Был прилив; волны, увенчанные гребешками пены, неслись к берегу и разбивались о зубья прибрежных скал. Сверкающая лунная дорожка, разрезая волны, бежала от берега туда, где море, сливаясь с небом, превращалось в мятущуюся тень на горизонте.

Берег был погружен во тьму, мало кто отваживался появляться тут после захода солнца. Кейт медленно брела вдоль кромки воды, не замечая, как мелкая галька впитывается в ее тонкие кожаные башмачки. Ветер рвал полы ее плаща и развевал волосы, облепляя длинными прядями лицо.

Это было просто чудо, что она смогла спуститься в полной темноте по тропинке, вьющейся среди скал, и не сломать себе шею. Но Вэл всегда говорил, что здешние феи охраняют маленьких детей и дураков.

«А я и есть самая настоящая дура, - думала Кейт, яростно смахивая слезы с лица. - Потому, что только самая большая дура на свете могла вообразить, будто Вэл Сентледж может ее полюбить!»

То есть, разумеется, она нисколько не сомневалась, что он очень любит ее - Нежно, по-братски. Только это было совсем Не то, что она ждала от него.

Вот и сейчас он, конечно, очень расстроен, потому что она сбежала от него да еще отправилась сюда в полной темноте. Но, если не считать сильных, добрых рук Вэла, этот пустынный скалистый берег был единственным местом на свете, где она чувствовала себя действительно хорошо и уютно. Возможно, потому, что несмолкаемый рокот прибоя завораживал ее, совпадая с беспокойным ритмом ее собственного сердца. Море было таким огромным, безбрежным, вечным, что в сравнении с ним ее собственные беды и печали теряли значение, а если кто-нибудь заставал ее здесь плачущей, она всегда могла сослаться на морскую соль, попавшую в глаза.

А кроме того, Кейт навсегда полюбила море после того, как Вэл рассказал ей одну сказку. Он застал ее здесь в один из каких-то очень горьких моментов, и она шокировала его заявлением, что ее мать, по-видимому, была бессердечной авантюристкой, раз так вот запросто бросила своего ребенка. И что это объясняет ее собственный неугомонный характер, а также склонность ко лжи и воровству, которая так помогла ей выжить в раннем детстве в трущобах Лондона. Нет никакого сомнения, что у нее дурная кровь, которая должна же была откуда-то взяться.

Тогда Вэл обнял ее за плечи и рассказал ей одну из своих чудесных Историй о том, как она, дочь морской русалки или наяды, появилась на берегу, среди людей. «Только этим, - говорил он, - можно объяснить, что она - такая красивая и отважная девочка - оказалась одна, и то, что ее так тянет к морю».

И хотя Кейт тогда весело посмеялась над его сказкой, но в глубине души почти в нее поверила. Она всегда верила всему, что Вэл говорил ей. Так почему же теперь она сомневается в его словах, когда он говорит, что не может жениться?…

Кейт снова почувствовала на глазах слезы и сердито стерла их ладонью. Кутаясь в плащ, она прищурилась, разглядывая бегущие волны, бьющиеся о дальние скалы. «Вот так же разбились и все надежды, которые я возлагала на сегодняшний вечер», - с грустью подумала она.

А она так старалась, готовясь к этому вечеру! Даже искупалась в воде с розовыми лепестками и сто раз расчесала свои густые волосы щеткой. А затем прошлась ножницами по этому миленькому детскому платью, которое Эффи ей подарила. Она сделала себе такой глубокий вырез, что сама покраснела, когда гляделась в зеркало. А такого с ней отродясь не бывало.

Кейт была твердо намерена заставить Вэла увидеть ее такой, какая она есть - не глупой девчонкой, а взрослой женщиной. Чтобы добавить силы своим любовным чарам, она даже приготовила волшебный амулет согласно местным преданиям: при свете полной луны взяла кусочек глины, смешала с сухим вереском, что растет у древнего стоячего камня, и капнула туда несколько капель своей крови. Прежде чем выйти сегодня из дома, она спрятала этот амулет между грудей - туда, где бьется сердце.

Вначале все шло согласно ее плану. Она вспомнила, какими глазами смотрел на нее Вэл, когда она предстала перед ним в своем новом платье. А подарок, который он подарил ей! Такое красивое ожерелье мужчина не станет дарить той, которую считает ребенком.

А потом их губы встретились в поцелуе… Это было восхитительно, гораздо лучше, чем она ожидала! Ее сердце куда-то ухнуло, и она ощутила щемящее чувство полета. Возможно, платье сделало свое дело или ее любовные чары… Но затем все кончилось. Вэл отшатнулся от нее, словно обжегшись, и вновь начал обращаться с ней, как с маленькой. Принялся рассказывать эту навязшую в зубах знаменитую сказку Сентледжей про Найденную невесту!

Кейт сунула руку за пазуху и вытащила маленький комочек глины, который начал раздражать ей кожу. Ясно, что все эти проклятые амулеты годятся только на то, чтобы вызвать сыпь. Взобравшись на плоскую скалу, она замахнулась и забросила свой амулет подальше, прямо в темную, покрытую пеной воду. И как только она могла хоть на минуту поверить, что такая ерунда может сработать?

Кейт была просто в отчаянии. Ведь она боролась не только с тем, что Вэл упорно отказывался видеть в ней женщину, но и с этой проклятой легендой! По правде говоря, Кейт и сама боялась этой легенды с того самого момента, когда Вэл впервые рассказал ее. Она жила, со страхом ожидая того дня, когда Эффи скажет, что нашла невесту для Вэла. Она отчаянно боялась, что это произойдет раньше, чем она вырастет и у нее появится хоть какой-то шанс. Впрочем, Кейт была совершенно уверена: если ему выберут невесту, это уж точно будет не она, маленькая Кэти Фитцледж, жалкий найденыш, которая слишком много дерзит, бранится, дерется и предпочитает мужские брюки шелковому платью…

Ей было стыдно признаться, но она испытала настоящее облегчение, когда однажды Эффи объявила, что не может найти невесту для Вэла Сентледжа. Кейт была уверена, ни одна Найденная невеста не будет любить Вэла так, как она, Кейт, его любит. Одно только его присутствие делало ее лучше; рядом с ним она с внезапной остротой ощущала, как в ее душе просыпаются женственность, мягкость, доброта - словом, все лучшее, что в ней было. И сам Вэл Сентледж - лучшее, что она видела в жизни. Он был ее опорой, ее якорем, и она никогда и никому не позволит отнять его у нее. Просто не может.

«Но именно это я должна сделать», - думала Кейт в безысходном отчаянии, вспоминая сожаление в его добрых глазах, прощание в его последнем прикосновении.

«Кейт, мне очень жаль», - сказал он…

Кто- то мог бы спутать доброту Вэла со слабостью, но только не Кейт. За этой добротой и мягкой уступчивостью скрывался характер, выкованный из стали. И если только Вэл верил в свою правоту, никто не мог заставить его отказаться от того, что он считал правильным. Даже если Кейт и смогла убедить его, что она больше не ребенок, оставалась еще эта проклятая легенда. Вэл никогда не станет рисковать навлечь на другого человека семейное проклятие. Это все равно что требовать от сэра Галахада изменить данной им рыцарской клятве. Вэл для этого был слишком хорошим, слишком добрым, начисто лишенным эгоизма -и безнадежно благородным…

– Будь ты проклят! Я бы хотела никогда тебя больше не видеть! - в отчаянии прошептала Кейт, но тут же пожалела об этих словах.

Она достаточно долго жила среди Сентледжей с их странными магическими способностями и не могла не принимать в расчет силу проклятия, даже если оно вырвалось случайно.

– Я не это имела в виду! - быстро проговорила она, с волнением вглядываясь в бездонное ночное небо, и трижды повернулась вокруг себя, повторяя: - Отмена, отмена, отмена.

А потом Кейт опустилась на песок возле скалы, подтянула к груди колени и принялась перебирать драгоценные воспоминания, словно боясь, что какая-нибудь злая фея утащит их у нее. Закрыв глаза, она вызвала в памяти тот день восемь лет назад, когда она приехала в Торрекомб и впервые увидела Валентина Сентледжа…

***

Кейт скорчилась на полу остановившегося экипажа, растрепанная, несчастная и смертельно уставшая от этого бесконечного путешествия. Иногда она осмеливалась выглянуть в щель под занавеской, закрывающей окно, которая отделяла пространство экипажа от остального мира. Мира, который ей, кстати сказать, совсем не нравился, особенно в сгущающихся сумерках. Слишком много открытого пространства, группа каких-то маленьких каменных домиков, мрачные неприветливые тени. А самым неприятным было то, что земля за этими домиками внезапно пугающе обрывалась, исчезая в никуда.

Кейт уже начала скучать по суете Лондона, хотя жизнь ее в приюте была несладкой. Полуголодное существование, бесконечные побои… Но все эти лишения и опасности были по крайней мере знакомы и понятны. А это место, этот Корнуолл с его скалами, гремящим прибоем и незнакомыми, непохожими на городских жителей людьми был слишком… слишком…

Кейт сжала зубы и помотала головой, отказываясь признать, что ее может что-то напугать. Бросив еще один осторожный взгляд из-под занавески, она увидела, что толпа зевак уже собралась вокруг экипажа. Перед ее глазами промелькнули грубые, словно высеченные из гранита лица, такие же суровые, как и их земля. Кейт услышала неодобрительные голоса.

– Что за чертовщина там происходит?

– Да вот, девчонка не желает выходить из экипажа.

– Вытащить ее оттуда да вздуть хорошенько, всего-то и делов!

– Девчонка? Какая девчонка?

– Да какая-то сиротка, которую мисс Эффи вздумала удочерить.

– Подкидыша? Ну, это большая ошибка с ее стороны. Губы Кейт задрожали, и девочка до крови прикусила их. Ей нет дела до того, что болтают эти дураки! Не в первый раз она слышит, как ее называют «ошибкой». С самого раннего детства она хорошо знала, что значит быть незаконнорожденной. У нее не было ни имени, ни дома. Ребенок, которого скрывают ото всех и которого стыдятся…

Кейт отпрянула от окна и глубже забилась между сиденьями, решив, что никому не позволит вытащить ее отсюда. В случае чего она больно ударит кучера или укусит, если этот детина снова сунется сюда.

Странная женщина с глупыми завитыми буклями, Эффи Фитцледж, которая ее удочерила и теперь ждет, что она будет называть ее мамой, уже попыталась выманить ее отсюда коробкой со сластями. Кейт грязно выругалась и выбросила эту жестянку прямо на дорогу. Эффи в ужасе отшатнулась и теперь стояла в сторонке и громко плакала.

Кейт протерла глаза. Она устала, замерзла и очень хотела есть. Ей тоже захотелось немного поплакать, но она скорее откусила бы себе язык. Прижавшись спиной к сиденью, Кейт приготовилась отразить новое нападение.

Дверца экипажа вновь открылась, но, к удивлению Кейт, она не увидела ни этой глупой курицы Эффи, ни огромного, как медведь, кучера. Очень странный молодой человек с черными, падающими на бледный лоб волосами заглянул внутрь.

– Мисс Кэтрин! - позвал он.

Кейт в недоумении оглянулась, не понимая, с кем это он, черт возьми, разговаривает? Поняв, что он обращается к ней, она нахмурилась. Она ненавидела, когда над ней смеялись, а ведь он именно смеялся над ней, разве нет?

– Убирайся, пока цел! - закричала она, угрожающе размахивая маленьким грязным кулаком. - Никто не вытащит меня отсюда!

– Но я вовсе и не собирался этого делать. Я хотел попросить у вас позволения войти внутрь.

Спокойный, уважительный тон и неожиданная просьба застали Кейт врасплох. Еще никто и никогда не просил ее позволения что-то сделать. Девочка уставилась на него, полная изумления и недоверия. Очевидно, он принял ее молчание как знак согласия, потому что оперся тростью на ступеньку экипажа, намереваясь забраться внутрь.

Кейт отпрянула назад, собираясь пустить в ход ногти, чтобы расцарапать ему лицо, если понадобится. Но, по-видимому, все его внимание сейчас было направлено на то, чтобы забраться в экипаж. На вид это был вполне бодрый, энергичный молодой человек, и тем не менее такое простое движение далось ему с трудом.

Кейт поняла, что он не похож на других денди, которых она видела на улицах Лондона. Те пользовались тростью просто для вида, этому же палка была необходима, так как у него была повреждена нога. Она казалась неловкой, словно чужой. Кейт увидела, как он сжал зубы от боли и, когда наконец опустился на сиденье, то вздохнул с явным облегчением.

На какое- то мгновение Кейт овладело любопытство. Интересно, где он мог так сильно повредить ногу? Но она тут же напомнила себе, что это не ее дело. И ей даже вовсе наплевать на это. Но когда дверца экипажа захлопнулась, оставив Кейт один на один с этим незнакомцем, ее первоначальный страх и смятение вспыхнули с новой силой. Она сжалась, каждую минуту ожидая, что экипаж тронется с места.

– Эй, ты! - закричала она. - Что ты хочешь делать? Думаешь убежать со мной или что?

Его губы чуть изогнулись, что, видимо, должно было означать улыбку. Но это была очень странная улыбка, потому что глаза его оставались печальными.

– Нет, я только хотел поговорить с вами.

Поговорить? С ней еще никогда никто не разговаривал - только кричали или били. Особенно она не доверяла мужчинам. Кейт достаточно насмотрелась на то, что делали по ночам со старшими девочками некоторые приятели главной воспитательницы в приюте. Она была слишком напугана оценивающими взглядами, которые бросали на нее некоторые из этих джентльменов, а потому быстро усвоила, что в ее собственных интересах следует выглядеть моложе своих лет.

Прижав колени к груди, Кейт съежилась и отодвинулась от незнакомца, стараясь выглядеть как можно меньше. В то же время она внимательно рассматривала его из-за темной завесы растрепанных волос, упавших ей на лицо.

За свою недолгую жизнь Кейт вытащила достаточно много кошельков, чтобы без труда отличить богатого джентльмена от бедняка. Этот парень никоим образом не был бедняком…Его одежда была сшита из дорогого материала, но при этом находилась в таком беспорядке, будто он спал в ней. Его галстук, казалось, вот-вот развяжется, а на рукаве виднелись чернильные пятна. Нет, он определенно не был денди, но при этом никак не походил на клерка или сына торговца. Так кем же он в таком случае был?

Кейт откинула Волосы с лица, чтобы получше рассмотреть его, и с интересом отметила, что он сделал то же самое: небрежным жестом, который почти как в зеркале повторил ее жест, откинул пряди темных волос с лица. Потом незнакомец улыбнулся, и Кейт неожиданно для себя была захвачена в плен его глазами. Теплые, темно-карие, они напомнили тающий шоколад, который ей однажды удалось стащить в кондитерской лавке. Удивительно, но ей вдруг захотелось улыбнуться ему в ответ.

Вместо этого она нахмурилась.

– Кто ты такой, черт побери?

– Я друг твоей приемной матери.

Друг?! Кейт скептически сморщила нос. Уж она-то знала, что мужчины и женщины не могут быть друзьями. Впрочем, этот парень выглядел слишком молодо, чтобы быть любовником чудачки Эффи.

– Ну, кто бы ты ни был, можешь убираться отсюда, - заявила она. - Я не собираюсь выходить. И мне нечего сказать такому дураку, как ты.

Эти слова должны были бы рассердить его. Однако вместо этого он отчего-то растерялся, так что Кейт стало вдруг стыдно. Но какого черта?! Ей ведь нет до него никакого дела!

Она несколько раз облизала губы, а затем неохотно буркнула:

– И о чем же ты, к примеру, хочешь поговорить?

– Я просто хотел пригласить тебя в твой новый дом.

– Это не мой дом, и я здесь не останусь! Я сбегу отсюда, как только смогу, и никто не сможет меня остановить!

Она вздернула подбородок, с явным вызовом ожидая его возражений, но он лишь вздохнул, а взгляд его стал еще более печальным.

– Я не надеюсь, что смогу тебя остановить, если ты и вправду твердо намерена бежать. Но мне было бы очень жаль, если бы это случилось.

– А тебе-то какое дело? Все, кого я знаю, были только счастливы от меня отделаться. Старуха Крокет из приюта даже выпила малость рому на радостях. Она заявила, что наконец-то избавилась от дьявольского отродья.

Губы незнакомца дрогнули, но он сказал совершенно серьезно:

– Думаю, она ошибалась. Осмелюсь предположить, что она просто не знала тебя достаточно хорошо. А вот мне очень бы хотелось узнать тебя получше. Ты показалась мне очень интересной и умной девочкой.

Кейт растерянно нахмурилась. Если бы он сказал, что она милая и очаровательная, как говорили ей некоторые мужчины, она сразу бы поняла, что он врет. Но умной ее еще никто не называл, а она знала, что и в самом деле достаточно умна. Что же касается того, что она интересная… что ж, возможно, так и есть.

Девочка поерзала на полу, начиная уставать от неудобной позы. Бросив еще один внимательный взгляд на своего собеседника, она решила довериться ему и переползла на сиденье.

К счастью, он не сделал ни одной попытки дотронуться до нее, его руки по-прежнему лежали на набалдашнике стоящей перед ним трости. Вообще, было в нем какое-то удивительное спокойствие, которого Кейт еще ни в ком никогда не встречала. И сама она рядом с ним ощутила странный покой. С легким вздохом она откинулась на спинку сиденья, чувствуя, как напряжение покидает ее.

– Ты, наверное, очень устала после такого долгого путешествия, - заметил он.

Кейт и впрямь смертельно устала, но не хотела признаваться ему в этом. Поэтому она только пожала плечами.

– Не так уж сильно. Зато было очень забавно смотреть, как эти дураки из приюта пооткрывали рты от удивления, когда меня увозили в таком шикарном экипаже, да еще с великолепной упряжкой.

– Да… бедные лошадки.

– Бедные?!- воскликнула она возмущенно. - Да ты небось сроду не видел таких красивых лошадей!

– В любом случае им очень вредно стоять тут на холодном воздухе после долгого путешествия. Если их сейчас не завести в теплые стойла, они могут серьезно заболеть, даже схватить воспаление легких.

– У лошадей не бывает воспаления легких! - презрительно фыркнула Кейт.

«Он что, за дуру меня держит?» - подумала она, но внезапно вспомнила один случай. Она тогда в очередной раз убежала от миссис Крокет и ненадолго оказалась на постоялом дворе, который назывался «Колокол и корона». Том, один из Конюхов, был к ней очень добр. Заметив ее интерес к лошадям, он позволил ей ухаживать за ними, а сам приносил ей еду. И Том говорил ей примерно то же самое - что лошадям очень вредно стоять на холоде после долгой дороги.

Кейт почувствовала себя виноватой.

– Тогда почему же этот дурак кучер не выпряг их и не отвел в конюшню?

– Но ему пришлось бы надолго бросить на дороге экипаж, а он мешает проезду.

– Так уберите отсюда этот дурацкий экипаж вместе с лошадьми! - нетерпеливо воскликнула Кейт.

– И вместе с тобой? - с интересом спросил незнакомец. - Боюсь, тебе не понравится провести ночь в каретном сарае. Там очень холодно и темно.

– Меня это ничуть не напугает. Я привыкла.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, - мягко заметил молодой человек, однако Кейт не поняла, почему в его голосе прозвучала такая печаль. - И все же, мне кажется, тебе очень не понравится, если придется запереть тебя там на всю ночь.

Несмотря на всю свою браваду, Кейт невольно вздрогнула. Незнакомец был прав: она терпеть не могла, когда ее запирали где бы то ни было. Она чувствовала при этом совершенно невыносимый ужас - казалось, что грудь сжимается стальным обручем, становилось трудно дышать, и все тело покрывалось липким холодным потом. Но откуда он мог узнать об этом?

На миг Кейт показалось, что он словно забрался внутрь ее головы и все о ней понял. Это было очень неприятное ощущение; будто защищаясь, она обхватила себя руками - и болезненно поморщилась.

– Что у тебя с рукой? - спросил незнакомец с искренним сочувствием. - Тебе больно?

При всей его мягкости, острый взгляд бархатных карих глаз был очень проницателен.

– Да так, ерунда. - Кейт попыталась отмахнуться. - Просто ушибла руку, когда ударила этого болвана-кучера.

– Позволь, я взгляну. - Незнакомец придвинулся чуть ближе, но Кейт отшатнулась, вся сразу ощетинившись. - Не бойся, все будет хорошо, - успокаивающе сказал он. - Я учусь на врача.

Кейт вновь захотелось спрятаться куда-нибудь, сказать, чтобы убирался к дьяволу, но она не смогла. И все из-за его проклятых глаз - таких теплых и манящих, как пламя очага в холодную зимнюю ночь. К своему собственному изумлению, она протянула ему руку, хотя и продолжала крепко сжимать кулак.

Незнакомец взял ее за руку и, легко касаясь, ласково погладил, пока пальцы сами собой не разжались. А затем он накрыл ее маленькую руку своей ладонью, и Кейт вдруг почувствовала, будто ее окутала какая-то добрая сила. Она склонила голову набок и нахмурилась. Что это за лечение? Он просто держит ее за руку и ничего не делает!

Она уже хотела отдернуть руку, но внезапно потерялась в глубине его бархатных глаз, погружаясь все глубже и глубже до тех пор, пока не почувствовала, что начало происходить что-то очень странное. Боль в пальцах вдруг исчезла, превратившись в пульсирующую теплоту, разливающуюся по венам. И когда он наконец отпустил ее, ссадины на пальцах остались, но боли больше не было. А молодой человек потер свою руку и поморщился, словно это он ударил кучера, а не она.

Кейт пошевелила пальцами и в недоумении уставилась на него.

– Как ты это делаешь?

– Магия! - таинственным шепотом сказал он, чуть приподняв одну бровь.

Она почти поверила ему, хотя никогда в жизни не верила ни в какое волшебство.

– Так, значит, ты - что-то вроде волшебника или чародея?

– Нет. Просто далекий потомок одного колдуна. - В его глазах сверкнули веселые искорки.

Он, должно быть, подшучивал над ней, но отчего-то ей это было даже приятно. Еще немного - и она бы улыбнулась. И на этот раз, когда он коснулся ее руки, Кейт даже не попыталась ее отдернуть.

– Мисс Кэтрин, наверное, это довольно дерзко с моей стороны, учитывая наше столь краткое знакомство, но все же я надеюсь, что вы позволите дать вам совет. Возможно, вам и в самом деле не понравится здесь, в Торрекомбе, и вы захотите убежать. Но не стоит принимать такое решение на голодный желудок. Я знаю, что Эффи приготовила сегодня на обед великолепные ростбифы, и я был бы счастлив, если бы вы оказали мне честь отобедать со мной.

Упоминание о еде заставило желудок Кейт громко взбунтоваться против ее решения бежать,

– А пудинг там будет? - спросила она недоверчиво.

– Осмелюсь предположить, что будет.

– Если его не будет, клянусь, что надену фартук и сам приготовлю его для вас!

Кейт не смогла больше сдерживаться и улыбнулась. Но не в ее характере было так легко сдаваться. Она должна была обязательно выторговать себе какие-нибудь условия. Ее взгляд упал на трость с набалдашником из слоновой кости, которой она заинтересовалась с самого начала.

– А ты позволишь мне ее взять? - спросила она. Ее просьба, очевидно, удивила его, но он кивнул.

– Если хотите. Хотя сомневаюсь, что это покажется вам достаточно забавным.

«Потому что ему-то так не казалось. И как бы он ни храбрился, его недуг, по-видимому, сильно его беспокоит», - внезапно поняла Кейт. Она-то хорошо знала, как это трудно - делать вид, что у тебя все в порядке, когда на самом деле все Плохо.

Она уже готова была сдаться, но тут, бросив взгляд в окно, увидела толпу зевак, которые даже не собирались расходиться.

Очевидно, незнакомец очень хорошо понял ее взгляд, так как тут же сказал:

– Не беспокойтесь. Я избавлюсь от них. Никто вас не потревожит. А если вы очень устали, я просто отнесу вас на руках прямо в дом, так что вы не увидите ни единой души.

Кейт была потрясена тем, каким простым и приветливым тоном было сделано это предложение. И хотя она и вправду смертельно устала, но все же с сомнением посмотрела на трость.

– Как ты сможешь меня отнести, если сам едва ходишь?… - Она в ужасе замолчала, проклиная свой дерзкий язык, потому что, может быть, впервые в жизни ей не хотелось задеть чувства другого человека.

Но, к ее облегчению, он весело подмигнул ей.

– Вы будете очень удивлены, мисс Кэтрин, узнав, что я могу, если только по-настоящему захочу.

Подхватив свою трость, он уже намеревался открыть дверцу экипажа, когда она остановила его, схватив за рукав. Ее сердце отчаянно билось, но она знала, что обязана сказать ему, что он должен это знать.

Ей было очень трудно говорить под пристальным взглядом его добрых, удивительных глаз.

– Я… На самом деле я вовсе не мисс Кэтрин. Я просто Кейт. - И прежде, чем он успел ее о чем-нибудь спросить, она запальчиво добавила: - У меня даже нет никакой фамилии, потому что я незаконнорожденная, подкидыш!

Она опустила голову, ожидая, что его реакция на ее слова будет такой же, как и у всех остальных. Но он лишь осторожно приподнял пальцами ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

– Не думаю, что это ваша вина. Тут нечего стыдиться, моя дорогая.

Его темные, словно коричневый бархат, глаза приобрели еще более мягкое и ласковое выражение, а губы изогнулись в некоем подобии улыбки, которой, видимо, всегда было присуще выражение глубокой печали.

– Но теперь у вас есть семья, и ваше имя отныне мисс Кэтрин Фитцледж.

Но для Кейт это не имело особенного значения. Для нее все сейчас не имело значения, кроме тепла его руки, ласково прикоснувшейся к ее щеке. А затем он повернулся и с видимым усилием выбрался из экипажа, бросив через плечо:

– Кстати, меня зовут Вэл Сентледж.

– Вэл Сентледж… - повторила Кейт, ей показалось, что это самое замечательное имя, какое она когда-либо слышала.

Когда дверца экипажа за ним закрылась, Кейт перевела дух, пытаясь унять дрожь, и прижала руку к щеке, которой до этого касались его ласковые пальцы, в надежде навсегда сохранить это странное, незнакомое ей ощущение.

Потом она бросилась к окну, приподняла занавеску и прижалась носом к стеклу. Смутно различимое море чужих лиц уже начало таять, и ей очень хотелось понять, как Вэл этого добился. Он не кричал, не угрожал, он просто говорил своим удивительно тихим, спокойным голосом. Может быть, он и в самом деле был внуком чародея?…

Неожиданно у Кейт перехватило дыхание. Она наконец поняла, кто такой Вэл Сентледж. Он - настоящий джентльмен! Он принадлежал к тому удивительному типу людей, в существование которых Кейт до сих пор не верила.

Когда Вэл вновь вернулся к экипажу, то вокруг уже никого не было, только он сам, окутанный ночным покрывалом из звезд. Хотя Кейт и придвинулась ближе к выходу, она все же колебалась. Ей было трудно доверять кому бы то ни было. Что, если он просто донесет ее сейчас до дома Эффи и бросит там? Что, если она никогда его больше не увидит?

– Так вы в самом деле собираетесь остаться и пообедать со мной? - спросила она недоверчиво.

– Разумеется. Ведь я обещал.

Внезапно ей пришла в голову замечательная мысль. Она несколько раз вздохнула, собираясь с духом, чтобы как можно яснее выразить свою невероятно важную просьбу.

– Я не хочу быть Кэтрин Фитцледж. Можно я буду носить вашу фамилию?

Он неожиданно легко рассмеялся.

– Что ж, мисс Кэтрин, поживем - увидим. Он протянул ей руки со своей странной кривоватой улыбкой, которую Кейт уже успела полюбить. Девочкой вдруг овладело удивительно легкое, беззаботное чувство. Она, наверное, могла бы сейчас прыгнуть вниз на скалы, если бы он сказал ей, что это безопасно. Тем более просто оказалось покинуть экипаж и шагнуть к нему.

Его руки, оказавшиеся неожиданно очень сильными, сомкнулись вокруг нее. Он поднял ее и понес, хромая и приволакивая больную ногу. Но Кейт это было неважно - так же, как было неважно, куда он несет ее. Тесно прижавшись к нему, как испуганный котенок, она не сводила глаз с его лица, в котором видела сейчас только силу и нежность. Она любовалась его орлиным носом, чувственным ртом, густыми длинными прядями черных как смоль волос и чуть мерцающими в темноте добрыми глазами.

Обняв его тонкими руками за шею, она осмелела настолько, что положила голову ему на плечо. Кейт никогда прежде не задумывалась о своем будущем, но одно она вдруг поняла окончательно и бесповоротно.

Она любит Вэла Сентледжа и будет любить его вечно!

***

«Любить его вечно…» - казалось, принес ей ветер далекое печальное эхо. Кейт очнулась от воспоминаний. Прилив почти достиг высшей точки, волны уже плескались у самого подножия скал, подбираясь к ее ногам. Девушка с трудом поднялась и начала карабкаться по тропинке, ведущей наверх. Воспоминания о том дне, когда она впервые встретила Вэла, всегда придавали ей силы, но сегодня только добавили тяжести ее мукам.

Он сдержал все свои обещания. Он пообедал вместе с ней, позволил поиграть со своей тростью, остался до вечера в доме Эффи, помогая Кейт привыкнуть к незнакомому окружению. И на протяжении всех последующих лет, пока она росла, он давал ей неизмеримо большее - свою дружбу. Он многому научил ее, давал читать свои книги, ввел в свою удивительную семью.

Только одно Вэл отказался разделить с ней - свое имя. И сегодня вечером он совершенно ясно дал ей понять, что этого никогда не будет.

– Никогда - это чертовски долго, Вэл Сентледж! - пробормотала Кейт и упрямо сжала зубы, чтобы справиться с новой волной накатившего на нее отчаяния.

Будь проклята эта дурацкая легенда! Она просто так не сдастся. У нее, может быть, куча недостатков, вздорный характер и совершенно отсутствуют столь необходимые настоящей женщине изящество и грация, но никто не посмеет обвинить ее в трусости и нерешительности.

«Я стану невестой Вэла Сентледжа еще до конца этого года», - неожиданно поклялась себе Кейт, хотя совершенно не представляла, как сможет совершить это чудо. Во всяком случае, уж точно, не с помощью так называемых женских чар. Легенда о Найденной невесте гораздо серьезнее всех этих глупостей. А значит, требуется гораздо более серьезная магия, чтобы поколебать власть вековых традиций. Возможно, это такая магия, которой не обладает ни один из живущих ныне…

Что ж, в таком случае ей необходимо искать ответы среди мертвых.

У Кейт даже дух захватило. Едва ли она сама могла сказать, откуда, из каких глубин ее подсознания возникла эта мысль, словно кто-то незримый шепнул ей ответ. Может, его принесло с тихим шорохом ветра или с таинственным шелестом волн? А может, просто сам вид замка Ледж, гордо возвышающегося над скалами, навел ее на эту мысль? Отсюда, снизу, поздние постройки замка едва виднелись в темноте, и лишь одна башня возвышалась на фоне луны. Та самая башня, в которой когда-то, давным-давно, грозный и ужасный колдун занимался своей черной магией, пока не встретил бесславный конец на костре. А затем еще несколько веков его беспокойный дух бродил по покоям старой башни.

Впрочем, Кейт уже очень давно не слышала, чтобы насмерть испуганные слуги рассказывали о том, что видели призрак, шествующий по крепостному валу. То ли дух лорда Просперо наконец упокоился, то ли, что более вероятно, ему просто надоело пугать своих потомков, и он занялся другими, более интересными делами. Ничто больше не напоминало о великом колдуне, за исключением великолепной коллекции книг, хранившихся в комнате Просперо на самом верху башни. Это были древние тома, полные таких странных и пугающих знаний, что никому даже в голову не приходило воспользоваться ими.

До сегодняшнего дня.

Кейт почувствовала, как колотится ее сердце и дрожат руки при одной только мысли об этом. Но она уже ничего не могла поделать - эта идея полностью захватила ее. Она могла себе представить, как ужаснулся бы Вэл, если бы узнал, что она задумала. Он бы сказал, что это слишком опасно, что она должна раз и навсегда забыть об этом и попытаться также навсегда забыть о нем самом.

«Забыть о Вэле Сентледже? О нет!» - думала Кейт, пытаясь унять охватившую ее дрожь. Никогда она не смирится с тем, что ей не быть невестой Вэла. Все, что ей надо, - это твердость и сила духа, и тогда она добьется своего!