Нам повезло — вскоре выяснилось, что нас заперли в этом пузыре не навсегда. А потом не повезло — нас разделили, рассадив по отдельным камерам, совсем крошечным. Моя камера больше напоминала коробку — пять шагов от стены до стены да постель из водорослей в углу.

И всё из-за мистера Бистона! Как он мог так поступить с нами?!

Усевшись на кровать, я первым делом сосчитала морские блюдечки, прилепившиеся к шероховатой каменной стене. Потом пересчитала водоросли, свешивающиеся с потолка. Потом огляделась — чего бы еще посчитать. Оказалось, что нечего, не считая мыслей, теснящихся в моей голове. Вот мыслей этих, особенно ужасных, было более чем достаточно.

Тут вошел охранник с миской чего-то крайне неаппетитного в руках — по всей видимости, это был ужин.

— Что вы собираетесь…

Не ответив, он сунул миску мне в руки и исчез.

— Так нечестно! — закричала я ему вслед. — Я ничего не сделала!

Потом я заглянула в миску. Судя по ее содержимому, туда уже кого-то стошнило — непонятные, рассыпчато-желтые комки, щедро политые отвратительной зеленой слизью. Мерзость! Оттолкнув миску подальше, я принялась считать секунды. Сколько же мне еще здесь сидеть?

Очнулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо, причем я, оказывается, спала, растянувшись на водорослевой подстилке.

— Мама? — торопливо вскочила я.

Но это была не мама; меня разбудил охранник. Достав наручники, одно кольцо он защелкнул у меня на кисти, а другое надел себе на руку.

— Куда вы меня ведете? — пискнула я.

Но он, конечно же, не ответил. Просто выволок меня из камеры и захлопнул за нами дверь.

— Подумаешь, молчун какой, — раздраженно буркнула я.

Мы плыли по длинным коридорам, сворачивали за углы, снова плыли и снова сворачивали, и наконец очутились перед воротами, сделанными в форме слегка приоткрытой зубастой акульей пасти, — совсем как при входе в тюрьму. Охранник дважды стукнул по одному из зубов, и пасть распахнулась. Он подтолкнул меня вперед.

Едва мы очутились внутри, к нам сразу же подплыл еще один охранник, и мы продолжили путь по бесконечным коридорам, мало чем отличающимся от предыдущих. В конце концов меня втолкнули в новую камеру, как две капли воды похожую на первую.

Просто замечательно!

На этот раз я успела сосчитать только блюдечки на потолке, как за мной уже снова пришли. Но теперь меня отвели совсем в другое место!

Достигнув конца очередного коридора, охранник отпер неприметную дверцу, и я очутилась в открытом море. У меня даже мелькнула шальная мысль, что сейчас меня отпустят. Но нет, мы по-прежнему были накрепко скованы наручниками.

Вода между тем становилась всё теплее и прозрачнее. Впереди что-то маячило. Разные цвета — и пятна света. Они не мельтешили, как над Великим Русалочьим.

Рифом, но мягким сиянием поднимались откуда-то с глубины. Когда мы приблизились, цвета приняли форму огромного дворца с просторным полукруглым входом-воротами, выложенным драгоценными камнями. По обеим сторонам от ворот возвышались мраморные колонны — казалось, что они растут прямо из дна и поднимаются до самой поверхности. Перед каждой колонной на небольшом мраморном же постаменте красовалась статуя морского конька. Кроме того, вход караулили два тритона. У каждого на хвосте сбоку искрилась широкая золотистая полоска.

— Туда, — бросил мне охранник, коротко кивнув тритонам, и указал на закрытые ворота.

Тритоны расступились в стороны, и ворота открылись. Мы проплыли внутрь. Откуда-то сверху свисало множество серебряных нитей, унизанных ракушками, которые тихонько позвякивали в такт колеблющейся воде.

— Где мы? — робко спросила я.

Вообще, больше всего это было похоже на холл шикарного отеля, только еще шикарнее. С высокого арочного потолка свешивались хрустальные люстры. В центре зала попыхивал изумрудными облачками крошечный вулканчик — подводный фонтан, догадалась я. Из массивного каменного котла струился, пузырясь и переливаясь через край, сиреневатый свет.

— Ты что, совсем ничего не знаешь?! — презрительно бросил охранник. — Это же дворец Нептуна. — Он снова подтолкнул меня вперед.

Дворец Нептуна! Но зачем мы здесь? Я вспомнила рассказы Шоны. Что он со мной сделает? Превратит в камень?!

Мимо проплыли, переговариваясь вполголоса, два тритона с длинными черными хвостами. Из дальнего конца зала нам навстречу выступила русалка. Охранник вынул из хвостового кармана какую-то карточку. Глянув на нее, русалка тут же посторонилась — возле нее в стене зияло отверстие.

— Туда! — Нырнув в дыру, охранник втащил меня за собой. Мы поднимались вверх и вверх по закручивающемуся спиралью переходу, потом спускались вниз и вниз и наконец очутились перед маленькой дверцей. Охранник распахнул ее и впихнул меня внутрь.

Мы оказались в большом прямоугольном зале со стеклянными стенами. Ну чисто аквариум! Правда, рыбы плавали снаружи; яркие — желтые и синие, они носились вокруг аквариума, с любопытством заглядывая внутрь. Охранник подвел меня к длинному ряду камней, выложенному вдоль одной из стен, и велел сесть. Перед камнями была прикреплена табличка с выведенной заглавными буквами надписью: «ОБВИНЯЕМАЯ».

Это я — обвиняемая?! Но что я такого сделала?

Напротив меня раскинулся амфитеатр коралловых сидений. На них восседали тритоны и русалки в удивительных костюмах. На одном тритоне был пиджак, сплетенный из золотистых водорослей, с изображением трезубца на груди. Он деловито листал толстую папку. Другой тритон, в черном костюме, на следующем ряду, тоже просматривал пачку бумаг и время от времени шептал что-то русалке, сидевшей рядом.

Что происходит? Зачем меня сюда привели?

Прямо передо мной за широким коралловым столом, на котором красовалась табличка с надписью «секретарь», сидела русалка и со скучающим видом рассматривала свои ногти. Позади нее стоял маленький хрустальный столик, а за столиком — совершенно изумительный трон: весь золотой, со спинкой в форме трезубца, выложенной кораллами и жемчугами. Круглое сиденье было сделано из мрамора с голубыми прожилками, подлокотники — в виде золотых морских коньков, а вместо ножек — закрученные хвосты этих самых коньков, вдобавок покрытые бриллиантами.

Трон возвышался посреди зала — даже пустой он выглядел величественным и грозным.

Русалка за коралловым столом то и дело перекладывала с места на место лежавшие перед ней тростниковые палочки и стопки непромокаемой бумаги. На одном краю стола высилась настоящая башня из пластиковых папок, на другом — сидел, завязав узлом щупальца, весьма недовольного вида кальмар. Русалка то и дело оглядывалась на вход позади трона. Как и трон, дверной проем был сделан из золота с вкраплениями драгоценных камней. Двери были закрыты.

Услышав всплеск вверху, я вскинула голову: на потолке тоже оказалась дверца. Сейчас она распахнулась, пропуская двух охранников и хрупкую фигурку между ними.

Мама! Она испуганно озиралась по сторонам. Тут она заметила меня и встрепенулась, даже попыталась улыбнуться через свою маску. Я слабо улыбнулась в ответ.

Что мы здесь делаем?

Вокруг аквариума между тем собиралась и рассаживалась публика. Вот толстая русалка сняла с шеи бархатистого угря и, повелительным жестом заставив всех подвинуться, уселась на огромного, украшенного драгоценными камнями краба. Оживленно переговариваясь, прибыла группа тритонов с блокнотами и диктофонами в руках. Журналисты. Вдоль границы зала выстроилась молчаливая шеренга морских коньков.

Неожиданно вдали загрохотал гром, и в зале всё стихло. Грохот приблизился; вода заходила ходуном. Секретарша вцепилась в свой стол, остальные тоже хватались за что попало.

Что происходит?! Я нервно оглядывалась, на всякий случай держась за коралловый выступ. Но морские жители, похоже, не особенно волновались. Наконец грохот стал оглушительным, и ворота распахнулись, пропуская стайку дельфинов, впряженных в золотую колесницу, сплошь покрытую драгоценными камнями. В колеснице восседал высоченный тритон с седой, спускающейся на грудь бородой и с хвостом, украшенным бриллиантами. Самодовольно сверкая драгоценностями, тритон выбрался из колесницы и, подвернув под себя хвост, взгромоздился на трон. В руке он сжимал огромный золотой трезубец.

Нептун! Собственной персоной! В двух шагах от меня!

Нептун ударил трезубцем об пол, и дельфины немедленно покинули зал суда, увлекая за собой колесницу. Еще удар — и ворота за ними захлопнулись. Третий удар — и море успокоилось. Я растерянно откинулась на спинку своего камня.

— ВСТАТЬ! — проревел суровый голос.

Нептун указывал своим трезубцем прямо на меня! Я подскочила как ужаленная, совершенно уверенная, что сейчас он удвоит, а то и утроит срок моего наказания, каким бы тот ни был.

Нептун, искоса поглядывая на меня, что-то буркнул секретарю. Русалка также посмотрела на меня, потом взяла со стола одну из тростниковых палочек и, ткнув ею кальмара в бок, записала что-то на листе непромокаемой бумаги. Кальмар недовольно заерзал на своем месте и снова сомкнул щупальца.

Нептун окинул зал суровым взглядом, затем, ударив трезубцем, рявкнул: «СЕСТЬ!», и все поспешно расселись по своим местам. Я тоже села. В зал вплыло с дюжину морских коньков: разделившись на две шеренги, они выстроились по обе стороны от своего повелителя.

Тритон в золотом пиджаке поднялся с кораллового сиденья и низко поклонился.

— ПРИБЛИЗИТЬСЯ! — проревел Нептун.

Тритон почтительно повиновался и, присев, поцеловал у Нептуна кончик хвоста.

— Если Ваше величество позволит, я хотел бы раскрыть суть рассматриваемого дела, — произнес он, выпрямившись.

— Продолжайте! — Нептун кивнул.

— Ваше величество, перед вами русалка и… человеческая женщина, — произнося последнее слово, тритон так сморщился, словно с трудом сдерживал тошноту. Впрочем, он быстро справился с собой и, дернув себя за воротник, продолжил: — Эта преступная пара строила планы и вынашивала заговоры, придумывала хитрости и уловки…

— Как вы СМЕЕТЕ тратить мое драгоценное время? — заорал Нептун, вскидывая трезубец. — Только ФАКТЫ!

— Сию минуту, Ваше величество, сию минуту. — Тритон торопливо пролистал свою папку и откашлялся. — Это дитя, сидящее перед вами, вломилось сегодня в тюрьму, нанесло многочисленные повреждения Великому Русалочьему Рифу и оскорбило вашего личного советника.

— Еще что-нибудь? — Нептун побагровел.

— Здесь всё изложено, Ваше величество, — тритон почтительно протянул Нептуну папку.

Нептун, не глядя, сунул папку секретарю. Тритон снова откашлялся.

— Что касается женщины, — с видимым отвращением проговорил он, — то к ней применимы все те же обвинения.

Нептун коротко кивнул:

— Итак, мистер Склизкамыш, это ВСЁ?

— Так точно, Ваше величество, — Склизкамыш поклонился. — Но, если бы мне было дозволено упомянуть еще об одной стороне дела…

Нептун гневно сжал губы. Тритон заторопился:

— У главной обвиняемой, действовавшей с помощью женщины, имеются сообщники…

Милли и Шона! Я в ужасе прижала ладонь к губам.

— И русалочка, и та, другая, содержатся в заключении в ожидании решения суда.

— СУДА, Склизкамыш?! Это, по-вашему, суд?

— Ваше величество, они ожидают Вашего высочайшего решения.

— Ну, СПАСИБО, мистер Склизкамыш, — прогудел Нептун. — А теперь я хотел бы пригласить свидетелей… Мистер Чарльз Правоплав Бистон.

Как только мистер Бистон появился в зале, я тут же скрестила руки — от сглаза. Я и ноги хотела скрестить, но вовремя вспомнила, что у меня сейчас хвост. Мистер Бистон был какой-то другой, я не сразу поняла, какой. Только когда он приблизился к Нептуну, я сообразила, что впервые вижу его в обличье тритона.

Низко поклонившись, мистер Бистон поцеловал Нептуну хвост. На нас с мамой он старался не смотреть.

— Если мне позволено будет обратиться к своим записям… — Из его рта вырвалось облачко воздушных пузырьков.

Обратиться к своему вранью, подумала я.

— Ваше величество, этой ночью меня хитростью вовлекли в спасательную операцию. Мы преследовали яхту на утлой моторной лодке. Меня оглушили ударом гика по голове и связали, после чего обвиняемые… — тут он быстро глянул на маму, — приступили к исполнению своих преступных намерений. К счастью, они всего лишь любители и потому не сумели справиться с таким настоящим профессионалом, как я. — Умолкнув, он выжидательно уставился на Нептуна.

— Мистер Правоплав! Не ждите от меня аплодисментов! ПРОДОЛЖАЙТЕ!

Мистер Бистон покраснел как вареный рак.

— Да, конечно, Ваше величество. Одним словом, мне удалось бежать и искать помощи у сурового плавника правосудия.

— Вы обратились к страже?

— Так точно, Ваше величество.

— Благодарю вас. — Нептун стукнул трезубцем об пол. — ЗАЩИТА! — гаркнул он. — Мистер Плавнитонк? Ваш первый свидетель?

Тритон в черном пиджаке вскочил со своего кресла.

— Благодарю вас, Ваше величество.

Я окинула взглядом зал суда, пытаясь угадать, кого он собирается вызвать в свидетели.

— Встань, — буркнул мне стоящий рядом охранник. — С тобой будут говорить.

Он стащил меня с камня и подтолкнул в сторону трона. Я испуганно приблизилась к Нептуну и, вспомнив, как поступали остальные, поцеловала кончик его бриллиантового хвоста.

Дернув себя за бороду, Нептун наклонился вперед.

— Ты понимаешь, в чём тебя обвиняют? — спросил он чуть менее громко.

— Кажется, да.

— Ну, так говори, — рассердился он. — Тебе есть что сказать в свое оправдание?

— Ну… я… — Смолкнув, я осмотрелась по сторонам. Отовсюду на меня таращились тритоны и русалки. Некоторые тихонько переговаривались или даже смеялись. Наверное, надо мной. От этой мысли мой хвост дрогнул, и я уже готова была ответить, что сказать мне особо нечего, но тут поймала мамин взгляд. Приспустив на мгновение маску, она улыбалась мне.

— Не заставляй меня ждать, — заворчал Нептун.

И тут я поняла, что надо говорить.

— Э-э, мистер…

— По-твоему, я похож на мистера? Или на гражданина? А?

Я стукнула хвостом о пол и нервно оглянулась.

— Ваше величество, — поправилась я. — Я понимаю, что это звучит несколько странно, но хочу сказать, что рада здесь очутиться.

Удивленный ропот пробежал по залу и по рядам зрителей по ту сторону стеклянной стены. Журналисты яростно застрочили в своих блокнотах.

— Она сказала, что рада? — переспросили в одном углу.

— Это что, шутка?! — испугались в другом.

— Именно об этом я и мечтала всю жизнь, — заторопилась я. — Конечно, не о том, чтобы оказаться за решеткой до конца своих дней, а о том, чтобы попасть сюда, к вам. Мне здесь ужасно нравится.

Я покосилась на маму.

— Мне известно, что наполовину я человек, и у меня замечательная мама. Она вырастила меня совсем одна и всё такое. Но папа у меня тоже замечательный. И не только потому, что он тритон, благодаря чему я наполовину русалка. — Тут я храбро посмотрела Нептуну прямо в глаза. — Хотя это чрезвычайно круто.

Нептун нахмурился.

— То есть, хлестко. Я горжусь своим папой, поскольку он верит в настоящую любовь. — Тут я вытащила из кармана папины стихи. — Несмотря на долгие годы, проведенные в тюрьме, его чувства к нам ни чуточки не изменились.

Я бросила взгляд на Нептуна. У него уже начала подергиваться щека, в глазах пробегали гневные огоньки. И всё же он как будто немного расслабился: по крайней мере, перестал сжимать свой трезубец.

— Вы не можете заставить людей разлюбить друг друга только потому, что это запрещено законом.

Толстая русалка, сидящая на крабе, украдкой смахнула слезу. Другая вытащила из кармашка носовой платочек. Кое-кто закивал, из задних рядов послышалось: «Она в чём-то права».

Нептун громогласно вздохнул и выразительно зевнул.

— Мой папа влюбился. Ну и что? А я-то чем виновата, почему должна расти без отца?

Со всех сторон доносились сочувственные вздохи.

— Я просто хотела увидеть своего папу. Неужели это настолько опасно? Если это и вправду такое ужасное преступление, то заприте и меня, и мою маму тоже. Ваше величество, — я показала на тритона в золотом пиджаке. — Этот тритон хочет посадить нас в тюрьму согласно законам, созданным сотни лет назад. Но времена изменились. И не все люди такие уж плохие.

Тут я посмотрела на мистера Бистона. Нептун молчал.

— Даже ваш главный советник наполовину человек, — добавила я.

Мистер Бистон опустил глаза, словно пытаясь скрыться от любопытных взглядов.

— Но это не мешает ему быть вашим верным и преданным слугой. Так неужели это настолько плохо?

Я выдержала паузу, потом снова повернулась к Нептуну, соображая, что бы еще сказать. — Я просто хотела увидеть своего папу, — повторила я.

Несколько мгновений Нептун смотрел мне прямо в глаза. Потом вдруг треснул трезубцем по полу:

— Не смей утверждать, что МОИ законы устарели!

Он вскочил с трона, и все поспешно поднялись со своих мест. Ворота распахнулись — снаружи ожидала колесница.

— Суд удаляется на совещание, — рявкнул Нептун, затем ступил на колесницу и был таков.

Я же без сил опустилась на камень и принялась ожидать своей участи.