Однажды Тиль поступил на службу к графу Ангальтскому. Граф тогда собрал своих рыцарей с их оруженосцами в Бернбургском замке, чтобы защитить крестьян, владевших лесами и лугами за городской стеной, от рыцарей-разбойников. Сделать это было необходимо, потому что эти рыцари-разбойники поджигали деревни и угоняли крестьянский скот.

Уленшпигеля посадили на самую высокую башню в замке и велели все дни напролет смотреть оттуда по сторонам и при виде врага сразу трубить тревогу.

Правда, с башни ему был виден и внутренний двор замка. Там за длинными столами сидели рыцари со своими оруженосцами и день-деньской все ели да пили.

И так они увлеклись едой и питьём, что совсем забыли отправить и Уленшпигелю немного еды. Как он им ни кричал, как ни надрывался, они его не слышали. Слишком высока была та башня. А слезть с неё вниз он не мог — он же был назначен дозорным. В один прекрасный день видит он — к замку скачут рыцари-разбойники. Они согнали весь скот, пасшийся за городской стеной, подожгли несколько сараев и наделали ещё много разных бед. А Уленшпигель преспокойно сидел на подоконнике и глядел на всё это, а его труба висела себе на стене. Через некоторое время в замок прибежали крестьяне и рассказали графу о нападении разбойников. Рыцари быстро повскакали на своих коней и помчались за городские ворота. Но разбойники, вместе с угнанным скотом, были уже далеко.

Граф был взбешён. Вернувшись в замок, он — как был, в полном боевом облачении — взбежал на башню и закричал:

— Тысяча чертей! Почему ты не дул в трубу, когда увидел врага?!

— А почему вы, — ответил Уленшпигель, — не прислали мне поесть? Не поевши как следует, из трубы много не выдуешь.

В другой раз граф сделал вылазку из города и угнал у врага его скот. Скотину согнали в замок и стали дюжинами поджаривать на вертелах.

И опять все расселись во дворе за столами и набросились на еду, как голодные волки. До Тиля доносился только запах жареного мяса. А о дозорном снова забыли. Тогда Тиль, не долго думая, снял трубу с гвоздя и протрубил тревогу.

Граф и его рыцари побросали еду, натянули на себя панцири и поскакали за ворота. Только они исчезли, Тиль сбежал с башни, набрал жареной телятины, свинины и другой снеди, забрался опять на башню и так наелся, что у него чуть штаны не лопнули. Граф опять рассвирепел. Он поднялся на башню и стал кричать на Тиля:

— У тебя что, ум за разум зашёл? Зачем ты стал трубить тревогу, когда врага и в помине не было, а?!

— Это всё от голода, — ответил Тиль. — От него впадаешь в горячку, ну и приходят разные фантазии.

— Ты болтаешь вздор, — сказал граф. — Кто трубит тревогу, когда врага нет, а когда враг у ворот — и не думает трубить, тот у меня не будет дозорным.

И сделал Уленшпигеля простым солдатом.

Но это Тилю совсем не понравилось. Когда враги нападали на город, ему приходилось выскакивать за ворота и биться с ними. Поэтому он мешкал дольше всех и выбегал всегда последним. А когда враг обращался в бегство, он первым прибегал в замок. Так он делал раз за разом, пока все это не заметили, и граф тоже. Тогда граф спросил его, что означает такое его поведение.

— Дело в том, — ответил Тиль, — что, когда я сидел на башне, я очень мало ел и тем подорвал своё здоровье. Если бы я собрался с силами и первым пошёл на врага, мне бы пришлось стремглав бежать обратно, чтобы первым возвратиться в замок и как можно быстрее чем-нибудь подкрепиться. Такой беготни мой организм не выдержал бы.

— Убирайся к чёрту! — заорал на него граф. — Или ты хочешь, чтобы я велел тебя повесить?

— Ну, нет, — ответил Тиль. — Этого мой организм тоже не выдержит!

И он быстро завязал свой мешок и давай бог ноги прочь из замка и из города Бернбурга.