Ровно в назначенное время Соколов вернулся на базу десантников, но не один, а с пятью партизанами из отряда имени Яна Жижки во главе с командиром отряда. Два партизана были одеты в форму лесной охраны, а остальные – в одежду местных жителей.

Столичек битый час говорил с Плахоткой наедине, пытаясь уговорить его рассказать правду об утреннем инциденте, но тот продолжал стоять на своем. Поговорил он и с Рунге, впрочем также безуспешно. Австриец тоже продолжал утверждать свое. Тогда Соколов, посоветовавшись с остальными десантниками, принял окончательное решение, которое он объявил перед строем десантников.

– Товарищи десантники! – обратился он к ним. – Перед вами стоят два человека, потерявшие наше доверие. Но так как мы точно не смогли установить виновного, ре шили обоих исключить из своего коллектива. Мы им вернем их документы и деньги. Пусть уходят из отряда и устраиваются, где им захочется. До шоссейной дороги Линц – Ческе-Будейовице их проведут партизаны, а там отпустят на все четыре стороны. Что вы скажете на прощанье своим вчерашним товарищам? – обратился Соколов, глядя в глаза Плахотке.

– Выгоняйте, если не доверяете. Плакать не буду,- пробормотал Плахотка.

Тот же вопрос задал командир Альфреду Рунге.

– Я искренне хотел помочь вам освободить Турханова. К сожалению, не удалось. Что ж, прощайте! От души желаю вам успеха!

Соколов выдал Плахотке и Рунге документы и деньги, а потом передал их в руки партизан. Столичек приказал временно, до выхода на автостраду, связать им руки. Спустив их со скалы, два партизана, переодетые в форму лесной охраны, повели по тропинке, утоптанной вдоль прямой просеки; остальные партизаны свернули направо скоро скрылись в лесной чаще.

Рунге шел молча, а Плахотка все время пытался уговорить провожатых развязать руки, однако те в разговоры не вступали. Прошло не менее сорока минут, пока впереди не показалась небольшая поляна. Партизаны обычно весьма осторожно выходят на опушку леса, на этот раз без всякого предостережения они вывели доверенных им людей на поляну.

– Хальт! Хенде хох! – раздался грубый окрик из-под сосен на противоположной стороне поляны.

Партизан, шедший впереди, вскинул свой автомат и дал длинную очередь,- но тут же был сражен одиночным выстрелом. Второй партизан, шедший сзади, услышав окрик по-немецки, мгновенно юркнул в чащу. Рунге последовал было за ним, но со связанными руками он запутался в чаще, и подбежавшие люди в форме немецкой полевой жандармерии снова выволокли его да тропинку. Иначе поступил Плахотка.

– Не стреляйте! – закричал он по-немецки. – У меня руки связаны за спиной, поэтому я не могу выполнить вашу команду. Вот посмотрите!

Он повернулся к жандармам спиной и показал связанные руки.

Ругаясь и грубо подталкивая в спины, жандармы привели незадачливых десантников в дом лесника. Здесь их поджидал усатый человек в форме жандармского офицера.

– Что за люди? – спросил офицер. – Всех задержали?

– Нет, – ответил старший конвоир. – Один успел скрыться в чаще, другой убит и лежит на краю поляны. По всей вероятности, они были партизанами. При убитом документов не нашли. У этих имеются удостоверения де мобилизованных из нашей армии. Вот они.

Жандарм подал деньги и документы, изъятые у задержанных, своему офицеру. Тот начал их внимательно просматривать.

– «Альфред Рунге – гауптштурмфюрер СС,- прочитал он. – Демобилизован по состоянию здоровья после ранения». Вы, офицер войска СС, как попали к партизанам?

– Я вас не знаю и никаких показаний не дам,- решительно ответил Рунге.

– Хорошо, расскажете позже. А вы,- обратился жандармский офицер к Плахотке,- что скажете?

– Я скажу все,- поспешил согласиться Плахотка. – Русские высадили парашютный десант. Я хотел предупредить об этом вас, но Рунге задержал меня.

– Много ли десантников и где они находятся? – спросил офицер не у Плахотки, а почему-то у Рунге, который демонстративно отвернулся от него.

– В первой группе было десять человек, теперь осталось восемь. Командир уводит их в другой район, но если поспешить, то можно их догнать. Я вам покажу дорогу.

– А вы не покажете? – опять обратился к Рунге жандармский офицер.

– Нет, я не подлец,- коротко ответил Рунге.

– Отведите его в лес и расстреляйте! – приказал офицер одному из жандармов, указывая на Рунге. – Потом быстренько сходите в деревню. Там стоит батальон эсэсовцев из дивизии «Тотенкопф». Попросите командира батальона, чтобы прислали сюда один взвод. Будем преследовать советский десант до его полного уничтожения.

Слушаюсь! – стукнул каблуками жандарм. Потом, грубо подталкивая Рунге автоматом, увел его в лес. Плахотка задрожал всем телом. Он боялся, что офицер, не разобравшись, может поступить с ним так же, но на сей раз опасность быстро миновала.

– Этому развяжите руки и дайте бумагу с авторучкой. Пусть напишет автобиографию. Следует особенно подробно описать, как он попал в советский десант и что он там, делал,- распорядился офицер. – А если откажется писать, то расстреляйте без дополнительного приказания,- добавил он, заметив, как Плахотка порывался вставить в разговор свое слово.

– Я напишу все. Я сделаю все, что вы прикажете, господин офицер,- подобострастно заговорил Плахотка. – Не убивайте меня. Я буду служить вам верой и правдой.

Неожиданно из леса послышался голос Рунге:

– Да здравствует свободная Австрия! Смерть немецким фашистам!

Тут же одна за другой раздались две короткие очереди из автомата. Жандармский офицер некоторое время постоял молча, словно ожидая еще каких-нибудь выкриков, но тишину не нарушили никакие звуки.

– Вот и все! – сказал он и вытер лоб.