Вы можете думать иначе, но после долгих лет свиданий, расставаний, полетов на небеса и возвращения на твердую землю однажды наконец случилось немыслимое.

Джейми получил работу.

Настоящую работу в настоящем роскошном костюмном спектакле, инсценировке романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение». Его взяли на роль мистера Коллинза, потешного священнослужителя, который сначала предлагает руку и сердце главной героине, Лиззи Беннет, а потом женится на ее лучшей подруге, Шарлотте Лукас.

Это спектакль в престижном дублинском театре «Гейт», открытие рождественского сезона первого декабря 1994 года.

Но сперва две истории о Джейми.

Во-первых, он решил, что его будет слишком нервировать, если все Очаровательные девушки усядутся в первом ряду на премьере, так что пригласил нас вместо этого на предварительный просмотр.

— И я постараюсь, чтобы вы мною гордились, — заявил он, — или, по крайней мере, поменьше стыдились.

— Ты замечательно сыграешь, — сказала я. — Я никогда не видела, чтобы ты так усердно работал.

— Стоп, во-первых, ты никогда не видела, чтобы я работал.

Во-вторых, что еще более важно, Джейми наконец-то официально «выходит в свет». Это после долгих недель, месяцев и лет, пока он таскал нас по гей-притонам и потом яростно отрицал, что тут могут быть скрытые мотивы.

— Нет, дорогие, — протестует он, — вы просто обязаны побывать на воскресной лотерее в пабе «Джордж». Особенно когда там распоряжается мисс Панти.

Но настает время, когда приходит неизбежное.

— Вы все будете глубоко поражены, когда узнаете… барабанный бой, драматическая пауза… да! я иду на свидание! — таким способом он донес до нас эту весть. — Я знаю, что это затертое клише — я вошел в шоу-бизнес и нашел любовь в собственной раздевалке, но… да! Добро пожаловать в театр!

Так что мы с Кэролайн послушно направились в «Гейт». Мы были без Рэйчел, которая теперь живет в Париже, хотя прислала самый большой букет цветов, какой я видела, вместе с бутылкой шампанского, чтобы отпраздновать успех Джейми и отметить начало, как мы все надеемся, его блистательной карьеры. Его имя на афишах, прекрасные рецензии, битвы агентов за право его представлять и новизна открытий во всех его спектаклях.

Но в жизни так не бывает, верно?

Он вышел в третьем явлении, когда все актеры танцуют кадриль на Незерфилдском балу, и у нас с Кэролайн перехватило дыхание, словно вступил невидимый струнный квартет и…

…о ужас!

Джейми, обутый в старинные туфли с пряжками и на высоких каблуках, к которым он еще не успел привыкнугь, собрался сделать изящный пируэт (вроде как Нуриев встречает Нижинского) и упал, потянув за собой еще двоих: Лидию Беннет и Кэролайн Бингли, своротив при этом рампу.

Он, конечно, попал в газеты, но вовсе не в раздел рецензий на спектакли.

«Неудачное падение актера. Джеймс Френч вчера вечером на дебюте в дублинском театре пострадал от падения на сцене, что привело к остановке всего спектакля. На открытии сезона его будет замещать дублер, пока мистер Френч будет на лечении в клинике с переломом лодыжки и двумя трещинами в ребрах».

И это приводит нас прямо к бойфренду номер восемь из моего почетного списка.

Или, как я его называю, мистер Вечный Труженик…

Я не жалуюсь, но все начиналось так романтично…

Время: занавес поднялся в восемь вечера, а через час мы уже в травматологическом отделении.

Место: клиника Сент-Винсент, Дублин.

Повод: мы с Кэролайн нервно переминаемся с ноги на ногу у столика возле кровати, на которой лежит Джейми; занавески внезапно раздвигаются, и в палату входит Джонни…

Да. Его зовут Джонни Аллен. Точнее, доктор Аллен.

Высокий, крепкий, рано лысеющий и недавно получивший должность младшего врача, он выглядит как молодая копия американского актера Келси Граммера, с добавлением зубастости от брата президента Кеннеди.

Он входит, полный энергии, и выглядит вовсе не так, будто проработал сто часов за одну неделю и не смыкает глаз на следующей.

Мы немедленно начинаем строить ему глазки.

— Ладно, Джейми, — бодро говорит он, — у меня есть и хорошие, и плохие новости. Что сначала?

— Вы хотите сказать, что новости могут быть добрыми? — ворчит Джейми, пока мы с Кэролайн стараемся его успокоить. — Единственный положительный исход может быть, если мой агент сейчас пройдет сквозь эти занавески и скажет, что либо «Гордость и предубеждение» пойдет с мистером Коллинзом на костылях, либо есть множество интересных предложений для актера в инвалидной коляске. Все роли, от которых отказался Дэниэл Дэй Льюис. — Джейми чуть не плачет от горького разочарования и острой боли.

— Нет, извините, я пришел не с этим, — произносит Джонни нерешительно, как всякий, кто не привык к истерикам Джейми. — Хорошая новость: я отпускаю вас домой. Плохая новость: нам придется наложить вам гипс по крайней мере на шесть недель. Боюсь, что вам не попасть на открытие сезона.

— Вы надо мной издеваетесь!!! Я уже целых три минуты молчу и не кричу: «Проклятье всей вселенной! Почему именно я?!» — продолжает вопить Джейми.

Кстати, Кэролайн с неизменной мудростью всегда говорит, что существуют пять разных категорий, на которые можно разделить возможности познакомиться с мужчиной. Мы их классифицировали, как классифицируют ураганы в США.

Категория 1. Знакомые и, беря шире, знакомые знакомых. Рассматривая эту группу, отметим, что на подходе 1995 год, а порадоваться нечему…

Категория 2. Работа. Я начала работать журналисткой в криминальной хронике «Айриш рекорд». Это чудесная работа, и я ее очень люблю, но есть и оборотная сторона. Единственные мужчины, с которыми я встречаюсь по работе, — это наркобароны, гангстеры и криминальные короли. Явно не те, кого можно назвать подходящими кандидатами в мужья…

Категория 3. Тусовка. Клубы, бары, что угодно, я все обегала, и вот я здесь, двадцати шести лет от роду и до сих пор без подходящего кавалера. Кэролайн сейчас помолвлена и носит кольцо с камнем большего размера, чем знаменитый синий алмаз «Хоуп», приносящий несчастье своим владельцам, и хотя я больше всех за нее рада, но все-таки хочу, чтобы настала и моя очередь.

Да, я хочу сделать успешную карьеру.

Да, я хочу работать на телевидении, это мечта всей моей жизни.

Но сначала я хотела бы выйти замуж, вот и все…

Категория 4. Увлечения и хобби. Я регулярно хожу в театр и в кино, но… порадоваться нечему. Я знаю, что дело в количестве и что приходится обязательно посещать все, на что пригласят, но я так и делаю, честное слово.

К тому же я не могу заниматься активным поиском мужчин, если иду тусоваться всю ночь с друзьями… Главным образом потому, что все говорят в один голос, что это вернейший способ кого-нибудь встретить. В смысле, не гоняясь специально.

Категория 5. Кто попадется.

Поясняю. Когда Кэролайн впервые стала обсуждать это со мной, я предположила, что она имеет в виду ситуацию, когда, чтобы познакомиться, ставишь на дороге капкан, но нет. Эта категория включает в себя те редкие и исключительные случаи, когда встречаешь кого-либо неожиданно, случайно, незапланированно.

Она встречается со мной взглядом и одними губами произносит: «Пятая категория». Намек понят.

Я резко перехожу на режим кокетничанья.

— Простите нас за это, доктор, — говорю я, глядя ему прямо в небесно-голубые глаза, — все потому, что у Джейми это была блестящая возможность для карьеры. А сами вы ходите в театр? Сегодняшний спектакль был очень интересным, все десять минут, которые мы видели. Не хотите ли вы пойти с нами, когда мы вернемся за…

— О-о-о! — стонет лежащий Джейми. — Ох уж эти причуды гетеросексуалов! Слава богу, я сошел с этой сцены. Слушайте, доктор, как вас там звать, вот она — не замужем. И не так уж плохо выглядит. По ее бессмысленной болтовне я догадываюсь, что она не прочь встретиться с вами вне стен этого оздоровительного мучилища. Вас это хоть сколько-нибудь заинтересовало?

Я свирепо смотрю на Джейми.

— Напомни мне, какая нога у тебя болит, — мрачно произношу я, — я стукну по ней сумочкой.

— Извини, я просто хотел сэкономить время вам обоим.

— Все, хватит, Джейми, — вмешивается Кэролайн, — не вымещай все на Эмилии просто потому, что она цела и невредима.

Однако доктор Джонни не собирается вгонять меня в краску.

— Звучит заманчиво. Мне было бы приятно с вами встретиться, — просто отвечает он.

— Прекрасно. Только не ходите смотреть «Гордость и предубеждение», вот и все, — предостерегает нас Джейми. — Если вы цените мою дружбу, то будете избегать театров, пока я не поправлюсь.

— А как насчет кино? — тактично предлагает Кэролайн, спасибо ей за это.

— Было бы неплохо, — говорит Джонни. — Последний фильм, который я видел, снимался колоноскопом — аппаратом для исследования кишечника.

Так все и началось…

Время: быстрый скачок на шесть месяцев вперед, июнь 1995 года.

Место: одноквартирный домик, который я все еще снимаю вместе с Кэролайн и Джейми. То есть пока Кэролайн не вышла замуж.

Повод: Рэйчел вернулась домой из Парижа на уик-энд, где живет теперь с Кристианом, и мы с ней весь вечер беседуем о том, как живем. Кэролайн в гостях у родителей Майка, Джейми на свидании, и я впервые безраздельно завладеваю Рэйчел. Распив бутылку вина, я выбалтываю всю печальную повесть обо мне и докторе Джонни…

Десять часов вечера.

— Ну вот, пока нам не помешали остальные, скажи мне честно, — спрашивает Рэйчел, закуривая сигарету и сделав глубокую затяжку, — когда он последний раз звонил?

— Дай посчитать, — говорю я, наполняя бокалы. — Сегодня пятница, так что… э-э… наверно, это было… почти три недели назад.

— И никаких ссор? Никакой другой женщины? Без предупреждения? И без причины?

— Нет! Это и возбуждает во мне азарт преследователя. Все шло замечательно. Он прекрасно ко мне относился, водил по всяким приятным заведениям, я ладила со всеми его друзьями, он подружился с Кэролайн и Джейми. А три недели назад повел меня смотреть «Храброе сердце», проводил домой, остался переночевать, утром ушел на работу, обещал позвонить, и все… ни звука.

— Самая большая ложь в мире: «Я тебе позвоню».

— Нет, самая большая ложь в мире — это: «Ты же знаешь, что я тебя люблю».

— Все равно. Он скотина. Если бы Кристиан бросил меня и не дал себе труда объявить об этом в лицо, то, клянусь на его будущей могиле, я бы его кастрировала.

Тут она видит выражение боли на моем лице:

— Извини, милая. Хочешь, я его в порошок сотру? Только кивни, если захочешь. Я в твоем распоряжении.

— Может быть, не все так плохо, — говорю я. — Я звонила недавно ему в клинику, и старшая медсестра сказала, что он сейчас должен быть на ночном дежурстве. Она сказала, что оставила ему записку и что он перезвонит, как только освободится.

Рэйчел поднимает элегантно выщипанную бровь. Клянусь, она делает это даже лучше, чем Роджер Мур в роли Джеймса Бонда. Ей даже не нужно ничего говорить, все понятно и без слов.

— Да, знаю я, знаю, — говорю я, — мне не следовало звонить ему на работу, но, боже мой, Рэйчел, все это сводит меня с ума! Я оставила уже пять сообщений на его домашнем телефоне, и он ни на одно не ответил. Он бросил меня — или как? Это все, что я хочу знать. Я могу вынести разрыв, меня бросали и раньше. Что меня угнетает — это полная неизвестность.

Рэйчел молчит.

— Я знаю, о чем ты думаешь, но мне просто нужно было дать ему последний шанс. Если он не перезвонит сегодня, тогда все понятно. Все кончено.

* * *

Полночь.

Мы распиваем вторую бутылку, а звонка все нет.

Телефон лежит на столе перед нами и звонить не собирается.

— Что бы ты предпочла, — спрашивает Рэйчел, несколько невнятно выговаривая слова, — искусственную киберногу или киберруку? Просто скажи, что выбираешь.

— Джейми предпочел бы киберногу, — говорю я. — Хорошо бы их поскорее изобрели.

— Ну да, он же у нас Рыцарь Хромающего Образа, верно?

— Нет-нет, он просто любит лечиться. Каждый раз, проходя курс физиотерапии, он превращается в жуткого ипохондрика. Его не оттащишь от докторов, целителей, травников, акупунктурщиков и всего такого прочего. Он говорит, что это здорово — иметь возможность говорить о себе на приеме у врача в течение часа без перерыва. Он разбудил меня однажды ночью, потому что у него закололо в груди и он подумал, что это сердечный приступ, но оказалось, что это крошки от печенья, которое он ел перед сном.

Рэйчел чуть не подавилась вином, она так хохочет и кашляет, что мне пришлось постучать ее по спине.

— Вино чуть не пошло носом. Извини.

— Все нормально?

— Да. Я просто так по всему этому соскучилась. Общая кухня, шуточки и разговоры о мужиках ночи напролет. Никогда бы не подумала, что могу такое сказать, но я скучаю по Дублину.

— И Дублин скучает по тебе.

— Все изменилось, — говорит она, внезапно посерьезнев. — Кэролайн выходит замуж, я живу в Париже…

— Некоторые вещи не меняются. Я до сих пор не замужем. Есть кое-что, на что ты всегда можешь положиться. Так было и, наверное, так будет всегда.

А телефон все не звонит…

Два часа ночи.

Теперь я ударяюсь в слезы.

— Он не мог не получить шесть сообщений подряд, — плачу я пьяными слезами.

— Ну, милая, если позволишь тряхнуть стариной, я скажу: какой придурок, надеюсь, что он сдохнет без покаяния.

— А может быть, он сегодня очень-очень занят и у него нет времени позвонить… пока.

Рэйчел опять проделывает свой фокус с бровью и закуривает еще одну сигарету.

— Я знаю, ты права, — уныло говорю я. — Я бы больше его уважала, если бы он просто послал меня на фиг.

Четыре часа.

Рэйчел уснула, свернувшись на диване изящным клубком, как персидская кошка…

А звонка все нет. Но я еще не сплю.

И продолжаю ждать, ждать, ждать…

* * *

Ладно, хватит. Возвращаемся в настоящее.

После работы я прихожу домой, скидываю туфли и сразу приступаю к делу.

Однако найти Вечного Труженика оказывается проще простого. Я этого еще не говорила, но за те десять лет, что мы не виделись, он стал знаменитостью. Теперь он ведущий кардиолог и постоянно печатается в газетах с советами типа: «Почему диета Аткинса не оставляет без работы коронарных хирургов» или «Сорок минут сердечно-сосудистого напряжения плюс полбокала красного вина в день — и вы никогда не окажетесь под моим ножом».

Лучше всего то, что он до сих пор работает в клинике Сент-Винсент. Это делает мою работу проще пареной репы.

Я храбро беру телефонную трубку и прошу соединить с его приемной. Трубку берет секретарша.

— Офис доктора Аллена, на что жалуетесь?

Я прошу соединить меня с Джонни, заранее уверенная, что мне скажут, что его нет.

И оказываюсь права.

— Он сейчас в операционной, но я ожидаю его возвращения примерно через час. Попросить его перезвонить?

— Да, спасибо, — говорю я, пытаясь изменить тон голоса так, чтобы было не похоже, что я жду обсуждения рентгенограммы. Я объясняю, что это звонок по личному делу, оставляю номер своего телефона и сообщаю, что буду на телефоне весь вечер.

Уф-ф… Если не считать свидания с Филипом Берком, которое отложим на следующий раз, домашнее задание выполнено.

Я собираюсь налить себе бокальчик сансерре, и тут раздается звонок в дверь.

— Кто там? — осторожно спрашиваю я, на случай, если это тот, чье имя навсегда останется неизреченным.

Но, слава богу, это Рэйчел.

— Я собиралась домой и подумала заскочить к тебе. Кажется, я слышала приятный хлопок откупориваемой бутылки?

Прекрасно, устроим пирушку, думаю я, впуская ее в квартиру.

Через час мы обе растянулись на диване, а перед нами лежит пустая коробка от пиццы и стоит полупустая бутылка вина.

— Как здорово поговорить с единственной Очаровательной девушкой, которая не старается смешать меня с грязью из-за Долдрна Гордона, — говорит она, закуривая сигарету. — Это самое неосмотрительное ночное приключение века. Клянусь, если Джейми посмеет еще хоть раз затронуть эту тему, двадцать лет дружбы обратятся в ничто. Начнется кровопролитие. Мне и так приходится туго, потому что скотина Долдон теперь стал ходить за мной по пятам. Если так пойдет и дальше, мне придется сменить номер мобильного телефона.

— Мы все строим из себя идиотов во имя любви, — говорю я. Потом напоминаю ей о Вечном Труженике, и она заливается смехом.

— Поверить нельзя, какой я была надоедливой и приставучей, — фыркаю я. — Ждала звонка от парня, который явно был ко мне равнодушен! Не знаю, что именно любил доктор Джонни, но явно не меня.

— Да уж, — смеется она. — В те дни нам не хватало хитрости.

— Или гордости.

— О, да.

— Который сейчас час?

— Половина восьмого. Когда ты звонила в клинику?

— В седьмом часу.

Мы переглядываемся.

— Он, наверное, действительно занят. Ты же знаешь, как работают хирурги, — говорит она. — Я уверена, что он перезвонит в течение часа.

— Да, конечно.

Но он не звонит.

Одиннадцать часов, а звонка все нет.

Полночь…

— Он, наверно, устал после операции и сразу отправился домой, — убеждаю я себя. — Наверно, он перезвонит завтра.

— Конечно, конечно, — зевает Рэйчел, — держи меня в курсе, ладно?

Но он так и не позвонил.

Ни на следующий день, ни через день, и у меня кончились для него оправдания. Кажется, способы разрыва в двадцать первом веке не отличаются от способов предыдущего.

Ничего не изменилось…