Белая простынь смялась в руке. Небольшая комнатка с обоями цветочных мотивов ничуть не изменилась: на своём старом месте стояли письменный стол и стул, к помеченному трещиной потолку тянулся книжный шкаф. Из окна сквозило и Деми, поёжившись, укуталась в одеяло, остановив взгляд на небе. Серое, затянутое плотным покровом туч, своим видом оно навевало тоску.
Сейчас вечер, или же утро? Какой день недели, какой месяц? Впрочем, это не имело никакого значения.
Деми чувствовала себя странно. Медленно сев в кровати, ощущая разливающуюся по телу ноющую боль, она цеплялась взглядом за знакомые вещи, которые теперь казались совершенно чужими.
На покрывшемся пылью столе лежал телефон, рядом с ним полупустой гранёный стакан и безымянная пластиковая баночка. Встряхнув, Деми высыпала из неё на ладонь последние две таблетки, проглотила и запила водой, несвежей и противной, с привкусом вездесущей пыли. Через несколько минут девушка всё же решилась подойти к зеркалу.
Отсутствие увечий, полученных в Руимо, принесло облегчение и радость: щека и шея, хоть и болели нещадно, здесь остались целы. Ни ссадины, ни царапины, ни одного синяка на теле. Всё хорошо. Всё хорошо…
На короткий миг Деми перестала дышать. Кого она обманывает?
Ничего не может быть хорошо.
В ушах стояли крики людей, перед глазами бесконечно возникала картина кровавой резни в Мильфеле, вместе с этим, как на зло, непрерывно звучали последние слова Рика.
«Надеюсь, ты забудешь Руимо как страшный сон».
Как можно просто выбросить это из памяти? Как жить дальше?
Ощущая себя ходячим мертвецом, она, ничего вокруг себя не замечая, поплелась на кухню. Взяла чайник, поставила под воду из крана; одумалась только когда вода стала выливаться через края и, вылив лишнюю, поставила на плиту. Неуклюже уселась за стол, сжимая в ладонях чашку с листьями зелёного чая.
Послание, написанное рукой Рика, она запомнила и проговаривала в мыслях. Всего одна фраза, произнесённая вслух, и Руимо навсегда останется в прошлом.
Странная тоска, чувство опустошённости и отвращения ко всему становились сильнее с каждой секундой, бороться с ними было невероятно сложно. Но ещё сложнее было хотя бы не на долго перестать думать о Руимо.
Рыжеволосый Ментор. Падение с обрыва. Атарегам. Незабываемое, будоражащее и приятное чувство от Золотого города, увиденного впервые. Основатели Элиты, Среброглазый…Испытания. Древо. Крик Хидека, падающего в пропасть. Анита — избитая до полусмерти, её большие васильковые глаза, полные страха. Казнённые в Свеххе. Ночь под открытым небом, тепло костра и пряный вкус вина. Объятия. Долгий путь верхом на лошади, стук копыт по брусчатке, город с вишнёвыми крышами. Ужасные, грязные покои; Креос, Сарн. Ворон каркнул трижды. Силуэт в чёрном плаще посредине заднего двора. Его длинные, ледяные пальцы мёртвой хваткой сжимают шею. Толчок, полёт, звук разбитого стекла, спина ударилась о что-то твёрдое. Лабиринты серых улиц. Страх, отчаяние; лязг доспехов и шаги преследователей всё ближе. Хрупкий силуэт, длинные волосы цвета неба. Спина к спине. Поверженные стражники. Первая осознанно отнятая жизнь, первая кровь на руках. Профиль Эйры в ярком свете. От крыши к крыше, затем по вымощенной камнем дороге. Фигуры вдалеке, Рик бежит навстречу. Крепкие объятия, суровый взгляд серебряных глаз. Посреди дороги стоят сбившиеся в кучу люди. Мольбы о пощаде, ладонь Рика закрыла глаза. Страшный свист. Крики. Крики. Крики…
Чайник засвистел, противным и режущим слух звуком. Деми подскочила, сняла его с плиты, залила кипяток в коричневую чашку, когда-то подаренную Шерон, с выведенными её рукой словами: «Actum ne agas».
Разделавшись с несколькими бутербродами и творогом, Деми решила, что ей не помешает свежий воздух. Вымыла посуду, натянула свитер, джинсы и куртку. Достала из шкафчика кеды, обулась. Щёлкнул выключатель, и узкая прихожая погрузилась в полумрак.
— Деми, — послышалось позади.
Лиана стояла у двери в зал, потирая уставшие, с сильно заметными синими фингалами, глаза. Нечёсаные короткие локоны торчали во все стороны. Она пошатнулась, и Деми тут же подхватила её и не дала упасть. Лиана дрожала, её бил озноб.
— Что с тобой? — Деми испугалась: сестра выглядела совсем плохо — казалось, она вот-вот потеряет сознание. Ногой толкнув дверь в зал, Деми потянула Лиану за собой и усадила на диван. — Что тебе принести? Воды, еды? Какие-то таблетки?
— Не нужно. Прошу: присядь.
Деми села, отодвинув край простыни. Лиана приложила ладонь ко лбу, несколько раз глубоко вдохнула.
— Ужасный цикл, — начала она, откинувшись на спину с закрытыми глазами. — Столько раненых пришлось прооперировать, многие выкарабкались только благодаря магии. Я истратила слишком много сил, и теперь не могу заживить даже царапину!
— Тебе бы в отпуск.
Лиана слабо усмехнулась.
— Что произошло в Руимо, пока меня не было? — в голосе Деми отчётливо слышалось напряжение и беспокойство. Целительница какое-то время молчала, а после начала рассказывать.
Тувиам присоединил все земли Вартона, теперь такого королевства официально не существует. Казни в Свеххе благополучно, если можно так сказать, пережило всего шестнадцать человек, больше двух сотен получили серьёзные травмы; роковой день пережили только двести семьдесят человек.
Лиана очень тепло и благодарно отозвалась о Шателоне, который в нужный момент нашёл заклинание, пока безымянное: благодаря ему удалось отделить проклятых людей от обычных. Про действия Константина у Бастиона и армию Второго генерала Лиана умолчала, решив, что Деми лучше этого не знать.
Так же сказала, что Рик и Беата отправились за Фелицией, но потерпели неудачу: в последний момент её забрал Ментор, а придворная чародейка принцессы покончила с собой.
Последняя новость вызвала у Деми только удивление.
— Как Рик?
Лиана пожала плечами.
— У нас не было времени на полноценную беседу. Однако, сейчас он, как предводитель Элиты и исполняющий обязанности короля, по уши в проблемах. Королевства обвинили Элиту в неоправданной жестокости и агрессии в отношении Вартона. Деми, мне страшно. Страшно возвращаться обратно.
Лиана положила голову ей на плечо, и Деми заключила её в объятия.
— Мне сказали, ты решила уйти из Руимо, навсегда. Это правда?
Зеленоглазая встрепенулась, потеряв дар речи. И кивнула.
— Я не могу жить так дальше, Лиана, — её голос дрогнул. — И не могу сейчас дать точный ответ.
На полке, расположенной прямо над диваном (Деми не знала, кому принадлежала идея расположить её именно на этом месте: не редко она ударялась об неё головой. Впрочем, как и сестра, но никто ничего не хотел менять) стояла простая рамка. Лиана взяла её, и, рассматривая старую, пожелтевшую фотографию, бережно провела по ней пальцами.
— Наша мама очень любила тебя, Деми. Больше, чем кого-либо на всём свете. Ты ведь помнишь сказку о Золотом городе?
— Да-да, и не просто помню: я в этой «сказке» побывала, — иронично ответила Деми. Лиана усмехнулась.
— Когда-то давно, ты прибежала к нам утром — с распахнутыми от удивления и радости глазами. Мама спросила: «Что случилось, Деми? Тебе снова приснился этот сон?». Ты была такая счастливая, несколько раз кивнула. Затем подошла к нам, взяла за руки, и посмотрела совсем не детским взглядом — уверенным, твёрдым. Потом ты сказала, что обязательно найдёшь Золотой город, и, когда это случится, возьмёшь нас с собой — ведь он такой красивый! Сказала, что хочешь дружить с белым котом, ведь он добрый, пушистый и мягкий; сказала, что хочешь играть с ним, вместе с детьми мудрого короля и прекрасной королевы; и, наконец, — хочешь всегда-всегда быть с серебрянноглазым воином — ведь с ним ничего не страшно, он сильный, храбрый, и все его любят…
Мы с мамой были серьёзно обеспокоены: Тувиам снился тебе слишком часто, но мы знали, что ты не можешь попасть в Руимо по определению — только первенцы рода Марии находят к нему дорогу, и не в таком возрасте! Как оказалось, мы напрасно волновались: у тебя было отлично развито воображение. Однако, некоторые детали из твоих снов иногда совпадали с действительностью, и это было удивительно.
Однажды мама сказала, что Золотой город — всего лишь сказка. Ты так обиделась! Убежала в комнату, и не выходила до самого вечера, пока не захотела есть.
Деми почувствовала, что глаза становятся мокрыми.
— Почему я ничего не помню? — спросила она почти шёпотом.
Лиана тяжело вздохнула, погладила Деми по плечу, и дрожащей рукой поставила фото с Семэл на место. Говорила она всё тише.
— Когда мама умерла, ты не хотела это принимать — всё звала и звала, думая, что она всего лишь крепко спит, как и обычно. В тот день она так и не проснулась.
В этот период я отдалилась от тебя, за что корю себя до сих пор. Я была молода, эгоистична, убита горем и ослеплена ненавистью, и не думала о том, что тебе одиноко и больно так же, как и мне. Свою чудовищную ошибку я поняла, когда наконец смирилась с утратой. Но за это время случилось непоправимое: ты забыла. Заставила себя забыть почти всё из прежней жизни. Для тебя, видимо, так было легче. Ты придумала себе историю, поверила в неё, и спустя какое-то время стала спрашивать — почему мама не живёт вместе с нами? Почему так давно не звонила и не спрашивала, как мы, и не интересуется тобой, как мама Шерон?
Язык мой не поворачивался сказать, что её уже давно нет: ты бы не вынесла этого. А я…не хотела делать тебе больно.
— Всю жизнь — столько, сколько себя помню, я не могла понять тебя. Ты казалась мне странной, и всё, что ты делала для меня, я воспринимала как должное. И никогда не говорила тебе даже простое «спасибо». Я злилась, завидовала — ведь ты была с мамой дольше, чем я. Прости… Я была отвратительна!
Только сейчас Деми поняла, как сильно ей этого не хватало. Как ей нужна Лиана, как она нужна ей; тяжёлый камень упал с сердца в этот миг. Впервые Деми увидела, как обычно гордая, сильная Лиана, её любимая старшая сестра, плачет.
Они ещё долго разговаривали, и не заметили, как пролетело несколько часов.
Угрюмое небо прояснилось; из окна на кухне они увидели лучи солнца, отражающиеся от окон соседних многоэтажек.
— Какой сегодня день? — вдруг спросила Деми. И она, и Лиана, теперь чувствовали себя лучше как морально, так и физически; у них даже поднялось настроение, и теперь двое не поскупились на улыбки.
— Пятница.
— Значит, ещё успею, — подумала Деми.
— Пошевеливайся, — раздался в голове знакомый, неприятный голос.
Атарегам дал о себе знать в тот момент, когда Деми этого не ожидала. Должно быть, ждал специально, пока она перестанет о нём думать. Чуть побледнев, она вскочила и, заметив, что Лиана удивлённо смотрит на неё, побежала в коридор.
— Куда ты? — послышалось вслед.
— Я ещё успею к Шерон!
— Оденься теплее, ветер холодный. И не вздумай идти в кедах!
Лиана снова стала серьёзной. Провожая сестру, у порога она спросила с грустной ноткой:
— Ты решила?
Деми замешкалась, покачала головой.
— Ладно, иди уже. Постарайся вернуться до темноты: мой новый руимский цикл начнётся раньше, и я должна знать твоё решение.
* * *
По пути она купила букет белых лилий. Аромат этих цветов, если тот был сильно концентрированным, Деми не любила, но саму форму и внешний вид находила привлекательными. Через пятнадцать минут, миновав узкие улочки с влажным, сырым асфальтом, она обошла пекарню, от которой за версту чувствовался аппетитный аромат свежей выпечки, и оказалась на автобусной остановке. Зашла под пластиковый, почти прозрачный навес и, бережно обняв букет, смотрела вокруг.
С рёвом проносились автомобили, прохожие спешили каждый по своим делам.
Рядом, громко дыша и высунув язык, пробежал бродячий пёс. Деми свистнула, и он остановился, отбежав на пару метров.
— Хороший мальчик, — Деми улыбнулась, двинулась к нему навстречу. Золотистый лабрадор принялся вилять хвостом. — Иди сюда, малыш.
Она наклонилась, глядя в коричневые глаза, потянула к нему руку. Сперва послышался утробный рык. Пёс напрягся, поджал хвост и уши и, визгнув, словно кто-то его больно ударил, умчался прочь.
Деми грустно вздохнула: даже здесь, животные боятся её. От мысли, что ей больше никогда не погладить маленького — или большого четвероногого друга, стало совсем тоскливо. Она, конечно, провела бы аналогичный эксперимент с показавшимся возле лужи котом, но в нос ударил неприятный запах выхлопного газа; старые скрипучие двери остановившегося автобуса под номером сорок семь громко открылись, и Деми вошла внутрь.
— Конечная — кладбище, — напомнил водитель, когда она рассчитывалась за проезд. Мужчина, полный и седоватый, был улыбчив и доброжелателен.
— Звучит двусмысленно, — улыбнулась Деми и села к нему поближе, положив букет на сидение рядом с собой.
Автобус ждал пассажиров ещё десять минут, однако, за это время никто так и не пришёл; водитель завёл мотор, двери закрылись и они двинулись с места.
— Кому цветы? — спросил мужчина, когда город, издалека сияющий огнями, остался позади.
— Другу.
Он понимающе кивнул, и больше спрашивать не стал. Перед тем, как выйти на конечной, она уговорила его подождать несколько минут. Мужчина добродушно согласился и, вытащив из кармана клетчатой рубашки пачку, подмигнул, вставил в губы сигарету и закурил.
Деми ступила на усыпанную песком дорогу; толкнула металлическую калитку и пошла по тропинке вдоль торчащих из земли мраморных плит и крестов. Наконец впереди показалось знакомое надгробие.
Над ухоженной могилкой была фотография красивой молодой девушки и, как это полагается — имя и годы жизни.
Какое-то время Деми стояла над чёрной плитой: до сих пор ей с трудом верилось, что там, под толщей земли, лежит её близкий друг.
— Ну здравствуй, Шер, — положив букет, она присела и долго не решалась произнести свои мысли вслух. Наконец откашлявшись, она начала.
— Как много я хочу тебе рассказать. Моя жизнь изменилась со дня, когда ты ушла. В худшую сторону? Вряд ли, хоть мне тебя безумно не хватает.
Со мной случилось…нечто невероятное. Как мало слов, как сложно всё описать! Я знаю, ты бы поверила мне — другой бы счёл меня сумасшедшей. Хотя, возможно, так и есть.
Тот медальон, который обронил незнакомец, оказался дверью в иной мир. Руимо — так он называется, оказал мне…не слишком тёплый приём.
В тот день мне суждено было умереть. Но я выжила. Однако, ничто не даётся даром, за всё, рано или поздно, приходится платить. Конечно, как по мне — лучше поздно, но не об этом речь.
Однажды я уплачу свой долг сполна. До этого дня, я обязательно успею сделать то, что должно.
Знаешь, ведь я струсила. Как только столкнулась с Ментором лицом к лицу. А сейчас… передо мной сложный выбор.
Как мне поступить, Шерон?
Хотя, я знаю, что бы ты мне сейчас сказала, и была бы абсолютно права: какое решение я бы ни приняла — оно моё, и не дано заранее знать, как будет дальше.
Когда думаю о будущем здесь…я теряюсь. Мир для меня никогда не станет прежним.
Похоже, что в минуту, выбирая между жизнью и смертью и выбрав жизнь, я ступила на дорогу без возврата. На путь, свернуть с которого теперь не в силах.
Мне страшно, Шер.
Наверное, страх исчезает, когда уже нечего терять; а я обрела многое.
Спасибо, Шерон. Ты была мне самым дорогим и верным другом, была сестрой. Я никогда не забуду тебя.
Спасибо за всё.
И прощай.
* * *
Уходя, она испытала нечто вроде удивления. Но чему ей удивляться?
Поразмыслив, она пришла к выводу, что удивляется не она. А Атарегам.
Деми сняла медальон с шеи и теперь, положив его на ладонь, долго рассматривала.
Ей жутко не хотелось с ним расставаться: чем дольше она была его хозяйкой, тем больше он ей нравился.
Обычно, когда она пыталась от него избавиться, в течение часа он мистическим образом к ней возвращался. Именно сейчас Деми казалось, что стоит попробовать ещё раз. Придумывая, как избавиться от него на этот раз, одну руку она опустила в карман, и наткнулась на что-то шуршащее.
Пакет. Обычный пакет от продуктов, который она забыла выложить.
На обратном пути, проезжая мостик через болото, некогда бывшее рекой, она попросила водителя остановиться.
Старый автобусик, местами с облезлой оранжевой краской, съехал на обочину и водитель заглушил мотор. Он снова закурил и, почёсывая густую бороду, наблюдал за чудаковатой девушкой, которой он опасался, сам не зная почему, но виду не подавал.
Он смотрел, как она зачем-то собирает в синий пакет камни, и, прежде чем заполнить доверху, бросила в него что-то блестящее. Крепко связала ручки и, замахнувшись, отправила в полёт. Шлепок о воду, брызги и бульканье. Что бы она ни собиралась спрятать, мужчина был уверен, что теперь это никто не найдёт. После этого девушка долго стояла на месте, вглядываясь в зелёную трясину.
Прошло несколько минут, на песок упал четвёртый окурок.
— Садись, дорогуша. Пора бы возвращаться.
Она ответила не сразу. Во всяком случае — ему. Водитель стал прислушиваться и, если бы не был почти лысым, то седины на его голове прибавилось бы.
— Ты выбрала.
— Да.
— Впечатлён.
Затем она обернулась — какая-то бледная, с безумно горящими глазами. От её улыбки мужчине стало не по себе; захотелось тут же повернуть ключ и раздавить газ. Но стоило ему моргнуть и потереть глаза — перед ним снова стояла девушка в чёрной куртке, джинсах и кедах, ростом выше среднего. Длинные волосы трепал ветер, зелёные глаза были грустными и уставшими.
— Простите, что так долго, — извинилась она, поднявшись в салон по ступенькам. Голос её был абсолютно нормален — чуть низкий, но приятный на слух.
Мужчина вздохнул с облегчением и, стараясь сохранять видимость спокойствия, дружелюбно улыбнулся; нажал кнопку, и двери с грохотом захлопнулись.
Всю дорогу он не решался обернуться, был напряжён и старался не смотреть даже в зеркало заднего вида, чувствуя, как кто-то прожигает спину взглядом, как волосы на руках встают дыбом.
Впереди показались высотные здания; через пару минут водитель остановился на остановке, на которой девушка вошла в салон. Он захотел включить свет — на улице стало темно, но кнопка не сработала. Поворчав, случайно он поднял глаза на зеркало.
Рядом с его лицом, круглым и румяным, он увидел бледное, с серым оттенком, раскрашенное той же безумной улыбкой потемневших губ.
— Спасибо, — с усмешкой произнёс чудовищный голос, в котором слились, по меньшей мере, два.
Легко похлопавшая по плечу ладонь обожгла его тело леденящей волной ужаса; девушка убрала руку. Поморщилась, как от боли, закрыла лицо ладонью и выбежала из автобуса.
На следующий день водитель уволился, так и не объяснив никому причину.
* * *
— Ты напугал его, — строго заметила Деми, шагая по ступенькам; ей захотелось подняться к квартире пешком. Атарегам в ответ усмехнулся.
— Напугал? А мне казалось, я был дружелюбен как никогда.
Дверь семьдесят девятой квартиры была не заперта. Деми вошла в прихожую, связку ключей положила на комод. Почувствовав незнакомый, свежий аромат духов, она увидела на вешалке рядом с пальто Лианы чей-то жёлтый плащ с поясом. Отсутствие новой обуви сочла странным и, прислушиваясь к голосам, сбросила кеды, куртку повесила на гвоздик.
На деревянный пол узкого коридора падал тёплый свет с кухни. Лиана серьёзным тоном, с едва заметными нотками беспокойства, обсуждала что-то с гостьей, голос которой показался поразительно знакомым. Стараясь не шуметь, Деми подошла поближе.
— Лиана, всё не так плохо. Бирмел не осуждает, и даже поддерживает действия Элиты, и захват Вартонских земель считает вполне уместным. Король и королева поддерживают Рика.
— В то время как Ничейные земли бросают нам вызов? Красные воины нарушили договор, Тувиам наводнили наёмники и разбойники. Мы стоим на пороге войны, которой Менторы будут наслаждаться, наблюдая со стороны! Они уже опередили нас, и добились желаемого. Теперь Элита в глазах народа — сборище убийц, не знающих ни закона, ни чести. За половину года мы потеряли одного из Элиты и почти две тысячи мирных жителей, Тувиамский Свехх, а наше имя смешалось с грязью. Что же потеряли Менторы? Ни-че-го. Запомни мои слова: война с Ничейными землями — всего лишь вопрос времени. И Менторы приложат все усилия, чтобы приблизить этот день.
— Добрый вечер, — наконец поздоровалась Деми. Напротив Лианы, за накрытым белой скатертью столом сидела девушка. Худенькая, бледноватая, с вздёрнутым носиком; светлые волосы собраны в пучок, прямую чёлку, зачёсанную назад, удерживали тонкие, почти незаметные заколки. Большие, василькового цвета глаза с теплотой взглянули на Деми…
Она долго не могла произнести ни слова. Как же это возможно?
— Анита?
Деми смотрела на неё, как будто видела впервые.
— С возвращением, — мягко ответила она.
— Мы… впервые встретились не в Руимо, — зелёные глаза скользнули по светлым волосам, впалым щекам и совсем тонким, как ветки, рукам, лежащим на подлокотниках инвалидного кресла. Деми не знала, как тактично задать вопрос, её переполняли эмоции.
— В чём дело, почему ты…
— Почти три года назад по Земному календарю, я пережила аварию. Но вместе с этим…получила переломы позвоночника и, к несчастью, потеряла своего ребёнка, ещё в утробе, — спокойно ответила она, проведя руками по своим неподвижным ногам, укрытым цветастым пледом, затем взглянула на Лиану. — Твоя сестра спасла мне жизнь, хоть поначалу я не была этому рада.
— В тот вечер Анита стала Пришедшей, — добавила Лиана.
— Верно. Потом я вспомнила, что до аварии нашла какой-то медальон. Он был не нужен мне, я даже не рассмотрела его толком — просто повесила на ветку и пошла дальше.
— Мне… очень жаль, — неуверенно сказала Деми, чувствуя, как к горлу поднимается ком.
— Прошлого не изменить, как бы сильно этого не хотелось, — улыбнулась волшебница. — Однако несчастья, порой, могут изменить жизнь к лучшему, даже если поначалу так не кажется.
Лиана ногой выдвинула из-под стола табуретку, и взглядом предложила Деми продолжить беседу сидя. Она села, не решаясь вновь взглянуть в глаза Аните. За всё время она ни разу не спросила о её жизни, о том, как наставница попала в Руимо. И сейчас жалела об этом.
— Деми, перестань, — казалось, даже в этом мире Анита умеет читать мысли. — Я не в обиде на тебя!
— А стоило бы.
— Скоро мы вернёмся в Тувиам, — вмешалась Лиана. Волшебница кивнула, и добавила:
— Больше тянуть нельзя. Мы должны знать твоё окончательное решение.