Когда на другой день Кнопка вышла из школы, у ворот, вопреки обыкновению, опять стояла машина. Но на сей раз кроме шофера Холлака там сидел и ее отец. И махал ей рукой. Подружки Кнопки позеленели от злости. Опять не удастся прокатиться!

Кнопка поздоровалась с шофером и села в машину.

– Случилось что-нибудь? – испуганно спросила она.

– Нет, – ответил отец, – просто у меня есть немного свободного времени.

– Что у тебя есть? – переспросила Кнопка, глядя на отца так, словно у него вдруг выросла окладистая борода. – Время?

Дочкин вопрос поверг господина Погге в подлинное смущение.

– Ну да, – пробормотал он. – Не задавай дурацких вопросов. У людей иногда находится время.

– Вот это да! – воскликнула Кнопка. – Может, поедем в Шарлоттенхоф поесть пирожных со взбитыми сливками?

– А может, для начала, заедем за Антоном?

Кнопка бросилась отцу на шею и поцелуй ее был громким, как пушечный выстрел. Они мгновенно доехали до школы, где учился Антон, и к тому же очень вовремя. Антон чуть не упал, увидав красивую машину, где его дожидались Кнопка и ее отец. Кнопка приветствовала друга взмахом руки, ее отец пожал Антону руку и сказал, что он молодчина. Здорово обтяпал эту историю с Робертом-Дьяволом.

– Многоуважаемый господин Погге, – сказал Антон, – но тут ведь все было очевидно.

А потом он сидел рядом с господином Холлаком и тот иногда позволял ему нажать на педаль газа. И еще он следил за дорожными указателями! Это было чудесно! Кнопка схватила отца за ухо, притянула к себе и прошептала:

– Знаешь, директор, этот парень даже готовить может.

– А чего он не может? – спросил господин Погге.

– Антон? Антон может все! – сказала она гордо.

И хотя Антон все мог, они, тем не менее, поехали в Шарлоттенхоф и ели там пирожные со взбитыми сливками. Даже господин Погге съел одно, несмотря на то, что врач строго-настрого запретил ему именно пирожные со взбитыми сливками. Потом они втроем играли в прятки, чтобы Кнопкин папа немного похудел. Потому что в последнее время у него выросло брюшко. Наконец, Антон сказал, что ему пора домой, но директор его успокоил, сообщив что уже обо всем уведомил мать Антона.

– Господин Бремзер сегодня опять ругался? – спросила Кнопка.

– Нет, – сказал Антон, – он что-то в последнее время так мил со мной, даже приглашал к себе на чашку кофе.

– Вот видишь, – очень спокойно сказала Кнопка. Но под столом сама себя ущипнула за ногу. От удовольствия.

К обеду они сильно опоздали. Фрау Погге была глубоко оскорблена. Но они, все трое, были так довольны, что даже этого не заметили. Фрау Погге оскорбилась еще больше. Она даже есть не могла, боялась лопнуть от злости.

– Интересно, где скрывается фройляйн Андахт? – сказал добросердечный Антон.

Фрау Погге таких вопросов просто не понимала.

– Где же мы теперь найдем надежную гувернантку?

Господина Погге вдруг осенило. Он отвел Кнопку в сторону, пошептался с ней, а затем сказал:

– Я скоро вернусь.

Остальные без лишних разговоров докончили обед. Затем дети помчались в комнату Кнопки, где их в крайнем нетерпении дожидался Пифке.

Антона усадили на стул, а Кнопка с Пифке разыграли перед ним сказку о Красной Шапочке. Пифке отлично знал свою роль. Но и на этот раз ни за что не желал сожрать Кнопку.

– Может станет постарше на годик-другой и научится, – предположила Кнопка.

Антон заявил, что спектакль, несмотря ни на что, был прекрасный. Он аплодировал, как в театре. Кнопка без конца кланялась и посылала в публику воздушные поцелуи, а Пифке лаял, пока не получил кусок сахара.

– А теперь во что будем играть? – спросила Кнопка. – Я предлагаю в горбатого портного и его сына. Или в дочки-матери. Пифке будет дочкой! Нет, лучше будем играть в грабителей! Ты будешь Роберт-Дьявол, а я – толстая Берта. Когда ты войдешь, я тресну тебя булавой по башке.

– А кто будет тремя полицейскими? – спросил Антон.

– Я! Я буду и Бертой и тремя полицейскими.

– Но не можешь же ты сама с собой танцевать! – решил дело Антон. Опять ничего не вышло.

– Придумал! Придумал! – закричал Антон. – Будем играть в открытие Америки. Чур, я Колумб!

– Здорово! – восхитилась Кнопка. – Ты – Колумб, а я – Америка. А Пифке – яйцо.

– Кто?

– Яйцо, – повторила Кнопка, – Колумбово яйцо.

Антон ничего не знал о Колумбовом яйце, они в школе этого еще не проходили.

– Идея! – воскликнул он. – Давай как будто мы на лодке плывем через океан.

Они в два счета освободили стол, перевернули его ножками кверху. Это была лодка. И покуда Антон сооружал из скатерти парус, Кнопка сбегала в кладовую и принесла дорожные припасы: банку мармелада, коробочку масла, кучу ножей и вилок, а еще два фунта картошки, миску грушевого компота и половину толстого батона копченой колбасы. Дети сложили провиант в лодку. И там еще осталось место для них самих и собаки. Возле стола поставили таз с водой. И пока они плыли через океан, Кнопка баламутила воду в тазу и приговаривала: океан ужасно холодный. Посреди океана Антон вдруг вылез из лодки, принес соль и посолил воду в тазу.

– Морская вода всегда соленая! – заявил он.

Потом начался штиль. Он длился целых три недели. Антон, правда, греб, выбиваясь из сил, при помощи двух тросточек господина Погге, но все равно, они почти не двигались с места. Он, Кнопка и Пифке съели всю колбасу и Кнопка доложила капитану:

– Наши припасы кончаются!

– Ничего, выдержим! – успокоил ее капитан. – Ведь там нас ждет Рио-де-Жанейро! – И он указал на кровать.

– Слава Богу, – облегченно вздохнула Кнопка, – а то я умерла бы с голоду.

Надо заметить, что после обеда и копченой колбасы она была сыта до дурноты.

– А сейчас начнется ужасный шторм! – возвестил Антон, вылез и принялся раскачивать стол.

– Тонем! Спасите! – отчаянно завопила Кнопка.

Она выбросила за борт два фунта картошки, чтобы избавиться от лишнего груза. Но Антон и шторм не унимались. Кнопка схватилась за живот и простонала:

– У меня началась морская болезнь!

А так как волны были высотой с дом, Пифке от испуга угодил лапами в миску с грушевым компотом, брызги полетели во все стороны. Антон же теперь был ветром и завывал, что было мочи.

Наконец, непогода улеглась, мальчик придвинул стол к кровати и они сошли на берег в Рио-де-Жанейро. Тамошние жители сердечно приветствовали отважных мореходов. Всех троих беспрерывно фотографировали. Пифке улегся и с восторгом вылизывал свою липкую шерсть. У нее был вкус грушевого компота.

– Большое спасибо за дружескую встречу, – сказала Кнопка, обращаясь к местным жителям. – Это было время, полное лишений, но мы всегда будем с радостью вспоминать его. К сожалению, мои вещи утонули и домой я поеду на поезде. Береженого Бог бережет!

– Я Антонио Гастильоне, обер-бургомистр Рио-де-Жанейро! – проревел Антон. – Добро пожаловать в наш город, я приглашаю вас и меня погостить у нас, а также объявляю вас и вашу собаку чемпионами мира по переплытию океанов!

– От всей души благодарю вас, – подхватила Кнопка. – Мы всегда будем высоко держать наш кубок! – С этими словами она взяла в лодке баночку с маслом и с видом знатока заметила:

– Настоящее серебро, как минимум десять тысяч карат.

Вдруг дверь открылась и в детскую вошла мать Антона. Тут уж восторгам не было конца!

– Господин Погге заехал за мной на машине, – сообщила она. – Но что тут у вас творится?

– Мы только что переплыли океан, – гордо ответила Кнопка.

Втроем они взялись за уборку. Пифке намеревался, уже по доброй воле, угодить лапами в грушевый компот, но мать Антона ему в этом наотрез отказала.

А господин Погге тем временем завел с женой серьезный разговор.

– Я хочу, чтобы Кнопка выросла порядочным человеком, – сказал он, – какая-нибудь фройляйн Андахт в моем доме больше не появится. И чванливую гусыню сделать из девочки я тоже не дам. Кнопка должна знать жизнь без всяких прикрас. Она сама выбрала себе друзей и я одобряю этот выбор! Если бы ты больше заботилась о своем ребенке, все, вероятно, было бы иначе. Но теперь будет так, как я решил. И никаких возражений! Я и так слишком долго одобрял все и всех! Теперь будет по-другому.

У фрау Погге в глазах стояли слезы.

– Ну хорошо, Фриц! Раз ты так решил… – проговорила она, утирая глаза платочком. – По-видимому, ты прав, только не надо так сердиться.

Он поцеловал ее. Потом привел к ней мать Антона и спросил, как им нравится его план. Фрау Гаст была растрогана и сказала, если фрау Погге не возражает, она с радостью согласится. Это же просто счастье!

– Дети, прошу внимания! – крикнул господин Погге. – Внимание, внимание! Мать Антона сегодня же переедет в комнату фройляйн Андахт. Мальчика мы поселим в комнату с зелеными обоями, и впредь будем жить все вместе. Понятно?

Антон не проронил ни слова. Он только пожал руку господину Погге и его жене. Потом обнял свою маму и прошептал:

– Теперь нам будет немножко легче жить, да?

– Да, мой хороший, – подтвердила она.

Потом Антон опять подсел к Кнопке и она, сама не своя от радости, надрала ему уши. Пифке радостно семенил по комнате. Вид у него был такой, словно он про себя чему-то усмехается.

– Ну, девочка моя, ты все это одобряешь? – спросил господин Погге и погладил дочку по голове. – А на летние каникулы мы вместе с фрау Гаст и Антоном поедем к Балтийскому морю.

Кнопка пулей вылетела из комнаты и вскоре вернулась, держа в одной руке коробку с сигарами, а в другой спички.

– Это тебе в награду, – сказала она.

Отец сунул сигару в рот, раскурил, упоенно крякнул, выпустив первое облачко дыма, и произнес:

– Видит Бог, я это заслужил.

РАССУЖДЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

О СЧАСТЛИВОМ КОНЦЕ

На этом история могла бы и закончиться. Что ж, конец правильный и счастливый. Каждый получил то, что ему причитается, и мы можем, доверившись будущему, спокойно оставить героев на произвол судьбы. Жених фройляйн Андахт сидит в тюрьме, Антон и его мать сидят дома, довольные и счастливые, Кнопка сидит рядом со своим Антоном, а фройляйн Андахт сидит в луже. Каждый получил возможность сесть на уготованное ему место. Судьба распорядилась по справедливости.

Из этого вы могли бы, пожалуй, заключить, что в жизни все завершается так же счастливо и справедливо, как в нашей книге. И это было бы роковым заблуждением! Так должно быть, и все разумные люди прилагают массу усилий к тому, чтобы так оно и было. Но пока это не так. Увы, не так.

У нас в классе был один мальчик, он регулярно списывал у своего соседа по парте. И вы думаете, он был наказан? Ничуть не бывало, наказали именно его соседа, у которого он списывал. И потому не слишком удивляйтесь, если однажды жизнь накажет вас, тогда как виноваты будут другие. Но увидите, если вы сами окажетесь на высоте, дальше все пойдет куда лучше! Нашему поколению это не вполне удалось. Будьте порядочнее, честнее, справедливее и разумнее, чем было большинство из нас!

Земля, вероятно, была когда-то раем. Возможно все!

Земля могла бы снова стать раем. Все возможно!

МАЛЕНЬКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

И хотя история Кнопки, Антона и Пифке подошла к концу, мне все-таки не дает покоя одна мелочь.

А именно: что если дети, читавшие мою книжку, «Эмиль и сыщики», скажут: «Мил человек, да ведь ваш Антон – точная копия вашего Эмиля. Почему в новой книжке вы не написали про какого-нибудь совсем другого мальчика?»

И поскольку вопрос вполне правомочный, мне хотелось бы ответить на него, прежде чем поставить последнюю точку. Я рассказал вам об Антоне, хоть он и смахивает на Эмиля Тышбайна, потому что я верю: о мальчиках такого рода можно рассказывать сколько угодно, но в жизни, увы, не бывает сколько угодно Эмилей и Антонов.

Быть может, вы решили стать такими, как они? Быть может, если они вам полюбились, вы и впрямь станете такими, как эти ребята? Такими же прилежными, такими же порядочными, такими же храбрыми и честными?

Для меня это было бы лучшей наградой. Потому что из Эмиля, Антона и всех, кто похож на них, впоследствии выходят очень дельные люди. Как раз такие, какие нам нужны.