Над его головой кружили чайки, оглашая воздух своими пронзительными криками, море тихо плескалось у ног. Солнечные блики сверкали на воде и мокрых камнях. Несмотря на прохладную свежесть, этот ноябрьский день был тихим и мягким, а легкий бриз с моря приятно овевал кожу.

Рэйф сидел на корявом стволе, прибитом к берегу волной во время шторма. Он с удовольствием вдыхал соленый морской воздух и слушал плеск волн. Обычно вид моря вызывал в нем нестерпимое желание немедленно тронуться в путь, отправиться в дальние страны. Но когда его взгляд упал на женщину неподалеку, он почувствовал удивительный покой и умиротворение.

Чарли устроился совсем рядом с ним, его маленькое смышленое личико почти полностью скрылось под большой шапкой. Сопя от усердия, мальчик пытался завязать какой-то сложный узел на веревке, которую держал в руке. Корин в стареньком коричневом плаще прогуливалась по берегу. Непокорные пряди шелковистых волос выбились из пучка, и ветер играл ими, облепляя лицо каждый раз, когда женщина отворачивалась от моря и глядела в их сторону.

Рэйф подумал, что она, видимо, была рада выбраться хоть ненадолго из их гостиничного номера. Эти две комнатки начали казаться Рэйфу слишком маленькими - особенно после той ночи, когда они с Корин едва не стали любовниками.

После того случая им обоим должно было бы быть очень неловко продолжать жить вместе. И то, что этого не случилось, было в первую очередь заслугой Корин. Она оказалась очень чуткой женщиной и продолжала общаться с ним с прежней легкостью и дружелюбием, словно ничего не произошло. Ему ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое.

Рэйф все чаще и чаще ловил себя на том, что изучает ее нежные черты с жадностью, которой не мог себе объяснить. Он все еще продолжал хотеть ее как женщину, и это желание росло В нем с каждым днем. Но прошедший месяц научил его тому, о чем он никогда не подозревал прежде что, помимо чисто чувственного наслаждения, можно получать удовольствие просто от общения с женщиной. Когда они вечерами сидели в их маленькой гостиной, она - склонившись над своим шитьем, а он - мастеря что-нибудь для Чарли, Рэйф испытывал радость от их тихого разговора, оттого, что слышит ее нежный голос, любуется милой, чуть стыдливой улыбкой.

Прищурив глаза от солнца, Рэйф наблюдал, как Корин медленно идет вдоль берега, пока не почувствовал, что Чарли тянет его за рукав. Рэйф неохотно оторвал взгляд от женщины и повернулся к нему.

– Как теперь, мистер Мори? Правильно? - Чарли протянул веревку с завязанным на ней узлом.

– Э… хорошо. Но только ты сделал одну ошибку, парень. Рэйф взял веревку из рук мальчика и принялся объяснять ему с терпением, на которое он раньше едва ли был способен:

– Вот посмотри, этот конец надо было заправить сюда, а не сюда. А вот этот - обернуть вокруг и вытянуть отсюда. На, держи и попробуй еще раз.

Высунув язык от усердия, Чарли попытался повторить движения «мистера Мори». Закончив узел, он продемонстрировал его, сияя торжеством.

– Вот, я сделал, мистер Мори. Я сделал!

– Да, ты действительно сделал его. И лучшего морского узла я в жизни не видел.

Чарли расплылся в улыбке от уха до уха, у него даже покраснел кончик носа от удовольствия. Рэйф видел многих юнг, мастерски вязавших самые разные морские узлы. И хотя он понимал, что это глупо, успех Чарли наполнил его сердце гордостью, и он невольно также широко улыбнулся мальчику.

Чарли мгновенно развязал узел и принялся за дело снова, но вдруг остановился и нерешительно взглянул на Рэйфа.

– Ну, что еще, парень? - поддразнил его Рэйф. - Уже забыл, как это делать? Чарли потряс головой.

– Нет, я только… хотел вас просить. Можно я буду называть вас дядя Рэйф?

Почти месяц проведя в компании Чарли, Рэйф полагал, что уже привык к всевозможным, самым неожиданным вопросам. Но Чарли каждый раз заставал его врасплох.

– Ну, - сказал он, немного поколебавшись, - полагаю, ты можешь называть меня так, как хочешь.

– Правда? - серьезно спросил Чарли. - Тогда я бы очень хотел называть вас папой.

Надежда, появившаяся на лице Чарли, заставила сжаться сердце морского бродяги. Этот взгляд был слишком хорошо понятен Рэйфу. Когда-то и он чувствовал то же самое, с надеждой вглядываясь в лицо каждого мужчины, которого Эвелин приводила домой. Рэйф всякий раз надеялся, что, может быть, это и есть его отец, которого он никогда не знал.

– Нет, Чарли, - сказал он наконец так мягко, как только мог. - Это не слишком хорошая идея.

Этот отказ показался Рэйфу самым тяжелым делом, которое ему когда-либо приходилось выполнять. Чарли сразу сник, его лицо потухло, но он только кивнул с серьезным, совсем не детским выражением лица.

– Я понимаю, это потому, что вы не собираетесь стать моим новым папой, да? Мама говорит, вы моряк, каким был и мой настоящий папа, и вскоре, наверное, опять уплывете в море.

– Да, полагаю, что так, - сказал Рэйф хрипло. Чарли опустил голову, но Рэйф успел увидеть, как задрожали губы мальчика и… Черт его возьми, если он не почувствовал, как у него самого испортилось настроение при мысли о скорой разлуке.

– Ну, во всяком случае, сейчас еще рано об этом говорить, - поспешно сказал Рэйф. - Давай-ка лучше поучимся вязать узлы.

Чарли скоро снова увлекся своей веревкой, но Рэйфу было труднее отвлечься от неприятных мыслей.

Сейчас проблема, как обеспечить нормальное существование Корин и Чарли, была не ближе к разрешению, чем несколько недель назад. Но он должен что-то обязательно придумать, и чем скорее, тем лучше. Они не могут бесконечно оставаться в гостинице. И в то же время перспектива поселить их где-нибудь еще, а затем оставить одних казалась ему с каждым днем все более тяжелой.

Рэйф вспомнил, как часто насмехался над семейными моряками, которые расставались со своими близкими со слезами на глазах и задолго до прибытия в порт припадали к поручням в неудержимом стремлении поскорее увидеть родной берег. Рэйф никогда не понимал, что может так привязать мужское сердце к земле… не понимал до сегодняшнего дня.

Чарли вскоре надоело возиться с веревкой, и он побежал к воде - посмотреть на большую черепаху, ползущую по берегу. Другие мальчишки на его месте тут же начали бы ее пихать и толкать, но Чарли сохранял уважительную дистанцию. Он только присел рядом и, наклонив голову, с огромным любопытством принялся наблюдать за ее медленными движениями, чем вызвал невольную улыбку Рэйфа.

Черт побери, приходилось признать, что его привязанность к мальчику росла с каждым днем. Едва ли она была бы больше, даже если бы он и в самом деле был его отцом. Рэйф мгновенно помрачнел. Эта мысль была слишком опасна для него.

Но не более опасна, чем некоторые его мысли по поводу женщины, приближающейся к ним сейчас. Корин нагнулась и, подняв веревку, оброненную Чарли, шутливо погрозила Рэйфу:

– Что это такое, Рэйф Мори? Уж не собираетесь ли вы сделать моряка из моего сына?

Рэйф с кривой усмешкой поднялся на ноги.

– Едва ли стоит этого опасаться, мадам. Скорее уж он сбежит из дома, чтобы стать конюхом. Он прекрасно управляется с лошадьми и вообще чертовски любит всяких тварей, хотя я в толк не могу взять почему.

– Я и сама люблю всяких, как вы называете их, тварей. Возможно, мне стоит переодеться мужчиной и вместе с Чарли наняться в какую-нибудь большую конюшню.

Рэйф попытался засмеяться ее шутке, но ему очень не нравились ее разговоры о том, чтобы найти себе какую-нибудь работу, хотя он понимал, что эти мысли постоянно тревожат ее.

Корин поплотнее закуталась в плащ, и Рэйф заметил, что она дрожит.

– Вы замерзли? - спросил он.

– Нет, нисколько.

«Она бы ни за что не призналась, если бы и замерзла», - подумал Рэйф. Корин никогда ни на что не жаловалась. Ему вдруг пришла в голову мысль, как хорошо было бы заменить этот старенький плащ на новый, из хорошей мягкой шерсти, модного покроя. Ей бы пошел глубокий зеленый цвет… Но хотя Корин с благодарностью принимала все, что он делал для ее сына, гордость не позволяла ей согласиться, чтобы Рэйф покупал для нее одежду. Он уважал ее за это, но часто с горькой иронией думал о тех бесчисленных дорогих подарках, которые беспечно дарил другим женщинам. Он бы отдал сейчас все, что имел, за право преподнести пару теплых перчаток этой одной-единственной милой леди.

Однако все, что он мог сейчас сделать, это загородить собой эту женщину от холодного ветра, дующего с моря. Ему отчаянно хотелось иметь возможность притянуть ее к себе, в тепло своих объятий. Опасное желание - одно из многих, которые он научился подавлять в эти последние дни.

Рэйф скрестил руки на груди, чтобы не поддаться соблазну.

– Похоже, это была глупая идея - отправиться гулять в такой ветер, - сказал он. - Сейчас слишком холодно. Наверное, нам лучше вернуться.

– Нет еще, пожалуйста! - возразила Корин. - Сегодня такой чудесный день. Нам с Чарли очень нравится здесь. Да и кто знает, сколько нам еще осталось до того, как…

Она опустила взгляд и замолчала. Но ей и не надо было ничего говорить: Рэйф знал, что она имела в виду. До того, как они расстанутся, когда он уедет отсюда. Но Рэйфу не хотелось даже думать об этом, и он снова предпочел отбросить эту неприятную мысль.

Чарли тем временем уже отошел довольно далеко, следуя по, пятам за черепахой, и Корин собралась пойти за ним. Рэйф предложил ей руку, и после некоторого колебания она приняла ее.

С той самой ночи, когда они так страстно целовались, Рэйф, еще ни разу не прикоснулся к ней. И теперь он был взволнован этим простым и вместе с тем таким волнующим ощущением, когда ее нежные пальцы легли на его руку и он так явственно ощутил рядом с собой теплоту и женственную мягкость ее тела.

Они медленно шли вслед за Чарли и черепахой, и Рэйфу пришлось уже привычно сдерживать свои шаги. Они с Корин не первый раз прогуливались по берегу, и он научился приноравливаться к ее спокойным коротким шажкам. И вновь, как это было уже не раз, он - человек, который никогда не мог долго с кем-нибудь ужиться, - почувствовал себя рядом с этой женщиной удивительно естественно и комфортно.

Он указал ей на плывущую вдали шхуну - вид вздымающихся парусов всегда наполнял его душу странным удовлетворением. Корин пыталась разделить с ним его радость, но ее улыбка была скорее печальной.

– Вы, должно быть, очень тоскуете по всему этому, правда? По морю, по кораблю…

Рэйф неопределенно пожал плечами.

– Ну, не так чтобы очень. Я…

– О, только не надо отрицать! Я знаю вас, моряков. Ведь я была замужем за одним из них, помните? Думаю, у вас в жилах течет соленая морская вода вместо крови.

– Возможно, вы и правы, - с улыбкой согласился Рэйф. - Но пока я могу хотя бы видеть море, я доволен.

Но Корин покачала головой, лицо ее внезапно стало печальным.

– Рэйф, вы так добры к Чарли и ко мне, но мы не можем злоупотреблять вашим…

– Черт возьми, Корин! - прорычал Рэйф. - Не начинайте все сначала! Мы уже столько раз обсуждали это с вами…

– Но проблема до сих пор не решена. - Она придержала его за руку, заставив остановиться. Ее глаза смотрели печально, но решительно. - Мы с Чарли уже и так задержали вас здесь слишком долго. Это не может продолжаться до бесконечности.

Губы Рэйфа сжались в упрямую, непреклонную линию, но он понимал в глубине души, что она права.

– Ну, хорошо. У меня есть к вам одно предложение, - сказал он и поспешно добавил: - Но только не отвергайте его сразу, выслушайте до конца! Я собирался купить небольшой домик для вас и Чарли в одной из маленьких деревенек здесь, на берегу. Небольшой домик возле моря. Чарли понравится, и свежий морской воздух будет полезен вам обоим… А потом, когда я уеду, я буду присылать вам деньги…

Корин вдруг с неожиданной яростью потрясла головой, и Рэйф растерянно замолчал.

– Нет, Рэйф, вы не можете взять на себя такую обузу!

– Это не обуза для меня. К тому же это не будет продолжаться вечно - только пока Чарли не вырастет и не сможет содержать вас обоих.

– Но все равно, это будет еще очень не скоро.

– Да какая разница, в конце концов?! Что еще мне делать со своими деньгами?

– О, я уверена, что уж с этим вы что-нибудь придумаете, - Корин попыталась улыбнуться, но губы ее задрожали. - А кроме того…

– Кроме того?

Она опустила голову, и ему пришлось ниже нагнуться к ней, чтобы услышать ее голос за шумом волн.

– Мне будет очень одиноко в вашем доме у моря после… после того, как вы уедете.

Но не более одиноко, чем ему самому на каком-нибудь корабле, вдали от них обоих. «Как странно, - подумал Рэйф. - Ведь это именно то, о чем я мечтал всю свою жизнь - быть хозяином самому себе и плавать в море». Он никогда не возражал против одиночества. А теперь одна только мысль об этом сжимала, словно тисками, его грудь.

Чертовски глупо было признаваться в этом, тем более ей, но Рэйф ничего не мог с собой поделать. Он взял ее руки в свои и прижал к груди.

– Нет ничего на свете, чего бы я хотел больше, чем остаться с тобой и Чарли. Но ты слишком многого обо мне не знаешь, Корин. Ты не знаешь, каким страшным человеком я был.

– Я знаю, каким человеком ты стал сейчас, только это важно для меня.

– Хотел бы я, чтобы это было так… Но я совершил в своей жизни слишком много дурного, и теперь я от всей души стыжусь этого. Тебе достаточно вспомнить хотя бы, каким отвратительным я был, когда ты впервые меня увидела.

Корин покачала головой.

– Я помню только, что ты был очень болен. Я так боялась за тебя в ту ночь, когда ты уехал на Руфусе! Я боялась, что ты умрешь сразу, как только покинешь мою ферму.

– Я и должен был умереть. И если этого не произошло, то только потому, что кое-что очень странное приключилось со мной в ночь Хэллоуина. Настолько странное, что я даже не могу объяснить тебе. Но я не просто выздоровел, я полностью изменился, потому что ко мне прикоснулся один очень хороший человек.

– И ты не думаешь, что это изменение навсегда?

– Боже, я так надеюсь на это! А когда я смотрю на тебя, я верю в это.

Он пристально взглянул ей в лицо, и ему показалось, что оно излучает свет; светом и теплом были полны ее лучистые глаза и обращенная к нему нежная улыбка.

– Я люблю тебя, Корин. - Рэйф совсем не собирался говорить ей этого. Слова слетели с его губ сами вместе с прерывающимся дыханием. - Я… люблю тебя, - повторил он снова более уверенным тоном. - Мой бог! Корин! Ты ведь даже не знаешь, какое это чудо, что я могу сказать тебе это! Я никогда не представлял себе, что смогу кого-нибудь полюбить, смогу почувствовать, что для меня на всем свете существует одна-единственная женщина - и так будет до конца моих дней… А ведь я знаю тебя всего несколько недель. Наверное, я сошел с ума, как ты думаешь?

– Тогда и я тоже сошла с ума, - сначала Корин с дрожащей улыбкой. - Потому, что я влюбилась в тебя в тот самый миг, когда впервые увидела, как ты взял на руки моего сына.

Они просто Стояли, взявшись за руки, и смотрели друг на друга долго-долго.

– Но тогда… было бы очень разумно с моей стороны жениться на тебе, - сказал Рэйф.

– О, да, очень разумно, - согласилась Корин, нежно улыбаясь ему, в то время как ее глаза заблестели от слез.

Рэйф медленно наклонился к ней и коснулся ее рта губами. Всего один короткий мимолетный поцелуй - это все, что они могли себе позволить, потому что в следующий момент услышали голос Чарли. Они с виноватым видом отодвинулись друг от друга, вдруг осознав, что совершенно забыли о мальчике.

Чарли ничем не показал, что заметил их поцелуй. Он помахал им рукой и позвал вместе с ним полюбоваться на краба, которого он только сейчас обнаружил. Корин как-то грустно рассмеялась, но пошла к сыну, а Рэйф немного замешкался, пытаясь осознать, что он только что сделал.

Не сошел ли он с ума, объявив о своей любви, предложив этой женщине выйти за него замуж? И это он - человек с таким мрачным прошлым, с проклятым наследием Мортмейнов! Но, может быть, принять на себя заботу о Корин и ее сынишке - и есть лучший способ искупить то зло, что он совершил?

Он увезет их отсюда далеко-далеко, туда, где все они могут начать все заново!

Корин - его жена, а Чарли - его сын… Эта мысль была настолько невероятной, что заставила его сердце заныть от сильного чувства, непохожего ни на какое ранее им изведанное. Это чувство было настолько незнакомое и странное, что он не сразу понял, что это такое.

Счастье. Возможно, в первый раз в своей жизни Рэйф узнал, что такое настоящее счастье.

Он наблюдал, как Корин склонилась над Чарли, ласково потрепала его по волосам и что-то зашептала ему на ухо. Чарли оглянулся на Рэйфа, и его личико засветилось радостью. Он бросился бежать к нему со всех ног, и Рэйф наклонился, раскрыв ему объятия…

– Рэйф! Рэйф Мортмейн!

Резкий окрик раздался, казалось, ниоткуда. Рэйф напрягся, надеясь - нет, молясь, что это ему только показалось. Но Чарли застыл, споткнувшись, уставившись в страхе на кого-то позади Рэйфа. Корин тоже смотрела на кого-то за его спиной, обеспокоенно нахмурив брови.

И вновь раздался резкий голос, окликнувший его:

– Черт тебя возьми, Мортмейн! Даже не думай притвориться, что это не ты! Я слишком хорошо тебя знаю.

Рэйф почувствовал, как стынет кровь в его жилах, и понял, что настал наконец момент, которого он так боялся. Его узнали, и теперь его ждет расплата за все злодеяния, которые он совершил. Но почему, почему это должно было случиться именно сейчас, когда все, что ему нужно, - это взять на руки Чарли, заключить в объятия Корин, самую нежную из женщин?! Он наконец нашел счастье, о котором только и может мечтать мужчина, так почему все должно кончиться, так и не начавшись?

Рэйф медленно выпрямился, его сердце стучало от страха, но не за себя - за Корин и Чарли. Что будет с ними, если его заберут, посадят в тюрьму, повесят? Поворачиваясь, он невольно занял оборонительную позицию, стараясь загородить их собой, готовый сражаться, если потребуется, с целой армией.

Но он не увидел ни отряда полицейских, ни жаждущих его крови возмущенных граждан. Всего лишь одинокая фигура, завернутая в плащ, в низко надвинутом капюшоне, не позволяющем рассмотреть лицо. Однако это не мог быть ни констебль, ни один из старых врагов Рэйфа, жаждущих с ним поквитаться. Когда же незнакомец приблизился и откинул капюшон, Рэйф увидел, что это даже и не мужчина вовсе. Перед ним стояла молоденькая женщина, одетая в бриджи; густая масса черных как смоль волос, так похожих на его собственные, развевалась за ее спиной.

И у этой девушки были самые сердитые серые глаза, какие ему когда-либо приходилось видеть…

***

Кейт вошла вслед за Рэйфом в гостиничный номер, осторожно поглядывая по сторонам: она не для того выследила этого злодея, чтобы позволить ему заманить ее в ловушку. Но Мортмейн, казалось, больше всего был озабочен тем, чтобы проводить какую-то женщину и маленького мальчика в соседнюю комнату; при этом он говорил с ними таким тихим и ласковым голосом, что Кейт была просто поражена.

Она была совершенно к такому не готова - так же, как и к удивительному, очень домашнему уюту маленькой гостиной. Здесь горел огонь в камине, на маленьком столике стояла корзинка с женским рукоделием, а на спинке стула сушились починенные и выстиранные детские чулочки. Это никак не напоминало логово скрывающегося преступника, каким его себе представляла Кейт. И теперь ей было очень трудно воспринимать Рэйфа как злодея - особенно когда она увидела, как ласково он взъерошил мальчику волосы и как нежно улыбнулся женщине.

Но тут она вспомнила слова Вэла, которые слышала от него десятки раз: «Никогда не доверяй Мортмейнам!» И сейчас Рэйф вполне мог проскользнуть в другую комнату и удрать через заднее окно. Поэтому Кейт решительно прошла вперед, чтобы предотвратить эту возможность. Однако Рэйф, казалось, вовсе и не помышлял ни о чем подобном. Уговорив наконец женщину пойти вместе с ребенком в соседнюю комнату, он плотно прикрыл за ними дверь, а затем резко обернулся и внимательно посмотрел на нее с высоты своего роста.

Кейт вся напряглась и судорожно сжала пистолет, который держала под плащом. Но Мортмейн лишь окинул ее странным, немного печальным взглядом и прошел мимо, не сказав ни слова. Он наклонился над камином и подбросил несколько поленьев в огонь, словно никак не мог согреться. Впрочем, так оно, возможно, и было. Он был бледен, как сама смерть.

Кейт подошла ближе, невольно заинтригованная. Рэйф Мортмейн был совершенно не похож ни на монстра, которого она ожидала увидеть, ни на дьявола из ее детских фантазий, ни на того холодного, высокомерного офицера таможни, который когда-то галопом проезжал через их деревню. Вместо этого она видела перед собой обычного человека, держащегося со спокойным достоинством. В его густых, когда-то иссиня-черных волосах сверкали серебряные нити, от уголков темно-серых глаз разбегались лучики морщин, которые могли появиться от соленого морского ветра - или от тяжелой жизни и горьких дум.

Кейт вглядывалась в него с жадностью, удивившей ее саму. Она была ошеломлена нахлынувшими на нее чувствами - гневом, недоверием, горечью и стремлением понять, кто же он такой. Ведь этот высокий человек с аристократической внешностью был ее отцом! Кейт вдруг подумала, что при других обстоятельствах такой отец, наверное, даже понравился бы ей, но тут же яростно одернула себя. Нельзя забывать, что перед ней проклятый Мортмейн, мерзавец, который едва не погубил бедняжку Эффи и по вине которого сейчас умирает самый лучший на свете человек.

Рэйф между тем раздул огонь в камине и наконец повернулся лицом к Кейт.

– Не хотите ли присесть? - спросил он с такой безупречной вежливостью, что Кейт невольно фыркнула.

– Нет! Может, вы еще предложите мне чашку чая, черт возьми?

– Если вам будет угодно.

Его губы тронула легкая улыбка, и Кейт подумала, что поняла причину его спокойствия. Он явно не воспринимает ее как угрозу. Ну что ж, она быстро выведет его из этого приятного заблуждения!

Сунув руку под плащ, Кейт эффектным жестом выхватила пистолет и направила дуло на Рэйфа. Его черные брови чуть Приподнялись, но скорее от удивления, чем от страха.

– Я вас предупреждаю: пистолет заряжен, и я умею им пользоваться! - заявила Кейт.

– Не сомневаюсь, что умеете, - пробормотал Рэйф. К полному смятению Кейт, он спокойно, с комфортом расположился в кресле возле камина и потянулся за ножом. Кейт напряглась, ее палец дрогнул на курке. Но Мортмейн всего лишь принялся обстругивать кусок деревяшки, который, как сразу поняла Кейт, должен был стать корпусом игрушечной лодочки. Без сомнения, игрушка предназначалась для маленького мальчика в соседней комнате. «Интересно, кто он Мортмейну? - подумала девушка. - Так же, как я сама, - незаконный ребенок? Но, по крайней мере, этого мальчика он, видимо, намерен признать…»

Кейт была удивлена, почувствовав укол зависти, но быстро прогнала эти ненужные эмоции. Ведь она сюда приехала искать не отца, а дьявола, который погубил ее любимого Вэла!

– Я намерена заставить вас вернуться в Торрекомб и ответить за все свои преступления, Рэйф Мортмейн! - заявила она.

– Вот как? - Рэйф осторожно снял еще одну стружку с борта лодочки. Он даже не потрудился взглянуть на девушку. - Вы мне кажетесь слишком юной для того, чтобы помнить о моих преступлениях. Осмелюсь предположить, что, когда я жил в Торрекомбе, вы были одним из тех очаровательных юных созданий, которые обычно прятались за изгородью и швыряли комья грязи в мою лошадь с криком: «Дьявол Мортмейн!»

– Я никогда не швырялась грязью, - стиснув зубы, прошипела Кейт. - Я бросалась камнями. И очень жаль, что я сейчас не могу запустить вам в голову булыжник!

Рэйф поднял голову и внимательно посмотрел на Кейт, но в его взгляде была скорее печаль, чем удивление ее горячностью.

– Полагаю, я должен был дать вам серьезный повод для такой ненависти, мисс… э…

– Фитцледж, - произнесла Кейт, пристально наблюдая за его реакцией. - Кейт Фитцледж.

Лицо Рэйфа застыло, но Кейт успела уловить яркую вспышку какого-то сильного чувства в его взгляде до того, как он прикрыл глаза.

– Не пытайтесь притвориться, что вам не знакомо это имя! - с той же горячностью предупредила она его.

– Нет, - тихо сказал Рэйф. - Я слишком хорошо его помню.

– Еще бы! Ведь вы соблазнили и бросили мою мать!

– Вашу мать?

– Эффи Фитцледж. Помните такую? Он отложил в сторону свою работу и пристально посмотрел на Кейт.

– Да, кажется, я что-то слышал о том, что Эффи Фитцледж удочерила какую-то девочку-подкидыша из Лондона.

– «Кажется, что-то слышали?» Да вы сотни раз видели меня, когда проезжали мимо нашего дома! Но вы не обращали никакого внимания ни на меня, ни на Эффи. Но только я не просто приемная дочь Эффи. Так уж вышло, что я - ее родная дочь, зачатая девятнадцать лет тому назад погожим летним днем в Портсмуте.

Кейт увидела, как Рэйф вздрогнул, и поняла, что он догадался обо всем. Он резко поднялся на ноги, и Кейт инстинктивно отшатнулась, стараясь, чтобы пистолет не дрожал в ее руке. Но Рэйф тем не менее подошел ближе. Казалось, он совершенно не замечал направленного на него оружия. Его взгляд был прикован к ней, он пожирал ее глазами, и на его лице выражение недоверия сменилось изумлением. Кейт заметила, что он смотрит теперь уже не на нее, а на что-то за ее спиной.

Хотя это было совершенно неразумно, Кейт не смогла справиться с любопытством и быстро оглянулась. На стене за ее спиной висело зеркало без рамы. И она сама, и Рэйф отражались в нем, и Кейт уставилась на свое отражение, словно никогда себя не видела, не в силах сдержать неожиданной дрожи. Ее невысокая изящная фигура и тонкие черты лица достались ей от Эффи. Но черные густые волосы, упрямая линия подбородка и более всего - горящие яростью серые глаза - все это, без сомнения, было чисто мортмейновское.

Так они и стояли рядом в молчании, глядя в лицо беспощадной истине, отраженной сейчас зеркалом.

– Мой бог! - прервал наконец молчание Рэйф. - Ты… так ты…

– Ваша дочь? Да, к сожалению, это так, - с горечью сказала Кейт.

Девушка так сильно дрожала, что Рэйф мог бы сейчас с легкостью разоружить ее. Однако он даже не попытался этого сделать. Он только потянулся к ней, словно хотел погладить по голове, но Кейт отшатнулась от него.

– Не прикасайтесь ко мне! Никогда не смейте этого делать! - прошипела она сквозь стиснутые зубы., Рэйф мгновенно опустил руку.

– Да, конечно… Прости.

Кейт глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Я приехала сюда вовсе не за вашими никому не нужными извинениями. И не потому, что искала отца. Должна предупредить, я не питаю к вам нежных чувств, папа! - Кейт фыркнула. - Особенно с тех пор, как провела свое детство в самом страшном месте Лондона, пытаясь выжить, постоянно борясь за то, чтобы просто не умереть с голоду.

– Ох, Кейт… - пробормотал Рэйф.

Глубокая печаль в его глазах потрясла ее. Она никак не ожидала, что ему есть до этого какое-то дело. - Я говорю все это вовсе не потому, что мне нужна ваша жалость, - продолжала Кейт, гордо вскинув голову. - А просто, чтобы вы поняли. Я научилась быть жесткой и абсолютно безжалостной в тех случаях, когда хочу получить то, что мне надо.

– И что же тебе надо от меня, Кейт? - тихо спросил Рэйф. - Денег? Или… в некотором роде, признания?

– Боже, нет, конечно! - воскликнула она с резким смешком. - Последнее, что мне надо, - это быть признанной вами. Не хватало еще, чтобы все узнали, что я принадлежу к Мортмейнам! Хотя, надо признаться, я не была так уж сильно удивлена, когда узнала, кто я такая, - продолжала Кейт прерывающимся голосом. - Я всегда знала, что у меня дурная кровь, что во мне есть какая-то порочность.

– Не говори так, Кейт. Может быть, это справедливо в отношении меня, но, уж конечно, к тебе это не относится. Все Фитцледжи были достойными людьми. Твой дед был всеми уважаемым викарием, а… Эффи - очень милой молодой женщиной.

– И именно поэтому вы решили ее соблазнить и бросить? - презрительно спросила Кейт. - Или это был еще один способ отомстить Сентледжам?

– Не знаю. Возможно, и то, и другое понемногу. В то лето, когда мы стояли в Портсмуте, я был очень обижен на Сентледжей за несправедливые обвинения, заставившие меня покинуть Торрекомб. И старик Фитцледж приложил к этому руку в не меньшей степени, чем грозный лорд Анатоль.

– И поэтому вы решили отыграться на бедняжке Эффи?

– Но она отнюдь не возражала против моих ухаживаний.

– Потому что она была романтической глупой девчонкой! Она думала, что вы - замечательный, красивый, хоть и опасный человек. Она была влюблена в вас!

– Но во мне тогда не было абсолютно ничего опасного, Кейт. Просто очень одинокий, несчастный парень. Мне было немногим больше лет, чем Эффи. И, надо сказать, на короткий сладкий миг я нашел тепло и уют в ее девичьих объятиях…

– Вы воспользовались ее глупой влюбленностью в вас, ее неопытностью!

– Да, это так. И поверь мне, я не слишком горжусь этим, - печально сказал он.

Не такой ответ ожидала услышать Кейт от злодея Мортмейна. И уж во всяком случае, она не ждала раскаяния и угрызений совести. Но именно это она увидела в его темно-серых глазах, так похожих на ее собственные, в горькой складке его губ. Кейт сильнее сжала рукоятку пистолета, пытаясь ожесточить себя, - она очень боялась, что ее разжалобит его взгляд, молящий о прощении и понимании.

– Я не могу изменить прошлого, Кейт. Бог свидетель, я бы многое изменил, если бы смог. Но если есть хоть что-то, что я могу сделать для тебя или Эффи… пожалуйста, скажи мне.

– Да, можете! Вы можете вернуть мне человека, которого я люблю!

Рэйф в растерянности приподнял брови.

– Боюсь, я не совсем понимаю…

– Вэл Сентледж! Вы едва его не убили. А сейчас он умирает. Рэйф вздрогнул, как от удара.

– О боже! - прошептал он хрипло. - Кристалл!

– Да, этот чертов кристалл, который вы отдали ему в ночь Хэллоуина. Вэл очень изменился с тех пор. В нем появилось столько гнева, горечи, столько муки… и это все как будто сжигает его изнутри.

– Тогда тебе нужно сейчас же ехать назад и отобрать у него проклятый кристалл!

– Слишком поздно, - прошептала Кейт. - Потому, что его губит не только этот чертов камень. Все это случилось в ту грозовую ночь, когда Вэл взял вас за руку и попытался вылечить. Он вобрал в себя вместе с вашей болью и весь ваш яд, все зло, которое разъедало вам душу!

– Я знаю, - тихо сказал Рэйф. - Я вовсе не хотел губить его… - Он осекся, а затем, поморщившись, медленно произнес: - Хотя, по правде говоря, был момент, когда я хотел именно этого. Но не сейчас. Ты должна поверить мне, Кейт. Я не желаю ему больше зла. Этот человек спас мне жизнь. Более того, он дал мне новую жизнь, о которой я никогда не смел мечтать.

– Тогда вы должны помочь ему! - горячо воскликнула Кейт.

– Как? Я готов все для него сделать.

– Есть только один способ. Вы должны вернуться в Торрекомб, снова надеть кристалл и держать Вэла за руку, пока все снова не станет, как прежде.

Лицо Рэйфа вновь застыло. Он отвернулся от Кейт.

– Я действительно готов сделать для него все… Все, кроме этого.

У Кейт упало сердце. Он отказывается! Собственно, она не должна была бы удивляться этому или особенно разочаровываться, но отчего-то почувствовала сильнейшее разочарование. И что же ей теперь делать? Ткнуть пистолет ему в спину? Ударить по голове, связать и оттащить в Торрекомб силой?…

Но ей вовремя припомнились слова Просперо о том, что Мортмейн должен пойти на это добровольно, иначе все будет бесполезно.

Этого оказалось достаточно, чтобы Кейт обуздала свой гнев и опустила пистолет.

– Пожалуйста! - взмолилась она. - Вы должны помочь ему! Только вы один можете это сделать!

Рэйф печально посмотрел на нее и покачал головой.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Кейт. Вэл избавил меня не только от моей болезни. Он забрал весь мой гнев и боль прошлых обид. Впервые в жизни у меня появился шанс на настоящее счастье! Я чувствую сейчас такой мир и покой в душе, какого не знал никогда за всю свою жизнь…

– Потому, что это его мир и покой, которые вы у него отобрали! Его доброту, его благородство… Вы забрали себе саму его душу, и вы обязаны вернуть ее назад!

Рэйф отошел от нее и растерянным жестом провел рукой по волосам. Его взгляд отражал сейчас такое смятение, такую мучительную нерешительность, что Кейт задержала дыхание в безумной надежде. Быть может, в этом негодяе сейчас достаточно благородства Вэла, чтобы переломить его собственный эгоизм? Может, ей все же удастся уговорить его?

Но Рэйф медленно покачал головой.

– Нет. Извини. Я не могу.

Последняя надежда Кейт погасла. В отчаянии она забыла слова Просперо и вновь подняла пистолет, направив его прямо в сердце Мортмейна.

– Я больше не прошу вас! - закричала она. - Я приказываю! Идемте со мной, или, клянусь, я застрелю вас прямо сейчас!

Но Рэйф даже не вздрогнул.

– Тогда сделай это, Кейт. Стреляй. Потому, что я скорее умру, чем снова стану таким, каким был прежде.

Проклятый негодяй! Неужели он думает, что она не сможет выстрелить? Очевидно, он просто не знает, как сильно она его ненавидит. И если он позволит Вэлу умереть, то пусть и он тоже умрет!

Сжав челюсти, Кейт взвела курок; ее глаза сверкали от ярости и непролитых слез. А Мортмейн просто стоял перед ней, спокойно дожидаясь своей участи, словно арестованный - казни.

Но Кейт так и не смогла выстрелить. Она пыталась убедить себя, что этот негодяй не заслуживает ничего, кроме смерти. Но вместо злости, которую, казалось, она испытывала всего несколько минут назад, душа ее наполнилась безысходным отчаянием. Перед ней вдруг встали ласковые карие глаза Вэла и его печальная улыбка. Она вспомнила его таким, каким он был когда-то, - ее милый друг, который учил ее быть добрее и прощать другим их ошибки. Вэл никогда бы не одобрил того, что она собиралась сейчас сделать…

Сотрясаясь от рыданий, Кейт медленно опустила пистолет и отвернулась от Мортмейна, вытирая со щек слезы.

– Кейт…

Этот негодяй, кажется, и в самом деле намерен утешать ее? Девушка отшатнулась от его протянутой руки, как от змеи.

– Оставьте меня в покое, черт вас возьми! Я бы убила вас не задумываясь, но это ничем не поможет Вэлу. Ну и пусть! Я сама, без вас, найду способ, как ему помочь! В конце концов, вы не единственный проклятый Мортмейн на этом свете!

– Что… Что ты имеешь в виду?

Кейт яростно стерла с лица слезы. Она не имела в виду ничего конкретного, эти слова просто вырвались у нее в сердцах. Но что, если…

– Ведь если Мортмейн сотворил это колдовство с Вэлом, возможно, другой Мортмейн может освободить его от этого! - пробормотала она, обращаясь скорее к себе, чем к Рэйфу. - Если я надену кристалл…

– Нет! - Рэйф внезапно схватил ее за плечи. Теперь он и в самом деле был бледен как смерть. - Послушай меня, Кейт.

Оставь кристалл В покое. Ты даже не представляешь, что он может сотворить, какая это опасная, страшная вещь! Но Кейт в ярости сбросила его руки со своих плеч.

– Пытаетесь предложить мне отеческий совет и заботу? Пожалеть меня? Вы опоздали на девятнадцать лет! Я собираюсь вернуться в Торрекомб и попытаться спасти человека, которого люблю, а вы… можете отправляться прямиком в ад!

Прежде, чем Рэйф смог остановить ее, Кейт развернулась и бросилась к двери. Он рванулся за ней, но она уже сбежала по лестнице вниз и исчезла из виду.

Рэйф смотрел ей вслед, его сердце отчаянно колотилось. Он не сомневался, что Кейт сделает именно то, что собиралась: она была достаточно безрассудна для этого. Бедная девочка! Лучше бы в ней было побольше от Эффи и поменьше от него. Но, судя по всему, она была слишком на него похожа.

Его дочь…

Рэйф судорожно вздохнул, все еще потрясенный этим открытием, и вдруг услышал, как скрипнула дверь. Он понял, что это подошла Корин и тихо стоит позади него.

– Рэйф! - тихо позвала она.

Он повернулся и увидел ее добрые глаза, полные тревоги и смятения.

– Прости, - прошептала она, - но я слышала, как она убежала, и больше не могла ждать.

Рэйф ничего не ответил, просто притянул Корин к себе в объятия.

– Тогда ты, должно быть, слышала, что сказала Кейт? Корин медленно кивнула.

– Она говорила так громко и сердито… Она и в самом деле… твоя дочь?

– Да. Кажется, всего за один вечер я нашел своего ребенка - и потерял его навсегда.

– Но она… - Корин поколебалась и, наклонив голову набок, обеспокоенно взглянула на Рэйфа. - Прости меня, но не думаешь ли ты, что бедная девочка не совсем в своем уме? Кое-что из того, что я слышала… Некоторые ее слова не имели никакого смысла. Это звучало так, словно она… просила у тебя твою душу.

– Все гораздо хуже, дорогая, - печально улыбнулся Рэйф. - Она хотела вернуть ее мне назад.

Он погладил женщину по голове, пропуская густые шелковистые пряди сквозь пальцы и желая только одного: чтобы Корин поскорее забыла о существовании Кейт, так внезапно ворвавшейся в их жизни. Хотел бы он и сам забыть ее…

Рэйф обнимал Корин, пытаясь снова вернуть то ощущение счастья, которое испытал на берегу. Безнадежная попытка! Счастливое будущее лишь поманило его, чтобы он еще сильнее ощутил глубину своего одиночества. Рэйф смотрел мимо Корин в сгущающиеся сумерки, на последние лучи заходящего солнца и видел перед собой лишь темно-серые, полные безнадежного отчаяния глаза Кейт…