В течение целого часа они взбирались на перевал, который вел в долину по ту сторону горного кряжа, так что им вовсе не пришлось разговаривать. Дорога представляла собой заброшенную индейцами тропу, узенькую и местами почти отвесную. Два раза Альдосу пришлось помочь Иоанне сойти с лошади, чтобы она могла миновать опасные места пешком. Когда же после высокого подъема он помогал ей влезть на лошадь опять, и она тяжело дышала от усталости, то он почувствовал на своем лице ее дыхание. На минуту счастье заслонило от него все: он уже не мог думать больше ни о чем, только Мак-Дональд привел его в себя.

Они добрались, наконец, до вершины перевала, и тут старик достал свою длинную медную подзорную трубу и окинул взглядом те места, которые они оставили за собой. Под ними, блестя на утреннем солнце, лежала Желтая Голова, и тут Альдосу вдруг пришло на ум, что именно отсюда, с этого самого места Мак-Дональд высматривал своих врагов. Он посмотрел на Иоанну. Любуясь красотой развернувшейся перед ней картины, она легко и свободно дышала, потом вдруг обернулась к нему, и глаза их встретились.

– Быть может, они уже следуют за нами? – спросила она.

Он покачал головой.

– Это не опасно, – постарался он ее разуверить.

Через несколько минут Мак-Дональд сложил свою подзорную трубу и, не сказав ни слова, сел опять на лошадь. В том месте, где начинался спуск в долину, он снова остановился. На Севере, сквозь утреннюю дымку, блестела на солнце снежная вершина горы Зуб от Пилы. Мак-Дональд протянул к ней свою длинную, сухую руку и сказал:

– То, что мы ищем, находится по ту сторону вот этой самой горы. Отсюда будет десять миль.

И, обратившись к Иоанне, продолжал:

– Вы еще не устали, мисс Грэй?

Альдос видел, как она сжала губы.

– Нет, – ответила она. – Можете ехать дальше.

Тронулись в путь. Когда они стали постепенно спускаться с самой вершины подъема вниз, то Альдос шел позади Иоанны, и его сердце стало сжиматься от опасений; старый вопрос стал приходить ему в голову и это его угнетало. Его глаза ни на минуту не отрывались от Иоанны, А она все время смотрела на гору, по ту сторону которой находилось то, к чему она так стремилась. Он задавал себе этот старый вопрос и не находил на него ответа. Почему Иоанна до сих пор не посвятила его в свою тайну? И что могли означать этот визит к могиле и эта ее миссия в горы?

По узенькой индейской тропинке они спустились в густой дремучий сосновый лес. Полчаса спустя они выбрались из него к веселому ручейку, текшему по дну долины. За все это время Иоанна не обернулась назад ни разу, и Альдос не сказал ни слова. Мак-Дональд свернул на Север, и теперь снеговая гора была уже прямо перед ними. В ней было что-то дикое и отталкивающее. Она была безобразна и гола. На ней не росло ни малейшей травки, и при свете солнца она казалась политой свежей кровью. Альдос заметил, какое впечатление она произвела вблизи на Иоанну и, чтобы положить этому конец, поехал с ней рядом.

– Мне хотелось бы, – сказал он, – чтобы вы поближе познакомились с Мак-Дональдом. Точно мы с вами чуждаемся его. Что, если я приглашу его приостановиться и ехать дальше за вами?

– Пожалуйста, – ответила она. – Я ничего не имею против.

– Я тоже, – воскликнул он. – Я уверен, Ледигрей, что вы полюбите этого старика. При этом я попросил бы вас дать ему понять, что вам уже все известно о его Джен. Скажите ему, что вы узнали это от меня.

Она кивнула ему головой и улыбнулась.

– Хорошо, – сказала она.

Минуту спустя, Альдос передал Мак-Дональду, что Иоанна желает с ним поговорить. Он вынул изо рта трубку, хотя еще не докурил, вытряхнул из нее пепел и бросил себе в карман. Затем, не сказав ни слова, приостановил лошадь, пропустил мимо себя Иоанну и поехал позади. Альдос стал во главе кавалькады. Минут десять спустя он обернулся назад и увидел, что Иоанна и старый охотник ехали вдоль ручья уже рядом, и что Иоанна ему что-то рассказывала. Он посмотрел на часы. Перед ним, может быть, в миле расстояния, возвышалась утесистая горка, позади которой, если судить по чертежам инженера Келлера, должно было находиться голое ущелье, выходившее к бассейну, примыкавшему к самой горе. Он почти доехал до него, когда к нему подскакал Мак-Дональд.

– Отправляйтесь назад, Джонни, – сказал он с какой-то особой мягкостью в голосе. – Там вы нужнее.

И он, пришпорив коня, умчался вперед.

Пока они подъезжали к устью ущелья, Мак-Дональд уже скрылся из виду. Тек маленький ручей, который по веснам превращался в дикий поток. Все это русло было завалено в хаотическом беспорядке гравием и оторванными от гор глыбами камней, и через этот хаос должен был осторожно пробираться Альдос, ведя за собой Иоанну. Спустился туман, и с каждой минутой небо становилось все мрачнее, пока, наконец, солнце не скрылось совсем, и их не стал окутывать непроницаемый и почти ощутимый физически мрак. Глухой гром прокатился над ними, оставив за собой долго перекликавшееся в горах эхо. Альдос обернулся назад и посмотрел на Иоанну. К его удивлению, глаза ее сияли, и она с улыбкой закивала ему головой.

Первые крупные капли дождя стали падать на них, когда они выехали на открытое место. Проход свернул направо; слева от них скалы уступили свое место красивому лужку, покрытому густой травой, и Альдос догадался, что это и был тот бассейн в горах, о котором говорил ему Келлер. В сотне ярдов от них виднелась полоса леса, и, взглянув на него, Альдос увидел поднимавшийся около него дымок. Слышался звон топора, которым орудовал Мак-Дональд. Он опять обернулся к Иоанне и на этот раз увидел, что поняла и она: они достигли цели своего путешествия. Было видно, как она взволнована, потому что ее голос слегка дрожал.

– Это… здесь? – спросила она.

– Да, – ответил он. – Где-нибудь выше леса. Мне кажется, что я уже отсюда вижу то маленькое ущелье, о котором мне рассказывал Келлер.

Она больше не говорила ничего, пока они не въехали, наконец, в лес. И как раз вовремя, потому что не успел Альдос ссадить ее с лошади, как небо вдруг провалилось, и полил дождь. Ее волосы были уже мокрыми, когда он довел ее до палатки. Оказалось, что Мак-Дональд уже раскинул ее и разостлал одеяла, но сам куда-то скрылся. Оглушительно гремел гром. В течение нескольких минут подряд тянулся его непрерывный рев, потрясавший горами, точно величественный великан, стрелявший из гигантских пушек.

– Где же Мак-Дональд? – спросила Иоанна.

– Должно быть, любуется где-нибудь молнией, – ответил Альдос. – Когда я бежал сюда с вами, он треножил лошадей.

Он видел, как она дрожала, хотя и знал, что ей не было холодно. В полумраке палатки ему вдруг захотелось быть к ней поближе и взять ее за руку. А затем, так же неожиданно, как и начался, дождик прекратился совсем. Альдос поднялся и откинул полу палатки.

– Кончился, – сказал он. – Вы здесь посидите в палатке одна, Ледигрей. А я пойду и посмотрю, насколько удалось нашему Мак-Дональду промокнуть.

Иоанна не ответила, и Альдос ушел. Он знал, где найти старого охотника. Он дошел до конца леса и, вероятно, разыскивал теперь то слепое маленькое ущелье, в котором находилась гробница. И действительно, на расстоянии ружейного выстрела от себя он увидел уже возвращавшегося назад Мак-Дональда. Альдос не спрашивал его ни о чем, но старик, у которого с волос на голове и с бороды сбегали потоки воды, сразу прочитал по его глазам вопрос и ответил на него, показав рукой назад.

– Это там, – сказал он. – Сейчас же за той черной скалой. Уцелела и плита, и на ней вы найдете надпись. Действительно это Мортимер Фиц-Юз.

Над ними стали рассеиваться облака. Солнечный луч вдруг прорвал их и, пока они стояли так и осматривались кругом, засияло во всей своей красоте солнце и залило своим ласковым светом все горы. Мак-Дональд выколотил свою шапку о коленку и выжал другой рукой воду из бороды.

– Ну, за что мы примемся сейчас? – спросил он.

Альдос повернул к лесу. Иоанна сама ответила на этот вопрос. Она шла к ним навстречу. Не прошло и двух-трех минут, как она уже стояла рядом с ними. Альдос протянул ей руку, и она тотчас же подала ему свою. Мак-Дональд понял. Он повел их за собой прямо к черной скале. Дойдя до нее, он остановился. Альдос и Иоанна прошли дальше мимо него. Затем они тоже остановились, и Альдос освободил руку Иоанны.

С неожиданностью, которая удивила их всех, они наткнулись на могилу. Иоанна не произнесла ни малейшего звука. Альдосу показалось даже, что она перестала дышать. Целую минуту она простояла без движения, точно ее совсем оставила жизнь. Затем она медленно выступила вперед. Он не мог видеть ее лица. Так же медленно, как и она, он следовал за ней шаг за шагом по мере того, как она продвигалась вперед. Она стояла, наклонившись над плитой, стараясь вчитаться в уже начавшие стираться от времени буквы. Она подалась всем телом вперед, крепко прижав руки к бокам. Затем еще медленнее, чем подходила к могиле, обернулась к Альдосу и Мак-Дональду. Лицо ее было смертельно бледным. Она подняла руки к груди и крепко стиснула пальцы.

– Это его имя, – сказала она, и в ее голосе зазвучала едва сдерживаемая нотка ужаса. – Это его имя!

Иоанна посмотрела прямо на Альдоса, и он заметил, что она хотела ему что-то сказать и не могла. А затем подошла к нему и схватила его обеими руками за руку.

– То, о чем я хочу просить вас, ужасно, – едва выговорила она. – Вы можете подумать обо мне, что вам угодно, но только я должна иметь доказательства! Я должна, должна их иметь!

Она дико уставилась на него, и вдруг его стала осенять настоящая правда. Имя было выжжено раскаленным железом вот на этой самой деревянной доске, вделанной в плиту. Но ведь это одно только имя! А было ли что-нибудь там внутри, под этой грудой наваленных камней?

Позади них стоял Мак-Дональд и слышал их разговор. Теперь он выступил вперед. Своими сильными, как у гиганта, руками он отстранил немного назад Иоанну и с неожиданной для них обоих любезностью сказал:

– Вы и Джонни, уходите-ка обратно в палатку и постарайтесь развести там огонь. Я добуду вам доказательства!

– Пойдемте, – обратился к ней и Альдос и снова предложил ей руку.

Мак-Дональд вывел их из пещеры и, когда они все трое дошли до палатки, он незаметно для Иоанны захватил с собой лом и лопатку и побежал назад. Она вошла в палатку, и Альдос стал разводить костер на том месте, где уже потух костер Мак-Дональда. Ему ужасно хотелось тоже побежать обратно к могиле и начать помогать ему в его святотатственной работе. Но он знал, что Мак-Дональду было нужно, чтобы он оставался с Иоанной, потому что если пойдет он, то вместе с ним пойдет и она.

Он удивился той быстроте, с которой Мак-Дональд выполнял свою работу. Не прошло и получаса как уже послышался его призывный свист, и Альдос увидел его возле карликового сосняка у самого леса. Горец стоял там и держал что-то в руке. Оглянувшись назад, чтобы убедиться, что Иоанна еще не вышла из палатки, Альдос побежал к нему во весь дух. Мак-Дональд держал руке свой красный шейный платок, в котором что-то находилось, и протянул его Альдосу.

– Было совсем неглубоко, – сказал он. – Оказалось почти на самой поверхности; ну, вот совсем, совсем под самыми камнями!

Его голос звучал как-то хрипло и неестественно.

В платке оказалось что-то тяжелое, и трепет пробежал по всему телу Альдоса, когда он стал его разворачивать. Он не мог удержаться от восклицания, увидев часы и кольцо. Часы были золотые. Крышка на них уже достаточно потускнела, но все-таки он мог разглядеть на них инициалы, разобрать которые не смог. Кольцо тоже было золотое и представляло собой змею, ухватившую себя пастью за хвост, мужское, приблизительно со среднего пальца. Опять глаза Альдоса и Мак-Дональда встретились, и Альдос снова увидел странное, почти смущенное выражение на лице старого охотника. Он отвернулся и зашагал к палатке, и все с тем же выражением Мак-Дональд последовал за ним, опустив руки так, что они болтались у него по бокам, как плети.

Иоанна, услышав их издали, вышла из палатки, увидев Мак-Дональда, она вскрикнула от испуга и ухватилась за край мокрой палатки. Затем нетвердой походкой она шагнула вперед, догадавшись, что именно Альдос держал в платке. Он не сказал ей ни слова. В эти томительные полминуты, пока она рассматривала предметы, ему казалось, что ее сердце готово было разорваться на части. Затем она отступила назад, в ее глазах засветилось отвращение, она подняла руки так, точно хотела отмахнуться от вещей, и вдруг заплакала.

– Как все это невыносимо! – застонала она. – Унесите их обратно! Унесите их назад!

Пошатываясь, она пошла к палатке и остановилась около нее, закрыв лицо руками. Альдос обернулся к старому охотнику и передал ему вещи, которые все еще держал в руках.

Минутку спустя он уже стоял около палатки один, с таким же выражением на лице, которое было у Иоанны, и сердце его дико колотилось.

Войдя в палатку, Иоанна открыла лицо. Теперь уже в нем не было того скорбного выражения, которому Альдос только что был свидетелем; в ее глазах засветилась душа вдруг воскресшей или вновь родившейся женщины. Сердце Альдоса запрыгало от радости, тогда как Мак-Дональд, поднимаясь вверх и спускаясь затем вниз в пещеру, ворчал себе в бороду.

– Да простится мне этот грех! Я совершаю его только для нее и для Джонни. И еще потому, что она такая же, какой была и моя Джен!