— Папа.

Он не ответил. Просто смотрел куда-то в море. Мы уже полдня плавали вдоль берега и придумывали различные варианты, как быть дальше. И вот остановились отдохнуть в просторной каменистой бухте на восточной оконечности острова, неподалеку от нашей бухты. Папа устроился на большом валуне, выступающем в открытое море.

— Папа, — позвала я снова, подплывая.

— Я думаю, милая, — откликнулся он, не оборачиваясь. — Потерпи минутку.

Я мысленно сосчитала до десяти.

— Что нам делать?

Он покачал головой.

— Не знаю, Эм. Просто не знаю.

Я тоже посмотрела вдаль. Вода тихо плескалась о камни. Вечерело.

Какой он огромный, этот океан. Не видно ни конца, ни края. Повсюду, до самого горизонта — вода. И где-то там плавает чудовище.

У меня по коже побежали мурашки. Вода казалась такой спокойной, но в любой момент она могла вскипеть от гнева кракена. Как представишь, что скрывается за этим спокойствием, так просто жуть берет.

Что-то сверкнуло на горизонте. Быстрая яркая вспышка. Я вздрогнула и всмотрелась в горизонт. Даже глаза заслезились. Вот, опять.

— Папа!

— Эмили, я же просил оставить меня в покое! Дай мне хоть пять минут. Мне нужно подумать.

Я схватила его за руку, показывая в ту сторону, где заметила вспышку.

Папа проследил взглядом за моим пальцем.

— Морской черт меня побери! — выдохнул он, всматриваясь в горизонт. — Что он там делает?

— Что это?

— Смотри: красный огонек, потом зеленый. — Папа обернулся ко мне. — Это корабль, Эмили.

Корабль проник в Бермудский Треугольник! Кракен раздвинул границы!

— Но он ведь плывет в другую сторону? — я задыхалась от волнения.

— Вроде бы, да. Но он может изменить курс — Папа соскользнул с валуна и быстро поплыл. — Пойдем.

— Куда?

— Мы должны об этом сказать.

— Сказать? — Слова застревали у меня в горле. — Но кому?

— Не знаю. Наверное, Арчи. — Папа взял меня за руку. — Эмили, вблизи от острова появился корабль. Остальные должны знать, что кракен вырвался на волю.

— Нет!

— Эм, родная, чудовище может напасть на корабль. Или члены экипажа обнаружат нас и наш остров. Это будет конец всему. Ты же слышала, что сказал Нептун. Если секрет выйдет наружу, нам придется покинуть это место. Ты представляешь, что здесь будет? Толпы туристов… Они превратят наш остров в зоопарк или что-нибудь в этом роде. — Он повернулся, чтобы плыть.

Зоопарк. Мне тут же вспомнились все мои страхи — я так боялась, что мою тайну раскроют! Что я наделала?

— Давай придумаем какой-нибудь другой выход, — торопливо предложила я, догоняя папу.

— Это единственный выход, — твердо ответил он.

Больше он не сказал ни слова. Вскоре вода снова потеплела, и под хвостами стало видно песчаное дно, ребристое, как автомобильная покрышка.

— Плыви домой, — сказал папа, не глядя на меня. — А то мама будет беспокоиться.

— А ты?

— Поищу Арчи.

Я не двинулась с места.

— Всё будет хорошо, — проговорил он, сдержанно улыбнувшись. А затем повернулся и поплыл к выходу из бухты, унося с собой все мои жалкие остатки надежды.

#kon.png

Едва я вернулась домой на «Фортуну», мама кинулась ко мне и крепко обняла.

— Эмили! Я просто с ума схожу! Где ты была?

— С папой. Я вдруг начала задыхаться в этой пещере, и мы… поплавали вокруг острова. — Мои щеки горели. Не люблю обманывать маму.

— Мэри П., я же тебе говорила, что с ней все в порядке, — заявила Милли, наливая себе травяного чая и усаживаясь на диван.

— Милли видела корабль, — сообщила мама.

— Уже? — ахнула я.

Мама бросила на меня недоуменный взгляд.

— Ну да. Когда гадала Нептуну. Ей привиделся корабль. А ты о чем подумала?

— А… Нет, ни о чем… я так и поняла, — забормотала я.

Ну вот, чуть не проболталась.

— Мне показалась, ты говорила что-то про золото, — с деланным спокойствием произнесла я.

— Ну, невозможно сразу же разобраться во всем, что видишь, — недовольно ответила Милли, берясь за журнал.

— И что сказал Нептун про твое предсказание? — с замиранием сердца спросила я.

Милли сердито листала журнал.

— Не каждому дано понять мой дар.

— Он объявил, что выкинет ее с острова, если она продолжит тратить время на эти фокусы, — с улыбкой сказала мама.

Она еще и улыбается! Но у меня больше не было сил на разговоры. Мне необходимо было остаться одной.

— Пойду к себе, — сообщила я.

Они не успели возразить — быстро пробежав через каюты, я скрылась в своей комнате. Вся дрожа, я уселась на кровать и огляделась. У меня, как и во всех остальных комнатах, тоже был люк, открывающийся прямо в море.

Правда, я им не пользовалась, поскольку всегда был открыт большой люк в гостиной.

Подобравшись к люку, я подняла крышку. Может…

— Эмили, — в дверях стояла мама.

— Я смотрела на рыбок, — торопливо выпалила я, отскакивая от люка.

— У тебя всё в порядке, доченька?

Мама подошла ко мне, провела рукой по моей голове, убирая с лица выбившуюся прядку, заправила ее за ухо.

— Может быть, ты хочешь поговорить о чем-то…

— Да о чем говорить-то! — Я попыталась беспечно улыбнуться, хотя, скорее всего, была сейчас похожа на перепуганного насмерть кролика. — Правда, всё нормально. Просто я чуть-чуть устала. — Я изобразила зевок. — Видишь. Сейчас прилягу, отдохну.

Мама внимательно посмотрела мне в лицо. Потом пожала плечами.

— Ну ладно. Если что-то понадобится, мы — в соседней комнате.

Она поцеловала меня в лоб и вышла.

Пришлось выждать пять минут. Мама больше не появлялась. Так. Теперь я уже знала, что надо делать.

Очень осторожно, стараясь не шуметь, я спустила ноги в открытый люк и спрыгнула вниз. Раздался всплеск. Слышали или нет? Я замерла, затаив дыхание. Никто не заглянул.

Выждав еще немного и убедившись, что покалывание прекратилось, а ноги полностью превратились в хвост, я нырнула под воду, проплыла через большой распахнутый настежь иллюминатор и помчалась в сторону корабля.

#zvzd.png_0

Почти как раньше. Я плыла в открытое море, и в вечернем небе надо мной все четче проступали звезды. Некоторое время рядом порхала полосатая рыба-бабочка, а потом и она исчезла, нырнув под камень. Внизу проплыл косяк серебристых, посверкивающих в темноте щук. Фиолетовые морские перья, колыхаясь, тянулись вверх и легко касались моего хвоста.

Нет, совсем не так, как раньше.

Раньше я плыла, чтобы повидаться с лучшей подругой. А теперь даже неизвестно, есть ли у меня подруга. У меня сжалось сердце, но я только увеличила скорость, стараясь убежать от грустных мыслей.

Вода становилась все темнее и холоднее. Я плыла к кораблю наугад, в надежде, что с этой стороны нет никакого течения.

И скоро пропала необходимость напряженно вглядываться в горизонт: прямо по курсу слабо светились два огонька. Они были далеко, но, совершенно точно, внутри Треугольника. Зато остров уже пропал из виду. Позади чернела лишь темнота, не считая… что это? Что-то светлое мелькнуло на поверхности воды. Лодка? Я замерла. Нет, ничего. Наверное, лунный блик.

Я снова поплыла к кораблю. Может быть, мне удастся отвлечь их, увести подальше от острова. Нужно выиграть время.

Корабль уже был настолько близко, что я могла его рассмотреть: роскошный лайнер с иллюминаторами в три ряда, с балкончиками, весь сияющий огнями. Бока судна стеной поднимались из воды и уходили куда-то ввысь.

Я сделала круг, выискивая, с какой стороны можно на него забраться. С кормы свешивалась вниз веревочная лестница. Я попыталась ухватиться за нее, но чуть-чуть не дотянулась. Подпрыгнула — все равно не получилось. Слишком высоко.

Я снова поплыла вокруг корабля, ища другой путь. И нашла — якорь!

Вцепившись в цепь, я подтянулась. Хвост еще оставался в море. Стиснув зубы, тяжело дыша, я подтянулась еще немного, потом еще и, наконец, вытащила из воды все тело. Я повисла на цепи, как коала на ветке, уже ощущая знакомое покалывание — это возвращались ноги.

Потом, продевая ступни в звенья цепи, я осторожно вскарабкалась на борт.

Перевалившись через металлические поручни, тяжело плюхнулась на палубу. Быстро огляделась. Никого. Только я и темнота. И ряды шезлонгов. Я торопливо вытерлась забытым кем-то полотенцем и натянула прихваченные с собой шорты. А затем пошла искать хоть какие-то признаки жизни на этом корабле.

Ходила я недолго.

Очень скоро я наткнулась на ступеньки и дверь, ведущую внутрь. Оттуда доносились музыка, смех. Я пошла по узкому коридору на звуки, как на запах. И очутилась в просторном помещении, где уже находилось несколько человек. Я вошла с самым невозмутимым видом, как будто это совершенно нормально — то, что я здесь разгуливаю. Сейчас на меня обратят внимание… Но нет, не обратили. Какие-то дети играли в небольшой нише в дальнем углу комнаты; с другой стороны был маленький бар, у стойки которого несколько человек о чем-то весело беседовали. Никто даже головы не повернул в мою сторону.

Маленькая лесенка вела наверх, туда, откуда и шел весь шум. Мне нужно туда. Я глубоко вдохнула, крутанула несколько раз прядь, куснула ноготь на большом пальце… и поднялась по лестнице.

#ryba.png

Только увидев всю эту еду, я поняла, что просто умираю от голода. Я ведь сегодня почти не ела.

Схватив бумажную тарелку, я пристроилась в хвост очереди за девочкой примерно моего возраста. Может, удастся у нее что-нибудь выведать.

— Здесь так классно, да? — заметила я, пока мы продвигались мимо длинных столов, накладывая на тарелки крошечные сосиски, крекеры и хрустящие хлопья.

— М-м-м, — ответила девочка, жуя кусок пиццы.

— Интересно, скоро мы поплывем дальше? — сказала я небрежно.

Девочка проглотила пиццу.

— Моя мама говорит, что мы здесь вообще не должны быть. Она считает, что мы сбились с курса. Но какая разница, если мы его увидим!

Кого увидим?

— Ну да, я тоже так считаю, — хладнокровно согласилась я, запихивая в рот мини-сосиску. — И что, его уже кто-нибудь видел?

Девочка опустила тарелку.

— Ты что, не знаешь?

— Я… э… забыла. Напомни, пожалуйста.

— Так мы же из-за этого сюда и попали! Мама говорит, больше половины пассажиров в последний момент сдали билеты. Только поэтому они нам и достались. Я думаю, этот капитан здорово насолил «Крутым круизам».

Что она несет?

— Думаю, да, — серьезно ответила я. — А что он сделал? — я быстро захватила горсть хлопьев.

— Да ты что! Он же видел Тригги! Впервые за долгие годы!

Хлопья встали у меня поперек горла.

— Тригги? — переспросила я, пытаясь сглотнуть.

— Только не говори, что ты не слыхала про Тригги.

Я беспечно пожала плечами и сморщила нос.

— Тригги! Чудовище Бермудского Треугольника! Я всегда верила, что оно существует. А моя мама считала, что это просто глупая выдумка. Но теперь она уже так не говорит. Я так надеюсь, что мы его увидим. А ты?

Я вдруг поняла, что не могу не только вымолвить ни слова, но и не в силах пошевелиться. Я открыла рот, кажется, даже сделала какое-то движение губами и не издала ни единого звука. Тригги? Подходящее имя для мультяшного героя. Эта девочка даже не представляет! Я вспомнила скользкие щупальца с присосками, тянущиеся ко мне через туннель, хватающиеся за стены, касающиеся меня своими мохнатыми окончаниями.

И кости.

А эти люди ищут с ним встречи! Это означает, что скоро они обнаружат наш остров… или станут жертвами чудовища.

— Мне… надо идти, — слабо проговорила я и, пошатнувшись, отошла от стола.

— До завтра, — крикнула девочка, прежде чем вернуться к подруге.

— Ага. — Обязательно.

Я, спотыкаясь, спустилась по ступенькам и свернула в коридор, по которому, как мне казалось, пришла сюда. Но он привел меня в новую комнату. Я уже хотела вернуться, как вдруг заметила магазинчик. Он был закрыт, но его витрину украшал необычный плакат. Я подошла поближе. Оказалось, что это первая страницы газеты «Ньюландо таймс».

«БЕССТРАШНЫЙ КАПИТАН РАССКАЗЫВАЕТ О МОРСКОМ КОШМАРЕ» — прочла я огромный кричащий заголовок.

Невольно взгляд побежал дальше.

«Сегодня вновь «всплыла» старинная легенда про Тригги — обитателя Бермудского Треугольника. Это произошло после того, как местные рыбаки спасли посреди бурного моря капитана Джимми Олствэйта.

По словам капитана Олствэйта, его яхту потопило кошмарное чудовище гигантского размера и с десятком щупалец.

Эта история ужаснула туристов, отправляющихся в круиз по Карибскому морю, — но, в то же время, привела их в бешеный восторг!

Кэти Хартнетт — одна из тех, кто отправляется сегодня в путешествие от фирмы «Крутые круизы», — заявила корреспонденту «Ньюландо таймс»: «Это так здорово! Когда я была маленькой, родители часто рассказывали мне о чудовище Бермудского Треугольника. Но мы никогда не думали, что все эти сказки — чистая правда».

Тем не менее многие туристы предпочли отказаться от поездки. Среди них — пенсионер Гарольд Винтерс. «Мы ищем спокойного отдыха, а не кошмарного ужаса», — сообщил он.

Рассказ капитана ничем не подтверждается. Врачи из бригады спасателей предупреждают, что он может страдать галлюцинациями на почве стресса, перенесенного в момент крушения яхты.

Предположительно, на судне находилось еще три пассажира. Их судьба, как и судьба яхты, пока неизвестна.

Яхта принадлежала туристической компании «Русалка-турс»».

Я медленно отошла от магазинчика. Это было похоже на страшный сон, в котором ты пытаешься выбраться откуда-то, бродишь по бесконечным переходам, но с каждым шагом все глубже и глубже погружаешься в кошмар.

Наконец я выбралась на палубу. Я навалилась на перила. Желудок сжимался, ком подкатывал к горлу, на языке был привкус железа. Внизу темнело глубокое синее море. Волны бились о борта, поблескивая в свете праздничных огней корабля. Там, внизу, плыла лодка — я смутно угадывала ее очертания. Маленькая яхта. И, кажется, она направлялась к нашему лайнеру. Может, команда корабля проверяла, в каком состоянии у них шлюпки и спасательные круги. Что ж, это им пригодится. Если только я не придумаю что-нибудь необыкновенное. Я должна что-нибудь придумать! Нельзя же просто стоять и любоваться на море.

И тут я действительно кое-что придумала.

Я бросилась бежать по палубе, по лестницам, коридорам. Я стучала в двери, кричала в открытые окна:

— ТРИГГИ! ЧУДОВИЩЕ!

Мужчины выскакивали из кают, наскоро прикрывая голые животы халатами; женщины бежали прямо в шелковых ночных рубашках, дети — в сбившихся пижамах.

— Тригги! — кричала я каждому встречному. — Чудовище! Я его видела!

— Где? — ахали мне в ответ.

— Там! — Я махала рукой в сторону, противоположную той, где находился остров. — Скажите всем! Скажите команде!

Я мчалась вперед, а все уже толпились у борта, отчаянно вглядываясь в море, стремясь разглядеть то, что я всем сердцем желала больше никогда не видеть.

Мне нужен был капитан.

Я носилась по коридорам до тех пор, пока не врезалась в кого-то со всего маху.

— Это что еще такое? — Мои локти крепко сжимала женщина в морской форме.

— Мне нужно найти капитана, — задыхаясь, крикнула я. — Я видела чудовище!

Женщина нахмурилась.

— Ну конечно, дорогая. Конечно, ты его видела. А теперь тебе надо…

— Я видела! — выпалила я. — И могу доказать это! Оно… — Тут я запнулась, вспомнив, какое оно на самом деле. — Оно огромное, со щупальцами.

— Мы все читали газеты, милочка, — улыбнулась женщина. — А если ты хочешь повидать капитана, то так и скажи. Он всегда рад показать ребятишкам рубку.

Ура! Получилось!

Покачав головой, женщина показала мне на очередные ступеньки.

— Поднимешься по лестнице и повернешь направо. Затем иди, не сворачивая, до конца; прямо перед тобой будет дверь. Но сначала постучись. Он не любит, когда к нему врываются без спроса.

— Спасибо!

Я помчалась наверх, прыгая через три ступеньки.

#kon.png

Постучала в дверь. Ну же, открывай, открывай.

Никто не ответил. Скорее. Некогда ждать. Я нажала на дверь, и она тут же распахнулась.

— Мне надо поговорить с капитаном, — выдохнула я, вваливаясь в рубку.

Два человека сидели перед длинной приборной панелью и пили кофе. Один из них резко обернулся.

— В чем дело? Какого…

— Вы капитан?

— Да, я, — ответил он. — И ты не можешь вот так…

— Я видела чудовище!

Капитан резко подался вперед.

— Морское чудовище?

Я кивнула.

Он с облегчением улыбнулся.

— Послушай, хочешь, я скажу тебе кое-что про это чудовище?

Я снова кивнула, глотая воздух открытым ртом.

— Его нет, — громко прошептал он.

— Есть! — сказала я, глядя капитану прямо в глаза — Я его видела.

— Ну, хорошо, рассказывай. Такой большой, с щупальцами, да?

— Да! Такой!

— Ага. — Он улыбался, он смеялся надо мной. Он мне не верил.

— Он огромный!

— А еще? — с откровенно скучающим видом поинтересовался капитан.

— Щупальца… сужаются на концах.

Он снова взялся за кофе. Я лихорадочно вспоминала. Что… что еще?

— И волосатые! И присоски по всем щупальцам!

Капитан резко опустил чашку.

— Какие, говоришь, щупальца? — спросил он, уставившись мне в лицо.

— Зеленые, а снизу — серые и бородавчатые. — Я замолчала, вновь увидев этот кошмар. У меня застучали зубы.

Капитан повернулся к соседу.

— Она в точности повторяет то, что рассказывал мой приятель из береговой охраны.

— Сэр, в газете…

Капитан покачал головой.

— В газете об этом не написано. Послушай, факты — упрямая вещь. Ты сам видишь, что творится с приборами. Ты знаешь, что мы тут застряли и крутимся на одном месте. Что-то происходит, и пора принять этот факт как данность. — Наклонившись ко мне, он сказал. — Рассказывай-ка, где именно ты видела морское чудовище.

#ulit.png

У меня получилось! Корабль изменил направление, и сейчас мы решительно удалялись прочь от острова.

Я крадучись шла по пустой палубе. Наверное, все пассажиры столпились на другой стороне, вглядываясь в темноту и надеясь получить необычайное удовольствие от вида чудовища. А я снова представила мотающиеся щупальца, дно, усеянное костями, и содрогнулась. Если бы они только знали. Но лучше бы им этого никогда не узнать.

Пора возвращаться на остров. Может быть, теперь я смогу во всем признаться. Если я расскажу Нептуну о том, что сейчас сделала, как отправила в другую сторону огромный лайнер, набитый народом, он, возможно, простит меня.

Я оглянулась по сторонам, убеждаясь, что меня никто не видит, и спрыгнула в воду.

Через несколько мгновений по ногам разлилось знакомое тепло, и они превратились в хвост, — он ярко сверкал в лунном свете.

Вокруг меня весело сновали рыбки; я различала в темноте их силуэты. Наверное, радуются за меня. А может, это знак. Все будет хорошо. Я поплыла назад, мечтая, как исправлю все, что натворила за эти две недели. И тогда мы помиримся с Шоной, и остров снова будет в безопасности. А кракен уплывет далеко-далеко, и мы по-настоящему начнем новую жизнь на новом месте.

— ЭМИЛИ!

Вздрогнув, я обернулась. На палубе стояли двое, отчаянно размахивая руками. Почему они не с той стороны, где собрались все пассажиры? Я снова вернулась к кораблю.

Это была мама! Худая, с растрепанными волосами, машущая руками. А рядом с ней — большая, в черном плаще. Милли! Что они там…

— Эмили! — закричала мама.

Я поплыла за кораблем, но он набирал скорость. За ним не угонишься.

— Осторожнее! Не попади под винты! — пронзительно закричала мама. — Не приближайся!

Милли опустилась в шезлонг, обхватив голову руками. Там, где только что был корабль, болталось на приколе крошечное суденышко; это его я видела. А теперь и узнала — наша старая яхта. Они приплыли за мной!

— Мама! Что вы здесь делаете?

— Мы искали тебя. Это придумала Милли. Она видела тебя в своем видении. Ты была здесь, на корабле, а потом взяла и прыгнула.

— Что? Но вы мне об этом не сказали!

Милли, вскочив, подбежала к перилам.

— Я скрыла ото всех, — жалобно крикнула она. — Это прозвучало бы совсем уж безумно. Я знаю, что обо мне говорят. — Она перегнулась через перила. — Прости меня, Эмили. Я слишком переживала за свое доброе имя.

— Мы не ожидали, что они тронутся в путь сегодня же вечером, — воскликнула мама.

Ну вот. Это опять из-за меня. Я только еще хуже все сделала. Корабль отправился по моей вине. Он уплывал все дальше и дальше, — и уносил мою маму.

— Мама! — Я кинулась вслед за кораблем. Мама что-то кричала, но я ее не слышала. И уже почти не видела.

— МАМА! — отчаянно закричала я в темноту.

Корабль уходил. У меня больше не было сил. Я послушно подчинилась течению. Оно несло меня все дальше от корабля, от острова, от всего, что казалось мне важным. Я громко заплакала.

И тут…

Какой-то шум.

Звяканье. Шуршание. Что происходит? Я торопливо вытерла слезы ладонями.

Меня что-то держало. Что? Водоросли? Я задергалась, пытаясь вырваться. Только бы не чудовище. Я огляделась.

Сеть! Я попалась в сеть! Какой-то мужчина вытягивал ее, дергая за веревку, и тащил меня к себе, упираясь в песок ногами в ластах.

Я попыталась тормозить хвостом, но мужчина был гораздо сильнее. Я металась, кусала сеть, пыталась разорвать ее, вырваться наружу, но только изрезала руки и исцарапалась. Сеть была жесткая, как из проволоки, и освободиться из нее никак не получалось. Я билась и кричала, пока он тянул меня из моря. Скоро вода потеплела. Это был крошечный остров с уютной песчаной бухтой, на которой возвышалось несколько пальм. На пляже стоял самодельный фонарь. На мелководье покачивалась привязанная к шесту маленькая яхта. К этому же шесту человек прикрепил и мою сеть. Он сдвинул маску с трубкой на лоб, но его лица все равно не было видно в полумраке.

— Я тебя не обижу, — проговорил он, тяжело дыша; ему пришлось потрудиться, чтобы вытащить меня из моря. — Доверься мне.

Я ничего не ответила.

— Ты — говоришь — по-английски? — спросил он очень громко.

Я никак не отреагировала на его вопрос.

— Подожди, только никуда не уплывай, — попросил он.

Как будто у меня был выбор!

Он убежал куда-то вверх по пляжу, а я снова стала биться, пытаясь вырваться наружу. Через несколько мгновений он вернулся, но уже не один.

— Пап, ты совсем с ума сошел, — сказал девчачий голос. — Ночь на дворе! — Голос показался мне знакомым. Хотя это было совершенно невозможно.

— Я же говорил, говорил! — повторял мужчина. Они были уже совсем близко. — Я вам ГОВОРИЛ! Ну, теперь ты мне веришь? — Он показал в мою сторону.

Девчонка подошла, проваливаясь ногами в песок, и стала таращиться, пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте. Самодельный фонарь осветил ее лицо.

Это была…

Это была…

Я охнула и дернулась назад, вжавшись спиной в сеть и глупо разинув рот. Это невозможно! Как? Откуда?

Я ее знала. Причем очень хорошо. И еще совсем недавно я была совершенно уверена, что больше никогда, никогда ее не увижу.

 

Наконец-то. Папа поймал рыбу.

Слава тебе Господи!

Он вопит и орет, чтобы я немедленно шла смотреть на нее. Можно подумать, что до него никто рыбы из моря не вылавливал.

Но это не рыба. Это какой-то человек.

— Я же говорил! Я говорил! — кричит папа. — Я говорил, что поймаю русалку, разве нет? Теперь-то ты мне веришь?

Я подхожу ближе и вдруг замечаю хвост. Нет! Не может быть!

Но это правда! Он действительно поймал русалку!

Она оборачивается, и я вижу ее лицо, и слипшиеся темные волосенки, и тощие ручонки. Это невозможно ! Но это так. Я хватаю фонарь и подношу к русалке, чтобы рассмотреть ее получше.

Это Эмили Виндснэп!

И тут я вспоминаю. Я вспоминаю всё! Бассейн, уроки плавания. Она все-таки появилась еще раз перед своим отъездом. Выпендривалась, как всегда. У нее был русалочий хвост! Она выписывала перед нами круги в бассейне, помахивая этим своим хвостом, и ухмылялась лично мне, как бы давая понять, что и тут меня обошла. Да ведь все и так ею восхищались. И Джули, и инструктор по плаванию, — они и так любили ее больше, чем меня; считали, что она лучше, чем я. Но ей этого показалось мало. Обязательно нужно было лишний раз ткнуть мне в нос свое превосходство!

Как я могла забыть!

А потом еще что-то было… они угощали нас пончиками. Именно тогда все и забылось. Пончики! В них подмешали какую-то отраву! Но как Эмили попала сюда?

Мы встречаемся взглядами. Она потрясена не меньше моего.

— Мэнди! — лепечет она.

Я тут же беру себя в руки.

— А, привет, Эмили, — невозмутимо говорю я. Потом, презрительно фыркнув, поворачиваюсь к папе. — Зачем ты подбираешь всякий мусор, пап?

Папа скидывает с головы маску с трубкой.

— Мэнди, ты что? Это же русалка!

— Папа, ты ей в лицо смотрел?

Он растерянно смотрит на меня, потом на Эмили и снова поворачивается ко мне. Я почти вижу, как ворочаются в его мозгу извилины, осмысляя происходящее. Он тычет в Эмили пальцем.

— Но это же… она похожа на…

— Правильно, папа, — утомленно говорю я, делая вид, что мне давно все понятно. — Это Эмили Виндснэп.

— Но как… но она… — Папа растерянно умолкает. Снова переводит взгляд с Эмили на меня. — Не глупи, Мэнди, — внезапно произносит он. — Конечно же, это не Эмили Виндснэп. Они просто слегка похожи. Это русалка!

На пляж выходит мама.

— Что за шум, Джек?

Папа кидается к ней, забыв обо мне и, похоже, не желая врубаться в происходящее.

— Некогда болтать, Морин, — выпаливает он. — Надо собираться. Где наши вещи?

— Какие вещи?

— Все, что у нас есть, что может понадобиться в пути. Неси это на яхту. Мы отправляемся, как только рассветет.

— Отправляемся? — Я выхожу из воды вслед за папой. — Что значит «отправляемся»? Куда?

Папа резко оборачивается ко мне.

— Мы возвращаемся домой, Мэнди. Вместе с нашей русалкой. Мы должны спасти пристань, как я уже говорил.

Он бежит к яхте.

— Но она же разбита! — кричу я ему вслед. — Мы же потерпели крушение, разве ты забыл?

— Я работал над ней день и ночь, — откликается он. — И, по-моему, она готова к плаванию. Собирайте вещи, а потом постарайтесь поспать хоть немного. На рассвете мы уплываем.

— Мам?

У нее все такой же отсутствующий взгляд. Кажется, она уже ни во что не верит.

— Не имею ни малейшего представления о том, что здесь происходит, — говорит она. — Что это там такое у него в сети?

Я оставляю ее разбираться самостоятельно, а сама бегу вслед за папой. Может, он прав, и мы сейчас все решим. В любом случае, попробовать стоит. Всё что угодно будет лучше, чем гнить на этом дурацком островке всю оставшуюся жизнь. Даже вернуться домой вместе с этой водоплавающей — и то лучше.

Яхта и вправду снова держится на воде. Если бы еще папа умел ею управлять, то было бы совсем хорошо. А так нас мотает во все стороны. Папа громко подает маме всякие морские команды типа: «Все на борт!», «Отдать концы!», «Эх, взяли!»

Она что-то отвечает, но, к счастью, ее не слышно за шумом ветра и плеском волн, ударяющих в корму и осыпающих нас брызгами. Судя по выражению ее лица, нам лучше не знать, что именно она выкрикивает.

Я занимаюсь Эмили. Нужно хорошенько присматривать за ней; следить, чтобы сеть не развязалась, — ни за что не дам сбежать нашей русалке.

— Как тебе там, удобно? — интересуюсь я, свешиваясь через перила.

Сеть привязана позади яхты, и Эмили мчится за нами, почти как на водных лыжах. Она еще «спасибо» должна сказать за то, что ее катают бесплатно.

— Довольна прогулкой?

— Что вы хотите со мной сделать? — хнычет она.

Боится. Это хорошо.

— А папа тебе разве не сказал? Мы везем тебя обратно в Брайтпорт.

Яхта делает резкий поворот, и я не слышу ответа — так, доносится какой-то испуганный вопль из сетки. Мне чуть не становится жалко ее.

Дудки!

— Да, выставим тебя на всеобщее обозрение, — продолжаю я, когда она снова всплывает на поверхность; ее лицо залеплено мокрыми волосами. Я приятно улыбаюсь. — Наверное, все наши школьные друзья придут посмотреть. Здорово, правда? Мы думаем брать фунтов по пять за сеанс. Как считаешь, нормально?

— А как же моя мама? Она осталась на корабле! Я должна найти ее! А папа? Дайте мне хотя бы предупредить его!

— Сейчас, разбежалась.

— Мэнди, мне нужна твоя помощь! — зовет папа.

— Скоро вернусь, — кричу я ей. — Никуда не уходи. Ах, извини, совсем забыла. Ты же не можешь!

Я выпрямляюсь, чтобы узнать, чего хочет от меня папа. Но вопрос отпадает сам собой. Яхта совсем выровнялась; море успокоилось. А впереди виднеется то, о чем я почти перестала думать.

Там разливается похожая на масляное пятно темнота; она хорошо видна в бледном свете раннего утра. И она тянет нас к себе.

— Папа, что нам делать?

Он качает головой.

— Даже не представляю, детка. Надо как-то перебираться через это.

К нам пробирается мама.

— Джек, ты с ума сошел? Ты забыл, что случилось в прошлый раз? Мы чуть не потонули, а потом две недели голодали. А наш бедный капитан? Ты обо всем позабыл ?

— У нас нет другого выбора, Морин.

— Мы можем подумать о выборе после того, как ты уведешь яхту подальше отсюда. Лично я не желаю снова испытывать судьбу! — Она указывает на темнеющий впереди участок моря, гладкий как стекло.

— А я не желаю остаток жизни питаться орехами и ягодами! — орет папа. — И не хочу сидеть на острове, представляя, как уничтожают мой дом и место моей работы!

— Лучше всех убить, да? — визжит в ответ мама.

— Мама! Папа! — я пытаюсь встать между ними, но яхта внезапно ныряет на волне, и я, поскользнувшись, падаю на палубу. Яхта начинает крениться. Нас снова затягивает.

Но они даже не замечают. Так и будут орать друг на друга вместо того, чтобы искать выход из положения.

— ПАПА! — кричу я, хватаясь за перила. Яхта клонится все ниже, и я чуть не выпадаю за борт. Подо мной болтается Эмили в своей авоське. Мы опять потерпим крушение, и я утону. И все из-за нее.

Яхта зарывается носом в волны.

— Я могу помочь, — доносится голос из-за борта.

—  Что ?

— Я вам помогу.

Я изо всех сил вцепляюсь в перила. Яхта мечется на волнах, брызги летят на нас со всех сторон, я вся насквозь промокла. Эмили смотрит на меня с жалостью; в ее больших карих глазах светится сочувствие. Я отворачиваюсь. Спорим, она только притворяется.

— С какой стати? — спрашиваю я.

— Не хочу, чтобы вы погибли.

— Думаешь, тебе кто-то поверит?

— Я и так кругом виновата, — кричит она снизу. — Не хочу, чтобы еще и это прибавилось. — Можете оставить меня в сети. Только киньте мне веревку. Я оттащу вас подальше отсюда.

Я оглядываюсь на родителей. Они уже не ругаются. Мама пытается подобраться ко мне. Она даже ни за что не держится!

— Мама! Не двигайся!

— Киньте веревку! — надрывается Эмили. — Вы что, хотите погибнуть?

Я нахожу взглядом веревку. Она висит на крюке, смотанная в кольцо.

— Только не вздумай хитрить, ясно?

— Да кидай же! — кричит она. — А то будет поздно!

Я доползаю до кормы и, бросив взгляд на стеклянную воду, снимаю веревку с крюка.

— Я тебя предупредила! — ору я, швыряя один конец в воду.

Он шлепается вниз с плеском. И ничего не происходит. Куда она подевалась? Исчезла! Я вглядываюсь в воду. Где она? Должна быть здесь!

Я так напряженно всматриваюсь, что в глазах темнеет. Нет! Это становится темнее вода! Она меняет цвет! А под стеклянной поверхностью что-то есть! Серые очертания чего-то огромного — ужасно огромного.

Без всякого предупреждения оно вырывается из воды. В небо взмывает дикий пронзительный вой и почти одновременно серо-зеленые щупальца. А потом они обрушиваются вниз, изогнувшись дугой и обхватывая яхту.

Нет!

— Мэнди!

Это кричит Эмили. Где она? Неужели Эмили знала, что оно здесь? Она все это подстроила?

Чудовище выхватывает яхту из воды, подкидывает высоко в воздух. Мне становится видна тыльная сторона одного щупальца. Оно похоже на гигантского червяка, вытягивающегося и сжимающегося, скользкого, шишковатого. Задыхаясь от приступа тошноты, я повисаю на перилах, цепляясь за них из последних сил.

С жутким грохотом чудовище швыряет нас обратно в воду.

Какие же мы дураки! Как мы могли допустить повторение этого кошмара? Нет, это сделала она . Подстроила каким-то образом. Она нас все-таки перехитрила.

Чудовище обмотало щупальцами всю яхту, перемазало ее своей слизью, все перещупало, пытаясь что-нибудь ухватить. Я медленно, но верно соскальзываю с мокрой палубы. Оно тянет яхту под воду, швыряет ее туда-сюда, вверх-вниз.

Мы вот-вот окажемся в море. Может, помолиться?

Как будто это поможет.

Одна-единственная мысль придает мне сил, помогает крепче уцепиться за перила и, затаив дыхание, сорвать со стены спасательный жилет:

Я тебе это припомню, водоплавающая. Я тебе это ТАК припомню…