Остаток недели тянулся бесконечно. Синтия хватала трубку телефона, не дожидаясь даже включения автоответчика, но каждый раз это был не Реджиналд. Конечно, после их размолвки ей нечего было ждать его звонка, но она продолжала надеяться. А в пятницу, закончив дела у Конроев, она бросилась бегом к его дому, но одумалась и повернула обратно, к автобусу, – испугалась, что он не пустит ее на порог. Вернувшись в Оук-Парк, быстро приготовила обед для Грегора и Линнет, собиравшихся поесть перед тем, как уехать на уик-энд в спортивный лагерь, включила машинку и попыталась работать, но в голову ничего не приходило. И неудивительно, ведь все ее мысли были с Реджиналдом, у него дома, в тепле его спальни...

Она рано легла спать, беспокойно проворочалась всю ночь и встала утром с головной болью. Правда, выяснилось, что она все же не забеременела. Однако к вполне объяснимому чувству облегчения, которое Синтия испытала, как ни странно, примешивалось некоторое разочарование, что она отнесла на счет гормонального дисбаланса.

Синтия бросилась к телефону, чтобы рассказать о новости Реджиналду. Увы, холодный, записанный на магнитофонной ленте голос предложил ей оставить сообщение, и она бросила трубку, не желая доверять информацию бездушной, как ее назвал Реджиналд, машине. Ладно, придется действовать по ею же разработанному плану и оставить в понедельник записку.

Бетси с Питом уехали на уик-энд к его родителям, так что суббота тянулась, как старая, вялая жвачка. Синтия нехотя прошла по магазинам, чтобы хоть как-то убить час-другой, даже угостила себя мороженым с соусом «Меле», чтобы оттянуть момент возвращения в свои пустые комнаты.

Наконец она отправилась домой, намереваясь работать весь вечер. Теперь-то, когда все ее волнения позади, роман должен пойти. Но не тут-то было. Она печатала, перечитывала, зачеркивала, печатала снова, вытаскивала листы и бросала их в мусорную корзину, вставляла новые, снова зачеркивала, снова бросала в корзину... Отчаявшись, выключила машинку, спустилась вниз и сварила себе спагетти, потратив сорок минут на чесночно-чилантровый соус с чили и дыней.

Синтия сидела одна в большом доме, который обычно был полон народу, и тосковала... Грегор уехал вместе с Линнет и не вернется раньше утра понедельника. Крис переживал второй медовый месяц в Авроре. И что хуже всего, в ответ на ее многочисленные звонки Кормаксу каждый раз включался автоответчик все с тем же предложением оставить сообщение. Синтия даже пожалела, что не приняла приглашения родителей приехать к ним на два дня. Теперь-то она с радостью бы поехала, но в пятницу еще не знала, какими все же будут последствия ее ночи с Реджиналдом, а в состоянии нервного ожидания проводить время в компании шумных племянников было непросто.

Никогда в жизни Синтия так не тяготилась своим собственным обществом. И никогда не приветствовала наступление понедельника с таким нескрываемым облегчением. Она отправилась в дальний путь в Эванстон, впервые наслаждаясь толкотней в метро и в автобусе. С особым удовольствием она обдумывала, что предложит вниманию семейства Конрой, когда вечером они все соберутся дома, и что же именно приготовит, чтобы порадовать Реджи, когда он вернется после первого дня на работе.

Но, уже подходя к трехэтажному особняку, вдруг почувствовала, что радостное настроение будто растаяло, испарилось. Теперь ей казалось непривычным и странным прийти в этот дом и обнаружить его пустым... За уик-энд она так и не смогла дозвониться до Кормакса и сейчас должна была решить, какую же записку оставить ему: легкомысленно-небрежную с сообщением о том, что «худшее» им больше не грозит, или просто с просьбой перезвонить ей.

С тяжелым сердцем Синтия порылась в сумке, достала ключ и вошла. Записка была не нужна – Реджиналд стоял в холле и смотрел на нее. Не говоря ни слова, он заключил ее в объятия, прижал к себе и впился в ее приоткрытые губы жадным поцелуем. Она ответила с такой страстью, что голова ее закружилась, и Синтия чуть пошатнулась, когда он оторвался от нее.

– Что ты здесь делаешь? – задыхаясь, пробормотала она.

– Тебя жду, – ответил Реджиналд и снова припал к ее губам, как путник, двое суток блуждавший по пустыне и наконец пришедший к оазису.

Лишь через пять минут Синтия нашла в себе силы прервать поцелуй и спросить:

– Ты неважно себя чувствуешь?

– Я потрясающе, изумительно хорошо себя чувствую, – ответил Реджиналд, снова наклоняясь к ее губам. – Теперь, когда ты рядом, мне ничего больше не надо. – Он сжал ее талию с такой силой, что Синтия пискнула. – Черт, прости...

– Неважно, не имеет значения... Я не беременна! – выпалила Синтия и сразу заметила, как радостное оживление слетело с его лица.

– Когда ты узнала? – сдержанно спросил он.

– Позавчера утром.

– Два дня назад? И тебе в голову не пришло сообщить мне?

Синтия вызывающе вздернула подбородок.

– Я звонила. Много раз. И каждый раз включался автоответчик. Не могла же я рассказать машине... так что решила оставить тебе записку, как и обещала.

– Ты предпочла такой вариант вместо того, чтобы сказать мне лично? – спросил он.

– Нет. Я очень рада тебя видеть. – Это было слишком слабое выражение переживаемых ею чувств. – Но ты не сказал, почему ты дома, Реджиналд.

– Я решил провести здесь еще недельку.

– Почему же не позвонил мне?

– Да что я, совсем дурак, что ли? Ты бы тогда не пришла. – Он так посмотрел на ее рот, что даже без поцелуя голова Синтии снова пошла кругом. – Так, значит, беспокоиться не о чем?

– Нет.

– И ты довольна?

– Конечно. – Синтия отвела глаза в сторону. – Если бы ты позвонил мне в уик-энд, я бы рассеяла и твои тревоги.

– Ты ждала моего звонка, после того как заявила, что не хочешь иметь со мной ничего общего?

– Да, – еле слышно прошептала она.

Реджиналд немного оттаял и улыбнулся.

– Я ездил к маме. В пятницу, когда приходил к тебе, я собирался пригласить тебя с собой, но сама знаешь, как все обернулось...

Синтии хотелось плакать. После мучительно-томительного, унылого уик-энда мысль о том, что это время она могла бы провести с ним, была болезненной.

– Я надеялась, что ты позвонишь, потому что хотела объяснить свою точку зрения лучше, чем мне это удалось в последний раз.

– Попробуй сейчас, – предложил Реджиналд.

Синтия посмотрела ему в глаза и начала:

– Если бы оказалось, что я беременна, то наши отношения не могли бы продолжаться. Я не желаю никаких связей с тобой, основанных на обязательствах.

– Как же ты хотела, чтобы развивались наши отношения, если бы случилось «худшее»? Это был бы такой же мой ребенок, как и твой. Даже если бы ты отказалась иметь со мной дело, я бы потребовал осуществления отцовских прав. Если только...

– Если – что?

– Если только ты решила бы не доводить дело до родов.

Синтия тяжело сглотнула.

– Ты имеешь в виду аборт?

– Да, – невыразительным тоном ответил Реджиналд. – Хотя раньше мне и в голову не приходило, что такой вариант возможен.

– А он и не возможен для меня. Меня воспитали в глубоком уважении к любой жизни, особенно человеческой.

– Да, но ребенок сильно осложнил бы твою жизнь, даже несмотря на мою помощь.

– Ничего, как-нибудь справилась бы, да и родители смирились бы в конце концов. Но я рада, что этого не случилось. Хотя мы наверняка пришли бы к согласию в отношении малыша.

– Очень рад, что ты так думаешь. Но раз уж ребенка нет, то как мы будем жить дальше? И не смотри на меня так удивленно. Ты прекрасно знаешь, что мы более чем неравнодушны друг к другу. Не будешь же ты отрицать это?

– Даже не попытаюсь.

– Тогда оставь всю эту чушь по поводу работодателя и скромной кухарки. – Он зловеще улыбнулся. – Или я откажусь от твоих услуг, мисс Синтия Стэджерфорд.

– Ты и правда так поступишь?

– Безусловно, если это пойдет мне на пользу.

– Но это нечестно! – с жаром воскликнула она. – Ты же знаешь, что мне нужны деньги!

– В любви все средства хороши, Синтия!

– В любви? Ты хочешь сказать – в вожделении? При чем здесь любовь? – огрызнулась она.

– Я прекрасно знаю, что хочу сказать! – заявил Реджиналд.

Они несколько секунд мерили друг друга враждебными взглядами, наконец Реджиналд пришел в себя и протянул руку.

– Давай присядем на минутку.

– Мне пора приступать... – начала Синтия и осеклась. Если он решит отказаться от ее услуг, то с какой стати работать бесплатно? – Но если ты действительно увольняешь меня, Реджиналд Кормакс, то лучше мне отправиться к тем клиентам, которые платят.

Однако он уже схватил ее за руку и тянул за собой, пока они не оказались на таком уже знакомом диване.

– Садись! – приказал он. Из глаз Синтии так и сыпались холодные синие искры, но в конце концов она села на краешек, прямая и напряженная. – Хорошо. Теперь слушай!

– Если ты действительно хочешь положить конец нашим отношениям работодателя и приходящей прислуги, то начни с того, что перестань мне приказывать! – потребовала она.

– Ай да молодец, девочка моя! – Реджиналд ухмыльнулся и опустился рядом с ней. – Или «девочка» тебя тоже не устраивает?

– Все лучше, чем твое обычное «женщина».

– Мне нравится, как это звучит...

– А мне нет!

– Я имел в виду слово «обычное». Оно подразумевает длительность. – Реджиналд взял ее руку. – Давай поговорим серьезно. Я тридцатитрехлетний мужчина, одинокий, в настоящий момент не встречаюсь ни с какими женщинами, кроме тебя. Тебе сколько лет?

– Двадцать пять, но я не...

– Не прерывай. Ты недавно разорвала всякие отношения с мистером Дэвидом Бэрретом и в настоящий момент свободна. Если, конечно, не завела новый роман за последнюю неделю... Ты видела, на что я способен в худшие моменты моей жизни, так что никаких сюрпризов для тебя уже быть не может. Мы наслаждаемся обществом друг друга, а физически подходим на двести процентов. Понимаешь меня?

– Н-не совсем...

Реджиналд нетерпеливо вздохнул.

– Ну, я уж и не знаю, чем тебя убедить?

– И в чем?

– Господи, дай мне терпения! – взмолился Реджиналд. – Слушай меня внимательно...

– Женщина? – с улыбкой добавила она.

– Может, тогда лучше – дорогая? – Улыбка его была совершенно обезоруживающей.

– Да, безусловно. Особенно по сравнению с «женщиной». Но я слушаю. Продолжай.

– Я пытаюсь убедить тебя, что нет решительно никаких причин нам не проводить время вместе: ходить в ресторан, в кино, театр, встречаться с друзьями. Без всяких обязательств, если тебя это так тревожит. Ну как?

– Что «ну как»?

– Ты допускаешь это?

– Думаю, да. – Синтия неуверенно посмотрела на него. – Только я как-то не поняла: ты увольняешь меня или нет?

– О Боже, – чуть не застонал Реджиналд. – Снова-здорово. Ты все о деньгах!

– Знаешь, их нехватка обычно не располагает к фривольным мыслям, – едко ответила она. – Так уволил или нет?

– Все зависит от тебя, – уверенно отозвался Реджиналд.

– Это как же?

– Можешь ли ты работать и получать от меня еженедельный чек и принять меня как мужчину в свою жизнь или нет?

Сердце Синтии дрожало, как заячий хвост.

– Я... я не уверена, Реджи...

– Насчет меня? – Он помрачнел, как снеговая туча.

– Нет. – Она покачала головой, внезапно утомившись делать вид, что равнодушна к нему. – Просто мне кажется, что, когда мы начнем встречаться на твоих условиях, мне уже будет неудобно брать у тебя деньги.

Его единственным ответом был поцелуй – глубокий, страстный, долгий... Наконец он оторвался от ее губ и застонал.

– В чем дело, Реджи? – встревоженно спросила она.

– Ты знаешь в чем: я хочу тебя, – раздалось в ответ.

Синтия ехидно улыбнулась.

– Ты можешь потратить избыток энергии, если поможешь мне в кухне.

– Там делать нечего. Я приготовил обед на двоих. Тебе не удастся найти даже дополнительных дел. Я даже сменил постельное белье.

– Это почему же? – Синтия подозрительно покосилась на него.

– Да-да, мисс Стэджерфорд, твои подозрения совершенно справедливы. Я собирался схватить тебя, как только ты переступишь порог, уложить в постель и не выпускать в ближайшем будущем.

– Тебе не повезло, – сообщила она, забавно сморщив нос.

Реджиналд чмокнул ее в этот вздернутый носик, поцеловал чистый гладкий лоб, нежные щеки и вдруг остановился, ощутив губами соленые горячие слезы.

– Что случилось, дорогая моя?

– Ничего. – Синтия шмыгнула носом. – Я была такой несчастной в этот уик-энд. С той самой минуты, как ты ушел, мне стало ужасно одиноко. И в доме никого... И даже Бетси уехала с Питом... И роман не клеился...

– А может, ты просто скучала по мне?

– Нет-нет, просто гормоны...

Но Реджиналд ей не поверил и снова чмокнул в нос.

– Тебе обязательно надо возвращаться сегодня в Оук-Парк?

– Безусловно! Я должна зарабатывать средства к существованию. Но потом я вернусь.

– И останешься на ночь! – И снова он поцеловал ее для пущей убедительности. – Я имею в виду, не в гостевой спальне. Лучше уж сразу расставить все точки над «i». He хочу, чтобы ты заблуждалась насчет моих намерений.

– И каковы же они?

– Именно таковы, как ты думаешь. Неважно, что я не могу спать с тобой прямо сейчас. Подожду. Но ты нужна мне, Синди, днем и ночью. Не забывай, – хитро прищурившись, добавил он, – я только что был болен и еще нуждаюсь в твоей постоянной заботе. Я плохо спал в последнее время.

– Я тоже, – смущенно призналась Синтия.

– Почему?

– Не притворяйся, тебе прекрасно известно почему.

– Но тогда зачем же ты прогнала меня? – Реджиналд был не на шутку озадачен.

– В тот момент я еще могла быть беременна, – терпеливо, как ребенку, пояснила Синтия.

– А это-то здесь при чем?

– При всем. Ну неужели ты не можешь понять меня?

Ее большие умоляющие глаза были так хороши, что Реджиналд бросил попытки понять тайны женской логики и прильнул губами к ее приоткрытым губам, скользнул языком между белыми зубами и поцеловал так страстно, так жарко, что вызвал пылкий ответ с ее стороны. И все же Синтия первой прервала поцелуй.

– Хватит! Я не могу думать, когда ты так делаешь. А мне надо сначала сказать тебе несколько вещей. Я буду рада, счастлива прийти сюда после моей работы. В любой день до конца этой недели. Но ночевать я больше не останусь.

– Почему? – Он изумленно уставился на нее.

– Потому что это все равно, как если бы я переехала жить к тебе, – ответила Синтия.

– И что в этом плохого? – Он нежно погладил ее по щеке.

– Попробуй понять, Реджи. Мои родители с большим трудом пережили мое совместное проживание с Бэрретом. Они хотели, чтобы мы сначала поженились.

– Это было бы просто несчастьем!

– Да уж. – Синтия согласно кивнула. – Теперь они тоже это знают. Мама, хоть и католичка, живет в более реальном мире, она возражала не против сожительства, а против Дэвида. Но отцу трудно принять такую форму отношений. И я не могу снова потрясти их до глубины души, переехав к тебе.

– Будешь теперь ждать замужества? – Он окинул ее внимательным взглядом серо-стальных глаз.

– Нет, конечно нет, – засмеялась Синтия. – Просто хочу дать им время прийти в себя после случая с Дэвидом.

– Но я-то не Дэвид! – резко возразил Реджиналд. – Чего же ты хочешь, Синди?

– Жить, как и жила, работать, проводить все свободное время с тобой, но ночевать возвращаться в Оук-Парк, – сказала она и ослепительно улыбнулась.

– Хватит дразнить меня своими улыбками! – рыкнул он. – А что с твоим романом?

– Подождет, пока ты не выйдешь на работу.

– А ты понимаешь, что никакой разницы не будет?

– В чем? – не поняла Синтия.

– Во мнении окружающих об истинной природе наших отношений, мисс Стэджерфорд. Ты можешь возвращаться ночевать домой, но никого не обманешь этим. Кристофер Миллер, например, уже знает.

– Что именно?

– Знает, как я к тебе отношусь.

– Здорово, он знает, а я – нет.

– И ты знаешь, прекрасно знаешь. Я не сплю по ночам, до такой степени я хочу тебя. – И в подтверждение своих слов Реджиналд снова начал целовать и ласкать ее, пока не довел до безумного, пылкого желания отдаться ему. Ей стало совершенно очевидно, что она не в силах противиться своему влечению. – Вот видишь, – хрипло прошептал он. – Кто угодно догадается, что мы любовники, будешь ты тут ночевать или нет.

– Сама знаю, я же не идиотка. Но уж пойди мне в этом навстречу, пожалуйста, Реджи. А сейчас мне надо бежать...

– Почему? – вскричал он.

– Потому что у меня есть работа. Потом я приму душ и соберу кое-какие вещи.

– В будущем храни запасной комплект здесь. Хотя лично я нахожу тебя в таком взъерошенном виде особенно привлекательной. Сексуально-привлекательной... – Синтия поглядела на него с сомнением, заподозрив насмешку. Она знала, что лицо ее блестит от пота, волосы растрепались, одежда на ней рабочая. – Да-да, и не смотри так. Сейчас я вызову такси. Черт, надо было бы уже давно забрать машину из ремонта! – Он нежно поцеловал ее. – А когда закончишь, позвони, и я приеду за тобой.

– Нет, не делай этого, – быстро произнесла Синтия.

– Почему? – Он прищурился и взглянул на нее подозрительно.

– Тебе не понравится то, что ты услышишь.

– Все равно скажи.

– Дэвид заехал за мной на такси, когда я переезжала к нему. Был уик-энд, все это видели. Мы помахали соседям, как отъезжающие новобрачные... – Она тяжело вздохнула, вспомнив, как все было. – А сейчас Грегор с Линнет должны уже быть дома, оба...

– И что из этого? – проворчал Реджиналд. – Думаешь, им есть какое-то дело, с кем и куда ты едешь?

– Нет. Я просто хочу, чтобы с тобой все было по-другому. Наверное, я стала суеверной...

– А теперь ты попробуй понять меня. Ты хочешь проводить иногда со мной часок-другой, если удастся удрать тайком, когда никто не увидит, и думаешь, я буду благодарен тебе за это?

– Я не говорила ничего подобного! – возмутилась Синтия. – Ты вкладываешь свой смысл в мои слова!

– Я предпочитаю их твоим уверткам! – Его глаза смотрели на нее так враждебно, что она испуганно отшатнулась. – Если наши отношения продолжатся, то я требую исключительных прав в этих отношениях! Я не собираюсь делить их ни с кем! Я хочу, чтобы мы встречались открыто, а не играли в прятки... дорогая!

Последнее слово, которое он будто выплюнул, стало пресловутой соломинкой, сломавшей спину верблюду. Синтия вскочила, схватила сумку и бросилась к двери, даже не вытирая льющиеся слезы. Только на улице она поняла, что бежать, в общем-то, незачем: Реджиналд и не пытался преследовать ее.

Такси остановилось перед домом Кристофера Миллера, и из него вылезла глубоко несчастная, проплакавшая всю дорогу Синтия. Столкнувшись в дверях с выходящей Линнет, она выдавила из себя улыбку.

– Доброе утро, Линнет. Как отдохнули?

– Синтия, привет, дорогая! – Она радостно чмокнула ее в щеку. – Просто замечательно! Только приходилось все время присматривать за Гретом, а то женщины так и норовят повиснуть у него на шее. – Линнет подмигнула и вдруг вспомнила: – Да, Синди, я только что впустила твоего двоюродного брата, он поднялся к тебе наверх.

– Стив?! – встревожилась Синтия. – Господи, что-то случилось дома! – И она бросилась вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки, влетела в дверь и увидела стоящего спиной мужчину, который как раз укладывал ее пишущую машинку в большую спортивную сумку. – Дэвид?.. Немедленно положи это на место! – в бешенстве заорала она.

– Синди? – Дэвид обернулся, взглянул на бывшую подругу, и его испуг быстро сменился воинственностью. – Я только забираю то, что принадлежит мне!

– Черта с два! Ты крадешь мою собственность! – воскликнула Синтия. – Как ты узнал мой адрес?

– Бедняжка Бетси держит телефонную книгу в коридоре, – самодовольно ухмыльнулся он.

– Ага, рыться в чужих вещах вполне в твоем духе, – презрительно отозвалась она. – Но сейчас я поймала тебя с поличным на месте преступления. Могу вызвать полицию.

Он зло сверкнул на нее глазами.

– Если бы ты позвонила мне, как я просил, то до этого бы не дошло. Я только хотел забрать мою машинку.

– Нет, ты ее не получишь. Она моя, у меня есть документы. Я заплатила за нее. Я! И она мне нужна.

– Мне тоже, так что тебе не повезло, – насмешливо заявил Бэррет, застегнул молнию на сумке, поднял ее и пошел прямо на Синтию, стоящую на пути к двери.

– Положи на место! – приказала она.

– Ха-ха! – был его ответ.

Дэвид попытался оттолкнуть ее и выскочить на лестницу, но Синтия намертво вцепилась в сумку, пытаясь вырвать ее у него из рук. После недолгой борьбы Дэвид потерял терпение, толкнул Синтию изо всех сил, так что она упала на кровать. Но к тому времени, когда он достиг лестничной площадки, она уже вскочила на ноги и догнала вора. Схватила ручку сумки и дернула с такой силой, что потеряла равновесие и повалилась на Дэвида. Он заорал во весь голос, пытаясь уцепиться за перила, но не удержался и покатился вниз, пересчитывая то головой, то спиной ступеньки. Наконец он приземлился с отвратительным глухим, леденящим душу стуком.

На шум выскочил Грегор и, к своему ужасу, на средней площадке увидел, как ему показалось, бездыханную Синтию, прижимающую к себе большую сумку. Внизу без движения лежал неизвестный мужчина... Грегор бросился к Синтии, присел около нее, с таким белым от испуга лицом, что ей пришлось выдавить из себя улыбку. Он вздохнул с величайшим облегчением.

– Хвала Господу! Как ты, Синди? Что случилось? Кто этот парень? У тебя что-то болит? – посыпались вопросы.

– Все болит... Он... мертв? – задыхаясь, выговорила она.

В этот момент вернулась Линнет с пачкой сигарет, мгновенно оценила ситуацию и приступила к делу с эффективностью профессиональной медсестры, каковой и являлась. Когда слабый стон мужчины на полу показал, что он жив, она быстро поднялась на один пролет к Синди. Тщательно, но осторожно, чтобы не сделать больно, ощупала ее всю, уделив особое внимание голове, все время уговаривая глубоко дышать.

– Ты ударилась головой?

– Не больше... чем другими частями... – с трудом выговорила Синтия. – Большой палец на ноге болит больше всего... Я выставила ногу, чтобы не скатиться вниз.

Линнет несколько раз сильно надавила, вызвав стон своей пациентки.

– Боюсь, ты сломала его. Надо сделать рентген, чтобы убедиться. К тому же у тебя может быть сотрясение мозга. Мы отвезем тебя в больницу, дорогая.

– А что с ее братом? – спросил Грегор.

Синтия взглянула на стонущего мужчину с презрением и почти без сожаления.

– Он мне не брат. Он хотел удрать с моей машинкой.

– Что? – вскричала Линнет. – Хочешь сказать, что я впустила в твою комнату грабителя?

– Не совсем грабителя. Это Дэвид, мой бывший бойфренд. Что с ним? Он будет жить?

Линнет проверила пульс пострадавшего, пощупала голову, пожала плечами.

– Он сильно разбился, но, насколько я могу судить, ничего не сломано. Даже его проклятая шея!

– Слава Богу! Не хотела бы я иметь на своей совести его смерть. Я не собиралась толкнуть его так сильно... – Синтия посмотрела на Грегора. – Скажи, машинка разбита?

Он приоткрыл сумку, вытащил предмет, из-за которого разгорелась эта драматическая сцена, осмотрел.

– Не могу сейчас сказать точно, надо включить в сеть. Проверю попозже, – пообещал он.

Линнет вновь вернулась к лежащему на полу мужчине.

– Ну хорошо, мистер Бэррет, давайте-ка взглянем на вас повнимательнее.

Но Дэвид проигнорировал приказ медсестры лежать спокойно и сел. Его мгновенно вырвало, после чего он потерял сознание. Грегор сморщился от отвращения. В течение следующих пяти минут Линнет проявила свои организаторские таланты. Позвонила «В службу спасения», приложила пакет со льдом к пальцу Синтии, другой – к затылку Дэвида и с помощью сопротивляющегося, позеленевшего Грегора ликвидировала устроенное Дэвидом безобразие.

Когда прибыла бригада медиков из ее же больницы, она подробно описала происшедшее.

И вскоре уже снова пришедший в сознание Дэвид был уложен в карету «скорой помощи». Линнет помогла Синтии добраться до машины, подсадила ее вслед за незадачливым вором и запрыгнула сама.

– Я прослежу, чтобы тебя осмотрели сразу, как приедем, – сказала она, с беспокойством глядя на белое лицо Синтии. – Как ты?

– Не очень, но, думаю, намного лучше, чем Дэвид...

– Тот еще тип, – на ухо ей прошептала Линнет и поморщилась. – Я поднималась к тебе за сумкой и увидела, что он взломал замок на твоей двери.

– Черт! Что скажет Крис! – ужаснулась Синтия.

– Думаю, ничего, – подмигнула ей Линнет. – Теперь, когда он снова с Джин и близняшками, такой пустяк его не расстроит.

Дэвид, лежа на носилках, издавал какие-то звуки. Один из медиков посмотрел на Синтию и сказал:

– Он хочет поговорить с вами.

– Что такое, Дэйв? – наклонилась к нему она.

– Прости меня, Синди, – прошептал он. – Что с машинкой? Разбилась?

– Вдребезги. Успокойтесь, все, нет больше этой машинки, – вмешалась Линнет. – И к вашему сведению, у Синтии сломан палец на ноге.

– Прости меня, Синди, – снова прошептал с видимым облегчением Дэвид и потерял сознание.

В течение часа Синтию обследовали, делали рентген ноги и черепа, накладывали гипс на палец. После чего сказали, что голова не пострадала, дали костыль и позволили ехать домой. В это время Линнет по настоянию Синтии справилась о судьбе Дэвида. Выяснилось, что у него сильное сотрясение мозга, но трещины в черепе нет, и его оставили в больнице на два дня.

– Ох, – горестно вздохнула Синтия, с трудом усевшись в такси. – Я и не думала, что все так получится. И толкнула-то его еле-еле. По крайней мере, так мне показалось. А ты, Линнет, ты просто ас!

– Не-а, – усмехнулась та в ответ. – Как говорят в кино: просто делаю мою работу.

Оказавшись у знакомого дома, она выскочила из машины и сбегала за Грегом, чтобы он помог Синтии вылезти и дойти до двери.

– Давайте пока обоснуемся в кухне Криса, – предложил тот, когда они отпустили шофера и вошли в дом.

– Я сделаю кофе, – предложила Линнет.

– Нет уж, – заявил Грегор, – мне нужно что-нибудь покрепче. Я едва не умер, когда увидел, как ты, Синди, валяешься на площадке будто мертвая, а внизу лежит второй мертвец.

– Извини. – Она улыбнулась и с облегчением опустилась на стул.

Но только после крепкого кофе с парой ложек миллеровского виски напряжение последних часов стало проходить, и Синтия вдруг поняла в полной мере сложность своего положения.

– Знаешь, Синди, тебе не удастся подняться в твою комнату с гипсом на ноге, – сказал ей Грегор. – Я бы поменялся с тобой комнатами, но лестница-то все равно останется.

– О черт! Что же делать? Ехать домой? Но сейчас я даже не доберусь до рейсового автобуса. Наверное, придется ждать, когда Стив вернется с работы, звонить ему, просить приехать и отвезти меня домой. Только сколько времени это у него займет?

– Ладно, поживем – увидим, – вмешалась Линнет. – Пока тебе надо отдохнуть. Давай мы уложим тебя в спальне Криса. Уверена, он не будет возражать. Тем более он все равно у Джин.

Протесты Синтии были отметены как несущественные, и парочка отвела ее туда. Пока Линнет помогала ей принять душ и высушить волосы, Грегор сходил наверх, принес смену белья и книжку.

– Кстати, я проверил твой автоответчик, – сказал он, когда Синтия с удобством устроилась в супружеской постели Миллеров.

– И что?

– Звонил какой-то парень с низким голосом. Приказал тебе перезвонить ему. Имени не назвал. – Грегор ухмыльнулся, подтянул телефон поближе к кровати и вышел из комнаты.

Синтия поколебалась, не зная, стоит ли звонить Реджиналду. Наверное, он все еще был зол. А она так и не отказалась от своего намерения хранить их отношения в тайне. Чтобы на этот раз, когда все кончится, никто об этом не знал. Наконец она собралась с духом, набрала знакомый номер, услышала записанное на автоответчик предложение оставить сообщение, быстро поведала о последних событиях и повесила трубку.

Уснула она мгновенно. Разбудил ее знакомый, но гневный голос, и Синтия, еще толком не придя в себя, встретила яростный взгляд зеленых глаз.

– Что ты делаешь в постели моего мужа? – спросила Джин Миллер.

И Синтия села, не в силах произнести ни звука от охватившего ее ужаса, еще более усилившегося, когда она увидела выражение лица Криса, стоящего позади жены. Пытаясь найти слова, чтобы объяснить происшедшее, она вдруг ощутила, что горячие слезы обиды и боли от незаслуженного подозрения навернулись на глаза, и прикрыла веки, не желая показать свою слабость.

К счастью, в этот момент услышавшие сверху шум подъехавшей машины Грегор и Линнет вбежали в комнату и спасли Синтию от унижения. Они уже заканчивали, перебивая друг друга, взволнованное повествование о событиях дня, когда раздался звонок в дверь и Крис пошел открывать.

Реджиналд Кормакс ворвался в спальню, как смерч, растолкал всех и заключил Синтию в объятия.

Она припала к нему, конвульсивно уцепилась за шею, уткнулась лицом в его шерстяной свитер и зарыдала. Зарыдала, как обиженный младенец, тогда, когда плакать было уже не о чем! Все напряжение этого дня, да что дня, всех прошедших двух недель вылилось с этим потоком слез.

– Дэвид вломился в мою комнату, Реджи, – всхлипывала она. – Он хотел унести мою машинку...

– Да пропади она пропадом, эта машинка! – воскликнул Реджиналд и, не обращая внимания на завороженных трогательной сценой зрителей, поднял ее лицо за подбородок и нежно поцеловал. Отпустил, внимательно осмотрел на нее и нахмурился, заметив синяк на щеке. – Ты сказала, подонок в больнице. Очень жаль. Мне есть о чем поговорить с ним!

Синтия вдруг хихикнула, вытерла слезы пальцами, и ее влажные глаза загорелись весельем.

– Тебе незачем разговаривать с Дэвидом, Реджи. Я ударилась об стену и ступеньку, когда разбиралась с ним. Отсюда и синяки. Он пострадал существенно больше, и на этот раз я обошлась без бейсбольной биты!

– Господи! Да ты опасная женщина, мисс Синтия Стэджерфорд! – Он снова поцеловал ее, ласково провел пальцем по еще мокрому от слез лицу и заявил: – Я забираю тебя домой!

Домой! Синтия улыбнулась Реджиналду, в восхищении от этого слова, произнесенного им.

– Хорошо. Но сначала позволь мне познакомить тебя с присутствующими. Ты уже встречался с Крисом, а это его жена Джин Миллер. А это мои спасители Линнет Оллис и Грегор Торк. А это Реджиналд Кормакс.

Реджиналд пожал руки новым знакомым, пока Синтия описывала, как Линнет с Грегором пришли ей на помощь.

– Ну, на самом-то деле все сделала одна Линнет, – скромно отозвался на ее похвалы Грегор. – Я чуть не отдал Богу душу, когда увидел эту сцену.

– Как же ты испугалась, бедняжка! – К глубочайшему изумлению Синтии, Джин подошла к ней и нежно поцеловала в щеку. – Прости, что я раскричалась. Внешность часто бывает обманчивой. Мне надо было бы знать тебя лучше, Синди! – Она повернулась и улыбнулась Кормаксу. – Так это вы – высокий, темноволосый и красивый. Крис описал вас предельно точно.

К великому удовольствию Синтии, да и всех окружающих, Реджиналд слегка покраснел, полунасмешливо поклонился Джин, поблагодарил еще раз Линнет и Грегора.

– А теперь, я думаю, мы можем отправляться.

Но медсестра в Линнет взяла верх, и она вмешалась:

– Вы сказали, что заберете ее домой. Простите, но где вы живете? Вы понимаете, что у Синди сломан палец и она некоторое время не сможет пользоваться ногой?

– О, не волнуйтесь. В моем доме есть спальни на любом этаже, в том числе и на первом. Ей не придется общаться со смертоносными лестницами. Не обижайтесь, – прибавил он, повернувшись к Крису.

– Не буду, – заверил его тот и повернулся к Синтии. – Итак, все предосторожности все-таки оказались тщетными. Этот негодяй сумел-таки ворваться к тебе...

– Это было совсем просто, – с раскаянием призналась Линнет. – Он позвонил в дверь, я открыла и сама впустила его. Правда, он сказал, что приходится ей двоюродным братом...

– Кстати, Синди, а твоя семья уже знает, что случилось? – спросил Крис.

– Нет еще. Я собиралась дождаться, когда Стив вернется вечером с работы, позвонить и попросить отвезти меня домой...

– Теперь это уже не нужно, – встрял в разговор Реджиналд. – Ты позвонишь маме от меня, и они смогут приехать и навестить тебя в любой момент.

– А где вы познакомились? – поинтересовалась Джин.

Синтия бросила взгляд на Реджиналда, который в ответ сверкнул глазами, и сказала:

– Я готовлю для него, как и для твоего мужа, Джин. Он мой работодатель.

Но Реджиналд решительно потряс головой.

– Больше уже нет. Дни у плиты для тебя позади.

– Только пока нога не пройдет! – заспорила Синтия.

– Мы обсудим это позднее. Кроме того, у меня есть для тебя новая работа, – твердо сказал Реджиналд и вытянул вперед руки. – А теперь давай-ка приподнимись и иди ко мне.

– Я прекрасно могу пользоваться костылем.

– Верю, верю. Но я испытываю непреодолимое желание взять тебя на руки, пока с тобой ничего больше не стряслось.

– Да ладно, в основном все же не я, а Дэвид пострадал. Он сильно ударился головой, по-моему, обо все ступеньки...

– Вот и хорошо, – мстительно сказал Реджиналд. – Неужели он приходил только за этой несчастной машинкой?

– Думаю, это неспроста, – вмешался Грегор. – Наверное, что-то там не в порядке. Я поставил ее вместе с сумкой у выхода, и вы потом сможете осмотреть ее внимательнее.

Снова раздался звонок, и снова Крис отправился открывать. Он вернулся с сообщением, что таксист интересуется, сколько еще ему ждать и поедут ли они вообще.

– Я сказал, что вы уже готовы, – добавил он. – Берегите ее, Реджиналд, она того стоит.

– Обязательно, – заверил Кормакс и легко поднял и понес к выходу драгоценную ношу.

Линнет накинула на нее теплую куртку. Грегор поднял сумку с машинкой и вторую, с вещами Синтии. Крис держал над Кормаксом и Синтией большой зонт – дождь, промозглый, холодный чикагский дождь снова лил как из ведра. Джин завершала шествие с костылем в руках.

Реджиналд бережно усадил Синтию на заднее сиденье, вещи уложил в багажник, сел рядом с ней. Затем они дружно помахали провожающим, и такси отправилось в путь.

– Увы, твой план держать мое существование в тайне от всех не увенчался успехом, – произнес Реджиналд, будто прочитав мысли Синтии, которой сцена прощания очень напомнила ее переезд к Дэвиду.

– Ну и хорошо, – улыбнулась она, решив не видеть в этом дурного предзнаменования. – Я так обрадовалась, что ты приехал! Джин только что обнаружила меня в постели своего подозреваемого в неверности супруга и готова была выцарапать мне глаза, когда ты пришел на помощь, как доблестный рыцарь в сияющих доспехах.

Реджиналд расхохотался.

– Да, тебе пришлось несладко! Ладно, забудь о плохом. Я тебя сразу уложу в кровать, как только приедем домой, и ты отдохнешь от всех злоключений этого дня.

– Это уже излишне! Я прекрасно себя чувствую, только нога побаливает. Твой диван в гостиной подойдет. Я даже могу сидеть на табурете в кухне и давать тебе ценные указания по приготовлению обеда.

– Вот и прекрасно. Когда ты выскочила от меня сегодня утром, я был в совершенной ярости...

– Это я заметила, – вставила Синтия.

– Не прерывай меня, женщина. Я отправился прогуляться, чтобы остыть и спланировать свои дальнейшие действия. Я решил, что первым делом отправлюсь в Оук-Парк, свяжу тебя, если понадобится, переброшу через плечо, как первобытный человек добычу, и привезу сюда. Но поскольку я все же цивилизованный и практичный человек, то зашел в супермаркет и купил продукты, чтобы накормить эту свою добычу. Представь себе мою реакцию, когда, вернувшись, я услышал твое сообщение!

– Спасибо, что спас меня, Реджи, – шепнула Синтия и посмотрела на него влюбленными глазами.

– Я хотел приехать за тобой на своей машине, но вспомнил, что в Оук-Парке всегда трудно с парковкой, и выбрал такси.

– У тебя какая машина, Реджи? – поинтересовалась она.

– «Кадиллак», – ответил он. – Я купил его в прошлом году для города, а для дальних поездок держу джип. В центре на нем не очень-то развернешься. Чудо как хорош! Просто зверь! На нем-то мы и отправимся в путешествие!

– В путешествие? Какое путешествие, Реджи? Что ты задумал?

– Молчи, женщина, я же сказал, что уже все решил. Расскажу тебе за обедом. Мы уже приехали...

Он расплатился с таксистом, внес Синтию в дом и усадил на диване в гостиной. Таксист, получивший неслыханные чаевые, доставил сумки и костыль и уехал.

– Ты дрожишь, Синди, – сказал Реджиналд, беря ее за руку. – Замерзла?

– Наверное, последствия шока. Линнет говорила, что так бывает, – пробормотала она.

– Приляг и не двигайся. Я сейчас принесу плед, а потом сварю кофе.

Синтия, у которой не было ни малейшего желания двигаться, неожиданно начала тихо смеяться.

– Тебе это ничего не напоминает, Реджи? – спросила она. – Совсем как две недели назад, мы снова в полубольничной атмосфере, только ролями поменялись: то ты болел, а я за тобой ухаживала, а теперь наоборот!

Он упал рядом с ней на диван и громко расхохотался. Когда оба отсмеялись, Реджиналд взглянул в голубые глаза, придвинулся ближе и шепнул:

– А ты и правда опасная женщина, мисс Стэджерфорд. Ты норовишь свести меня с ума своими выходками. Отныне я намерен смотреть за тобой внимательно, чтобы ты не ввязалась больше ни в какие неприятности.

Их губы слились в долгом, нежном поцелуе, который постепенно становился все более и более страстным. Язык его проник ей в рот и коснулся ее языка, сначала осторожно, потом настойчивее. И тут вдруг в животе у Синтии заурчало громко и совсем неромантичио. Оба словно очнулись. Синтия побагровела от смущения, а Реджиналд воскликнул:

– Ай да я! Даже не подумал накормить тебя! Ладно, сейчас все поправим.

– Я тоже пойду, – отозвалась Синтия и потянулась за костылем.

– Это еще зачем? Лежи и отдыхай...

– Я хочу быть там, где и ты, – просто ответила она.

Реджиналд подхватил ее на руки и, осторожно прижимая к себе, отнес в кухню и опустил на высокий табурет. Потом под ее пристальным профессиональным наблюдением начал приготовления к вечерней трапезе.

– Черт, а хлеб-то! Совсем забыл про хлеб! – вдруг воскликнул он и так расстроился, что Синтия снова радостно рассмеялась: так это все было по-домашнему – вечер вместе в кухне, совместное приготовление обеда, даже забытый хлеб. – Ладно, сиди здесь и не прыгай, я вернусь через десять минут, – решил он, чмокнул ее в нос, схватил куртку и выскочил из дому, хлопнув дверью.

Оставшись одна, Синтия вернулась мыслями к словам Реджиналда о каком-то путешествии, сказанным им по дороге домой. Что он имел в виду? Потом вдруг вспомнила о событиях сегодняшнего такого долгого дня и задумалась: почему же все-таки Дэвид пошел буквально на все, чтобы вернуть эту дурацкую машинку? Конечно, он постоянно пользовался ею, когда они еще жили вместе, вечно таскал с собой... Что он только с ней делал? Вот и Грегор тоже заподозрил что-то неладное...

Она соскользнула с табурета, опираясь на здоровую ногу, дотянулась до костыля и похромала к входной двери, где остались сумки. Ага, вот и она! Синтия потянула ее за ручку, с силой опираясь на костыль. Не так-то просто, оказывается, делать самые простые вещи, когда что-то мешает. Спустя пять минут, вся в поту, но торжествуя победу, она затащила футляр на стол и раскрыла его. Нет, машинка как машинка... Может, он боялся, что на ленте остались какие-то следы? Так она столько печатала на ней, что два раза меняла ленту...

Задумавшись, Синтия провела рукой по гладкому светлому боку. А что, если... И снова засмеялась: ну точно, начиталась шпионских романов!

– А вот и я! – послышался любимый голос, и в кухне появился Реджиналд, который тут же нахмурился, увидев произошедшие за его отсутствие изменения. – Да тебя ни на минуту нельзя оставлять одну, как я посмотрю...

– Реджи, подожди, – взмолилась Синтия, – не ругай меня! Я все никак не могу понять, почему же он столько времени терроризировал меня? Что такого ценного в этой чертовой машинке, чтобы рисковать ради нее собственным черепом? Вот и Грегор решил, что тут что-то не так. Может, ее можно открыть?

– Ладно, сейчас принесу отвертку. А ты не вздумай ходить за мной. Будь хорошей девочкой и посиди спокойно хоть минутку.

Он вернулся с набором отверток и, деловито насвистывая, быстро открутил несколько винтов и снял верх.

– Да, вот она, хваленая женская интуиция, в деле, – задумчиво произнес Реджиналд, глядя на небольшой черный плотный конверт, приклеенный скотчем к внутренней стороне крышки. – Ну что, будем смотреть?

Синтия осторожно взяла конверт, потом положила на стол и беспомощно взглянула на Реджиналда.

– Не знаю почему, но я чего-то побаиваюсь.

– Теперь уже обратного пути нет. Ты, как Пандора, открыла ящик и выпустила этот секрет наружу. Ладно, давай я.

Он разорвал конверт и вытряхнул пачку цветных глянцевых фотографий. На всех снимках позировали мужчины с самыми провокационными улыбками на губах. Некоторые – полностью обнаженные, некоторые – в предметах дамского туалета. Двоих Синтия узнала сразу – парня, доставлявшего питьевую воду в их фирму, и клиента, купившего летний дом примерно полгода назад.

В самом низу пачки лежали фотографии, на которых были запечатлены откровенно порнографические сцены. И на одной из них присутствовал... Да-да, несравненный герой-любовник Дэвид Бэррет собственной персоной в том самом лифчике, который Синтия потеряла месяца четыре назад.

Она застонала и закрыла глаза.

– Реджи, ради Бога, избавься от этого... навсегда, – прошептала она, не замечая, что по ее лицу текут слезы.

– Конечно, сейчас разведу огонь в камине, – отозвался он, подавленный ее состоянием. – Малышка, почему ты плачешь? Неужели ты еще любишь его?

Глотая слезы, Синтия некоторое время только могла качать головой.

– Нет, конечно нет, – наконец пробормотала она, не открывая глаз. – Но я ощущаю себя такой... такой испачканной... такой... Подумать только, он использовал меня как дымовую завесу... С самого начала... Неудивительно, что в постели у нас... Ох, не хочу даже вспоминать! А ведь все в фирме считали его этаким дамским угодником. Господи! – Голос вернулся к ней в полной мере. – Как же я могла быть такой слепой идиоткой! Теперь-то я понимаю, почему Дэвид готов был свернуть себе шею, лишь бы вернуть снимки обратно! Да босс вышвырнет его в ту же секунду, как увидит хоть один из них! Не только вышвырнет, но и даст такие рекомендации, что он никогда не найдет работы!

Реджиналд обнял Синтию за плечи, прижался головой к ее голове, погладил светлые пушистые волосы.

– Все позади, дорогая моя. Сейчас мы это сожжем, и Дэвид навсегда исчезнет из твоей жизни. Я отнесу тебя в гостиную.

Через четверть часа в камине весело потрескивал огонь, в дымоход унеслись остатки ядовитого химического дыма, а с ним и память о пережитых неприятностях. На столе стояла большая, оплетенная соломкой бутылка кьянти и блюдо дымящихся спагетти, политых изумительно ароматным соусом – первым кулинарным шедевром Реджиналда Кормакса.

– Чудо как вкусно, – с полным ртом произнесла Синтия, накручивая на вилку новую порцию макарон. – Ты просто молодец!

– Не переедай, у меня есть еще сладкое, – предупредил он, с улыбкой глядя на ее горящие щеки и сияющие глаза.

– Ой, Реджи, когда мы ехали в такси, ты что-то упомянул о путешествии, – вдруг вспомнила Синтия.

– О путешествии? Ах да, конечно! Знаешь, о чем я думал перед уходом из офиса в ту памятную пятницу, когда мы с тобой встретились? Что пора перебираться на юг, подальше от этой сырости, этого холода, этого вечного гриппа. Моя фирма собирается открывать отделение в Сан-Диего, и мне, как младшему партнеру, предложили возглавить его. Вот я и подумал: а почему бы и нет? Калифорния – райский край, без зимы и простуд.

– Так ты уезжаешь? – внезапно упавшим голосом спросила Синтия и положила вилку, забыв вытереть соус в уголке рта.

– Да. Я даже поинтересовался у мамы, когда был у нее в прошлый уик-энд, не возражает ли она против продажи этого дома.

Синтия опустила глаза и с отчаянием подумала: ну конечно, так все и должно было кончиться. Сначала отъехали с помпой так, чтобы об этом знали все вокруг, а теперь он бросает меня...

– Так при чем здесь я, если ты уезжаешь? – спросила она, собрав волю в кулак и стараясь, чтобы голос звучал ровно. – И когда ты собираешься ехать?

– Как только пройдет твоя нога, конечно! Мы поедем вместе, на джипе, как я и говорил, по всей стране. Разве не чудесно? Подумай, как это здорово – ехать навстречу весне и солнцу, прочь от этого проклятого гнилого города!

– Понимаю, – произнесла Синтия. – А к моему возвращению в Чикаго ты припас для меня новую работу? Какую же, интересно?

– О, это серьезная и ответственная работа! С массой сверхурочных и совсем без выходных. Сейчас вернусь и расскажу, – как-то легко и беззаботно, почти весело ответил Реджиналд, собрал тарелки и вышел.

Синтия опустила голову на руки, не в состоянии даже думать, ощущая только боль, ноющую боль в голове, в груди, в душе, везде... Почему же именно к ней так не благосклонна судьба? За что? За то, что ухаживала за ним, когда он валялся беспомощный, как новорожденный котенок? Нет-нет, не думать... Только не думать... Надо добраться до телефона, позвонить Стиву и попросить отвезти ее домой, скорее, сегодня же...

Реджиналд вернулся со сладким – тарелкой с ароматными пирожками, и налил в бокалы еще вина.

– Я... Мне надо позвонить Стиву, – пробормотала она.

– Конечно, только мы еще не договорили по поводу твоей новой работы. Возьми вот этот пирожок, я заказал его специально для тебя, малышка! Мой знакомый китаец в небольшом ресторанчике печет эти пирожки. А внутрь вкладывает билетики с предсказаниями. Это старинный обычай. Возьми, возьми, он сделал его специально для тебя. Может, там сказано и о твоей будущей работе...

Господи, снова с отчаянием подумала она, как он может говорить так ласково, так нежно, будто только что не вонзил нож мне в самое сердце. Он уезжает! Уже ничего не соображая, Синтия протянула руку и безропотно взяла пирожок.

– Спасибо, – еле слышно произнесла она и поднесла его ко рту, вдыхая, но не ощущая приятный запах ванили.

Однако Реджиналд мягко остановил ее руку.

– Надо сначала разломить, достать бумажку с предсказанием и прочитать, что там написано. – Она покорно сделала, как он сказал, но вместо записки вытащила маленькую коробочку и удивленно вскинула на него глаза. – Ну что же ты? Открывай, наверное, там, внутри, твоя судьба.

Синтия открыла крышку и замерла, не веря своим глазам. Потом подняла взгляд от коробочки, перевела на Реджиналда, посмотрела в его серые глаза, сияющие весельем и любовью. Любовью? Да-да, любовью!

– Ну что, нравится тебе твоя судьба? – спросил он.

Но она молчала, только смотрела то на коробочку, то на него и молчала, молчала...

– Синтия... Синд и, девочка моя. – Реджиналд упал перед ней на колени и с беспокойством заглянул ей в глаза. – Я сделал что-то не так? Я обидел тебя? Тебе не нравится? – Вдруг он резко встряхнул ее за плечи. – Да скажи же хоть что-нибудь, черт тебя побери!

Синди медленно достала из коробочки изящное платиновое кольцо с голубым сапфиром под цвет ее глаз, посмотрела на него со всех сторон и прошептала:

– Это правда, Реджи? Да? Это мне?

– Синтия Стэджерфорд, не задавай дурацких вопросов. Скажи лучше: согласна ли ты принять на себя эту серьезную, утомительную работу – быть моей женой? Говори сейчас же, учти, я делаю предложение первый раз в жизни и ужасно волнуюсь!

– О, Реджи! – Она обхватила его руками за шею, покрывая его лицо и волосы поцелуями, и ответила: – Реджи, я согласна, согласна! Тысячу раз согласна! Я... я так счастлива! Я полюбила тебя с первой минуты, как увидела, – с красными глазами и распухшим носом.

– Синтия, я люблю тебя, малышка моя родная! Уж как я-то счастлив, ты даже не представляешь! Значит, навсегда?

– Навсегда! Пока смерть не разлучит нас!

– Пока смерть не разлучит нас?

– Пока смерть не разлучит нас!