» и спросил бармена, есть ли в заведении платный телефон. Оказалось, есть — в коридоре, неподалеку от туалета. Выйдя в коридор, я набрал номер приемной Коулман-Хауза.

— Карлу Грэхем, пожалуйста, — произнес я как можно более официальным тоном.

— Ее сейчас нет на работе, — ответила мне незнакомая женщина. — Могу я узнать, кто ее спрашивает?

— Фрэнк Блэк из «Блэкс офис сапплайз». Она интересовалась ценами на нашу продукцию и просила меня перезвонить.

— Если хотите, я могу соединить вас с ее помощником.

— Нет, спасибо, мне нужна именно Карла Грэхем. Вы знаете, когда она должна вернуться?

— Боюсь, миссис Грэхем не появится на работе до завтрашнего утра. У нее сегодня семинар.

Я сказал, что обязательно перезвоню, и повесил трубку. Потом еще раз набрал номер Лена Ранньона, но мне по-прежнему никто не ответил.

Я вернулся в зал, сел за самый дальний столик лицом к стене и стал пить пиво. Из висевшего справа большого зеркала на меня смотрело мое мрачное отражение. Я выглядел ужасно, в основном потому что давно не брился, но так было нужно. Мне необходимо отрастить бороду, а также набрать фунтов семь веса, чтобы походить на фото в моем паспорте. Сегодня я пообедал в «Макдоналдсе», чем положил хорошее начало новой диете, и собирался так же плотно поужинать, чтобы закрепить желаемый эффект. С сегодняшнего дня и до тех пор, пока судьба не распорядится иначе, я был вынужден отдавать предпочтение большим порциям, а также всему жирному и нездоровому. Вполне вероятно, я был первым человеком на Земле, который оставался в выигрыше от такой диеты.

Я решил, что для храбрости и для осуществления задуманного мне нужно еще выпить и заказал кружку пива, пару сигарет и пачку картошки фри с луком и сыром, которую я совсем не хотел, но считал нужным съесть. Когда я расправился с выпивкой и едой, бар был уже полон народа, собиравшегося весело провести время. На часах было двадцать минут шестого.

Стемнело, улицы наводнились людьми, спешащими домой и в магазины за рождественскими покупками. Послезавтра будет уже первое декабря. Год пролетел как всегда незаметно и на этот раз я был очень этому рад. Он мне, безусловно, запомнится, но хорошего в этих воспоминаниях мало.

Когда я дошел до своей машины, начался дождь. Я быстро забрался внутрь, включил зажигание и поехал, надеясь не застрять в пробке и добраться до дома Карлы, раньше, чем это сделает она. В мои планы входило подкараулить ее у дома, задержать у дверей, а потом проникнуть внутрь с помощью личного обаяния. Я не собирался устраивать сцен, но если Карла не захочет идти на мировую, мне останется только пригрозить ей пушкой, которой я обзавелся вчера. Вряд ли она станет спорить с такими аргументами. Дальше я собирался положиться на судьбу.

К сожалению, я недооценил ситуацию на дорогах в час пик и добрался до дома Карлы ближе к семи часам. Припарковавшись ярдах в двухстах от ее дома, я заглушил двигатель. В ее окнах, которые можно было разглядеть через тонкие ветки деревьев, горел свет. Значит, она была дома.

Я беззвучно выругался. Нужно было ехать сразу, а не пить пиво. Теперь попасть внутрь будет сложнее. Я закурил и стал обдумывать возможные варианты. У меня были сомнения, что Карла захочет впустить меня, если я просто позвоню в дверь. Расстались мы не самым лучшим образом, и ей не о чем было со мной разговаривать. Да и что я мог ей сказать? Что хочу подняться наверх и обвинить ее в убийстве второй раз? Конечно, можно попробовать взломать замок, но, насколько я помнил, сигнализация в этом доме стояла очень надежная. Моих способностей не хватит, чтобы взломать эту систему, к тому же не имея при себе никакого специального оборудования.

Значит, мне оставалось только ждать удобного случая. Я стоял и курил, размышляя о том, что буду делать, если Карла признает свою причастность к убийству. В моем положении я не смогу произвести гражданский арест, а убить ее у меня просто не хватит духу. Тем не менее я чувствовал, что сделал правильно, появившись здесь. Нужно во что бы то ни стало докопаться до истины, прежде чем решать свои собственные проблемы.

Просидев в засаде около десяти минут, я вдруг заметил, что во двор дома, где жила Карла, въехала машина. Я сполз ниже на сиденье, стараясь не привлекать к себе внимания, и она проехала мимо в поисках места для парковки. Через несколько минут я увидел, что водитель, бизнесмен средних лет, направляется к интересующему меня подъезду. Около нее он остановился и стал искать в кармане ключи. Я вышел из машины, как можно более непринужденно пересек улицу и поднялся по ступенькам вслед за мужчиной. Услышав мои шаги, он резко обернулся и его лицо исказил страх — это случается со всеми городскими жителями, когда поздно вечером к ним неожиданно подходит кто-то сзади. Мужчина несколько успокоился, увидев прилично одетого человека, но его подозрительность до конца не рассеялась.

— Вы что-то хотели?

Я вынул удостоверение полицейского и показал ему.

— Мне нужно встретиться с Карлой Грэхем, — сказал я тоном, не допускающим компромиссов, и посмотрел мужчине прямо в глаза. — Я так понимаю, она живет на последнем этаже?

Он вставил ключ в дверь.

— Все правильно. Но, я думаю, вам лучше позвонить ей в квартиру по домофону.

— Я бы предпочел не раскрывать перед ней все карты, сэр. Понимаете ли, у меня нет полной уверенности в том, что миссис Грэхем захочет разговаривать с представителем закона.

Мужчина оглядел меня с любопытством, но, видимо, решив, что я, скорее всего, тот, за кого себя выдаю, повернул ключ в замке.

— Полагаю, вы знаете, куда идти, — сказал он, когда я прошел за ним в открытую дверь.

— Да, конечно, спасибо.

— Извините за подозрительность, но вы же знаете, сейчас нужно быть осторожным.

— Вы абсолютно правы. Сейчас без этого никуда.

Он пошел прямо по коридору, а я стал подниматься по лестнице, вспоминая, как в первый раз шел здесь три дня назад. Как много изменилось с тех пор…

Добравшись до третьего этажа, я остановился перед нужной мне дверью и прислушался. Внутри громко работал телевизор, кажется, передавали вечерние новости. Я прижался ухом к двери, пытаясь уловить еще какие-нибудь звуки, но больше ничего не расслышал.

Я дернул ручку двери, но она была заперта. Тогда я наклонился и осмотрел замок. Ничего сложного. Порывшись в кармане, я выудил из бумажника кредитку и просунул ее в тонкую щель между дверью и косяком. Замок поддался без сопротивления, и я медленно повернул ручку.

Войдя в прихожую, я аккуратно закрыл за собой дверь, навесив цепочку, чтобы, если Карла решит бежать, выиграть время. В коридоре было темно, но в гостиной горел свет. Я опять остановился и прислушался, а потом, стараясь как можно меньше шуметь, осторожно заглянул в освещенную комнату.

Там никого не было. В углу мигал телевизор, журналист драматично повествовал о каких-то событиях. На столике из тикового дерева стояла недопитая чашка с кофе, а рядом с ней пепельница с двумя окурками. Я подождал немного и затем, по-прежнему не услышав ни звука из других частей квартиры, зашел в гостиную. Наклонившись над столиком, я потрогал пальцем жидкость в чашке. Кофе остыл, но был еще теплый. По всей видимости, его пили около получаса назад.

Я вернулся в прихожую. Приоткрытая дверь справа от меня вела в кухню, там тоже горел свет. Я заглянул внутрь. Никого. Оставалось проверить только ванную, которая была напротив меня в конце коридора, и спальню. Света в ванной не было, хотя дверь была открыта. Подкравшись, я остановился на мгновение, а потом включил свет.

Пусто. Значит, спальня.

Возможно, Карла сегодня рано легла спать. Вряд ли она занималась в спальне любовью, тогда я бы точно что-нибудь да услышал. Карла была не из тех женщин, которые делают это молча.

Подойдя к комнате, я остановился и опять прислушался. Тишина.

Медленно, очень медленно я повернул ручку, и дверь со скрипом открылась. Внутри было очень темно из-за плотно задернутых штор. Я вошел и стал искать выключатель, пытаясь вспомнить, с какой стороны двери он находился. По-прежнему не было слышно никаких звуков. Вообще никаких.

Нащупав выключатель справа, я включил свет. После темноты он оказался очень ярким, и я замигал, чтобы глаза привыкли.

Мне понадобилось две, может быть, три секунды, чтобы разглядеть большое темное пятно на стене за огромной кроватью. Под ним, ничком на заляпанных кровью простынях лежало мертвое тело Карлы Грэхем. Она была одета в белую блузку, которая теперь была наполовину красная, черные брюки и носки. Одна из ламп, стоявших рядом с кроватью, валялась на полу — это был единственный признак борьбы. В руках Карла сжимала скомканное постельное белье.

Воздух в комнате был спертый, но дышать было можно, совсем не так, как в тот день, когда Реймонд убил Барри Финна.

Я сделал шаг вперед и осторожно подошел к телу, не в силах поверить в увиденное. Нельзя ничего здесь трогать, по крайней мере без перчаток, но мне хотелось убедиться, что Карла действительно мертва. Хотя, судя по количеству крови вокруг, невозможно было представить себе обратное.

Глаза Карлы были широко открыты. Казалось, она смертельно напугана. Даже сейчас, несмотря ни на что, она оставалась красивой. А ведь у нас с ней могло что-то получиться. Действительно могло. В этот момент я горько сожалел о том, что ее жизнь оборвалась таким образом.

Зияющую рану на ее шее частично скрывали волосы, но я все же смог разглядеть, что разрез очень глубокий и длинный… похожий на тот, что обнаружили на теле Мириам Фокс. Краем глаза я заметил, как по стене медленно стекает струйка крови. Присмотревшись к ране, я увидел, что кровь еще сочилась из горла, хотя уже очень слабо.

Она умерла совсем недавно. Десять, пятнадцать минут назад, не больше. Кровь еще даже не свернулась. Я находился возле дома около десяти минут. За это время из здания никто не выходил. Пять минут я потратил на то, чтобы войти в дом, подняться наверх, осмотреть квартиру и зайти в спальню. Всего пятнадцать минут. По моим расчетам, пятнадцать минут назад Карла совершенно точно была жива.

Это значило только одно.

Я почувствовал движение за спиной и резко повернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от ножа, пролетевшего мимо по большой дуге. Я отпрыгнул назад и натолкнулся на прикроватный столик. Лезвие, с которого еще стекала кровь Карлы, со свистом прошло в опасной близости от моего тела. Еще какой-нибудь дюйм, и меня бы разделали как рыбу.

Нападавший был хорошо сложенный мужчина, намного больше шести футов ростом. Козырек черной бейсболки надежно скрывал его лицо, что не помешало мне, однако, разглядеть холодную решимость в его глазах. Он не собирался оставлять меня в живых. Я подскочил к нему и, схватив за запястья, ударил что было силы по голени. Он вздрогнул от боли, но равновесия не потерял и, вырвавшись из моего захвата, оттолкнул меня обратно на столик.

Убийца сделал еще один выпад, ножом целясь мне в живот, но я отпрыгнул в сторону, на кровать, и упал на еще не остывший труп Карлы Грэхем. Я чувствовал, что постельное белье насквозь пропитано кровью. Мой противник в очередной раз замахнулся, я попытался лягнуть его, но он стоял у кровати и его ноги были плотно прижаты к моим, что меня практически обездвиживало.

Пришлось изворачиваться и уклоняться от удара, после чего я схватил двумя руками его руку с ножом и стал изо всех сил бить ею о стену, но убийца и не думал выпускать нож. Свободной рукой он ударил меня по лицу, и мою челюсть пронзила острая боль. Он ударил еще раз, и мое сознание на какой-то миг затуманилось.

Затем он вдруг решил сменить тактику и потянулся, чтобы взять нож из той руки, которую я пригвоздил к стене. В этот момент давление на мои ноги ослабло, и прежде, чем у него мог бы снова появиться шанс обездвижить меня, я изо всех сил ударил его по колену каблуком своих тяжелых ботинок. Он отскочил в сторону, его кепка упала на пол, и под ней обнаружилась копна густых неухоженных волос. Лишившись кепки, верзила растерялся, словно Самсон, потерявший свои кудри, и я воспользовался этой заминкой — перекатился через кровать и упал на пол с другой стороны.

Казалось, это заняло целую вечность. Я слышал, что убийца снова бежит ко мне, и в отчаянии рылся в кармане пальто, пытаясь достать револьвер, позаимствованный вчера у одного из киллеров. Нащупав рукоятку, я попытался вытащить пистолет, но он запутался в подкладке. Верзила уже стоял надо мной с кепкой на голове и ножом, занесенным для удара. Я дернул рукоятку еще раз, материя затрещала и оружие оказалось в моих руках. Увидев его, убийца Карлы замер как вкопанный, а затем резко рванул к выходу. Нащупав предохранитель, я повернул его, потом сел прямо и прицелился. Убийца уже был практически в дверном проеме, когда я выстрелил. Пуля попала в верхнюю часть косяка, верзила не остановился, тогда я вскочил на ноги и погнался за ним.

Когда я оказался в прихожей, он уже возился с цепочкой. Увидев меня и подарив мне на прощание вызывающий взгляд, этот ублюдок выскочил за дверь. Я выстрелил еще раз, когда он стал спускаться по лестнице, но пуля опять ушла в сторону и вверх. Теперь было понятно, почему турок вчера так и не смог в меня попасть. Прицел на этой пушке был так сбит, что мне нужно было целиться в пол, чтобы хотя бы ранить этого типа.

Я слышал, как внизу его ботинки грохочут по ступенькам — он перемахивал сразу через две. Теперь у меня не было никаких шансов догнать его. Я остался стоять, где стоял, задыхаясь от усталости и шока. Сегодня я снова был на волосок от смерти. Настолько близко, что меня охватывал ужас при одной мысли об этом. Второе покушение на мою жизнь за последние двадцать четыре часа, и опять практически удачное. Мне повезло, что я остался цел и невредим, но удача легко могла отвернуться от меня, это был только вопрос времени.

Теперь Карла Грэхем уже не могла мне ничего рассказать.

Но ее убийца наверняка знал, кто был замешан в этом деле. А я, к счастью, знал, как его зовут.

Вот совершенно реальная история. Мужчина тридцати двух лет похитил десятилетнюю девочку. Он привез ее в свое грязное жилище, привязал к кровати, а потом жестоко изнасиловал. Он мог и убить ее, но соседка услышала крики и вызвала полицию, которая не заставила себя ждать, приехала, выломала дверь и арестовала насильника. К несчастью, этому человеку удалось уйти от наказания благодаря судебной казуистике, а отца пострадавшей девочки посадили за решетку, где он и умер, заплатив высокую цену за то, что сам попытался вершить правосудие. Я хорошо помнил это дело, потому что его вел мой бывший коллега. Это случилось два года назад.

Насильника звали Алан Коувер, и это он только что пытался убить меня.

Послышались другие шаги, на этот раз кто-то поднимался наверх. Я положил револьвер в карман, подошел к двери в квартиру Карлы и закрыл ее снаружи. В эту минуту на лестничной площадке появился мужчина, который впустил меня в дом. Выглядел он очень озабоченно.

— Что тут происходит? — спросил он. — Я только что видел человека с ножом, бегущего вниз по лестнице.

Я посмотрел на него с недоумением.

— Позвоните в полицию, — посоветовал я.

— Вы же сказали, что сами из полиции.

— Больше нет.

— Тогда кто вы, черт побери?

Я прошел мимо него, не останавливаясь, и сказал:

— Тот, кто надеется, что ему повезет в третий раз.

 

Глава 33

— Мехмет Иллан, сорок пять лет. Выходец из Турции, в Великобритании живет уже шестнадцать лет. На первый взгляд он просто бизнесмен, хотя, по некоторым данным, на родине и в Германии его не раз обвиняли в торговле наркотиками. Правда, до суда дело не дошло. Иллан владеет несколькими компаниями разного профиля: импорт, экспорт (в основном, продукты и ковры); есть пиццерии, фирмы, торгующие компьютерами, текстильная фабрика. Но ходят слухи, что многие из его компаний служат лишь прикрытием для отмывания денег, и настоящие доходы Иллану приносит другой бизнес.

— Интересно, какой?

— Говорят, что он импортировал в Великобританию героин из Турции и Афганистана, а сейчас занимается контрабандой людей, тех, кто ищет политического убежища.

— Говорят, очень прибыльное занятие.

— Да, действительно. Эти люди прилетают из разных стран и готовы продать все, что у них есть, чтобы заплатить контрабандистам. Начальная ставка — примерно пять тысяч с каждого, так что грузовик, в котором помещается двадцать человек, приносит сто тысяч. Если за неделю они переправляют сотню людей, получается прибыль в полмиллиона, но мне думается, что у них выходит намного больше.

— Значит, Мехмет Иллан замешан в этом?

— Мои информаторы считают, что Иллан очень важная фигура в этом бизнесе, но он заботится о том, чтобы не запятнать свою репутацию, поэтому ни у кого на него нет ничего конкретного. Почему ты им так интересуешься?

— Возможно, у меня на него кое-что найдется. Ты первым узнаешь об этом до конца недели.

— Что бы это ни было, будь осторожен, Дэннис. С этим человеком не стоит шутить. Знаешь, те люди, которых убили неделю назад, — таможенники и бухгалтер…

— Да?

— Так вот, этот бухгалтер имел какое-то отношение к одной из самых крупных компаний Иллана. Ходят слухи, что убийство заказал Иллан, но доказательств пока ни у кого нет. Это очень опасный человек, Дэннис. Разозлишь его — считай, что ты покойник. Если он сумел разобраться с теми тремя, значит, сможет убить и копа.

— Не волнуйся, я не собираюсь делать глупостей.

— Послушай, если ты ничего не знал об этом человеке — а я уверен, что так и было, иначе бы ты не позвонил мне, — почему ты его в чем-то заподозрил?

— Наберись терпения, Рой.

— Увы, мой друг, терпение не увеличивает тираж.

Я кинул еще монетку в автомат, понимая, что должен хоть что-то рассказать Рою.

— Думаю, я смогу доказать, что Мехмет Иллан связан с другими преступниками и убийством тех трех людей.

Я слышал, как изменилось дыхание Роя. Он пришел в восторг от такой новости и одновременно занервничал, опасаясь, что все это может оказаться очередной «уткой».

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— А почему ты рассказываешь об этом мне? Почему не пойдешь и не арестуешь этих людей?

— Долгая история, Рой. Пока что тебе придется поверить мне на слово.

— Я знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — вздохнул он.

— Нет, просто я ушел из полиции, — признался я ему. — У меня возникли проблемы. Поэтому-то я никого и не арестовал.

— Бог ты мой, Дэннис! Неужели это правда? Что ты натворил?

— Скажем так: я связался с нехорошими людьми, которые знают Мехмета Иллана. Никакого криминала, но этого уже достаточно для того, чтобы поставить крест на карьере. И достаточно, чтобы я сумел кое-что о них узнать.

— Хотя бы намекни, что именно?

— Не сейчас. И хватит задавать вопросы, лучше окажи мне еще одну маленькую услугу. Это не отнимет у тебя и пяти минут.

— Чего ты хочешь?

— Алан Коувер. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?

— Что-то знакомое.

— Это тот педофил, которого оправдал суд. Отца пострадавшей девочки арестовали за самосуд — он пытался поджечь квартиру насильника — и он повесился в камере предварительного заключения. Это случилось около двух лет назад в Хакни.

— Да, да. Я вспомнил.

— Этот Коувер все еще на свободе, и мне нужно его найти. Срочно.

— Неужели он тоже замешан в этой истории?

Я решил солгать — так было проще.

— Скорее всего. Узнаешь для меня, где он сейчас живет?

— Дэннис, ты заставляешь меня пахать как лошадь. Эти твои просьбы дорого мне обходятся. Что ты собираешься сделать с этим извращенцем?

И я снова соврал:

— Ничего, просто хочу поговорить. Если поможешь, я обещаю, что не выдам тебя, а в качестве платы ты получишь от меня эксклюзивную информацию. После чего твой порог будут обивать все самые известные издатели города.

— Погоди, а если у меня ничего не выйдет? Он ведь мог сменить имя.

— У Коувера были и другие обвинения, так что вряд ли он сменил имя. Ищи его в списке лиц, совершивших преступления на сексуальной почве.

— Я попробую, — вздохнул Рой.

— Это очень важно и срочно.

— Тогда расскажи мне еще что-нибудь из твоей сенсационной истории, чтобы подогреть мой интерес.

— Выясни, где сейчас живет Коувер, тогда расскажу. Я позвоню тебе по этому номеру в пять.

— У меня совещание. Давай в шесть.

— Хорошо, в шесть. Правила те же: никому не говори, что я звонил.

Рой начал было говорить что-то еще, но связь прервалась. Я повесил трубку, не попрощавшись, вышел из телефонной будки и медленно пошел обратно в сторону гостиницы.

 

Глава 34

— Одну минуту! — послышался голос из служебного помещения, когда я вошел в магазин. Я запер дверь изнутри и перевернул табличку «открыто» на «закрыто», но не потому, что боялся, что нас могут побеспокоить — магазинчик Лена Ранньона с трудом можно было назвать Меккой розничной торговли, — просто осторожность никогда не помешает.

Лен появился за прилавком, держа в руках расписную, по всей видимости, китайскую вазу, которую он протирал тряпкой. Видимо, для того, чтобы снять отпечатки пальцев. Увидев меня, он попытался улыбнуться, но получилось не очень убедительно, так как его глаза сразу же испуганно забегали.

— Мистер Милн, здравствуйте! — воскликнул Лен, заталкивая вазу куда-то под прилавок. — Чем я могу вам помочь?

— Мне нужно оружие, — ответил я, подойдя вплотную к прилавку. — Пара стволов.

Его глаза забегали с нечеловеческой скоростью, и он сделал шаг назад. Думаю, его испугало мое выражение лица.

— Я даже не знаю, откуда эти штуки берутся, — нервно заблеял он. — Извините, но я не занимаюсь такими вещами…

— Я больше не офицер полиции, — сообщил я, глядя Лену прямо в глаза, — поэтому мне плевать, чем ты занимаешься. Подумай, мы всё можем сделать либо по-хорошему, либо по-плохому.

— Послушайте, мистер Милн, я не понимаю, что вы хотите этим сказать, но если вам действительно нужно оружие, вы обратились не по тому адресу.

Похоже, новость о том, что я больше не сотрудник правоохранительных органов, не произвела должного впечатления. Тогда я вынул из кармана револьвер и направил дуло прямо в грудь Лена.

— Леонард, я не шучу. Мне нужно как минимум два ствола, желательно со сменными магазинами, и немного боеприпасов.

— Мистер Милн, что, черт возьми, происходит? — дрожащим голосом спросил Лен. Его глаза неподвижно смотрели на пистолет. — Эта штука настоящая?

— Конечно, настоящая. Слушай, все знают, что ты нелегально торгуешь оружием…

— Не понимаю, о чем вы говорите!

— Все ты понимаешь. Так вот, либо ты достаешь то, что мне нужно, либо я тебя пристрелю. Все просто.

— Нет у меня оружия, честное слово!

— Знаешь, Ранньон, я всегда тебя недолюбливал. Бьюсь об заклад, что ты перепродал акцизные диски для машин из Холловэя.

— Нет, не я, клянусь…

— Я же сказал, что ушел из полиции, поэтому не стану до тебя докапываться. Пусть другие этим займутся. Но одно учти: если не найдешь мне две пушки, ты покойник. Все просто.

Я поднял ствол повыше, чтобы дуло была нацелено Лену между глаз. У него со лба на нос скатилась капелька пота. Он быстро-быстро заморгал, но не сдвинулся с места. Я надеялся, что сумел убедить его в том, что это не шутка.

— Пожалуйста, уберите от меня свой пистолет.

— Ты дашь мне то, что я просил?

— Понадобится некоторое время…

— У тебя есть в наличии то, что мне нужно?

— Если вы думаете, что я где-то здесь храню оружие…

— Хватит вешать мне лапшу на уши. Повторяю вопрос: у тебя есть в наличии то, что мне нужно?

— Хорошо, я достану для вас два ствола.

— Где они?

— В моем гараже, в Шоредитче. А теперь, пожалуйста, отведите от меня эту штуку. Вдруг вы случайно нажмете на курок?

Я сомневался в том, что даже в этом случае мог бы в него попасть, но Лену знать об этом было не обязательно.

— Ладно, — сказал я, опустив револьвер и улыбнувшись. — У тебя есть машина или возьмем мою?

— Я не могу сейчас никуда ехать, мистер Милн. У меня дела.

— Едем немедленно, — жестко скомандовал я. — Твоя машина или моя?

Лен вздохнул, потом посмотрел на меня, словно не веря, что я был способен на такое. Мой взгляд рассеял все его сомнения.

— Пусть будет моя, — решил Ранньон. — Она на заднем дворе.

Он закрыл входную дверь магазина на замок, и мы направились во двор через черный ход. В маленьком, изрытом выбоинами дворике стояли две машины. Им обеим уже давно пора было на свалку. Мы сели в проржавевший красный «ниссан», который выглядел поприличнее, и выехали на улицу.

Поток машин был необычайно плотным для этого времени суток из-за аварии на Коммершиал-роуд. В результате мы еле двигались из-за пробок и на каждую милю тратили по сорок пять минут. Все это время мы практически не разговаривали. Ранньон начал было расспрашивать, кто навлек на себя мой гнев и собирался ли я убить их или только припугнуть, но я велел ему заткнуться и смотреть на дорогу и он успокоился. Я ощущал себя отделенным от всего мира. Все мои действия были инстинктивными, и я не думал о возможных последствиях. Если мне удастся выполнить задуманное, я буду доволен, а если провалюсь, то так тому и быть. Я понимал, что могу умереть, но думал об этом совершенно спокойно. А самым забавным было то, что мне это состояние очень даже нравилось. Я чувствовал себя абсолютно свободным, потому что мир, в котором было столько давления и напряжения, больше ничего для меня не значил. Жизнь для меня превратилась в несколько простых заданий, которые я мог либо выполнить, либо нет.

Гараж Лена стоял на дороге позади Грейт-Истерн-стрит. Ранньон припарковал машину прямо перед входом, и мы вышли. Людей поблизости практически не было, только парочка офисных служащих да по воле судьбы оказавшийся здесь курьер — и это несмотря на то, что мы находились всего в двух сотнях ярдов от самого крупного в мире финансового района.

Я держался поближе к Ранньону, сжимая рукоятку револьвера в кармане.

— Даже не думай о том, чтобы сбежать, — пригрозил я Лену, когда он открыл гараж. Он, не сказав ни слова, вошел внутрь, и я последовал за ним, стараясь вести себя как можно более естественно.

Как только Лен включил свет, я опустил гаражные ворота и огляделся. В отличие от магазина, здесь был идеальный порядок. Коробки ровными рядами стояли по бокам, а в середине было много свободного места. В дальнем углу гаража под кучей брезента обнаружился деревянный сундук, из которого Ранньон извлек большую дорожную сумку. Он положил ее на пол, но у меня были другие планы.

— Бери все, мы едем к тебе домой, — сказал я.

— Что? — Лен был испуган и удивлен. — Зачем?

— Потому что я хочу выбрать не торопясь, а здесь неподходящая для этого обстановка.

Ранньон начал было спорить, но я просто молча поднял дверь и подождал, пока он выйдет. Лен положил сумку на заднее сиденье машины, закрыл гараж, и мы снова отправились в путь.

Он жил в одном из аккуратненьких домиков, что тянулись целыми рядами в Холловэе. Однажды мы с Маликом и парой других полицейских устроили в нем обыск с целью обнаружить украденные вещи. Естественно, мы ничего не нашли, но мне запомнилось, что у Лена дома было очень уютно. Это случилось около года назад. Тогда он был женат на удивительно приятной женщине, которая даже предложила нам выпить кофе или чая, пока мы рылись в их вещах, а это очень большая редкость. Потом жена бросила Ранньона, и сейчас, по моим сведениям, он жил один.

До его дома мы добрались быстрее, чем до гаража, несмотря на то что движение по-прежнему оставалось достаточно оживленным. Мы молча вошли в гостиную, где на полу стояли грязные тарелки и всюду валялся самый разнообразный хлам. Ничто не напоминало то уютное гнездышко, которым был этот дом в моих воспоминаниях.

— Не возражаешь? — спросил я, прикурив и не предложив Лену сигарету. Он покачал головой и, пробормотав что-то, закурил свою. Я сел в кресло и вынул из кармана револьвер.

— Ладно, показывай, что у тебя есть.

Ранньон расстегнул сумку и осторожно вынул из нее потертый револьвер 22 калибра.

— Такая рухлядь мне не нужна, — покачал я головой. — Давай дальше.

Он положил револьвер на ковер и опять полез в сумку, Санта-Клаус. На этот раз Лен достал укороченное помповое ружье, но я опять покачал головой. Следующий ствол мне понравился больше: это был новенький на вид пистолет-пулемет МАК-10. Пошарив немного в сумке, Ранньон выудил оттуда два магазина, перемотанных изолентой.

— Беру, — сказал я, и он отложил пистолет в сторону.

Лен вытащил еще три ствола — все пистолеты — и сообщил мне, что это все, что у него есть.

Я улыбнулся:

— Неплохо для человека, который предпочитает не иметь дел с оружием.

Не выпуская из рук револьвер, я осмотрел весь товар и остановил свой выбор на короткоствольном браунинге.

— У тебя есть для него патроны? — спросил я.

— Должны быть, — С этими словами Лен опять полез в сумку и, немного порывшись в ней, извлек оттуда пару новеньких коробок с девятимиллиметровыми пулями.

Я глубоко затянулся сигаретой, наблюдая, как Лен укладывает все остальное обратно в дорожную сумку. Когда он закончил, я встал, положил в карман плаща МАК-10 и магазины, потушил сигарету о пепельницу, переполненную окурками, потом поднял браунинг, разобрал его и еще раз внимательно осмотрел сам пистолет и пули.

— А глушитель для него у тебя есть?

— Нет, глушителя нет, — с вызовом ответил Лен, не вставая с дивана.

— Что ж, надеюсь, когда дойдет до дела, он не подведет.

— Не сомневаюсь, что так и будет.

Я снял пистолет с предохранителя и спустил курок.

Механизм сработал.

 

Глава 35

— Дэннис, у нас тут ходят невероятные слухи.

— Да ну? — я облокотился о стенку телефонной будки и глотнул «Кока-колы». — Что за слухи?

— Поговаривают, что ты серьезно вляпался. Тебя подозревают в совершении нескольких преступлений. И даже в убийстве.

Я присвистнул.

— Серьезное заявление. И кто тебе такое сказал?

— Так это правда?

— Не забывайся, Рой. Ты меня знаешь почти десять лет. Неужели ты веришь, что я мог убить человека?

— А в журналистике я работаю почти тридцать лет и давно уже понял, что у всех в шкафу есть свои скелеты, даже у жены священника. И некоторые из них очень и очень страшные.

— Не спорю, мне тоже есть что скрывать, но к убийствам это не имеет никакого отношения. Скажи лучше, ты выяснил то, о чем я тебя просил?

— Послушай, Дэннис, мне сейчас не нужны неприятности. Не хочу оказаться втянутым в криминальные разборки.

— Не волнуйся, все будет хорошо, обещаю.

— Легко сказать: «Не волнуйся»!

— Рой, нет ничего криминального в том, что ты опубликуешь замечательную статью.

— Ты без конца повторяешь это, но у меня еще нет ни словечка из твоей сенсационной истории, которую я собираюсь написать.

Я вздохнул и секунду подумал.

— Сегодня четверг. История будет у тебя завтра.

— Надеюсь, ты не врешь.

— Не вру. Давай адрес.

— Что ты собираешься с ним сделать?

— Мне нужно с ним поговорить, больше ничего. Коувер может пролить свет на некоторые интересующие меня вещи.

— Хакни, Кенфорд-Террэйс, сорок четыре. И прошу тебя: никому не говори, от кого ты это узнал.

 

Глава 36

Я долго сидел в темноте, поджидая Алана Коувера. Его квартирка — другая, не та, в которой он надругался над девочкой, — была воплощением минимализма. В маленькой гостиной не было ничего, кроме стула, дешевого телевизора, который стоял напротив, и кактуса в горшке — единственного украшения на всю комнату. Я сидел спиной к двери, устремив взгляд на черный экран и погрузившись в размышления. Коувер был последней зацепкой, которая могла помочь разгадать тайну, окружавшую Коулман-Хауз и его обитателей. Характерная рана на шее Карлы Грэхем откровенно указывала на то, что именно Коувер убил Мириам Фокс. Но это открытие породило в моей голове больше вопросов, чем ответов. Допустим, Коувер и Карла были замешаны в убийстве Мириам. Иначе откуда Карла могла знать детали преступления? Но я не мог понять, на чем могли сойтись такие разные люди, что стало причиной убийства и как смерть этой девушки была связана с другими исчезновениями. В общем, нам с Коувером было о чем поговорить.

Мне страшно хотелось курить. Но я не мог рисковать, поэтому открыл третью банку «Кока-колы» за день и сделал глоток. В этой квартире, мало чем напоминавшей человеческое жилище, было страшно неуютно. Я осмотрел каждый угол, пытаясь найти что-нибудь подозрительное, но ничего не нашел. Только кухонные шкафы с кастрюлями и сковородками, платяной шкаф с какими-то шмотками да в ванной зубную щетку и мыло. Вряд ли это могло хоть что-нибудь рассказать о личности человека, живущего здесь. Специалисты говорили, что Коувера мучает невероятно сильное сексуальное желание, но он был очень умен и, зная, что за ним приглядывает полиция, не оставлял никаких следов, которые могли бы создать ему проблемы. На видеомагнитофоне, под телевизором, лежало несколько видеокассет, но я сомневался, что на них могло быть записано что-нибудь криминальное.

Я посмотрел на часы уже, наверное, в сотый раз после того, как проник в квартиру. Было двадцать минут девятого. В это же время одиннадцать дней назад я сидел в машине возле гостиницы «Тихая пристань», под проливным дождем, рядом с человеком, который сейчас, скорее всего, был мертв. После визита в квартиру Карлы я пытался связаться с Данни еще три раза, но он по-прежнему не отвечал. Мне сообщали, что телефон вызываемого абонента выключен, и советовали перезвонить позднее, но я знал, что это бессмысленно. Если бы Данни был жив, он бы уже позвонил мне. Даже с Ямайки.

У меня за спиной в замке повернулся ключ. Поднявшись, я бесшумно подкрался к двери и спрятался за ней. Наконец дверь открылась, и в прихожую вошел высокий человек. В руках у него была сумка с продуктами. Несмотря на то что в темноте его нельзя было хорошо разглядеть, я не сомневался, что это Коувер. Я осторожно вынул из кармана дубинку и, когда хозяин квартиры закрыл дверь и повернулся, чтобы включить свет, со всей силы ударил его по голове.

Он упал на колени, не издав ни звука, но сознания не потерял, поэтому мне пришлось ударить его еще раз. На этот раз он повалился на бок — теперь уже точно находясь в отключке.

Нужно было действовать очень быстро. Схватив Коувера под мышки, я подтащил его к стулу, на котором просидел весь вечер, и бросил на него бесчувственное тело. Коувер начал мычать и двигать головой; это означало, что скоро он придет в себя. Я вытащил цепь, которую предусмотрительно принес с собой, и трижды обмотал ее вокруг его груди, крепко привязав концы к спинке стула и закрепив их замком. Ключ от замка я положил себе в карман, после чего с помощью скотча обездвижил ноги Коувера и заклеил ему рот.

В это время его веки задергались, и он начал приходить в себя. Я закурил сигарету, наслаждаясь вкусом первой затяжки, потом включил свет во всей квартире, наполнил чайник водой и поставил его кипятиться. В сумке с продуктами я нашел четыре банки дешевого светлого пива, одну оставил себе и открыл, а остальные бросил в пустой холодильник. Сделав пару глотков, я встал перед Коувером, разглядывая его.

Прошла минута или две, прежде чем он понял, где находится. А потом Коувер увидел меня, и его глаза расширились. Я ответил ему улыбкой. Он попытался сдвинуться с места и только в этот момент понял, что попался. Я приложил палец к губам, показывая, что нужно вести себя тихо, и снял скотч с его рта.

— Что происходит? — тут же возмутился он. Его голос был удивительно высоким для такого крупного мужчины, и, хотя на первый взгляд он звучал уверенно, в нем проскальзывали тревожные нотки, что, учитывая обстоятельства, было вполне естественно. — Я не собираюсь ничего говорить без своего адвоката!

Интересное заявление. Значит, что он прекрасно понимал, кто я такой. Может быть, ему про меня рассказала Карла. Я рассмеялся и, сделав затяжку, отошел немного назад. Кажется, вытаскивать информацию из этого человека будет чертовски приятно.

— Ты вчера пытался убить меня, — сказал я.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — он попробовал высвободиться. — Развяжите меня. Я могу подать на вас в суд.

Я опять заклеил ему рот скотчем и потушил сигарету об его ковер.

— Ты ведь знаешь, кто я, правда? — проговорил я, неторопливо прохаживаясь по комнате. — Думаешь, что я коп. К сожалению, ты не в курсе, что я ушел из полиции. И, конечно же, тебе не сказали, что я наемный убийца и что мне приходилось убивать людей, которые заслуживали этого гораздо меньше, чем такой кусок дерьма, как ты. Пойми одно: я совсем не похож на тех людей, которые допрашивали тебя раньше. Я здесь не для того, чтобы посадить тебя за решетку. И мне неинтересно, почему ты делаешь то, что делаешь. Я пришел, чтобы получить ответы на некоторые вопросы, и если ты не поможешь мне в этом, я размажу твои мозги по этой грязной стене. — Я остановился и, вынув из кармана браунинг, приставил его дуло ко лбу Коувера. Его глаза округлились от ужаса. — Надеюсь, тебе все понятно? Итак, вопрос первый: почему ты убил Карлу Грэхем?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — со злостью ответил он, когда я снял скотч. — Честное слово.

Я снова заклеил ему рот, пошел на кухню и принес оттуда чайник с недавно закипевшей водой.

Коувер догадался, что сейчас произойдет, но он был бессилен остановить меня. Когда я остановился перед ним, он в отчаянии стал извиваться на стуле. Подождав немного, я очень медленно наклонил чайник, пока вода не начала литься из его носика на правое бедро моего несговорчивого собеседника, а затем увеличил наклон и перевел струю на другую ногу. Лицо Коувера искривилось и покраснело от боли, а глаза были готовы выскочить из орбит. Я остановился, подождал секунды три, потом повторил процедуру, плеснув немного кипятка Коуверу в пах. Он забился в конвульсиях, а из заклеенного скотчем рта вырвалось на удивление громкое мычание. Его лицо стало практически пурпурным.

Я отошел и со спокойной улыбкой некоторое время наблюдал за Коувером. У меня было ощущение, что я совершаю стоящее дело, возможно, даже самое стоящее во всей моей карьере.

Без всякого предупреждения я плеснул еще кипятка Коуверу в пах, подождал, пока боль отпустит его, потом поставил чайник на пол и отхлебнул пива из банки.

— Думаю, теперь мы друг друга отлично понимаем. Я могу причинить тебе гораздо большую боль, если ты не будешь честно и откровенно отвечать на мои вопросы, так что в твоих интересах начать сотрудничество. А если надумаешь кричать… — Тут я наклонился и, достав из-за стула небольшую канистру с бензином, облил ее содержимым Коувера, проследив, чтобы попало на все части тела, в том числе и на голову. — Кипяток — это больно, но ты даже представить себе не можешь, что такое огонь.

Я вернул канистру на прежнее место и, сняв скотч, смял его и отшвырнул в сторону. Я не сомневался в том, что он мне больше не понадобится, а Коувер ответит на все интересующие меня вопросы.

— Давай начнем все с начала. Карла Грэхем была замешана в убийстве Мириам Фокс. Я уверен в этом и подозреваю, что ты тоже приложил к этому руку. Мне нужно понять, какой у вас был мотив. Тебе нет никакого смысла врать мне или покрывать тех, кто приложил руку к этому делу, потому что если я замечу в твоих ответах хоть какое-то противоречие, бензин вспыхнет в ту же минуту. И ты знаешь, что я не шучу.

— Послушайте. Я даже не знаю ее! Она просто…

Я щелкнул зажигалкой и подошел к Коуверу, так что пламя оказалось всего в нескольких дюймах от его облитого бензином лица. Инстинктивно он попытался отвернуться и испуганно застонал.

— Коувер, ты очень медленно учишься. Я знаю, что вы были знакомы. Как еще ты мог попасть к ней в квартиру, минуя систему контроля доступа, если только не она сама впустила тебя? Значит, Карла ждала твоего прихода. Поэтому спрашиваю еще раз: почему вы с ней убили Мириам Фокс, и почему ты убил Карлу?

Последовала долгая пауза. Момент истины: дверь, ведущая в хранилище тайн, начала потихоньку открываться, но даже в самых страшных кошмарах я не мог вообразить то, что услышал потом.

— Я убил эту женщину вчера вечером. Но, клянусь, я понятия не имел, кто она такая.

— Тогда почему ты убил ее?

Он вздохнул. На его лице отразилась боль, которая, должно быть, все еще пронизывала его.

— Потому, что мне приказали.

— Кто? — Он ничего не ответил. — Послушай, Коувер, нет никакого смысла защищать кого бы то ни было. Тебе в твоем положении это не выгодно.

— Один человек, который работал с ней. Он велел мне сделать это.

— Как его зовут?

— Доктор Робертс.

— Доктор Робертс, детский психолог? Сотрудник Коулман-Хауз?

— Да. У него были ключи. Так я проник в квартиру.

Я был озадачен.

— Зачем доктор хотел убить Карлу Грэхем?

— Она кое-что узнала о нем.

— Что именно?

— Послушайте, это очень запутанная история…

— Мне плевать, запутанная она или нет. Рассказывай. — Я опять щелкнул зажигалкой. Это произвело желаемый эффект.

— Она узнала, что Робертс имел какое-то отношение к смерти проститутки. Той, что вы нашли на прошлой неделе у канала.

— Мириам Фокс?

Он кивнул.

— Это ты убил девушку?

— Да, я, — признался Коувер.

— Так значит Карла Грэхем не имела никакого отношения к этому убийству?

— Нет.

Меня охватило тяжелое чувство вины. Я понял, что видел в Карле только плохое и неверно истолковал ее поведение, ведь ее гневная реакция на мои обвинения была искренней. И наконец, мне стало больно оттого, что я ничего не сделал, чтобы спасти ее.

— Как Карла узнала, что Робертс имел отношение к убийству?

— Кажется, он сказал ей что-то такое, что мог знать только убийца, и вчера она поймала его на этом.

Так вот откуда она узнала подробности о смерти Мириам! Должно быть, Робертс случайно проболтался в беседе с ней. Я испытал еще большие угрызения совести, когда понял, что, поссорившись с Карлой в «Галлане», я фактически подписал ей смертный приговор.

— Значит, доктор Робертс попросил тебя устранить возникшую проблему?

Коувер кивнул, не глядя мне в глаза.

— Как же получилось, что такой уважаемый специалист в области детской психологии стал водить дружбу с каким-то в прошлом судимым педофилом? И что у вас были за отношения, если он дважды заставил убить человека?

— Мы просто были знакомы, вот и все.

— Нет, дорогой мой, не все. Я бы на твоем месте уже перешел к откровениям. Почему вы убили Мириам Фокс?

— Она шантажировала доктора Робертса, — нехотя выдавил Коувер.

— Чем?

— Он интересовался маленькими детьми, а она узнала об этом.

«Интересовался», — подумал я. Звучит так невинно… Мысленно я пообещал себе вернуться к этой теме немного позже.

— Как? Ведь Мириам уже была немного… старовата для доктора.

— Это верно. Но он трахался с одной из ее подружек из приюта. Видимо, она рассказала об этом Мириам, а та решила на него поднажать. Потребовала у Робертса денег и пригрозила, что если он не заплатит, все узнают о его тайных пристрастиях.

— И поэтому она должна была умереть?

Он опять кивнул, глядя в сторону. Я отпил пива из банки и вздохнул.

Телефон Робертса наверняка был в распечатке звонков Мириам Фокс, но я был так потрясен тем, что увидел там телефон Карлы, что даже не обратил на это внимания. Возможно, если бы я был чуть более собран, то смог бы разворошить это осиное гнездо намного раньше. А Карла осталась бы жива.

— Это все?

Коувер умоляюще посмотрел на меня.

— Да, так и было. Понимаете, я не хотел этого делать. Я жалею о том, что совершил, и хочу, чтобы меня оставили в покое. Хочу просто жить дальше.

Я задумчиво прошелся по комнате.

— Два убийства произошли только потому, что какая-то проститутка и наркоманка угрожала рассказать всем правду.

— Так и было, — повторил Коувер, глядя на меня до отвращения честными глазами. — Клянусь, мне бы очень хотелось, чтобы этого не произошло.

— Не сомневаюсь. — Я закурил еще одну сигарету. — Мириам Фокс была та еще шантажистка.

— Это точно. Она знала, как манипулировать людьми.

Я опять вздохнул и подошел к Коуверу. Наклонившись поближе к его лицу, я щелкнул зажигалкой. Он отпрянул.

— Ведь ты врешь, — сказал я ему. — Дело было не только в том, что доктор лапал свою пациентку. Мне нужна правда. Что вас связывало с Робертсом и почему он приговорил Мириам к смерти?

Я держал пламя зажигалки в нескольких дюймах от облитого бензином лица Коувера. Все, что он рассказал, было похоже на правду, но я так и не понял, на чем основывалась его дружба с Робертсом. Мои подозрения усиливало и то, что Коувер уж очень хотел, чтобы его словам поверили. Преступники часто прибегают к такому приему. Они делают все, чтобы ты поверил в рассказанные ими истории, даже если они компрометируют их. Причина подобного поведения проста: как правило, таким способом они пытаются скрыть гораздо более страшные преступления.

— Я уже все вам рассказал, — залопотал он. — Клянусь!

— А что ты знаешь о тех девочках, которые исчезли из приюта?

— Послушайте, откуда мне…

— У тебя есть десять секунд, чтобы начать говорить. Будешь запираться — бензин вспыхнет. Десять, девять, восемь, семь…

— Хорошо, хорошо. Я все расскажу!

Я убрал зажигалку и выпрямился:

— На этот раз я надеюсь услышать правду, иначе начну считать с семи, а может быть, даже с пяти. Не люблю, когда меня водят за нос.

Коувер помолчал немного, чтобы успокоиться. Потом открыл рот, чтобы сказать что-то, и остановился. Думаю, я тогда уже понимал, что услышу что-то очень страшное.

— Я и доктор Робертс… у нас было небольшое дело.

— Какого рода дело?

— Девочки. Маленькие девочки.

Я глубоко затянулся сигаретой, чувствуя, что до смерти напуган.

— Чем именно вы занимались?

Последовала еще одна пауза — Коувер обдумывал ответ. В конце концов он решил, что у него нет выбора, и продолжил:

— Я нашел клиента, которому нравились маленькие девочки. Вот только у него была одна проблема… Они были нужны ему навсегда.

— Что значит «навсегда»?

— Он хотел девочек, которых никто не будет искать.

— Почему? Что он делал с ними?

— Ну, вы же понимаете…

— Нет, не понимаю. Расскажи мне.

— Этот человек… он убивал их.

— Во время секса?

— Думаю, да.

За время работы в полиции, мне приходилось сталкиваться с делами, по которым проходили педофилы, убивавшие своих жертв. Иногда они это делали для того, чтобы никто никогда не узнал о том, что случилось, но чаще потому, что убийство усиливало наслаждение, которое они получали от сексуального акта. Убийство во время оргазма. Есть на земле такие люди, которым это приносит запредельное удовольствие.

— Боже мой, — я покачал головой, пытаясь осознать то, что сказал Коувер. — Как все это происходило?

— В приютах доктор Робертс выбирал девочек, об исчезновении которых никто не стал бы беспокоиться. Он сообщал мне, где они бывают, и давал советы, где и когда лучше их похищать, а я делал все остальное.

Я смотрел на него, чувствуя, что мне становится нехорошо.

— И как часто ты делал это? Сколько девочек пропало?

— Немного.

— Сколько?

— Всего четыре.

— За какой период времени?

Коувер задумался.

— Примерно за полтора года. Та девчонка — проститутка — каким-то образом обо всем узнала. Доктор Робертс выбрал ее подружку для следующего дела. А она узнала об этом и начала шантажировать его, обещая, что все расскажет полиции, если он не заплатит ей.

— Ты знаешь, как звали подружку Мириам? Девочку, которую Робертс выбрал в качестве… следующей жертвы? — Последние слова дались мне с трудом.

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, я никогда не знал, как их зовут.

— Ее звали Молли Хаггер. — Он посмотрел на меня без всякого выражения. — И ей было всего тринадцать лет. Мириам Фокс должна была умереть, потому что собиралась пойти в полицию?

— Да, я снял ее, притворившись клиентом, а потом убил.

— Знаю. Я видел труп.

Я стоял, пытаясь переварить то, что услышал, и отчаянно борясь с приступом тошноты. Никогда еще мне не было так плохо и тяжело, никогда я не чувствовал себя таким уставшим от жизни, как сейчас, когда стоял в этой маленькой комнатушке рядом с этим чудовищем.

— Кого вы похитили последний раз? Темноволосую девочку примерно того же возраста?

— Нет. Последней была подружка Мириам.

— Молли. Ее звали Молли.

— Она была последней. Клиент не хотел, чтобы мы делали это слишком часто, чтобы не вызвать подозрений.

Одна загадка оставалась неразгаданной. Что стало с Энн Тэйлор? Но с этим я мог разобраться и завтра.

— Как звали вашего клиента?

Коувер посмотрел мне в глаза.

— Кин, — ответил он, — Реймонд Кин.

 

Глава 37

Эти слова шокировали меня. Пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть это от Коувера. Реймонд Кин, человек, которого я знал семь лет, для которого я убивал, был вовлечен в такие грязные дела, от одной только мысли о которых у меня волосы вставали дыбом.

— Я знаю Реймонда Кина. Это на него не похоже — убивать детей ради сексуальных забав.

— Зачем мне врать? — пожал плечами Коувер. — Он был нашим клиентом. Я не знаю, возможно, Кин заказывал девочек для кого-то еще.

Я обдумал этот вариант. Реймонд, конечно же, далеко не ангел, но мне было трудно поверить, что он занимался таким низким и грязным делом, как похищение и убийство детей. Хотя, с другой стороны, доктор Робертс, в профессиональные обязанности которого входило следить за душевным состоянием маленьких членов нашего общества, оказался втянутым в эту историю, а в том, что Коувер не врал насчет доктора, я не сомневался. Во всем происшедшем прослеживалась некая безжалостная логичность. Что поделаешь, есть в нашем мире люди, которые получают сексуальное удовольствие от убийства детей. Надеюсь, что их немного, но как знать… Возможно, Коувер был прав и Реймонд просто поставлял товар на этот страшный рынок, используя детей, исчезновение которых ни у кого не вызовет беспокойства. И, как во всех остальных своих предприятиях, он старался не иметь никакого отношения непосредственно к исполнению задания. Я понимал, почему он нанял такого человека, как Коувер, у которого не возникало угрызений совести из-за того, что он отправлял детей на верную смерть. Но Робертс? Переварить эту новость мне было тяжелее.

— Где сейчас доктор?

— Мне пришлось рассказать мистеру Кину о той женщине, Карле, и о том, почему мне пришлось убить ее. Он очень переживал из-за того, что доктор Робертс не может держать язык за зубами и ведет себя неосторожно. Поэтому, в целях безопасности, мистер Кин заставил меня убить и доктора.

— Как ты убил его?

— Вчера мы с ним должны были встретиться, чтобы кое-что обсудить, и я предложил подвезти его до места встречи. Когда он сел в машину, я наклонился и вонзил нож ему в живот. Потом заблокировал двери и поехал к мистеру Кину. Он сказал, что дальше обо всем позаботится сам.

— Последние три дня у тебя были очень напряженные… А что насчет Марка Уэллса?

— Кого?

— Человека, которого обвинили в совершенном тобой убийстве. По крайней мере в одном из них.

— Ах да, сутенер.

— Он имеет какое-то отношение к этому делу?

Коувер отрицательно покачал головой.

— Как тогда вам удалось подставить его?

— Это сделал доктор Робертс. Сначала это не входило в его планы, но потом вы появились в Коулман-Хаузе и стали задавать вопросы. Думаю, это его сильно напугало.

— Откуда он достал рубашку Уэллса?

— Нашел среди вещей этой девочки… Молли. Она как-то обмолвилась доктору, что эта рубашка напоминает ей об Уэллсе. Думаю, она была влюблена в него или что-то в этом роде. Вещи оставались в приюте, так что Робертс просто взял ее и подкинул недалеко от места преступления. Такой он был хитрый. Потом позвонил в полицию и женским голосом сообщил о якобы найденной улике.

В самом деле, голос доктора Робертса можно было назвать приятным. Он, как никто другой, мог запросто сымитировать женщину. Ублюдок.

— А нож?

— Он слышал от девочек в приюте, что Уэллс частенько угрожал людям большим ножом. Таким, какой был у меня… Чтобы у полиции не осталось никаких сомнений в том, что Уэллс виновен, Робертс подкинул этот нож к дому, где жил сутенер.

— И это все?

— Теперь — да.

— Как ты связывался с Реймондом? Он наверняка дал тебе мобильник для общения с ним. Я угадал?

Коувер кивнул.

— Где он?

— Зачем он вам?

— Давай без лишних вопросов. Не забывай, что ты связан и весь облит бензином. Где телефон?

— Здесь. — Он неуклюже, насколько ему позволяли путы, похлопал по карману куртки.

Я подошел к нему, вытащил телефон и включил его.

— Сейчас я наберу номер Реймонда. Когда он ответит, ты скажешь, что должен срочно встретиться с ним. Желательно сегодня. Он, скорее всего, будет против. Настаивай, договорись на конкретное время. Обязательно назначь точное время встречи. И смотри не провали все. Тебе понятно? Если подставишь меня или встреча сорвется, превратишься в золу.

— Послушайте, прошу вас, отпустите меня. Я вам рассказал все, что вы хотели знать.

Я набрал номер и приложил телефон к уху Коувера, на всякий случай приготовив зажигалку. Прошла минута. Ожидание затянулось. Потом Коувер заговорил.

— Реймонд, это Алан. Мне нужно с тобой встретиться. Это срочно. — Последовала пауза, я слышал, как Реймонд говорит что-то в ответ, но не мог разобрать слов. — У меня проблемы. Я не могу говорить об этом по телефону. — Вероятно, Реймонд сказал ему, что сейчас никак не может встретиться. Коувер продолжал настаивать, объясняя, что он в крайне затруднительном положении и ему очень нужно поговорить, а так как это деликатная тема, придется поговорить с глазу на глаз. Он распинался в том же духе около минуты, а потом стал слушать. Через какое-то время он произнес: «Хорошо», и в трубке послышались короткие гудки.

Я отошел и закурил еще одну сигарету.

— Ну?

— Мистер Кин сказал, что не хочет ни с кем встречаться, но если дело не терпит отлагательств, я должен подойти к его дому сегодня до полуночи. Он находится…

— Да, я знаю, где он живет. — Главной резиденцией Реймонда был особняк на границе Хартфордшира и Эссекса. — Он не сказал, что собирается уехать? После полуночи?

— Нет, ничего такого он не говорил.

— Еще один вопрос. Как вы и доктор Робертс связались с Реймондом?

— Доктор Робертс был знаком с мистером Кином, а я знал доктора Робертса.

Я не стал еще раз спрашивать, как Коувер познакомился с Робертсом. Естественно, это было связано с их общими интересами.

Тяжело вздохнув, я повернулся и подошел к окну. Оно выходило на мрачный монолитный дом, который стоял так близко, что если бы сейчас светило солнце, то в окно не попало бы ни лучика. На улице лил сильный дождь, и туман приглушал свет желтых уличных фонарей. Человек в плаще с поднятым воротником спешил куда-то по тротуару под окном. Он почти бежал, как будто само пребывание на улице было для него смертельной пыткой.

Я стоял и смотрел на дождь, вспоминая прошлое, когда я был тринадцатилетним мальчиком. За нашим домом находилось поле, на котором рос огромный дуб. Летом мы постоянно лазали по нему. Мой отец каждый вечер возвращался с работы в половине седьмого, иногда раньше, но никогда позже, и потом он, я и моя сестра шли в поле, чтобы поиграть в футбол. Так было каждый день, если только не шел дождь, а летом к нам присоединялись еще и соседские ребятишки. Это было хорошее время, может быть, даже самое лучшее в моей жизни. Жизнь прекрасна, когда ты ребенок — по крайней мере, должна быть прекрасна.

Я представил себе Молли Хаггер, маленькую девочку со светлыми кудрявыми волосами. Тринадцать лет. Последние часы ее жизни, вероятно, напоминали самый настоящий ад. Ее похитили с холодной улицы мрачного города, который сделал ее наркоманкой и лишил невинности. Похитили и увезли туда, где потом использовали, избили, уничтожили — все ради удовольствия мужчин, прогнившие души которых источали яд. Мужчин, которые ради продолжительного оргазма могли отнять жизнь у ребенка. Эта девочка сейчас должна была играть в футбол и радоваться жизни с заботливыми родителями. Вместо этого теперь ее останки покоятся там, где их никто никогда не найдет. Молли Хаггер предали все, даже ее собственная подруга, которая попыталась извлечь выгоду из этой страшной ситуации.

Предали все, кроме меня.

— Послушайте, — подал голос Коувер. — Мне нужно к доктору, у меня ожог. Мне очень больно. Отпустите меня…

Я продолжал смотреть в окно, задумчиво попыхивая сигаретой. Была еще Карла Грэхем… А ведь у нас с ней все могло получиться, останься она в живых.

— Знаешь, Коувер, — сказал я, не поворачиваясь к нему. — За свою жизнь я сделал много плохих вещей.

— Послушайте, я же ответил на ваши вопросы…

— Некоторые из них были очень плохие.

— Не делайте глупостей, прошу вас!

— Но это, я думаю, к ним не относится…

Я повернулся и, прежде чем Коувер смог на это как-то отреагировать, сигаретный окурок вылетел из моей руки. Погребальный костер мгновенно вспыхнул и рев пламени заглушил крики несчастного.

 

Глава 38

Реймонд Кин. Вот кто был всему виной. Словно толстый, злобный паук, он наблюдал за тем, как люди попадают в его паутину, сплетенную из убийств, алчности и взяточничества, не беспокоясь о том, кто попался и какой его ждет конец. Только Реймонд Кин мог ответить на оставшиеся у меня вопросы, и только убив его, я смогу окончательно оправдать себя в своих глазах и глазах тех, кто будет меня судить.

Я ехал через залитый дождем город. Где-то в глубине души я боялся, что могу умереть, восстанавливая справедливость и пытаясь отомстить. Боялся, что мне осталось жить на земле считанные часы. Но сильнее этого страха была ненависть, которая вставала из безвестных могил не только тех, кого Реймонд отправил на смерть, но и всех жертв несправедливости в мире.

Я остановился у телефонной будки на безлюдной дороге в Энфилде и набрал номер ресторана в Тоттенхеме, который мне дал Рой Шелли. На звонок ответил человек, который говорил с восточным акцентом. Я попросил к телефону Мехмета Иллана. Как я и предполагал, мужчина сказал, что не знает никого с таким именем.

— Послушайте, это срочно. Скажите Мехмету, что звонит Дэннис Милн. Мне очень нужно с ним поговорить.

— Я же сказал вам, что не знаю никакого Мехмета Иллана.

Я продиктовал номер таксофона, с которого сделал звонок.

— Он захочет поговорить со мной, обещаю вам. — Я повторил свой номер, и мне показалось, что человек на том конце провода записал его.

— Я буду ждать звонка в течение пятнадцати минут возле этого телефона-автомата. Через пятнадцать минут я уйду, и он пожалеет, что не захотел со мной поговорить.

Я повесил трубку и закурил сигарету. Снаружи продолжал лить дождь, улица была пуста. В доме напротив горели огни, и я стал разглядывать окна, надеясь увидеть что-нибудь интересное. Увы, не повезло. Создавалось впечатление, будто весь мир спал. Или был мертв.

Не прошло и минуты после моего звонка в ресторан, как зазвонил телефон. Я почти сразу же снял трубку.

— Дэннис Милн.

— Чего вы хотите? — говоривший произносил слова неторопливо и уверенно, акцент был практически не заметен, а в голосе и манерах угадывалось благородное происхождение.

— Я хочу, чтобы вы сделали мне небольшое одолжение. А я, в свою очередь, могу сделать небольшое одолжение вам.

— Ваш телефон не прослушивается?

— Это телефон-автомат. Я никогда не пользовался им раньше.

— О каком одолжении идет речь?

— Я хочу, чтобы ваши люди устранили Реймонда Кина. Навсегда.

Человек на том конце провода сдержанно рассмеялся.

— Думаю, вы ошибаетесь. Я даже не знаю, кто такой Реймонд Кин.

— Реймонд Кин сейчас по уши в дерьме. У меня есть доказательства того, что он замешан сразу в нескольких преступлениях.

— Я не понимаю, какое отношение это может иметь ко мне.

— Если его возьмут, он заговорит. А вас с ним, насколько я знаю, связывают особые деловые отношения, которые вы бы предпочли оставить в секрете.

— О каких доказательствах вины Реймонда Кина идет речь?

Я вынул из кармана маленький диктофон, на который записывал допрос Коувера.

— Об этих, — сказал я и, нажав кнопку «воспроизведение», приложил динамик диктофона к телефонной трубке. Я отмотал пленку до самого обличительного места и порадовался хорошему качеству записи. Коувер детально описывал роль Реймонда в убийстве четырех девочек, включая Молли Хаггер.

— Кажется, это так называемое признание было сделано под сильным давлением. Следовательно, его нельзя будет использовать как доказательство в суде.

— Возможно. Но я абсолютно уверен в том, что если эта пленка попадет в руки полиции, они займутся выяснением достоверности записанных на ней признаний. И от мистера Кина мало что останется… К тому же копы обнаружат еще много интересных фактов, касающихся тех, кто сотрудничал с Реймондом. Репутация этих людей будет безнадежно испорчена. Кто сейчас хочет оказаться в друзьях у детоубийцы? А именно им Реймонд Кин и является.

На другом конце трубки молчали.

— Сейчас он дома. В последнее время Реймонд стал сильно нервничать. А точнее, я думаю, что сейчас, пока мы с вами разговариваем, он собирает чемоданы, чтобы сняться с насиженного места. Вам придется действовать быстро. Если через двадцать четыре часа он будет еще жив, пленка с записью, которую вы сейчас слышали, и другие доказательства вины Реймонда, которые мне удалось найти, попадут в руки полиции.

— А что потом? Если Реймонд Кин исчезнет, где гарантии того, что вы не обнародуете эту информацию?

— Получив то, что мне нужно, я уничтожу пленку, потому что, как вы догадываетесь, она обличает и меня. Затем я исчезну.

— Возможно, вы записываете и этот разговор. Что удержит вас от того, чтобы потом использовать его против Мехмета Иллана?

— Здесь вам придется поверить моему честному слову. Что бы ни случилось, если Реймонд завтра будет все еще жив, я пойду в полицию. Если нет — не пойду. Честно говоря, мне больше нравится второй вариант.

— Было бы хорошо, если бы вы исчезли как можно раньше.

— Я сделаю это, как только умрет Кин.

— Хорошо. Что ж, большое спасибо за ваш звонок.

— Последний вопрос. Когда я был на задании у «Тихой пристани», со мной был водитель. Вы знаете, что с ним случилось?

— Боюсь, тут я ничем не могу вам помочь.

Мой собеседник повесил трубку, не сказав больше ни слова. Может быть, он говорил правду, а может, и нет. Клюнет ли он на мою приманку? Полной уверенности в этом у меня не было, как и в том, что люди Мехмета Иллана смогли бы добраться до Реймонда в его особняке. Киллеры, которых он подослал ко мне, были вооружены не слишком хорошо. У одного ружье, а у другого револьвер со сбитым прицелом. Да и убийцами-то они были никудышными. Но сейчас Мехмет Иллан должен был очень сильно хотеть убрать Реймонда, и это играло мне на руку.

Я сел в машину, решив отправиться обратно в Бейсвотер, но потом передумал. Мне только что удалось приговорить Реймонда Кина к смерти, но все еще оставался шанс, что Мехмет Иллан захочет проверить, насколько серьезными были мои угрозы и не станет ничего предпринимать. Я подумал, что стоит наведаться в гости к Реймонду, проверить, там ли он и насколько хорошо защищен его дом. У меня было оружие, и если Реймонд окажется дома один, то я смогу расправиться с ним сам. Разумеется, только после того, как он ответит мне, кто еще имел отношение к смерти этих детей.

Было без пятнадцати десять, и по-прежнему шел дождь, когда я свернул с основной дороги к резиденции Реймонда. Это был большой, современный дом, окруженный высокими стенами. Он являлся частью нового роскошного поместья, выстроенного на территории бывшей фермы примерно в миле от ближайшей деревни. Сейчас здесь жили только Реймонд и Люк. Миссис Кин умерла лет десять назад, предположительно естественной смертью, но в свете того, что я узнал о Реймонде за последние несколько часов, даже в этом можно было усомниться. Его дети, все, по иронии судьбы, девочки, уже выросли и разъехались кто куда, так что в доме должен был находиться только Реймонд и кто-то из охраны.

Я вышел из машины, надел плащ, в котором у меня лежал МАК-10, и взял с заднего сиденья браунинг. На улице было безлюдно и пусто: ни одной припаркованной машины, все домики стояли на почтительном расстоянии друг от друга. Скорее всего, здесь жили банкиры и адвокаты, карьеристы, которые считали, что достигли чего-то в жизни, потому что в их домах было по восемь спален и гардеробных комнат. Они очень сильно удивятся, когда узнают, какие дела проворачивал один из их соседей. Как минимум им будет о чем поговорить.

Стена, отделявшая владения Реймонда от остального мира, была десять футов в высоту и заканчивалась короткими прямыми прутьями, которые должны были защитить от проникновения незваных гостей. Я направился в сторону парадного входа, оглядываясь по сторонам в поисках системы видеонаблюдения. Как и ожидалось, внушительные деревянные ворота были заперты, рядом с ними была установлена система контроля доступа. Я вернулся к машине, сел в нее и, заехав на тротуар, припарковался возле стены, почти вплотную к ней. Надеясь, что никто не обратит на меня особого внимания, я залез на крышу своего авто. Теперь моя голова практически доставала до верхнего края ограждения.

Я глубоко вдохнул, подпрыгнул и схватился руками за прутья, после чего, подтянувшись, вскарабкался на стену. Внизу я увидел плотную ограду из проволоки, которая обещала очень болезненное приземление. Я осторожно перешагнул через прутья и стал поворачиваться лицом к дороге, как вдруг почувствовал, что теряю равновесие. Падая, я успел оттолкнуться от стены, и это помогло мне миновать проволочную ограду. Я неловко приземлился на газон, и мои ноги тут же пронзила острая боль. Пришлось кататься по мокрой траве и надеяться на то, что кости остались целы. Полежав несколько минут, пока не прошла боль, я осторожно встал на ноги. Потом вынул из кармана МАК-10, вставил в него магазин и сразу снял оружие с предохранителя.

Дом находился в пятидесяти ярдах от меня — большое трехэтажное здание, представляющее собой довольно успешную попытку воссоздания старинного провинциального особняка. К дому вела дорожка, которая перед самым входом расширялась. Голубой «бентли» Реймонда стоял перед домом рядом с «рейнджровером», который, скорее всего, принадлежал Люку. Я сразу обратил внимание на то, что багажник машины Реймонда и входная дверь в доме были открыты. В особняке повсюду горел свет, красноречиво говоря о том, что здесь что-то происходит.

Возле дома раскинулся густой яблоневый сад, и это позволило мне незаметно подобраться поближе. Вскоре от входа в дом меня отделяло не больше десяти ярдов. Я укрылся за одним из деревьев, дрожа от холода и обдумывая свой следующий шаг. Было бы лучше избежать открытого столкновения. Пусть Иллан сделает за меня всю грязную работу.

Из дома донеслись голоса, и вскоре на пороге показались сперва Реймонд, а потом и Люк. У обоих в руках были чемоданы. Реймонд громко жаловался на суровый климат — какой погоды он ждал от Лондона в это время года, осталось для меня загадкой.

— С радостью уеду отсюда, — сказал он Люку, когда они погрузили чемоданы в багажник «бентли». — Меня тут все достало, честное слово. Неудивительно, что наши предки постоянно завоевывали другие страны. Лучше жить где угодно, чем в этой дыре.

Они повернулись и пошли обратно в дом. Что ж, мои догадки подтвердились: Реймонд собирался покинуть насиженное местечко. Мудрое решение. Единственная проблема, о которой мистер Кин еще не знал, заключалась в том, что ему не суждено было это сделать.

Я вышел из-за дерева и пополз по гравиевой дорожке к дому. Затем, стараясь держаться в тени, осторожно приблизился к входной двери и спрятался за выступавшим на несколько футов крыльцом.

Через некоторое время Люк и Реймонд, до сих пор не подозревавшие о моем присутствии, вышли из дома с еще двумя чемоданами. Не говоря ни слова, я поднял МАК-10 и направился к ним. Гравий захрустел у меня под ногами. Они повернулись практически одновременно. Реймонд сначала испугался, но тут же овладел собой. Люк злобно уставился на меня и потянулся к карману кожаной куртки.

— Держи руки так, чтобы я их видел. Делай, что велено! — Я направил на него пушку.

Он продолжал сверлить меня взглядом, но руки все же поднял.

— Какие-то проблемы, Дэннис? — спросил Реймонд. — Что все это значит? — его голос выражал неподдельное изумление, но я знал, что этот человек всегда был хорошим актером. Однажды ему удалось убедить меня в том, что он всего лишь обаятельный мошенник.

— Думаю, ты сам знаешь, что случилось, Реймонд. Во-первых, мне не понравилось то, что ты пытался меня убить.

— Дэннис, подожди. Я не знаю, о чем ты…

— Заткнись и перестань держать меня за идиота. Во-вторых, и это гораздо важнее, я узнал о тебе много интересного и хотел бы уточнить некоторые подробности, прежде чем превращу тебя в решето.

Выражение его лица не изменилось. Казалось, он был обижен и удивлен, словно не понимая, почему его держал на мушке человек, которому он всегда доверял.

— Послушай, Дэннис, я всегда пытался…

— Алан Коувер, — Наконец-то на его лице появилась тень беспокойства. — Я только что очень мило побеседовал с ним. Он рассказал мне о том, что делал для тебя.

— В первый раз слышу это имя, — громко, но неуверенно заявил он.

— Он похищал детей…

Я услышал сзади шорох гравия и тут же понял, что совершил ошибку, повернувшись спиной к входной двери. И тут же моя голова едва не взорвалась от боли. Я успел осознать, что удар был нанесен чем-то тяжелым и с такой силой, что мои ноги подкосились, и я упал на колени. И тут же последовал второй удар. Я старался не выронить МАК-10, понимая, что это мой единственный шанс на спасение, но он сам выскользнул из моей руки. Голова кружилась, и мир, казалось, уплывал куда-то прочь от меня.

Проклиная себя за глупость, я упал лицом в гравий, но, к счастью, кое-как сумел перекатиться на бок. Надо мной стоял младший брат Люка, Мэттью, с железным прутом в руке. Выражение лица у него было совсем не человеколюбивое.

Реймонд подошел и со злостью пнул меня в ребра.

— Ты начинаешь раздражать меня, Дэннис. Хватит мешаться у меня под ногами! Почему ты не можешь сделать мне одолжение и исчезнуть? — Я хотел ответить ему, что исчез бы с радостью, если бы он чуть раньше оставил меня в покое, но на разговоры сейчас не хватало сил. К тому же все равно это было бы тщетно. — Занеси его в дом, Мэттью, чтобы не валялся тут на дороге.

— Что с ним делать, мистер Кин?

— Запри в подвале. Я позвоню Иллану, его ребята приедут и разберутся с этим борцом за справедливость. В конце концов, то, что он до сих пор жив, — это их недоработка. Только смотри, чтобы они ее исправляли не здесь. Не хочу грязи в своем доме.

— Я все устрою, мистер Кин. — Мэттью наклонился и грубо поднял меня, взяв под мышки. Я хоть и был в сознании, но сопротивляться не мог.

Реймонд наклонился, приблизив свое лицо к моему.

— Прощай, Дэннис. Я бы мог добавить, что был рад нашему знакомству, но на самом деле это не так. Для меня ты всегда был жалким ничтожеством. К тому же сейчас ты совершенно запутался и решить твои проблемы может только смерть. Поэтому считай, что я делаю тебе одолжение. — Он потрепал меня по щеке, наслаждаясь моей беспомощностью, а потом повернулся и пошел прочь.

— У нас все готово, Люк?

— Кажется да, мистер Кин, — ответил тот, захлопывая багажник.

— Тогда давай убираться отсюда, пока не начался дождь.

Они оба сели в машину, а Мэттью тем временем потащил меня по гравиевой дорожке в дом, по пути прихватив мой МАК-10. Он перенес меня на себе через порог и усадил в большой прихожей у шикарной лестницы, которая заканчивалась большим балконом, как в голливудских фильмах. Я и представить не мог, что Реймонд живет в таком роскошном доме.

Пристроив меня, Мэттью пошел открывать дверь под лестницей, но она оказалась заперта. Он пошарил в кармане и вытащил из него целую связку ключей. Пока он искал нужный ключ, я почувствовал, что силы возвращаются ко мне.

— Слышь, ты, даже не пытайся выкинуть что-нибудь, — крикнул Мэттью, заметив, что я шевельнул ногой. У него под рукой по-прежнему были железный прут и мое оружие.

— На твоем месте я бы не стал этого делать, — сказал я измученным голосом. — Это соучастие в убийстве офицера полиции. За это тебя могут посадить на двадцать лет.

— Заткнись! — рявкнул Мэттью, и я понял, что он сильно нервничает.

— А пока ты готовишь себе пропуск в тюрьму, твой босс, как обычно, убегает…

— Я же сказал, заткнись! — оборвал он меня и снова вернулся к своему занятию, прислонив МАК-10 к стене перед собой, чтобы легче было перебирать ключи.

Я вспомнил, что в другом кармане у меня лежал револьвер. Хорошо, что Реймонд так торопился, что забыл меня обыскать, а Мэттью, по всей видимости, был в этом деле далеко не профи. Я постарался осторожно дотянуться до кармана. Тем временем Мэттью уже нашел нужный ключ и вставил его в замок. Он быстро оглянулся, чтобы проверить, чем я занят, и успел заметить, что моя рука поменяла положение.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут с улицы до нас донеслись звуки стрельбы. За первой очередью последовала вторая, затем несколько одиночных выстрелов, и через открытую дверь мы услышали, как быстро разворачивается машина. По всей видимости, Мехмет Иллан решил последовать моему совету.

Мэттью бросился к входной двери, крикнув мне, чтобы я не двигался с места. В его голосе чувствовалась паника. МАК-10 он почему-то оставил у стены, схватив только железный прут, как будто он мог защитить его лучше, чем огнестрельное оружие. Я услышал, как он выругался, оказавшись на пороге. Послышались новые выстрелы и следом звук бьющегося стекла.

Я заставил себя медленно подняться на ноги и потряс головой, надеясь, что от этого она перестанет кружиться. Затылок нестерпимо жгло, но по крайней мере я был жив. Пока жив.

Я покачнулся, но не упал. Вынул из кармана револьвер, снятый с предохранителя и готовый к стрельбе. Услышал, как возле крыльца резко затормозила машина, следом за ней остановилось еще одно авто. Мэттью выбежал наружу, выкрикивая имя брата. Реймонд заорал, приказывая ему вернуться назад, затем послышался топот бегущих ног, прозвучали выстрелы и кто-то вскрикнул от боли.

Я остановился, прицелившись в дверной проем. Через какую-то долю секунды в дом вбежал Мэттью, а следом за ним и Реймонд. Люка с ними не было. Я без колебаний открыл огонь. Первая пуля попала Мэттью в лицо, и он откинулся назад, прикрыв собой Реймонда. Я выстрелил Мэттью в живот и грудь, и они с Реймондом вдвоем упали на пол.

Практически тут же в дверном проеме появился вооруженный мужчина в капюшоне с револьвером в руках. Он повернулся и направил оружие в мою сторону, поэтому я стал стрелять без остановки. Одна пуля попала ему в плечо, другая в грудь. Он выписал дикий пируэт, ударился о косяк и тут же исчез из проема.

У меня кончились патроны. Я сделал шаг назад, и в это мгновение в дом ворвался второй вооруженный человек. Заметив меня, он присел на корточки и открыл в моем направлении непрерывный огонь. Бросив бесполезный револьвер, я нырнул под защиту лестницы и выполз с другой ее стороны, временно оказавшись вне досягаемости выстрелов. Услышав, что стрелявший бросился за мной, я собрал все оставшиеся силы, метнулся к своему МАК-10 и схватил его.

Человек Иллана возобновил огонь, как только увидел меня. Первая пуля отскочила рикошетом от дорогого кремового ковра в опасной близости от моей головы. Еще две пули пролетели мимо, но тоже совсем рядом, и тогда я открыл ответный огонь из МАК-10.

Весь мир, казалось, превратился в один сплошной грохот. Град пуль пронзил моего врага, заставляя выплясывать какой-то сумасшедший танец и буквально разрывая его тело. Украшения, мебель, стекло… все вокруг разлеталось на мелкие кусочки, оставляя на стене за линией огня кровавый узор. Маленькие раны в животе киллера слились, превратившись в одну большую дыру, из которой теперь выглядывали кровавые ошметки и части кишечника.

Мой магазин опустел за пару секунд, израсходованные гильзы образовали на ковре целую горку. Мой противник пару секунд стоял на ногах, неловко переступая и прижимая обе руки к животу, в попытке запихнуть обратно то, что из него вываливалось. Но тут, вероятно, до него дошло, что все это бессмысленно, и он со стоном упал на пол.

Несколько мгновений я сидел не двигаясь. В голове стучало, я чувствовал невероятную усталость и одновременно понимал, что все уже почти кончено. Мне оставалось только убедиться в том, что Реймонд вышел из игры, и убраться отсюда. Потом нужно будет воплотить в жизнь последнюю часть моего плана и уже после этого хорошенько выспаться.

Я встал и посмотрел на Реймонда и Мэттью. Они оба неподвижно лежали возле двери, их лица были залиты кровью. Я слышал, как на крыльце кто-то стонал, — вероятно, это был первый киллер. В это время машина, на которой приехали люди Иллана, развернулась и уехала прочь.

Я подошел к двери и осторожно выглянул на улицу. Человек в капюшоне лежал ничком на крыльце, под ним растекалась лужа крови. Он все еще сжимал в руке автомат, хотя его хватка заметно ослабла. Раненый пытался ползти, но ему не хватало сил. Я подошел к нему, наклонился, чтобы забрать оружие, но тут, второй раз за сегодняшний вечер, услышал за своей спиной шум. Не желая снова получить по голове, я резко развернулся — как раз в тот момент, когда Реймонд Кин, по-бычьи нагнув голову, бросился на меня. Он замахнулся для хорошего удара, но я успел увернулся. Избежать столкновения с Реймондом не удалось — он протаранил меня головой и я, не удержавшись, потерял равновесие и упал на спину. Я приземлился на раненого, лежащего на крыльце, и он неожиданно высоко и странно взвизгнул, когда я своим падением выбил весь воздух из его легких. Оружие со стуком выпало из его руки.

Реймонд обрушил на меня лавину ударов, и я отчаянно пытался отразить их, даже заехал ему в челюсть, но это не остановило его. Он ответил мне таким ударом, от которого у меня хрустнули кости.

Заметив, что я теряю сознание, Реймонд перегнулся через меня, чтобы взять автомат. И в этот момент я вспомнил о Молли Хаггер и о том, какая страшная участь постигла эту девочку, которой было всего лишь тринадцать лет. Совсем ребенок… И я понял, что не могу умереть, не заставив Реймонда заплатить за совершенные им преступления. С силой, рожденной из чистой ярости, я рванулся вверх, оттолкнул Реймонда и ударил его головой в нос, который с отвратительным треском сломался. Мой бывший босс закричал от боли. Краем глаза я заметил, что он успел поднять автомат, но сейчас его хватка ослабла, и я вырвал у него оружие. В ту же секунду он, размахнувшись, нанес мне удар, и я снова упал на спину.

Но на этот раз у меня в руках был автомат, и я направил его на Реймонда. Его глаза расширились, и он замер на месте. Я приподнялся, одной рукой схватил Реймонда за густую шевелюру, другой прижал дуло к его виску.

— Спокойно, мистер Кин.

Я отпихнул его и встал на ноги. Когда Реймонд тоже поднялся, я подтолкнул его в сторону прихожей, и он стал пятиться задом, тщетно пытаясь утереть кровь, которая рекой лилась из его разбитого носа.

— Послушай, Дэннис, у меня есть деньги. Много денег. Мы можем договориться. — На этот раз в его голосе послышался страх.

Я остановился, не убирая автомата от его лица. Нас разделяло пять футов.

— Я знаю все про Коувера, Робертса и этих детей.

Реймонд покачал головой, потом посмотрел на меня.

— Честное слово, Дэннис, я не хотел влезать во все это…

— То же самое говорил Коувер, но я ему не поверил. И тебе не верю. Сейчас я задам несколько вопросов. За каждый неправильный или неправдоподобный ответ я буду стрелять тебе либо в стопу, либо в колено.

— Хорошо, — он явно пытался выиграть время.

— Как вы с Робертсом сошлись?

— Мы с ним знакомы много лет.

— Как вы познакомились?

— Встретились на благотворительном вечере и подружились. — Я услышал иронию в его голосе, но ничего не сказал, — Потом я узнал, что доктор любит баловаться кокаином, и стал снабжать его товаром, естественно, по сниженной цене, за что он мне был очень благодарен. В общем, он мне нравился, несмотря на то что вскоре я узнал о его нестандартных наклонностях.

— Продолжай.

— У него были большие проблемы с деньгами, и он умел договариваться со своей совестью. Как многие любители поразвлечься с детьми. — Реймонд вздохнул. — Дэннис, ты знаешь, как это бывает. Иногда смотришь на человека и видишь его насквозь. Я увидел в нем зло.

Интересно, видел ли он то же самое во мне?

— Что случилось с теми девочками? Где они сейчас?

— Мертвы. Все мертвы.

— Почему? Что вы с ними сделали?

— Если это тебя утешит, я не убивал их. У меня был клиент, очень больной человек. Он заводился, пытая маленьких девочек. Ему нравилось душить их, когда он, как бы это сказать… делал свое дело.

— Боже мой…

— Я бы ни за что не стал бы влезать в такое дело, но этот клиент — очень влиятельный человек. Он был нужен нам для бизнеса. Если бы мы сумели найти другой выход…

— Реймонд, всегда есть другой выход. Что ты получил за то, что позволил ему… — Я не мог произнести этого вслух. — Какую пользу ты извлек из этого?

— Он проделывал все это в доме, который я снимал в Ипсуиче. Там у нас была установлена скрытая камера. Пленки мы хранили в качестве гарантии того, что он будет своевременно информировать нас обо всех грядущих событиях.

— И кто этот больной ублюдок?

— Его зовут Найджел Грэйли. Он третий по важности человек в таможенном и акцизном управлении.

Откуда-то издалека до меня донеслись звуки сирен. Казалось, с того момента, когда прогремели первые выстрелы, прошло уже много времени, но на самом деле я сомневался, что все заняло больше трех минут.

— Значит, ты через него узнал, куда они привезут бухгалтера?

Он кивнул, хмуро глядя куда-то в сторону, и мне показалось, что Реймонд действительно сожалеет о содеянном.

— Что он собирался обнародовать о тебе и твоих деловых партнерах?

— У нас большой рынок нелегальных иммигрантов с развитой инфраструктурой. Этому бизнесу много лет, и он очень прибыльный. Все шло замечательно, все были довольны, а этот самонадеянный тип ни с того ни с сего решил нас разоблачить.

— Где пленки, на которых записан Грэйли?

Реймонд сделал медленный выдох.

— Не советую их смотреть, Дэннис. Тебе это не понравится.

— Знаю, но есть люди, которые захотят это увидеть.

— Черт возьми, Дэннис, я искренне хочу, чтобы все это кончилось по-другому.

— Где пленки?

— Одна лежит в багажнике «бентли». Рядом с запаской. Я собирался забросить ее в камеру хранения по дороге в аэропорт. Не хотелось оставлять все пленки дома — вдруг случится пожар, пока я в отъезде…

Звуки сирен приближались. Теперь пришла моя очередь вздыхать.

— Знаешь, Реймонд, это одна из самых ужасных историй, какие мне только приходилось слышать в своей жизни…

Я понял, что настало время убить его. Но почему-то даже сейчас это было непросто.

— А что стало с моим водителем, с Данни?

Внезапно Реймонд бросился ко мне, так быстро и неожиданно, что я даже растерялся, но когда он уже почти преодолел разделявшие нас пять футов, я успел нажать на курок. Пуля попала ему в голову, и та откинулась назад, вторая угодила в шею, и Реймонд, по инерции продолжая двигаться вперед, споткнулся и растянулся на ковре, издавая ужасные булькающие звуки. Он попытался что-то сказать, но единственное, что выходило из его горла, была кровь. Это означало, что Реймонд Кин обречен.

Я поднял автомат, чтобы прикончить ублюдка, но потом передумал. Зачем облегчать его страдания? Пусть перед смертью подумает о том, каким чудовищем был.

Оставив Реймонда захлебываться в собственной крови, я направился к «бентли». Рядом с машиной лежал изрешеченный пулями труп Люка, и я перешагнул через него, чтобы добраться до водительского сиденья. Ключи были на месте, мотор все еще работал. Не было лобового стекла, но я решил, что могу обойтись и без него.

Я включил передачу и выехал на дорогу.

 

Глава 39

На следующий день в гостинице в Сомерсете я вставил кассету, которую достал из багажника машины Реймонда, в видеомагнитофон и нажал на воспроизведение. Мне хватило тридцати секунд. Я видел много отвратительных вещей в своей жизни. Я проработал полицейским в бедном районе почти двадцать лет и считал, что ничто уже не может шокировать меня. Но то, что я увидел на этой кассете, заставило меня ужаснуться.

Там была Молли. Она сидела на кровати в скудно обставленной комнате со связанными за спиной руками. На ней не было никакой одежды, кроме черных кружевных трусиков. До смерти напуганная девочка непрерывно плакала. К ней подошел голый мужчина средних лет, лысый и невероятно худой. Я припомнил, что видел его лицо, скорее всего по телевизору. Мужчина смотрел на девочку голодными глазами, у него была сильная эрекция. Он ударил Молли по лицу и обозвал грязной маленькой шлюхой. Судя по голосу, происходящее доставляло ему большое удовольствие. Мужчина схватил девочку за кудрявые волосы и притянул к себе, одарив еще одной пощечиной. Молли закричала от боли, когда он силой поставил ее на колени и грубо вставил ей в рот свой член.

На этом месте я остановил пленку. Дальше смотреть не имело смысла: это было слишком тяжело. Я и так знал, что в конце извращенец убьет Молли и что Реймонд запечатлел это убийство во всех подробностях. Тяжелее всего было осознать тот факт, что убийцей являлся уважаемый человек, который пожимал руки членам королевской семьи и очень авторитетно комментировал на телевидении события в сфере таможни и акцизов. Человек, который под маской нормальности скрывал от всех, кто его знал, омерзительную личину извращенца.

Спустя час я отправил по почте пленку и подробный отчет о произошедшем в полицию, на имя детектива Азифа Малика. Затем переслал Рою Шелли в «Эхо Северного Лондона» краткую версию этого отчета, в которой, чтобы не повлиять на ход будущего расследования, не называлось имя Найджела Грэйли. Ни в одном письме я не упомянул о своем участии в этой истории, хоть и знал, что моя тайна в любом случае скоро станет достоянием общественности.

Еще через час я расплатился за номер, взял напрокат машину на имя Маркуса Бакстера, торгового агента из Суиндона, и продолжил путь на запад.