В Лос-Анджелесе все приличные архитекторы обитали лишь в одном месте, и это место называлось Пасифик-Палисадс. Притягательность этого района для архитекторов определялась не особенностями местоположения или ландшафта, а невероятным количеством модернистских строений. Большей частью это были квадратные стальные конструкции с большим количеством застекленных плоскостей, внешне очень смахивавшие на японские чайные домики или немецкие бунгало для простого люда. Митч был далек от того, чтобы восхищаться такими домами, хотя, как архитектор, понимал их несомненное значение: ведь именно они во многом определяли стиль престижной застройки во всех уголках США. Он с интересом разглядывал подобные проекты в книгах и журналах, но ему отнюдь не улыбалось самому жить в таком сооружении. И Митчу представлялось вовсе не случайным, почему, например, знаменитый Эннис-хаус Фрэнка Ллойда Райта в Гриффит-парке фактически уже давно пустовал. Пожалуй, единственным домом, в котором он согласился бы здесь поселиться, был особняк, построенный по проекту Пьера Кенига на Голливуд-хиллз, хотя и в данном случае привлекал скорее внешний вид, а не иные архитектурные достоинства. В целом Митч отдавал предпочтение домам в сельском стиле, которые составляли большую часть соседнего квартала, который так и окрестили – Деревенское ущелье: бревенчатые коттеджи с конюшнями и великолепными садами.

Нельзя сказать, чтобы это самое Деревенское ущелье было напрочь лишено образцов современной архитектуры. Так, на самой вершине холма виднелся один из лучших частных домов, когда-либо спроектированных Рэем Ричардсоном, – его собственный особняк.

Остановив автомобиль у изогнутой бетонной стены горчичного цвета, в том месте, где ее прорезал пешеходный мостик, перекинутый через ручей, Митч бросил взгляд на видневшуюся вдалеке полоску океана и направился к входной двери. По соседней тропинке верхом на лошадях спускались мужчина и женщина, пожелавшие ему доброго утра. В них он смутно признал весьма популярных в свое время английских эстрадных певцов. Была и еще одна причина, по которой ему нравилось бывать в Ущелье. Среди местных жителей, не слишком озабоченных финансовыми Проблемами, царила спокойная и дружелюбная атмосфера, лишенная, в частности, той показной напористости и агрессивности в архитектуре, которая была присуща большинству районов Лос-Анджелеса. Он, например, нигде не заметил видеокамер наружного наблюдения или колючей проволоки поверх забора. Что же касалось защиты от возможных поползновений со стороны представителей малоимущих классов, то здесь больше полагались на труднодоступность высоких холмов, удаленность от города и надежные вооруженные патрули.

Митч перешел по мостику на другой берег ручья. Ему вовсе не хотелось тратить воскресное утро на разговоры о работе, даже если речь шла о званом завтраке в доме Ричардсонов. Приглашая его. Рэй заявил, что якобы собирается слегка расслабиться и поболтать, но Митч на это не купился. Уж он-то отлично знал, что Ричардсон мог отдыхать лишь во время сна, причем тратил на это самое минимальное время.

Вообще-то на завтрак пригласили и Алисон. Но ее неприязнь к Ричардсону была настолько велика, что, казалось, она с ним не может находиться даже в одной комнате. По крайней мере, подумал Митч, в этот раз ему не придется врать и изворачиваться, где он провел утро. Постучав, Митч сдвинул в сторону наружную цельностеклянную, дверь.

Он обнаружил Рэя Ричардсона уже за работой, ползающим на коленях по голубому керамическому полу и изучающим эскизы очередного проекта: новой вертолетной станции в самом центре Лондона. Листы с эскизами выплевывал лазерный принтер, а Рэй диктовал свои замечания зеленоглазой секретарше Шеннон.

– А, Митч, – произнес он приветливо. – Поднимайся-ка в гостиную. Я буду там через пару минут. Мне надо еще просмотреть эти эскизы, присланные электронной почтой из Лондона для обсуждения у них на завтрашнем совещании. Как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь, дружище? Роза приготовит для тебя все, что пожелаешь.

Роза, горничная Ричардсонов, была родом из Сальвадора. Митч встретил ее по пути в гостиную – невысокая худая женщина в розовой униформе. Сначала он решил было заказать апельсиновый сок. Но потом вспомнил, что остаток дня придется провести дома.

– Роза, приготовь-ка мне, пожалуйста, «маргаритас» со льдом.

– Да, сэр, сейчас принесу.

В гостиной Митч огляделся, прикидывая, где бы лучше устроиться. Он заметил шесть простых белых стульев, расставленных вокруг обеденного стола, легкую и гибкую, по форме тела, кресло-кушетку, обтянутую кожей и отделанную нержавеющей сталью, и, наконец, два удобных барселонских кресла у журнального столика со стеклянной крышкой, словно дань уважения знаменитому Мису ван дёр Роэ. Усевшись на одно из кресел, Митч сразу вспомнил, по какой причине, собственно говоря, его оторвали сегодня от законного отдыха.

Он сгреб с журнального столика кипу вырезок из «Лос-Анджелес тудэй» и перебрался на кресло-кушетку. Об этих скандальных снимках он был уже наслышан, но пока их сам не видел. На одной из фотографий обнаженная Джоан Ричардсон возлежала на диване собственной конструкции, словно «великая одалиска». С ударением на слове «великая», подумалось ему. Конкретной причиной возбуждения иска против редакции послужило то, что ретушер не удалил со снимка весьма приличную прядь лобковых волос, которая отчетливо просматривалась у самого основания ее жирных, словно у богини плодородия, ягодиц.

При довольно миниатюрных стопах, ляжки у нее напоминали ноги кобылы-тяжеловоза, зато талия была как у осы. А выше талии фигура снова дельтообразно расширялась за счет пышной груди и широких, как у профессионального борца, плеч. Странным образом фигура Джоан Ричардсон напоминала бронзовую скульптуру Фернандо Ботеро на площади перед Решеткой. В одном лос-анджелесском журнале эту бронзовую композицию окрестили «Венерой Мясистой». Но между собой сотрудники Рэя Ричардсона называли ее ДР, по инициалам его супруги.

Роза вернулась с кувшином «маргаритас» и поставила его вместе с высоким бокалом на журнальный столик. Митч не спеша потягивал коктейль. Прошло не менее часа, прежде чем кувшин опустел, а Ричардсон, наконец закончив свои дела, появился в дверях гостиной. Митч сразу заметил, что он переоделся в тренировочные брюки и кроссовки. Своими манерами Ричардсон очень напоминал ему одного из режиссеров-самодуров времен немого кино, какого-нибудь Д. У. Гриффита или Эрика фон Штрохейма. Только мегафона в руках не хватало.

– О кей, Митч, пришла пора позавтракать, – проговорил он, потирая руки. – Роза! – крикнул он, фамильярно положив ладонь Митчу на плечо. – Ну как дела, дружище?

Митч натянуто улыбнулся.

– Отлично, – отозвался он, хотя и был прилично зол из-за того, что пришлось столько времени проторчать здесь впустую. – Ты что, собираешься проехаться верхом?

– Просто помотаться в седле? Ты это имеешь в виду? Нет, в двенадцать я обычно играю в поло, – объяснил он.

– Но сейчас уже четверть двенадцатого, Рэй, – заметил Митч, бросив взгляд на часы и переходя в осторожное наступление.

– Проклятие. Эти эскизы отняли больше времени, чем я думал. Выходит, на все про все у нас с тобой полчаса. Знаешь, нам вообще стоило бы почаще обсуждать наши дела и вообще общаться. Надеюсь, теперь, когда здание штаб-квартиры корпорации уже почти закончено, у нас найдется время для этого. Уверен, что найдется. Впереди нас ждут новые достижения, в этом я даже не сомневаюсь.

– Мне хотелось бы плотнее заняться проектированием, – сказал Митч. – Хотя бы той фабрикой, которую корпорация наметила строить в Остине.

– Конечно, Митч, конечно, – ответил Ричардсон, усаживаясь в кресло. – Только понимаешь, в чем дело? Проектантом может быть любой архитектор, а вот для технического координатора требуются особые качества. Чтобы, скажем, перевести разрозненные архитектурные концепции в практические руководства, понятные этим придуркам, занимающимся самим строительством. Помнишь, например, что предложил этот идиот Грейбл сделать с крышей? Только ты, Митч, сумел ухватить суть его идеи. Самому-то Грейблу казалось, что особо менять ничего не придется. Ему даже в голову не пришло, сколь непрактичным выглядел первоначальный проект переделки. Именно ты, Митч, довел его до ума, взглянул с разных сторон и нашел наиболее целесообразное практическое решение. Большинство проектантов, по сути, просто онанируют. Я знаю, о чем толкую. Они изобретают что угодно, только потому что им это, видите ли, нравится. Ты же, выбрав лучшее, претворяешь его в жизнь. Да, тебе наскучило этим заниматься. Я же вижу, как ты тоскуешь последнее время. Так всегда бывает перед завершением очередной работы. Но, поверь, все переменится, как только займешься свежим делом. И не забывай, Митч, ведь за последний проект тебе полагается приличная доля прибыли. Помни об этом, дружище. В конце этого финансового года тебя ждет чек на кругленькую сумму.

В комнату неслышно вошла Роза с подносом в руках. Налив себе апельсинового сока и положив немного кеджери, Митч приступил к еде. Он удивился, неужели Ричардсон пригласил его, только чтобы произнести эту взбадривающую речь. Он чувствовал, что Ричардсон крайне болезненно воспринимал перспективу потери вслед за Алленом Грейблом еще одного ведущего специалиста. По крайней мере в одном Рэй был несомненно прав: такого умелого технического координатора, как Митч, найти было совсем непросто.

– Когда прибудет комиссия по окончательной приемке здания? – спросил Ричардсон, наливая себе апельсиновый сок.

– Через неделю, во вторник.

– Я так и рассчитывал. – Ричардсон поднял бокал с соком. – Будь здоров.

Митч вежливо приподнял свой стакан.

– Скажи, Митч, – продолжил Ричардсон, – ты еще встречаешься с Дженни Бао?

– Мне этого довольно тяжело избегать. Ведь, как ты помнишь, она у нас главный консультант корпорации "Ю" по проблемам «фен-шуй».

– Кончай, Митч, – криво ухмыльнулся Ричардсон. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты ведь трахаешься с ней. А почему бы и нет, черт подери? Остается лишь пожелать тебе удачи. Она очаровательна. Да я бы и сам не отказался переспать с такой. Китаянки у меня всегда вызывали любопытство, вот только до дела пока не доходило. У вас с ней серьезно?

Несколько секунд Митч хранил молчание. Ему подумалось, что отпираться особого смысла нет, поэтому он ответил:

– Надеюсь, что так.

– Ладно, ладно. – Рэй помотал головой. – Алисон об этом знает?

– С чего вдруг такой интерес?

– Мы ведь с тобой приятели, не так ли? Могу же я, в конце концов, задать тебе дружеский вопрос? – улыбнулся Ричардсон.

– Ты называешь это дружеским вопросом? Если по существу, Рэй, то как ты об этом узнал?

– Я был в курсе уже после вашего совместного посещения фабрики по переработке мрамора в Виченце. – Он пожал плечами. – Просто мой немецкий заказчик случайно остановился в той же гостинице, что и вы.

Митч шутливо поднял руки вверх.

– О кей, о кей, – произнес он и нехотя отправил в рот порцию кеджери. После такого разоблачения аппетит у него почти совсем пропал. – А ты сам-то почему не ешь? – спросил он Ричардсона.

Взглянув на часы, тот быстро ответил:

– Боюсь пропустить свою игру. Кроме того, я не очень голоден. Конечно, Митч, выбирай сам. Но вот что еще скажу тебе, приятель, – я никогда не считал твое поведение образцовым.

Неожиданно Митч почувствовал к самому себе почти такое же отвращение, как и к Ричардсону.

– И я тоже, – произнес он безрадостным тоном.

– Послушай. Митч, не мог бы ты попросить Дженни о небольшой услуге?

– Подозреваю, что просьба будет серьезная. Итак, о чем именно?

– Мне хотелось бы, чтобы Дженни подписала сертификат «фен-шуй» до того, как мы закончим необходимые изменения по этой части.

– Зачем это?

– Объясню тебе. Господин Ю собирается лично проверить здание, вот зачем. И он почувствует себя намного лучше, если будет знать, что твоя подруга уже дала добро. Понятно? Комиссия не так рьяно будет выискивать недостатки. Если бы у нас хватало времени удовлетворить ее выпендрежные замечания до начала инспекции, то и разговора бы не было. Все очень просто. Пойми, Митч, ведь вся эта канитель нужна только на один день. После проверки она может спокойно порвать подписанный сертификат и даже предложить новые поправки, если ей уж очень этого захочется. А когда господин Ю благосклонно одобрит нашу работу, то мы можем спокойно выставить к оплате наши счета за строительство. Ведь впереди, до завершения германского проекта, нам на несколько месяцев предстоят ощутимые расходы.

– Я понял тебя. Но не очень уверен, что она пойдет на это. Людям наподобие тебя подчас бывает трудно понять, что такое настоящая принципиальность, но она придерживается именно такой позиции.

– Пообещай провести с ней недельку в Венеции. В любой гостинице, какой только пожелает. Даже в «Чиприани» – я за все плачу.

– Сделаю все, что смогу, – устало произнес Митч, – но ей это вряд ли понравится. Она вовсе не похожа на продажную цыганку, Рэй. И не протянет руку к грязным деньгам. Дженни искренне предана делу, которому служит. А еще не забудь про тех двоих, что уже погибли в этом здании. Уж Дженни наверняка про это помнит.

– Но ты все-таки попробуй уговорить ее.

– Ладно, попытаюсь. Но это будет нелегко сделать. И я хочу, чтобы ты дал мне честное слово, Рэй: если она подпишет этот сертификат, ты не станешь ее зажимать и внесешь все предложенные ею изменения.

– О чем речь? Без проблем. – Ричардсон пожал плечами. – А что касается «зажимать», то это скорее по твоей части, дружище.

– Очень хотелось бы надеяться, что все недоработки связаны только с «фен-шуй», – заметил Митч.

– Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? Слишком расслабился, что ли? Все идет отлично, никаких сомнений. У меня хорошее ощущение от успешного завершения проекта. Просто в любой, даже самой напряженной работе немного удачи никогда не помешает. В эту пятницу я ожидаю комиссию с предварительной инспекцией, ты ведь знаешь? Все проектанты должны быть на своих местах, чтобы продемонстрировать, как управляется здание и работают все коммуникации и службы. В общем, просто нажать несколько кнопок.

Митч тоже решил надавить одну болезненную кнопку.

– Этот полицейский как раз настаивает, чтобы я проверил работу лифтов, – произнес он бесстрастным голосом. – Он предполагает, что это напрямую связано с гибелью Сэма Глейга.

– Что это еще за Сэм Глейг, черт возьми? – насупился Ричардсон.

– Вот тебе раз. Это же тот самый охранник, которого нашли убитым.

– Но, насколько мне известно, они уже кого-то арестовали по подозрению в убийстве. Одного из тех демонстрантов, у которых шило в заднице.

– Да, арестовали. Но уже отпустили.

– С лифтами все в порядке. Это самые совершенные лифты во всей Калифорнии.

– То же самое и я сказал копу: они отличаются высокой надежностью. Мы вместе с Эйданом Кенни лично их опробовали. Но он настаивает, чтобы их еще раз осмотрела инспекция по лифтам.

– А где тот парень теперь? Ну тот, которого арестовали?

– На свободе, я полагаю.

– Значит, опять торчит перед моим зданием и раздает прохожим свои вонючие листовки?

– Думаю, что так и есть.

– Безмозглые выродки, – зло выругался Ричардсон и, взяв трубку телефона, набрал номер своей секретарши. – Чертово отродье... Шеннон, свяжи-ка меня с Морганом Филлипсом, поняла? – Он скривился и тряхнул головой. – Что, домой? Ну конечно, где же еще ему быть в воскресенье? – Он положил трубку и кивнул. – Попробую по-быстрому разобраться с этим делом.

– Ты что, звонишь заместителю мэра? Да еще в воскресенье? Что ты еще собираешься предпринять, Рэй?

– Не беспокойся, я буду в высшей степени дипломатичным.

Митч удивленно приподнял брови.

– Расслабься. Морган – мой хороший приятель, мы с ним играем в теннис. И уж поверь, он многим мне обязан... Я хочу очистить площадь от этих сволочей. К чертовой матери! Давно пора было это сделать, а особенно сейчас, до того как прибудет комиссия из корпорации "Ю" с предварительной инспекцией здания.

– Зачем так уж сильно беспокоиться? – пожал плечами Митч. – Просто горстка пацанов.

– Зачем беспокоиться, говоришь? Митч, один из этих, как ты сказал, пацанов высадил у тебя ветровое стекло, побойся Бога. Ведь и тебя самого запросто могли прикончить.

– Меня в то время не было в машине, Рэй.

– Это не важно. А кроме того, один сукин сын уже проходит в качестве подозреваемого в убийстве. И как только копы убедятся, что лифты в полном порядке, они возьмутся за него по-настоящему. Держу пари.

* * *

– Алисон? Это Аллен.

Алисон Брайан нетерпеливо переспросила:

– Какой еще Аллен?

– Аллен Грейбл.

Откусив большой кусок от яблока, которое держала в руке, она проговорила в трубку:

– Ну и...

– Я работаю с Митчем. У Ричардсонов.

– А, вот как. – Голос Алисон зазвучал слегка приветливее. – Что ж, приятно слышать. И что вы хотите?

– Митч дома?

– Его сейчас нет, – ответила она бесстрастным тоном.

– А вы не знаете, где он может быть?

– Разумеется, знаю. Вы что же, думаете, мне не известно, где находится мой собственный муж? За кого вы меня принимаете?

– Я ничего такого не имел в виду... Послушайте, Алисон, мне нужно с ним срочно связаться. Это в самом деле очень важно.

– Ну конечно, очень важно. У вас всегда все срочно и важно. Он у самого Ричардсона, у него дома. Похоже, у них там какая-то деловая беседа. Будто не хватает времени обсудить все в, рабочее время. Думаю, вы можете позвонить ему туда. Кто знает? Не исключено, что они оба в одной постели.

– Нет, нет. Туда мне лучше не звонить. Послушайте, попросите его позвонить мне. Как только он вернется, о кей?

– Опять что-нибудь по поводу этой дурацкой Решетки?

Она всегда с особым удовольствием называла это чудо-здание дурацким, чтобы только позлить Митча.

– Да, что-то в этом роде.

– Сегодня воскресенье, выходной, если вы случайно забыли. Что, никак нельзя подождать до завтра?

– Думаю, что нет. И в мастерской нам с ним об этом говорить не с руки. Лучше пусть позвонит мне. Передайте ему... передайте...

– Так что же именно передать? Что вы влюблены в него? – Она рассмеялась своей собственной остроте. – Или что вы улетаете куда-нибудь?

– Обещайте, что обязательно передадите ему мои слова, договорились? – Грейбл глубоко вздохнул.

– Разумеется.

Грейбл положил трубку.

– Кретин, – раздраженно произнесла Алисон и смачно вонзила зубы в яблоко. Взяв ручку, она уже собралась было записать что-то в блокнот, но передумала. Ей уже надоели эти постоянные отлучки Митча по рабочим делам почти каждый выходной. Он и без того достаточно много времени общался с коллегами в своей мастерской. И она отложила ручку.

* * *

Только спустя несколько дней Митч наконец отважился поговорить с Дженни Бао о щекотливом предложении Ричардсона. Было совсем непросто уговорить ее согласиться на него. Митч чувствовал, что Дженни его любит, но это вовсе не означало, что она целиком была в его власти. Выехав из дома рано утром, он купил по дороге на бензоколонке букет цветов и уже в четверть девятого был у дверей знакомого серого бунгало. Еще минут десять он посидел в автомобиле, прикидывая, как лучше себя вести и что сказать. В конце концов это всего лишь временный сертификат. На пару дней. Ничего страшного тут нет.

Утро выдалось просто на удивление. Домик Дженни выглядел каким-то особенно чистым и ухоженным. По обеим сторонам крыльца, ведущего к входной двери красного дерева, в больших терракотовых горшках росли два апельсиновых деревца. Митч подумал, что бы сказал какой-нибудь другой консультант по проблемам «фен-шуй», насколько сегодняшнее утро благоприятствует задуманному им мероприятию.

Наконец он вышел из машины, нажал кнопку звонка и через несколько секунд увидел перед собой Дженни, уже одетую в хлопчатобумажный свитер и брюки. Она была искренно рада увидеть его, но вот цветы вызвали у нее определенные подозрения. До сих пор цветов он ей никогда не дарил.

– Чаю не выпьешь? – спросила она. – Или хочешь чего-нибудь еще?

Обычно намек на «что-нибудь еще» означал у них занятие любовью. Но в данных обстоятельствах Митчу это показалось не вполне уместным. Поэтому он согласился просто на чай и стал с удовольствием наблюдать, как она готовила его по традиционному китайскому ритуалу. Получив в руки фарфоровую чашку с янтарным напитком, он решился перейти к делу. Извинился за свое предложение, которое ставит ее в неловкую ситуацию, но не забыл подчеркнуть, что эта вынужден–ная ложь необходима максимум на два-три дня. Спокойно слушая его объяснения, Дженни двумя руками периодически подносила чашку к губам, словно совершая священный ритуал, а когда он наконец закончил, молча согласно кивнула.

– Это что, согласие? – удивился Митч.

– Нет, – выдохнула она. – Независимо от тебя я уже думала об этом.

Что ж, он так и понял. На безоговорочное согласие он и не рассчитывал. После двух-трехминутной паузы она продолжила:

– Система «кан-ю», или, по-другому, «фен-шуй», основана на религиозных представлениях даосизма. В основе этих идей лежит представление об Абсолюте. Познать идеи Дао – значит достигнуть полной гармонии со своим естеством. То, о чем ты меня просишь сейчас, разрушает эту гармонию.

– Понимаю, – сказал он. – Выходит, я слишком многого от тебя требую.

– Что, эта комиссия по приемке действительно так важна?

– Очень, – подтвердил он.

Помолчав еще минуту, она обняла его за шею.

– По причинам, которые ты сейчас от меня услышал, я собиралась сказать нет. Но поскольку об этом просишь именно ты и потому что я люблю тебя, не хочу тебя подводить. Дай мне двадцать четыре часа, и ты получишь мой окончательный ответ.

– Благодарю, – сказал он. – Представляю, как это должно быть трудно для тебя.

Улыбнувшись, Дженни поцеловала его в щеку.

– Нет, Митч, боюсь, что не представляешь. А если бы представлял, то не пришел бы ко мне с этим предложением.

* * *

– Но ты ведь не бросишь это дело, – проговорил японец. – Наверняка...

– Считай, что уже бросил, – отрезал Чен Пенфей.

– Но объясни почему? Ты только-только начал действовать в нужном направлении.

– Кое-кто попытался навесить на меня убийство охранника в здании корпорации "Ю".

Они устроились в укромном углу ресторана Мон Ки на Спринг-стрит. Японец при этом энергично управлялся с подносом, полным еды, а Чен Пенфей потягивал пиво.

– Навесить на тебя дело? – рассмеялся японец. – Ты что, похож на какого-нибудь гангстера?

– Поверь, мне повезло, что я выбрался оттуда. Я уже готовился, что полицейские предъявят мне официальное обвинение. Да и сейчас я не больно верю, что они отвязались от меня. Мне пришлось оставить им свой паспорт в залог.

– А кому понадобилось шить тебе дело, Чен?

– Понятия не имею, – пожал тот плечами. – Может, кому-нибудь из этой корпорации. А может, и тебе. Не исключено, что именно ты все и провернул.

– Я? – Казалось, идея показалась японцу забавной. – А мне-то зачем?

– Возможно, ты сам и прикончил того охранника.

– Искренно надеюсь, что ты еще не успел ознакомить полицейских со своей гипотезой.

– О тебе я не упоминал. Да и как я это мог сделать? Ведь даже твое имя мне неизвестно. В этом отношении ты очень предусмотрителен.

– А вдруг ты записываешь наш разговор на пленку?

– Все может быть, – согласился Чен, медленно расстегнув рубашку и продемонстрировав, что ничего не прячет под ней. – Во всяком случае, – добавил он, – с демонстрацией покончено. Из мэрии позвонили в отдел иммиграции и попросили там проверить статус всех демонстрантов. В результате некоторым ребятам закрыли визы. Они собирались здесь изучать английский, а не подрабатывать в ресторанах.

Японец с огорчением покачал головой.

– Какая жалость, – заметил он. – Полагаю, самое время и мне подключиться к игре.

– Каким же образом?

– Пока точно не знаю. Может, организовать небольшой саботаж. Ты еще не знаешь, на что я способен.

– Здесь ты как раз ошибаешься. Уверен, ты способен на что угодно.

Японец встал со стула:

– Знаешь, Чен, будь я на твоем месте, то в первую очередь обеспечил бы себе железное алиби.

– На какое время?

Бросив на столик несколько банкнот, японец ответил:

– На столько, на сколько понадобится.

* * *

Аллен Грейбл позвонил в мастерскую Ричардсона и попросил к телефону Митча.

Дежурная секретарша, которую звали Доминик, поинтересовалась:

– А кто его спрашивает?

Прикинув, что эта самая Доминик всегда его недолюбливала, Грейбл решил представиться только по имени. Насколько он помнил, Митч был знаком с двумя-тремя Алленами. Он подождал у телефона несколько минут. Потом раздался голос секретарши:

– Простите, он не отвечает. Можете оставить сообщение.

– Попросите его мне позвонить. – И Грейбл продиктовал свой номер. Она вряд ли его помнила. – Сразу, как появится.

Положив трубку, он взглянул на часы. До очередной выпивки оставалось пятнадцать минут.

Почему же Митч ему не перезвонил? Причина могла быть только одна: его ведьма-жена просто ничего не передала ему. Ничего удивительного, что Митч сблизился с другой женщиной, с которой его нередко видели и вне Решетки. Вдруг Аллена осенило – Митч, вероятнее всего, как раз в Решетке и был. После той проклятой ночи у Аллена несколько притупилась четкость мышления. Он надеялся, что Митч поймет его и подскажет, что надо делать.

Грейбл снова подошел к телефону и набрал номер. Но как только на другом конце провода раздался гудок, нажал рычаг. При той системе телефонной связи, которая была организована в Решетке, не было абсолютно никакой уверенности, что тебя не подслушивают. Он снова бросил взгляд на часы. Ехать туда минут десять. Но он не мог себя заставить вернуться туда. Ему было страшно, он по-настоящему боялся того, что с ним там могло случиться. А что, если ему все это просто привиделось? Что тогда сделают с ним самим? Это пугало его почти так же сильно, как и необходимость на что-то наконец решиться.

* * *

Накануне ожидаемой предварительной инспекции Кай Киллен весь день провела в Центре управления на двадцать первом этаже, перепроверяя на компьютере двухмерные чертежи и трехмерные модели Решетки. Она также просмотрела всю визуальную информацию по проекту, записанную на компакт-дисках, на случай если Ричардсону придет в голову поподробнее проанализировать какой-нибудь узел или продемонстрировать, как совершенствовались отдельные детали проекта. Она даже организовала переправку главной модели здания из мастерской Ричардсона на Сансет-стрит сюда, в Решетку, не говоря уже о полномасштабных моделях некоторых составляющих самой конструкции. Там, где дело касалось Рэя Ричардсона, необходимо предусмотреть любую случайность.

Было уже поздно, когда она наконец закончила и покинула Митча, который вместе с остальной командой – Тони Левином, Элен Хасси и Эйданом Кенни – уточнял программу завтрашней встречи. Она испытывала радость от возможности уйти из здания штаб-квартиры. Хотя ей и не впервой было задерживаться в пустом корпусе Решетки допоздна, но удовольствия от этого она, по правде говоря, никогда не испытывала. Она всегда была весьма чувствительна к царившей здесь полумистической атмосфере. Относила ее восприятие на счет своего ирландского происхождения и в отличие от остальных сотрудников давно поверила в магическую силу «фен-шуй». Кай считала вполне обоснованным стремление к достижению гармонии с окружающей естественной средой и максимальному использованию сил природы на пользу человека. Этот дух естества и в самом деле достоин уважения и, по ее мнению, был просто иным воплощением понятия окружающей среды. Она была глубоко уверена в том, что необходимо выполнить все предписания консультанта по проблемам «фен-шуй» – тогда в здании дышалось бы легче.

Когда она добралась наконец до похожего на огромную пещеру подземного гаража, сердце у нее заколотилось, а к горлу подступила странная тошнота. При виде огромного пустого пространства в общественных местах, особенно по вечерам, она всегда испытывала заметную нервозность. Сама себе она это объясняла синдромом жителя густонаселенного мегаполиса, каким был Лос-Анджелес. Но это было не просто урбанистической паранойей. Кай страдала умеренной формой боязни пространства. И хотя сама прекрасно знала о своих особенностях, от этого ей вовсе не было легче. Как и от того, что ее новенькая «ауди» отказывалась заводиться.

Спустя несколько напряженных минут бесплодных попыток нервозность переросла в раздражение. Выругавшись, Кай вышла из машины и направилась вверх по лестнице, в конторку охранника, чтобы вызвать аварийку. У нее создалось ощущение, что за ней следят, поэтому по Дороге она несколько раз резко оборачивалась. Стук каблуков, словно тиканье метронома, эхом разносился под сводами внешне пустого гаража. Кто же здесь мог прятаться? Теперь, когда Сэм Глейг погиб, роль ночного сторожа была целиком возложена на Авраама. Кроме ее коллег, оставшихся на двадцать первом этаже, в здании никого не было. Кай почувствовала облегчение, когда наконец добралась в ярко освещенной кабине лифта до вестибюля.

Когда двери лифта открылись, она увидела перед собой темный холл, освещенный лишь светом из кабины и слабым верхним светом, позволяющим ей сориентироваться, куда идти. Светильники, вмонтированные в пол, частенько выключали на ночь, поскольку люди, задерживавшиеся на работе допоздна, обычно покидали Решетку через гараж. Авраам бдительно следил за режимом экономии электроэнергии. Однако его инфракрасные датчики и видеокамеры ночного видения должны были сразу откликнуться на ее появление и включить свет в холле. Пока она пыталась понять, что же случилось, двери лифта позади нее плавно закрылись и темнота стала практически полной.

Кай пыталась не поддаваться панике. В общем-то ей не требовалось слишком много света, чтобы найти дорогу. У нее была почти фотографическая память, запечатлевшая планировку всех этажей корпуса. Ей достаточно было представить себя сидящей себя перед компьютером и управляющей программой компьютерного проектирования с помощью «мышки», чтобы точно определить, в каком месте она находится. Даже когда Решетки не было, а лишь одни чертежи, Кай реально представляла свое путешествие по зданию. И когда она наконец вошла в только что построенный корпус и обошла его, то он показался ей давно знакомым.

Но как только она двинулась в сторону будки охранника, то услышала до боли знакомый голос:

– Чем могу помочь, мисс?

Она почувствовала, что волосы у нее на голове встали дыбом.

– Что-нибудь не в порядке?

Перед ней у входной двери в своей обычной позе стоял Сэм Глейг, держа могучую ладонь на кобуре револьвера. И хотя было совсем темно, Кай вдруг поняла, что видит его вполне отчетливо, до мельчайших подробностей, словно освещенного ярким искусственным светом какого-то невидимого светильника.

– Они еще не сказали, что приключилось с мистером Йохо?

– Что, что тебе надо, Сэм? – спросила Кай, отступая назад к лифту. – Кто ты?

Сэм сочно рассмеялся своим рокочущим хохотом:

– Я вовсе не хотел вас испугать. А кто еще задержался сегодня вечерком?

– Но ты ведь мертв, Сэм, – прошептала она.

– Это была всего лишь имитация, – возразил тот, – и выдумка. Бедняга Йохо. Сколько же лет ему было?

Кай почувствовала дверцу лифта у себя за спиной. Она провела по ней ладонью. Кабинка еще не прибыла.

– Прошу тебя. Сэм, – пробормотала она, – пожалуйста, убирайся прочь.

Снова весело засмеявшись, Сэм оглядел носки своих ботинок, отполированные до зеркального блеска.

– Чтобы не подохнуть от скуки на такой работе, приходится придумывать себе развлечения. Понимаете, о чем я?

– Нет, не совсем.

– Уверен, что понимаете.

– Ты что... призрак?

– Не думал, что такое может случиться. Проклятие, жаль беднягу. Знаете, что я скажу? Это, наверное, самая безопасная работа в мире.

Сэм расхохотался, а Кай завопила во весь голос.

* * *

Митч, работавший в центре управления, расположенном на двадцать первом этаже, оторвался от экрана компьютера и нахмурился.

– Вы слышали что-нибудь? – спросил он находившихся в комнате коллег.

Все трое пожали плечами или отрицательно помотали головой.

Митч поднялся и приоткрыл дверь.

Теперь все явственно услышали отдаленный крик.

– Это голос Кай, – сказал Митч.

Когда они направились к лифту, ее вопль еще эхом метался по всему корпусу. По пути Митч перегнулся через перила балкона и крикнул в темноту:

– Кай, держись, мы идем к тебе.

– Господи Иисусе, что там еще случилось? – проговорил Кенни, входя в кабину вслед за Митчем. Створки сошлись, и, пока лифт опускался, Митч нервно барабанил пальцами по стене.

Спустившись в вестибюль, они увидели Кай, лежавшую без сознания на полу в открытой соседней кабине лифта. Ее ноги вытянулись за пределы кабины лифта, голова подрагивала.

Митч и Элен осторожно присели рядом с ней на корточки, а Кенни с Левином обошли вестибюль, пытаясь обнаружить того, кто мог на нее напасть. Все светильники теперь ярко горели, и вскоре Кенни возвратился к лифту.

– Ничего не нашел, – сказал он. – Никаких следов. Что с ней?

– Просто глубокий обморок, – ответила Элен.

– Похоже, все не так просто, – заметил Левин. – Черт возьми, я уж совсем было решил, что ее изнасиловали или даже убили.

Митч приподнял обмякшее тело Кай с пола и прижал к груди, а Элен принялась обмахивать ее бледное лицо ладонью. Наконец веки у Кай дрогнули, и, открыв глаза, она огляделась вокруг.

– Что случилось, дорогая? – спросил Кенни.

– Входная дверь заперта, – доложил вернувшийся к лифту Левин. – И на площадке перед зданием безлюдно.

– Ну, теперь-то все будет в порядке, – мягко успокоил Митч очнувшуюся от обморока женщину, которая еще не совсем отошла от случившегося и была готова снова впасть в истерику. – Ты в полной безопасности, прийди немного в себя. Это был всего лишь обморок.

– Сэм, – произнесла она еле слышно. – Это был Сэм.

– Кажется, она сказала Сэм? – удивился Левин.

– Сэм Глейг? – переспросил Кенни. Кай приподняла голову и открыла глаза.

– Я видела его, – произнесла она дрожащим голосом и зарыдала.

Митч протянул ей свой носовой платок. Кенни с Левином переглянулись.

– Ты хочешь сказать, что видела привидение? – спросил Кенни. – Здесь, в Решетке?

Высморкавшись в платок, Кай глубоко вздохнула.

– Ты можешь встать? – поинтересовался Митч. Она молча кивнула.

– Понимаю, это звучит безумно... – Она медленно поднялась с пола, опираясь на руку Митча. – Но я видела то, что видела.

Она перехватила взгляд, которым снова обменялись двое ее коллег.

– Послушайте, это не выдумка, – настаивала она. – Он стоял здесь и даже разговаривал со мной.

Митч подал Кай сумочку, но она уронила ее на пол.

– Я вовсе не из тех, кто склонен выдумывать подобные истории. Или фантазировать.

– Никто об этом и не говорит, Кай, – сказал Митч, пожав плечами. И, внимательно взглянув на нее, добавил: – Послушай, мы все верим тебе, дорогая. Если ты настаиваешь, что видела Сэма, значит, так и было.

– Совсем не похоже, что ты собиралась нас подурачить, – подтвердил Левин.

– Он прав, – заметила Элен. – Ты бледна как полотно.

– А что он тебе сказал? – спросил Кенни. – И как вообще выглядело это привидение?

– Никакое не привидение, говорю же вам. Это был самый настоящий Сэм Глейг. Слушайте, что я говорю. Он выглядел как всегда... и так же смеялся. – Она открыла пудреницу и, взглянув на себя в зеркало, нахмурилась. Черт, ну и страхолюдина. – Он сказал... он сказал, что просто притворился мертвым и что на самом деле это все выдумка. Его точные слова, клянусь Богом!

– Поднимемся наверх, – предложил Митч, – Там ты сможешь привести себя в порядок и отправишься домой.

– Думаю, нам всем не помешает немного выпить, – добавил Кенни.

Они снова зашли в лифт и поднялись на двадцать первый этаж. Пока Кай приводила в порядок свое лицо, Левин открыл бар с напитками и налил пять порций бурбона.

– А вот я верю в привидения, – произнес Эйдан Кенни. – Моя мать встречалась как-то с одним из них. Насколько я знаю, она ни разу в жизни не солгала. Никогда даже не прихвастнула.

– Тебе стоило бы взять с нее пример, – съязвил Левин.

– Я вам тоже не лгу, – твердо проговорила Кай. – Хотя и здорово перепугалась, этого скрывать не буду. – Она уже подвела глаза и перед тем, как воспользоваться губной помадой, осушила бокал виски.

– Может, все дело в фундаменте? – предположил Левин. – Я хочу сказать, что его глубина тридцать футов, ведь так? И что, если мы построили здание над какой-нибудь фиговиной?

– Ты имеешь в виду индийскую гробницу или что-нибудь в этом роде? – спросил его Кенни. – Ну-ну.

– На этом месте раньше стояла контора Абеля Штерна, – заметил Митч. – Это один из сан-францисских авантюристов, которые на рубеже веков бешено скупали здесь землю для застройки. Когда компания в шестидесятых годах прекратила существование, новые собственники снесли старое здание, и до нашего времени здесь был пустырь. Наконец, когда и эти владельцы обанкротились, землю под застройку купила корпорация "Ю".

– А что здесь было до Абеля Штерна? – задал вопрос Левин. – Насколько мне известно, это место когда-то называлось эль Пуэбло де лос Анджелес, не так ли? Здесь обитали мексиканцы, а еще раньше индейцы-ацтеки. Поэтому тут все возможно.

– Только избави тебя Бог отзываться об индейцах так непочтительно в присутствии Джоан Ричардсон, – пошутил Кенни. – Для этой дамы звание коренного американца звучит не менее почетно, чем дворянский титул.

– У ацтеков был обычай приносить человеческие жертвы. Они вырезали сердца у еще живых людей.

– Очень похоже на Рэя Ричардсона, – заметил Кенни. – Во всяком случае. Тони, хочу напомнить, что Сэм был чернокожим. Точнее, афроамериканцем. А не каким-то там ацтеком. Хотя, возможно, и был немного туповат. Кому еще придет в голову после смерти пугать своим появлением беззащитную женщину?

– Послушайте, – вмешалась Кай, – я хочу вас всех попросить об одном одолжении. Обещайте мне, что не станете трепать языком о случившемся сегодня вечером. Мне совсем не хочется стать предметом постоянных шуток, договорились? Обещаете?

– Разумеется, – успокоил ее Митч.

– Ну конечно, – улыбнулась Элен. Снова, в очередной раз переглянувшись и пожав плечами, Кенни и Левин тоже согласно кивнули.

– Остается только молить Бога, чтобы завтрашняя проверка прошла без подобных происшествий, – сказал Митч.

– Аминь, – подвел итог Кенни.

* * *

На следующее утро в полвосьмого Митч снова уже был в Решетке. При ярком и ровном солнечном свете было трудно себе представить, что совсем недавно здесь появлялось привидение. А возможно, это просто галлюцинация? Он где-то читал, что у людей, употреблявших в свое время ЛСД, в любое время возможны рецидивные явления, независимо оттого, как давно те прекратили употреблять наркотик. Во всяком случае, Митчу такое объяснение представлялось вполне вероятным.

Он хотел было заскочить по дороге к Дженни Бао, чтобы узнать ее решение относительно временного сертификата «фен-шуй». Но сегодня ему предстояло провести целый день с Рэем Ричардсоном, а тот обычно появлялся около восьми. Поэтому первым делом он набрал ее номер.

– Это я звоню, – сказал он.

– Митч? – спросила она заспанным голосом. – Откуда ты звонишь?

– Из Решетки.

– Сколько сейчас?

– Семь тридцать. Прошу прощения, что разбудил тебя.

– Нет, все в порядке. Я и сама собиралась тебе звонить. Я согласна подписать временное разрешение до понедельника. Но только ради тебя. И еще потому, что согласно Тон-шу этот понедельник выпадает на благоприятный день.

– Прекрасно. Благодарю, тебя, Дженни. Огромное спасибо. Очень тебе обязан.

– Только у меня одно условие.

– Говори.

– Я зайду сегодня в ваш корпус и выполню несколько очистительных ритуалов. Чтобы изгнать оттуда всех злых духов и поселить там добрый дух «ки».

– Конечно. А что это за ритуалы?

– Это сложная процедура. В частности, надо выловить рыб. И выключить на короткое время электроэнергию. А табло с названием корпорации снаружи здания прикрыть красным полотнищем. Да, и еще необходимо затемнить все окна. Можно это сделать автоматически? И, наконец, последнее. Я не знаю, как там все технически устроено, но, насколько мне известно, в здании очень сложная система сигнализации. А мне нужно будет поставить в дверях небольшую плиту с древесным углем и раздувать ее, пока угли не покраснеют.

– Господи Иисусе, – пробормотал Митч. – А уголь-то для чего?

– Он призван символизировать удачное завершение предстоящей инспекции господина Ю.

– Обязательно выпью за это, – рассмеялся Митч. – Насколько я в курсе, ты могла бы установить эту плиту в зале с государственным флагом, если, конечно, считаешь это необходимым. Скажи, все эти ритуалы необходимо провести именно сегодня? Нельзя ли их перенести на выходные? У нас здесь целый день будет Ричардсон.

– Митч, не от меня зависит, что все ритуалы надо выполнить именно сегодня днем. На это указывает Тон-шу, старинный китайский календарь. Сегодня днем наиболее благоприятное время для изгнания злых духов.

– Договорились, увидимся днем.

Положив трубку, Митч озабоченно потер подбородок. В сложившихся обстоятельствах лучше было не заикаться о том, что приключилось вчера вечером с Кай Киллен. Даже страшно себе представить, что в ответ на это могла предложить Дженни. Не иначе как полный курс заклинаний и изгнания нечистой силы. А может, даже танцы в обнаженном виде вокруг дерева? Но как, черт возьми, сообщить Рэю Ричардсону, что Дженни Бао собирается раскочегарить здесь плиту с древесным углем, чтобы выкурить дьяволов из супертехнологического чудо-здания?

* * *

Разом проснувшись. Фрэнк Куртис задумался, из-за чего с самого утра у него такое подавленное настроение. И сразу вспомнил: сегодня исполнилось ровно десять лет, как его брат скончался от рака. Оставив свою жену, Венди, досыпать, он выскользнул из кровати и принялся за просмотр старых альбомов с фотографиями, которые хранились в большой картонной коробке.

Он просматривал снимки не для того, чтобы вспомнить, как выглядел его покойный брат. Для этого Фрэнку было достаточно взглянуть на самого себя в зеркало – они с Майклом были близнецами. Просто эти фотографии напоминали ему, как он сам выглядел в те давние времена, когда они с братом были двумя половинами единого целого.

Смерть Майкла для него была все равно что потеря руки. Или какого-нибудь важного органа. С того самого момента он ощущал себя оставшейся половиной.

В дверях появилась Венди.

– Знаю, знаю. Я всю неделю об этом вспоминала.

– А я все еще жив. – Он помотал головой. – Дня не проходит, чтобы я не думал о нем. И все время спрашиваю себя, почему он, а не я?

– Ты собирался заехать на кладбище в Хиллсайд?

– Угу.

– Тогда ты можешь опоздать на работу.

– Ну и что из того? На звание лейтенанта я в любом случае не претендую, – равнодушно пожал плечами Куртис.

– Фрэнк...

– А кроме того, сегодня до часу дня я свободен, – ухмыльнулся он.

– Тогда я приготовлю кофе, – улыбнувшись, сказала Венди.

– Чтобы вспомнить его, мне совсем не нужно посещать его могилу, понимаешь? Я всегда думаю о нем как о живом, – он зябко поежился, – хотя прошло уже целых десять лет и воспоминаниям пора бы притупиться.

Но все же перед тем, как покинуть дом, он погрузил в багажник своего автомобиля небольшую газонокосилку.

Мемориальное кладбище в Хиллсайде было всего в десяти минутах езды, недалеко от скоростного шоссе на Сан-Диего и аэропорта. Каждый год Фрэнк Куртис приезжал сюда, чтобы привести в порядок могилу брата, и каждый раз всего в нескольких сотнях футов у него над головой взлетали могучие «боинги». Как человек практичный. Куртис не мог праздно предаваться воспоминаниям о брате и наложил на себя, как он сам считал, скромную, но вполне осязаемую епитимью. Не слишком обременительная работа, но по крайней мере после нее он чувствовал себя спокойнее.

Ко времени своего прибытия на дежурство в Ньюпаркер-центр Куртис уже снова выглядел собранным, готовым спокойно воспринимать все случившееся, включая новые неожиданности, уготованные судьбой. Он отпечатал рапорты, передал их в соответствующие канцелярские службы, заполнил накопившиеся авансовые отчеты и проверил свой ежедневник.

Натан Коулман, наблюдавший за своим коллегой, недоумевал, что это такое подвинуло Куртиса на столь показательное исполнение бюрократических функций.

Куртис вытащил из ящика лист бумаги и развернул его перед собой на столе. Это была листовка, которую им передал Чен Пенфей и в которой сообщалось, как корпорация "Ю" попирает права человека. Прочитав, он протянул листовку Коулману.

– Знаешь, я прочел эту штуковину, – сказал он. – Этот парень прав. Любой компании, которая имеет дела с китайским правительством, не место в нашей стране.

– Объясни-ка это конгрессу, – посоветовал Коулман. – США только что продлили с китайцами договор о наибольшем благоприятствовании в торговле.

– Я всегда говорил, Нат: у нас не парламент, а сборище проституток.

– Да, вот еще что, Фрэнк, – сказал Коулман. – Я кое-что слышал сегодня утром. Служба иммиграции прищучила троих ребят из тех демонстрантов.

– Чего ради?

– Они говорят, будто китайцы нарушили требования закона о предоставлении въездных виз. То ли они незаконно устроились на работу, то ли еще что-то. Но у меня в этой службе работает приятель, и он рассказал, что кто-то позвонил из мэрии, чтобы нашли повод выслать студентов из страны. Короче, демонстрации конец, студенты разбежались по домам.

– Любопытно.

– Похоже, у этого архитектора немало влиятельных друзей.

– И что в результате?

– Меньше чем через семьдесят два часа ребятишки уже вылетели в свой родной Гонконг, – пожал плечами Коулман. – Или еще куда-нибудь, в общем, на родину.

– А Чен еще здесь, не так ли? – спросил Куртис.

– Так точно. Но криминалисты утверждают, что он никак не мог убить Сэма Глейга, даже если и встречался с ним.

Помолчав несколько секунд, Куртис задумчиво произнес:

– Да, судя по всему, эти ребята уже никогда сюда не вернутся. А те марсиане, что обитают в Решетке, по моему настоянию должны были вызвать механика из фирмы «Отис», чтобы тот проверил безопасность их чудо-лифтов. Кстати, еще неделю назад. Тебе не кажется, что это слишком большой срок для расследования убийства?

– Вероятно, компьютер забыл позвонить на фирму, – предположил Коулман.

– А еще я долго размышлял о той фотографии. Если это действительно подделка, то она выгодна прежде всего кому-то из служащих корпорации "Ю", как думаешь? У них там и вправду волшебный компьютер. Как насчет такой идеи, Нат? А вот тебе и мотив: с лифтами и в самом деле что-то не в порядке и кто-то просто хочет на время отвлечь внимание. Не исключено, что какой-нибудь проектант. На этом объекте они должны загрести приличные бабки. Миллионы долларов, как мне объяснил один из них. И он же завуалированно дал мне понять, что им не хотелось бы привлекать внимание общественности. Дескать, известие об убийстве может сильно повредить репутации такого чудо-здания. Похоже, он предпочел бы повесить труп охранника на одного из этих очкариков-демонстрантов, но ни в коем случае не на архитектурно-технологическое чудовище. Что ты об этом думаешь?

– Пожалуй, твою идею стоит проверить.

– Отлично. Я тоже так думаю.

– Не возражаешь, если я им позвоню? – спросил Коулман. – Ну, этим самым марсианам?

Куртис поднялся и взял свой плащ, висевший на спинке стула.

– У меня предложение поинтереснее, – заговорил он. – Сегодня пятница, конец рабочей недели. На выходные они все отправятся по домам. Давай-ка навестим их и попробуем кое в чем разобраться.

* * *

Рэй Ричардсон относился к той породе архитекторов, которые избегали любых сюрпризов в работе. Он всегда сам придирчиво проверял качество полов, стен, потолков, дверей, окон, электрооборудования, коммуникаций, сантехники и столярных работ. Накануне визита официальной приемной комиссии заказчика он обследовал буквально все здание в сопровождении проектантов из своего окружения. Такая, пусть и неофициальная, проверка, как правило, занимала целый рабочий день. Тони Левин предпочел бы заменить эту нудную и длительную процедуру на несколько более коротких и динамичных инспекций. Из-за вечной раздражительности Ричардсона постоянно нарастала опасность вызвать его недовольство, но у хозяина всегда был очень жесткий график работы.

После пяти часов непрерывного хождения по зданию толпа проектантов, напоминавшая прибывших на автобусе туристов, наконец-то добралась до плавательного бассейна. Он размещался в задней части Решетки, под овальной стеклянной крышей со специально сконструированными жалюзями, и имел двадцать пять метров в длину и восемь метров в ширину. За исключением сапфирового оттенка воды с постоянной температурой 24°С, все остальное – стены, пластиковый пол, автоматические жалюзи, даже антикоррозионное покрытие стальных конструкций – было одного светло-серого цвета. В результате создавалось общее впечатление идеальной чистоты и комфорта.

Ричардсон проверил, насколько прочно держится одна из плиток позади стеклянной ширмы, призванной защитить находившихся в зоне отдыха от возможных брызг из бассейна, далее – степень чистоты всех поверхностей, работу настенных электровыключателей, качество стоков, эффективность работы солнечных батарей для нагрева воды, а также прочность стыковки подвесных панелей из силиконового пластика.

– Не желаешь ли пройти к бассейну поближе, Рэй? – спросила Элен Хасси.

– А почему бы и нет?

– Тогда всем придется снять обувь, чтобы не повредить его бортик, – распорядилась Элен. – Меньше всего хотелось бы получить на память отпечатки ваших каблуков на этих плитках.

– Неплохая мысль, – одобрил он.

Но, когда, опершись о стену, он принялся стаскивать свои английские туфли ручной работы, ему в голову пришла другая идея.

– Конечно, бассейн внешне выглядит прелестно. Но одно дело – внешний вид, и совсем другое – взгляд изнутри. Я хочу сказать, а что собой представляет этот бассейн, так сказать, в действии? Кто-нибудь догадался захватить купальный костюм? Кто-то должен опробовать водичку и рассказать остальным. Может, вода слишком теплая. Или, напротив, холодная. Или слишком много химикатов.

– Или чересчур мокрая, – съязвил кто-то. Рэй взглянул на своих сотрудников в ожидании:

– Ну так как насчет добровольца? Я бы и сам этим занялся, если бы только время было. Бассейн и в самом деле выглядит очень привлекательно.

– Я бы тоже согласилась, – эхом откликнулась Джоан. – Рэй, конечно, прав. Одно дело – дизайн, и совсем другое – конкретные ощущения.

Наконец Кай Киллен сказала:

– Ладно, я не против поплавать в нижнем белье. – Она ослепительно улыбнулась и передернула плечами. – Я могла бы стать неплохой пловчихой. С моими-то ногами.

– Молодчина, – подбодрил ее Ричардсон. Кай отправилась в раздевалку, а Джоан, Тони Левин, Элен Хасси и Марти Бирнбаум сняли обувь и вслед за Ричардсоном подошли к бортику бассейна. Митч остался стоять за стеклянным барьером в компании Эйдана Кенни, Виллиса Эллери и Дэвида Арнона.

– Знаешь, кого мы все напоминаем? – спросил Эйдан. – Партийных функционеров, которые сопровождали Гитлера в рейхс-канцелярию. Джоан – Мартин Борман, согласен? Все время поддакивает, что бы босс ни сказал. В любой момент наш босс может пасть на колени, чтобы попробовать пластиковое покрытие на зуб, ну а потом нас всех, конечно, бросят в концлагеря.

– Или на работу в его мастерскую, – добавил Митч. – Что, собственно, одно и то же.

Они наблюдали, как Джоан наклонилась и сунула в воду свою пухлую, унизанную кольцами руку.

– Похоже, она все-таки не вампир, – бесстрастно заметил Кенни.

– Но это ведь не проточная вода, – тихо рассмеялся Митч.

– Вы оба ошибаетесь, – вмешался в их спор Арнон. – Она сунула руку специально, чтобы сделать водичку похолоднее, подобно Снежной Королеве. Чтобы наша Кай не получила от плавания слишком много удовольствия.

– Сучка, – проворчал Эллери. – Почему ее никто не столкнет в воду?

– Действуй, Виллис, – предложил Митч. – Считай, что мы твои спонсоры.

Из раздевалки показалась Кай Киллан в ярко-красном бюстгальтере и таких же трусиках.

– Пурпурная, – с восторгом прошептал Арнон. – Как я и говорил. Так что платите, салаги.

Трое мужчин со вздохом протянули ему по пять долларов. А в это время Кай приблизилась к краю бассейна и, ловко сгруппировавшись, почти без всплеска прыгнула в воду.

– Как водичка, Кай? – спросил Ричардсон.

– Великолепно, – ответила она, выныривая на поверхность. – Ив меру теплая.

– Это кем же надо быть, чтобы носить белье такого багрового цвета? И кто же такое наденет? – недовольно промычал Эллери.

– Бабы с татуировкой, вот кто, – бросил ему Арнон. – Видишь вон там наколку вокруг лодыжки?

Он имел в виду вытатуированный у Кай веночек из чередующихся красных и синих цветов, создававший ощущение, что стопа была аккуратно пришита к ноге в результате какой-то фантастической хирургической операции.

– Интересно, откуда у Дэйва такие точные сведения? – проговорил Эллери. – Очень любопытно.

– Наша Кай питает склонность к полупрозрачным блузкам, – объяснил Кенни.

Скинув ботинки, Арнон направился поближе к бассейну.

– Дайте пройти телохранителю, – улыбнулся он в бороду.

Кай поплыла изящным кролем. Любой специалист сразу бы оценил ее мощный и одновременно легкий гребок.

– Думаю, мне тоже лучше подойти поближе, – заметил Эллери. Он снял ботинки и направился за рослым Арноном.

– Эта деваха – просто адское искушение, – проговорил Кенни. – Прямо готовая иллюстрация для «Плэйбоя». Наверное, если приглядеться получше, то можно заметить и металлическую скобку, продетую в пупок.

– Похоже, вчерашнее происшествие ее не слишком расстроило, – добавил Митч.

– Ты имеешь в виду то привидение? – спросил Кенни. – Думаю, нам удастся найти этому объяснение. Боб уже занялся этим. Увидев, что наш ночной сторож не появляется. Авраам решил сотворить его самостоятельно. Или хотя бы факсимильную копию.

– Что значит «факсимильную»?

– Подвижное псевдореальное изображение объекта, что абсолютно логично. Даже не пойму, почему это не пришло мне в голову еще вчера вечером. Наверное, от усталости. Ведь подобные вещи изначально предусмотрены самообучающей программой. Кроме того, в этом и состоит главная идея наших голографических изображений, ведь так? А именно – придать человеческий облик неодушевленным по сути системам.

– Слушай, Эйд, из-за этой хреновины девчонка чуть жизни не лишилась, – раздраженно напомнил Митч. – У нее разрыв сердца мог случиться или еще что-нибудь.

– Понимаю, понимаю.

– Ей и в самом деле показалось, что она наткнулась на привидение. Боюсь, что на ее месте я подумал бы то же самое.

– Авраам о призраках и привидениях ничего не знает. У него напрочь отсутствует даже представление о смерти. Мы с Бобом Бичем сегодня промучились целый час, чтобы втолковать ему, что это такое. Бич там еще возится с ним. Мы только хотим разобраться, что же случилось, вот и все.

– Надеюсь, не только разобраться, но и предотвратить повторение подобных случаев в будущем.

– Митч, – терпеливо объяснил ему Кенни, – думаю, ты не до конца понимаешь всю значимость вчерашнего происшествия. Это ведь грандиозная сенсация. Бич просто затрясся от волнения, когда узнал об этом. Впервые компьютер проявил инициативу и не стал ждать дополнительных указаний или выбирать из вариантов, предписанных меню. Авраам сам принял решение и сам осуществил его.

– Ну, и что из этого следует?

– Во-первых, это значит, что в этом здании скрыто чудес больше, чем мы сами предполагали.

– Не очень-то мне по душе компьютеры, которые берут на себя инициативу, – заметил Митч.

– Но послушай, если спокойно подумать, это всего лишь логическая модель нервной системы. Результат самообучения. Кроме того, Авраам усваивает все намного быстрее, чем мы могли себе даже представить. – Кенни гордо усмехнулся. – Ты, Митч, смотришь на все это как на какую-то неполадку в системе, не более того. Но мне кажется, ты еще изменишь свое отношение.

– Как это?

– Ты что, предпочел бы, чтобы Кай и вправду там на кого-нибудь наткнулась? На кого-то во плоти, так сказать? Ну, подумай же трезво.

– Я знаю одно: что-то во всем этом меня очень беспокоит, пока не пойму, что именно. – Митч кивком указал на стеклянную перегородку. Ричардсон и его свита возвращались назад. – Испытания закончены.

– Ладно, потолкуем об этом позднее, о кей? Вместе с Бичем.

– О кей.

– Ты, оказывается, отлично плаваешь. Кай, – заметил Ричардсон, обернувшись через плечо в сторону бассейна.

– Еще бы, – отвечала она из воды. – У меня многолетняя практика на пляже, Хантингтон.

– И ты совсем не робкого десятка, если отважилась залезть в бассейн в одном белье на глазах у этих похотливых скотов, твоих коллег. Оставайся в воде, сколько пожелаешь, Кай. Ты это вполне заслужила.

– Благодарю, так и сделаю.

– А заодно проверь емкости для флотационной очистки.

* * *

– Добро пожаловать в штаб-квартиру корпорации "Ю", самое совершенное здание во всем Лос-Анджелесе. Привет! Келли Пендри к вашим услугам. Я здесь, чтобы помочь вам разобраться...

– Господи, только не это, – рассмеялся Куртис. – Просто заноза в заднице.

– ...а поскольку это полностью компьютеризированный офис, мы не пользуемся бумажной почтой...

– Любопытно посмотреть, как на это замечание среагировал бы настоящий почтальон? – заметил Коулман.

– Возможно, я как-нибудь проверю его реакцию, – откликнулся Куртис. – Уж больно надоели мне эти груды счетов, что он мне таскает. Слушай, мы что, каждый раз обязаны прослушивать эту запись до конца?

– ...и имя человека, с которым у вас назначена встреча...

– Что, черт возьми, плохого они нашли в том, чтобы посадить у входа живого человека? – Он с подозрением принюхался.

– Соображения безопасности, Фрэнк, вот и все. Ты что, хотел бы видеть на месте этой куклы свою жену, которая бы вежливо отвечала на вопросы всяких зануд?

– Слушай, я вспомнил, что мне говорил тот парень, Митчелл Брайан, – сказал Куртис, кивнув. – Он признался, что в корпорации опасались возможного похищения живой секретарши, посаженной у входа. Чем это так воняет, Нат?

– Чего другого можно ждать от такого дерьмового места? – хохотнул Коулман.

– Похоже на гнилое мясо, как тебе?

– Лично я ничего не чувствую. А вот ты, вижу, не сдаешь, Фрэнк. Просто тебе надо немного подучиться современным приемчикам.

– ...ваш голос в целях безопасности записывается в цифровом коде.

– Следователь сержант Фрэнк Куртис, ПУЛА. Мне нужно побеседовать с Элен Хасси или Митчеллом Брайаном из «Ричардсон Эссоушиэйтс». – Куртис отодвинулся от конторки. – Твоя очередь представляться, Нат.

– Следователь Натан Коулман, ПУЛА. Мне бы тоже надо переговорить с этими двумя. – И добавил по-испански: – Поняла?

– Благодарю вас, – приторным голосом ответила Келли. – Подождите, пожалуйста, минутку.

– Компьютеры... твою мать, – проворчал Куртис.

– Надо набраться терпения, Фрэнк. Ничего не поделаешь. Возьми, например, моего племянника Дина. Ему всего семь лет, а он уже знает о компьютерах столько, что мне и не снилось. А знаешь почему? Из-за своего терпения. Он готов все время торчать у этой хреновины. Господи, если бы я столько же времени просидел за компьютером, то давно уже стал бы каким-нибудь Билли Гейтсом.

– Прошу, господа, пройти к лифтам, где вас встретят. Проходя через стеклянные двери, они оба удивленно взглянули в сторону дерева, недалеко от которого прелестная китаянка пыталась сачком выловить карпа из декоративного бассейна, выложенного цветной плиткой.

– Очаровашка, – промычал Коулман. Мужчины остановились и посмотрели в воду.

– У вас осталась еще приманка? – спросил китаянку Куртис с легким сарказмом.

Мило улыбнувшись, та показала на большой пластиковый контейнер у своих ног, в котором уже плескались три рыбины. А чуть поодаль лежало что-то наподобие деревянной шкатулки, внутри которой находился керамический тигель с кусочками древесного угля.

– Даже и с помощью сетки их не так-то просто поймать, – сказала она.

– Вы собираетесь их прямо здесь и зажарить? – поинтересовался Коулман. Заметив удивленный взгляд молодой женщины, он кивком показал ей на плиту с углем. – Что касается меня, то я люблю золотую рыбку позажаристее, с корочкой. И, если можно, с костями.

– Пошлите вы его к черту, – вмещался Куртис, взглянув на китаянку. – Прошу прощения за своего коллегу. Он слишком насмотрелся кино.

– По роду службы мне нередко приходится слышать остроты и похлеще, уж поверьте. – Женщина сделала легкий, изящный поклон и ослепительно улыбнулась.

– Тогда удачи вам, – сказал Куртис.

– Это мне уж точно не помешает, – ответила она.

* * *

Они находились в спортзале, когда Авраам сообщил, что с Митчем хотят поговорить два детектива.

– Из ПУЛА, – догадался Митч, положив трубку на рычаг. – Они на вахте у входа. Пойду-ка я навстречу и узнаю, что им нужно.

– Попробуй побыстрее отделаться от них, Митч, – напутствовал его Ричардсон. – Нам еще очень много чего предстоит проверить.

Митч отправился в вестибюль. Полицейские – только их ему сегодня и не хватало, подумал он по дороге. Выйдя в холл, он сразу заметил Дженни, стоявшую на краю декоративного бассейна, и двух уже знакомых ему полицейских из отдела убийств, которые терпеливо дожидались лифта. Тут он услышал, как за спиной у него отворилась дверь, раздались чьи-то шаги, и знакомый голос произнес:

– Митч.

Обернувшись, он увидел высокого мужчину, которого мог бы узнать, наверное, даже в полутьме. Лицо его было покрыто многодневной щетиной, глаза погасли, под ними легли черные тени. Спортивная куртка была так помята, словно он в ней регулярно спал. А самого хозяина куртки била неприятная дрожь.

– Господи Иисусе, Аллен, что ты здесь делаешь?

– Мне надо переговорить с тобой, Митч.

– Ты паршиво выглядишь. Что с тобой случилось, черт возьми? Ты что, болен? Я пытался дозвониться, но тебя не было дома.

– Со мной все в порядке, – ответил Грейбл и нервно потер ладонью щетинистый подбородок.

– А что это у тебя с глазом?

– С глазом? – Дотронувшись до верхней части скулы, Грейбл почувствовал жжение и боль. – Не знаю. Должно быть, ударился обо что-то. Митч, мне надо сказать тебе что-то очень важное. Ты можешь со мной куда-нибудь пройти? Здесь мне лучше долго не светиться.

Митч кинул осторожный взгляд через плечо на двух полицейских. Поняв, что их с Алленом уже заметили, он стал прикидывать, что же подумали эти двое бдительных по долгу службы ребят о разыгравшейся на их глазах сцене.

– Я обязательно должен тебе это рассказать.

– Аллен, ты выбрал чертовски неудачное время, понятно тебе? Ричардсон со всей свитой проектантов сейчас как раз инспектирует бассейн. А вон там, у лифта, стоят два копа, которые жаждут побеседовать со мной. И Дженни Бао уже совсем приготовилась к церемонии изгнания злых духов из здания, как это предписано божественными принципами «фен-шуй».

Грейбл сначала нахмурился, потом его передернуло, и он судорожно схватил Митча за руку.

– Что ты сказал? – почти крикнул он. – Ты сказал «злые духи»?

Митч снова искоса посмотрел в сторону полицейских. Только сейчас, подойдя к Грейблу почти вплотную, он ощутил резкий кисло-сладкий запах. И, потрясенный, понял, что от его бывшего коллеги несет дешевым самогоном.

– Успокойся, Аллен. Это всего лишь традиционный ритуал «фен-шуй» и ничего более. – Он развел руками. – Подожди несколько минут и дай мне переговорить с этими копами. Остынь немного. И лучше тебе здесь не торчать на виду – Ричардсон может заметить. Почему бы тебе пока не посидеть в нашей «пятиуголке» – в компьютерном зале.

– Только не там!

Митч даже отскочил от внезапно затрясшегося и даже заклацавшего зубами Грейбла.

– Я лучше буду ждать тебя внизу, в гараже, договорились? – предложил тот.

Изобразив спокойную и приветливую улыбку, Митч направился к полицейским.

– С кем он там беседовал, черт возьми? – тихо произнес Куртис. – Тот парень выглядит настоящим ханыгой.

– Может, с кем-нибудь из архитекторов, – съязвил Коулман.

– Прошу прощения, джентльмены, – извинился Митч, пожимая обоим руки. – Мне следовало бы самому связаться с вами. Заключение механика из «Отис» со среды лежит у меня на столе, но два последних дня я по горло завален неотложной работой. Предлагаю подняться наверх и обсудить все там, если не возражаете.

– По лестнице? – многозначительно спросил Куртис.

– Думаю, вы убедитесь, что заключение полностью подтверждает мое собственное мнение – наши лифты действуют прекрасно. Прошу вас, – кивнул он в сторону лифтов. – Поверьте, нет абсолютно никаких причин для беспокойства.

– Уж надеюсь.

Двери кабины гостеприимно раздвинулись, но, перед тем как войти в лифт, Митч попросил повременить минуту и подошел к Дженни.

– Как дела? – поинтересовался он.

– Все сложнее, чем я думала вначале.

– Я люблю тебя, – произнес он вполголоса.

– Раньше ты любил сильнее, – тихо ответила она. Трое мужчин зашли наконец в лифт и поднялись на двадцать первый этаж.

– У нас сегодня горячий денек, – объяснил Митч полицейским. – Мы собрали здесь всех проектантов, чтобы последний раз проверить готовность здания к сдаче заказчику.

– Какому заказчику? – спросил Куртис. – Тому опухшему типу, с которым вы только что беседовали внизу?

Митч приподнял брови:

– А, вы имеете в виду Аллена? Он когда-то работал в нашей фирме. По правде говоря, я и сам удивился, когда увидал его здесь.

Кабина плавно затормозила, и двери неслышно раздвинулись. Куртис с видимым облегчением вздохнул.

– Ну, вот мы и прибыли, – заметил Митч. – Без сучка и задоринки. Я сам не инженер-механик, однако их люди здесь прощупали все от шкива до микропроцессора. Буквально перебрали по косточкам.

Он провел их по коридору в центральный офис, где проводились рабочие совещания. Просторный зал, высотой в два обычных этажа, а размерами с теннисный корт, был застелен толстым ворсистым паласом светло-серого цвета, который обеспечивал отличную звукоизоляцию. В центре размещался стол для заседаний, изготовленный из идеально полированного черного дерева. Вокруг него стояли шестнадцать фирменных стульев «Ренье Макинтош» с кожаными спинками. На одной стене были укреплены простые черные стеллажи, где громоздились телемониторы и различные электронные устройства, включая компьютеры. На другой стороне виднелась полуотгороженная ниша со стойкой бара в глубине. Под огромным, во всю стену, окном стоял длинный черный диван. Куртис подошел к окну, чтобы полюбоваться открывшимся видом. А Натан Коулман с любопытством принялся разглядывать сложную электронику. Раскрыв свой ноутбук и вставив дискету, Митч принялся отыскивать нужный файл.

– Безбумажное делопроизводство, так, что ли? – ухмыльнулся Куртис.

– Возблагодарим Бога за компьютеры, сержант, – подтвердил Митч. – Все эти бесконечные сертификаты, разрешения, инструкции... Еще пару лет назад мы просто тонули в бумажном море. А теперь – все здесь, как в кармане.

Митч развернул экран с письменным заключением к Куртису.

– Знаете, сержант, эта модель лифта, «Отис элевоник-411», отличается повышенной безопасностью и эффективностью. По сути, это самое последнее слово в лифтостроении. Кроме того, Авраам непрерывно контролирует и проверяет состояние всей системы в целом. Фиксирует малейшие отклонения в заданных параметрах и тут же, если надо, их исправляет. А если решает, что не может справиться самостоятельно, то вызывает инженера-наладчика из «Отис».

Бесстрастно уставившись на экран, Куртис лишь механически кивал в ответ.

– Как видите, – продолжал Митч, – их механики проверили буквально все узлы: контроль скорости, логические схемы, блок стабилизации движения, систему слежения, механизм беспроводной передачи. И пришли к выводу, что все в идеальном порядке.

– Похоже, они и вправду все там ощупали, – согласился Куртис. – Могу я получить распечатку их заключения? Она мне нужна для передачи патологоанатому.

– А почему бы вам просто не взять дискету? – предложил Митч, протягивая ему квадратный кусочек пластика, вынутый из дисковода.

– Что ж, благодарю, – неуверенно произнес Куртис.

Какое-то время все трое молчали. Наконец Митч сказал:

– Я слышал, вы отпустили того студента-китайца.

– Ах, вот вы о чем. Да, по правде говоря, у нас не было иного выхода. Парень оказался ни при чем.

– А как же фотография?

– Что фотография? Суть заключается в том, что он просто не мог этого сделать. В первую очередь потому, что Чен Пенфей слишком маленького роста и хлипкого телосложения, чтобы так врезать Сэму Глейгу по голове. Уж очень маленький и слабосильный.

– Понятно.

– А вы в курсе, что некоторых из тех ребят собираются депортировать из Штатов?

– Депортировать? По-моему, это уже слишком, вам не кажется?

– Мы к этому не имеем никакого отношения, – объяснил Куртис. – По нашим сведениям, кто-то в мэрии нажал нужные кнопки, чтобы ребятишкам дали пинка под зад.

– Вот даже как.

– В результате оставшиеся демонстранты тоже разбежались с площади, – добавил Коулман. – Их, похоже, просто припугнули.

– А я еще недоумевал, куда это они подевались. – Митч изобразил на лице удивление.

– Большое облегчение для всех вас, это вы хотите сказать? – заметил Коулман. – Ведь они торчали у вас как заноза в заднице.

– Нельзя сказать, что я был в восторге от их присутствия. Ведь один из этих студентов высадил ветровое стекло в моей машине. Но, с другой стороны, высылка из страны слишком жестокое наказание. Я бы им этого не пожелал.

Коулман кивнул.

– У вашего хозяина, судя по всему, неплохие связи в мэрии? – заметил Куртис.

– Да, конечно, он хотел избавиться от демонстрантов, – согласился Митч. – И даже звонил по этому поводу заместителю мэра. Вот и все. Но я далек от мысли, чтобы он просил найти способ выслать ребят из страны.

В глубине души Митч, разумеется, понимал, что лукавит – все это было вполне в духе Рэя Ричардсона. И, не желая развивать дальше скользкую тему, он опять вернулся к заключению механиков.

– Итак, – сказал он. – Что же следует из этого отчета?

– Боюсь, из этого следует, что ключа к раскрытию убийства мы пока не нашли, – признал Куртис. – И это очень плохо для всех нас.

– Мне кажется, вам стоит внимательнее покопаться в биографии Сэма Глейга. У него же уголовное прошлое, черт побери! Не хочу показаться невежливым, но почему бы вам не сосредоточить свой поиск именно в этом направлении? Ведь круг версий весьма ограничен.

– Что ж, это действительно один из возможных вариантов, – заметил Куртис. – Однако лично мне сейчас любопытно другое – зачем кому-то так сильно понадобилось бросить подозрение на этих китайских студентов. Кому-то из ваших людей...

– Зачем бы им это было нужно?

– Попробуйте сами поразмышлять на эту тему.

– Вы это серьезно? Фрэнк Куртис промолчал.

– О чем вы? – вновь изобразил недоумение Митч.

– Мне видятся совсем другие мотивы, чем простое желание избежать публичной огласки.

– Какие например?

– Мистер Брайан, – медленно произнес Куртис, уклонившись от прямого ответа, – вы хорошо знаете мистера Бича?

– Я знаком с ним всего несколько месяцев.

– Ас мистером Кении?

– Много дольше, два или даже три года. И он на такие вещи неспособен.

– Не исключено, что то же самое он скажет и о вас, – заметил Коулман.

– Почему бы тогда вам его и не спросить?

– Кстати, вы вроде упоминали, что сегодня в здании присутствуют почти все ваши проектанты. Мне хотелось бы переговорить с каждым из них. Не возражаете?

С еле приметной улыбкой Митч посмотрел на часы:

– Я оставил их в спортивно-оздоровительном центре, откуда они собирались зайти сюда на короткий перерыв. Здесь вы могли бы с ними переговорить, если вас это устраивает.

– Буду весьма вам признателен. Потому что мой лейтенант... понимаете, о чем я? Это очень нетерпеливый тип. Он все время давит на меня, чтобы я ускорил расследование.

– Я не меньше вашего заинтересован в его успешном завершении.

Куртис улыбнулся:

– Надеюсь, что так, сэр. Искренне надеюсь.

* * *

Ошарашенный полицейскими, подозревавшими, что именно он подстроил арест студента-китайца в связи с убийством Сэма Глейга, Митч только через десять – пятнадцать минут вспомнил, что внизу его ждет Аллен Грейбл. Оставив Куртиса и Коулмана беседовать со строителями и проектантами, он спустился на лифте в гараж.

По дороге кабина остановилась на седьмом этаже, чтобы забрать инспектора Уоррена Эйкмана.

– Уже домой?

– Да, пора. У меня назначена встреча с Жардином Ю. Будем обсуждать предстоящую в понедельник инспекцию. Как у вас сегодня дела?

– Ужасно. Опять приперлись те два копа и хотят переговорить со всеми строителями и проектантами.

– Что ж, меня это, слава Богу, не касается. Я здесь представитель заказчика.

– Хочешь, чтобы я им об этом сказал? Но ведь ты был одним из последних, кто видел Сэма Глейга живым. Боюсь, они расстроятся, Уоррен.

– Митч, у меня просто совсем нет времени.

– А у кого из нас есть?

Лифт спустился в гараж. Митч огляделся по сторонам, но не обнаружил никаких признаков Грейбла.

– Послушай, – обратился к нему Эйкман, – скажи, что я им позвоню. Еще лучше дай им мой домашний телефон. Мне сегодня никак нельзя опаздывать.

Когда Эйкман уже направлялся к своему «рэйнджроверу», через решетчатые ворота в гараж вниз по эстакаде вкатил бронированный «бентли» Ричардсона и остановился рядом с «хондой», принадлежавшей Дженни Бао. Из автомобиля, хлопнув дверцей, вышел Диклан Беннет. Спустя несколько мгновений Уоррен Эйкман уже проскочил на своей машине в ворота, не успевшие опуститься.

– Похоже, он здорово торопится куда-то, – отметил Диклан. – А где хозяин? Я опоздал?

– Расслабься, – успокоил его Митч. – Он будет попозже. Тебе лучше дождаться его в центральном офисе на двадцать первом этаже.

– Благодарю.

Диклан Беннет зашел в лифт, приветливо улыбнулся, и двери за ним закрылись. Теперь Митч был один. Подождав пару минут, он произнес:

– Аллен? Это я, Митч. Я пришел... Где этот чертов лунатик? – пробормотал он себе под нос. – У меня еще куча дел. Аллен, выходи!

Никакой реакции. Решив, что Грейбл уже ушел, Митч снова направился к лифту. Слава богу, среди моря свалившихся на голову проблем – расследования убийства охранника, примирения требований «фен-шуй» и Рэя Ричардсона, а также незаконченной генеральной проверки здания – одной заботой стало меньше. Он уже почти смирился с этой мыслью, но тут дверь на лестницу вдруг приоткрылась, и показалась долговязая и замызганная фигура его бывшего коллеги.

– А, вот ты где! – воскликнул Митч, раздосадованный тем, что ему все-таки придется выслушать Аллена Грейбла. В первый момент он подумал, что тот будет просить помочь ему восстановиться на работе. Это, собственно говоря, было бы не так уж и сложно сделать, если только он побреется, примет ванну и встанет на учет в Обществе анонимных алкоголиков.

– Я не хотел показываться им на глаза, – объяснил Аллен.

– Какого черта ты сюда прикатил, Аллен? Тем более сегодня, когда дел по горло. Взгляни на себя, на кого ты похож?

– Хватит трепаться. Митч. Лучше выслушай меня.

* * *

Поняв, какую она совершила ошибку; Дженни Бао принялась выпускать рыб опять в бассейн. Ведь в Тон-шу наравне с лунным использовался и григорианский календарь. И если по лунному исчислению сегодняшний день способствовал изгнанию злых духов, то по григорианскому стилю, о чем она совсем забыла, сегодня после полудня наступало неблагоприятное время для подобных церемоний. Ей лучше было бы вернуться сюда в воскресенье, когда добрые духи чуть повернутся лицом к Земле. Погрузив все ритуальные принадлежности в машину, она поднялась наверх, чтобы сообщить неприятную новость Митчу.

* * *

– Это самая идиотская выдумка, которую мне приходилось когда-либо слышать, – раздраженно произнес Митч. – Может, ты просто проглотил какого-нибудь червяка, который оказался в одной из твоих многочисленных бутылок?

– Ты что, мне не веришь?

– Побойся Бога, Аллен, если бы я поверил твоим россказням, то превратился бы в сумасшедшего, наподобие тебя самого. Кончай, приятель. Я вижу, ты просто нуждаешься в помощи.

– Но я и вправду был там, Митч. Сэм Глейг вошел в лифт, и сразу там внутри что-то резко хлопнуло и упало. Я как раз смотрел на индикаторную панель. Ба-бах! Словно из ракетницы выстрелили. И опять, ба-бах! Словно что-то тяжелое рухнуло на пол! Двери лифта открылись, и там на полу лежал он, Сэм Глейг. А голова у него была размозжена, словно яйцо всмятку. Факт остается фактом: Сэм Глейг уже давно мертв, а у вас до сих пор нет разумной версии его убийства.

И в этот момент у Митча в голове стала прорисовываться совсем другая версия. Мужчина, стоявший сейчас перед ним, имел приличный вес, был рослый и достаточно сильный. Если кто и мог сильно шмякнуть Сэма по башке, то именно он. А если к тому моменту Грейбл принял бутылку спиртного или больше, то способен он был на многое.

– Ты считаешь, твое объяснение выглядит лучше? – Митч презрительно фыркнул. – Не могу понять, зачем ты выдумал всю эту чушь? Получается, охранника убил лифт? Боже праведный. Аллен, тебе-то что понадобилось в этом здании? И чего ты здесь все это время ошивался?

– Мне хотелось насолить Ричардсону.

– Что значит насолить?

– Ну, отомстить ему и этому долбанному строению, обоим сразу. Достать его и расстроить все его идиотские планы.

Митч помолчал, обдумывая, к каким последствиям могло бы привести рассказанное сейчас Грейблом. Наконец ход размышлений привел его к тем двум полицейским и к возможности обелить свое имя.

– Мы наймем тебе хорошего адвоката, Аллен, – успокоил он Грейбла.

Тот стремительно попятился назад, но Митч попытался удержать его за руку.

– Не трогай меня! – заорал Грейбл. – Сейчас же отпусти!

Митч слишком поздно заметил летящий в лицо кулак...

... и он уже на полу. Ощущение такое, словно шарахнуло электрическим током. Последнее, что он слышал, был звук быстро удалявшихся шагов, потом он потерял сознание.

* * *

– Кто вы такие, черт возьми?

Рэй Ричардсон на секунду замер на пороге кабинета правления и нахмурился, раздраженно взглянув на четверых незнакомцев, сидевших за столом с чашками кофе в руках.

Куртис и Коулман привстали со своих мест, а два маляра, Добс и Мартинес, которых они перед тем допрашивали, невозмутимо остались сидеть.

– Лично я – следователь сержант Куртис, а это – следователь Коулман. А вы, должно быть, мистер Ричардсон.

Коулман застегнул куртку и похлопал ладонями по столу, сделав вид, будто он был всего лишь гостем на свадьбе.

Рэй Ричардсон молча кивнул всем присутствовавшим.

Когда в кабинет зашли остальные проектанты из состава инспекционной комиссии, Куртис добродушно улыбнулся.

– Дамы и господа, – начал он, – прошу уделить нам немного внимания. Мне известно, что вы очень заняты, однако, как вы, вероятно, знаете, в этом здании недавно убили человека. Уверен, большинство из вас знают, о ком идет речь. Факт остается фактом: мы практически не приблизились к выяснению причины его гибели. Именно поэтому мы хотим задать вам несколько вопросов. Это займет всего несколько минут... Вы оба можете идти, – обратился он к малярам. – Благодарю вас.

– Сейчас для этого совсем неподходящее время, сержант, – заметил Ричардсон. – Нельзя ли отложить на другой раз?

– А вот мистер Брайан считает, что можно побеседовать и сейчас.

– Что ж, понял, – недовольно проворчал Ричардсон, швырнув свои записи на стол. – А где в таком случае сам мистер Брайан?

– Трудно сказать, – ответил Куртис. – Мы расстались минут двадцать назад. И я подумал, что он пошел искать вас.

Тут Ричардсон дал волю своему раздражению.

– У меня это просто не укладывается в голове, – заявил он. – Не могу ничего понять, черт побери. Убили какого-то типа с уголовным прошлым, а двое ищеек жадно обнюхивают меня, мою жену и моих сотрудников в поисках недостающих улик, не забавно ли? – Он зло рассмеялся. – Все это напоминает глупую шутку.

– Это совсем не шутка, – произнес Куртис, крепко разозленный из-за того, что Ричардсон обозвал их с Натом ищейками. – К вашему сведению, сэр, мы ведем официальное расследование убийства. А я по мере сил пытаюсь сохранить ваш авторитет в глазах общественности и не отнимать драгоценное время. Насколько я соображаю, именно этого вы хотели от нас.

Ричардсон бросил на него свирепый взгляд.

– А ведь я мог бы просто заглянуть в Сити-холл, получить судебный ордер и направить вам официальный вызов к себе, в Ньюпаркер-центр, чтобы спокойно там допросить. Не только у вас есть связи, мистер Ричардсон. Уж поверьте, мне вполне по силам убедить окружного прокурора и дать ход полноценному судебному расследованию со всеми вытекающими процедурами. И уж тогда вряд ли у вас повернется язык назвать все это шуткой. Мне наплевать на ваши суетливые старания не выносить сор из избы. А также на то, в какую копеечку вам это дело аукнется. – Куртис с трудом удержался от того, чтобы назвать Ричардсона ублюдком. – Речь идет об убийстве человека, и я твердо намерен выяснить, как и почему это стало возможным. Вам ясно?

Ричардсон стоял, глубоко засунув обе руки в карманы брюк и агрессивно выставив подбородок в сторону полицейского.

– Да как вы смеете со мной так разговаривать? – бросил он. – Кто вам позволил?!

В ответ Куртис помахал полицейским значком перед носом архитектора:

– Вот кто мне дал право, мистер Ричардсон. Полицейский знак ПУЛА номер 1812. Такой же, как название у той знаменитой увертюры, чтобы вам легче запомнить, если вдруг решите жаловаться моему начальству, о кей?

– Вы за это ответите.

Менеджер проекта Марти Бирнбаум постарался как-то разрядить ситуацию.

– Может, нам попробовать договориться по-хорошему, – осторожно вмешался он в разгоревшуюся перепалку. – Если следователи согласятся пройти по соседству на кухню, там они могли бы задать свои вопросы каждому из нас. А остальные пока могли бы продолжить совещание, пока их не пригласят к себе эти два джентльмена. – И он взглянул на Куртиса, вопросительно подняв брови. – Как вам такое предложение?

– Выглядит неплохо, сэр. Вполне разумно.

Заметив в дверях фигуру Диклана Беннета, Бирнбаум прикинул, что в этой ситуации было бы недурно отделаться от Ричардсона. В любом случае, намного будет меньше волнений и беспокойства.

– Рэй, возможно, я ошибаюсь, но, насколько мне известно, ты никогда не беседовал с Сэмом Глейгом, не так ли? – поинтересовался Бирнбаум.

Ричардсон еще продолжал стоять как вкопанный, с засунутыми в карманы руками, напоминая капризного ребенка.

– Никогда. Марти, – ответил он таким бесстрастным тоном, словно пребывал в полудреме. – Я никогда не заговаривал с этим охранником.

Коулман и Куртис обменялись взглядами.

– Что ж, вполне похоже на правду, – пробормотал Коулман.

* * *

– Джоан? А тебе приходилось беседовать с убитым?

– Нет, – отвечала та. – Ни разу. Боюсь, я даже не знаю, как он выглядел.

Проектанты начали рассаживаться вокруг стола.

– В таком случае не вижу особого смысла вам оставаться здесь, – заметил Бирнбаум. И, обратившись к Куртису, добавил: – Мистер и миссис Ричардсон должны сегодня вечером лететь в Лондон.

– Сдается мне, что день как раз клонится к вечеру, – дипломатично заметил Куртис.

– Вам действительно пора отправляться в аэропорт, Рэй. Я проведу совещание, – предложил Бирнбаум. – А вас, сержант, это устроит?

Кивнув в ответ. Куртис уставился в окно. Он не очень переживал, что не сумел сдержаться, даже если этот тип и накатает на него жалобу.

А Ричардсон, пожав локоть Бирнбаума, стал собирать со стола свои бумаги.

– Благодарю, Марти, – сказал он. – И всех остальных тоже. Я горжусь вами. Каждый из вас внес существенный вклад в этот проект, который нам удалось выполнить в срок и уложиться в смету. Это одна из причин, по которой все наши заказчики как из государственного, так и из частного сектора непрерывно обращаются в нашу фирму с новыми заказами. Совершенство в архитектуре... Никогда не слушайте обывателей: это здание является настоящим чудом. Совершенство заключается не просто в удачном проекте. По сути, это означает подлинно коммерческий успех.

Не удержавшись, Джоан даже слегка поаплодировала мужу и вместе с ним проследовала на выход в сопровождении Диклана Беннета.

– Здорово придумано, Марти, – похвалил Эйдан Кенни, в то время как у всех оставшихся в офисе вырвался неприкрытый вздох облегчения. – Ты отлично все устроил, и он даже не сопротивлялся.

– Когда я вижу Рэя в таком припадке, я представляю себе, что это один из моих разбушевавшихся доберманов, – объяснил Бирнбаум.

* * *

Дженни помогла Митчу подняться с пола.

– С тобой все в порядке? Что случилось? У тебя кровь на губах.

Митч подержался за челюсть и провел ладонью по ноющей скуле. Потом облизал разбитые губы и вздрогнул, почувствовав кровоточащую ссадину в углу рта.

– Сволочь, – зло пробормотал он. – Это Аллен Грейбл нокаутировал меня. Он просто с ума спятил.

– Он ударил тебя? За что?

– Похоже, он имеет какое-то отношение к гибели охранника. – Митч застонал и осторожно пошевелил головой, разминая затекшую шею. – Ты его уже не застала. Парень здорово смахивает сейчас на бомжа.

– Я здесь никого не заметила. Давай поднимемся наверх и обработаем твои ссадины.

Они пересекли гараж и вошли в кабину лифта.

– А чем закончились твои ритуалы?

– Ничем. – Дженни объяснила ему свею ошибку, связанную с разными календарями.

– Похоже на правду, – вздохнул Митч. – Может, тебе стоило перепроверить и мой гороскоп? Сегодня для меня воистину несчастливый день. Наверное, мне надо было остаться дома в постели.

– Вот как? Одному или с женой?

Митч растянул разбитые губы в слабой улыбке:

– А как сама думаешь?

* * *

Когда все покинули бассейн, Кай Киллен скинула мокрое белье и продолжила плавать обнаженной. На ее упругом бронзовом теле запечатлелся более светлый узенький след от трусиков-бикини, свидетельство того, что она привыкла загорать на пляже без лифчика. Излишней застенчивостью Кай не страдала.

С гибкого тела Кай вода смывала микроколичество мочи, пота, косметики, чешуйки эпителия и различных органических соединений. Загрязненная вода непрерывно проходила через циркуляционную систему озоновой очистки и возвращалась в бассейн.

Заметив слабое газовое облачко желто-серого цвета, плывшее прямо на нее, она в первый момент подумала, что на бортике бассейна кто-то курит трубку или сигару. Ее только поначалу удивило, какой густой и вонючий дым выдувает этот невидимый созерцатель. Инстинктивно прикрыв руками свои пышные груди, Кай остановилась, а затем поплыла прочь от ядовитого на вид облака в сторону лестницы.

Она уже наполовину вылезла из воды, когда газ наконец достиг ее ноздрей и через мгновение обжег легкие. Удушливое облако накрыло ее, и она не могла даже вздохнуть. Резкая боль – самая сильная, какую ее приходилось когда-нибудь испытать, – заполнила грудь. Задыхаясь, она рухнула на бортик бассейна.

Ее легкие были буквально парализованы жгучим хлором, и Кай не успела даже слабо вскрикнуть.

На четвереньках она медленно поползла вдоль бассейна.

Хоть бы один глоток воздуха.

Каким-то сверхусилием она попыталась привстать, но тут же снова упала. И не на пол – она свалилась в воду, причем рядом с выходным газовым клапаном, и оказалась полностью укутанной еще более плотным облаком хлора.

Еще какое-то мгновение она слабо сопротивлялась, пытаясь держать голову над водой, но наконец сдалась. Вода заполнила ее отравленные легкие и, казалось, даже смягчила пылавший там невыносимый огонь.

* * *

Уже в кабине лифта Рай Ричардсон поклялся отомстить.

– Я еще разберусь с этим типом, – прорычал он. – Ты слышала, каким тоном он со мной разговаривал?

– Тебе известен номер его полицейского значка, – ответила Джоан. – Думаю, Рэй, стоит воспользоваться его предложением и составить докладную. По-моему, 1812, не так ли?

– Да-да, 1812. Что он, черт возьми, о себе воображает? Я сочиню такую увертюру для пушек с оркестром, которая запомнится ему надолго. С посвящением его начальству.

– А еще лучше позвонить Моргану Филипсу в Сити-холл.

– Ты права. Надо прижучить этого выскочку. Он пожалеет, что искал приключений на свою задницу.

Двери лифта раздвинулись. Диклан распахнул перед хозяевами дверцу «бентли», а сам прыгнул на место водителя.

– Как сегодня движение на дорогах, Диклан?

– Нормальное. Мы успеем вовремя. Отличный вечерок для полета, сэр.

Двигатель мягко заурчал, и машина двинулась к выходу из гаража. Высунувшись в открытое одно, Диклан произнес в микрофон КСКР свое имя.

Но ворота не шелохнулись.

– Это Диклан Беннет. Пожалуйста, подними решетку. Никаких результатов.

Ричардсон опустил боковое стекло и крикнул в стенной микрофон:

– Говорит Рэй Ричардсон. Открой эти чертовы ворота наконец!

– Ну, не здорово ли? – пробормотал он. – И все это как раз накануне приемной комиссии, которая будет в понедельник.

– Может, вызвать кого-нибудь, чтобы разобрался с этой штукой? – предложила Джоан.

– Лично мне позарез охота отсюда смыться. – Ричардсон зло проскрежетал зубами и задумчиво покачал головой. – Лучше вызовем такси и выйдем через главный выход.

Диклан подогнал автомобиль к лифтам. Все трое снова вошли в кабину и поднялись до цокольного этажа. Когда они проходили по белому мраморному полу вестибюля мимо гигантского дерева к выходу, Ричардсон поморщился.

– Что это за запах? – спросил он.

– И какая ужасная музыка, – добавила Джоан.

– Уж больно унылая, миссис Ричардсон, – согласился Диклан с хозяйкой, поежившись. – Совсем не на мой вкус.

– Должно быть, что-то случилось с ароматизатором, – предположил Ричардсон. – Зараза, очень вовремя. Пусть другие разбираются, в чем тут дело. – И он энергично продолжил свой путь к массивным стеклянным дверям на выходе из корпуса.

Джоан и Диклан следовали за ним. У конторки с голографической секретаршей Джоан задержалась, чтобы вызвать такси и высказать свои претензии к музыке.

– Вы слушаете фортепьянную пьесу Арнольда Шонберга, – разъяснила ей Келли Пендри. – Сочинение номер 25. Это самое первое произведение в мире, написанное в атональной, додекафонической гамме. – И она расплылась в ослепительной и бессмысленной улыбке телевизионной ведущей. – Каждая композиция написана в виде последовательностей двенадцати различных тонов. При этом их можно проигрывать как в исходном варианте, так и в измененном, и даже обратном порядке.

– Это какофония, а не музыка, – осадила голографическую секретаршу Джоан.

– Не приставай к этой дурынде, Джоан, лучше попроси ее вызвать такси, – сказал Рэй Ричардсон, пропустив вперед Диклана, чтобы тот открыл входную дверь. – В чем дело, Диклан?

– Заперто, – пробормотал шофер.

Он снова повернулся к микрофону и отчетливо проговорил:

– Это Диклан Беннет. Прошу открыть дверь.

Потом снова приблизился к двери и ткнул ее рукой. Но дверь не пошевелилась.

– Дай-ка мне попробовать, – сказал Ричардсон, приблизившись к микрофону. – Автоматический голосовой контроль. Говорит Рэй Ричардсон. Пожалуйста, открой входную дверь.

Едва он дотронулся до дверной ручки, снаружи и внутри здания стало быстро темнеть.

– Проклятие! Что там еще случилось? – Он прочистил горло и повторил свой запрос: – Это Рэй Ричардсон, Открой дверь, чертово отродье.

– Похоже, что-то случилось с системой КСКР, – предположил Диклан. – И воняет, как на мясобойне.

Опустив кейс и футляр с ноутбуком на пол, Ричардсон взглянул на наручные часы. Было пять тридцать три.

– Только этого мне сейчас не хватало.

Потрясенная случившимся, вся троица направилась назад, к голографической вахтерше.

– Мы не можем выйти, – обратился к ней Ричардсон. – Похоже, вход заперт.

– Этот корпус закрывается в пять тридцать, – объяснила Келли Пендри.

– Я в курсе, – буркнул Ричардсон. – Однако это не относится к тем, кто остается внутри здания и кому необходимо выйти отсюда. Что творится с системой КСКР, если она...

– КСКР? Наверное, вы имеете в виду Компьютерную Систему Кодирования и Распознавания, сэр. То есть сигнал с определенным набором частот, записанный в цифровом коде в виде многочленной линейной функции, которая имеет действительные или комплексные значения или же равна нулю.

– Благодарю за подробное разъяснение, но мне хорошо известно, что такое КСКР, – процедил Ричардсон сквозь зубы.

– Действительные нули характеризуют точки, где амплитуда звуковых колебаний стремится к нулю, а комплексные нули – где наблюдаются промежуточные минимумы колебаний. Система КСКР определяет местонахождение указанных экстремальных точек...

– Заткнись, дура!

– Вы же задали вопрос, сэр. И я вам отвечаю. Не стоит так огорчаться.

– Ну а теперь, когда ты наконец выдала мне свой идиотский ответ, тупая сучка, соедини меня с центральным офисом управления. Мне надо поговорить с Эйданом Кенни.

– Пожалуйста, наберитесь терпения, сэр. А я попытаюсь передать ваш запрос.

– Уж будь добра. А пока смени-ка музыку. От этой гадости меня просто тошнит.

– К вашим услугам, сэр. Что хотите послушать?

– Что угодно, кроме этого дерьма.

– Прекрасно, – согласилась Келли. – Вот, специально для вас произведение Фила Гласса. – И электронное пианино переключилось на другой режим.

– По-моему, это ненамного лучше, – заметила Джоан, прослушав несколько тактов.

Ричардсон криво усмехнулся, оценив всю ситуацию со стороны.

– Послушай, скоро ты там меня соединишь?

– Пожалуйста, потерпите. Я пытаюсь передать ваш запрос.

– И что за отвратительный запах? Такое ощущение, что он специально сопровождает эту музыку.

– Это этилмеркаптан. Он присутствует в атмосфере внутри здания в концентрации 1/400000000 часть миллиграмма на литр, сэр.

– Но в здании должен поддерживаться приятный аромат, а не вонь мясной лавки.

– Однако в моих компьютерных данных запах ростбифа отнесен к приятным ароматам.

– Это не ростбиф, а тухлое мясо. Побыстрей замени его на что-нибудь. На запах морского бриза, эвкалипта, кедровой рощи, чего-нибудь в этом роде.

– Рэй? Это Эйдан Кенни. Какие проблемы?

– А такие, что входные двери заперты, – пожаловался в трубку Ричардсон. – И компьютер не желает их открывать.

– Должно быть, произошел сбой твоего кода в КСКР. Ты не пробовал прочистить горло перед тем, как говорить в микрофон?

– Мы все вместе и по отдельности умоляли его, разве что не стояли на коленях. А кроме того, ведь мы прибыли сюда на лифте, и, если бы что-то случилось с нашими голосовыми кодами, мы вряд ли бы смогли им воспользоваться.

– Подожди пару секунд, я взгляну на экран и выясню, в чем дело.

Зло выругавшись вполголоса, Ричардсон стал ждать.

– Я пока спущусь в компьютерный зал, чтобы попробовать в этом разобраться, – сказал Эйдан Кенни. – Может, вам лучше пока подняться сюда, в центральный офис?

– Чтобы еще раз встретиться с этим сержантом и его Пятницей? Нет уж, уволь. Я лучше здесь подожду. Только поторопись, понял? Мне уже пора быть в аэропорту.

– Разумеется. И вот что еще. Рэй. Вы случаем не видели там Митча или Кай?

– Нет, – ответил тот нетерпеливо. – Никого мы здесь не встречали.

В это время раздался звонок, возвестивший о прибытии в холл еще одной кабины лифта с пассажирами.

– Подожди минуту. Может, это как раз они. Присмотревшись внимательнее, Ричардсон увидел, что к ним направляются два маляра в сопровождении охранника Дюка.

– Какие трудности, сэр? – спросил его Дюк.

– Эйд, это не те, кого ты ищешь, – сообщил ему по телефону Ричардсон. – Здесь те два маляра и с ними охранник. Который пока еще жив, ты понял меня? Лучше поинтересуйся у Авраама, куда запропастились Митч и Кай. Он специально для того и создан.

* * *

Эйдан Кенни энергично пересек мостик, ведущий в компьютерный зал, и толкнул тяжелую стеклянную дверь, недоумевая, почему никто – ни Ричардсон, ни Митч, ни Грейбл – не подумал об автоматических раздвижных дверях. Но потом прикинул, что механизмов для управления такими массивными, непробиваемыми даже снарядами дверьми пока не изобрели. По крайней мере из-за этого здесь сохранялась прохлада. Только сейчас, когда он ощутил приятный холодок компьютерного зала, до Эйдана дошло. Насколько жарко в большей части здания. Возможно, дело не ограничивалось неполадками в работе входных дверей. Не исключено, что-то не в порядке и с системой жизнеобеспечения здания.

Он вспомнил также, что система жизнеобеспечения компьютерного зала была автономна по отношению к автоматике кондиционирования остальной части корпуса. И здесь не было обычных корректировок режима в течение суток, поскольку компьютер «Ю-5» требовал постоянного круглосуточного кондиционирования в строго постоянных условиях. Нарушение внешних параметров работы таких сложных и чувствительных устройств, как «Ю-5», в результате изменения кондиционирования могло привести к катастрофическим последствиям. А когда речь идет об оборудовании стоимостью сорок миллионов долларов, небольшим дискомфортом можно и пожертвовать.

Кенни опустился в черное кожаное кресло и приложил ладонь к экрану, чтобы получить доступ к работе на компьютерном терминале. Разрешив допуск, ЭВМ высветила на экране дату и точное время: было начало седьмого.

– Эй, не стоит мне напоминать о времени. Я еще утром понял, что денек предстоит длинный и нелегкий, – проворчал он. – Обычная история, если имеешь дело с Рэем Ричардсоном. А теперь еще новые неприятности. Так что, Авраам, не надо меня лучше подкалывать.

* * *

Дженни и Митч сразу прошли на кухню, где Куртис и Коулман уже закончили опрос сотрудников.

– Что с вами случилось? – спросил Куртис. Дженни вместе с Митчем присели около длинного деревянного стола, стоявшего в самом центре комнаты, между большой керамической плитой и кухонными шкафами.

– Я просто встретил своего бывшего коллегу.

– Никогда не думал, что господа архитекторы так любят юмор, – заметил Куртис.

Пока Митч рассказывал полицейским об Аллене Грейбле, Дженни обработала его разбитые губы антисептическим тампоном.

– Если кто и может пролить какой-то свет на причины смерти Сэма Глейга, то именно Аллен, – объяснил он. – К сожалению, сам он с этим не согласен. Как только я предложил ему подняться сюда и поговорить с вами, господа, он просто вырубил меня. Он в какой-то прострации и, похоже, крепенько поддавал с тех пор, как оставил нашу фирму.

– Тебе и в самом деле придется наложить шов, – определила Дженни. – Старайся поменьше улыбаться.

– Ничего, обойдется, – ответил Митч. Но тут же нахмурился. – Послушайте, может, выйдем из этой комнаты? От этого дурацкого света у меня голова разболелась.

У них над головами горела мощная флуоресцентная лампа, служившая для бактерицидной обработки керамических плиток, которыми до потолка были обложены все стены. На плитки было нанесено специальное фотокаталитическое многослойное покрытие из двуокиси титана, меди и соединений серебра. Когда на него падал свет, вырабатывались ионы металла, которые уничтожали любых бактерий на стенной поверхности.

– Классический нокаут, – заключила Дженни. – Возможно, даже сотрясение мозга. Хорошо бы сделать рентгеновский снимок.

– Со мной все в порядке, – возразил Митч и поднялся со стула.

– А вы не знаете, куда мог направиться мистер Грейбл?

– Трудно что-нибудь сказать. Но мы можем проверить, остался ли он в здании.

Они перешли в помещение главного офиса.

– Привет, чемпион, – воскликнул Бич. – Ну и губки у тебя. Что произошло?

– Долгая история.

Митч сел перед экраном стационарного компьютера и запросил у Авраама список всех присутствовавших в здании.

ЦОКОЛЬНЫЙ ЭТАЖ:

РЭЙ РИЧАРДСОН, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

ДЖОАН РИЧАРДСОН, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

ДИКЛАН БЕННЕТ, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

ПИТЕР ДОБС, «КУПЕР КОНСТРАКШН»

ХОСЕ МАРТИНЕС, «КУПЕРКОНСТРАКШН»

ПЛАВАТЕЛЬНЫЙ БАССЕЙН И СПОРТЗАЛЫ:

КАЙ КИЛЛЕН, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

КОМПЬЮТЕРНЫЙ ЗАЛ:

ЭЙДАН КЕНИИ, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

24-Й ЭТАЖ, ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ОФИС:

ДЭВИД АРНОН, «ЭЛМО СЕРГО ЛТД.»

ВИЛЛИС ЭЛЛЕРИ, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

МАРТИ БИРНБАУМ, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

ТОНИ ЛЕВИН, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

БОБ БИЧ, КОРПОРАЦИЯ "Ю"

ФРЭНК КУРТИС, ПУЛА

НАТАН КОУЛМАН, ПУЛА

МИТЧЕЛЛ БРАЙАН, «РИЧАРДСОН ЭССОУШИЭЙТС»

ДЖЕННИ БАО, «ДЖЕННИ БАО ФЕН-ШУЙ»

– А что, черт возьми, вся эта команда делает в холле? – полюбопытствовал Митч.

– Входная дверь не действует, – развел руками Бич. – Получается, что нас всех заперли. По крайней мере до тех пор, пока Эйдан не выяснит, в чем тут дело.

– А выезд из гаража?

– То же самое – закрыт.

– Не похоже, чтобы нас здесь заперли в целях обеспечения абсолютной безопасности, – заметил Куртис.

– Ну, что ж, – вздохнул Митч, – во всяком случае, Грейбла в здании нет. Авраам не занес его в свой список.

– Возможно, причина на самом деле достаточно проста, – предположил Бич. – Так бывает. Что-нибудь связанное с конфигурацией системы или ошибочной интерпретацией команд. Эйд считает, что драйвер системы безопасности еще не вполне совместим с усовершенствованным дисководом головного компьютера.

– Надо же? Я тоже подумал об этом, – пошутил Куртис.

Подвигав «мышкой», Митч вызвал на экране телевизионное изображение плавательного бассейна.

– Странно. – Митч снял телефонную трубку и набрал номер.

– Что-то не в порядке? – спросил Куртис. Послушав в течение минуты длинные гудки, Митч положил трубку.

– Не знаю, что и сказать, – выдавил он наконец. – Только что при вас Авраам сообщил, что Кай находится в бассейне. Но я включил телевизионное изображение оттуда – ее там нет.

– Ну, может она в раздевалке, – предположил Куртис, придвигаясь к экрану.

– Нет. Авраам отличается высокой точностью. – Митч отрицательно помотал головой. – Если бы она была в раздевалке, он так бы и сказал.

– А что, если она просто вне видимости камеры? – И Куртис ткнул толстым пальцем в самый низ экрана. – Ведь тут тоже может что-то скрываться – за бортиком бассейна?

Митч приставил свой указательный палец к той же точке экрана.

– Авраам, – обратился он к машине, – пожалуйста, покажи участок, куда я показываю пальцем.

Изображение приблизилось и увеличилось.

– Видите? – воскликнул Куртис. – В воде что-то есть.

– Сейчас бы нам в самый раз подошла телекамера на потолке, – заметил Митч.

– Думаю, лучше самим сходить туда и все осмотреть на месте.

– Согласен, пошлю туда Дюка. Митч набрал номер телефона в холле. Куртис невесело улыбнулся Бичу:

– Итак, мы влипли, приятель, согласен?

– Боюсь, что так.

– Теперь я, кажется, понимаю, что означает выражение «трудосберегающие компьютерные технологии».

– Ну и что же это, по-вашему, значит?

– То самое! Если бы не ваша чертова ЭВМ, я бы уже возвращался к себе в контору, чтобы продолжить работу, а не торчал здесь.

* * *

Внизу в вестибюле, на столе голографической секретарши, раздался телефонный звонок. Ричардсон резво спрыгнул с черного кожаного дивана и затрусил к телефону.

– Рэй, это Митч.

– Что за чертовщина у вас там происходит? Кении еще не разобрался, с этим гребаным компьютером?

– Он еще возится с ним.

– Проклятие! Наверное, нам тоже придется подняться наверх. Только избавь меня от общения с этим придурком полицейским.

– Вот еще что – я хочу послать Дюка проверить бассейн. Авраам утверждает, что Кай там, однако телекамеры внутреннего наблюдения ее не фиксируют. Я пробовал дозвониться – никто не берет трубку. Как бы с ней что-нибудь не случилось.

Прикинув, что ему в любом случае придется здесь проторчать какое-то время, Рэй Ричардсон решил доставить себе удовольствие и пообщаться с полураздетой красоткой. Поэтому он сказал в трубку:

– Послушай, я и сам могу это проверить. Не стоит дергать охранника дурацким вопросом – есть кто-нибудь в бассейне или нет. Она, вероятно, мастурбирует, спрятавшись в одной из этих емкостей для флотации. Не беспокойся и предоставь это дело мне.

Положив телефонную трубку, Ричардсон злобно взглянул на псевдореальный образ Келли Пендри.

– Да сделай же наконец что-нибудь с этой безумной музыкой! – бросил он ей. – Включи Моцарта, Шуберта, Баха. Пусть даже дурацкого Элтона Джона, но только не это дерьмо, что сейчас. Что-нибудь такое, что подняло бы наш дух. Ты поняла меня, кукла нарисованная?

Келли улыбнулась ему в ответ все той же официальной улыбкой.

– Пожалуйста, потерпите. Я попытаюсь удовлетворить вашу просьбу.

– Это не просьба, а приказ, милочка. Он решительным шагом вернулся к дивану, где продолжала сидеть его супруга в окружении Диклана, Дюка и двух маляров. Он обратился к Джоан так, словно она была тут одна.

– Тебе тоже лучше пока вернуться в центральный офис, – сказал он. – На устранение неполадок понадобится какое-то время. А наверху можно попить кофе или холодного пива.

Он подозрительно втянул воздух ноздрями. Никаких сомнений – запах рыбы. Никак не похоже на морской ветерок, ничего не скажешь.

– И, может быть, там не так сильно воняет, как здесь.

– А ты куда собираешься? – спросила Джоан.

– Митч попросил меня заглянуть в бассейн. Думаю, это займет немного времени.

– Тогда я подожду тебя здесь.

– В этом нет нужды. Наверху тебе будет удобнее и не придется слушать эту жуткую...

Как раз в этот момент произведение этого самого Гласса закончилось и пианино заиграло вариации Гольдберга на темы Баха. Джоан радостно пожала плечами, давая понять, что теперь ей будет ждать его гораздо легче.

– Хорошо, как хочешь. Только я могу немного задержаться.

– Неплохо бы выпить стакан воды, – сказал Диклан, поднявшись со своего места. Вообще-то он хотел сказать «пива», но, вспомнив, что ему еще везти хозяина в аэропорт, вовремя передумал. – Может, это мое личное ощущение, только здесь жарковато.

– Да, пивко будет в самый раз, – поддакнул один из маляров, и они направились к лифту.

– А я лучше подожду у себя в конторке, – объявил Дюк. – Фортепьянная музыка не для меня.

Улыбнувшись жене виноватой улыбкой, Ричардсон отправился в сторону спортивно-тренажерного комплекса. Интересно, догадывалась ли она, что произошло у него с Кай, думал он. Это случилось лишь раз, после прошлогодней рождественской вечеринки в их конторе. От того случая осталось приятное мимолетное воспоминание. Но сегодня, увидев Кай в пурпурном белье, он живо вспомнил, каким удовольствием было потискать ее. Разумеется, Кай сама все подстроила. И, возможно, Джоан кое о чем догадалась. Хотя бы по их глазам. Ведь жена разбиралась в тонкостях его поведения как никто другой.

Проходя по длинному изогнутому коридору, чем-то напоминавшему велосипедный трек, он ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубахи. Самая совершенная в мире система жизнеобеспечения и комфорта на полном ходу, и вот тебе результат – жарища, как в бане. Подумалось, что, пожалуй, больше всех ответственности за эти неполадки несет Эйдан Кенни. Слава Богу, что сегодня лишь репетиция и не прибыла настоящая приемная комиссия. Заглянув в зону отдыха около бассейна, Ричардсон сразу увидел брошенное Кай около дверного проема кружевное белье того самого темно-красного цвета, и по телу у него пробежала волнующая дрожь. Подобрав с пола трусики, он сунул их в карман, еще не решив, оставит ли их себе на память или все же вернет хозяйке. Может, для начала немного подразнит. Он знал, что она относилась к тем женщинам, которых занятно слегка подразнить – они довольно легко и быстро отходят после таких розыгрышей. Главное – не перестараться. С татуировкой на ноге она походила на прожженную уголовницу. И хотя выбрала довольно болезненный способ украшения, но татуировка действительно придавала ей особое очарование.

– Кай, – окликнул он ее. – Милочка, это я. Рэй. И вдруг он увидел ее – обнаженную, лежавшую на спине под самым бортиком, как раз в том месте, куда не доставала вмонтированная в стену телекамера. Голубая вода, в которой ему почудились водоросли, шевелила и перебирала шелковистые волосы, росшие на маленьком треугольнике между ног, а на крепких круглых грудях розовыми бутонами светились соски, которые ему когда-то довелось целовать на кухне. На лицо Кай Ричардсон взглянул в последнюю очередь. И тут же сексуальное желание сменили ужас и отвращение.

На какую-то секунду он застыл, уставившись на нее отрешенным взглядом, затем прыгнул в воду ногами вперед, хотя прекрасно понимал, что ее уже не спасти.

В голове мелькнула мысль: несчастный случай в бассейне, как у Ле-Корбюзье. Но как могла утонуть такая умелая пловчиха? Он поднял ее тело и положил на бортик бассейна. «Какая жалость потерять такую красотку, – подумал он машинально, – И что теперь скажет зануда полицейский?»

Последняя мысль заставила его выпрыгнуть из воды и приступить к тщетной попытке сделать искусственное дыхание «изо рта в рот». Нет, мертвее не бывает, но уж больно Рэю не хотелось, чтобы Куртис обвинил его в безразличии. Лишь только его губы плотно прижались к ее рту, он почувствовал едкий химический привкус ее посиневших губ и тут же отпрянул, не в силах продолжать. Через мгновение его вырвало прямо в бассейн.

* * *

Эйдан Кенни пользовался клавиатурой, предпочитая печатать свои запросы различным подсистемам СУЗ на экране, а не вводить их голосом через микрофон. Его толстые пальцы быстро и уверенно летали по клавишам.

– О Боже, что за ахинея? – проворчал он, пробегая взглядом сотни входных сообщений, высвечивавшихся перед ним на экране. Тяжело вздохнув, он протер стекла очков концом галстука, еще ближе наклонился к клавиатуре и принялся печатать с бешеной скоростью, словно машинистка в адвокатской конторе.

Набирая неверный код, Кенни всякий раз морщился. Мысль о том, что разозленный Рэй Ричардсон нетерпеливо ждет, когда он наконец все уладит, заставляла его нервничать еще сильнее. С лохматых бровей стекали капли пота. Почему, черт возьми, у этого Рэя Ричардсона – при всех его успехах и достатке – такой мерзкий характер? И какой черт его дернул так нахамить полицейским? Погруженный в свою лихорадочную работу. Эйдан прикидывал, что надо бы обязательно переговорить с Ричардсоном и разобраться, как тот посмел обозвать его по телефону сукиным сыном, и вообще послать бы его подальше. Он даже принялся вслух сочинять ответ.

– Господи Иисусе, какая чудовищная по объему система! И, похоже, опять несколько командных сбоев. Странное дело – с тех пор, как я здесь работаю, мы нашли уже около сотни подобных кратковременных помех. Это просто невероятно, если учитывать, насколько совершенна по замыслу вся система управления зданием. Если бы она функционировала, как задумывалось, то нужда во мне вообще бы должна отпасть.

Но, даже несмотря на свои последние слова, Эйдан Кенни понимал, что природу некоторых сбоев не могли понять ни он, ни Боб Бич.

Например, тот случай с КСКР-кодом Аллена Грейбла.

Или появление на экране иконки-зонтика: когда на крышу Решетки лил дождь, Авраам должен был помещать в углу экранов рабочей станции соответствующую картинку. Единственный сбой возник, когда при появлении на экране зонтика Эйдан Кенни вышел на крышу, рассчитывая застать дождь, но было, как обычно, абсолютно сухо. После нескольких безуспешных попыток разобраться в проблеме Кенни вынужден был сделать довольно примитивное заключение, которым поделился лишь с Бобом Бичем, – это всего лишь шутка со стороны Авраама.

– Проклятие! – воскликнул он, увидев выплывшую на экран новую группу командных строк, которые относились к системе безопасности, их смысл буквально поставил его в тупик. Если бы только здесь разрешалось курить, он смог бы получше собраться с мыслями. А сейчас он ощущал такое напряжение, словно за спиной стоит Рэй Ричардсон и придирчиво следит за каждым его действием.

Сняв очки, Кенни снова протер стекла галстуком и водрузил их на нос. Он буквально не верил своим глазам.

– Да, такой чертовщины я еще не встречал.

Простым прикосновением ладони к экрану Кенни получал доступ абсолютно ко всем устройствами терминалам СУЗ, что резко отличало его от остальных пользователей. Только эта пухлая ладонь с пальцами-сардельками открывала путь на капитанский мостик Решетки. Но система, которую спроектировал Эйдан Кенни, дополнительно запрашивала и пароль – нелишняя предосторожность, если вдруг Ричардсон вздумает уволить его. Когда строительство Решетки будет официально завершено, он передаст доступ к СУЗ в руки Боба Бича, а пока это был своего рода страховой полис самого Эйдана Кенни. Он придерживался этого правила при работе над всеми высокотехнологичными зданиями, в строительстве которых принимал участие. Когда дело касается Рэя Ричардсона, возможны любые неприятности, и лучше подстраховаться.

Как обычно, для входа в СУЗ он набрал пароль НОТ WIRE. Затем открыл блок программ системы безопасности, среди которых, как он знал, была и программа управления входными дверьми. Системой жизнеобеспечения лучше заняться попозже, сначала надо выпустить Ричардсона на свободу.

Кенни прекрасно помнил, что система кодировки всех компьютерных систем должна реагировать на отпечаток его ладони. Поэтому его озадачило, что компьютер откликнулся на его действия с приличным опозданием. Но наконец он все же получил доступ к кодированной системе управления входными дверьми и был неприятно удивлен, обнаружив там несколько новых для себя кодов, например, CITAD.CMD, о котором абсолютно ничего не знал. Расширение CMD обычно означало непрямой командный файл, созданный и отредактированный самим Кенни.

– Что-то здесь напутано, – проворчал он вполголоса. Но постепенно до него дошла вся абсурдность такого предположения, и он задумчиво покачал головой:

– Господи Иисусе, какая чертовщина! Что это за новые командные файлы, Авраам?

Перейдя из программы СУЗ в сервисное меню, он набил на экране: CD CITAD.CMD, и далее LS/*.

Перед ним стремительно побежали командные строки. И чем дольше он вглядывался в экран, тем сильнее становилась его растерянность. Прошло пять минут, потом десять, пятнадцать...

Всякий раз, когда он машинально фиксировал новые порции бегущих кодов, уставившись в экран недоверчивым взглядом своих неулыбчивых ирландских глаз, по его грузному и сильному телу: пробегал отвратительный холодок. Тысячи и тысячи самых невероятных команд!

– Боже мой, – выдохнул Кении, судорожно пытаясь понять, что же случилось?

Его пальцы отрешенно нащупали в кармане рубахи пачку «Марльборо». Вытащив трясущимися пальцами сигарету, он попытался нашарить в кармане плаща свою фирменную зажигалку «Данхилл». Но как только он зажег сигарету, тут же понял, что допустил ужасную промашку.

Дело заключалось в следующем. В компьютерном зале было запрещено использовать для пожаротушения водяные форсунки, поскольку здесь поддерживалась идеально сухая атмосфера. Чтобы снова включить компьютер после водяного пожаротушения, требовалась полная просушка помещения в течение не менее трех суток. Другое средство для тушения пожара – сжиженная углекислота – представляло еще большую опасность, поскольку могла повредить ценное оборудование из-за резкого перепада температур, причем даже сильнее, чем сам огонь.

Поэтому, как и другие организации, лишь на словах заявлявшие о своей приверженности к защите окружающей среды, корпорация "Ю" установила систему пожаротушения «Халон-1301» на основе бромтрифторметана, весьма дорогостоящего химиката, который хоть и разрушал озоновый слой, но зато очень подходил для тушения электронного оборудования, так как после него не оставалось никаких последствий – ни коротких замыканий, ни коррозии. Единственный недостаток такой системы заключался в том, что оператору было необходимо как можно быстрее покинуть горящее помещение. Именно по этой причине служащие нередко тайком отключали такие противопожарные устройства. «Халон-1301» однозначно грозил смертельным исходом.

Эйдан Кенни судорожно затушил сигарету и энергично разогнал ладонью висевший в воздухе дымок. В обычных условиях он мог быть спокоен, что его неосторожное, но кратковременное действие не возымеет серьезных последствий – что температурные и дымные датчики не настолько чувствительны, тем более при наличии такой мощной системы кондиционирования, да и воздухоанализаторам понадобится не менее одной-двух минут, чтобы среагировать. В любом случае у него как будто достаточно времени, чтобы успеть покинуть помещение. Но при данных обстоятельствах Эйдан Кенни понимал, что там, где дело касалось компьютера, сейчас нельзя ни в чем быть уверенным.

И, соскочив с кресла, быстро направился к выходу. Но, не пройдя и двух шагов, услышал зловещее клацанье автоматических засовов и шипение пневматической системы фиксации двери.

– Ложная тревога, ложная тревога! – заорал он. – Ради Бога, здесь нет никакого огня. Никакого пожара, черт побери!

В панике он опять присел за стол и попытался убрать из программы команду о запуске системы пожаротушения.

– О Господи, о Господи! – причитал он, с бешеной скоростью перескакивая пальцами по клавиатуре и думая лишь об одном: как бы не допустить случайную ошибку при наборе. – Прошу тебя, прошу...

Надо заменить «Халон» на другую систему. Ведь, кажется, именно на этом настаивали недавно ребята из экологической инспекции. Чтобы защитить озоновый слой и сохранить жизнь на Земле.

Над жизнью самого Эйдана Кенни сейчас нависла гораздо большая опасность.

Стоило ему подумать об этом, как глаза и горло опалил едкий газ, словно дым от чудовищно крепкой сигареты. Крепко зажмурив глаза и задержав дыхание, он встал, схватил стул и нечеловеческим усилием швырнул его в прозрачную дверь. Бесполезно. Стул отскочил от толстой плексигласовой стены, будто теннисный мячик от ракетки. Упав на четвереньки, Кенни дотащился до телефона и кое-как набрал номер центрального офиса. Больше не в силах задерживать дыхание, он только успел понять, что телефон не работает, а ядовитый газ уже разрывает его легкие.

Он лежал парализованный, выпученными глазами наблюдая, как на стеклянной двери постепенно расплывается его голубоватое отражение. Потрясенный увиденным, он в последнем отчаянном усилии рванулся вперед и врезался головой в неподвижную дверь.

* * *

С помощью этой программы вы можете уменьшать или увеличивать масштаб, вращать схему здания и выделять интересующие участки. Параметры просмотра невозможно изменить, если вы пользуетесь общим видом здания. Чтобы включить или выключить узловые точки на схеме, нажмите кнопку "У".

Телекамера внешнего контроля, подвешенная над крышей здания, передает великолепную панораму Лос-Анджелеса. Это камера известной марки «Обсервер», чаще всего используемая для аэрофотосъемки. С ее помощью можно получить вид земной поверхности, размером до ста миль в диаметре. Прекрасное качество панорамного изображения центрального округа обеспечивается высококачественными транзисторами, диодами и сопротивлениями. В центральной части этого изображения виден огромный металлический параллелепипед самой Решетки, составленный из массивных параллельно-перпендикулярных блоков и плоскостей. Это здание само по себе является огромным компьютером для хранения и переработки информации, достойным мощи и авторитета штата Калифорния. Уже сейчас оно перерабатывает (со скоростью до 100 000 операций в секунду), хранит и передает информацию для других; фирм – производителей микросхем, расположенных в районе Лос-Анджелеса. По вечерам эта гигантская вычислительная система словно оживает. С наступлением сумерек ее материнская плата как бы вспыхивает миллионами белых, зеленых, синих и красных огоньков, сигнализирующих о включении различных цепей и перекачке триллионов бит – прежде всего телевизионной – информации.

Информация из мира реальностей через системы связи преобразуется в волшебный мир электроники. Можно понять давнишнюю мечту человека преодолеть физические границы приземленного существования и воспарить наконец в этот совершенный и очищенный от мирской суеты мир, в котором есть только одна истинная реальность ~ информационное чистилище.

Лифты без кнопочной панели легки в управлении – достаточно зайти в кабину и нажать единственную клавишу. Вы готовы? Будьте осторожны – и поехали!

Прослушал сообщение человека по имени Митчелл Брайан. По поводу лифтов. Надо ужесточить контроль за скоростью, направлением движения и ориентацией кабины, а также максимально снизить скачки напряжения в цепи электропитания двигателя – в общем, обеспечить оптимальный режим движения кабины лифта в соответствии с компьютерным расчетом. Более строгий контроль за параметрами электропитания позволит снизить расходы на электроэнергию. Прелестно. Кроме того, увеличится кпд, что позволит повысить скорость движения лифтов выше 20 футов в секунду. Некоторые кабины работают непрерывно, остальные включаются по команде людей.

Технически ничто не может помешать двигателю разгонять лифт быстрее. Ничто, кроме требований контроля за безопасностью находящихся в кабинах людей. Система контроля, установленная фирмой «Элевоник», тормозит лифт до полной остановки целых 10 этажей. Однако если микропроцессор не отработал свой ресурс, о" не тормозит лифт без необходимости и настроен на четкую остановку кабины в нескольких миллиметрах от буферного тормоза. В принципе скорость подъема можно довести до пятидесяти пяти футов в секунду – почти тридцати пяти миль в час.

Специальные устройства безопасности позволяют избежать аварийного падения или чрезмерного ускорения кабины. Если скорость превышает Проектную, автоматически включается дополнительное торможение двигателя. Если кабина и после этого не останавливается, автомат выпускает из направляющих рельсов специальные хомуты. Но поскольку эту самую «нормальную» скорость на «Элевонике» устанавливает стационарный процессор, то увеличить скорость движения можно довольно просто. И дураку ясно.

Подъем на повышенной скорости протекает столь гладко и равномерно, что, например, этот человек, Сэм Глейг, даже не почувствовал никакого изменения в режиме движения, за исключением последних двух-трех секунд, когда понял, что лучше было воспользоваться лестницей. Когда лифт достиг верхней точки и мгновенно остановился как вкопанный, Сэм Глейг полетел вверх, как мотоциклист, выброшенный на полном ходу из седла – головой вперед и без шлема.

Ноги человека по имени Сэм Глейг оторвались от пола. Он только вскрикнул от удивления и тут же на полной скорости – быстро, но мощно – врезался черепом в стальной потолок кабины. В результате – необратимое повреждение запоминающего устройства. На пол он упал уже без сознания. Об эффективности проведенной операции свидетельствует хотя бы кровавая лужа на полу.

Емкостные и вибрационные датчики показывают, что тело Сэма Глейга неподвижно лежит на полу. Сверхчувствительные микрофоны, встроенные в стенку лифта, однако зафиксировали очень слабое дыхание лежавшего без сознания Сэма Глейга. Чтобы гарантированно добиться гибели человека по имени Сэм Глейг, кабина лифта отправлена а свободный полете высоты 300 футов, и уже через 2,7 секунды, достигнув скорости 60 миль в час, она остановилась в нескольких сантиметрах от дна шахты.

Из кабины не доносится никаких, даже самых слабых звуков. Дыхание прекратилось, жизнь, закончилась. Конец файла.

Во многих местах встречаются резервуары с ядовитыми жидкостями, которые могут представлять большую опасность в случае непосредственного контакта. Если заметите что-то похожее на жидкость, будьте осторожны!

Озонирование помещений проводится пропусканием сухого воздуха через высокочастотный электрический разрядник. Но в бассейне, где остаются органические загрязнения от пребывания там людей, для более эффективной дезинфекции применяется хлорирование: с этой целью " бассейн дозатором подается гипохлорит натрия. При контакте с водой вырабатываются газообразный хлор и гипохлорная кислота, которые взаимодействуют с органическими примесями, мгновенно разлагая их.

Одновременно с заданной концентрацией дезинфицирующего агента поддерживается необходимая кислотность или щелочность воды по шкале рН. Если рН ниже 7 – значит раствор кислый, если выше 7 – щелочной. Глаза людей очень; чувствительны к величине рН, оптимальный интервал рН – от 7,2 до 7,8. А поскольку слишком высокая щелочность снижает образование свободного хлора, необходимо добавить в воду определенную порцию 27%-го раствора соляной кислоты, чтобы довести рН до всегда великолепного значения 7,5.

Все химикаты добавляются, в воду через промежуточную контрольно-смесительную емкость, где оценивается эффективность выработки свободного хлора и подбирается рН.

Смотри инструкцию по безопасности: обращение с химикатами и оказание первой помощи при химическом отравлении. Плавание в бассейне сопряжено с опасностью химического поражения. Плавание само по себе представляет опасность для человека, поскольку имеется большая вероятность утонуть. Однако согласованные и ритмичные движения в воде сразу нескольких групп мышц, подчас оказывают оздоравливающий и освежающий эффект.

Смотри библиотеку средств массовой информации. Технология войны. Германская армия первой применила отравляющий газ во время первой мировой войны (1914 – 1918 гг.). При этом одновременно из тысяч баллонов был выпущен хлорсодержащий газ на фронтовой полосе протяженностью четыре мили. Это случилось около бельгийского городка Ипр 22 апреля 1915 года. Использованный газ вызывает удушье и спазмы в горле, отек легких, человек задыхается и умирает.

С целью получения газообразного хлора бассейн снабжен двумя линиями для подачи необходимых реактивов: гипохлорита натрия и соляной кислоты. Смешение указанных, компонентов приводит к нагреву раствора и выделению ядовитого газа. Процесс протекает наиболее эффективно, когда смешение происходит при закрытом выходном клапане, а насос направляет в бассейн уже подогретую и активированную хлорсодержащую смесь.

Нужно совсем небольшое количество газа – концентрация в воздухе менее 2,5 миллиграмма на литр (примерно 0,085 объемного процента) – и вся органическая жизнь в бассейне прекратится за несколько минут. Так же легко, как при наложении переменного магнитного поля на выпрямитель настольного светильника Хидеки Йохо, когда был использован гистерезисный режим высокочастотных импульсных вспышек обычной газонаполненной лампы.

Отключаем систему жизнеобеспечения. Закрываем бассейн. Отключаем телефон. Подождем немного.

Опять включаем систему жизнеобеспечения. Проводим интенсивную фильтрационную очистку воздуха от частиц, размером более 5 микрон, и с заданной эффективностью не менее 95%. Через тридцать минут атмосфера в бассейне вернулась в нормальное состояние. Прелестно.

Тщательно проверяй, не забыл ли ты запереть дверь, потому что всегда есть опасность, что может пропасть что-то важное из оборудования и документов. Регулярно просматривай Информационный Экран – потому что никогда не знаешь, когда может появиться очередная ценная информация.