Стейси разглядывала свое отражение в зеркале, чувствуя себя актрисой, которая готовится сыграть звездную роль своей жизни. Нынче вечером, надев пускай чужой, зато дорогой и изысканный наряд, она почти что ощутила себя Анной. Платье было длинное и узкое, с глубоким клиновидным вырезом, который соблазнительно приоткрывал ложбинку между грудей. Тонкие атласные бретельки оплетали нагие плечи девушки. Она не стала надевать никаких украшений, кроме кольца и жемчужных сережек, которые когда-то подарила матери Анны мадам Страусс.

Стейси невесело усмехнулась своему отражению.

— Что ж, Золушка, пора отправляться на бал.

Нет, не на бал, а на труднейшее испытание памяти и актерских талантов Стейси Уилкинс. С какой стороны ни глянь, а самой серьезной проблемой для нее по-прежнему оставался Андрэ Страусс. Анна твердила, что Стейси должна держаться с ее кузеном холодно и отчужденно, но ей, верно, и в страшном сне не могло присниться, что подруга найдет в Андрэ идеального любовника, который одним лишь прикосновением губ и рук воспламенит в ней дремавшую до того страсть. Иан Крейн постоянно сетовал на то, что соблазнительная внешность Стейси нисколько не вяжется с ее холодностью. Сегодня впервые в жизни, причем в самое неподходящее время и с самым неподходящим мужчиной, Стейси доказала этому ханже, что он ошибся. Вернее, доказал Андрэ. И это, строго напомнила себе Стейси, говорит об одном: Андрэ Страусс опасен не только потому, что меня сильно волнует ее близость, но и потому, что он слишком хорошо знает историю грехопадения юной Анны Ричардс. Стейси поежилась от недобрых предчувствий. Теперь-то ей окончательно стало ясно, что Анна, повествуя о прошлом, пропустила кое-какие детали. А вот Андрэ помнит их назубок.

Чувствуя себя так, будто ступает по минному полю, Стейси медленно сошла вниз и обнаружила, что у подножия лестницы стоит, не сводя с нее глаз, Андрэ.

— Добрый вечер, Анна, — поздоровался он своим низким, чуть хриплым голосом и улыбнулся так, что внутри у нее все затрепетало. — Ты невероятно обворожительна.

И ты тоже, уныло подумала она. На Андрэ был темный, безупречного покроя костюм, белоснежная рубашка оттеняла оливковую смуглость его кожи. Для Стейси он был воплощением всех ее тайных девических грез.

— Ты рано приехал, Андрэ, — заметила она негромко, стараясь усмирить неистово бьющееся сердце.

— Хотел немного побыть с тобой, пока не начнут съезжаться гости. — Андрэ взял ее за руку и как ни в чем не бывало увлек на балкон. — Бабушка спустится еще нескоро.

— Откуда ты знаешь?

— Справился у Борины. — Сжав пальцы Стейси, Андрэ ближе притянул ее к себе.

Его мускулистое узкое бедро как бы невзначай коснулось ее бедра, и прикосновение это сквозь тончайший шифон едва не обожгло Стейси.

— Я не знал, что так выйдет, — наконец признался Андрэ, упорно глядя перед собой вдаль.

— Ты имеешь в виду, что собирался приехать попозже? — невинным тоном спросила Стейси.

Андрэ повернул голову, сверху вниз заглянул в ее запрокинутое лицо.

— Я имею в виду, Анна, что, узнав о твоем возвращении, вовсе не собирался на этот раз поддаваться твоим чарам. Ты больше не ребенок, — добавил он, дернув уголком рта в невеселой усмешке. — Оба мы давно уже не прежние Андрэ и Анна.

Ты даже представить не можешь, насколько не те, с горечью подумала Стейси, пытаясь понять, куда же клонит собеседник.

— Я думала, что ты давно уже женился.

— Должен был жениться, но Нинон Мелано разорвала нашу помолвку после того, как я измолотил ее братца... ну да ты сама знаешь, — раздраженно добавил он.

Анна, Анна, что же ты натворила?! — с отчаянием думала Стейси. Поль Мелано, живущий сейчас в Канаде, явно был избран Анной в качестве орудия мести неприступному Андрэ. И все же Анна никогда не упоминала ни о нем, ни о его сестре.

Стейси испытующе взглянула на орлиный профиль собеседника, гадая, страдает ли Андрэ до сих пор от разрыва с неведомой Нинон.

— Мне очень жаль, правда, — сказала она негромко. — Ты любил ее?

Андрэ чуть заметно усмехнулся.

— Семья Нинон владеет землями, которые примыкают к нашим. Это был бы весьма выгодный брак.

— Выгодный? — Стейси изумленно воззрилась на него. — И это все, чего ты ждешь от супружества?

Он пожал плечами.

— Нинон была... да и сейчас красавица. Мне было бы не так уж трудно играть роль ее мужа. Не забывай, мы ведь знаем друг друга всю жизнь.

— Где она теперь? — спросила Стейси, всем сердцем молясь, чтобы неведомая Нинон жила сейчас в Канаде вместе со своим братом.

Андрэ улыбнулся, и твердые его пальцы крепче сжали ее руку.

— В эту минуту, я полагаю, Нинон сидит в машине рядом со своей сестрой Магдалиной, и они едут на виллу «Трамбле ле Руа», чтобы отпраздновать бабушкин день рождения.

— Не может быть! — ужаснулась Стейси. — Андрэ, скажи, что ты пошутил!

— Не бойся, Анна. Я тебя защищу.

— Этого еще не хватало! Она замужем?

— Была замужем, а сейчас овдовела. Да ты наверняка слышала об этом.

— Может быть, и слышала, но не помню, — твердо сказала Стейси.

Говори, что не помнишь, и точка! — наставляла ее Анна. Сколько лет прошло! Никто и не ожидает, что Анна Ричардс станет помнить все.

— После моего возвращения отец предпочитал вообще не вспоминать, что я гостила во Франции, а у матери язык не поворачивался рассказывать здешние новости, — проговорила Стейси, вторя горьким словам Анны.

— И отец отправил тебя работать на кухне «Мэри Инглэнд», — подхватил Андрэ. — Знаешь, это какой-то средневековый способ наказания. Ты, конечно, была против?

— Разумеется! — раздраженно отозвалась Стейси. — Но только потому, что все это произошло именно так. На самом деле мне суждено трудиться в семейном бизнесе, да и Саймону была уготована та же участь — он начинал с самых низов. Только он вначале окончил колледж, а я... для меня все вышло наоборот. — Она отвернулась, пытаясь выдернуть руку, но Андрэ держал ее крепко, поглаживая пальцами нежную кожу.

— В твоей жизни после Нинон Мелано были другие женщины? — не удержалась она от вопроса.

— Конечно, я ведь не монах. И все же ни на одной из них мне не захотелось жениться. Впрочем, это неважно. Дидье вот-вот женится и произведет на свет наследника Страуссов.

— Но ведь ты, наверное, и сам хотел бы иметь детей?

— Только если встречу женщину, которую сочту «выгодной» матерью, — беззлобно съязвил Андрэ и потянул Стейси за руку, развернув лицом к себе. — А ты, Анна, хотела бы иметь детей?

— Да.

Стейси ответила уверенно, потому что и настоящая Анна ответила бы то же самое, и вдруг потрясенно осознала, что отвечает еще и собственным, невысказанным мыслям. До сих пор она только учила чужих детей и даже не подумывала о собственных. Но теперь... Стейси заглянула в черные, проницательные глаза Андрэ, лишь смутно осознавая, что из дома доносится на балкон невнятный шум — там завершались последние приготовления к празднику.

— Пора идти! — отрывисто сказала Стейси.

Да, пора — пока я не натворила глупостей и не испортила жизнь Анне.

— Как пожелаешь, — легко согласился Андрэ, касаясь ладонью ее волос. — Не бойся, Анна. Я не испорчу такое совершенство своими грубыми ласками. Во всяком случае, не сейчас. И не здесь.

Стейси с силой втянула воздух, пытаясь успокоиться.

— Андрэ, мне совсем не нужны твои ласки, — сказала она веско, делая ударение на каждом слове. Ни сейчас, ни потом, ни здесь, ни еще где-то. Я уже не та глупая девочка, которую ты знал когда-то. Поверь мне, это так.

— Охотно верю. — Он придвинулся так близко, что Стейси чувствовала на щеке его горячее дыхание. — Ты стала совсем другая — не упрямое своевольное дитя, но зрелая прекрасная женщина. Женщина, которую я готов заключить в объятия и целовать до тех пор, пока она не запросит пощады.

Понедельник, в отчаянии подумала Стейси. Главное — дотерпеть до понедельника, а там я поеду домой. Домой!

На подъеме дороги, ведущей к вилле, надсадно загудели моторы, и Андрэ с явной неохотой выпустил руку Стейси.

— Поговорим позже. А теперь нужно отыскать бабушку и сказать ей, что первые гости вот-вот прибудут.

Они вернулись в дом вовремя — Женевьева как раз вышла из своих покоев и спускалась по лестнице. В платье из черного бархата, с подаренным Дидье боа на плечах она была великолепна — и благосклонно приняла искренние восторги младшего поколения. И тут же вскрикнула от радости, увидев, что «внучка» надела сережки, некогда принадлежавшие матери Анны.

— Дитя мое, ты просто обворожительна! Ты согласен, Андрэ? — обратилась она к старшему внуку, и тот с серьезным видом кивнул.

— Точно сказано, бабушка, именно — обворожительна. — Андрэ склонился над рукой старой дамы. — Зато ты у нас сегодня само совершенство! Не согласишься надеть сегодня пустячок, который я дарю тебе от чистого сердца?

И он протянул бабушке золотую цепочку с миниатюрным бриллиантовым кулоном в виде латинской «J» — первой буквы имени «Женевьева».

Виновница торжества пораженно ахнула и нежно расцеловала Андрэ, затем наклонила голову, чтобы он мог застегнуть кулон у нее на шее.

— Превосходно! — заметила Стейси, любуясь украшением, и Женевьева Страусс одарила молодых людей сияющей улыбкой.

— Ты права, Анна. Сегодня я счастливейшая из смертных. Сейчас мы спустимся в холл и будем втроем встречать гостей... А ты, Андрэ, сможешь без помех подсказать Анне имена, которые она позабыла.

— Это, — сказал он, с улыбкой косясь на Стейси, — вторая причина того, почему я приехал так рано.

Идея мадам Страусс оказалась Стейси на руку. Чье имя не нашептывал ей на ухо Андрэ, того громко представляла Женевьева, и таким образом первая часть приема прошла куда более гладко, чем представлялось Стейси в самых смелых мечтах. Первым прибыл Дидье в сопровождении светловолосого молодого человека и хорошенькой беременной женщины — это могла быть только Стелла. Последовали объятия и поцелуи, затем Стейси представили Жакоба, супруга Стеллы, и уж после этого гости пошли косяком. Появились предводительствуемые Бориной слуги с подносами напитков, и прием быстро обрел надлежащий размах. Стейси взяла бокал шампанского и уже мысленно поздравляла себя с удачно пройденным испытанием, когда Андрэ прошептал ей на ухо:

— Внимание, Анна, прибыли последние гости. Магдалина Мелано и ее муж Дьюк Биллибьер. Нинон нет.

Стейси мысленно возблагодарила Господа хотя бы за эту милость и собралась с силами, несказанно признательная Андрэ за то, что он не отходит от нее ни на шаг. Дородная блондинка буквально вплыла в заполненную гостями залу, точно бриг под всеми парусами, за нею шествовал седовласый господин весьма аристократической наружности. Волосы Магдалины Биллибьер были подозрительно золотистого оттенка, а пышные формы стянуты тесным платьем из черного шифона. Черный цвет явно был выбран как выгодный фон для бриллиантов: они сверкали в ушах, на шее, на запястьях и на пальцах гостьи.

Мадам Страусс приветствовала супругов и расцеловалась с Магдалиной, которая извинилась за отсутствие сестры, которая приболела. Потом Магдалина с чарующей улыбкой обернулась к Андрэ и заключила его в почти пылкие объятия, но он ловко увернулся и подтолкнул вперед Стейси.

— Магдалину ты, Анна, конечно, помнишь, но позволь представить тебе ее мужа Дьюка Биллибьера.

Дьюк, который с виду был лет на двадцать старше жены, с первого взгляда пришелся Стейси по душе. Он склонился над рукой девушки и заверил, что счастлив познакомиться.

— Ты сильно изменилась, Анна, — холодно заметила Магдалина, окинув Стейси изучающим взглядом с головы до ног.

— Ты тоже, Магдалина, — не осталась она в долгу. — Я тебя едва узнала.

К ее удивлению, в глазах собеседницы полыхнула неприкрытая ярость. Тут поспешно вмешался Дидье, объявив, что он забирает Анну в компанию сверстников — перспектива, которая не вызвала восторга ни у Магдалины, ни — как мельком успела заметить Стейси — у Андрэ.

— Не бойся, Анна, скоро я тебя спасу! — крикнул он вслед, явно не заметив ни уничтожающего взгляда Магдалины, ни сдержанного веселья в проницательных глазах Дьюка Биллибьера.

Сдавленно хихикая, Дидье ввел Стейси в салон, где сидели Жакоб и Стелла.

— Анна только что нажила себе заклятого врага! — объявил он.

— Если ты имеешь в виду Магдалину Мелано, — подхватила Стейси, решив взять быка за рога, — боюсь, что это случилось много лет назад.

— А, да плюнь ты на Магдалину! — посоветовала Стелла, подвинувшись на диване, чтобы и Стейси могла сесть.

— А что тогда случилось? — поинтересовался Жакоб, славный дружелюбный юноша, который явно был одержим заботами о своей молодой жене. — Дать тебе подушку, дорогая?

— Нет, спасибо. — Стелла рассмеялась. — Все равно никто, кроме меня, на этот диван не претендует, так что спасибо, Анна, что составила мне компанию.

— Что еще остается — с такими-то каблуками? — Стейси улыбнулась и с затаенной горечью пояснила Жакобу: — Я думала, это уже всем известно. Будучи совсем молодой и глупой, я флиртовала с братом Магдалины Полем, чтобы пробудить ревность Андрэ.

— Нашла с кем флиртовать! — Дидье скорчил гримасу. — Поль отозвался на этот флирт с таким пылом, что едва не до смерти испугал нашу маленькую Анну. В это время их обнаружил Андрэ и задал Полю славную трепку за то, что тот позволил себе вольничать с кузиной самого Андрэ Страусса. Нинон Мелано так оскорбил урок, который Андрэ преподал этому любвеобильному болвану, что она вернула жениху кольцо. Роковая ошибка, поскольку Андрэ не стал вымаливать у нее прощения, а вежливо поблагодарил и оставил кольцо себе.

Неудивительно, что Анна предпочла не распространяться о деталях давней истории! — подумала Стейси и осторожно заметила:

— Магдалина, судя по всему, ненавидит меня до сих пор. Она едва не уничтожила меня взглядом — хорошо Дидье вовремя поспел на помощь.

— А, так ведь все дело в том, что ты сказала, будто с трудом узнала ее, — ухмыляясь, пояснил Дидье. — Когда ты видела Магдалину в последний раз, она была фунтов на двадцать легче — и притом натуральная брюнетка.

Стелла хихикнула.

— Какое счастье, что Магдалина стала женой Дьюка! Уж он-то не обеднеет, истратив целое состояние на ее внешность и наряды.

— И драгоценности, — добавил Жакоб, помогая жене встать с дивана. — Пора ужинать.

Дидье, неотразимый в черном бархатном костюме и темно-серой шелковой рубашке, подал руку Стейси.

— Пойдем, кузиночка, заморим червячка, не то Магдалина пустит в ход колдовские чары и превратит все блюда в золу.

— Ты ее, кажется, недолюбливаешь? — полюбопытствовала Стейси, пока они шли в столовую.

— Не люблю, — откровенно признался Дидье. — Ни ее, ни Нинон. Когда ты отколола тот номер, Андрэ был вне себя от ярости, а вот я считаю, что он должен быть век тебе благодарен за то, что избавила его от лихой судьбы. Впрочем, с тех пор, как ты вернулась, — добавил он, ухмыляясь подошедшему брату, — он питает к тебе не только благодарность.

— О чем ты говоришь, Дидье? — строго спросил Андрэ.

— Мы рассказали Жакобу о том, что случилось, когда Анна в последний раз гостила у нас.

Андрэ испепелил младшего брата взглядом и прошипел:

— Давно пора забыть эту историю! Тем более что только мы с Анной знаем, что случилось на самом деле. — С этими словами Андрэ так взглянул на «кузину», что она похолодела.

Теперь Стейси с каждой минутой все яснее понимала, почему Анна не осмелилась рассказать ей всю правду. Она попросту боялась, что подруга вообще откажется от участия в рисковом предприятии.

— Не мрачней, — негромко проговорил Андрэ. — Забудь прошлое и думай только о настоящем. Сегодня у нас праздник.

— Аминь! — с облегчением подхватил Дидье, и Стейси, сопровождаемая братьями Страусс, вошла в столовую вслед за Жакобом и Стеллой.

Гости шумно восхищались тем, как изысканно и щедро накрыт праздничный стол. Андрэ отправил Дидье ухаживать за виновницей торжества, а остальной компании предложил поужинать на балконе.

— Нет, Анна! — властно остановил он Стейси, которая уже потянулась к тарелке. — Вы с Стеллой идите, а мы с Жакобом принесем вам еду.

На балконе, ярко освещенном нарядными гирляндами фонариков, Стелла со вздохом облегчения сразу опустилась в кресло и пожаловалась:

— В последнее время ноги меня почти не держат.

Стейси прислонилась к балюстраде.

— Когда ты ждешь маленького?

— К Рождеству. Самый лучший рождественский подарок, правда? Жду не дождусь, когда наконец-то возьму на руки моего малыша. — Стелла с любопытством воззрилась на собеседницу. — Расскажи мне о себе, Анна. Ты еще не надумала выходить замуж?

— Возможно, — уклончиво ответила Стейси, думая о Мануэле Араджио.

Стелла улыбнулась, однако выпытывать подробности не стала и заговорила о том, как счастлива мадам Страусс возвращению Анны.

— Мы все счастливы, — уточнил Дидье, который вместе с другими мужчинами присоединился к ним. — Стелла, Жакоб положил тебе на тарелку какие-то крохи. Он что, морит тебя голодом?

Жакоб с показным возмущением толкнул Дидье локтем в бок, и оба в этой возне едва не разроняли тарелки. Под шумок Андрэ протянул Стейси ее порцию и развернул у нее на коленях сложенную в виде лилии салфетку.

— На случай, если эти щенки вздумают испортить тебе платье, — ворчливо пояснил он, усевшись рядом.

— А тебе оно нравится? — спросила Стейси и густо покраснела, когда Андрэ вместо ответа окинул ее долгим изучающим взглядом.

— Нам всем нравится, — заверил Дидье, с удовольствием наблюдая за этой сценкой. — Ты смотришься роскошно, Анна.

— Что еще больше бесит Магдалину. — Стелла хихикнула, но тут же поспешно закашлялась, когда упомянутая особа в сопровождении супруга выплыла на балкон.

— Мы так и подумали, что найдем вас здесь! — Магдалина сладко улыбнулась Андрэ. — В доме так жарко, что мы решили присоединиться к вам. Дьюк, принеси мне кресло.

Магдалина решительно придвинулась поближе к Андрэ с явным намерением отвлечь его внимание от кузины. Ее супруг подсел к Стейси и завел с ней негромкий разговор ни о чем, но, едва заметив это, Магдалина принялась громко расспрашивать, как идут дела на сыроварнях Страуссов.

Андрэ терпеливо отвечал на идиотские вопросы, а Дидье то и дело вставлял шутливые жалобы на то, как много и усердно заставлял его работать жестокосердный брат.

— Андрэ работает гораздо больше тебя, — резонно заметила на это Стелла, отдав мужу свою полупустую тарелку.

— Дорогая, ты разве не голодна?

— В меня просто больше не вместится, — виновато пояснила молодая женщина и метнула укоризненный взгляд на брата. — Ну, теперь понял, почему Жакоб положил мне «крохи»?

— Магдалина тоже почти ничего не ела, когда ждала нашего сына, — добродушно заметил Дьюк.

— Уверена, что эти подробности здесь никому не интересны! — отрезала его жена и громко спросила: — Интересно, кого мадам Страусс нанимала расставить цветы в столовой и в салоне? Такие изысканные композиции, — ворковала она, протянув мужу через колени Стейси свою пустую тарелку. — Скоро у меня будет прием, и я должна непременно связаться с этой фирмой...

— Цветы расставляла Анна, — сообщил Андрэ, и по голосу его стало ясно, что он с трудом сдерживает смех.

— В самом деле? — удивилась Стелла. — О, Анна, какая ты умница!

— Ты, конечно, научилась этому, работая в отеле! — фыркнула Магдалина, явно взбешенная тем, что вообще заговорила о цветах. Повернувшись спиной к Стейси, она протянула Андрэ свой бокал. — Будь так добр, налей мне вина.

Они пили красное вино, которое вызвало у Дьюка Биллибьера неподдельное восхищение.

— Надо будет мне тоже заказать этого вина, — объявил он, чокаясь со Стейси. — Коварное и голову кружит, но восхитительно приятное.

Совсем как Андрэ, подумала Стейси, осторожно потягивая вино. И тут Магдалина резко встала, ухитрившись при этом как бы нечаянно выплеснуть содержимое своего бокала на дорогой наряд Анны Ричардс.

Все разом вскрикнули, а Дидье и Андрэ, вскочив, принялись промакивать пятно салфетками.

— Сейчас же переоденься, Анна, — озабоченно сказала Стелла. — Такое чудесное платье... может быть, холодной водой удастся отмыть пятно?

— Мне очень жаль, — заявила Магдалина насквозь неискренним тоном. — Впрочем, если платье испорчено безнадежно, не беда. Дьюк оплатит новое.

— Это ни к чему, — процедила Стейси, изнывая от желания расквасить Магдалине нос.

— Но я настаиваю, — вмешался Дьюк, одарив супругу таким взглядом, что та даже поежилась. — В конце концов, Анна, моя жена виновата, так что позвольте мне возместить ущерб.

— В этом нет нужды, Дьюк, — холодно сказал Андрэ. — Я сам этим займусь.

Дидье поспешно вмешался, стараясь разрядить атмосферу:

— Беги-ка наверх, Анна, да поскорее переоденься, пока бабушка ничего не заметила. Никто тебя не осудит, даже если ты наденешь джинсы.

— Какая неприятность... — с фальшивой досадой пробормотала Магдалина.

Андрэ так взглянул на нее, что она вжалась в кресло.

— Мы никому и ничему не позволим испортить бабушкин день рождения.

— Пойдем, — сказал Дьюк, крепко беря жену за локоть, — прогуляемся по зале, дорогая, как и положено примерным гостям.

Радуясь тому, что мадам Страусс поглощена оживленным разговором с друзьями, Стейси сбросила туфли и бегом, никем не замеченная, взбежала по лестнице. По правде говоря, ей было до слез жаль испорченное платье. В спальне она поспешно разделась — и обнаружила, что вино сквозь ткань проникло на белье. Принимать душ было некогда. Кляня последними словами Магдалину, Стейси наскоро обтерлась влажным полотенцем, надела свежее белье и решительно натянула облегающее черное платье без бретелек. Если Магдалина надеется, что испортила Анне вечер, ее ждет жестокое разочарование, воинственно думала Стейси, поправляя платье на высокой груди. Короткое платье едва достигало колен, щедро обнажало плечи и так любовно облегало все изгибы фигуры, что Стейси, взглянув в зеркало, присвистнула. Затем она наскоро поправила макияж и вышла из спальни. И только тогда обнаружила, что за дверью ее поджидает Андрэ.

— Боже милосердный! Ради всего святого, Анна, держись подальше от Магдалины! Если она увидит тебя в этом платье, непременно зарежет столовым ножом!

— Больше мне надеть нечего, — оправдываясь, смущенно пояснила Стейси. — Если бы я надела джинсы, это означало бы, что Магдалина победила.

— А так победа, безусловно, за тобой. Во всех отношениях, — добавил Андрэ уже знакомым, опасно мурлыкающим тоном, и Стейси с трудом подавила желание обратиться в бегство.

— Надо вернуться к гостям, — торопливо сказала она, — не то бабушка меня хватится.

— Уже хватилась. Я сказал, что ты пролила вино на платье и пошла переодеться, — сообщил Андрэ, бок о бок со Стейси спускаясь по лестнице. — Насчет Магдалины я ни словом не обмолвился.

— Правильно. — Стейси искоса взглянула на него. — Нет, но до чего же Магдалина меня ненавидит! Должно быть, она очень предана сестре и брату... хотя против тебя явно не затаила ни малейшей обиды, — лукаво добавила она.

Андрэ остановился у подножия лестницы.

— Ты что же, действительно не понимаешь, почему Магдалина так тебя ненавидит?

— По правде говоря, смутно...

— Я объясню. Потом, — пообещал Андрэ и, взяв «кузину» за руку, ввел в салон, где Женевьева оживленно беседовала с Дидье, Стеллой и Дьюком.

— А, Анна! — воскликнула старая дама, маня ее к себе. — Экая жалость, что твое чудесное платье испорчено! Впрочем, замена ничуть не хуже.

Собравшиеся в салоне отозвались одобрительным смехом, затем Стелла поцеловала Женевьеву, попрощалась с ней и, взяв под руки Стейси и Жакоба, попросила братьев проводить ее до дверей.

— Я хочу попрощаться со всеми остальными, — пояснила она.

— То есть посмотреть на лицо Магдалины, когда она увидит Анну в этом платье! — понимающе уточнил ее муж.

— Мы все этого ждем не дождемся! — смеясь, заметил Дидье.

Андрэ с нарочитой строгостью покачал головой.

— Уймитесь, негодники! Помните, Дьюк мне крайне симпатичен.

— Мне тоже, — поддакнул Дидье. — Бедолага! Угораздило же его жениться на Магдалине!

— Прекратите! — шикнула Стелла, и все семейство вошло в столовую.

Супруги Биллибьер стояли в дальнем конце залы, и Магдалина сияла, нежась в лучах внимания своих знакомых. Когда Стелла и Жакоб подошли ближе, чтобы попрощаться, Магдалина со снисходительной улыбкой обернулась к ним, открыла рот и поперхнулась, оцепенела, увидев Стейси.

В глазах Дьюка Биллибьера блеснул восхищенный огонек.

— А ты, Андрэ, парень проворный. Так быстро добыл для Анны новое платье, да какое!

Стейси стало почти жаль Магдалину. Та на миг, казалось, потеряла дар речи, но быстро опомнилась, отрывисто похвалила «Анну» за предусмотрительность, затем обернулась к мужу и, сияя фальшивой улыбкой, сообщила, что им, пожалуй, пора домой.

Стеллу и Жакоба проводили до машины, супруги Биллибьер уехали, и Дидье увлек Стейси в компанию своих друзей, которые встретили девушку намного доброжелательнее, чем Магдалина. Андрэ отошел поговорить с бабушкой.

Стейси с удовольствием поболтала с новыми знакомцами, но, хотя все они были вежливы, дружелюбны и остроумны, скоро разговор ей наскучил. Ожила она, лишь когда вернулся Андрэ. Боже мой, смятенно подумала Стейси, да ведь мне его недоставало! Это уже чистой воды безумие. Держись, Стейси Уилкинс! Еще один день — и в понедельник ты улетишь домой.

— Как ты себя чувствуешь? — негромко спросил Андрэ.

— Все в порядке, — так же тихо ответила Стейси. — Как там бабушка? Устала?

— Говорит, что еще полчаса выдержит, так что мы с Дидье велели Борине подавать кофе, а уж потом гости будут разъезжаться.

В доме давно уже воцарилась тишина, когда Женевьева, обсудив успех праздника, наконец расцеловала внуков и, усталая, но счастливая, отправилась спать.

— Поезжай один, Дидье, — сказал Андрэ. — Я приеду позже.

Казалось, Дидье сейчас возмутится, вспыхнет, но он, взглянув на брата, философски усмехнулся, тепло расцеловал Стейси в обе щеки и оставил их одних.

— Устала? — спросил Андрэ.

— Немного.

На самом деле Стейси буквально выбилась из сил, но не желала показывать этого, чтобы Андрэ, чего доброго, не решил, будто она хочет поскорее от него отделаться.

Впрочем, Андрэ явно не спешил уезжать. Он увел Стейси в салон, плотно закрыл дверь и усадил «кузину» рядом с собой на обитый бархатом диванчик. Перехватив ее настороженный взгляд, Андрэ невесело усмехнулся.

— Анна, я хочу всего лишь поговорить с тобой. Врать не стану, ты вводишь меня в соблазн... но здесь все-таки дом моей бабушки, а мы с тобой и так в прошлом причинили ей немало хлопот. Не стоит огорчать ее непристойным поведением.

Стейси позволила себе слегка расслабиться.

— Так о чем же ты хотел поговорить?

Андрэ взял ее руки в свои и минуту молча смотрел на Стейси.

— Я подумал, что тебе все-таки интересно знать, почему Магдалина и через столько лет продолжает тебя ненавидеть.

— Я считала, все дело в том, что ты отколошматил ее брата.

— И в этом тоже. — Андрэ невесело усмехнулся. — Впрочем, тебя она винит не только за это.

Стейси отчаянно помотала головой, испугавшись собственной догадки.

— Андрэ... ради Бога, хватит! Забудем о прошлом, ладно?

Он в упор посмотрел на нее.

— И тебе не хочется узнать, за что Магдалина испортила тебе платье?

— Я уже знаю за что. Магдалина от тебя без ума, верно? И отчего-то вбила себе в голову, что ты без ума от меня.

Глаза Андрэ вдруг полыхнули жарким огнем.

— И самое смешное, — сказал он медленно, — что Магдалина совершенно права.