Еще задолго до того, как они повернули в сторону Палм-Спрингс, Драммонда охватило предчувствие: с Томом Киганом что-то случилось. Карен звонила непрестанно. Телефон в доме не отвечал. Она пыталась найти какое-то объяснение типа: "Возможно, он заснул... вышел прогуляться... сидит на веранде..." Но Драммонд прекрасно знал – такого быть не могло. Киган, желая хоть чем-нибудь отблагодарить Пола за участие, так страстно желал приготовить для них ужин, что не мог ни уснуть, ни отдыхать на веранде... В это время он мог быть только на кухне. А оттуда он непременно услышал бы телефонный звонок или свое имя, которое постоянно повторялось автоответчиком.

В машине воцарилась гнетущая тишина.

Драммонд ехал на предельной скорости, постоянно посматривая в зеркало заднего вида – не преследуют ли их полицейские за превышение скорости. Но им везло. Примерно через час они повернули на автостраду Стейт-111. И, едва успев сбросить скорость, чуть не проскочили поворот на Палм-Спрингс. Драммонд повернулся к Карен с извиняющейся улыбкой.

– Мне хотелось показать тебе долину при более благоприятных обстоятельствах. Какие чудные планы были у меня на уик-энд.

– Ничего, Пол, будут и другие уик-энды. Я еще не теряю надежды, что Том мог заснуть или что-нибудь в этом роде. Ты же сам говорил, ум у него истощен, мысли путаются, ориентируется он здесь еще плохо. Вполне мог забрести куда-нибудь и заблудиться.

– Все возможно, – неуверенно отозвался Драммонд. – Скрести пальцы на счастье.

– Вот уже полчаса, как я сижу, скрестив и пальцы, и ноги, и все, что только можно.

Они быстро проскочили Палм-Спрингс, Карен так и не успела как следует разглядеть очаровательный зеленый городок с прелестными магазинчиками...

Только теперь, когда они повернули направо и стали подъезжать к дому, она по-прежнему оценила красоту местности.

– О! Какие прекрасные горы! – только и смогла она произнести.

Драммонд остановил "даймлер" перед гаражом и выскочил из машины, Карен – за ним. Драммонд побежал по дорожке, рывком распахнул дверь кухни и крикнул:

– Том! Ты здесь?

Потом быстро обошел весь дом – гостиную, обе спальни, ванные, – выбежал на заднюю веранду, вернулся к кухне, при этом едва не столкнулся с Карен, и, слегка постучав, открыл дверь комнаты для гостей.

С минуту он стоял прислушиваясь, осматривая комнату острым взглядом. Заметил пустую кровать, распахнутые настежь стеклянные двери, ведущие на террасу...

– Том!

Драммонд пересек комнату, выскочил в сад, осмотрел дом с тыльной стороны и снова вернулся на кухню. Карен стояла за стойкой и что-то разглядывала. Удивление на ее лице постепенно сменялось ужасом.

– Сюда, Пол!

Драммонд подошел к раковине. Алюминиевая емкость была наполнена водой. Светло-розовой водой – загустевшая кровь, стекая по кафелю, окрашивала воду в розовый цвет.

– Боже мой! – едва слышно прошептал Драммонд.

Он взглянул вниз, осмотрелся вокруг, увидел воду у своих ног, потом заметил двойной след на ковре между кухней и дверью – будто кого-то тащили волоком.

– Боже праведный! Не может быть!

– Что они с ним сделали? – Карен трясло как в лихорадке, голос ее дрожал.

Драммонд снова подошел к раковине, наклонился к воде.

– Эти ублюдки пытали его. Они держали его над раковиной... резали... топили его.

Карен с трудом перевела дыхание.

– О Пол. Боже мой! Я не могу в это поверить! Может... а может быть, он сам это сделал, может, пытался покончить с собой... потом испугался... убежал...

Драммонд взял Карен за руку.

– Взгляни сюда. Это следы, Карен. Следы ног. Его тащили отсюда. Посмотри, сколько здесь воды. С него текла вода...

Он потянул ее к двери.

– Смотри! Это кровь... и здесь, и там тоже.

Они вышли из кухни. Пятна крови привели их по мощеной дорожке к тому месту, где был припаркован "даймлер". И тут были пятна. Особенно в одном месте. Видимо, Кигана, уже неподвижного, запихивали здесь в машину.

– Значит, он был еще жив, когда они вытащили его из дому, – сказала Карен с тревогой и надеждой. – Будь он мертв, они бы так и тащили его волоком. Наверняка их было несколько человек – ты же говорил, что Том очень силен, настоящий Бу Рэдди. И он не так уж страшно истекал кровью, Пол. То есть, я хочу сказать, они не собирались его убивать. Видно, просто хотели попугать, сделать ему больно... Как ты думаешь?

Карен говорила торопливо, первое, что приходило на ум – она искала подтверждение своей надежде.

– Возможно, – сказал Драммонд, направляясь в комнату Кигана.

Он ходил из угла в угол, пытаясь упорядочить мысли и успокоить лихорадочно бьющееся сердце. Вопросы, сомнения, догадки будоражили его воспаленный мозг.

– Они, вероятно, пришли заранее и здесь, в этой комнате, напали на него. Нет никаких признаков борьбы – ни в кухне, ни в доме. Тут возникают два вопроса: откуда они узнали, что он здесь? И как они узнали, что он будет один?

– Дик никому не говорил, что Том у тебя, – вставила Карен.

– Да, он никому не говорил. Может, они просто догадались? Интересно, что для них было важнее: то, что Том здесь, или то, что в это время он один?

– А может, им было все равно – дома ты или нет. Может, они собирались сначала избавиться от тебя, чтобы заполучить Тома.

Драммонд взглянул на Карен, нахмурил брови, подошел к открытой двери, затем вернулся.

– Зачем они его мучили? Совершенно ясно, что им нужна была информация. Но какая? Очевидно, они хотели знать, что рассказал мне Том. А что он мог им ответить? Практически ничего. Наверняка говорил им, что все забыл. Но они могли ему и не поверить – из-за тех вьетнамских фотографий и стихотворной строчки, нацарапанной на стене. И тогда они стали душить его, резать... потом что-то остановило их. Что?

– А может, им помешали? – высказала предположение Карен.

– Каким образом?

– Ну, кто-нибудь позвонил в дверь.

Драммонд покачал головой.

– У меня не бывает посетителей...

Внезапно он остановился и щелкнул пальцами.

– Магазин! Когда Том вызвался приготовить ужин, я сказал ему, чтобы он позвонил в магазин и заказал все необходимое.

– В какой магазин?

Пол покачал головой.

– Не знаю. Здесь, в Палм-Дезерт, их полным-полно. Так что мы все равно не сможем выяснить, кто приходил.

– Почему?

– Потому что на звонок никто не вышел. Ты же видишь – ни здесь, ни в доме продуктов нет.

– Может быть, посыльный увидел машину... – Не закончив фразы, Карен отбросила мелькнувшую было мысль и пожала плечами. – Ну, допустим, увидел он эту машину. И что же? Он позвонил, ему не открыли, он выругался и уехал.

Оба ходили по комнате взад-вперед, Драммонд подошел к открытой стеклянной двери. Карен окликнула его.

– Пол...

– Да?

– Все-таки Том мог им кое-что рассказать и наверняка рассказал.

Драммонд обернулся.

– Что именно?

– То, что ты проводил с ним сеансы гипноза у тебя в офисе.

Драммонд, не мигая, смотрел на Карен, потом хлопнул себя по лбу и простонал:

– О Боже праведный! Поехали! – и быстро шагнул к выходу.

Когда Драммонд уже вел машину вниз, по склону холма, Карен, словно очнувшись, сказала вдруг с дрожью в голосе:

– Невозможно поверить. Просто какая-то фантастика. Я столько раз видела сцены преступлений, видела много крови, но это вызывает совершенно иные чувства. Может, потому, что нет тела. А может, потому, что абсолютно неясны мотивы преступления. Ведь обычно они укладываются в треугольник: месть, наркотики, раздел территории. Но пытать и похитить бедного парня, который и вспомнить-то ничего не может... Допустим, он даже сумел вспомнить, что с ним произошло во Вьетнаме, кому это может повредить?

Драммонд въехал на почти пустую стоянку рядом с офисом.

– Один очень мудрый старик по имени Эпиктет заметил как-то, что на человека оказывает воздействие не ситуация, а то, как он ее истолковывает. Дело вовсе не в том, что знает Том Киган и какой вред он может причинить своими знаниями, а то, что кто-то другой думает, что он знает, и считает, что он может причинить вред.

– Значит, теперь они могут думать то же самое и о тебе. Нажав на тормоз, Драммонд остановил машину и выключил двигатель.

– Давай посмотрим, что, на их взгляд, я мог бы выяснить у Тома.

Они поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору к кабинету Драммонда. В этот субботний час, во второй половине дня, в здании было пусто, шум автострады Эль-Пасео сюда не долетал, и они вдруг ощутили, какая стоит тишина. Но даже эта тишина не могла снять ощущение тревоги.

Драммонд достал из кармана ключи, подошел к двери, вставил ключ, но прежде чем повернуть его, осмотрел кабинет через стекло. В кабинете напротив двери было окно, выходившее на белую стену соседнего здания. Лучи заходящего солнца отражались от стены, и в этом отраженном свете Драммонд ясно видел все помещение. На первый взгляд все было в порядке.

Повернув ключ, он толкнул дверь и пошел, сделав знак Карен, чтобы она подождала его у двери, пока он проверит смежный кабинет.

Через несколько минут раздался его голос, полный отчаяния:

– Карен!

Карен вбежала в кабинет. Драммонд стоял посередине комнаты, разгромленной еще более основательно, чем квартира Кигана. Каталожные карточки валялись, разбросанные по углам комнаты. Большой деревянный книжный шкаф пуст, книги разорваны – листки из них разлетелись по всему кабинету. Ящики письменного стола взломаны, вынуты и брошены на стол. Кожаная кушетка вспорота по всей длине. Словно не замечая всего этого разгрома, Драммонд оцепенело смотрел на высокий металлический каталожный шкаф рядом с книжным шкафом. Дверцы его были распахнуты настежь, а полки пусты.

– Ах, сукины дети! Они унесли все компакт-диски и видеокассеты. Теперь-то уж они точно знают, что мне рассказал Том Киган!

Осторожно двигаясь по своему обезображенному кабинету, Драммонд подошел к телефону, снял трубку и поднес к уху: хоть это не тронули.

Он набрал номер. Карен, потрясенная и беспомощная, почти бессознательно пыталась собрать с пола какие-то бумаги.

Драммонд, как-то жалко улыбнувшись, повернулся к ней:

– Спасибо, дорогая, не беспокойся. Я сгружу все в корзину для мусора и перенесу в дом. Разбираться теперь придется не меньше месяца.

– Полицейский участок Лос-Анджелеса, Западный округ, – раздалось в телефонной трубке.

– Попросите, пожалуйста, лейтенанта Гейджа.

– Извините, сэр, лейтенант Гейдж сегодня не дежурит.

– Спасибо. – Обернувшись к Карен, он пояснил: – Дик сегодня не работает. Попробую позвонить ему домой.

– Твои великолепные книги... и кушетка... – Карен чуть не плакала от бессильной ярости. – Зачем они это сделали?

– Думаю, у них был определенный замысел. Это не просто обыск, это – предупреждение. Сначала кровь в доме – они ведь могли не оставлять следов... А потом вот это. Прекрати заниматься Киганом, говорят они, а не то...

– Алло?

– Привет, Анна... Это Пол. Дик дома?

– Как? Ты больше не соблазняешь меня? Неужели я перестала казаться тебе привлекательной?

– Извини. Меня только что изнасиловали – в переносном смысле, конечно.

– Похоже на то. Даже по голосу слышно. Подожди, Дик сейчас подойдет.

Трубку взял Гейдж. Услышав разговор жены с Драммондом, он сразу настроился серьезно.

– Слушаю, Драм.

– Я звоню из долины, из офиса. Сегодня мы с Карен ездили в Вентуру повидать тетю Сисси. Том был тесно связан с одним местом под названием Эджвуд в штате Мэриленд. На обратном пути Карен по телефону в машине навела кое-какие справки. Не догадываешься? В Эджвуде находится армейский химический центр.

– Вот это да! – пробормотал Гейдж.

– Попробую взять себя в руки и рассказать все по порядку. Боюсь, правда, что мне это не удастся.

– Что, черт побери, случилось?

– Расскажу, как смогу, иначе я просто взорвусь. Значит, так. Когда служба Тома уже подходила к концу, Сисси получила сообщение из одной частной клиники в Мэриленде – чувствуешь, опять Мэриленд! – что Том потерял память. Затем пришла еще пара писем, и все. Ее даже не известили, что Тома выписали из клиники.

– Ну и чертовщина!

– На обратном пути мы с Карен заехали в квартиру Тома на Ломита – посмотреть, что и как. Он сам дал мне ключи. Дик, они там побывали. Все перевернуто вверх дном, вьетнамские фотографии исчезли, а на стене мы увидели тот же стишок: "Триц-блиц-лиц". Я встревожился, потому что Том повторял эту строфу только в гипнотическом состоянии. Наяву он ничего не мог вспомнить. Но, видимо, тех парней этот куплетец взволновал еще больше, чем меня.

– Откуда ты знаешь?

– Сейчас дойдем и до этого. Том исчез, Дик. Мы вернулись домой и обнаружили следы крови. Кажется, его пытали, а потом куда-то увезли.

– О Боже! Так серьезно, Драм?

– Абсолютно.

– Да нет, я не об этом. Я имею в виду, ты, черт побери, хоть понимаешь, во что влип?

– Не знаю, так сразу это не решишь. Вероятно, вьетнамские фотографии и стишок, нацарапанный на стене, навели наших "друзей" на мысль, что Том многое помнит, и чтобы узнать, что же именно, они и пытали его.

Должно быть, Том сказал, что я проводил с ним сеансы гипноза... И вот в данный момент я звоню тебе из своего офиса, некогда чистого и аккуратного, а теперь похожего на свалку.

– Дра-аам! – Гейдж сорвался на крик – настолько он был встревожен. – Немедленно выметайся оттуда к чертовой матери! Возвращайся в Лос-Анджелес. Здесь я могу обеспечить тебе хоть какую-то защиту!

– Спасибо, Дик! Но я не думаю, что в этом есть необходимость. Все, что им было нужно, они уже получили – все мои компакт-диски и видеокассеты. Теперь-то уж им точно известно, о чем Киган рассказал мне под гипнозом.

– И что же он рассказал?

– Практически ничего. Какое-то нечленораздельное бормотание о зеленых людях в саду, да еще этот "триц-блиц-лиц".

– Но ведь ты не знаешь, какое это имеет значение для них. Ты же только что сказал: вьетнамские фотографии и этот стишок так встревожили их, что они тут же явились за Киганом.

– Это только мои догадки.

– Но ведь теперь им известно, что ты тоже знаешь об этом. Почему бы им не поохотиться и за тобой?

Драммонд вздохнул.

– Ну, во-первых, у меня нет опыта Вьетнама, как у Кигана. Я знаю только про людей в зеленом и стишок, который сам по себе не имеет смысла. Во-вторых, я же не какой-нибудь больной, страдающий амнезией, без всяких социальных связей. В-третьих, они уже предупредили меня, чтобы я оставил Кигана в покое. Кровь в доме, развороченный офис – что еще нужно? Зачем я им?

– А кто знает, чего хотят эти парни? Нам ведь даже неизвестно, кто они. Может, всего-навсего психи, которым нравится пытать людей и громить офисы. А может, они просто не хотят знать, что ты ничего не знаешь?

– Что ты имеешь в виду?

– Наивный ты дурак, черт возьми! А вдруг они не успокоятся до тех пор, пока не проделают с тобой то же самое, что и с Киганом!

– Дик, я очень тронут, но, по-моему, ты преувеличиваешь.

– А по-моему, ты сидишь в порядочном дерьме. Сделай одолжение, возвращайся в Лос-Анджелес.

– Не могу. Ты бы только взглянул на мой офис... перепутана вся моя картотека...

– Пошел ты к черту со своей картотекой! Понадобится она тебе, если тебя закопают где-нибудь там, в твоей пустыне?

– Я обдумаю это.

– Пусть хотя бы Карен уносит оттуда ноги!

– Согласен полностью. Попытаюсь найти ей машину и сегодня же вечером отправлю.

Карен хмуро взглянула на Драммонда и отрицательно покачала головой.

– Дик, она отказывается, – сообщил Драммонд Гейджу, – но я передам ей твои слова. А как быть с Киганом?

– А чем я могу помочь? На твои края наша юрисдикция не распространяется, а своих полицейских там очень мало. Как ты думаешь, что они сделают, если ты вызовешь полицию, расскажешь им историю с Киганом, покажешь следы крови и свой развороченный офис? Вызовут ФБР? Интересно, а как к этому отнесется само ФБР? Драм, мы не знаем, на ком завязано это дело. Помнишь тех парней, которые были у тебя на сеансе судебного гипноза? Может, они и есть ФБР. Ты и пикнуть не успеешь, как увязнешь в таком дерьме, что просто не сможешь нормально работать.

– Значит, ты предлагаешь мне забыть о Томе Кигане, о том, что его пытали и похитили. Так я тебя понял?

– Именно так. Я подошлю наших детективов, может, им удастся что-нибудь унюхать. А ты, приятель, побереги свою задницу. Мы с Анной тебя очень любим и не хотим потерять. Понял?

– О'кей, Дик. Спасибо.

Драммонд положил трубку и повернулся к Карен.

– Сегодня вечером я никуда не поеду, – твердо заявила она.

Драммонд был готов к такому отпору.

– Дик считает, что мне угрожает опасность. И пока ты здесь – тебе тоже. Надо уехать, Карен. Я вызову машину, и тебя довезут до самого дома.

– А не лучше ли нам пока вернуться в твой дом? – вместо ответа предложила Карен. Это место меня просто удручает. Пол, можно помочь тебе прибраться?

– Нет, спасибо. Я не спеша соберу все сам. Так будет гораздо проще. И займусь этим завтра. А сейчас пойдем поищем тебе машину.

* * *

В восемь часов они были в доме Драммонда, на кухне. Карен тянула вторую рюмку водки с тоником, а Пол жарил на гриле два куска мяса и готовил салат. У обоих работали два уровня сознания: один, поверхностный, позволял им обмениваться шутками и болтать о всякой ерунде, второй, глубинный, аккумулировал в себе беспокойство и страх на уровне шока. Ибо осознать в полной мере все случившееся, поверить в то, что произошло с Киганом и происходит с ними самими, было невозможно.

– Ну и салат же ты соорудил, доктор!

– Как-то я прочитал книгу "Триста способов приготовления салата-латука". – Драммонд отложил ложку, которой размешивал салат, наклонился над столом и посмотрел на Карен. – Вот это уик-энд, нечего сказать! А какие были планы... Том... – Драммонд сокрушенно покачал головой.

– Так что же Том?

– Он так мечтал приготовить нам какой-то особенный ужин! – Драммонд сорвался: – Будь они прокляты, эти негодяи! – Он с такой силой ударил кулаком по столу, что Карен вздрогнула. – Прости, пожалуйста.

– Не надо извиняться. Я испытываю то же самое, хотя даже не была знакома с Киганом.

– Дик просит, чтобы мы "ушли на дно". Но я не могу оставить это просто так. Этот парень был моим пациентом. Его пытали в моем доме и выкрали из моего дома. Я не могу сделать вид, что ничего не случилось. Будто Тома и не было. А тетя Сисси? Она же ждет от нас сообщений, надеется, что ее дорогой мальчик наконец вернется домой. Она уже пережила однажды горечь несбывшейся мечты, и я не хочу, чтобы это повторилось. Она имеет право знать все, что происходит, произошло... А как мы объясним ей все это?

– Пол, мы не можем строить в отношении Тома никаких догадок. Пока он не объявится или... пока не найдут его тело.

– А что, если его – или его тело – не найдут? Что тогда? Сколько мы можем держать ее в неведении?

Оба погрузились в задумчивость. Драммонд продолжал машинально готовить салат, время от времени переворачивая мясо. Наконец все было готово.

– Давай поужинаем на веранде, – предложил Пол. – Мне что-то не хватает воздуха.

– Мне тоже. Я накрою на стол, а ты неси еду.

Карен накрыла скатертью маленький столик на веранде, зажгла свечи в кувшинчиках красного стекла. Некоторое время они ели молча, но каждый думал о Кигане.

– У меня есть одна идея, – вдруг сказала Карен. – Этот стишок "Триц-блиц-лиц". Видимо, для Тома он имел какое-то особое значение. Настолько важное, что он даже нацарапал его на стене. Более того, он вывел его на некоторое время из состояния амнезии, а может, даже помог на время преодолеть закодированность. Идем дальше. А что, если Том Киган – не единственный, кто знает этот стишок и что он означает? Ты мне говорил, что во время сеанса гипноза Том связывал этот куплет с какими-то "зелеными парнями" в саду. И будто все они скандировали этот куплет, словно учили наизусть.

– Верно.

– А в своих снах или гипнотическом прозрении Киган вроде видел не меньше ста человек. А может, и больше. Так?

– Да.

– Значит, как минимум сто человек знают смысл этого куплета!

Драммонд одобрительно улыбнулся. "Нет, это не просто очаровательная девушка с милым личиком".

– Так почему бы мне, – продолжала Карен, сделав вид, что не обратила внимания на реакцию Пола, – почему бы мне не написать статью? В ней я упомяну этот стишок и попрошу тех, кто знает его смысл, связаться с газетой?

Улыбка мгновенно сбежала с лица Драммонда.

– И подвергнуть себя той же опасности, о которой предупреждал нас Дик? Ни в коем случае!

– Послушай, Пол, о какой опасности ты говоришь? Как только этот стишок будет напечатан, меня начнет охранять сама газета. Если бы с журналистами расправлялись всякий раз, когда какой-нибудь скандал или преступление становятся достоянием гласности, никого из нас уже не осталось бы в живых. Бандиты могут попытаться убрать нас до публикации, но уж никак не после.

– Но после публикации они могут помешать вам продолжить расследование.

– Бессмысленно. Кто-нибудь другой обязательно подхватит эту тему. Так им придется "освобождаться" от всех сотрудников "Таймс".

Драммонд задумался.

– Ты же понимаешь, в этом есть смысл, – настаивала Карен, глядя с улыбкой в его посуровевшее лицо. – Не беспокойся, ничего со мной не случится. Как-никак я дочь самого сэра Эдварда Биила.

– Ничего другого у нас не остается, – рассуждал Драммонд вслух, обращаясь скорее к самому себе.

– Совершенно верно. Ты же сам говорил: могущество такой газеты, как "Таймс", вполне может противостоять силе этих негодяев. А я все-таки сотрудник этой газеты. Не воспользоваться этим, Пол, было бы настоящим преступлением. Возможно, это единственный способ узнать, что же в действительности произошло с Томом. Или почему это произошло. А может, это поможет спасти еще кого-нибудь.

Драммонд кивнул, давая понять, что Карен уговорила его.

– Ладно. Пусть будет по-твоему. Но все же прими все необходимые меры предосторожности. Напиши статью так, чтобы эти негодяи поняли: когда пойдут отклики на публикацию, смысл стишка будет известен не только тебе, но и другим сотрудникам газеты.

– Доверься мне, – отозвалась Карен, аккуратно нарезая мясо. – Я вовсе же жажду, чтобы в один прекрасный день они явились за мной. Но если бы они осмелились... – Она лукаво улыбнулась. – Боже, какая получится статья!