Королева Золота

Аркод

Лето 1116

Меня не проведешь, хоть ты и в штанах. Я вижу девчонку, и прехорошенькую!

Девушка подняла взгляд от тарелки с тушеным мясом, чтобы рассмотреть грязную довольную физиономию пьяного человека, облокотившегося на стол прямо напротив нее. В трактире внезапно воцарилась гробовая тишина – посетители, все сплошь мужчины, кроме одной старухи, прихлебывавшей пиво в углу, притихли и заухмылялись.

– Как тебя зовут? – Его дыхание было зловонным, а зубы прогнили насквозь.

В тусклом свете очага комната сжалась до крохотных размеров – остались лишь злобно глядящие лица да биение ее собственного сердца.

– Я спросил, как тебя зовут, замарашка?

Он придвинулся еще ближе – сальные пряди рыжих волос, борода с остатками пищи и рот, растянутый в улыбке, – и потянулся к ней толстыми грязными пальцами. Ей хотелось кричать, но в горле было сухо, как в пустыне.

– Ох, я бы не стал трогать ее, действительно не стал бы.

Мужчина подпрыгнул, как ужаленный, чтобы посмотреть на говорящего – тот подошел так тихо, что его никто не заметил. Он был стар и сильно сутулился, в его седых волосах лишь кое-где виднелись рыжеватые пятна, и девушке показалось, что более впечатляющих мешков под глазами ей еще никогда не приходилось видеть – но ее несостоявшийся обидчик отпрянул от старика, как если бы тот был молодым воином.

– Святой отец, это была всего лишь шутка!

– Ей так не кажется – и это справедливо, я бы сказал. Видишь, как она побледнела? На твоем месте, я бы оставил ее в покое.

Только, сейчас она заметила двух огромных псов, по виду – наполовину волков, которые стояли рядом со жрецом, обнажив великолепные клыки. Едва заслышав их недовольное ворчание, мужчина взвизгнул и бросился к дверям трактира под всеобщий свист и улюлюканье. С бесконечной печалью в голубых глазах жрец посмотрел на остальных посетителей.

– Эх, и вы не лучше. Если бы я не пришел…

Смех прекратился, и все уставились – кто в пол, кто на стойку, кто на стену, лишь бы не видеть его грустного и внимательного лица. Со вздохом жрец сел за стол, расправляя длинную серую рясу. Псы улеглись рядом.

– Когда закончишь с мясом, девушка, советую пойти со мной. Тебя угораздило зайти пообедать в худший трактир в Аркоде.

– Похоже на то, святой отец. – Она удивилась, что вообще может говорить. – Примите мою самую сердечную благодарность. Могу я предложить вам кружечку?

– Нет, спасибо, еще слишком рано. Я бы сделал глоток эля ближе к ночи, но вообще-то, в последнее время это не идет на пользу моему желудку. – Тут он снова вздохнул. – Хм, а все-таки, как тебя зовут?

Девушка слегка заколебалась, но решила, что лгать жрецу – да еще и спасшему ее! – пожалуй, не стоит. Тем более, что ее хитрость все равно была раскрыта.

– Каррамейн, но зовите меня Карра. Меня все так зовут… звали… я имею в виду тех, кто меня знал. Я собиралась выдать себя за мужчину и назваться Гвилом, но, кажется, это не сработало.

– Да уж. Хм. Действительно. Гвил? «Темный»? – Он улыбнулся с невыразимым обаянием. – Тебе не подходит. Золотистые волосы и все такое… А вот мне мое имя подходит. Я Перрин.

– Вообще-то, вы не выглядите глупым.

– Ах, ты меня просто плохо знаешь. Да и, наверное, никогда не узнаешь – судя по всему, ты куда-то спешишь… если отправилась в путь, не сопровождаемая никем, кроме собственной лжи. – Он недовольно нахмурился, глядя на дальнюю стену. – Нужно что-то с этим делать – я имею в виду то, что ты едешь одна. Ты мясо есть собираешься?

– Нет. Я больше не голодна, и съела уже достаточно. Может, собаки захотят?

– Возможно, но им будет плохо. Пойдем со мной. Он встал и направился к двери. Карра подхватила свой плащ со скамьи и поспешила следом, стараясь гордо держать голову, проходя мимо людей, что сидели у очага.

Снаружи, слегка дремля под жарким летним солнцем, стоял ее мерин, привязанный к перилам у крыльца трактира. Чистокровный западный гунтер соловой масти.

– Из-за этой лошади я и зашел внутрь, – сказал Перрин. – Понимаешь, стало интересно, кто тут разъезжает на такой лошади. Тебе не следовало бы оставлять его просто так, привязанным, в этой части света. Видишь ли, его могут украсть.

– А, он способен вышибить дух из любого, кто попробует подойти к нему, кроме меня. Я – единственная, кто может дотрагиваться до него, тем более – ехать на нем. Поэтому он мой.

– А, ясно. Это твой отец подарил тебе его?

– Старший брат. – Горечь просочилась в ее слова, и голос задрожал, несмотря на все попытки скрыть волнение. – Сейчас он глава клана.

– О! Так ты благородной крови. Хм. Вообще-то, я так и думал.

Она почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.

– На самом деле, Карра, у тебя плохо получается лгать. Ладно, отвязывай коня – и пойдем. Собак любишь?

– Очень. А что?

– У меня дома есть две – для тебя. Если ты им понравишься – а мне кажется, что так и будет, – они позаботятся о тебе в дороге. – Тут он вздохнул с глубоким сожалением. – У меня их так много. Собак и кошек. Мы с женой всегда держали кошек. Хм, видишь ли, она умерла. Этой зимой.

– О, мне так жаль.

– Мне тоже. Ну, я надеюсь скоро к ней присоединиться, если на то будет воля Керуна. Но он вряд ли будет против. Я, знаешь ли, старею. Глупо злоупотреблять его гостеприимством, не так ли?

Карре было всего шестнадцать, и она не знала, что можно ответить. Поэтому она просто начала отвязывать коня, в то время, как он стоял, уставившись на улицу невидящими глазами – словно разговаривая в мыслях со своим богом. Собаки стояли рядом и тихо помахивали хвостами.

Дом жреца стоял сразу за деревней. Перрин открыл калитку в глинобитной стене и провел Карру во двор, где перед крыльцом крытого соломой домика копошились цыплята. Котята и щенки валялись повсюду, где был хоть клочок тени под парой яблочных деревьев, под поилкой, под старой рассохшейся телегой… Крепко сбитая краснолицая женщина лет сорока с радостным возгласом вышла им навстречу из передней двери.

– Вот и ты, Па. Привел гостя? Вы как раз доспели к ужину.

– Хорошо, Брейма, спасибо, – жрец посмотрел на Карру. – Это моя младшая дочь. Единственная… хм… ну, единственный настоящий человек из всех.

Услышав это, Брейма оглушительно расхохоталась. Карра выдавила из себя улыбку, сильно подозревая в этом старую семейную остроту.

– У нас есть ветчина и немного зелени, девушка, так что проходи, не стесняйся… О, минутку – твоя лошадь! – Она повернулась к двери и заорала: – Недд» поди сюда! У нас гостья, и ее лошадь нужно отвести в тень и дать ей немного воды!

Через секунду из двери вышмыгнул юноша и с готовностью повернулся к Брейме, щуря глаза от яркого солнца.

Стройный и гибкий, как молодой кот, он был всего пяти футов ростом – на добрую голову ниже Карры. Его медно-рыжие волосы горели, как заходящее солнце, на худом лице сияла пара удивительных зеленых глаз, а когда он зевнул, его розовый язычок свернулся подобно кошачьему.

– Это парнишка Бреймы, мой внук, – сказал Перрин с долгим вздохом. – Хм, он очень похож на остальных. Моих отпрысков, я имею в виду.

С легким кивком Недд скользнул к коню и ухватил поводья. Карра дернулась, чтобы помешать ему, но жеребец лишь склонил голову и позволил почесать себя за ухом – вместо того, чтобы закатить, как обычно, глаза, и угрожающе оскалить зубы.

– Его зовут Гверлас.

Юноша слегка улыбнулся и повел жеребца прочь, даже не взглянув в ее сторону. При этом Гвер казался таким довольным, что Карру кольнула легкая зависть.

– Входи и поешь, – позвала ее Брейма. – Ты вроде долго ехала, так?

– Вообще-то, да. Я из Друлока.

– Прямо оттуда? О, боги! А можно спросить, куда ты едешь?

– Я не знаю, – и Карра чуть не' расплакалась. Жрец и его дочь провели ее на ярко освещенную солнцем кухню, где повсюду дремали кошки, усадили за длинный стол и поставили перед ней поднос с ветчиной, зеленью и свежевыпеченным хлебом – первая настоящая еда за долгие дни. Наевшись до отвала, она начала разговор – она чувствовала, что задолжала им объяснение, а кроме того, ей просто было приятно с кем-то по-дружески поговорить.

– Понимаете, я младшая из шести детей. Три сына и три дочери. Ну, а мой старший брат сейчас глава нашего клана – и он просто жадная тупая скотина. Он дал за Мейлой – моей старшей сестрой – приличное приданое, но я вам так скажу, это не было чем-то из ряда вон выходящим… а потом Рейфе с трудом наскребли на приданое. Сейчас – моя очередь, и он вообще не хочет тратиться, так что он нашел этого толстого беззубого вельможного старика, который женится на мне только из похоти, и ничего больше не попросит, а я лучше помру, чем выйду за него – так что я просто сбежала.

– Я бы сделала то же самое, – резко кивая, подтвердила Брейма. – Как думаешь, он все еще гонится за тобой?

– Не знаю, но держу пари, что да. Я его здорово разозлила, а он так не любит, когда кто-то переходит ему дорогу… он просто из принципа может выбить из меня дух. Хотя я навела его на ложный след, это мы с подругой придумали. Я поехала навестить ее и ее нового мужа – сказала брату, что вернусь через полмесяца, а подруга сказала мужу, что я уеду через неделю. Через неделю я и уехала, только на север, а не домой, а брат ничего не подозревал еще несколько дней… Так что, пока я продолжаю путь, он, скорее всего, меня не поймает.

– Ну, хм, я понял. – Перрин пожевал губами и задумчиво причмокнул. – Уж я-то знаю, насколько заносчивыми бывают эти благородные родственнички…

– Вот-вот. Я хочу ехать дальше на запад.

– На запад? – Брейма резко наклонилась вперед. – Девушка, там ничего нет. Совсем ничего!

– Я в этом не уверена. В Друлоке можно услышать разное… От торговцев.

Женщина посмотрела на нее с таким изумлением, что Карра вспыхнула от стыда.

– Ты же там с голоду помрешь! – негодующе обрушилась на нее Брейма. – Твой толстый лорд и то был бы лучше!

– Вы его не видели.

Когда Брейма смогла открыть рот, чтобы продолжить, ее отец движением руки прекратил разговор.

– Девушка, ты что-то скрываешь. Ты ведь носишь ребенка?

– Откуда вы знаете?! Я сама недавно поняла!

– О, я в этом разбираюсь. Это, хм… маленькая хитрость.

– Ну, в общем, да. – Ее глаза наполнились слезами. – А он… мой любимый, то есть – ну, он…

– Он из народа Запада! – выдохнула Брейма. – По-моему, он тебя бросил.

– Ничего подобного! Он сказал, что вернется еще до зимних дождей, но ведь он не знал, что я… ну, вы поняли. И брат не знал, потому-то и хотел выдать меня замуж… а я не осмелилась ему сказать.

– Да он бы тебя забил до смерти, я так считаю. – Брейма вздохнула и покачала головой. – Ты что, правда думаешь, что есть шанс отыскать твоего любимого?

– Не знаю. Надеюсь. Он дал мне знак на память. Подвеску… – Она бережно коснулась холодного металла цепочки под рубашкой. – На нем роза и несколько эльфийских слов, и он говорил, что любой из Народа поймет, что это – его подарок.

– Ну-у, интересно, правда ли это! Народ Запада горазд на речи, но слова – это еще не все…

– Хватит, Брейма. – Перрин оборвал ее легким движением руки. – Разве можно вмешиваться в чью-то Судьбу? Если она хочет ехать на запад, пусть едет. Она, похоже, хм, знает, чего хочет. Но я, знаешь, все равно хочу подарить тебе собачек, – он повернулся к Карре. – Пойдем на конюшню.

Конюшня была за домом, достаточно далеко. Снаружи, перед длинным деревянным строением, стоял Недд и смотрел, как Гверлас пьет из ведра.

– Святой отец? Многие люди думают, что я чокнутая, потому что еду к моему Даралантериэлю.

– Может, и так. А разве у тебя есть выбор?

– Если честно, то нет. Пока я не захочу, чтобы меня сперва избили, а потом выдали за Старую Навозную Кучу.

Собаки оказались годовалыми кобелями – возможно, даже больше, чем наполовину волчьей крови, с вытянутыми мордами и острыми ушами. Один был серый и настороженный, по имени Гром, второй – серебристый, с черной полосой вдоль хребта, отзывался на Молнию. Когда жрец назвал их, они обнюхали протянутую ладонь Карры и помахали хвостами.

– Ты им нравишься, – заметил Перрин. – Да, Недд? Юноша задумчиво кивнул.

– Я собираюсь дать их Карре. Понимаешь, она едет на запад, и ее нужно будет защищать.

Недд снова кивнул и отвернулся, чтобы зайти в конюшню. В действительности он не шел, а скользил, как тень: здесь – в первую секунду, там – в следующую.

– Святой отец, он может говорить?

– Если честно, не очень хорошо. Только если очень нужно, и то слово-другое… Но все понимает. О, ты мне напомнила. Я научил эту пару языку жестов, и мне лучше показать тебе, что они умеют. Разумеется, они откликаются и на свои имена. – Он сел на корточки и посмотрел псам в глаза. – Теперь вы принадлежите Карре. Идите с ней. Заботьтесь о ней.

Молчаливое общение продлилось несколько секунд, и Карре показалось, вопреки здравому смыслу, что псы ясно поняли, что имел в виду Перрин. Посвистывая, из конюшни вышел Недд. Он вел за повод непримечательного гнедого коня, нагруженного скаткой, топором дровосека и парой набитых седельных сумок. Перрин поднялся, потирая лицо.

– Что это? Тоже едешь?

Недд кивнул, водя взглядом по двору.

– Тебе придется спросить у Карры разрешения. Юноша, колеблясь, посмотрел на нее.

– Ты хочешь поехать со мной на запад? Послушай, если мой брат поймает нас, он причинит тебе зло. Может даже убить.

Недд поразмыслил секунду, потом пожал плечами и многозначительно посмотрел на деда.

– Бесполезно удерживать того, кто не хочет оставаться? – сказал жрец. – Позаботишься о госпоже. Она знатного рода, ясно? Если причинишь ей хоть малейшую неприятность, то узнаешь гнев Керуна. Уразумел?

Недд кивнул.

– Вот и ладно. Не сбегаешь в дом? Бьюсь об заклад, твоя мать собирает немного хлеба и ветчины для Карры в дорогу.

Недд ухмыльнулся и убежал. Перрин повернулся к девушке, смущенно улыбаясь.

– Надеюсь, ты не против, если он поедет с тобой. Хлопот с ним не будет. Может даже пригодиться – любит помогать людям. Бедный мальчик, это помогает ему чувствовать себя полезным… Ну, и еще он покажет тебе, как обращаться с собаками.

– Хорошо, но разве его мать не рассердится, если он… ну, вот так просто – возьмет и уедет?

– Сомневаюсь. Он похож на меня и своих дядюшек. Мы приходим и уходим, когда нам захочется, и бесполезно нас останавливать. – Тут он глубоко вздохнул. – Абсолютно бесполезно.

Они выехали через задние ворота и поехали по западной дороге. Вскоре и дом скрылся из виду. Карра ехала первой, собаки мягко бежали то спереди, то сзади, то по бокам, а Недд держался чуть поодаль, словно ее слуга. По-своему, он им и был. Карра только надеялась, что сможет за ним хорошо присматривать, да и за собаками – впрочем, она подозревала, что те вполне смогут прокормиться и сами. У нее были деньги – в основном медь – которые она украла у брата, как бы в счет своего приданого, но ведь их не хватит надолго. Внезапная мысль заставила ее обернуться в седле и подозвать Недда.

– Ты ведь должен был слышать истории о народе Запада? Про то, что они странные, но добры к чужакам?

Юноша кивнул. Его волосы отливали металлом в лучах яркого солнца.

– Как ты считаешь, это на самом деле так?

Он усмехнулся и пожал плечами, показывая, что пребывает в полнейшем неведении и радоваться, в общем-то, нечему.

– А я надеюсь, что это правда, потому что понятия не имею, как иначе можно найти Дара без чьей-либо помощи. Понимаешь, он рассказывал мне, что странствует со своим племенем и стадами повсюду, но я совершенно не понимаю, насколько велико это «повсюду».

– На север летом. С дождями – на юг.

Он говорил так тихо, что она еле расслышала слова.

– Тебе кто-то сказал об этом? Он кивнул.

– Так путешествует народ Запада? Ну, в этом есть смысл. И это больше, чем те сведения, которыми я располагала раньше. Но мы можем поехать на юг, чтобы встретить их на пути к северу. Или на запад. А, может, они уже проехали мимо нас, если, скажем, оставили зимние стоянки чуть раньше – или что-нибудь вроде этого…

Недд кивнул и нахмурился.

– Хорошо, едем на север, – постановила Карра. – Так мы скорее окажемся в нужном месте, чтобы нагнать их – либо дождаться, пока они придут.

Остаток этого дня и весь следующий день они проезжали мимо ферм, расспрашивая местных жителей – но каждый презрительно морщился, лишь заслышав о народе Запада. Провинция Аркод и в наше время все еще располагается на самом краю королевства Дэверри, а в те дни обжитые уголки там сплошь и рядом перемежались лесами и степью. Как им говорили, дальше к западу лежала сплошная глушь, пустыня, где нет никого, – кроме странствующих кланов Западного Народа, а они все воры, и змей едят, и сделки с демонами заключают, и не моются никогда, и лишь богам ведомо, что еще! К исходу третьего дня Карра была достаточно измотана, чтобы начать им верить, но возвращение означало ее брата, побои и свиное рыло лорда Скрейва. На ночь они располагались в рощах неподалеку от дороги, и тут Недд показывал, насколько незаменимым он может быть. Кроме того, что он присматривал за лошадьми, он еще умудрялся находить дрова, ловить рыбу и кроликов, выкапывать сладкие корешки и собирать зелень, в придачу к тому хлебу, который она покупала в деревнях.

Он также был хорошим товарищем в путешествии на свой молчаливый лад. С помощью неуловимых жестов и нескольких слов он прилежно учил ее командовать псами. Заснуть на голой земле не представляло для него никакого неудобства; он, с Громом под боком, мог завернуться в одеяло и отключиться за несколько минут, в то время как Карра, с внимательным Молнией у ног, еще долго бы ворочалась и вздрагивала, пытаясь заснуть. И, хотя ей доводилось и раньше ездить верхом по многу часов, навещая друзей или выезжая с братом на охоту, сон на голой земле был для нее непривычен. Спустя несколько ночей ее спина уже горела огнем и болела так сильно, что Карра начала волноваться за свое нерожденное дитя – маленький неощутимый комочек где-то глубоко внутри нее, но при этом не менее реальный, чем Недд и псы. Когда, на четвертый день, они подъехали к деревне, где был постоялый двор, она уже настолько вымоталась, что вполне согласилась бы потратиться даже на меблированную комнату.

– Хочу ванну, – говорила она Недду. – Горячую ванну и немного мыла.

Тот лишь пожимал плечами.

Снаружи круглый дом не был сильно похож на постоялый двор – низенький, крытый соломой, обнесенный невысоким забором, но, когда Карра открыла калитку, чтобы провести коня, на нее повеяло запахом жареной курицы. Хозяин трактира, плотный лоснящийся коротышка, вышел и подозрительно осмотрел ее с ног до головы.

– В общей комнате мест уже нет, – объявил он. – Отдельных комнат тоже нет.

– А на конюшне переночевать можно? – Карра оставила мечты о горячей ванне. – На сеновале?

– Пожалуй, только чтобы никаких фонарей. Пожар мне не нужен. Сеновал оказался длинным и просторным, сена было много, и она подумала, что, пожалуй, здесь лучше, чем на самом постоялом дворе. Позаботившись о лошадях, Карра и Недд, вместе с псами, вошли в трактир. Посреди общей комнаты, отделенной от жилища хозяина плетеной перегородкой, стояло несколько шатких столов. За одним сидела группа фермеров, распивающих эль, за другим – двое вооруженных мужчин, по виду – долго бывших в пути. Карра застыла в тени рядом с дверью; она щелкнула пальцами и показала вниз, псы легли на пол, а Недд отступил на два шага. В чадном свете тлеющего очага она отчетливо видела обоих – судя по тому, как надменно они расположились, это были воины, но на потертых льняных рубашках не было гербов – ни на плечах, ни на груди. Первый, светловолосый здоровяк с пышными усами, выглядел молодо, второй – с иссиня-черными вьющимися волосами – сидел к ней спиной и казался более худощавым. Когда проходящий мимо хозяин трактира подложил в очаг дрова, огонь вспыхнул ярче и осветил рукоятки ножей, что висели у мужчин на поясах – отчетливо стали видны три шишечки на навершиях. Серебряные кинжалы. Немногим лучше, чем бандиты – да и то, смотря с какой стороны! – во всяком случае, ей так всегда говорили. Из-за ее спины раздалось глухое ворчание Недда.

– Правильно, – прошептала она. – Уходим отсюда. Но, стоило ей лишь шагнуть назад, как белокурый детина увидел ее – и с улыбкой поднял измятую кружку.

– Сюда, парнишка! Присаживайся рядом, за столом полно места.

Для человека такого сорта голос был странно вежливым и даже приятным.

Карра собиралась вежливо отказаться, но в этот момент темноволосый развернулся на скамье, и посмотрел на нее голубыми глазами – невиданного, василькового оттенка. Гладко выбритый, с почти девичьей внешностью – ей не доводилось видеть настолько красивого мужчину среди своего народа. Когда она подумала об этом, его точеные черты напомнили ей народ Запада и ее Дара. Мужчина легко, с кошачьей грацией поднялся со скамьи и галантно поклонился ей – заставив слегка покраснеть от смущения.

– Да уж, парнишка… – Мягкий тенор, с неуловимым акцентом, снова напомнившим ей про народ Запада. – Ираэн, ты становишься стар и слеп! Моя госпожа, если вы присоединитесь к нам – клянусь той честью, что у меня еще осталась, – вы будете в полной безопасности!

Собаки приветливо застучали хвостами по полу. Посмотрев на Недда, Карра заметила, что тот не спускает глаз с темноволосого незнакомца.

– Мне он кажется достаточно приличным, – прошептала она.

Недд кивнул, красноречиво пожимая плечами – и, возможно, выражая удивление от встречи с таким человеком на краю света. Карра подозвала псов и уселась за стол. Темноволосый мужчина уступил ей свое место, а сам сел напротив, рядом со своим другом. Недд настоял на том, чтобы сидеть на полу, рядом с Громом и Молнией.

– Меня зовут Родри, – начал мужчина. – А это Ираэн. Прозвище, ставшее именем.

Ираэн неопределенно улыбнулся.

– Я Карра. Это Недд – он мне вроде слуги, хоть это и не совсем так… Это – Гром, а это – Молния.

Псы завиляли хвостами, Недд качнул головой. Хозяин трактира суетливо подбежал к столу с корзинкой свежего хлеба для всех и кружкой эля для Карры. Кроме того, он сообщил, что цыплята почти готовы, и, пока Ираэн шумно пререкался с хозяином по поводу их количества и стоимости, девушка получила возможность понаблюдать за серебряными кинжалами – в основном за Родри. Не потому, что он был симпатичным – она просто не могла угадать его возраст. Временами он улыбался и выглядел не старше ее, а иногда на его лице оседала печаль, и казалось, нужно прожить сотню лет, чтобы обрести такую тоску во взгляде.

– Хозяин, – промолвил Родри, – Не могли бы вы принести мясных обрезков для собак госпожи?

– Разумеется. Мы вчера зарезали овцу, и там еще осталось немного рубца и прочего…

Карра протянула трактирщику монетку за труды, Ираэн достал кинжал и начал нарезать хлеб.

– И куда же направляется госпожа? – Его голос был каким-то шероховатым, но в то же время звучал успокаивающе.

– Ну… э-э… вообще-то, на запад. К родственникам.

Ираэн приподнял бровь и ухмыльнулся, но удержался от комментариев и просто протянул ей кусок хлеба. Постоянно убеждая себя, что доверять этим людям глупо, Карра неожиданно почувствовала себя в безопасности – в первый раз за долгие дни. Когда Родри протянул руку за хлебом, девушка заметила у него на пальце кольцо – серебряную полоску, украшенную розами. Пораженная до глубины души, она не могла отвести взгляда.

– Красивое, правда? – заметил Родри.

– Да… простите меня. У меня просто… тоже есть украшение с розами… ну, то есть, оно сделано по-другому, и металл другой, просто это все так странно… – Ее голос задрожал, и она умолкла.

Родри передал хлеб Недду. Несколько минут они ели в неловком молчании, пока Карра не почувствовала, что должна хоть что-то сказать.

– А можно узнать, куда вы направляетесь?

– На север, к Кенгарну, – ответил Ираэн. – Видишь ли, наш наниматель… Забаррикадировался на ночь в дровяном сарае: не доверяет ни хозяину, ни нам – хоть и нанял нас в качестве охраны. Говорит, что занимается торговлей, – но что-то я сомневаюсь, ох, сомневаюсь… Он, конечно, платит нам – но вообще-то, лично я сыт по горло и маленьким мерзавцем, и его привычками.

– Да ты сейчас и сам – не образец добродушия! – улыбаясь, возразил Родри. – Наш Отон везет драгоценные камни – и много. Это делает его осмотрительным – а то, как портится его характер, лишь говорит о величине сделки. Впрочем, мы приняли его предложение потому, что нам стоит наведаться в те края. Я подумал, что, может быть, мы понадобимся гвербрету Кадмару на границе. Ему досталась в удел неспокойная земля.

– Кадмару из Кенгарна?

– Ему. Вижу, вы слышали о нем?

– Мой… друг пару раз говорил про Кенгарн. Это на запад отсюда, верно?

– Скорее на север, но в целом – да. Думаете, ваши родственники поедут этой дорогой?

– Возможно. – Она начала отряхивать рубашку от несуществующих крошек.

– Что сделал этот ваш друг? – В голосе Родри было что-то среднее между дружелюбием и яростью. – Оставил одну с ребенком?

– Как вы узнали? – вспыхнула Карра, чувствуя, как слезы заполняют глаза.

– Ну, история не нова.

– Он сказал мне, что вернется.

– Все так говорят, – пробормотал Ираэн, заглядывая в кружку.

– Но… он оставил мне… – Она заколебалась. Ее рука наполовину скрылась под рубашкой, касаясь подвески. – Оставил знак, на память.

Когда Родри протянул руку, она заколебалась на несколько секунд.

– Девушка, мы не воры, – произнес Родри так мягко, что Карра сразу ему поверила. Расстегнув цепочку, она вытащила подвеску – огромный сапфир, синий, как зимнее море, в оправе червонного золота трех дюймов в поперечнике, изукрашенной выпуклыми розами. Увидев ее, Родри присвистнул, а Ираэн негромко выругался. Недд привстал, чтобы рассмотреть поближе.

– О, боги! – выдохнул Ираэн. – Спрячь ее подальше. Она стоит целого состояния.

– Королевский залог, что и говорить, – Родри рассматривал подвеску так близко, как только мог в неверном свете очага. Перед тем, как продолжить, он прошептал несколько слов на языке Запада. – Когда-то он принадлежал Ранадару с Высокой Горы, последнему настоящему королю народа Запада, и его потомки передавали камень из поколения в поколение – больше тысячи лет. Если родственники твоего Дара узнают, что он передал его тебе, девушка, ему точно несдобровать.

– Вы знаете его? Вы должны быть знакомы с ним!

– Знаю. – Родри вернул ей камень. – Любой, кто знаком с народом Запада, знает Даралантериэля. Он рассказал тебе, кто он такой?

Она покачала головой, пытаясь застегнуть цепочку.

– Избранный Принц. Единственный наследник Западного королевства, что лежит в руинах далеко-далеко отсюда…

Карра нервно хихикнула, высказывая явное недоверие.

– Королевство? – переспросил Ираэн. – А я никогда не знал, что у народа Запада есть королевство.

– Конечно, – ухмыльнулся Родри. – Ты же никогда не хотел познакомиться с ними – и никогда не слушал, о чем они говорят. Типичный круглоухий.

– Ты меня разыгрываешь.

– Да нет же. – Его улыбка, казалось, утверждала противоположное. – Это чистейшая правда.

К своему ужасу, Карра почувствовала, что не может прекратить хихикать – и уже близка к истерике. Псы жалобно заскулили, придвигаясь поближе к ней, тыкаясь мордами в ее руки, пока Недд качал головой в такт Родри и недовольно ворчал. Серебряный кинжал посмотрел на юношу, словно только что заметил его.

– Значит, Недд? – спросил Родри у Карры. – А у него нет дяди или другого близкого родственника… по имени Перрин?

– Ну, вообще-то, это его дедушка. – Наконец, она смогла достаточно успокоиться, чтобы внятно ответить на вопрос. – Он жрец Керуна.

Родри сел, как вкопанный, и в танцующем свете очага его лицо заметно побледнело.

– Что-то не так? – Ираэн пододвинулся ближе и тронул его за плечо.

– Ерунда, – Родри отвернулся и помахал трактирщику. – Эй, еще эля! В этой таверне можно сдохнуть от жажды!

Трактирщик не только принес еще эля, но и приказал жене подать гостям жареную птицу, зелень, еще хлеба – словом, для Карры, после нескольких недель в пути, это был целый пир. Судя по тому, как накинулись на еду серебряные кинжалы, и для них тоже. Не имея возможности поговорить, Карра внимательно следила за Родри. То, как он ел, выдавало в нем человека благовоспитанного – ей никогда не приходилось видеть таких изысканных манер у лордов, гостивших у ее брата. Порой она ловила на себе его взгляд и не могла истолковать выражения его глаз. Иногда он казался испуганным, иногда смертельно уставшим – в конце концов, она решила, что от изнеможения ей просто мерещатся всякие глупости. В конце концов, с чего бы это закаленному в битвах серебряному кинжалу бояться усталой девчонки, да еще беременной? Впрочем, когда она поела, усталость отступила настолько, что Карра смогла сосредоточиться на том, что Родри сказал чуть раньше.

– Вы знаете Дара, – внезапно произнесла девушка. Родри встрепенулся и посмотрел на нее в упор. – Где он сейчас? Вы скажете мне?

– Если бы я знал наверняка, то сказал бы. Но я многие годы не видел его. Думаю, он на севере со своими стадами… – Родри глотнул эля и сделал паузу. – Послушай, девушка, если ты носишь его ребенка, то ты его жена. Ты понимаешь это? Не просто брошенная женщина, но жена! Западный народ немного по-другому относится к таким вещам, чем жители Дэверри.

Слезы закапали раньше, чем она смогла остановить их. Жалобно подвывая, псы положили морды ей на колени. Не думая ни о чем, она обняла Грома и позволила ему слизывать бегущие слезы. Тихо плача, она смутно слышала, как о чем-то говорит Ираэн, слышала звук отодвигаемой скамьи… Когда, наконец, она подняла взгляд, Ираэна и трактирщика в комнате не было, но Родри сидел напротив нее, оперевшись на локоть и молча потягивая эль.

– Простите, – всхлипнула она. – Просто я так испугалась… я ведь не уверена, захочет ли он снова меня видеть…

– О, разумеется, захочет! Он хороший парень. Может быть, Дар немного и молод, но я уверен, что ты можешь ему верить. – Родри улыбнулся. – Я мог бы для сравнения заметить, что ему можно верить больше, чем мне самому, каким я был в его возрасте, но тебе это все равно ни о чем не скажет. Не беспокойся, Карра, его соплеменники позаботятся о тебе в тот же день, когда ты отыщешь их – о боги, да любой род примет тебя! Неужели ты так и не поняла? Ребенок, которого ты носишь, по крови равен любому принцу в Дан Дэверри. И у тебя есть знак, подтверждающий это. Перестань волноваться. Мы найдем Дара. – Мы?

– Мы. Ты только что наняла серебряного кинжала, чтобы он доставил тебя в твой новый дом – ну, как только мы довезем Отона до Кенгарна, но это все равно по дороге. – Он посмотрел в сторону и внезапно показался старым, как горы, и невообразимо уставшим. – Впрочем, я не знаю, хватит ли Ираэну безрассудства, чтобы поехать со мной. Ради его же блага, надеюсь, что нет.

– Но… я не могу заплатить вам.

– О, мне не нужны деньги. А если они мне понадобятся, родня Дара меня обеспечит. Твой разум все еще затуманен страхом, в этом все дело.

– Да… но ведь все было так ужасно. – Она снова всхлипнула и еле сдержала слезы. – Сначала я узнала, что беременна, потом долго ехала, и думала, а не бросил ли меня Дар – мужчины ведь часто так поступают. А потом я встретила Перрина, а он, знаете ли, очень странный, а потом мы попали сюда, и встретили вас, а вы говорите все эти странные вещи, а я вас даже не знаю… Ну, это же так странно – вот так встретить того, кто знаком с Даром, и я… – Тут она остановилась, едва не обвинив Родри во лжи.

– Да, это странно, но не случайно. Это моя судьба, Карра, и, может быть, твоя, но никто не знает чужого Предназначения. Наши судьбы, и чары, не отделимые от Предназначения – они окружают нас, и я это чувствую.

– Вы тоже боитесь, да?

– Да, это так. Моя смерть ходит рядом с тобой. Недд, основательно задремавший к этому моменту, встрепенулся. Карра потеряла дар речи. Родри оскалился в беспечной улыбке берсерка и протянул ей свою кружку – промочить горло.

– Помни, против тебя я ничего не имею. Многих женщин любил я на своем веку, но никого – так сильно, как госпожу Смерть… Я знаю, о чем ты хочешь спросить – да, я пьян, но не настолько, чтобы нести чушь… Окажи милость, госпожа, ведь я только что вручил свою жизнь тебе, – позволь мне сказать еще несколько слов. Я живу на этом свете дольше, чем ты можешь вообразить… и, когда оглядываюсь назад, как это делают старики, я понимаю, что никого не любил так, как ее – мою Госпожу. Когда-то я думал, что люблю Честь – но это лишь другое имя для Нее, ибо раньше или позже, честь приводит человека к смерти… – Внезапно он перегнулся через стол. – Ты веришь в чары, Карра? В магию, и тех, кто знает ее путь?

– Ну… да, наверное… То есть, я не знаю наверняка, но… Я слышала все эти истории…

– Некоторые из них правдивы. Я знаю это в глубине своего сердца, и это знание отравляет горечью мою душу. – Вдруг он улыбнулся бесшабашной ухмылкой двадцатилетнего. – Думаешь, я сошел с ума?

– Ну, нет. Может быть, немного не в себе… так мне кажется.

– Ты рассудительная девушка… тебе это пригодится. – Его кружка опустела, и он снова наполнил ее, стараясь унять дрожь в руках. – Лишь одну женщину в своей жизни я любил так же сильно, как Смерть, но… Она любила волшебство больше, чем меня. Знаешь, такое выведет из себя любого мужчину. Она напророчила мне однажды… «Беги, куда хочешь, Родри, но магия все равно настигнет тебя»… или что-то в таком духе. Прошли годы, и я не помню точных слов. Но я очень хорошо помню, что чувствовал, когда она говорила это… и я знаю, что это была правда – и еще я знаю, что когда придет время, когда Судьба настигнет меня, я почувствую, как в меня вонзаются ее клыки – и я буду знать, что госпожа Смерть примет меня, ибо я воистину любил ее! Когда ты рассказывала свою историю, я слышал, как щелкают эти клыки… Скоро, очень скоро я возлягу с тобой на одном ложе, моя Госпожа, хоть и будет оно тесным и холодным…

Недд спал на полу, зарывшись в солому рядом с собаками. Огонь в очаге почти погас, отбрасывая тень на лицо серебряного кинжала.

Карра с усилием встала из-за стола и подошла к очагу, чтобы подбросить дров – в ее сердце царил такой холод, что тепло было для нее не менее желанным, чем свет. Когда пламя разгорелось, она почувствовала, как Родри идет к ней. Обернувшись, она увидела его – преклоняющего колени.

– Ты позволишь служить тебе, госпожа?

– Что? А, конечно. То есть – у меня ведь небольшой выбор, верно? Тем более что вы знаете Дара…

– Очень рассудительная девушка. – Родри улыбнулся и встал с колен, отряхивая безнадежно грязные штанины – как будто это могло помочь. – Хорошо. Недд! Просыпайся! Проведи госпожу в ее роскошные апартаменты, и хорошо охраняй ее ночью. Потому что беда идет за нами по пятам, и войско следует за нею…

Пошатываясь, он отвесил девушке церемонный поклон и вышел прочь. Недд встал с пола, подзывая собак.

– Что ты думаешь об этом серебряном кинжале, Недд? Он тебе по нраву?

Недд кивнул утвердительно.

– А то, что он наполовину чокнутый?

Недд причмокнул и задумался. Так и не найдя подходящего ответа, он просто открыл дверь, неуклюже скопировав поклон Родри. Следуя за ним к конюшне, Карра думала и о том, что никогда не хотела бы быть королевой, и о том, что была бы не прочь себя ею почувствовать…

Рано поутру Ираэн разбудил их с помощью нехитрой уловки – оглушительного крика у дверей сеновала. Направляясь к трактиру, чтобы позавтракать, он сообщил Карре и Недду, что поедет с ними на север.

– Хочу добавить, это наверняка не лучшее решение, – говорил он. – Сначала мы связались с этим проклятым коротышкой-ювелиром, потом у Родри в голове все пошло кувырком, он бормочет что-то о Предназначении, чарах, пророчествах, и лишь боги ведают, о чем еще! Если вы спросите меня, я скажу, что он чокнутый – не хуже иного барда, и пьет покруче, чем любой из моих знакомых, а это немало, если вы меня понимаете… Но он пьянеет совсем не так, как обычные люди… И я твердо знаю, что мне следовало бы возвращаться на восток и искать другого нанимателя, а тут он начал говорить, и… – Он огорченно покрутил головой, чем-то напоминая медведя. – Так что я еду, хоть он и предупредил меня, что это может плохо кончиться. Я, наверно, от него, заразился и тоже спятил…

Теперь, в утреннем свете, Карра могла лучше его рассмотреть. Ираэн был привлекательным мужчиной, с правильными чертами лица, копной золотистых волос и под стать пышным усам, но его льдисто-голубые глаза были холодными и твердыми, как тот металл, название которого стало его именем. И псы, и Недд посматривали на него с легким подозрением.

– Давно вы знаете Родри? – спросила Карра.

– Четыре года.

– А знаете, ни он, ни вы… не похожи на людей, которые обычно становятся серебряными кинжалами.

– Надеюсь, вы это в хорошем смысле, – Ираэн слегка нахмурился. – Послушайте, госпожа, давайте без обид и всего такого, но задавать такие вопросы серебряному кинжалу не слишком приятное дело – я имею в виду, для обеих сторон. Вы понимаете, о чем я?

Намек был достаточно прозрачным, и потому, сдерживая наступающую волну любопытства, Карра прикусила язык.

В трактире, скрестив ноги, сидя на полу перед окном, сидел Родри. Он брился длинным стальным лезвием, глядя в осколок зеркала, укрепленный на стене напротив.

– Я быстренько, – проговорил Родри. – Ираэн, сбегай пока за молоком и возьми немного хлеба, пожалуйста. Трактирщик валяется на кухне, пьяный в дым, а госпоже нужно подкрепиться перед дорогой…

Однако Недд поскуливая не хуже собаки, настоял на том, чтобы самому обслужить свою хозяйку.

– Понять не могу, – хмыкнул Ираэн. – Если мы всего лишь должны найти зазнобу нашей госпожи, почему бы сразу не поехать на запад?

– Ты забыл про Отона.

– Точно. Наверное, я хочу про него забыть. А может, вернем ему деньги?

– Это не выход. Мы все равно не можем просто так взять – и поехать на запад. Там огромные равнины, и никаких дорог. Мы месяцами будем скитаться туда-сюда, и в конце концов помрем с голоду. – С лицом, еще влажным после мытья, Родри присоединился к друзьям, уже сидящим за столом, как раз когда в дверях показались Недд и осоловелый трактирщик с хлебом и ветчиной. – Кадмар из Кенгарна покупает лошадей у народа Запада, и мы просто обязаны встретить там кого-нибудь из них – раньше или позже. А потом мы сможем передать через них, что жена Дара ждет его прибытия – под покровительством гвербрета.

– Слишком легко. Ты что-то скрываешь, Родри.

– Нет. Я понятия не имею, что может случиться.

– Ну, а к чему тогда вся эта чушь про Предназначение и магию?

Родри пожал плечами, отламывая кусочки хлеба своими длинными изящными пальцами.

– Узнаю больше – скажу больше. – Сияющая усмешка на его лице выглядела немного неуместной. – Но я тебя предупредил. Если хочешь, оставь Отона – оставь всех нас. Езжай на восток и забудь обо всем.

Ираэн издал низкое горловое рычание и глубоко вонзил в кусок ветчины дорогой столовый нож. В это мгновение Карра услышала чью-то ругань возле трактира.

Собаки встрепенулись и повернули головы в сторону приближающегося голоса. Это было настоящее извержение ругательств, чеканная баллада из проклятий, неудержимый поток грязной площадной брани. Родри вскочил с места и крикнул:

– Придержи язык! Здесь женщина! Нечленораздельно фыркая, в комнату ковыляющей походкой ввалился мужчина. Он был невысок, около пяти футов ростом, но плотен, мускулист и сложен, как положено кузнецу, хотя двигался медленно и неуверенно. Волосы и борода его были снежно-белыми. Припомнив, что рассказывал Родри прошлой ночью, Карра заподозрила, что тяжелый кожаный жилет незнакомца скрывает зашитые внутри драгоценности. Короткий меч и длинный нож на поясе дополняли картину.

– Не смей кричать на меня, никчемный наемник! – прохрипел Отон, однако уже заметно тише. – День, когда проклятые эльфы начнут отдавать мне приказы, разрази меня гром, будет последним днем в моей жизни! Я…

Тут он увидел Карру, и застыл с открытым ртом. Глаза его вмиг наполнились слезами.

– Госпожа! – прошептал он. – О, моя госпожа… Он упал на колени перед ней и попытался поймать ее руку, чтобы приложиться с поцелуем. Карра сидела, не в силах даже пошевелиться, пока Родри и Ираэн таращили глаза; тем временем Отон, румяный от стыда, поднялся на ноги и шумно высморкался в старый носовой платок.

– Ну ладно, – пробормотал Отон. – Мои извинения, девушка, не знаю, что со мной стряслось. Принял вас за другую… Ошибся, понимаете ли. Гм. Да. Простите меня, пожалуйста. Я уже ухожу.

Он выскочил наружу, не говоря больше ни слова. Несколько минут все сидели ошеломленные, пока, наконец, Ираэн не выдохнул:

– Ладно, Родри. Магия, не магия, Предназначение, не Предназначение… Что бы это ни было, я больше с тобой не спорю.

Рассчитавшись с трактирщиком, они поехали на север по разбитой грязной дороге, которая, по словам крестьян, должна была привести их в Кенгарн, к гвербрету Кадмару. Сперва дорога тянулась вдоль ферм, где на полях наливалась бледным золотом озимая пшеница, но дальше к северу на горизонте темной полоской тянулись холмы и леса. К тому времени, когда они остановились дать отдых лошадям и пообедать, вдалеке уже можно было различить бугрящиеся возвышенности и стройные ряды деревьев.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Отон, помогая ей спешиться. – Родри сказал, ты ждешь ребенка.

– О, со мной все в порядке. Не нужно так трястись надо мной, правда. Срок еще небольшой.

– Ну, тебе виднее. Правда, я все равно хотел бы, чтобы здесь была женщина из Народа, или хоть кто-нибудь сведущий во всех этих женских премудростях…

– Все просто великолепно, Отон.

И все же Карра сама удивилась тому, какое удовольствие испытала, оставив наконец седло и присев на мягкую траву.

Она научилась ездить верхом в три года на пони, подаренном ее брату, она полжизни провела в седле – а теперь начала уставать, проехав всего лишь несколько часов.

Немного подумав, она решила, что быть беременной плохо – независимо от того, замужем ты или нет. Гром и Молния сидели рядом с ней, сочувственно вздыхая. Когда Недд убежал, чтобы принести еды и воды, Отон присел рядом с ней – словно охраняя от кого-то.

– Что ж, если я теперь королева, – хихикнула Карра, – тогда псы будут моими гвардейцами, а Недд – конюшим. Хочешь быть моим советником, Отон? Хм, вот незадача – у меня нет ни одной служанки… пожалуй, придется забрать у святого отца пару кошек.

Отон, притворяясь, что воспринимает игру всерьез, наморщил лоб, якобы задумавшись.

– Видите ли, ваша милость, я бы предпочел быть главным зодчим. Я построил бы вам роскошный дворец…

– Да, тот, что мы имеем сейчас, мне не подходит. Здесь сильно дует, – она повела рукой, обводя окрестности. – Ладно, но кто же будет советником? Родри не сможет, он чокнутый… О, я знаю – мне нужен чародей! Старый волшебник, как в сказках. Эй, скажите, есть такие истории? Про чародеев, которые появляются именно тогда, когда нужны?

Отон побледнел. Карра готова была поклясться, что он испугался – но даже представить не могла, чего именно. Встревоженная, она посмотрела в небо.

– Видишь птицу, что кружит над нами? – Она показала на далекое темное пятнышко. – Это ворон, да?

– Похоже на то. А почему ты спрашиваешь?

– Просто я все утро за ним наблюдаю. Глупо, конечно. Здесь полно воронья… – ее голос задрожал, она умолкла. Отон, прикрывая глубоко посаженные глазки ладонью, молча смотрел в небо, и его бородатое лицо было угрюмым.

– Что-то не так? – поинтересовался Родри, приближаясь к ним и дожевывая кусок сыра. Еще один кусок он держал в руке.

– Может, и ничего, – ответил Отон. – Но… видишь вон там ворона? Очень уж он большой!

Словно подслушав их разговор, птица хрипло каркнула, захлопала крыльями и стремительно полетела на запад. Отон опустил голову и потер слезящиеся глаза.

– Ты хорошо стреляешь, серебряный кинжал? Кажется, тебе приходилось охотиться вместе с Народом?

– Это так. И сейчас моя душа сильно тоскует по длинному луку.

Карра внезапно стало холодно; она поднялась с травы как раз, когда подоспели Недд и Ираэн.

– Что-то не так с этой птицей? – поинтересовалась она.

– Возможно. У тебя зоркий глаз, девушка. Это может пригодиться…

– Подожди, – вмешался недоумевающий Ираэн. – Большая или нет, но это всего лишь птица!

– Либо чародей, – поправил его Родри. – Что ты сделаешь, если я скажу тебе, что некоторые волшебники могут превращаться в птиц?

– Отвечу, что ты совсем спятил!

– Ну, тогда я не буду тебе ничего говорить. Может, поедешь обратно? Еще не поздно, знаешь ли.

– Слушай, попридержи язык, а?

– Отлично. Я трижды тебя предупреждал – а большего от меня не требует ни закон, ни боги.

Весь этот день, продолжая путь на север, Карра то и дело посматривала на небо в поисках ворона, но ей попадались только обычные птицы, что летали туда-сюда по каким-то своим птичьим делам. Среди них попадались и вороны; глядя на них, она думала, что разговоры о магах-оборотнях, в лучшем случае, являются дурацкой шуткой Родри, а в худшем – признаком надвигающегося безумия.

Местность начала повышаться. Дорога петляла змеей, заставляя их пересекать небольшие ручьи, уводя в низинки и снова поднимаясь вверх. На закате Карра и ее спутники поднялись на холм и увидели милях в двух-трех густой лес, покрывающий и часть долины, и холмы, а чуть ближе, неподалеку от его опушки – небольшую деревню, окруженную высоким частоколом. Вечерние тени уже окутали ее. Ираэн негромко выругался.

– Мне это не нравится, Родри. Стена срублена совсем недавно.

– Что ж, пускай. Но нам лучше поторопиться, прежде чем они закроют ворота на ночь.

Несмотря на грозные защитные укрепления, деревушка оказалась вполне гостеприимной. Карра ожидала, что фермеры будут пялиться на Отона, или, на худой конец, язвить по поводу его невысокого роста, но все вели себя так, словно ничего необычного не происходит. Деревенский кузнец позволил им поставить лошадей под навесом, а какая-то фермерша за несколько медных монет накормила их ужином и предложила переночевать на сеновале – еще за пару монет. При этом чуть ли не половина жителей деревни собралась в доме, чтобы поговорить с чужаками – и предупредить их.

– Бандиты бесчинствуют на дорогах, – рассказывал кузнец. – Отродясь их тут не бывало. Мы посылали гонца к гвербрету Кадмару, просили помощи – его милость ответил, что постарается избавить нас от этих подонков, а до тех пор чтоб мы спасались сами. Ну, мы и построили стену.

– Хм, похоже, что в Кенгарне для нас есть работа, – задумчиво произнес Родри. – Гвербрету могут понадобиться люди.

– Наверняка, – кивнул кузнец и посмотрел на Карру. – А что ты делаешь на дороге, девушка?

Карра уже открыла рот, чтобы рассказать все, как есть, но Родри успел первым.

– Она едет со мной, – огрызнулся он весьма убедительно. – Вам что-то не по нраву?

– Поскольку я – не ее отец, все в порядке. Слушай, парень, нам не нужны неприятности.

– Родри, побереги свой пыл для бандитов, – с улыбкой вмешался Ираэн. – Кстати, насколько велик лес – если ехать с юга на север?

– О, дайте подумать. – Кузнец поскреб подбородок. – Я сам, вообще-то, на севере никогда не был. Но лес довольно велик. Дальше будет еще несколько ферм, потом снова лес, а еще дальше, за холмами – Кенгарн. Кенгарн, знаете ли, ведет обширную торговлю.

– Торговлю? – встрепенулась Карра. – С народом Запада?

– И с ними тоже, девушка, – кузнец заговорщицки подмигнул Отону. – Вижу, вы никогда не бывали здесь. Для девушки тут может быть много неожиданного…

Места на сеновале хватило для них всех, однако Недд настоял на том, чтобы Карра отгородилась небольшим барьером из сена в дальнем углу, чтобы получить хоть немного уединения. Перед тем, как забраться в эту импровизированную беседку, Карра напрямик спросила у Родри, почему тот солгал кузнецу.

– Правда может быть опасной, вот почему. Разбойники часто берут в плен важных людей, чтобы получить выкуп.

– Важных?

– Карра, поверь мне. Народ Запада отдаст всех своих коней, чтобы выкупить жену Дара и его наследника, не говоря уже о том украшении, что ты носишь. С этого момента просто притворись, что едешь со мной. В это легко поверить.

– Мужское тщеславие! – пробурчал Отон. – Впрочем, женщины вполне способны на любую глупость…

– А мужчины – образец вежливости и такта? – огрызнулась Карра.

– Слушай, это же не по-настоящему. Да и вряд ли твой муж будет хуже Родри, хоть он и эльф-Молния негромко зарычал. Гром повернул голову и оскалился.

– Ох, извините, – торопливо произнес Отон. – Я никого не хотел обидеть.

Карра пришла к выводу, что, судя по повадкам этих вояк, собаки могут очень многому научить их.

Уезжая утром, Родри и Ираэн в последний раз посоветовались с кузнецом, после чего решили надеть кольчуги, до этого времени лежавшие в их седельных сумках. К удивлению Карры, Отон также надел свою. Въезжая в лес, Недд несколькими движениями рук приказал собакам быть настороже – их чуткие носы были надежным средством от возможной засады. Карра, несмотря на попытки собрать в кулак всю свою храбрость, порядком разнервничалась после нескольких часов настороженной езды. Тень движения в кустах, шум ветра в кронах деревьев, упавшая вдали ветка или стук дятла – каждый звук заставлял ее вздрагивать.

Родри и Ираэн ехали молча, такие же внимательные, как и собаки. После полудня, когда они, наконец, выбрались из леса, Карра вознесла молитву Доброй богине, но судьба, словно в насмешку, именно там, среди возделанных полей, послала ей такое пронзительное чувство опасности, словно удар в лицо. Благодаря стараниям Местные жители рубили лес для своих надобностей, начиная с опушки, им потому множество торчащих из травы пней отделяли лес от широкой долины. Лошади резво выбежали на открытое место, и тут псы заворчали и, вскинув головы, стали принюхиваться – до них долетел запах гари. Присмотревшись повнимательнее, Карра заметила, на небе хвосты желтоватого, лениво тающего дыма. Еще выше кружил ворон. Ираэн выругался: он тоже его увидел.

Родри, совершенно неожиданно, запел – мелодичную, с плавными повторами песню на языке эльфов.

– Ах, если бы у меня был мой добрый тисовый лук, чтобы я мог вонзить стрелу в твое лживое сердце, – перевел он чуть погодя, – тогда кровь твоя напоила бы корни дерева моего мщения… Впрочем, этот кусочек немного не к месту – проклятая птица ничего нам не сделала. Пока что. Я сильно подозреваю, что у нее есть какой-то план. Как думаешь, Отон?

– Я думаю, нам нужно вернуться.

Ворон развернулся к западу и скрылся с глаз в клубах дыма.

– В любое другое время я бы согласился с тобой – но там, кажется горит ферма! – Родри привстал на стременах и бегло окинул взглядом долину. – Может быть, кто-то еще жив?

Но боги не проявили милосердными. Галопом проскакав через поле и подъехав к ферме, они обнаружили лишь догорающее пепелище, подернутое удушливым дымом от сгоревшей соломенной кровли. Прямо на дороге, в огромной луже крови, раскинулось тело женщины с перерезанным горлом. Она лежала на спине, бессильно запрокинув руки, и было видно, что она должна была вот-вот родить ребенка.

– Назад! – закричал Родри, разворачиваясь в седле. – Карра, забери отсюда псов!

Она повернула коня, но было поздно. Смешиваясь с едким дымом, в воздухе разливался тошнотворно-сладкий запах горелой человеческой плоти. Пришпорив Гверласа, Карра смогла проехать еще немного, после чего едва успела спрыгнуть на землю – ее начало тошнить. Дрожа, как от озноба, она вытерла рот пучком травы и с трудом смогла подняться, держась за гриву. Жалобно поскуливая, собаки терлись о ее ноги. Положив руки на загривки Грома и Молнии, Карра молча смотрела в небо, пытаясь выбросить из головы лицо замученной женщины. Безуспешно.

– Тихо, тихо, девочка, – заботливо шептал подоспевший Отон. – Сейчас все пройдет. Сейчас.

Ей казалось, что стоит ей сказать хоть слово – и ее снова стошнит.

Простояв неподвижно несколько минут, она решила, что должна заставить себя смотреть – и обернулась, чтобы взглянуть на пепелище. Издалека она могла увидеть лишь Родри да Ираэна, круживших у развалин, и рядом с ними – Недда. Внезапно она подумала, что собаки смогут быстрее отыскать выживших, если вдруг кто-то спрятался, и свистом подозвала их к себе.

– Недд. Идите к Недду, – Собаки сорвались с места.

– Ну, ладно. – Карра передернула плечами. – Все-таки это лучше, чем выйти за лорда Скрейва. Как-нибудь я расскажу тебе про него, Отон. Будешь смеяться.

Слова прозвучали настолько слабо и безжизненно даже для ее собственных ушей, что она чуть не разрыдалась. Отон с неожиданной мягкостью положил руку ей на плечо.

– Поплачь, девушка. Слезы помогают.

– Мне нельзя плакать. Я теперь королева. Ну, почти. А в старых сказках королевы смотрят на такие вещи с надменной улыбкой или с мужественным спокойствием. Ну, как эта… как бишь ее… в общем, жена короля Маррина – когда враги обвинили ее в измене, помнишь?

Отон побледнел и застыл, будто замороженный.

– О боги, ты что, не слышал эту историю? Ммм… Беллира – вот как ее звали! Она молча смотрела на них, до тех пор, пока ее свидетель не прискакал туда и не спас ее от смерти.

– Слыхал. Такое любой бард расскажет…

– А еще – он был кузнецом, как ты. Кажется, так рассказывают: он был ее ювелиром, или кем-то вроде этого… – Карра выдавила улыбку. – А королеву не убили, и я вижу в этом доброе предзнаменование.

– Слушай, девушка, дела наши действительно не сильно хороши, лгать тебе не стану. Но Родри ап Девабериэль – при всей моей… гм… любви к нему – лучший меч королевства, и молодой Ираэн ему под стать. Мы довезем тебя до Кенгарна.

– Может, лучше поедем обратно?

– Ну, эти разбойники оставили много следов – даже не сочли нужным их прятать, наглые скоты! – и мы знаем, что сейчас они едут на юг. Разве ты хочешь их преследовать?

– Боги, как я хотела бы, чтобы Дар был здесь! Я… мне так сложно без него. Погоди! Ты сказал, что отец Родри – из народа Запада? Ну, то есть, с таким именем…

– Он не может быть никем иным, кроме эльфа. Верно. Знаешь, давай не будем об этом. Все-таки это дело Родри, а не мое.

Через несколько минут к ним подъехали остальные – угрюмо качающие головами Ираэн и Родри, мертвенно-бледный Недд, стирающий со лба холодный пот, и понурые псы с безвольно повисшими хвостами. Проезжая мимо тела мертвой женщины, Родри остановился.

– Езжайте дальше, – опускаясь на колени, выкрикнул он. – Я скоро догоню вас!

Карра посмотрела на него, отвернулась и сделала большой глоток воздуха.

– Есть еще убитые? – спросила она у Ираэна.

– Есть. Мы ничем не могли им помочь. Трое мужчин, парнишка лет пятнадцати. Женщина, которую мы увидели первой. Ну, и ее ребенок.

– Как, и все? Я хочу сказать, ферма такая большая… Здесь могли жить и несколько семей.

– Могли, – Ираэн пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство. – Не удивлюсь, если бандиты прихватили с собой остальных женщин – и детей.

– Мы слишком далеко от побережья, – Родри догнал их и присоединился к разговору. – Так что в этом нет смысла.

– То есть? – перебила его Карра. – О чем ты говоришь?

– Их можно было бы продать как рабов на рынках Бардека. Только в этом случае бандитам пришлось бы гнать их к морю, по пути избегая и Народа, и людей Дэверри. Вряд ли это стоит того.

– Ну-у, – протянул Ираэн, потирая щеку, – они могли бы забрать женщин, чтобы…

– Замолчи! – толкнул его Родри. – Лучше посмотри, что сжимала в пальцах убитая. Возможно, она вцепилась в того, кто на нее напал…

Он показал им пучок соломенных прядей – каждая больше фута длиной.

– Похоже на конский волос, – пожал плечами Ираэн.

Недд понюхал волосы и энергично помотал головой: «Нет».

– Рядом с ней не было следов копыт, но отпечатков сапог было предостаточно, так что я согласен с Неддом. – Родри потер пряди кончиками пальцев. – Похоже, парень натирал волосы известью, как это делает верховный король – ну, то есть, как делалось в Давние времена. От этого волосы становятся такие вот соломенные.

– Думаю, ты стоял рядом с королем, если смог разглядеть такие подробности, – пробормотал Ираэн.

Родри на секунду улыбнулся, и улыбка его была усталой.

– Едем отсюда. Нужно рассказать гвербрету.

Недд настолько редко открывал рот, что все разом подпрыгнули и с изумлением посмотрели на него. Он все еще был бледен, губы – сжаты в тонкую ниточку, а в глазах горело странное выражение, которое Карра не назвала бы иначе, как яростью.

– Да, верно. – Родри посмотрел на Отона. – Тем более что разбойники все равно ушли на юг.

– Я сказал госпоже то же самое. Назад ехать нельзя.

– Не волнуйтесь, я в состоянии ехать, – Карра подумала о королевах древности и заставила голос звучать твердо. – Нужно попасть к гвербрету как можно скорее.

– Ладно, – Родри вскинул голову. – Недд, вы с Каррой можете взять собак к себе? Они позволят перекинуть себя через седло?

Недд кивнул утвердительно.

– Хорошо. Нам нужна скорость.

Когда они остановились на ночлег, Родри и Ираэн вместе с псами сели караулить. Так дальше и повелось: рано встать, оседлать лошадей, скакать галопом весь день напролет, разбивать лагерь ближе к ночи и сторожить. Особенно это стало необходимо, когда въехали во вторую полосу леса – там уже никто не мог спать спокойно. Сильно волновались собаки – поскуливая и тихо рыча, они вертели головами во все стороны, пока путники проезжали через лес. Если их отпускали побегать по земле, они кружились вокруг лошадей, и время от времени выли или рычали, глядя в небо. Карре было интересно, следует ли за ними ворон – там, высоко над сплетающимися кронами деревьев. Все дальше продвигаясь на север, они замечали, как местность становится более холмистой, тут и там огромные валуны торчали из земли, корни черных, приземистых сосен вились по земле, заставляя раскисшую тропу петлять между холмами. Глядя на их зазубренные вершины, Карра ловила себя на мысли, что они никогда не попадут в Кенгарн.

Наконец, через три дня после того, как они наткнулись на разграбленную ферму, они выехали на мощеный тракт: огромные бревна, распиленные на колоды, были вкопаны в землю, плотно пригнаны друг к другу и уложены ровными рядами. Начало тракта обозначал каменный указатель, на котором были высечены несколько строк и солнце с расходящимися лучами. Карра с удивлением обнаружила, что Родри умеет читать.

– Двадцать миль до города Кадмара. – Он ткнул пальцем в солнце, высеченное на камне. – Это его знак.

Они ехали по плоскогорью, изрезанному оврагами, сквозь сосновые леса; кое-где густой подлесок стоял вдоль дороги стеной. Порой открывались расщелины, где на склонах зеленела молодая трава – и огромные каменные глыбы вырастали из-под земли, словно забытые игрушки какого-то великана. Затем дорога выровнялась, стала шире, и путники смогли ехать более уверенно. Вскоре Карра расслышала вдалеке нарастающий гул, и даже немного испугалась, но через несколько минут поняла, что слышит шум реки, стремительно несущей свои воды по горным ущельям. Дорога повернула на запад, и в конце лесного коридора показалась река – а также долгожданные признаки близкого человеческого присутствия. Деревья и густой кустарник по ту сторону реки были основательно повырублены; из воды выступали камни, обозначавшие брод. Но Родри сделал знак остановиться, не выезжая из-под покрова леса.

– Что случилось? – поинтересовалась Карра. – Здесь что, нельзя сделать привал? Я хочу видеть небо над головой!

В ту же секунду псы заворчали и соскользнули на землю так быстро, что Недд и Карра не успели им помешать. Щетиня загривки, Гром и Молния рванулись вперед, заливисто лая. Видя это, Родри приказал Недду и Карре вернуться в лес. В полнейшем смятении они послушались его, но Карра успела, подняв голову к небу, заметить птицу, улетающую прочь. Снова ворон! Недд свистом подозвал собак, но те не прекращали рычать. Родри, Отон и Ираэн пристально всматривались в лес на том берегу реки – но ничего не замечали. Никакого движения. Мертвая тишина – ни пения птиц, ни визга белки.

– Плохое предзнаменование. Брод – это всегда опасность, – спокойно заметил Ираэн.

– Да уж, – Родри приподнялся на стременах и тщательно осмотрел дальний лес – словно пересчитывал каждое дерево. – Как думаете, нас поджидают на том берегу?

– Собаки в этом уверены, – хмыкнул Отон. – Я бы сказал, нам следует ехать вверх по течению.

– Вверх по течению? – переспросил Ираэн. – А что там?

– О, я надеюсь, что ничего. Потому они вряд ли додумаются, что мы поедем этой дорогой.

Родри улыбнулся и негромко присвистнул сквозь зубы. Карру прошиб холодный пот. С убийственной ясностью она осознала, что на том берегу их поджидает смерть, и от нее никуда не спрячешься. Назад ехать нельзя, вперед – тоже, с тем же успехом можно прямо сейчас отправляться в Иной мир, и дело с концом. Но, когда она захотела сказать об этом остальным, ей не удалось издать ни звука. Только легкий вздох.

– Хорошо сказано, Отон, дружище, – наконец промолвил Родри. – Можно попробовать. Видите вон те валуны? За ними можно неплохо укрыться. А сейчас давайте спешимся.

Ближе к реке деревья росли не так густо, и они могли вести лошадей, идя вереницей друг за другом. Это позволяло не покидать укрытия – но ведь невозможно идти абсолютно бесшумно, не наступая на ветки и не задевая мелкий кустарник. Где-то через двадцать ярдов псы снова начали рычать, не обращая внимания на все попытки Недда успокоить их.

– Они знают, где мы, – наконец, выдохнул Родри. – Но не беспокойтесь. Их не может быть слишком много, иначе они давно уже бросились бы на нас. – Он показал на реку. – Смотрите!

Что-то двигалось между деревьями на противоположном берегу реки. Следуя за путниками, три или четыре тени плавно скользили от дерева к дереву, когда путники двигались, и замирали, когда они останавливалась.

– Отон, – задумчиво произнес Родри. – Ты и Недд уведите Карру поглубже в лес. Вряд ли мы их одурачим, но – вдруг?

Карра так никогда и не узнала, что он тогда задумал. Не выдержав всеобщего напряжения, Гром внезапно сорвался на оглушительный лай, а через секунду вырвался и стремительно помчался прямо к реке, прежде чем Недд смог поймать его. Как только пес выбежал на открытое пространство, что-то блестящее просвистело в воздухе. Стрела! Карра навалилась на Молнию, чтобы удержать его, и вскрикнула, когда стрела ударила Грома в бок. За ней впилась следующая, и еще, и еще, сбивая его с ног, пронзая его, опрокидывая его на землю – все еще живого, хотя и бьющегося в агонии. Лошади начали рвать поводья, в ужасе мотая головами. И тут – как всегда, беззвучно – Недд бросился бежать.

– Нет! – Родри и Ираэн закричали одновременно.

Слишком поздно. Недд уже подбежал к издыхающему псу, падая рядом с ним – и в ту же секунду в воздухе просвистело новая стрела, сверкающая смерть в закатном небе. Никогда не кричавший, Недд и в этот раз лишь содрогнулся – а легкие жала все били и били, пока и он, и Гром не перестали шевелиться – пес на руках у хозяина, в расплывающейся луже крови. Карра почувствовала подступившие к горлу рыдания – но так, как будто стояла где-то у себя за спиной и видела девочку по имени Карра, которая судорожно всхлипывает, пытаясь сделать вдох. Так же далека она была и от брыкающихся лошадей, и от мужчин, сыплющих проклятиями – а потом услышала, как ломится через чащу какое-то большое животное. Тут Отон схватил ее за плечо одной рукой, и ошейник Молнии – другой.

– Вперед! – рявкнул он. – Бегите!

Для такого маленького человека он был ошеломительно силен. Фактически неся спотыкающуюся Карру на себе, Отон толкал ее и пса к впадине в скалах. Добежав до камней, он швырнул обоих на землю, и упал рядом, извергая неудержимый поток слов на языке, которого Карра никогда раньше не слышала.

– Родри? Ираэн? – сдавленно прошептала она.

– Здесь, – Родри повалился рядом. – Тихо, девочка. Сюда они за нами не пойдут.

Слезы закончились так же внезапно, как и начались, оставив липкие и грязные потеки на лице. Вытерев его не менее грязным рукавом, Карра осмотрелась. В своем паническом бегстве они нашли именно такое убежище, какое хотели.

Чуть севернее, в нескольких ярдах", текла река – слишком глубокая, чтобы пересечь ее в этом месте; на юге сплошной стеной вздымался лес; на западе, позади них, громоздились острые скалы.

Прямо напротив и ближе к востоку, виднелся брод – и, чуть вдалеке, в подступающих сумерках, виднелись две тени, распростертые на песке – когда-то бывшие Неддом и Громом.

– Они не смогут проскользнуть здесь незамеченными – собака даст нам знать. – Ираэн плавно скользнул вдоль скалы, опускаясь рядом с ними. – Хорошо прицелиться у них тоже не получится, а если вздумают атаковать, мы увидим их приближение. Родри, их не больше десяти. Попробуют двинуться сюда, к скалам, – расшвыряем как младенцев.

– Верно. Но, как думаешь, сможем ли мы сражаться против большого отряда? Держу пари, они уже послали за своими приятелями.

– Пошлют одного, самое большее двоих. Скорее всего за рекой оставлен заслон из нескольких лучников, чтобы нашпиговать нас стрелами, если мы пойдем вброд… Эхх… Говорил же, что с этой переправой не все ладно!

– А я что, спорил с тобой?

Карра слишком устала, чтобы бояться. Лежа на камне, она смотрела перед собой невидящим взглядом и тяжело дышала. Почувствовав жажду, она прошептала:

– У нас есть вода?

– Нет, – вздохнул Отон. – И еды тоже нет. Лошади сбежали.

– А, понятно. Мы умрем здесь, да? Никто не ответил.

– На самом деле я беспокоюсь только из-за ребенка. – Она очень хотела, чтобы ее поняли правильно. – Это ведь так несправедливо – такая крошка… еще не родился, и уже должен умереть. Понимаете, если бы я умерла при родах – это все равно лучше, чем замужем за Скрейвом, но…

– Госпожа, не нужно! – Слова звучали так, словно кто-то вырывал их из глотки Отона под пыткой. – Боги! Простите меня за то, что я допустил это!

– Ну, у тебя не было выбора. – Карра положила руку ему на плечо, и обомлела, увидев слезы на его щеках. С силой протерев глаза, Отон продолжил:

– Как только стемнеет, я попробую прокрасться к лесу. Мой народ умеет двигаться тихо, если необходимо. Когда лошади продирались через чащу, сумка-другая вполне могла свалиться на землю…

– А если там кто-то есть? – пробормотал Ираэн. – Ждет, пока кто-нибудь из нас не попробует сделать именно так?

Отон передернул плечами. Родри снял с пояса кожаный кошель.

– Здесь может уместиться немного воды. – Монеты со звоном посыпались на землю. – Думаю, я смог бы пробраться к реке и обратно. Не могу допустить, чтобы госпожа страдала от жажды.

– Я сам это сделаю. – Отон отобрал у него мешочек. – Побудь лучше здесь. На всякий случай.

Почти неразличимый в густеющих сумерках, Отон выскользнул из расщелины, двигаясь бесшумно и аккуратно ступая по камням. Однако через несколько секунд беглецы услышали его хихиканье.

– Госпожа, идите сюда, – позвал он. – Думаю, вы протиснетесь – тут очень милый родничок. И возьмите с собой собаку.

Вполне уверенно, прячась между камнями, Карра проскользнула в проем, достаточно широкий, где Отон мог свободно стоять, а ей пришлось лишь немного наклониться.

Тоненькая струйка воды стекала по камню, образовывала небольшую лужицу, и убегала в направлении реки. Бросившись на землю, она пила так же жадно, как и собака рядом с ней, затем умылась и отряхнула руки. Отон оглядывался вокруг с улыбкой победителя.

– Если они придут за нами, госпожа, вы сможете укрыться здесь. Мы попробуем оттеснить их к переправе. А когда все закончится, у вас будет шанс добраться до гвербрета. Шанс небольшой, но лучше, чем ничего. А если мы завяжем этой проклятой псине рот, его тоже можно спрятать здесь – и у вас будет компания. Мне будет легче умереть, зная, что вы в безопасности. Думайте про ребенка, госпожа. Это даст вам силы.

– Да. Я думаю, стоит попробовать.

Вместе с надел-сдой возвратился страх, и горе стало намного острее, чем поначалу. Отон, Родри, Ираэн – все должны умереть ради нее? Недд уже умер… Молния жалобно заскулил, тыкаясь мордой в ее лицо. Карpa обняла его за шею, но слез не было – они закончились уже давно.

– Пойдем, девочка, – голос Отона был очень мягким. – Я ведь все равно ехал домой, чтобы умереть на родине, а Родри всегда любил смерть больше жизни. Мне, конечно, жаль Ираэна, только вы ему этого не говорите, но он сам выбирал свою дорогу, да и – кто осмелится спорить с Предназначением? Вставайте, госпожа. Нужно принести им воды и рассказать про нашу находку.

Щербатая луна серебрила речную гладь, выхватывая из темноты тело Недда и торчащие из земли стрелы. Карра всем сердцем желала похоронить юношу, и Грома тоже, но при этом ей почему-то казалось неловким говорить о погребении с людьми, которых завтра, скорее всего, самих убьют и оставят гнить рядом с Неддом. Некоторое время девушка наблюдала за тем, как Отон снует туда-сюда, принося воду серебряным кинжалам. Внезапно она почувствовала, что пора сходить по нужде. С тех пор, как она зачала, сдерживаться стало почти невозможно. Улучив минутку, она отошла выскользнула из укрытия и, держась в тени валунов, стала искать укромное местечко.

Она рискнула углубиться на несколько шагов в лес и остановилась, глядя на тронутые серебром тени деревьев. Лес тянулся на многие мили – скрывая недругов или обещая безопасность, кто знает?

Ей стало интересно, как же далеко ушла остальная часть разбойников, и как скоро доберутся до них гонцы. Вряд ли они нападут, не дожидаясь рассвета, решила она. Одна из теней пошевелилась. Карра застыла на месте, ее сердце окаменело; ногти впились в ладони – так сильно она стиснула пальцы. Ей показалось, что невиданная серебряная птица упала с неба и сложила крылья, опускаясь среди деревьев.

Игра света, причудливая тень, и ничего больше… – но хрустнула ветка, зашелестели листья. Раздались легкие шаги. Карра хотела бежать – она должна была бежать, но не могла сделать и шага. Застыв подобно камню, она молча смотрела, как что-то… нет, кто-то… шел – нет, шла к ней. Женщина с серебряными волосами, одетая в мужской костюм, но слишком изящная и грациозная для мужчины, вышла на открытое место. В руках она несла сверток с одеждой, а на ее поясе поблескивала рукоять серебряного кинжала.

– Я друг. Где Родри?

Карра смогла лишь взмахнуть рукой и молча указать на валуны. Возвращаясь, она слышала, как за ее спиной ступает женщина, но, несмотря на это, страх мешал ей обернуться и проверить – не исчезла ли та в лунном свете. Все рассказы Родри о магах-перевертышах разом всплыли в ее памяти.

Мужчины сидели кругом, склонив головы друг к другу и тихо переговариваясь – о предстоящей битве, если только бойню можно так назвать. Только тут Карра осознала, что видит их всех совершенно отчетливо, вплоть до выражения лиц – и, обернувшись, увидела, что от женщины исходит слабое серебристое сияние.

– Джилл! – Родри подпрыгнул, как ужаленный, и отступил назад, словно охваченный ужасом. – Джилл. Боги! Это Джилл…

– Да, меня так зовут. Мой отец дал мне это имя. Поднимайтесь немедленно! Нужно немедленно выбираться отсюда.

– Но как же лучники… там засада… – растерянно протянул Ираэн.

– До них мне нет дела, – Джилл коротко взглянула на Отона. – Ну же! Вставайте!

Молния вскинулся мгновенно, Отон поднялся чуть медленнее, покряхтывая и чертыхаясь.

– Так лучше, – теперь Джилл снова подмигнула, уже по-своему. – У тебя есть характер, девушка. Ведь ты и есть Каррамейн, так?

– Ну, да. А откуда…

– Мне сказали. Нет времени объяснять. Выбираемся отсюда. Я не управлюсь с целым отрядом наездников, а они на подходе. Родри, пойдешь со мной. Ираэн, присмотри за Каррой. Глаз с нее не своди. Отон, держи собаку за ошейник. Не хочу, чтобы она сбежала.

Покинув убежище, они стремительно двинулись к переправе следом за Джилл, идущей чуть впереди. Карра снова и снова смотрела на нее – женщина вертела головой, хмурилась и покусывала нижнюю губу, словно стараясь что-то вспомнить. Все это казалось безумным сном, но девушка об этом не задумывалась – они приблизились к лежащим на земле Недду и Грому. Она слышала поскуливание Молнии, тихий уговаривающий шепот Отона и уцепилась за эти звуки, – так, как словно это была рука помощи. Проходя мимо тел, девушка отвернулась и посмотрела на тот берег реки. Что-то двигалось между деревьями – она различала колеблющиеся ветви, и видела чье-то приближение даже в неясном свете луны.

– Продолжайте идти, – отчеканила Джилл. – Доверьтесь мне. Просто идите вперед.

Никто не колебался – все шли уверенно, не сворачивая и не останавливаясь, даже тогда, когда Карре уже мерещился свист стрелы, несущей смерть. Шаг за шагом, еще несколько футов, и еще, и еще – а потом Карра поняла, что они давно должны были ступить в воду, а вместо этого идут по сухой земле. Вокруг вздымались деревья. Мужчины на радостях позволили себе забористые ругательства.

– Клянусь всеми богами! – вскричал Ираэн. – Как тебе это удалось?

– Не твое дело, серебряный кинжал, – пробурчал Отон. – Не видишь, что мы на том берегу? Вот и все. Будь я проклят, если стану лишний раз трепать языком в присутствии чародейки!

И только в эту секунду Карра поняла, что река лежит у них за спиной. Далеко-далеко за спиной. Лишь отдаленный тихий ропот напоминал о ней.

– Наши приятели могут сидеть в засаде, сколько им заблагорассудится, – равнодушно заметила Джилл. – Могут даже порыскать в скалах, поохотиться на барсуков, когда рассветет… но мы уже будем далеко.

Карра бросила за спину прощальный взгляд.

– Прощай, Недд. Мое сердце рвется на части, оттого, что тебя нет рядом. Единственное, чего я хотела бы, так это воздвигнуть для тебя курган…

– Хорошо сказано. – Родри мягко положил руку ей на плечо. – Но, знаешь, вряд ли его душе это так необходимо. К тому же, видят боги, мы вполне могли уже сегодня встретиться с ним в Ином мире.

Джилл свистнула им, чтобы поторапливались. Углубившись в лес, они вскоре отыскали оленью тропу, уводящую вниз по течению, на восток.

Уставшая и измотанная, Карра брела, спотыкаясь, и молила Богиню, чтобы та сохранила жизнь ее ребенку, а дорога казалась бесконечной, и, когда они, наконец, остановились, девушка с изумлением увидела, что луна лишь чуть-чуть отклонилась от зенита. На маленькой полянке стояли все их лошади, даже лошадь Недда, со всей поклажей.

– Как ты… – начал Родри.

– Вольный народец помог собрать, – Джилл прервала его движением руки. – И привели сюда через другую переправу.

Карра хихикнула, про себя подумав, что их разыгрывают.

– А как ты нас отыскала? – не замолкал Родри.

– Нет времени говорить. Вам сейчас нужно уезжать – так быстро, как только могут скакать эти животные. Я не могу доставить вас в город, иначе время пойдет вкривь и вкось. Вы должны приехать немедленно, а не через неделю, понимаете?

Карра ничего не поняла, и готова была поклясться, что остальные – тоже, но, как ни странно, никто не задал ни одного вопроса.

– Езжайте вдоль реки, пока не найдете дорогу. А затем гоните изо всех сил! – продолжала Джилл. – Лес редеет где-то миль через десять, потом будут фермы, а потом – город гвербрета. Эх, почему боги не надоумили вас приехать с востока? Оттуда вы добрались бы благополучно, ведь там густонаселенные места…

– Мои нижайшие извинения, благородная волшебница, – Родри отвесил шутовской поклон. – Но, если бы вы были так добры, чтобы появиться и предупредить нас, если на дороге нас будут подстерегать разбойники, я…

– Разбойников нет. Времени – тоже. Совсем. Отправляйтесь к гвербрету Кадмару. Скажите, что на вас напали, и что вы – мои друзья.

– А вы не поедете с нами? – удивился Отон.

– Ну, не совсем. – Она позволила себе легкую улыбку. – Но я догоню вас, и очень скоро.

Карра вспомнила птицу, плавно спускающуюся с серебряных небес, и содрогнулась.

– О, госпожа, да вы совсем замерзли, – засуетился Отон. – Позвольте отдать вам свой плащ.

Закутавшись в теплую шерсть, Карра повернулась к Джилл, чтобы поблагодарить и попрощаться, но та бесследно исчезла. Наверно, она скрылась в лесу, пока никто не смотрел на нее. Но на протяжении всего долгого и трудного пути до мощеного тракта Карра то и дело поднимала голову и видела – а может, ей и казалось? – как серебристая крылатая тень парит над ними, словно страж…

Впрочем, все, что происходило с нею в тот момент, принадлежало к тому миру между сном и явью, где все возможно и ничто не реально. Карру одолевала дремота, она едва не падала с лошади, и лишь окрики Отона спасали ее. В конце концов Отон забрал у нее из рук поводья. Но в промежутках между этими провалами она видела все окружающее ярко, как никогда – очертания деревьев, переплет ветвей, игра лунного света, каменная плита с резным узором, торчащая посреди поляны, – все это словно выжигалось в ее памяти раз и навсегда. Но когда она пыталась увязать обрывки впечатлений в единую картину, она понимала, что снова проехала какое-то расстояние в полусне.

На рассвете они выехали из леса. Перед ними простирались относительно безопасная равнина: поля, засеянные созревающей пшеницей, перемежающиеся зелеными пятнами пастбищ, где белые коровы с рыжими ушами пощипывали свежую травку. Еще через несколько миль показался закрученный по спирали земляной вал, за которым скрывались круглые постройки фермы.

К безмерному удивлению Ираэна, Отон – поскольку монеты Родри остались лежать в грязи между скал – раскошелился на горячий завтрак для всей компании. Жена фермера, полная женщина, утратившая половину зубов от старости, ухаживала за Каррой, чем-то напоминая кудахчущую наседку.

– Чтобы согреться изнутри, – поясняла она, подавая девушке дымящуюся чашку с травяным отваром. – Похоже, тебе стоит поспать, а?

– О, я бы с радостью, но нам нужно к гвербрету. Понимаете, я ведь еще и ношу ребенка.

– О, храни тебя Богиня! – заулыбалась женщина. – Первый, да?

– Да. Если смогу его выносить, и сама не умру…

– Перестань. У меня своих шестеро, и я слышать не могу всех этих городских дамочек, все-то они стонут да причитают, мол как им было больно, и всякое такое. Ничего страшного в этом нет, это я тебе говорю! Ну, с первым у меня были кое-какие сложности, но последняя, наша Мила, – я родила ее утром, а к вечеру уже полола репу на огороде.

Далеко за полдень, когда лошади совсем обессилели, а Карра готова была расплакаться от усталости, они проехали последнюю ферму и вдали показались высокие каменные стены Кенгарна, столицы гвербрета Кадмара, стоящей на трех холмах. Над стенами возвышались крыши и сторожевые башенки; на самом высоком холме вздымался шпиль замка и трепетали золотые знамена. Подъехав ближе, они увидели реку, вытекающую за стены города сквозь каменную арку, закрытую прочной железной решеткой. И, хотя Родри и Ираэн сильно беспокоились по поводу приема, который могли бы им оказать в Кенгарне, городская стража неожиданно дружелюбно встретила их в воротах.

– Вы серебряные кинжалы? Эта девушка – ее светлость госпожа Каррамейн из земель Запада?

– Э… ну, я Каррамейн, это верно. – Карра выехала вперед. – А откуда вы знаете…

– Ваш муж ждет вас в замке, моя госпожа. Следуйте за нами, пожалуйста. Я доставлю вас туда немедленно!

Хотя мужчины и спешились, чтобы облегчить лошадям движение на крутом подъеме, Родри настоял, чтобы Карра ехала верхом – неважно, устал ли Гверлас – а она была слишком измучена волнением из-за ребенка, чтобы спорить с ним. Держась за луку седла обеими руками, она с трудом замечала толпы любопытных зевак, провожающих ее взглядами. Казалось, они проехали полгорода, прежде чем дорога поднялась к замку гвербрета.

Хотя в то время многое в Кенгарне было далеко от совершенства, уже тогда это был самый странный город во всем Дэверри, где зелень садов спорила с серым камнем построек. На первый взгляд круглые домики под соломенными крышами, разбросанные произвольно по сторонам извилистых улиц, казались вполне обыденными, но там и сям на крытых склонах холма мелькали высокие деревянные двери, врезанные прямо в склоны. К ним вели недлинные аллеи. К тому же город пересекала река, огибавшая все три холма и перекрытая дюжиной деревянных мостов. В довершение всего, прямо посреди города по самому крутому склону ниспадал, прыгая с уступа на уступ, маленький водопад. Страж, сопровождавший приезжих, показал на него с некоторой гордостью.

– В цитадели есть родник, – пояснил он. – Чертовски удобная штука на случай осады!

– И более чем странная, – отозвался Родри. – Где это видано – родник на вершине холма?

Страж только прищурился и лукаво хмыкнул, намекая на некие секреты.

Сам замок, крытый черепицей, весь в лепных и резных украшениях, возвышался за вторым кругом стен дубовыми воротами, обитыми железом. Перд тем, как войти в главную башню, Карра позволила Родри помочь ей слезть с коня – на самом деле, она просто упала ему на руки. Собираясь с силами, чтобы сделать еще несколько шагов и войти в двери, она вдруг услышала эльфийский голос, который выкрикивал ее имя, и увидела Дара, бегущего к ней вместе со свитой из десяти эльфов. Его черные, как вороново крыло, волосы отливали синим в ярком свете солнца. «Он никогда не ходит один, – почему-то подумалось ей. – Можно было бы понять, что он принц, даже по этому». Молния дернулся и зарычал, прижав уши и подняв хвост.

– Это друг, Молния! – Карра указала псу место рядом с собой. – Все в порядке.

Дар рассмеялся, подхватывая ее на руки, и она забыла обо всем на свете.

– Сердце мое, любовь моя! – Он плакал, смеялся и путал слова в смятении чувств. – Хвала богам, ты цела. Благодарю богов и магию. Каким я был дураком, каким я был болваном! Ты простишь меня когда-нибудь?

– За что? – Она посмотрела на него, ошеломленная потоком слов, очарованная теплом, лаской и покоем.

– Я не должен был оставлять тебя. Даже на секунду. Никогда не прощу себе того, что тебе пришлось вот так ехать за мной. Мог же догадаться, что братец, круглоухая свинья, попробует выдать тебя замуж…

– Ну, я ему не позволила. Дар, пожалуйста, мне нужно сесть. Можно я тебя потом прощу?

Он взял ее на руки, как ребенка, и бережно понес к дверям – но она заснула прежде, чем он открыл их.

Как только Дар показался в дверях большого зала, с Каррой на руках, сопровождаемый Молнией, его окружила целая толпа женщин, наперебой дающих полезные советы. Пробиться к ним было немыслимо. Родри остановился у подножия винтовой лестницей и смотрел, как эльф несет Карру по ступенькам – ступая аккуратно и мягко, словно горный тур на крутом откосе. Следом за ним потянулись женщины – пожилые служанки, тараторящие до потери дыхания на ходу, и супруга гвербрета, невозмутимо отдавающая распоряжения.

– Серебряный кинжал? – рядом с Родри словно из-под земли вырос паж. – Его милость хочет поговорить с вами.

– Что с нашими лошадьми?

– О, конюх уже увел их. Не волнуйтесь. Их сытно накормят и вычистят. Гвербрет – щедрый человек.

Видимо, для того, чтобы доказать это, паж провел их к почетному столу, на который служанка водрузила кувшин эля и большую корзину хлеба. Пока путешественники разбирались с этим, на столе появилась холодная свинина. Отон и Ираэн ели жадно и торопливо – как люди, которые не знают, когда будут есть в следующий раз. Родри, хотя и был не менее голоден, чем его друзья, медленно потягивал эль и ел небольшими кусками. Он чувствовал себя неестественно бодрым, напряженным как стальная струна; но после испытаний вчерашнего дня ему хотелось немного покоя. Родри откинулся на спинку скамьи и стал рассматривать зал – круглый, потому что он занимал весь первый этаж главной башни замка. С одной стороны, возле задней двери, стояли столы, за которыми могла уместиться сотни полторы человек; возле камина, рядом с почетным столом, стояли еще пять – для гостей и служащих. Стены и огромный очаг были выложены из тщательно обработанного рыжевато-коричневого камня и богато изукрашены резьбой. Родри еще никогда не доводилось видеть такого количества каменных украшений – резные панели, покрытые переплетенными спиралями, на окнах, мозаика на стенах, изображающая невиданных животных, и даже целый дракон из камня, обвившийся вокруг камина. Словно отдыхая, дракон положил голову на лапы; его сложенные крылья уходили в стену, а длинный хвост, сворачиваясь, спускался до самого пола.

– Превосходная работа, – сказал Отон с набитым ртом.

– Дракон? О, да. Это работа мастеров из твоего народа?

– Нет никаких сомнений. – Отон сделал паузу и надолго приложился к кувшину. – Как по-твоему, госпожа в надежных руках?

– Конечно. Разве Джилл не велела нам привезти ее сюда?

– И то правда. Эх… Надеюсь, она знает, что делает.

– Боги! – Ираэн оторвал голову от тарелки. – Ты надеешься? Разве она не чародейка, разрази ее гром? Тебе этого недостаточно?

– А почему нет? Вопрос в том, знает ли она свое дело.

– Ну, после того, как она переправила нас через реку… я бы сказал, что да.

– Хмм. Ну, наверное. Пойми, я ведь знал ее еще ребенком, и мне все еще тяжело поверить, что маленькая девочка выросла и стала…

– Заткнитесь оба! – прошипел Родри. – Сюда идет его милость.

Хотя гвербрет Кадмар и прихрамывал немного на правую ногу, он выглядел внушительно – шести футов ростом, широкий в плечах, с могучими руками. Его свинцово-серые волосы и густые усы щетинились, как иголки у ежа; лицо было смуглым и обветренным, а голубые глаза блестели, как лед, из-под косматых бровей. Сев напротив них, гвербрет посмотрел на Родри, на Ираэна и перевел взгляд на Отона.

– Доброе утро, мастер, и добро пожаловать в мой скромный замок. Я предполагаю, вы следуете на родину?

Ираэн подавился элем, откашлялся и тихо прошипел что-то.

– Да, ваша милость, – ответил Отон. – Но я хотел бы попросить вашего разрешения на то, чтобы провести в городе еще несколько дней. Мне нужно отправить родственникам письма, потому что я не был дома много лет, и не знаю, будут ли они рады меня видеть.

– Семейные неурядицы?

– Были, когда-то… но я предпочел бы не говорить об этом, если ваша милость не потребует обратного.

– О, не в моих привычках совать свой нос в дела чужого клана. Однако, несмотря ни на что, чувствуйте себя в Кенгарне как дома. Не сомневаюсь, вы легко сможете найти подходящую гостиницу.

Ираэн опомнился и смотрел на Отона ошарашенным взглядом.

– А теперь, серебряные кинжалы, – продолжил гвербрет, – я хотел бы поблагодарить вас за то, что госпожа Каррамейн добралась в целости и безопасности. Не сомневаюсь, принц обязательно наградит вас – и чем-то более полезным, чем мои благодарности.

– Принц? – вздрогнул Ираэн. – Ваша милость, так он действительно принц?

– Ну конечно, – Кадмар широко улыбнулся. – И его расположение очень важно для всех нас, я хочу сказать, жителей пограничья. У нас нет пастбищ, чтобы растить лошадей. Ни у кого нет, в этих проклятых холмах. Если народ Запада перестанет с нами торговать, мы начнем ходить на войну пешком.

– Прости меня, Родри, – прошептал Ираэн. – Я ведь не верил тебе, когда ты нес всю эту чушь насчет эльфийских принцев…

– Это научит тебя слушаться старших, – так же тихо ответил Родри, и уже громче произнес: – Ваша милость, мне нужно еще кое-что вам сообщить. Одна из южных деревень была солокена дотла, а нас по дороге сюда чуть не убили.

Весь внимание, гвербрет слушал рассказ. Родри про засаду на переправе. Впрочем, дойдя до момента описания их побега, Родри заколебался, не зная, стоит ли упоминать о магии.

– Так как же вы выбрались из западни, серебряный кинжал?

– Ваша милость, это самая необычайная часть истории, и я прошу поверить мне – я сам бы не поверил в это, не случись этого со мной и моими друзьями.

– А! Вас вытащила Джилл, верно?

Настал черед Родри удивляться. Открыв от изумления рот, он судорожно искал слова, пока Кадмар смеялся – негромко и невесело.

– Она объявилась здесь прошлой осенью, как раз вовремя, чтобы спасти вот эту ногу. – Гвербрет похлопал ладонью по хромой ноге. – Хирург уже собирался отрезать ее, но тут является бродячая знахарка, просит его подождать, и, хвала богам, умудряется остановить заражение крови! Теперь я даже могу ходить – не очень хорошо, но это лучше, чем прыгать на деревянной ноге. Что и говорить, я был готов осыпать ее золотом. Но все, чего она хотела – маленький домик где-нибудь в глуши, и я был очень рад, что могу выполнить эту просьбу. Мы построили ей домик, снабдили едой и дровами на зиму. Знаете, она очень много помогала людям зимой – и все они говорят, что она владеет магией, а я сам видел достаточно, чтобы верить этим рассказам.

– Ваша милость, это действительно так – она спасла нас от разбойников, вернула наших лошадей, а потом сказала, чтобы мы ехали сюда и рассказали эту историю вам. И вот мы здесь.

Утвердительно кивнув, Кадмар развалился в кресле и посмотрел в другой конец зала. Там, за длинными столами, сидела его боевая дружина и, распивая эль в полнейшей тишине, напрягала слух, чтобы уловить, о чем толкуют чужаки.

– А она сказала, когда вернется сюда?

– Нет, ваша милость.

– Ну ладно, – Кадмар ненадолго задумался. – Все равно, нужно подождать хотя бы день. Вам нужно отдохнуть, а мне – созвать вассалов. Потом мы поедем и выследим этих скотов. Пойдете ко мне на службу?

– Да, и с превеликим удовольствием, ваша милость.

– Я тоже, – добавил Ираэн. – До сих пор не могу забыть ту деревню, и ту несчастную женщину…

– Она ждала ребенка? – встрепенулся Кадмар.

– Ждала, ваша милость, и была жестоко убита. Кадмар содрогнулся.

– Именно это они и делают, понимаете? Убивают всех беременных женщин. Звучит странно, но кажется, они только тем и занимаются, что выслеживают и убивают беременных женщин… Вы знаете, я разговаривал с одним из выживших – молодой парнишка спрятался под телегой и все слышал – так вот он сказал, что кто-то из разбойников произнес фразу наподобие «Пора ехать, в этом загоне больше нет свиней с поросятами!»…

Родри поежился, думая про Карру.

– А кто они такие, ваша милость? – спросил Ираэн.

– Банда мародеров. Люди, такие же, как мы, не эльфы и не гномы. Все, кто выжил, уверены в этом. Они появились прошлым летом, начали с дальних ферм. Я думал, это обычные бандиты, голодные и опустившиеся. Мы пробовали разобраться с ними. Так я получил эту рану. – Он машинально потер бедро. – В тот раз подонкам удалось скрыться, и они долго не появлялись. Думал, мы их отпугнули… Но весной они вернулись, и все стало еще хуже. По-моему, это совсем необычные разбойники. С одной стороны, дьявольски умны. А с другой, у них хорошее оружие, доспехи и они обучены сражаться в строю.

– Это совсем не разбойники, ваша милость, – кивнул Родри.. – У них должен быть предводитель. Сомневаюсь, правда, что кто-то из выживших его видел.

– Двое говорят, что видели. Очень высокий человек, с ног до головы закутан в синий плащ с капюшоном, а приказы отдает странно рычащим голосом. Кроме того, они видели его руки – огромные руки, покрытые шерстью – и клянутся наперебой, что у него по три пальца на каждой руке.

Кусочек давно забытых знаний проявился в голове Родри, и ему стало не по себе. Слишком уставший, он не помнил, почему именно, но твердо знал, что эти три пальца означают что-то очень важное – и очень, очень нехорошее.

– Вы сейчас заснете над тарелками, серебряные кинжалы, – улыбнулся Кадмар. Он тяжело поднялся из-за стола и махнул дружинникам. – Маэн, Двик, сюда. Подыщите гостям койки и пару чистых одеял. – Затем, повернувшись к Отону, спросил: – Мастер, вы желаете охрану, чтобы спуститься в город?

– Если какой-нибудь мальчишка покажет мне дорогу к гостинице, ваша милость, этого будет достаточно.

Ираэн выпучил глаза, когда к гному пришел паж и сказал, что проведет его в город. В дверях Отон обернулся и помахал им рукой. Это был первый раз, когда Родри увидел его улыбку.

– Никогда бы не подумал! – шипел Ираэн. – Клянусь всеми богами и крысиной задницей!

– А я ведь говорил тебе, что он важная персона, раз у него есть деньги на то, чтобы нас нанять…

Ираэна поджидал еще один сюрприз. Покидая зал, они проходили мимо стола, где сидели люди Даралантериэля – сам Дар, видимо засиделся у своей жены наверху. Каждый из них считал необходимым окликнуть Родри, хлопнуть его по спине, перекинуться с ним парой слов – и все очень быстро и по-эльфийски. Родри отвечал на том же языке; смертельно уставший, он чуть не плакал, снова слыша мелодичные звуки родной речи.

– Калондериэль, – спросил он наконец. – Как он?

– Заносчив и упрям, как обычно, – с усмешкой ответил один из лучников. – Если бы он знал, что ты приедешь сюда, непременно увязался бы за нами.

Наконец, Родри обратил внимание на Ираэна, стоящего с раскрытым ртом.

– Ну, я пойду, пожалуй, – сказал Родри лучникам, – Приду выпить с вами позже, ладно?

Освободившись, Родри подошел к Ираэну. Тот начал что-то говорить, потом замолчал, пожал плечами и поднял глаза к небу, как бы упрекая богов.

– Пойдем, а? – хмыкнул Родри. – Посмотрим, что за койки предоставил нам новый хозяин.

Как оказалось, вполне приличные. Казармы, построенные из прочных дубовых бревен и свежепобеленные, стояли неподалеку от конюшни. Койки были широкими, матрасы – новыми, и Маэн дал им пару чистых, теплых одеял.

– Гвербрет – великий человек! У него на службе, наверно, хорошо, – отметил Родри. – Если только он обращается с серебряными кинжалами таким же образом.

– Это так, – Маэн, хрупкий юноша, оценивающе посмотрел на друзей. – Впрочем, мы сейчас нуждаемся в каждом человеке.

Ираэн недовольно заворчал, но Родри ткнул его в бок и повернулся к юноше.

– Спасибо за помощь. А сейчас мы хотели бы вздремнуть.

Маэн пожал плечами и вышел из комнаты. Ираэн сплюнул.

– Разве я не предупреждал тебя, что на большой дороге всякое бывает? – Родри зевнул и присел на койку, чтобы снять сапоги. – Боги, я только что вспомнил. Отон нам не заплатил.

– Маленький мерзавец! Ну, мы вытрясем из него наши деньги – в какую бы крысиную нору он их ни спрятал. Родри! Эти люди… эскорт принца… Я хочу сказать… они ведь не люди.

Это не было вопросом.

– Действительно, не люди. А помнишь, давным-давно, когда мы познакомились, был разговор про то, как увидеть вещи, которые не видны?

– И про книгу Маэля Ясновидца, и как он описывал эльфов? Помню. Больно признавать это, но – помню.

– Ну, тогда мне нечего тебе сказать.

Ираэн вздохнул и стал расстилать постель. Родри лег на койку, закутался и заснул раньше, чем услышал храп Ираэна.

Когда он проснулся, в казарме было темно, хоть глаз выколи, и пусто, но на краю его койки сидела Джилл. Он видел ее в каком-то светящемся облаке серебристого сияния, наполовину скрывающем ее от его глаз. Он подавил возглас удивления и сел на кровати.

– Прости, – сказала она. – Не хотела тебя напугать.

– Готов уступить свое место любому, кто хочет увидеть женщину, которую когда-то любил, светящуюся, как луна. Джилл, ты призрак, или что?

– Близко к тому, – улыбнулась она. – Но духи Иного мира не могут исцелять сломанные ноги, так что твое израненное сердце может успокоиться. Я достаточно реальна. Этот свет дает Вольный народец, духи Эфира. Странно, что ты не видишь их. Они привыкли сопровождать меня, и мне не хочется их прогонять.

– Ну, я вижу, как вокруг тебя что-то движется. У меня от этого мурашки по коже.

Тут он смог получше ее рассмотреть. Ее волосы, как обычно, подстриженные под мальчишку, совсем побелели, а лицо исхудало, даже слишком – так, что глаза выделялись на лице и казались огромными, как у ребенка. В общем, она выглядела худой, бледной, но не было похоже, что она слаба.

Казалось, что ее кожу, кровь и кости заменили на какую-то магическую субстанцию, нечто среднее между серебром и хрусталем, или, может быть, неким сортом живого шелка.

– Ты больна? – спросил Родри.

– Очень. Подхватила на островах трясучую лихорадку, так это называют. Время от времени бывают приступы. Говорят, если она попала к тебе в кровь, никогда уже не вылечишься.

– Мне больно это слышать.

– Куда меньше, чем мне, – она рассмеялась и стала похожа на прежнюю Джилл. – Наверное, я теперь выгляжу ужасно старой?

– Ты как будто не здесь. Как будто ты уже в Ином мире, или что-то наподобие этого.

– В каком-то смысле, это действительно так.

– А знаешь, ты теперь похожа на Невина. Он выглядел действительно старым, но, когда начинал говорить или делать что-то, это не имело никакого значения.

Она кивнула и задумалась.

– А где Ираэн? И что с девушкой?

– О, Карра в безопасности, и Лабанна – супруга гвербрета – сказала, что она придет в себя через день-другой. Я волновалась за ее ребенка, но женщины сказали, что срок беременности небольшой, и просто от усталости или страха ничего не случится. А Ираэн ужинает в большом зале. Я, собственно, пришла тебя позвать.

Зевая и потягиваясь, он натянул сапоги.

– Кстати, об Ираэне, – заметил он. – Ты знаешь, кто он на самом деле?

– Конечно. А ты нет?

– Знаю, что он знатного рода и сбежал из дому много лет назад, но имени не знаю.

Она улыбнулась и покачала головой.

– Рано или поздно, ты поймешь, что знаешь.

– То есть? Ты хочешь сказать, что я знаю его?

– Ну, вернее сказать, ты не знаешь его лично. Не было возможности.

– Проклятье, Джилл! Я сыт по горло чародейскими штучками!

– Да ну? Так что ты хочешь узнать?

– Для начала, как ты меня выследила?

– Я отыскала тебя в воде и пламени. Родри почувствовал себя ослом.

– А, забудь об этом. Пойдем в большой зал. Хочу темного эля – и чем темнее, тем лучше.

– Что? Ответов больше не будет? Она улыбнулась дразнящей улыбкой.

– Еще одно. Ираэн? В его жилах есть королевская кровь?

– Есть, но до трона ему далеко. Младший сын младшего сына. Королевство вряд ли тоскует по нему. Я рада, что ты привел его к присяге серебряного кинжала и дал ему возможность следовать за своей Судьбой.

– Я? А что, у меня хоть когда-то была возможность решать и выбирать – за себя или за кого-либо другого?

– О, мы жалуемся. – Она положила руку, легкую, как перышко, ему на ладонь. – Ты чувствуешь себя, словно потерпел кораблекрушение и выброшен в море? Держись! Мне кажется, земля уже близко. Пойдем.

Она поднялась с кровати.

– У Кадмара военный совет, и я посоветовала ему поговорить с тобой. К тому же, тебе не следует валяться тут, в казарме.

– Почему же? Здесь хорошо.

– Не в том дело. Ты нужен мне, чтобы присмотреть за Каррой.

– Здесь?! С ней Дар и двадцать его бойцов!

– Они не знают магии так, как знаешь ее ты, и не сражались в тех битвах, где бился ты. Роддо, не говори мне, будто не понимаешь, что здесь замешано волшебство!

– Хорошо, не буду, хотя мне хочется ошибаться. Ты знаешь, чего хотели те разбойники?

– У меня есть предположение, и я тоже хочу ошибаться. Хотелось бы убедиться, что им были нужны только рабы и золото, но не получается.

– Они хотели убить Карру, да? Джилл вздохнула.

– На самом деле, ее ребенка. В любом случае, кто-то пытался.

– Кто же? Нужно сообщить гвербрету. Он доставит мерзавца в руки правосудия.

– Мерзавец живет там, куда гвербрету не добраться, но сомневаюсь, что смогу объяснить это лучше.

– Боги, как мне осточертело, когда из меня делают дурака!

– Прости, Роддо, но вся соль в том, что я сама не все не понимаю. Преступник живет – погоди, ты ведь встречал Даландру, и немного ее знаешь. Так вот, у нее есть враг…

– Альшандра! Я прав? Женщина-дух, которая преследовала меня в степи?

– Она самая. Понимаешь, она поклялась убить Карру.

– По-моему, она рехнулась. Альшандра, я имею в виду. Напугала меня до умопомрачения, лепетала что-то про свою дочь, и что кто-то пытался похитить ее…

– Поверь, в этом была доля правды. Карра и Дар сделали именно это, хоть понятия об этом и не имеют. Но, видишь ли, я не уверена, что бандиты связаны с Алыпандрой. Возможно, иное зло пришло в эту землю. Пока я не буду знать наверняка, трудно что-то предпринимать.

– Звучит разумно. Не нападай на противника, пока не узнаешь его сильные и слабые стороны.

– Точно. – Джилл накрыла его ладонь своей. – Я действительно рада, что ты здесь. Приближаются великие перемены. Судьба Карры, твоя Судьба – Судьба всего эльфийского народа! – кто знает, что может произойти?

– Понимаю, – на самом деле, он ничего не понимал. – Хочешь, скажу еще что-то странное? Помнишь собаку Карры? Это подарок Перрина.

Джилл выругалась на зависть многим наемникам.

– Знаешь, это одна из тех маленьких вещей, которые могут иметь большие последствия! Значит, в этом замешан Перрин?

– Ну, да. Он пожертвовал даже большим, чем собака. Помнишь мальчика, убитого возле переправы? Он был его внуком. Сердце кровью обливается, когда я вспоминаю его.

– Не сомневаюсь. – В ее голосе была печаль. – Бедный мальчик! Впрочем, у тебя будет шанс отплатить за его смерть завтра. Кадмар уходит с людьми на рассвете.

– Ну-ну. Мы уводим из замка людей, будет ли Карра в безопасности? Ладно, дурной вопрос. В центре города…

– Вопрос вовсе не дурной. Это то, что я имела в виду, говоря о твоих способностях, Роддо. Верно, армия не войдет в запертый город, но предатель может добраться до нее даже здесь. Поэтому я отведу ее к Отону, пока дружина не вернется. Там уж ей точно будет спокойно. – Она немного заколебалась. – Ты ведь не останешься?

– Останусь, если попросишь. Но душа моя жаждет отмщения – за Недда и за сожженную деревню.

Джилл надолго задумалась. Они стояли посреди темного двора; силуэт главной башни четко выделялся на небе, из окон ее лились свет, смех и пение – знакомая картина, привычные звуки, но сейчас Джилл стояла рядом, и Родри казалось, что вместе с нею он переступил невидимый порог какого-то неведомого мира.

– Хорошо, отправляйся с гвербретом, – сказала она наконец. – Мне нужен надежный человек, чтобы присмотреть также и за Даром. Он твердо решил присоединиться со своим отрядом к завтрашнему походу. Я не хочу, чтобы с ним что-нибудь стряслось.

– Я пригляжу. В принципе, лучники не будут лишними. Если, конечно, мы отыщем этих свиней.

– Я отправила Вольный народец на поиски, да и сама много чего могу… Не волнуйся. Мы найдем их.

Начинало светать. Карра сидела на кровати, перебирая подаренные супругой гвербрета шелковые платья, когда дверь отворилась и вошла Джилл. Молния дружелюбно завилял хвостом, Карра подняла голову.

– А вы вовсе не серебряная и не светитесь, – разочарованно протянула Карра.

– Ну, в общем, нет. Это надоедает, знаешь ли, хотя иногда может пригодиться. Как ты себя чувствуешь?

– Очень хорошо. Но все еще чувствую усталость. Могла бы проспать и в три раза больше, но его милость меня разбудил.

– Что поделаешь… Карра, мне нужно кое-что у тебя спросить. Но если не хочешь, не отвечай. Как ты познакомилась с Даром?

– На конном рынке, неподалеку от замка моего брата… где-то с год назад. Он приехал со своими людьми на торг, а я была там со своим братом. Он тогда мерзко пошутил – брат, а не Дар – спросил у кого-то из Народа, не обменяют ли лошадь на меня. Он засмеялся, а Дар подошел и сказал, что не продаст брату ни одного коня. Брат пришел в бешенство, кричал, ругался, и никак не мог понять, почему Дар так сказал. – Карра улыбнулась воспоминаниям. – Дар ответил тогда, что человек, который так жесток со своей сестрой, забьет половину стада до смерти. Вообще это как раз неправда. Брат очень добр со своими лошадьми. Ну, как бы там ни было, на следующий день, когда я гуляла одна, Дар подошел ко мне, и мы разговорились.

– А, – улыбнулась Джилл, – любовь с первого взгляда?

– Что ты! Он мне, конечно, нравился, но ему пришлось ухаживать за мной все лето, прежде чем я поняла, что люблю его. Джилл, он же был первым мужчиной, который захотел меня, а не расположения моей семьи или чего-то еще в этом роде. Ну, правда, лорд Скрейв хотел меня, но он настолько ужасен, и у него так отвратительно пахнет изо рта! – Она содрогнулась. – Впрочем, даже если бы братец и подыскал мне приличного мужа, все равно пришлось бы собирать приданое. Не думаю, что Дар вообще знает, что это такое, а если бы и знал – сомневаюсь, что оно его заботило бы.

– Согласна. Менять тебя на лошадь – омерзительно! Ладно, нам пора идти. Возьми плащ. Отон уже заждался. Я предупредила его вчера.

В большом зале было полно вооруженных людей – кто-то доедал ужин, кто-то допивал последнюю кружку эля, кто-то просто сидел и ждал. Стоя у почетного стола, гвербрет и два благородных господина – видимо, вассалы – рассматривали большую карту при свете очага. Дар отошел от стола и махнул своим людям, чтобы те следовали за ним. Подойдя к Джилл, он церемонно поклонился.

– Доброе утро, любовь моя, – сказал он Карре. – Вижу, ты взяла пса с собой. Отлично. Лучшего стража не сыщешь.

– Уверена, это не понадобится. Со мной все будет в порядке. Дар, ты же будешь внимательным и осторожным? Если я тебя потеряю, мое сердце разобьется от горя!

Он рассмеялся, тряхнул головою, так что волосы взметнулись, словно волна на темном озере Дру, и обнял ее за плечи, чтобы поцеловать.

Покинув замок вместе с Даром и его людьми, они вышли на тихие улицы Кенгарна. То тут, то там сквозь деревянные ставни пробивался свет свечи, изредка, из приоткрытых дверей виднелся свет камина, но в целом город досыпал последние часы перед пробуждением. Они спустились вниз, прошли по аллее, повернули налево, поднялись вверх, перешли по мостику через небольшой ручей, пересекли лужок, мокрый от росы, повернули направо, спустились вниз… Когда Карра подняла голову, чтобы посмотреть на замок, ей показалось, что он намного дальше, чем ей казалось поначалу, и подумала, что с их маршрутом что-то не так. Наконец, они подошли к склону холма – крутому, почти отвесному. Прямо напротив них, между двумя маленькими сосенками, была небольшая деревянная дверь с железными петлями. Отон стоял на пороге и держал в руках свечу.

– Входите, входите, госпожа. Сердечно благодарен за то, что не отвергли мое скромное гостеприимство. Не волнуйтесь, Джилл. Мимо нас даже мышь не прошмыгнет.

– Ничуть не сомневаюсь. Большое спасибо.

Карра поцеловала Даралантериэля на прощание, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. Она не хотела его отпускать. Сердце ныло от страха. Ее преследовала мысль, что Богиня предупреждает ее о грядущей беде.

– Молю тебя, будь осторожен, любимый. Пообещай, что будешь осторожен.

– Настолько, насколько это вообще возможно. Обещаю. – Мягко, но настойчиво, он освободился от ее объятий. – Со мной мои люди, и Родри ап Девабериэль, и если со мной что-нибудь случится, когда они будут рядом, значит, такова моя Судьба, и от нее никуда не денешься.

– Знаю. – Она вытерла слезы и заставила себя улыбнуться. – Тогда убей побольше бандитов, ладно? Я не могу забыть ту женщину…

– Дважды клянусь тебе в этом, любимая. До свидания.

В разгорающемся свете утра он повернулся и ушел, и его лучники последовали за ним. Карра махала ему рукой и старалась улыбаться до тех пор, пока все они не скрылись за поворотом. Отон откашлялся и задул свечу.

– Госпожа, заходите. Город просыпается.

– Да-да, – кивнула Джилл. – Карра, не волнуйся так. Я еду с отрядом, ты же знаешь.

– Нет, я не знала. Но если так правда, это согреет мне душу.

Джилл легкими шагами пошла вверх по холму. Старый коричневый плащ развевался за ее плечами. На полдороге она остановилась, последний раз помахала рукой и вскоре затерялась между домов. В последний момент что-то переливчатое, как лунный луч, слетело с ткани плаща и понеслось, подхваченное просыпающимся ветром. Карра бросилась вдогонку и поймала то, что принес ветер – серебристое перо, длиной с ладонь. Отон что-то пробормотал, Молния негромко залаял, соглашаясь с гномом, пока Карра разглядывала перо.

– Госпожа, нам действительно нужно уходить с улицы.

– Конечно, Отон, прости. Но это перо! Оно же настоящее! Значит, она умеет превращаться в птицу.

– Ну, умеет. Что, так непонятно? И чему вас, молодежь, только учат? Заходите, внутри безопаснее.

Карра спрятала перо в складках накидки и вошла следом за Отоном в деревянную дверь. «Внутри» оказался длинный коридор из красивых каменных блоков, уводящий вглубь холма. Тут и там на маленьких полочках, приблизительно на высоте шести футов, стояли корзины со светящимся мхом. Воздух был удивительно прохладным и свежим. Пройдя около двухсот ярдов, они вошли в круглую комнату пятидесяти футов в диаметре, заставленную невысокими столами и маленькими скамейками. В центре комнаты находился горящий очаг, а над ним висел и испускал пар огромный котел. Карра машинально посмотрела вверх и заметила дымовую трубу, уходящую вверх, а рядом – множество мелких отверстий, откуда, видимо, и поступал свежий воздух. Три двери в стенах уводили в другие туннели. За одним из столов сидели двое мужчин – ростом еще меньше Отона, но моложе – мускулистые и тяжело вооруженные. Они зевали и клевали носом над большими металлическими кружками.

– Остальные еще спят, – пояснил Отон. – А я вчера так утомился, что и заснуть не смог, когда сюда добрался…

Он повернулся и заговорил с гномами на незнакомом Карре языке. Оба подскочили и поклонились ей, затем что-то сказали по очереди.

– Они здесь сторожат по ночам. Заканчивают завтрак. Пожалуйста, госпожа, садитесь вот здесь, возле стены, а я сбегаю, принесу что-нибудь поесть.

Рядом с деревянным шкафчиком Карра обнаружила кресло с высокой спинкой и подлокотниками, небольшое, но очень удобное. Зевнув, Молния улегся у ее ног и положил голову на передние лапы. Тем временем Отон сбегал к очагу и вернулся с тарелкой каши, приправленной маслом, и куском хлеба, затем снова убежал и вернулся с кружкой молока с медом.

– Джила сказала, вам нужно пить много молока ради ребенка, – пояснил он.

Пока Карра завтракала, Отон рылся в шкафчике. Наконец, он извлек оттуда странноватый набор предметов: две продолговатых деревянных подноса, мешочек с песком, несколько острых палочек, и кость, похожую на маленький гребень. Все это он выложил на стол. Белый речной песок он высыпал на подносы и разгладил его до толщины пергамента. Затем с помощью острой палочки начертил на песке несколько линий, разделив дощечку на четыре треугольника, потом отметил на внешних краях дощечки середину основания каждого треугольника и соединил их, разделив поверхность на двенадцать частей.

– Это карта, – пояснил он свои манипуляции. – Так мы, гномы, делаем предсказания, и если на свете есть человек, который нуждается в парочке предсказаний, то это я. Смотри сюда. Каждое поле соотнесено с металлом.

Первое – с железом, второе – с медью, и так далее. Пятое поле – золото, оно соответствует мастерству, и неважно, идет ли речь о работе по камню или по серебру, девятое – олово, наша религия. Понимаешь, мы ценим наших богов, как олово, ибо редко от них можно добиться чего-то ценного.

– Отон! Ты говоришь ужасные вещи!

– Ну-у… Вы, люди, часто клянетесь своими богами, но как часто они помогают вам – несмотря на все ваши жертвы и песнопения? В общем, каждое поле соответствует металлу, но двенадцатое – вот здесь, рядом с первым, они образуют круг – это поле соли, а соль вовсе не металл. Это поле всего скрытого и непонятного, и магии в том числе.

– Интересно. А как можно предсказывать с помощью этого?

– Смотри. Я покажу тебе.

Отон взял другую палочку, поднес ее ко второй дощечке, отвернулся и начал быстро-быстро усеивать дощечку точками. Когда он закончил, на доске было шестнадцать линий из точек и пустое пространство для обдумывания.

– Ну вот, эти вот линии мы называем основными, или материнскими. Нечетные можно соединить и получить первую дочернюю линию, четные дают вторую и так далее. Я не стану объяснять тебе все правила, на это уйдет целый день, и тебе наскучит. Но посмотри, с чего я начну! На железном поле у нас будет голова Дракона. – Он проворно соединил точки в песке в единое изображение. – Так, смотрим дальше. О! Маленькая Удача на соляном поле. Меня это радует, знамения не предвещают ничего ужасного. Может и не все будет хорошо, но – ничего ужасного.

Карра увлеченно наблюдала за его действиями. Отон бормотал что-то себе под нос на разных языках, размышлял над точками, время от времени вырисовывая фигурки на полях. Когда все было готово, он долго качал головой и смотрел на доску.

– Отон, не тяни! Скажи, что ты видишь?

– Ну, я не уверен. Гм. С этими пророчествами всегда так. Чем сильнее оно тебе необходимо, тем меньше в нем ясности. Впрочем, кажется, все кончится хорошо. Понимаешь, я недавно отправил письмо родным, выясняя, можно ли мне вернуться домой. В молодости я натворил делов… ну, это было давно, и вдобавок у меня есть пара красивых камешков, так что я даже смогу заплатить штраф, если будет нужно. – Он сделал паузу и задумчиво покусал усы. – Похоже, что они примут меня обратно, но меня смущает вот это, – он показал на третье поле. – Дорога на поле ртути. Обычно это означает долгое незапланированное путешествие. Меня это немного волнует.

Карра присмотрелась повнимательнее, но Дорога оказалась обыкновенной линией из четырех точек. Ей это ничего не говорило.

– А разве это не может означать то путешествие, которое мы уже проделали? Я имею в виду, когда ехали сюда. Я…

Тихий свист прервал ее и заставил поднять голову. Молодой гном, с клинком наготове, медленно подходил к столу. Неожиданно Отон тоже свистнул и затаил дыхание.

– Не шевелитесь, госпожа. Просто замрите. Как камень. Пожалуйста.

Спокойный настолько, что Молния даже не пошевелился, гном подошел к столу, медленно замахнулся, выждал – и с силой ударил мечом в пол, совсем рядом с локтем Карры. Карра отшатнулась, когда что-то хрустнуло – и из-под лезвия брызнула струйка бледной слизи. Второй охранник бежал к ним, что-то невнятно выкрикивая; Отон стремительно выскочил из-за стола, чтобы посмотреть, как молодой гном переворачивает измятую, длинноногую тварь кончиком меча. Все трое мужчин умолкли на несколько секунд.

– Видишь эту бурую отметину у него на брюхе? Словно кубок на высокой ножке? Мы называем его Смерть-в-бокале. – Отон повернулся к Карре. – Это паук – вернее, это то, что от него осталось. Размером с твой кулак. Ядовитый что надо. Вернее, как не надо…

– Фу! Какая мерзость! – Она посмотрела на потолок и содрогнулась, представляя себе, как целое гнездо пауков лопается и падает ей на голову. – А их здесь много?

– Их здесь вообще нет, госпожа. В наших туннелях их невозможно найти. Они трусливы, как и большинство животных. При желании их можно отыскать разве что под камнями высоко в горах, да и то – поискать придется.

– А как тогда… – Она умолкла, читая ответ на их лицах. – Вы хотите сказать, что кто-то принес его сюда?

– Да. – Отон посмотрел вверх. – А еще, бьюсь об заклад, его можно было сбросить сюда через воздуховод. Сбросить и быстренько смыться. Наверху есть еще один этаж, вроде галереи, чтобы рабочие могли прочищать воздуховоды. Туда любой мог забраться, и никто бы не заметил. – Он повернулся и отдал молодому гному какое-то распоряжение на своем языке; тот незамедлительно скрылся. – Я послал его за хозяином. Нужно разбудить всех. Если поднимем шум, скорее всего, тот, кто это сделал, скроется. Не беспокойтесь, госпожа. В компании безопасно!

Карра отпустила ошейник Молнии и села, чувствуя ужас от того, что ей пришлось выслушать. Кто-то только что попытался убить ее, а она даже не знает, за что.

Утром, благодаря помощи своих вассалов, гвербрет Кадмар уже имел в своем распоряжении две сотни солдат, и замок с трудом вмещал такое количество народу. Длинные вереницы всадников проезжали по улицам Кенгарнаи, покидали город через разные ворота, и лишь внизу, на равнине, разделялись на отряды. Родри и Ираэн, будучи серебряными кинжалами, отнюдь не рассчитывали на особое положение и привычно намеревались ехать в арьергарде, глотая пыль, поднятую целым войском, но один из людей гвербрета отыскал их и с легкой завистью сообщил, что им придется ехать возле его милости.

– Все из-за этой чародейки, понимаете. Она сказала, лорду, дескать, лучше вас ее указаний никто не выполнит. Поди пойми, что она в виду имела.

– Да уж, – кивнул Родри. – Джилл большая охотница до загадок, особенно поутру.

Впрочем, вскоре им все стало ясно. Проследовав за гонцом в начало колонны, они подъехали к гвербрету и его лордам – те негромко совещались о чем-то. И, хотя сам гвербрет улыбнулся и дружелюбно кивнул при их появлении, его вассалы, Матик и Гвинард, кисло поморщились. Пока они ожидали, когда гвербрет уделит им время, Родри лениво огляделся, осматривая солдат. У всех были хорошее доспехи и оружие, и довольно часто на глаза ему попадались люди с повадками бывалых бойцов. Чуть поодаль ехали Дар и его отряд, и молча ожидали приказа гвербрета – их длинные луки со снятыми тетивами, укрепленные возле седел, торчали, словно пики; короткие, охотничьи, качались на луке седла – под рукой и наготове. Родри помахал Дару, затем посмотрел на небо и тихо выругался. Вверху над ними парила невиданная птица – похожая на сокола, но если зрение не изменяло ему, серебряного цвета. Она что-то несла в когтях, что-то, похожее на сумку. Птица сделала несколько кругов и повернула на запад.

– Ваша милость? Простите, что прерываю вас, но нам нужно ехать на запад. Наш проводник только что прибыл.

– О, правда? – Кадмар машинально поднял голову и увидел птицу, рассекающую ветер на достаточно большом расстоянии от них, чтобы можно было судить об истинных размерах. – Что это? Обученный сокол?

– Вроде того, ваша милость. Джилл всегда умела находить общий язык с животными. По-видимому, она едет где-то вперед и чем-то приманивает птицу. В общем, нечто в этом духе.

– Ей виднее. Хорошо, едем. За мной!

Все утро сокол указывал им дорогу. Изредка птица парила прямо над их головами, словно Джилл проверяла, смотрит ли на нее Родри. Большую часть времени она летела так высоко, что только эльфийские глаза могли рассмотреть ее в небе, но при этом неуклонно двигалась на запад, от Кенгарна к высокогорью. Вскоре местность стала холмистой, густо поросшей лесом на вершинах холмов и кустарником – в неглубоких долинах. «Неплохое место для разбойников, – подумал Родри. – Можно и устраивать засады, и разбивать лагерь, можно прятать добычу, выставлять стражу на холмах и рассылать разведчиков. Как хорошо, что в этой маленькой игре в прятки на нашей стороне магия!»

Пока ехали, Родри смог получше рассмотреть двух лордов, скачущих рядом с гвербретом. Гвинарду из Брин Кок было не больше девятнадцати – он стал лордом всего год назад, когда его отец скончался от болотной лихорадки. Русоволосый и кареглазый, он был неглуп и достаточно вежлив, однако ничем особенно не выделялся – обычный парень, преданный своему гвербрету. Матик из Дан Морвелин был совсем другим. В жилах его клана наверняка текла эльфийская кровь, это было видно по его молочно-белым волосам и стальным глазам, но сам Матик не унаследовал ни открытости, ни чувства юмора этой расы. Его лицо напоминало Родри деревянную маску. Он редко хмурился и никогда не улыбался, слегка отстранение слушая и наблюдая за всем, что происходило вокруг. Даже когда гвербрет заговаривал непосредственно с ним, он отвечал вежливо, но кратко – словно скупился на слова.

Улучив минутку, когда лорды были достаточно далеко, Родри перекинулся с Ираэном несколькими словами.

– Что ты думаешь про Матика?

– Ничего. А что?

– Присмотри за ним. Есть в нем что-то, что меня тревожит.

– Ты волнуешься, что…

– Что он не слишком лоялен к его милости.

В глазах Ираэна мелькнуло множество вопросов, но гвербрет уже окликнул отставших серебряных кинжалов, и вопросы остались незаданными. Часа за четыре до заката войско достигло вершины холма, на склонах которого росли высокие буки. Сокол медленно покружил над холмом, затем камнем упал вниз и скрылся в орешнике.

– Мой господин! – позвал Родри. – Джилл хочет, чтобы мы остановились здесь. Неподалеку есть ручей, и можно разбить лагерь. Могу ли я съездить в лес и поискать ее?

– Хорошо, серебряный кинжал. Мы будем ждать твоего сигнала.

Родри спешился, передал поводья Ираэну и уверенно зашагал вниз по склону. Вскоре он вышел к ручью и увидел Джилл, уже в человеческом облике. Она была босиком, но одетая – в штаны и тонкую серую тунику, какие носят в Бардеке. Позади нее на траве лежала пустая сумка. Стоя на коленях, чародейка черпала родниковую воду ладонями и медленно пила. Родри показалось, что Джилл стала еще тоньше и прозрачнее, чем раньше.

– Тебе холодно?

– Сейчас нет. – Она отряхнула ладони, и встала. – Но будь уверен, ночью я потребую твое одеяло. Понимаешь, соколу много не поднять.

– Верю. – Несмотря на все годы, прожитые бок о бок с магией, Родри все еще не постиг, как может Джилл так легко относиться к своим превращениям. – Я так понимаю, мы на верном пути?

– Точно. Разбойники рядом. Думаю, отряд может расположиться возле ручья и дать лошадям передохнуть, а потом уже – атаковать. Конечно, бандиты выставили стражу, но лучники Дара смогут их убрать без лишнего шума.

– Да уж, это правда. – Родри рассмеялся. – Я сейчас схожу за остальными, а потом мы перемолвимся с гвербретом.

– Хорошо, и скажи Кадмару, чтобы никто не разжигал костры. Дым нас выдаст быстрее всего. Ладно, разбивайте лагерь, я скоро вернусь.

Похлопав его по плечу, она скрылась за деревьями, и даже его эльфийские глаза не смогли определить, куда она подевалась. «Магия», подумал он, возвращаясь к отряду.

Выяснилось, что разбойники стоят лагерем в пяти милях от холма. На закате, когда Джилл вернулась, она провела Родри и гвербрета вниз по течению ручья, до места, где ручей водопадом стекал с обрыва и впадал в речку, протекавшую ниже.

Тщательно вглядываясь сквозь деревья, они увидели, как река, будто серая лента, вьется по зеленой равнине и скрывается за горизонтом. Далеко на западе поднималась дымка, словно подожженная заходящим солнцем.

– Вон там! – крикнул Родри, показывая вдаль. – Дым от костров! Прямо за изгибом реки, на западе, ваша милость.

– Клянусь богами, в твоих жилах течет эльфийская кровь, серебряный кинжал! – Кадмар прикрыл ладонью глаза. – Ничего такого я не вижу, но поверю тебе на слово.

– Я уже провела разведку, ваша милость, – сказала Джилл. – Около пятидесяти человек, стоят на реке, наглые донельзя. Лагерь самый настоящий, с палатками, и даже есть несколько телег – видимо, для добычи.

Кадмар выругался.

– Ничего, скоро мы их немного укоротим. Что с пленниками?

– Они крепко связаны и прикованы друг к другу. Их держат между лагерем и телегами.

– Думаю, мы нападем на рассвете. Ехать ночью будет трудно, но если мы атакуем утром, мы сметем их как крыс – кем они и являются, на самом деле.

Джилл взяла у Родри одеяло и еду, но отказалась идти с ним в лагерь. Отведя гвербрета обратно к лорду Гвинарду, Родри начал искать Ираэна. Нашел он его рядом с лордом Матиком, на краю лагеря. Лорд рассказывал Ираэну длинную историю о родословной своего коня. Было видно, что он изо всех сил старается сократить рассказ, но Ираэн продолжал задавать невинные простодушные вопросы, и Матику приходилось отвечать на них. Наконец, когда солнце совсем закатилось, и на лагерь спустились сумерки, Ираэн поблагодарил его светлость и позволил ему, наконец, сбежать. Родри, давясь от смеха, подождал, пока Матик не скроется на противоположном конце лагеря, и лишь тогда подошел к Ираэну.

– Ты чего это? – обратился он к другу, вытирая проступившие слезы.

– Ты про Матика? А, ерунда. Просто ты сказал приглядеть за ним. Ну, я расстелил постель и все такое, и пошел его искать. Он как раз вышел к вон тем деревьям, и я уже готов был подумать, что он отошел по нужде, или что-нибудь в этом роде, но вдруг заметил его кинжал.

– То есть?

– Он держал в руке обнаженный кинжал. Как будто рассматривал клинок. Вертел его туда-сюда, будто зайчики пускал.

– Боги! Он мог подавать сигналы! Если бы кто-то следил за нами, когда солнце садилось…

– Именно это я и подумал, – Ираэн угрюмо кивнул. – Но мы не можем это доказать, да и вполне может оказаться, что мы ошибаемся, и он просто нервничал. Многие люди играют с оружием, чтобы успокоиться.

– Да, может быть.

– Ну, я и подумал, что если он нервничает, ему нужно отвлечься и поговорить с кем-нибудь. А остальное ты видел.

– Будь я знатным господином, сегодня вечером ты сидел бы на почетном месте и получил бы лучший кусок жареной свинины!

– Ну, ты не лорд, так что пойдем есть хлеб с сыром. Я бы сейчас съел волка, с шерстью и костями.

В тот же вечер Родри удалось поговорить с Даром наедине. Дар был принцем, но принцем народа Запада, и никому не разрешил бы осматривать своих лошадей вместо себя. Так что Родри улучил минутку и спустился в долину, где паслись лошади, следом за ним.

– Рад снова тебя видеть, – сказал Дар по-эльфийски. – Мы все очень скучали по тебе, с тех пор, как ты оставил нас.

– А я скучал по Народу. Как твой отец?

– О, с ним все в порядке. Сейчас он с Калондериэлем. А я захотел попутешествовать в одиночку, и никак не возьму в толк, почему старшие настояли на этом эскорте.

– Они не сказали, почему? Вы ведь не люди, стража не ходит за вами просто так – для красоты или почета.

В слабом свете звезд Родри увидел, как принц улыбается.

– Я тоже так подумал. Но Калон сказал, что во сне к нему пришла чародейка и сказала сделать именно так.

– Даландра?

– Правильно, так ее зовут.

Родри встряхнулся, как мокрая собака. Воистину, грядут великие события! Дар посмотрел по сторонам, на его лице блуждала задумчивая улыбка.

– Что ты скажешь о моей Каррамейн?

– Она красивая, добрая, чуткая девушка.

Улыбка Дара стала еще шире. Он опустил глаза и стал ковырять в земле носком сапога.

– Слушай, я не очень хочу об этом говорить, – нахмурился Родри. – Но не будет ли это большим горем для тебя и для нее? Я имею в виду, ты выглядишь молодо, но ты проживешь в десять раз больше, чем она.

– Не хочу об этом слушать! – огрызнулся Дар. – Все твердят мне об этом. Мне наплевать. Мы будем счастливы, сколько сможем, это все, что я знаю! Хватит!

– Прости, пожалуйста…

– Да нет, ты прав на самом деле. Но, веришь ли, с момента, как я ее увидел – она была такая красивая, тогда, на рынке, и так нуждалась в помощи, из-за своего поганого брата, и… я пытался сказать себе, что все это неправильно, а потом поехал узнать, все ли с ней в порядке, и… – Он пожал плечами. – Знаешь что, Родри? Она первая взрослая девушка в моей жизни, младше меня по возрасту. В этом есть что-то удивительное, правда?

Родри выругался сквозь зубы, но не из-за Дара. Молодой принц говорил правду, среди эльфов молодежь стала редкостью. Интересно, подумал он, сколько лет пройдет, прежде чем Народ уйдет навсегда?

– Ну, по крайней мере, у вас будет замечательная девчушка, – помолчав, улыбнулся Родри.

– Дочь? Темное Солнце, откуда ты знаешь?

– Называй это предвидением. Пойдем отсюда, пора возвращаться.

За несколько часов до рассвета капитан гвербрета начал шепотом будить солдат. В кромешной темноте они надевали доспехи, седлали лошадей и выезжали шагом, – ехать быстрее не позволяла темнота. В нескольких сотнях ярдов от лагеря, Родри заметил Джилл, уже поджидающую их. Отъехав от колонны, он приблизился к ней. Ираэн последовал за ним.

– Твой конь выдержит нас двоих? – спросила она. – Я ведь не ношу кольчуги…

– Боги, да ты весишь не больше ребенка! Едешь с нами?

– Буду показывать дорогу. Дай мне руку, и едем к лордам.

Родри помог ей сесть в седло, затем пристроился сзади. Подъезжая к отряду, он еще раз напомнил Ираэну, чтобы тот присматривал за лордом Матиком в предстоящем сражении. Джилл повела их вниз с холма, потому на равнину, кружным путем, пользуясь зарослями как укрытием.

Была ли это магия, или просто умело выбранный путь, но они подошли к лагерю бандитов довольно быстро и заняли очень хорошую позицию на небольшой возвышенности сразу за лагерем противника. Дар отправил четверых пеших бойцов, чтобы те позаботились о часовых. Когда на небе показалась первая полоска рассвета, все четверо вернулись, искрясь весельем и притворно жалуясь, что все вышло слишком легко. Джилл соскользнула с седла и позволила Родри занять прежнее место.

– Ваша милость! – прошептала она гвербрету. – Пусть вас хранят боги. Я найду вас после битвы.

Она повернулась и побежала в ту сторону, откуда они пришли. У Родри не было времени следить, куда она исчезла. Преимущество неожиданности невозможно сохранять долго. Когда гвербрет вытащил дротик из чехла у правой ноги, каждый в отряде сделал то же самое – с холодящим душу звуком лязгнувшего металла.

– Вперед!!! – крикнул Кадмар.

Солдаты пустили лошадей в галоп, и ворвались в лагерь в ту самую минуту, когда раздался первый панический вопль. Отряд гвербрета нахлынул, словно волна, выкрикивая боевые кличи и потрясая дротиками. Браги метались, охваченные ужасом, выскакивая из-под одеял, судорожно нащупывая оружие… Река позади лагеря отрезала путь к отступлению. Чуть поодаль, в нескольких сотнях ярдов слева, разбуженные пленники в восторге прыгали на месте, пытаясь освободиться от пут и выкрикивая имя гвербрета. Справа, примерно на таком же расстоянии, испуганно ржали лошади.

– Бросай! – прокричал Кадмар.

Дротики мелькнули в воздухе, блеснув стальными наконечниками. С шипением и свистом посыпались на мечущихся бандитов эльфийские охотничьи стрелы. Родри отметил лишь несколько попаданий, но в первую очередь он рассчитывал на панику – и он получил ее. Отталкивая друг друга, истерически визжа, бандиты метались, спросонок не находя оружия.

Среди всей этой неразберихи выделялся закутанный в плащ гигант. Он размахивал мечом, выкрикивал приказы, но его никто не слушал. Бандиты бежали в разные стороны, а следом за ними вскачь неслись воины с мечами наголо… Они рубили направо и налево, пересекая лагерь, потом разворачивались и неслись к реке. Тут и там отдельные смельчаки пытались оказывать сопротивление, но большинство обратилось в бегство. Несколько бандитов, с мечами наготове, бежали к пленникам.

– Отрежьте их! – крикнул Родри и разразился неистовым хохотом берсерка.

С десятком солдат за спиной, он погнался за несостоявшимися палачами, готовый снести все, что встанет у него на пути. Мечи сверкнули, чтобы преградить ему путь – несколько разбойников услышали стук копыт за спиной и обернулись, но было поздно. Началась бойня. Внезапно лошадь Родри вскрикнула и взвилась на дыбы. Он заставил ее опуститься, но лошадь упала на колени, и Родри едва успел откатиться в сторону, чтобы его не придавило. Мгновенно вскочив на ноги, Родри одним ударом заколол разбойника, убившего лошадь. Ираэн что-то кричал ему, но Родри мог лишь смеяться. Подобрав с земли чужой щит, он полоснул по ногам другого разбойника, а когда тот упал, быстро перерезал ему горло. В эту секунду до него дошел смысл тех слов, что кричал Ираэн:

– Сюда! Вожак хочет сбежать!

Ираэн потрясал окровавленным мечом, показывая на крытые повозки, стоявшие за спинами пленников. Вместе с солдатами, которые следовали за ним, как за своим капитаном, Родри устремился вперед, расталкивая рыдающих женщин и детей, видя перед собой лишь плащ своего врага. Тот бежал к лошадям, привязанным к дереву позади повозок, но было видно, что ему уже не успеть. Массивный и неуклюжий, он скорее переваливался на своих кривых ногах, чем действительно бежал.

Через секунду вожак остановился, повернулся к ним и сорвал плащ, обматывая его вокруг руки, как щит. Солдаты за спиной Родри закричали – что-то среднее между боевым кличем и воплем ужаса – и даже сам Родри заколебался на секунду, чем враг незамедлительно воспользовался и прижался спиной к повозке.

Это был не человек. Это казалось невозможным, но без плаща он выглядел еще более огромным – пожалуй, его рост превышал даже семь футов, а туловище венчала копна жестких волос, словно у героя древних легенд – во всяком случае, он красил их известью по древнему способу так, что они бесцветной гривой поднимались от самых бровей и падали на спину водопадом. Настоящий цвет его лица было невозможно определить – синие, фиолетовые, зеленые татуировки покрывали каждый дюйм его кожи. Мускулистые руки были покрыты красными и синими татуировками, как перчатками. Враг облизнул тонкие губы, оскалил клыки, подобные волчьим, и зарычал.

Родри расхохотался.

– Все назад! – крикнул он в неописуемом восторге. – Оставьте его мне!

Он был всего лишь серебряным кинжалом, но солдаты послушно выполнили его приказ. Его противник засмеялся, и смех был похож на раскаты грома. Легко вспрыгнув на повозку, он принял боевую стойку.

– У тебя есть щит, человек. Но я выше.

– Ну, значит, это честный бой.

Хотя Родри и дрожал от бешенства, разум его оставался холодным. Победа в поединке зависела от силы его левой руки. Ему предстояло держать щит очень высоко, словно зонтик от солнца, какими балуются придворные дамы в Дэверри, и молиться, чтобы он выдержал удары. Чуть опустив щит, для отвода глаз, Родри шагнул вперед – медленно, очень медленно, как ему казалось, пересекая неровную площадку – сделал ложный выпад, заметил стремительный блеск лезвия, и машинально подставил щит, ловя тяжелый клинок на умбон. Медная тарелка развалилась пополам, словно масло под ножом – но клинок застрял на несколько секунд, и Родри успел полоснуть противника по руке. Кровь брызнула из-под острия и медленно, очень медленно стала пропитывать рукав.

Родри отшатнулся в тот самый момент, когда вожак ударил обратным взмахом – достигни он цели, Родри рассекло бы пополам. Секунду они смотрели друг на друга, тяжело переводя дыхание; затем Родри начал заходить слева.

Его противник, прижимаясь спиной к телеге, медленно поворачивался, следя за его действиями. Потом нервы сдали – и он нанес удар. Родри вскинул руку со щитом, услышал сухой треск дерева, и полоснул наотмашь быстрее, чем половинки щита упали наземь. Позже он осознал, что этот удар был его последним и единственным шансом, но в то мгновение он лишь чувствовал веселье – неистовое, испепеляющее подобно пламени – и бил со всей своей силой, вкладывая в удар все свои умения, весь боевой опыт и всю ненависть к врагу. Огромный меч просвистел над его головой, замер, дрогнул – и вывалился из холодеющих пальцев, в то время как противник Родри всхрапнул и навалился грудью на клинок, глубоко засевший в его внутренностях. Освободив меч, Родри с отвращением вытер его от дымящейся крови врага и медленно спрятал в ножны.

Когда туман боевого безумия немного рассеялся, он, слегка пошатываясь и жадно глотая воздух, почувствовал, как липкий пот ручьями стекает по спине. Голова кружилась, в ушах шумело, и он плохо осознавал, где находится и что происходит. Все вокруг него кричали и радостно смеялись; подняв голову, он увидел Кадмара, распихивающего нахлынувшую толпу.

– Храни нас Великий Бэл! – прошептал гвербрет. – Что это?

– Не знаю, ваша милость.

Переведя дыхание, Родри повнимательнее присмотрелся к лицу поверженного врага и второй раз за день испытал потрясение: все орнаменты татуировок были эльфийскими. Он уже видел такие на лошадиных попонах и шатрах в Западных землях: фигурки животных, травяные узоры и даже несколько букв эльфийского алфавита.

– Дайте Джилл дорогу, – прокричал Кадмар. – И, кто-нибудь, принесите Родри воды!

Джилл, как оказалось, уже несла флягу. Отдав ее серебряному кинжалу, чародейка долго и молча смотрела на труп. При ярком свете солнца Родри снова поразился тому, насколько худым стало ее лицо и бледной – ее кожа. Он медленно потягивал воду, пока она продолжала изучать мертвеца.

– Мне страшно, – наконец произнесла она. – Он в точности такой, как я и предполагала.

– Действительно? – поднял брови Кадмар. – Тогда, может быть, ты расскажешь нам, что это такое?

– Конечно, ваша милость. – Она извлекла из-под рубашки шелковый мешочек, развязала его и показала им квадратную костяную пластинку со стороной около трех дюймов.

Родри подошел и заглянул гвербрету через плечо. На пластинке была вырезанная картина, разукрашенная тонкими цветными штрихами. Когда-то, видимо, портрет казался почти живым, но даже неопытный в искусстве Родри мог понять, что картинка не просто старинная, а древняя, ее создавали очень давно, возможно, еще до основания королевства.

Искусный мастер изобразил каждый волосок, каждую деталь одежды – так, что их, казалось, можно было потрогать. На картинке была изображена голова и плечи существа, очень похожего на то, что лежало перед ними: такая же грива, такое же треугольное лицо и тяжелый подбородок, и только татуировки были другими – черточки да точки. Кадмар грязно выругался.

– Джилл, откуда это? Что это за существа?

– Я достала это к югу от Бардека, ваша милость, на островах, где живет ныне народ Запада. Что до этих чудовищ, то эльфы зовут их Мерадан, «демоны», а их собственное имя – Гэл да» Таэ, что значит «Лошадиные Братья».

Все старые сказки, глубоко похороненные в памяти Родри, мигом ожили.

– Орда!

– Верно, серебряный кинжал. – Джилл слегка улыбнулась. – Ваша милость наверняка помнит легенды о городах Народа, разрушенных демонами в незапамятные времена? Они действительно были стерты с лица земли, но не демонами, а созданиями из плоти и крови. – Она пнула труп кончиком сапога. – Такими вот, как он. Похоже, что они не слишком изменились. Хорошо научились делать татуировки, и все. Такие же кровожадные до сих пор.

Кадмар угрюмо кивнул и вернул пластинку чародейке.

– Они пришли на восток, – процедил Родри. – Это сулит неприятности.

– Ты, как всегда, мастер преуменьшить, – Джилл спрятала пластину обратно в мешочек.

– А что им нужно? – спросил Кадмар.

– Не знаю наверняка, но бьюсь об заклад – то же, что и всегда: земля, рабы, драгоценности и прочие безделушки. – Джилл подняла голову. – Ваша милость, посмотрите на его руки. Видите, его пальцы отрублены? Воины его народа делают это сами, чтобы не знать другого ремесла, кроме войны.

Кадмар содрогнулся.

– Откуда ты все это знаешь?

– Вычитала в эльфийской книге, написанной одним из спасшихся от Великого Пламени. Так эльфы называют падение своих городов. Это было более тысячи лет назад, но они до сих пор все отлично помнят. Хотела бы принести ее вам, чтобы ваш писец прочитал ее вслух в большом зале, Ваши воины должны знать, с чем им придется столкнуться.

Кадмар вскинул голову, как олень, готовый ударить волка. Родри рассмеялся.

– О, Госпожа Смерть будет довольна. Ее замок наполнится гостями, за столами поместятся тысячи. Ты об этом, Джилл?

– Да. Ваша светлость, я молю богов неба и земли, чтобы это оказалось ошибкой, но сердце мое предчувствует, что всех нас ждет война – война даже более ужасная, чем та, что пережили Западные Земли.

– Скоро? – угрюмо спросил гвербрет.

– Очень скоро, государь. Очень скоро.

Родри запрокинул голову к небу и залился душераздирающим смехом. Солдаты слушали его в полной тишине, и каждый чувствовал, как кровь в жилах превращается в лед.

Отряд добирался домой целых два дня, потому что с ними были спасенные пленники и раненые. Пока солдаты поднимались на холм Кенгарна, Карра, Отон и целый отряд гномов, вооруженных топорами, ждали в воротах замка Кадмара. Сперва девушка ничего не могла различить в клубах пыли, закрывшей войско, и ее сердце стиснулось от нехорошего предчувствия, но тут от толпы отделился Дар и рванулся к ней.

– Хвала богам! – выдохнула она, позволяя подхватить себя на руки. Пока она дрожала в его объятиях, он гладил ее волосы.

– Я здесь, любимая. Я вернулся, как обещал. Отон презрительно фыркнул.

– Себялюбивый молодой болван, – глубокомысленно заметил он. – Я абсолютно не беспокоился за него.

– Что?! – Дар отпустил девушку и повернулся к гному. – Что ты сказал, старик?

– То, что слышал, эльфийский хлыщ. Кто-то пытался убить твою жену, пока ты ездил по долинам и играл в солдатиков.

Дар застыл на месте.

– Нет, у них ничего не получилось, – перебила Отона Карра. – Ну, это может звучать глупо, но Отон и его люди спасли мне жизнь, действительно спасли.

– За это – примите мою вечную благодарность.

Карра никогда не видела, чтобы Дар говорил так медленно, так четко, взвешивая каждое слово – принц просто дрожал от плохо скрываемой ярости.

– Кто пытался причинить ей вред?

– Я не знаю, мой господин, – Отон моментально сменил и тон, и манеру разговора. – Он сделал это тайком, мы не смогли поймать его.

– Если поймаю, убью его собственными руками. – Дар обнял Карру за плечи и прижал ее к себе. – Какую награду вы хотите?

Отон подумал с минуту и тяжело вздохнул.

– Не нужно награды, принц. Мы были рады служить госпоже. Может быть, когда-нибудь мы вспомним об этом и попросим вас об ответной услуге.

А вокруг них спешивались солдаты, пажи и конюхи принимали лошадей и расседлывали их, бойцы снимали доспехи и заходили в большой зал, чтобы выпить эля. Людям Дара пришлось стать плотной стеной, чтобы оградить принца и его жену от суматохи.

– Джилл с вами? – поинтересовалась Карра.

– Волшебница? – переспросил Дар. – Нет, она покинула нас неподалеку от города. А вон идет Родри. Рядом с ним, видишь, Ираэн ведет лошадь? Она принадлежала вожаку бандитов.

Карра посмотрела, и у нее перехватило дыхание. Ей никогда не приходилось видеть такого великолепного животного, больше восемнадцати пядей в холке, с широкой грудью и мощной шеей. Породистый гнедой жеребец, с белой гривой и хвостом, он размеренно ступал, словно чувствуя, что на него смотрят. Родри передал пажу свою собственную лошадь, затем протиснулся через толпу к друзьям.

– Отон, – протянул он зловещим шепотом. – Мне нужно с тобой кое-что обсудить…

– О, вспомнил? – Отон погрустнел. – Сейчас ты скажешь, что я должен тебе деньги, хотя со всеми неприятностями, в которые ты меня втравил – с переправой и вообще – я не понимаю, за что мне следует давать тебе хотя бы одну монетку!

– Если бы ты поехал без меня и Ираэна, тебя пришили бы еще задолго до переправы. Вот почему!

– Ну, в этом тоже есть логика. Ладно, мои деньги лежат в гостинице.

– Хорошо. Попробуй только не сбегать за ними.

Карра была по-настоящему шокирована тем, как Родри, которого она считала едва ли не образцом благородства, торгуется из-за горсти монет.

Вечером в большом зале гвербрет праздновал свою победу, а его супруга искусно превратила торжество в празднование свадьбы Карры – по людским обычаям. Прежде чем бард пропел хвалу победителям и началось настоящее веселью, гвербрет поднял кубок с медом за молодую пару и произнес цветистую речь, а бард спел хвалебную песнь – возможно, наскоро слепленную из старых, подходящих к случаю, но весьма красивую. Сплетя руки, Карра и Дар по очереди выпили медовый напиток из настоящего стеклянного бокала, привезенного из Бардека через Аберуин.

И, хотя обычай требовал разбить его, он был слишком ценным, да и все равно, шепнула Карра своему мужу, она уже не была невинной девушкой. Дар весело согласился с ней и передал бокал очень довольному сенешалю.

Позже, когда закончились песни и здравицы, винопитие и пирование, гвербрет призвал музыкантов, и под красивейшие звуки арф и барабанов эльфы и люди, взявшись за руки, пошли хороводом по обычаю пограничья. Потом пошли парные танцы. Карра, как положено, потанцевала с Даром и присела на скамью рядом с женой гвербрета, чтобы передохнуть. Та тихо взяла ее руку и молча пожала.

– Благодарю за честь, госпожа, – смутилась Карра.

– Не за что, дитя мое. Мы должны веселиться, пока еще есть время. – Темные глаза Лабанны погрустнели. – Знамения предвещают беду, и новости не радуют.

Карра кивнула и придвинулась ближе. В центре большого зала раздавались звуки музыки, и медленно кружились танцоры, и девушке показалось, что они скорее плетут невероятно древнее заклятие, чем празднуют обычную свадьбу. Повернувшись к окну, Карра услышала негромкий крик сокола, или какой-то другой хищной птицы, медленно поднимающейся в ночное небо на крыльях усиливающегося ветра…