Когда Синтия вернулась, то обнаружила, что Реджиналд забылся беспокойным сном. Выйдя на цыпочках из спальни, она задумалась. Конечно, она не слабенькая девчушка, но Кормакс на семь дюймов выше ее и фунтов на пятьдесят тяжелее. Если он ночью встанет и потеряет сознание, ей нелегко будет уложить его обратно в постель. Но потом она пожала плечами: что толку беспокоиться заранее. Буду решать проблемы по мере их поступления, решила Синтия и отправилась гладить выстиранное белье, чтобы сменить Реджиналду постель, когда он проснется.

Заглянув минут через пятнадцать в спальню и убедившись, что больной по-прежнему спит, Синтия решила не терять даром времени и сходить за антибиотиками, благо ближайшая аптека была всего в двух кварталах. Она накинула пальто, взяла из стойки большой зонт и выскочила на улицу под проливной дождь.

Когда она примчалась обратно и открыла ключом дверь, то была встречена мрачным, бледным Кормаксом. Он стоял, опираясь о стену, и враждебно смотрел на нее.

– Где вас черти носили?

– Ходила за покупками! – Синтия буквально оцепенела от его тона и сама ответила так же резко.

К ее несказанному удивлению, он ничего не ответил на эти слова, только окинул ее презрительным взглядом. Затем, пошатываясь, побрел в спальню и громко захлопнул за собой дверь. Она вскипела от возмущения, сняла пальто, раскрыла и поставила сушить зонт и отнесла пакет с лекарством и кое-какими покупками в кухню. Только после этого решилась отправиться в спальню раздраженного больного.

– Я принесла вам дневную газету, – сказала Синтия и положила ее на кровать.

– Я не просил, – буркнул Реджиналд и отвернулся.

Терпению и симпатии Синтии пришел конец. Да что ж это такое? Как он смеет так обращаться с ней? Не столько он ей платит, чтобы безропотно сносить подобное хамство!

– Пересядьте, пожалуйста, на стул, мистер Кормакс, я сменю постельное белье.

– Ничего мне не надо, – прорычал тот, не поворачиваясь.

– Будьте добры сделать, как я прошу, – ледяным тоном произнесла Синтия, и Реджиналд с трудом поднялся, бормоча под нос проклятия. – Давайте, я вам помогу. – – Синтия взяла его за локоть, но он раздраженно стряхнул ее руку.

– Сам справлюсь.

Он перебрался на стоящий рядом стул. Дыхание вырывалось из его груди со звуком рвущейся газеты. Синтия постаралась как можно быстрее заменить грязное белье свежим.

– Кстати, раз уж вы встали, может, пройдете в ванную и оботретесь влажным полотенцем? Это вас освежит, и вы сразу почувствуете себя лучше.

Кормакс, покачиваясь, поднялся и зло посмотрел на свою сиделку.

– Знаете, я начинаю понимать вашего бывшего любовника. Если вы и им командовали, как сержант на плацу, то понятно, почему он ходил на сторону, – грубо сказал Реджиналд и скрылся в ванной, хлопнув и этой дверью.

Синтия судорожно сжала спинку стула, с трудом сдерживая желание швырнуть его вслед неблагодарному типу. Вместо этого она собрала грязное белье, отнесла его в подвал к стиральной машине, разобрала в кухне сделанные покупки и сварила кофе. Когда густой аромат наполнил помещение, она поставила на поднос чашку, кофейник, сахарницу и все это понесла в спальню. Если он скажет, что не желает никакого кофе, то все это полетит прямо в него, решила Синтия. Больше невозможно было оправдывать болезнью его капризное сумасбродство.

Она намеренно постучала в дверь спальни и, войдя, нашла Реджиналда уже в постели. Вид у него был донельзя мрачный.

– Что такого жизненно необходимого вы принесли, что не могло подождать до завтра? Вы ходили чертовски долго...

– Ваши антибиотики, – сказала Синтия и бросила их ему на кровать. – И вы, мистер Кормакс, спали, когда я заходила взглянуть на вас. А ходила я не более сорока минут, и да, признаюсь, сделала кое-какие покупки, пока ожидала лекарство. Нечто фривольное, этакий дамский каприз: хлеб, молоко, фрукты, цыпленок и тому подобное... – Тон ее был ироническим и раздраженно-обиженным одновременно.

Раскаяние Реджиналда казалось искренним и немного по-детски смешным.

– Синтия... – начал он, но пушечный залп кашля прервал его на целых две минуты. – Синтия, – он отдышался и вытер пот со лба, – мне так стыдно, простите, ради Бога. Но я подумал, что вы устали от меня и решили потихоньку удрать...

– Я пообещала, что сегодня буду ночевать здесь, и выполню обещание, – ледяным тоном произнесла она. – Но только сегодня. Я сварила кофе, хотите немного?

Он кивнул и продолжил покаянную речь:

– И мое замечание по поводу вашего бывшего приятеля было из рук вон выходящим. Вы извините меня, Синтия?

– Давайте забудем об этом, – голосом, способным остудить жаркое дыхание Сахары, ответила оскорбленная Синтия. Она налила в чашку кофе и подала ему поднос.

Кормакс искоса взглянул на нее.

– А вы, вы будете кофе? – спросил он.

– Да, в кухне, мистер Кормакс. Хотите чего-нибудь съесть?

Реджиналд отказался, одарив ее обаятельнейшей белозубой улыбкой. Но Синтия, до сих пор злящаяся на «сержанта на плацу», проигнорировала ее.

– Я зайду к вам попозже, – коротко бросила она и вышла из комнаты.

Выпив кофе с сандвичем, она закончила гладить белье и отправилась в гостиную в надежде отдохнуть и почитать. Нервотрепка и избыток кофеина мешали ей расслабиться, но постепенно она отвлеклась и погрузилась в сложный сюжет триллера. Прошло около часа, прежде чем она вернулась в спальню и замерла на пороге. За время ее отсутствия Кормаксу стало явственно хуже: он весь горел, крупные капли пота покрывали лоб и шею. Синтия мгновенно забыла свой гнев, подошла и прикоснулась к его лбу.

– У вас опять высокая температура, – сказала она и протянула термометр. – Давайте проверим, а потом я оботру вас влажным полотенцем.

– Нет!

– Что – нет? – изумилась она. – Почему?

– Я сам вытрусь полотенцем. Потом...

– Послушайте, это просто смешно. Доктор сказала, чтобы я делала влажные обтирания, и я намерена следовать ее указаниям.

– Я сделаю это сам... Позднее, когда встану в следующий раз. – Реджиналд обжег ее яростным взглядом.

– Но почему? – недоумевала Синтия.

– О Боже, да вы что, притворяетесь дурочкой, что ли? По-моему, совершенно очевидно почему, – прошипел он сквозь зубы.

– Неужели потому что я – ваша кухарка?!

– Нет! – выкрикнул он и тут же пожалел об этом: очередной приступ кашля сотряс все его тело. – Черт!.. – Реджиналд обессиленно опустился на подушки, устало закрыл глаза и пробормотал: – Когда же эти проклятые антибиотики подействуют?

– Скоро, особенно если будете сами себе помогать.

– Скажите, что мне делать, и я буду.

– Во-первых, вы не должны покидать кровать, пока это не станет действительно необходимо. Сколько времени вы провели в коридоре, пока я ходила в аптеку?

– Недолго...

– Видимо, этого вам оказалось более чем достаточно. Поэтому отныне оставайтесь в постели, Реджиналд, пожалуйста.

Кормакс с трудом поднял тяжелые веки и ответил:

– Все, что скажете, Синтия. Ради вас я готов на все. И не думайте, что я сумасбродный идиот. По крайней мере, сейчас. Неужели вы не понимаете, что мои возражения основаны на стандартах отношений между мужчиной и женщиной. У меня есть гордость, и я не могу позволить вам...

Синтия с улыбкой прервала его:

– Почему бы вам не смотреть на меня как на профессиональную сиделку или медсестру? Это все упростит.

– Синтия, вы ангел милосердия во плоти, но также и женщина, очаровательная молодая женщина. И я не могу не замечать этого, даже в таком состоянии. А сейчас я рискну снова вызвать ваше недовольство и встану. Мне нужно в ванную. – Он скривил рот. – Все так нелепо, вся эта вынужденная интимность... Это неправильно, совершенно неправильно.

С этими словами Реджиналд скрылся в ванной, а когда вернулся, то нашел свою постель чистой и прохладной. Он улегся со вздохом удовлетворения.

– Знаете, Синтия, я чувствую себя слабым, как новорожденный котенок. Что вы делали до того, как пришли сюда?

– Читала.

– Принесите книгу и читайте здесь.

– Но тогда вы не будете спать, Реджиналд.

– Я так или иначе не буду. И мне нужно ваше общество. – Он содрогнулся всем телом и добавил: – Черт, даже не представлял, что обычный грипп может стать таким испытанием.

– Не забывайте, эпидемия восемнадцатого года унесла больше жизней, чем Первая мировая война, – тоном школьной учительницы изрекла Синтия. – Но вам это не грозит, если будете вести себя благоразумно. Могу предложить вам куриного бульона. В вашем состоянии это самое лучшее.

– Может, попозже? Пока просто посидите со мной...

Она вдруг ощутила, что устала от бесконечных пререканий, и уступила.

– Хорошо, но вы все же постарайтесь уснуть.

По пути в гостиную за триллером она взглянула в зеркало и поразилась, как плохо выглядит. Определенно, ухаживать за больным – дело тяжелое, подумала Синтия и с благодарностью вспомнила маму, которая, не жалея сил и отказывая себе во сне, выхаживала ее всего три месяца назад. Вернувшись с книгой, она обнаружила, что настроение ее пациента снова резко изменилось.

– Знаете, я подумал, – мрачно произнес Реджиналд, – что это не самая лучшая моя затея – просить вас проводить здесь столько времени.

– Боитесь, что я заражусь? Ну, теперь уже поздно говорить об этом. К тому же я принимаю витамины, которые мне дала мама. Она верит в них на сто пятьдесят процентов. Хотите, я завтра принесу и вам? – сказала она с улыбкой и очаровательно наморщила свой вздернутый нос.

– Да, – хрипло ответил Реджиналд, внимательно глядя на ее губы. – Улыбайтесь так, и я сделаю все, что пожелаете.

Синтия ошеломленно посмотрела на него, но промолчала, открыла книгу и начала читать. Там, в гостиной, триллер захватил ее целиком, но здесь, в спальне, она постоянно ощущала тревожащее присутствие мужчины, обаятельного мужчины. Тем не менее она заставила себя не отрывать глаз от страниц и регулярно переворачивать их, хотя очень мало понимала в прочитанном. Так прошло не меньше сорока минут. Но тактика себя оправдала: когда она рискнула кинуть взгляд на кровать, Реджиналд спал. С легким сердцем Синтия погрузилась в хитросплетения сюжета, но, когда снова взглянула на своего подопечного, встретила устремленный на нее пристальный взгляд.

– Что? – встревоженно спросила она.

– Я просто думал, – улыбнулся Кормакс, – как это здорово – проснуться и обнаружить вас здесь. Но у вас такой утомленный вид. Вы уверены, что сами чувствуете себя хорошо?

– Абсолютно! И давайте больше к этому не возвращаться. Как насчет бульона, Реджиналд? – Синтия подошла к кровати и попыталась поправить подушки.

– Нет!

– Я просто...

– Я сказал «нет»! Знаете, Синтия, – добавил он, – я передумал. Вам лучше отправиться домой. Я в состоянии сам выпить проклятые таблетки.

Она уставилась на него в крайнем раздражении.

– Так... И в чем же теперь дело?

– В вас.

– О, понимаю. – Оскорбление было тяжелым.

– Ни черта вы не понимаете!

Синтия отошла от кровати и, не глядя на обидчика, ровно, невыразительно произнесла:

– Как бы там ни было, мистер Кормакс, сегодня я останусь в вашем доме. Но только сегодня. Потому что обещала доктору Бриттер и вашему брату. Завтра вы будете справляться с вашими проблемами самостоятельно.

С этими словами молодая женщина резко повернулась и направилась к двери.

– Синтия! – Она остановилась, но не оглянулась. – Я знаю, вы думаете, что я неблагодарный сукин сын. Но я беспокоюсь только о вас, и, поверьте, дома вам будет безопаснее.

Она тяжело вздохнула и повернулась.

– Я устала повторять, Реджиналд, что этот грипп мне не страшен. А теперь постарайтесь не волноваться и отдыхайте. Я зайду к вам позже.

В ответ он пробормотал что-то неразборчивое.

Если бы не опрометчивое обещание смотреть за больным, она с удовольствием поймала бы его на слове и уехала домой. Ей нелегко удавалось мириться с резкими сменами настроения Кормакса и его грубыми, порой даже чересчур грубыми замечаниями. Синтия вернулась в гостиную и прилегла на кушетку, утешая себя, что это только на одну ночь. Завтра этот неблагодарный будет сам о себе заботиться.

Она читала долго и со вкусом, стараясь не вспоминать о капризном подопечном. Когда подошло время очередного приема лекарства, Синтия постучала в дверь спальни и осторожно заглянула.

– Так вы не ушли? – хрипло приветствовал ее Кормакс.

– Блестящая догадка. Как вы себя чувствуете?

Он чуть повернулся на кровати, прислушался к себе и со слабой улыбкой ответил:

– А знаете, немного лучше. И кости не так ломит. Может, все-таки выживу...

– Пора принимать таблетки. Вы готовы съесть суп?

– Какой?

– Куриный бульон с гренками и немного вареного цыпленка.

– А вы, Синтия? Вы будете есть?

– Да.

– Полагаю, бесполезно просить вас поесть здесь вместе со мной.

– Да, бесполезно.

Когда она вернулась с подносом, Реджиналд сидел на заново взбитых подушках и смотрел на нее с торжеством.

– Вам не придется поправлять постель, я сам справился, – гордо заявил он.

– Замечательно, – отстраненно сказала Синтия, взяла влажное полотенце и протерла ему лоб и шею. – Что будете пить?

– Что принесете, то и буду.

Она вернулась в кухню, налила тарелку себе и села есть, слушая, как стучит дождь в окно, и размышляя, долго ли продлится эта новая фаза – фаза примерного пациента. Совершенно очевидно, что после небольшого отдыха Кормаксу стало лучше, но собственный опыт подсказывал, что улучшение лишь временное.

Удивительно, она вдруг поняла, что, несмотря на усталость, ужасно проголодалась. Синтия с удовольствием съела еще тарелку супу, и крылышко цыпленка, и сандвичи, которые готовила раньше для Реджиналда.

– Вот и хорошо, – сказала она, придя к больному и обнаружив, что тот тоже съел все до последней крошки. Подав стакан свежего сока и две таблетки, Синтия предложила: – Думаю, сейчас было бы кстати выпить и аспирин. Тогда и ночью вы будете спать спокойнее.

– Как скажете, – кротко согласился Реджиналд. Так кротко, что она внимательно на него посмотрела. – Да, я иду на все, чтобы вы не сердились, – ответил он на немой вопрос в ее глазах. – Разве вы не заметили?

– О да. Заметила.

Синтия ушла и унесла с собой тревожные мысли. Настолько тревожные, что даже не стала мыть посуду, а поднялась на второй этаж и встала у окна, выходящего на Мичиган. В темноте озера было не видно. Дождь прошел, сменившись мокрым снегом, но это не отвлекло ее от размышлений о странных превратностях судьбы. Еще пять дней назад она и в глаза не видела Реджиналда Кормакса, а сегодня вдруг оказалась в странных отношениях с этим посторонним ей человеком. Подобные отношения обычно являлись прерогативой не оплачиваемого работника, а близкого, интимного партнера.

– Вы не поверите, Синтия, – сказал Кормакс, когда она вернулась к нему с обещанным аспирином, – но, как правило, я начинаю день с пробежки и разминки, потом отправляюсь в офис и весьма терпеливо и внимательно выслушиваю клиентов. – Он осмотрел себя с видом крайнего отвращения. – А сейчас я слаб, как мотылек, а уж терпение... Какое там терпение! На вас постоянно срываюсь, несмотря на все, что вы для меня делаете. И не могу заставить себя даже газету прочесть...

– Я прекрасно понимаю ваши ощущения. Но не волнуйтесь, это скоро пройдет. Даже скорее, чем вы думаете. А теперь отдыхайте, я зайду к вам позже.

Позже, когда подойдет время для очередного приема антибиотиков, решила она про себя. Ощущая усталость во всем теле, Синтия на всякий случай завела часы, чтобы не пропустить назначенное время, если вдруг уснет, и прилегла на кушетку со своим захватывающим триллером. Книга оказалась столь волнующей, что только сигнал будильника оторвал ее от хитросплетений сюжета. Она потянулась, зевнула и пошла к пациенту. Именно сейчас, когда пришло время пить лекарство, Реджиналд наконец забылся беспокойным сном. Он тихо стонал и что-то невнятно бормотал. Волосы прилипли к голове, футболка была мокрой от пота.

– Реджиналд, – тихо позвала Синтия и коснулась его свисающей с кровати руки. Он повернулся, почмокал губами, снова повернулся, открыл глаза. И улыбнулся ей. – Эй, – приветливо сказала Синтия, плененная этой мягкой, совершенно неожиданной улыбкой, – мне очень жаль было вас будить, но уже пора принимать лекарство.

Кормакс подтянулся и сел, привалившись к подушкам. Минуту прислушивался к внутренним ощущениям, потом сморщился и сказал:

– Проклятье! Я опять совершенно мокрый.

Синтия подошла к комоду, достала свежую футболку и трусы, протянула ему.

– Вам бы лучше обтереться мокрым полотенцем.

– Это уж точно. Но зато хоть суп остался со мной, – с гордостью проинформировал он.

– Уже прогресс, – одобрила Синтия. – Ну, идите, а я пока переменю постель.

Когда Реджиналд с парой чистого белья скрылся в ванной, она сняла верхнюю и нижнюю простыни, наволочки и обнаружила, что одеяло тоже влажное. Решительно собрав все это в кучу, Синтия отнесла белье в подвал, а одеяло – на второй этаж и расстелила там, в одной из гостевых спален, чтобы проветрилось. Вернувшись со свежими простынями и одеялом, которое нашла в той же комнате, она услышала характерный звук работающего душа.

Не мое дело, сказала она себе и начала готовить постель на ночь. Все было сделано, когда Реджиналд наконец-то появился на пороге ванной, вытирая полотенцем волосы.

– Я вонял, как скунс, просто отвратительно, – резко произнес он, очевидно ожидая ее упреков.

– Прекрасно вас понимаю, – к его крайнему изумлению, ответила Синтия.

Он приподнял левую бровь.

– Я-то думал, что вы будете рычать, как тигрица, у которой отняли тигренка, поняв, что я включил душ.

– А что толку, – усмехнулась Синтия. – Не могла же я ворваться и вытащить вас оттуда. Надеюсь, у вас есть фен?

– На втором этаже, в шкафу одной из спален. По-моему, второй слева... Для удобства гостей.

– Прекрасно. Я схожу за ним, а вы надевайте халат и садитесь на стул.

– Неужели собираетесь сушить мне волосы?

Синтия заметила опасный блеск в его глазах, уже начавших приобретать нормальный цвет – серый, как мимоходом отметила она, и резко ответила:

– Только чтобы убедиться, что они сухие.

Я решительно отказываюсь поддерживать вас в стремлении превратить грипп в пневмонию и испортить все мои старания.

Найдя указанный шкаф, она помимо фена обнаружила еще и несколько предметов дамского туалета. Наверное, подружки оставили, решила она и нисколько не удивилась. Чтобы у такого мужчины, да не было кого-нибудь...

Реджиналд настолько очевидно наслаждался прикосновением ее пальцев к своим густым волосам, что она поспешила сделать нагрев максимальным и держала фен так близко к голове, что он запротестовал:

– Эй, не надо так горячо, а то я снова вспотею и мытье пропадет даром.

– Ничего, ничего, я уже заканчиваю. Ну вот, а теперь пожалуйте в постель, – сказала Синтия и убрала с потной щеки прилипшую светлую прядь.

Ее жест не остался незамеченным.

– Почему бы вам тоже не принять душ? – спросил Реджиналд. – Наверху, в гостевой спальне, вы найдете белье, а в ванной халаты. Можете одолжить все, что вам понадобится. – Синтия оцепенела от одной мысли, что он предлагает ей воспользоваться тем, что принадлежит его подружкам. Адвокат будто прочел ее мысли. – Не беспокойтесь. Леди, которые остаются у меня на ночь, не проводят ее в гостевой спальне. Но мама любит, чтобы все было под рукой, тогда не надо возить с собой целую сумку и думать, как бы чего не забыть. Уверен, что вы найдете что-нибудь совсем новое. Не стесняйтесь, мама не рассердится.

– Спасибо, – коротко ответила Синтия, налила в стакан минеральной воды и подала ему вместе с таблетками. – Хотите немного перекусить?

– Синтия, пожалуйста, не беспокойтесь. Вы столько всего для меня сделали и наверняка устали. Примите ванну и не спешите.

– Хорошо. А потом как насчет чая и тостов с вареньем? – спросила она, злясь на себя, что его симпатия вызвала в ней такое волнение. – Я тоже выпью... – Голос ее внезапно охрип.

– В таком случае, спасибо, с удовольствием, – серьезно ответил Кормакс. – Послушайте, Синтия, я понимаю, что половину времени веду себя как настоящая свинья...

– Половину?!

Он вздрогнул и скривился.

– Ну хорошо, хорошо, большую часть. Но поверьте, я глубоко вам признателен за то, что вы для меня делаете.

Она устало улыбнулась и ушла, закрыв за собой дверь, совершенно не в состоянии справляться с таким Реджиналдом Кормаксом – любезным и обаятельным.