Однажды, возвращаясь с ранчо, президент Рейган болтал со своими агентами о том, как тяжело быть президентом, всегда окруженным охраной.

«Я всегда любил прогуляться по магазинам, как любой человек, подойти к лотку с журналами и просмотреть прессу, как я, бывало, делал раньше. Пойти туда, пойти сюда», — говорил Рейган.

Его агенты предложили ему отправился в магазин неожиданно, чтобы уменьшить риск. Пока он был в магазине, они блокировали вход.

«Приближался день святого Валентина, и он сказал, что хочет пойти в магазин открыток в Вашингтоне и купить открытку для Нэнси, — говорит бывший агент Дэннис Чомэки. — Итак, мы снарядили небольшой кортеж, президент вышел из машины и прошел в магазин. Он просто бродил везде, получая от этого большое удовольствие».

Тем временем один из посетителей магазина стоял, рассматривая открытки.

Рейган выбирает открытку, смотрит на этого парня, показывает ему открытку и говорит: «Эй, как ты думаешь, Нэнси понравится эта открытка?»

Сперва посетитель магазина ответил: «О да, вашей жене это понравится».

Затем он поднял глаза.

«О, боже мой, это президент!» — воскликнул он.

Через короткое время после этого Рейгану напомнили, почему президентам нужна охрана. В четырнадцать тридцать пять 30 марта 1981 года Джон Хинкли-младший, двадцати пяти лет, выстрелил в Рейгана из револьвера Rohm RG-14, когда президент выходил из вашингтонского отеля «Хилтон» после того, как произнес там речь.

Публике разрешили приветствовать Рейгана, когда он покидал отель. Металлодетекторы для обнаружения боеприпасов использовались в то время в стационарных точках, таких как Белый дом, но не использовались, когда президент был в других местах. В результате, никого из зрителей не проверяли. Смешавшись с толпой, в которой были представители прессы, Хинкли исхитрился подойти на шесть метров к президенту.

Агент Тимоти Маккарти инстинктивно заслонил собой Рейгана и получил пулю в правую сторону груди. Она прошла через его правое легкое и ранила печень. Хотя агенты Секретной службы и сотрудники Подразделения военизированной охраны Белого дома бывали ранены или убиты при исполнении своего долга, Маккарти — единственный агент, который действительно получил пулю вместо президента, шагнув на линию огня. За полторы секунды Хинкли выпустил шесть пуль. Кроме Маккарти были ранены сотрудник полиции Метрополитен Томас Делаханти и пресс-секретарь Джим Брейди. Брейди перенес обширное повреждение мозга.

Агент Дэннис Маккарти — однофамилец Тимоти — стал первым, кто настиг Хинкли. Сначала Маккарти думал, что он слышит звук хлопушки.

«После второго выстрела я понял, что это было оружие, — говорит Маккарти. — В этот момент я чувствовал панику. Я знал, что должен это остановить».

К третьему выстрелу Маккарти увидел пару рук, сжимающих пистолет, между телекамерами всего в двух с половиной метрах. Маккарти ринулся в сторону пистолета и бросился на Хинкли, который продолжал стрелять.

«Я двигался сквозь воздушное пространство, испытывая внутри отчаянное чувство: „Я должен его достать! Я должен его достать! Я должен остановить его!“» — вспоминает Маккарти.

Припавший к земле в боевой позиции Хинкли рухнул, когда Маккарти обрушился на его спину. Хотя убийца не оказывал сопротивления, Маккарти вспоминает, что он слышал быстрое щелк-щелк-щелк в то время, как Хинкли продолжал сжимать спусковой крючок — даже после того, как шесть пуль револьвера были выпущены. Маккарти всегда гадал, как он будет реагировать, если действительно начнется стрельба. Теперь он это знал.

Как и Маккарти, президент Рейган сперва думал, что слышит звук хлопушки.

«Я был почти возле машины, когда услышал что-то звучавшее, как два или три хлопка слева от меня: просто небольшой щелкающий звук, хлоп-хлоп-хлоп — позже вспоминал Рейган. — Я повернулся и сказал: „Что за черт?“ И тут же Джерри Пэрр, командир группы Секретной службы схватил меня за пояс и буквально впихнул на заднее сидение лимузина. Я приземлился лицом на подлокотник сиденья, и Джерри прыгнул на меня сверху».

«Я помню три быстрых выстрела и еще четыре, — говорит мне Пэрр. — С агентом Рэем Шаддиком я втолкнул президента в лимузин позади другого агента, державшего открытой дверь машины. Агент Маккарти схватил Хинкли, прыгнув на него через разделявшее их пространство. Я втолкнул президента в машину, другой агент захлопнул дверь, и мы уехали».

Лимузин начал набирать скорость, направляясь к Белому дому.

«Я осмотрел его и не заметил крови, — рассказывает Пэрр. — Через пятнадцать или двадцать секунд мы мчались на большой скорости у транспортного кольца Дюпон. У президента Рейгана с собой была салфетка, и он вытер ею рот. Он сказал: „Я думаю, у меня рана во рту“».

Пэрр заметил, что кровь была ярко-красной и пенистой. Зная, что это опасный симптом, он велел водителю ехать в больницу университета Джорджа Вашингтона. Это была больница, заранее выбранная на тот случай, если понадобится медицинская помощь.

Оказалось, что когда президента доставили в больницу, он, возможно, находился в нескольких минутах от смерти. То, что они направились прямо сюда, вероятно, спасло ему жизнь.

Рейган вспоминал, как по пути в больницу, он внезапно понял, что едва может дышать. «Как я ни старался, я не мог вдохнуть воздух, — рассказывал он. — Я испугался и начал немного паниковать. Я просто не мог вдохнуть достаточно кислорода».

«Честно говоря, — признается Пэрр, — я не знал, что он был ранен, пока мы не прибыли в больницу. Он начал терять сознаие, как только мы вошли внутрь».

Как только Рейган был помещен на каталку, он почувствовал мучительную боль возле ребер.

«Что беспокоило меня больше всего, так это то, что я все еще не мог вдохнуть достаточное количество воздуха, даже после того, как врачи поместили дыхательную трубку в мое горло, — говорил Рейган. — Каждый раз, когда я пытался вдохнуть я, казалось, получал все меньше воздуха. Я помню, как смотрел вверх с каталки, пытаясь сфокусировать зрение на квадратных потолочных панелях и молясь. Затем, я думаю, я потерял сознание на несколько минут».

Когда сознание вернулось к Рейгану, он понял, что кто-то держит его руку.

«Это была мягкая женская рука, — рассказывал он. — Я чувствовал, как она взяла мою и затем крепко ее держала. Это принесло мне изумительное чувство. Даже теперь мне трудно объяснить, насколько успокаивающим, насколько прекрасным это было. Должно быть, это была рука медсестры, склонившейся над каталкой, но я не мог ее видеть. Я начал спрашивать„Кто держит меня за руку? Кто это?“»

В какой-то момент Рейган открыл глаза и увидел свою жену, Нэнси.

«Милая, я забыл пригнуться», — пошутил он.

По счастливой случайности в этот день у большинства врачей, работавших в больнице, было собрание в помещении, которое от отделения неотложной помощи отделял один подъем на лифте.

«В течение нескольких минут после того как меня доставили, комната была полна специалистами практически во всех областях медицины, — вспоминает Рейган. — Когда один из врачей сказал, что они будут оперировать меня, я ответил: „Надеюсь, вы республиканец“. Он посмотрел на меня и сказал: „Сегодня, господин президент, мы все республиканцы“. Я также помню, что сказал после того, как одна медсестра спросила меня, как я себя чувствую: „В общем, я бы лучше был в Филадельфии“. Это была эпитафия приятеля Рейгана, актера У. Филдса.

Хирурги обнаружили пулю, которая пробила легкое и нарушила его работу. Она застряла в двадцати пяти миллиметрах от сердца. Если бы на президенте был пуленепробиваемый жилет, он, вероятно, не был бы ранен.

«При нескольких предыдущих появлениях на публике в качестве президента, я носил пуленепробиваемый жилет под костюмом по настоянию Секретной службы, — позже вспоминал Рейган. — В тот день, хотя я собирался произносить речь перед некоторыми твердыми сторонниками Демократической партии, которые были невысокого мнения о моей программе экономического восстановления, никто не подумал, что эта железная одежда окажется мне столь необходима, потому что единственное опасное место состояло из расстояния меньше метра, которое мне нужно было пройти до машины».

«Некоторые из моих коллег говорили: „На твоем месте я бы отвез его в Белый дом, потому что там безопаснее всего, — говорит Пэрр. — Ты рискуешь, везя его в больницу. Если он не ранен, то ты ставишь страну под угрозу“. Но в данном случае мы были правы. И в больнице была специальная бригада, обладающая большим опытом лечения огнестрельных ранений».

Для Пэрра это было решение, которое он никогда не хотел бы принимать. Он поступил на работу в Секретную службу в 1962 году, за год до убийства Джона Кеннеди.

«Мы никогда не забывали об этом, — говорит Пэрр. — Мы хотели, чтобы такого никогда не случилось во время нашей смены. К несчастью, это почти случилось во время моей».

«Агенты, которые забрали Рейгана с места происшествия, сделали все правильно, — говорит бывший агент Уильям Албрачт, который в качестве старшего инструктора учебного центра учит новых агентов урокам, извлеченным из предыдущих покушений. — Другие агенты направились к убийце и помогли обезвредить его».

Оценивая прошлое, он говорит: «Может быть, им следовало вскочить в следующую машину и отправиться с охраняемым лицом, вместо того чтобы оставаться на месте и пытаться обезвредить Хинкли. Для этого у нас есть полиция. Все агенты всегда имеют в виду, что случившееся может быть отвлекающим маневром: является ли это основным нападением или „плохие парни“ пытаются заставить нас задействовать все наши ресурсы, и потом напасть на нас, когда мы будем отступать? Так что то, нужно ли было, чтобы большее количество агентов поехало с Рейганом, мы можем знать точно, только глядя из будущего. Мы обучаем агентов следовать за тем, кого они охраняют, чтобы убедиться, что он благополучно избежал нападения».

В больнице ФБР конфисковала аутентификационную карту для запуска ядерного удара, говоря, что все вещи Рейгана нужны как вещественные доказательства. Поскольку никаких правил не было разработано для ситуации, когда президент подвергается экстренной операции, было не ясно, кто мог запустить ядерные ракеты.

Двадцать пятая поправка к Конституции позволяет вице-президенту замещать президента только в том случае, если президент объявил в письменной форме Сенату и Палате представителей, что болен и не может выполнять свои обязанности. Если вице-президент и большинство Кабинета согласны, что президент неспособен исполнять свои обязанности, они могут позволить вице-президенту исполнять обязанности президента. Но это бы потребовало времени.

Вице-президент Джордж Буш-старший мог бы взять на себя обязанности по ответственности за начало ядерной атаки, пообщавшись с главой военного министерства по секретной линии. Однако есть сомнения, имел ли бы он законное право поступать таким образом. Когда Буш стал президентом, его администрация разработала очень детальный, систематизированный план действий по немедленной передаче власти в случае серьезной болезни президента.

До своего покушения на Рейгана Хинкли был болезненно увлечен киноактрисой Джоди Фостер, которую видел в фильме «Водитель такси». В этом фильме 1976 года психически больной человек замышляет убийство кандидата в президенты. Образ главного героя, которого играет Роберт Де Ниро, был основан на образе Артура Бремера, стрелявшего в губернатора штата Джорджа Уоллеса. Хинкли начал преследовать Фостер. Незадолго до нападения на Рейгана он написал ей: «Ты будешь мной гордиться, Джоди. Миллионы американцев полюбят меня — нас».

9 октября 1980 года за шесть месяцев до покушения на Рейгана, Хинкли был арестован за попытку пройти на борт самолета в аэропорту города Нэшвилль, штат Теннеси, с тремя пистолетами. Президент Картер в это время находился в Нэшвилле. Рейган, в то время баллотировавшийся на пост президента, только что завершил свой визит в Нэшвилль.

В результате инцидента с Рейганом Секретная служба начала использовать металлодетекторы для проверки людей в толпе на мероприятиях. «Мы начали обдумывать, какова должна быть приемлемая зона, за которую не позволяется заходить зрителям, — говорит Дэнни Сприггс, заключивший Хинкли под стражу и ставший заместителем директора Секретной службы. — Размер этой зоны зависит от ситуации».

Секретная служба также научилась отделять прессу от зрителей и снабжать их хорошо различимыми знаками, которые прикрепляются к одежде, чтобы быть уверенными, что никто не просочится в группу репортеров, притворившись журналистом. Для наблюдения за представителями прессы назначается специальный агент, и сами журналисты сообщают полиции, если кто-то пытается затесаться среди них.

Также Секретная служба извлекла уроки из убийства Джона Кеннеди. Она удвоила штатный состав агентов, компьютеризировала и увеличила количество данных разведки, увеличила число агентов, занятых предварительной подготовкой и сбором разведданных, создала группу антиснайперов, расширила свои учебные мероприятия и улучшила связь с другими федеральными организациями и органами обеспечения правопорядка.

«До убийства Кеннеди обучение часто состояло в том, что агентам пересказывали ситуации, происходившие в боевых условиях, — говорит Тэйлор Радд, агент, отвечающий за переобучение. — Многие агенты, находящиеся на службе, никогда не проходили никакого обучения».

Теперь Секретная служба делится своими наработками и техниками с целым рядом иностранных служб безопасности. После убийства израильского премьер-министра Ицхака Рабина Секретная служба и израильская служба безопасности Шин-Бет проработали неделю вместе, обмениваясь опытом.

«Убийство Рабина было во многом подобно покушению Хинкли на Рейгана, — говорит бывший агент Доулинг, отвечавший за международные связи в то время, когда проходила совместная встреча с Шин-Бет. — Это произошло в месте отбытия кортежа».

Сотрудники Шин-Бет открыли коллегам свои собственные просчеты.

«Это признание было для них очень непростым и очень печальным, — говорит Доулинг. — Этот парень уже некоторое время околачивался вокруг кортежа, и его должны были заметить. И мы столкнулись с чем-то похожим в случае с Хинкли. У нас был тот, кто совершенно определенно преследовал президента, кто-то, кто преследовал президентов и раньше. Он напал не потому, что думал, что Рейган был чем-то плох, или потому, что он считал, что Джимми Картер негодяй. Должность — вот что привлекало его. Его привлекало, что этот человек обладает властью».

Примерно через год после покушения на Рейгана в вашингтонское отделение Секретной службы начал звонить человек, угрожавший убийством президента. Этот мужчина всегда говорил: «Я его застрелю». Затем он бросал трубку.

Агент Дэннис Чомэки служил в разведке в области безопасности и знал об этих звонках потому, что читал информационную сводку, подробно излагающую все происшествия, случившиеся за прошедшие сутки. Однажды утром Чомэки читал информацию о задержанном, когда кто-то позвонил по главной линии местного отделения, которое в то время находилось на пересечении 19-й улицы и Пенсильвания-авеню. Поскольку Чомэки был первым, кто пришел на работу в это утро, он снял трубку.

«Привет, это опять я, — сказал звонивший. — Ты меня знаешь».

«Нет, я тебя не знаю», — отвечал Чомэки.

«Ну, я тот парень, который собирается убить президента», — сказал человек.

«Слушай, сделай мне одолжение, — сказал Чомэки. — Я здесь стою у настенного телефона, поскольку я только что зашел в офис. Перезвони мне на рабочее место, чтобы я мог сесть и поболтать с тобой».

Мужчина согласился, и Чомэки дал ему свой прямой номер.

В то время Секретная служба имела договоренность с телефонной компанией о том, что по просьбе агентов она будет оперативно отслеживать звонки даже с тех телефонов, которые не включены в телефонные справочники. Чомэки позвонил менеджеру и дал ему номер своего телефона, с тем, чтобы все входящие звонки отслеживались. Он был уверен, что этот человек не окажется настолько глупым, чтобы позвонить по этому номеру.

«Я прошел к своему рабочему месту, и — смотрите-ка — он перезвонил, — рассказывает Чомэки. — Мы начали разговаривать, и я смог записать наш разговор».

Собеседник агента сказал, что у него есть ружье с оптическим прицелом.

«Я собираюсь навести его на цель, нажать на спусковой крючок и оторвать его голову, как тыкву», — сказал он.

«Эй, это довольно серьезно. Почему бы нам не встретиться?» — сказал Чомэки.

«Ты что думаешь, я больной?» — ответил звонивший и повесил трубку.

Телефонная компания перезвонила и сообщила, что этот человек звонил с платного телефона-автомата на Нью-Йорк-авеню. С адресом таксофона в кармане Чомэки бросился к выходу. Тут же он наткнулся на еще одного агента, входящего в офис.

«Боб, идем скорее, — сказал ему Чомэки. — По дороге все объясню».

Они бросились в гараж Секретной службы, сели в машины и приехали к пересечению Нью-Йорк авеню и 11-ой улицы, где в то время располагался автовокзал Грейхаунд.

«Мы оглядывались вокруг и никого не видели, — говорит Чомэки. — Неподалеку стояла передвижная стойка, предлагающая кофе на вынос. Мы подошли и спросили парня у стойки: „Не видели ли вы кого-нибудь, кто говорил по телефону некоторое время назад?“

„Да, примерно без пятнадцати восемь здесь был парень“, — ответил продавец».

Он сообщил примерный рост и вес этого человека и описал его одежду — голубые брюки и голубая рубашка. Время, о котором говорил продавец кофе, совпадало со временем разговора, записанного Чомэки в местном отделении. Чомэки спросил продавца кофе, почему он обратил внимание на этого человека, звонившего по телефону.

«Обычно я появляюсь здесь на углу в восемь, — объяснил продавец. — Сегодня я просто пришел рано, а мои покупатели не рассчитывают застать меня здесь раньше восьми, так что торговля шла плохо. Я просто сидел, рассматривая телефонную будку, и увидел этого парня, говорившего по телефону, и я как-то само собой запомнил, как он выглядел».

Агенты запрыгнули в свои машины. Чомэки поехал на восток Нью-Йорк авеню; другой агент отправился на запад. Почти сразу же Чомэки заметил человека, соответствующего описанию, данному продавцом кофе. Мужчина говорил по платному уличному телефону рядом с автовокзалом.

Чомэки выполнил разворот на сто восемьдесят градусов и припарковал машину на другой стороне улицы. Он подошел к мужчине сзади и услышал его речь со среднезападным акцентом. Это был голос человека, который звонил ему в местное отделение.

«Я схватил его за шиворот, прижал его к боковой панели таксофона и вырвал у него из рук телефонную трубку, — вспоминает Чомэки. „Это агент Чомэки из Секретной службы, — сказал я в трубку, — С кем я разговариваю?“»

«Ух ты! Как ты его нашел?» — ответил голос на другом конце линии. Это был еще один агент из местного отделения. Он сказал, что этот мужчина только что позвонил, угрожая убить Рейгана.

Подозреваемый утверждал, что он просто пытался вызвать такси. Поскольку он пытался убежать, Чомэки приволок его в свою машину и надел на него наручники. Впоследствии этот человек был подвергнут психиатрическому осмотру, и судья назначил ему принудительное психиатрическое лечение.

Агенты Секретной службы часто сталкиваются с пороком высокомерия, который поражает некоторых советников Белого дома. Когда срок президентства Рейгана подходил к концу, этот недостаток чуть не стоил жизни одному из советников. Агент Гленн Смит обеспечивал безопасность Рейгана в отеле «Вальдорф-Астория» в Нью-Йорке во время Генеральной ассамблеи Соединенных Штатов. Смит услышал, как кто-то крикнул: «Остановись или я стреляю!» Смит вытащил свой пистолет «Смит и Вессон» и положил палец на спусковой крючок. Сразу же вслед за этим какой-то мужчина побежал через дверь, а вслед за ним по пятам мчался полицейский из полиции Нью-Йорка.

Этот мужчина оказался сотрудником Белого дома, который был такого высокого мнения о себе, что, когда агент Секретной службы попросил его назвать себя на внутреннем посту охраны, он отказался. Когда агент попытался преградить ему путь, он оттолкнул агента. Тогда полицейский бросился за ним.

«Если бы он был у меня на прицеле, я бы выстрелил в него», — говорит Смит.

Как и в случае с другими президентами, некоторые люди совершенно теряли контроль над собой, встречая Рейгана. Одна женщина в толпе подбросила в воздух своего грудного ребенка. Агенту Гленну Смиту пришлось поймать малышку. Восьмидесятилетняя женщина пожимала руку Рейгану так крепко, что Смит должен был разжимать ее руку силой. Как-то раз в надежде на автограф один шериф подъехал к президентскому самолету в своем полицейском автомобиле на высокой скорости с включенными проблесковыми маячками. Этот шериф остановил свою машину как раз вовремя.

«Еще несколько секунд, и мы бы открыли огонь по машине», — говорит Смит.

Пока Рейган находился на посту президента, он никогда не обнаруживал симптомы болезни Альцгеймера, которая, в конце концов, стала причиной его смерти. «В его группе охраны было сто двадцать человек, и он, казалось, помнит каждого по имени», — говорит Смит.

Но в марте 1993 года, годом раньше, чем он объявил, что страдает болезнью Альцгеймера, бывший президент Рейган принимал Канадского премьер-министра Брайана Малруни в своей библиотеке и пригласил его к себе на ранчо. Когда Малруни уезжал, он спросил агента Чомэки: «Вы замечаете, что с президентом что-то происходит?»

Чомэки сказал, что замечает, но он не знал, в чем проблема.

«Он, бывало, просто останавливался посредине фразы и забывал, что он говорил, — вспоминает Чомэки. — Затем он часто начинал рассказывать новую историю».

Через три года после того, как Рейган оставил пост президента, он должен был выступать с речью на одном мероприятии в городе Акрон, штат Огайо. В отличие от той свиты, которую он имел, будучи президентом, Рейган путешествовал с одним сотрудником и со своми агентами Секретной службы. Дежурный агент из группы охраны бывшего президента пришел на командный пост и сказал агенту Доулингу: «Знаете, президент сидит в своей комнате в одиночестве все утро. И ему бы очень хотелось поболтать. Не против ли вы, ребята, чтобы он зашел и немного посидел у вас на командном посту и просто поболтал с вами?»

«Было бы здорово. Пригласи его», — ответил Доулинг.

Два часа Рейган болтал с агентами, рассказывая истории и шутки.

«Он сказал нам, что он и Михаил Горбачев говорили друг с другом с глазу на глаз, — вспоминает Доулинг. — Они договорились, что их разговор будет не о сегодняшнем дне и не о них самих. Он будет об их внуках и о жизни, которая у них впереди».