Не знаю, как долго я смотрела на эту папку, но только вдруг почувствовала, что рука моя, крепко ее сжимавшая, онемела.

— Что это? — Шона заглянула мне через плечо.

И тут на самом дне сундука я заметила другую папку. На ней стояло имя моей мамы. А под этой папкой — еще одну. Я вынула ее, не смея взглянуть на обложку. А открыв, увидала то самое имя, что не выходило у меня из головы всю последнюю неделю. Джейк Виндснэп.

Я провела пальцем по этим словам: Джейк Виндснэп. Я повторяла его имя снова и снова А вдруг это все-таки ошибка, чья-то дурацкая шутка, или просто недоразумение?

— Джейк — мой отец, — произнесла я вслух.

Ну конечно же, это он! Я всегда, всегда это знала — с того самого момента, как впервые услышала это имя. Теперь же, увидев его на бумаге, я убедилась в этом окончательно.

Дрожащей рукой я переворачивала пластиковые страницы; каждая была помечена крошечным изображением трезубца.

— Но при чём здесь мистер Бистон? — спросила Шона.

— Может быть, он все-таки знает, где находится мой папа, — выпалила я. — Если они были лучшими друзьями, может быть, он пытается ему помочь. Может, они всё это время поддерживали связь?

Я говорила и сама себе не верила. Да и у Шоны на лице особой уверенности не было.

— Есть только один способ это проверить, — заметила она.

Я снова посмотрела на папки. Узнав их содержимое, я уже не смогу жить как прежде, притворяться, что ничего не знаю. Так может, лучше не знать?

Я привычно начала накручивать на палец прядь волос. Нет, не выйдет. Я должна заглянуть туда. Что бы там ни было написано, я хочу знать правду.

Первой я раскрыла папку со своим именем. Из нее тут же выпал смятый листок, на котором было что-то нацарапано от руки. Я поспешно подняла его и вместе с Шоной, заглядывающей мне через плечо, прочла следующее:

ЭВ Один: Всё в порядке.

Докладывать нечего. Морских генов не обнаружено. Вероятен отрицательный результат (50%). Чешуя отсутствует.

— Что, во имя океана, это означает?

Я пожала плечами и вытянула из папки листок побольше:

ЭВ Восемь: Всё прояснится?

Объект попросил научить его плавать (Смотри доп. папку МПВ). ЧПБ присутствовал при этом. Мать отказала в просьбе. И вряд ли эта просьба будет удовлетворена в ближайшем будущем. Тем не менее, необходим тщательный контроль. Морской ген отсутствует практически наверняка, но, всё же, эксперимент прекращать не следует. Обязательно продолжить наблюдение.

— Это я объект?! — возмутилась я.

Шона болезненно поморщилась.

Тщательный контроль? Они что, следили за мной?!

Может, и сейчас следят? Вздрогнув, я кинулась закрывать дверь в кабинет. В последний момент, проплыв прямо у меня над головой, в комнату успела проскользнуть синяя рыбина.

Мы просмотрели папку от корки до корки. Всюду было одно и то же: объекты, инициалы, какая-то бессмыслица. Тогда я раскрыла мамину папку.

МПВ Ноль: Возражения.

МПВ — представляет величайшую опасность для Подводного мира. Постоянное наблюдение ЧПБ. Использовать 3-Зелье.

Шона ахнула.

— 3-зелье! Я знаю, что это такое! Твоей маме стирали память!

— Что?! Кто?

— Мистер Бистон. Наверное, он помогает Нептуну.

— Помогает Нептуну? Но как? Да что он может?

— Правда, обычно людей со стертой памятью усылают куда-нибудь подальше от тех мест, где произошла встреча с морским народом, — добавила Шона.

— Почему?

— В русалочьих местах зелье забвения может со временем утратить силу. Мы это проходили в прошлой четверти по химии.

— Так ты думаешь, они опоили мою маму?

— И, скорее всего, продолжают это делать. Одной дозы зелья достаточно, чтобы заставить забыть мимолетную встречу. Но если общение длилось долго, воспоминания приходится гасить постоянно.

Гасить? Я вспомнила о еженедельных визитах мистера Бистона. Так значит, он ходит к нам не потому, что ему одиноко! Он опаивает мою маму!

Мы внимательно просмотрели мамину папку — все ее действия, страница за страницей. Мистер Бистон следил за нами много лет!

— Меня сейчас стошнит, — простонала я, отворачиваясь к стене.

Шона протянула мне папку Джейка. К обложке была приклеена записка: Восточное крыло: Е 930. Мы принялись просматривать страницы.

ДВ Три: Отрицательный настрой.

ДВ по-прежнему не согласен с приговором. Мрачен, необщителен.

ДВ Восемь: Улучшение.

Субъект освоился с тюремными буднями. Поведение исправилось.

ДВ Одиннадцать: Изоляция.

Заключенный открыто обсуждал операцию «Закрытый остров». Три дня изоляции.

— Операция «Закрытый остров»! — снова ахнула Шона. — Так, значит, это правда! Такое место действительно существует! Остров, где морской народ и люди живут вместе!

— Откуда ты знаешь, что это именно он? — оборвала ее я. — Речь может идти о чём угодно.

Мы продолжили чтение.

— Ерунда какая-то, — заметила я, принимаясь плавать взад-вперед по комнате.

Шона продолжала листать страницы.

— Цифры, числа и непонятные сокращения, — сказала она наконец, захлопывая папку. — Не поймешь, где голова, а где хвост. — Потом вытащила из сундука очередную — последнюю — папку. — Послушай! «Проект «Маяк». ЧПБ поселяется в Брайтпортском маяке до окончательного разрешения проблемы В. Переоборудовать нижний этаж для входа-выхода. Возможна помощь сирен. Предыдущий смотритель маяка: 3-зелье, удаление из этих мест». — Шона подняла на меня взгляд.

— Что будем делать? — спросила я.

— А что мы можем поделать? Ничего. Зато ты нашла своего отца!

Мой отец. Как же странно это звучит. Как-то не так. Пока еще не так.

— Да ведь я его еще не нашла. Пока что мы нашли только какие-то дурацкие бумажки, полные всякой чепухи.

— Извини. — Шона огорченно опустила папку.

— Слушай, но мы все-таки убедились, что Джейк — мой отец, верно?

— Конечно.

— И мы теперь знаем, где он.

— Ну, в общем, да.

— Но он не может выйти оттуда. Он заперт. И он вовсе не бросал меня…

— Наверняка! Я уверена, что он и не собирался…

— Значит, мы сами к нему придем!

Шона растерянно уставилась на меня.

Я торопливо покидала папки обратно в сундук, а потом заперла его.

— Пошли!

— Куда?

— В тюрьму. — Я обернулась к подруге. — Я должна его найти!

Шона покачала хвостом.

— Эмили! Это ужасно далеко!

— Но мы же русалки! Мы способны проплыть сотни километров.

— Я, может быть, и способна. Но для тебя это слишком далеко. Ведь ты русалка только наполовину, не забывай об этом.

— Так, по-твоему, я хуже тебя? — Я уперла руки в бока. — А я-то думала, что ты мне подруга. Может быть, даже лучшая подруга.

Шонин хвост нервно задергался.

— Правда? — спросила она — Я бы тоже хотела, чтобы ты была моей лучшей подругой.

— Интересно ты себя ведешь для подруги. Даже не хочешь мне помочь отыскать моего папу.

— Я просто боюсь, что у нас не хватит сил туда добраться, — жалобно возразила Шона — Я даже не знаю точно, где это.

— Но мы так и не узнаем, если не попробуем. Прошу тебя, Шона, пожалуйста. Если ты и правда моя лучшая подруга…

— Ну хорошо, — тяжело вздохнула она. — Давай попробуем. Но только я не хочу, чтобы ты рухнула без сил на дно посреди океана. Как только почувствуешь, что устала, сразу скажи, и мы вернемся. Договорились?

Я задвинула сундук обратно под стол.

— Договорились.

#ryba.png

Не знаю, как долго мы плыли. Может быть, час, может быть, больше. Мои руки словно налились свинцом, хвост, казалось, вот-вот отвалится. Мимо, подскакивая над водой, проносились летучие рыбы, время от времени в волны стрелой падали чайки.

— Еще далеко? — спросила я, задыхаясь.

— Даже половины не проплыли. — Шона беспокойно оглянулась. — Ты как, ничего?

— Ага, — я попыталась выровнять дыхание. — Всё нормально. Я в порядке.

Шона, убавив скорость, поплыла рядом.

— А по-моему, совсем даже не в порядке, — заметила она наконец.

— В порядке, — упрямо ответила я, но тут в лицо мне плеснула волна. Я закашлялась, и Шона подхватила меня под локоть.

— Спасибо, — я вывернулась из ее рук. — Уже всё нормально.

Она смерила меня полным глубокого сомнения взглядом.

— Вообще-то, нам обеим не мешало бы передохнуть. В пяти минутах отсюда есть один островок. Он, правда, немного в стороне, но зато мы сможем отдышаться.

— Хорошо, — согласилась я. — Если тебе нужно отдохнуть, я не возражаю.

— Отлично. — Шона поплыла вперед. — Не отставай.

Скоро мы добрались до крошечного островка; по размеру он был не намного больше того плоского камня, на котором мы обычно сидели, поджидая друг друга. Я с наслаждением растянулась на твердой шершавой поверхности, и хвост мой тут же начал превращаться в ноги.

#kon.png

Кажется, прошло всего несколько секунд, когда я почувствовала, что Шона мягко трясет меня за плечо.

— Эмили, — позвала она шепотом. — Просыпайся. Уже светает.

Я рывком села.

— Я долго спала?

— Не очень. — Шона пожала плечами.

— Почему ты не разбудила меня раньше? Теперь мы не успеем! Ты это нарочно сделала!

Шона обиженно поджала губы. Тут я вспомнила, как она ради меня притворялась усталой, и как она привела меня к себе в школу, и всё остальное тоже.

— Извини, — проговорила я. — Я знаю, что ты не нарочно.

— Тюрьма слишком далеко, — повторила Шона — Даже для меня.

— Наверное, я никогда его не увижу. Он, небось, уже и забыл, что у него есть дочка! — Я стерла соленую каплю, непрошенно скользнувшую по щеке. — Что мне делать?

Шона обняла меня за плечи.

— Мне так жаль, — сказала она.

— Мне тоже. Прости, что обидела тебя. Ты замечательная подруга. Ты мне очень помогла.

Шона сделала серьезное лицо, но тут же, не выдержав, прыснула.

— Я понимаю, что ты права, — добавила я. — Мы точно сегодня не успеем, если до сих пор проплыли только половину пути.

— Даже половины не проплыли. Смотри, — она показала на горизонт. — Видишь то огромное облако, похожее на кита, пускающего фонтан, а сзади еще маленькое облачко в виде морской звезды?

— Д-да, — я с сомнением вглядывалась в небеса.

— Под ними, там, где небо встречается с морем… полоска… чуть-чуть светлее линии горизонта.

Горизонт казался таким далеким!

— Вот это он и есть. Великий Русалочий Риф. Он — как гигантская стена; он больше всего, что ты видела в своей жизни. Риф состоит из скал и кораллов всех цветов и оттенков, какие только можно себе представить. А тюрьма находится по другую сторону примерно в километре от него. Чтобы в нее попасть, нужно перебраться через Риф.

У меня упало сердце, — точь-в-точь, как тяжелый камень падает на морское дно.

— Шона, но это же в тысяче километров отсюда!

— Мы что-нибудь придумаем, — отозвалась она. Потом, порывшись среди гальки, подобрала два камушка и один протянула мне.

— Что это?

— Камушки дружбы. Они означают, что мы теперь лучшие подруги. Если ты, конечно, не против…

— Конечно, не против!

— Смотри, они почти одинаковые. — Шона показала мне свой камушек. — Мы обе должны всегда носить их с собой. Это значит, что мы всегда готовы помочь друг другу. — А потом тихо добавила: — И что мы найдем твоего папу.

Я окунула свой камушек в воду. Он сразу стал, гладким и блестящим.

— Это самый лучший подарок из всех, которые мне делали!

Шона спрятала свой камушек в хвостовой карман, а я сунула свой в карман куртки. Потом посмотрела на полосу света, которая всё ширилась, поднимаясь от горизонта.

— Ну что, поплыли? — Шона соскользнула в воду. — Пора.

Мы не торопясь вернулись к Радужным Камням.

— До воскресенья? — спросила я перед тем, как попрощаться.

Шона смущенно порозовела.

— Лучше до понедельника.

— Я думала, ты по понедельникам не можешь.

— Постараюсь. Я смогу. Просто, понимаешь, в понедельник утром у нас показательный урок по плавтанцу, и мне придется делать тройные сальто. Мне нужно выспаться перед выступлением.

— Тогда до понедельника, — улыбнулась я. — И удачи тебе.

К тому времени, как я добралась до дома, я так устала, что смогла бы заснуть стоя. Но в голове у меня гудело от всевозможных мыслей и вопросов. И еще мне было ужасно грустно. Да, я знаю, где мой отец. Но как до него добраться? Найдем ли мы его? У меня было такое чувство, будто я, едва найдя, тут же потеряла его снова. Да и маму я тоже, оказывается, совсем не знала. Если бы только она вспомнила!

Уже в полудреме мне пришли на ум слова Шоны: «в русалочьих местах зелье забвения может полностью утратить силу».

Ну конечно же!

Теперь я точно знала, что мне делать.