Шум капели разбудил Рунге. Ночью свирепствовала пурга, а к утру потеплело, и снег начал таять, как весною. Первые лучи только что взошедшего солнца осветили спальню розовым светом. Тихо, тепло, уютно. Альфред осторожно вынул руку из-под ослепительно белой шеи Магды, накрыл одеялом ее плечи и, осторожно поднявшись с постели, вышел из спальни. Снизу доносился звон посуды.

– Спать легли тоже вместе? – послышался ворчливый голос кухарки.

– Как муж и жена,- отвечала горничная. – Весь вечер металась, словно сука. Даже противно было смотреть.

– Да и он хорош,- подала голос гувернантка. – Еще не успел войти в дом, как сразу же бросился обнимать жену своего бывшего начальника, а вечером так на клюкался где-то, что солдаты вынуждены были на руках принести его домой.

– Я хотела помочь ему раздеться, да где там! Фрау Крамер чуть с кулаками не набросилась на меня и вы гнала из спальни. Жаль генерала. Жена и адъютант опозорили его светлую память,- притворно вздохнула горничная.

– Да, да, очень жаль покойного. Какой чудесный был человек! И сам жил на широкую ногу, не забывал и нас, грешных,- добавила гувернантка.

Особенно грешниц,- засмеялся дворник. – Стоило фрау Магде отлучиться из дома, как герр Крамер кого-нибудь из вас заводил к себе в кабинет и из прислуги превращал в барыню.

– А ты видел меня там своими глазами? – набросилась на дворника горничная.

– Не раз. И в окно видел, как ты разгуливала в чем мать родила, и в дверях приходилось останавливаться, когда я прибегал на крик хозяина, а ты сидела у него на коленях, даже не прикрыв свои срамные места хотя бы нижним бельем. А о мадам Шарлотте и рассказывать не стану,- опять захохотал дворник.

– Я ни разу не раздевалась в кабинете хозяина! – крикнула гувернантка.

– Что правда, то правда. Ты раздевалась в своей комнате и шла к хозяину без платья.

– Замолчи, старый хрыч! – остановил развеселившегося дворника грубый голос дворецкого. – Слуги заботятся о сохранении доброго имени хозяина, а ты зубы скалишь. И служанки хороши, раскудахтались, словно курочки, только что снесшие яички. Не своими успехами на до хвастаться, а обсудить вместе, как нам уберечь семью героя от бесчестья. Может быть, пока не поздно, доложить куда следует о грозящей опасности?

– Тебе виднее,- опять забасил дворник. – Ты ведь мастер доносы строчить. Летом вот донес на мою внучку, когда она показала нам листовку, сброшенную с русского самолета, и ее целый месяц держали в гестапо. Хорошо, что заступилась за нее госпожа, а то бы не увидеть ей больше света белого. Не за это ли ты возненавидел ее? А?

– Попридержал бы свой поганый язык. Он тебя до добра не доведет. Я не против хозяйки, а хочу только обезопасить ее.

Услышав шаги Рунге, спускавшегося по лестнице за горячей водой для бритья, все замолчали и усердно заработали своими вилками и ножами, а когда он появился на кухне, все встали.

– Доброе утро, герр гауптштурмфюрер! – низко поклонился дворецкий. За ним последовали поклоны других слуг. – Зачем вы беспокоились сами? Вам только стоило позвонить, и мы бы принесли все, что потребуете.

– Вы так увлеченно беседовали, что с моей стороны было бы просто свинством прервать вашу беседу на самом интересном месте.

Слуги поняли, что попались с поличным, и неловко замолчали. «Ненадежные люди,- решил Рунге, покидая кухню. – Надо найти способ избавиться от них».

Совершив туалет, он снова вернулся в спальню и разбудил Магду.

– Я хочу еще поспать,- попыталась она натянуть одеяло на голову.

– Некогда, дорогая. Пора нам приниматься за дело,- помогая ей подняться с постели, сказал Альфред.

– За какое дело? – спросила Магда.

– Прежде всего надо раздобыть для меня обычную одежду. Поедем по магазинам, а потом закажем портному выходной костюм. Не могу же я, демобилизованный человек, и дальше щеголять в эсэсовской форме.

– Да, с этим надо покончить. Я хочу навсегда выветрить из своего дома дух военщины. Но врач прописал тебе постельный режим. Как же быть с поездкой?

– Это был только сон,- улыбнулся Рунге. – Ника кого врача, никакого коменданта в действительности не было. Забудем о них и займемся своими делами. Хорошо, Магда?

– Но меня беспокоит твое здоровье.

– Пустое,- отмахнулся Альфред. – Посмотри на меня, разве я похож на больного?

Магда окинула его критическим взором, но не обнаружила повода для тревог. Лицо его пылало здоровьем глаза сияли радостью, а нарочно выпяченная грудь дышала ровно и свободно.

– Хорошо,- согласилась Магда. – Иди в кабинет, по-. дожди меня там. После завтрака позаботимся о твоем гардеробе…

Пока они завтракали, приехала Фанни. Приветствуя друг друга, сестры обнялись. Альфред поклонился гостье.

– Спешу на работу. К вам только на минутку. Папа просил узнать, не нужно ли прислать невропатолога. Как себя чувствуете, герр гауптштурмфюрер?

– Благодарю вас, герр гауптштурмфюрер чувствует себя нормально- Передайте господину Вагнеру мою признательность за его заботу обо мне, но врач, пожалуй, не понадобится. Ваша сестра собирается меня экипировать, и мы решили посетить некоторые магазины.

– Так поедемте вместе,- предложила Фанни. – По путно вы завезете меня в гестапо.

– Просто не верится, что вы работаете в гестапо,- сказал Рунге, понизив голос.

– Почему? – не поняла Фанни. Я полагал, что там не место таким хорошеньким девушкам.

– Благодарю за комплимент! – засмеялась Фанни.

– Ты, пожалуйста, не думай о ней плохое. Она не следователь, не оперативник, а всего-навсего толмач,- заступилась за свою сестру Магда.

– Я и не боюсь. Было время, когда и сам чуть было не поступил к ним на работу.

– Кто же тебя отговорил?

– Мой незабвенный начальник Гельмут Крамер,- ответил Рунге. – «Воины, отстаивающие на поле боя честь нации, фюреру нужны не меньше, чем заплечных дел мастера,- сказал он. – Забудь о карьере в гестапо, и поедем на фронт!» Я согласился с ним.

Разговор этот показался Магде легкомысленным. Где-то в самой глубине души зашевелилось чувство ревности. «Удивительно! – мысленно воскликнула она. – Только полюбишь человека, как тут же появляется соперница. Надо предупредить Альфреда, чтобы он не увлекся моей сестрой».

– Правда, сестре тоже иногда приходится наблюдать за работой палача, но она больше переводит письменные материалы, чем присутствует на допросах. Это все же не одно и то же,- не без ехидства сообщила она о занятиях Фанни.

– Да, вы правы, нас, сотрудников гестапо, действительно мало кто любит. Даже вон бригаденфюрер СС Крамер и то, оказывается, считал нас палачами, а по части истребления людей сам обогнал любого профессионального палача,- пробормотала девушка.

– Не огорчайся,- утешила ее сестра. – Вас тоже любят.

– Нас? Кто?

– Не всех, конечно, но тебя вот любят. Разве забыла о том русском полковнике, который влюбился в тебя с первого взгляда? – спросила Магда.

Вместо ответа Фанни только улыбнулась.

– Разве русские тоже работают в гестапо? – сделал Рунге удивленное лицо.

– Русские не работают, а сидят в тюрьме,- ответила Магда за сестру. – Один из них как будто бы полюбил ее.

– Сестра ошибается,- поправила Фанни. – Не он влюбился в меня, а я сама полюбила его.

– Русского?

А чего вы удивились? Разве русские не люди? Если бы отец не настаивал, я ни за что бы не приехала тогда из Москвы,- сердито проговорила Фанни.

– Тише! – погрозила пальцем Магда. – Услышит начальство – так сразу из толмача превратишься в хефтлинга.

– Не беспокойся, о нашей поездке в Советский Союз гестапо знает давно…

На их пререкания Альфред не обратил никакого внимания. Его заинтересовала только личность русского полковника, о котором упомянули они ненароком. «Уж не Турханов ли это? Ведь он тоже содержится в их тюрьме».

Лучше было бы сразу спросить об этом Фанни, но он хорошо знал, как дорого может обойтись даже небольшая оплошность, поэтому решил дойти до истины шаг за шагом.

– В свое время мы тоже забирали в плен русских. Помнится, среди них был, кажется, и полковник. Не он попал к вам? – спросил Рунге.

– Едва ли. Вы воевали в Чехии, а наш полковник – в Польше. Как звали того полковника, которого вы пленили? – поинтересовалась Фанни.

– Русских мы всех называли Иванами. Кажется, нашего пленника тоже звали так. Да, да, полковник Иванов.

– Значит, не тот. Нашего зовут Турхановым. Вас он не интересует? -глядя ему в глаза, спросила Фанни.

Рунге смутился, но внешне ничем не выдал своего волнения.

– Нет, пускай продолжает покорять ваших переводчиц,- отшутился он.

Высадив сестру перед зданием гестапо, Магда повезла Рунге по лучшим универсальным магазинам города, и в течение трех часов закупили для него все необходимые предметы одежды и обуви. Собиралась было возвратиться домой, но Альфред неожиданно предложил «съездить к давнишнему приятелю в Моравию».

– Не к приятельнице? – пошутила Магда.

– В моей жизни была только одна приятельница. Она сидит вот, рядом со мной,- ласково произнес он.

«Белая принцесса», как называл свою автомашину Гельмут Крамер, переправилась через Дунай и вихрем помчалась по широкой автостраде в сторону старой австрийско-чехословацкой границы. Рунге сосредоточенно смотрел на километровые столбы. Увидев число «45», он попросил, остановиться. Магда с недоумением посмотрела на него, но машину остановила. Альфред вышел на дорогу, подошел к километровому столбу, раздвинув кусты, зашел в лес и, отсчитав от края дороги десять шагов, остановился возле огромного плоского камня, на котором лежал второй, величиною с человеческую голову. Убедившись, что за ним никто не следит, Рунге чуть приподнял камень поменьше и из-под него достал аккуратно сложенный лист бумаги, на котором было написано: «Встреча состоится в ресторане «Молодой петушок». Пароль прежний. Ждем три дня».

«Все в порядке,- обрадовался Альфред. – Товарищи ждут. Надо спешить».

Он вышел из леса. Магда сидела за рулем, отвернувшись в другую сторону.

– Ты не хочешь проветриться? – спросил Рунге. Та отрицательно покачала головой. – Тогда поехали.

«Белая принцесса» помчалась дальше. Скоро впереди показались новые коттеджи. Тут жили руководящие сотрудники местного административного управления и работники лесопильного завода. В центре поселка стоял двухэтажный дом, на фасаде которого, красовалась вывеска с изображением задиристого петушка и с надписью на немецком и чешском языках: «Молодой петушок». На специально отведенной площадке стояли легковые и грузовые автомашины, а также несколько подвод и верховых лошадей, привязанных к прочной коновязи.

– Твой приятель работает здесь? – спросила Магда, останавливая машину.

– Некоторым образом он является хозяином этого заведения,- ответил Рунге.

– Некоторым образом? Как это понять?

– Женился на хозяйке ресторана после демобилизации по инвалидности. Был полковником вермахта. Ногу потерял в тридцать девятом году в боях за Варшаву.

– Ногу потерял, а счастье нашел,- засмеялась Маг да. – Чем же знаменито заведение твоего друга?

– Оно славится своим фирменным блюдом – котлетами из петушиных гребешков. Не пробовала?

– Разве их едят? – удивилась Магда.

– Едят, да еще как! Местные гурманы считают эти гребешки лучшим деликатесом.

В ресторане посетителей было полно. Под предлогом поиска свободных мест Рунге внимательно осмотрел всех сидящих, но сначала не нашел своих знакомых. К счастью, его самого заметили. Из-за буфетной стойки вышел грузный человек и, сильно прихрамывая на правую ногу, прямо направился к вновь прибывшим.

– Альфред! Мой милый мальчик! – закричал он издали. – Ты ли это? Откуда? Кто тебя привез?

– Да, это я, любезный Цезарь. Явился вот к тебе, можно сказать, прямо с того света. А привез меня вот этот ангел,- указывая на свою спутницу, сказал Рунге. – Прошу любить и жаловать!

– Очень рад познакомиться с вами,- поклонился хозяин ресторана. – Почаще привозите его к нам. В долгу не останемся. Как видите, свободных мест нет здесь, поэтому пойдемте наверх. Аделина! – позвал он проходящую мимо официантку. – Накройте на стол для господина гауптштурмфюрера и его спутницы в моем кабинете.

В кабинете хозяина было тепло и уютно. Официантка на обеденный стол, специально поставленный рядом с письменным, положила меню с изображением молодого петушка на обложке. Рунге внимательно просмотрел ассортимент кушаний, но не нашел самого главного.

– Я не вижу здесь фирменного блюда,- сказал он, не отрывая взгляда от листка с перечнем кушаний.

– Его слопала война,- горестно отозвался Цезарь и многозначительно замолчал.

Это был пароль. Он означал, что Рунге прибыл сюда именно по заданию тайной организации и представители этой организации его уже ждут.

Действительно, скоро в кабинет один за другим вошли еще четверо мужчин. Это были десантники Соколов с Либерманом, местный лесничий Антонин Смолек, связанный с подпольной антифашистской организацией рабочих лесопильного завода, и связной из отряда Яна Жижки – Горак.

– Кого я вижу! – воскликнул Либерман, притворно радуясь при виде Альфреда. – Выручай, друг, уговори милейшего Цезаря для нас тоже накрыть стол в этом кабинете.

– Если не возражаете, сядем за один стол,- предложил Рунге. Либерман не стал возражать. – Познакомьтесь, супруга моего бывшего начальника фрау Крамер. Мой друг и сосед по госпитальной палате Курт.

– Очень приятно,- поклонился тот. – Оберштурмфюрер СС Либерман. А я хорошо знал вашего покойного мужа. Большой любитель был петушиных гребешков.

– Он тоже посещал этот ресторан? – удивилась Магда. Очень часто,- подтвердил Цезарь. – «Петушиные гребешки придают мужскую силу. Курочки это знают, поэтому толпой бегают за каждым петухом»,- отвечал он, когда у него спрашивали, почему,он предпочитает посещать наш ресторан.

– Аза ним бегали курочки? – смеясь, спросила Магда.

– Не стану отрицать. Все мы, мужчины, грешны перед законными женами,- вздохнул Цезарь. – Разрешите представить вам остальных. Лесничий Смолек, учитель Марек, герой лесосплава Горак.

После окончания церемонии знакомства Магда что-то сказала Альфреду на ухо, тот передал ее просьбу официантке, и женщины вместе вышли из кабинета.

– Пойду, прослежу, чтобы сюда не приблизились по сторонние,- сказал Цезарь и тоже покинул кабинет.

– Сразу приступим к делу,- предложил Соколов. – Магду задержат не больше чем на сорок минут. Доложите, товарищ Рунге, что у вас нового?

Альфред рассказал обо всем, что видел, что слышал и что успел сделать в городе. Сообщение о Фанни Вагнер больше всего взволновало десантников.

– Нельзя ли ее привлечь на нашу сторону? – спросил Соколов.

– Я уже думал об этом, но решил не спешить,- ответил Рунге. – При мне она ведет себя довольно стран но: без всякого поощрения с моей стороны высказывает весьма смелые мысли, дает понять, что не всегда разделяет мнения других нацистов, даже о Турханове сообщила мне почти по своей инициативе. Складывается впечатление, что она сама ищет связи с нами или же с такими людьми, как мы, но неясно, для чего она это делает. Может, и в самом деле жаждет борьбы с фашизмом, а может, ищет случая на деле проявить свою верность фюреру, разоблачив какую-нибудь антифашистскую организацию.

Соколов полностью одобрил действия Рунге, остальные с ним согласились.

– Надо проявить максимум осторожности, но это не значит, что своей излишней подозрительностью мы наглухо закрываем к себе дорогу нашим потенциальным друзьям Товарищ Рунге пусть продолжает изучать Фанни Вагнер, а если удастся, то и привлечет к нашей работе, постоянно информируя нас о состоянии дел. Причем без крайней необходимости нет надобности лично сюда являться, а лучше связь поддерживать через товарища Либермана,- закончил свое слово командир десантников. В это время дверь кабинета открылась совершенно бесшумно.

– Возвращается фрау Крамер,- сообщил вошедший Цезарь.

Послышались шаги, и в дверях показалась Магда. Лицо ее было возбуждено, глаза горели.

– Вы совсем забыли про нас,- упрекнул ее Либерман.

– Простите, пожалуйста,- извинилась Магда,- Аделина показала интересную коллекцию забытых посетителями вещей. Среди них, понимаете, оказалась и моя пудреница. Вот поглядите!

Она разжала пальцы, и все увидели на ее ладони золотую коробочку с ее миниатюрным портретом. Потом она перевернула ее и показала надпись: «Милой Магдалене от любящего супруга».

– Как она попала в коллекцию забытых вещей? – удивился Альфред.

– Аделина уверяет, что ее месяц тому назад оставила некая особа по имени Эмма, которая была вынуждена переночевать здесь с мужем из-за порчи мотора их автомобиля. По описанию официантки, я поняла, что это была моя горничная, а мнимый муж – наш дворецкий.

– А они, случаем, не состоят в тайном браке? – засмеялся Альфред.

– Он женат, но не на ней, у него и дети есть – две девочки.

– О времена! О нравы! – воскликнул Цезарь, приняв позу древнего римлянина, произносящего обличительную речь перед сенаторами – Выходит, они обкрадывают вас.

– Что поделаешь, такова уж судьба одинокой женщины! – грустно улыбнулась Магда.

– Не печальтесь. Вы не будете одинокой. Наш общий друг Альфред защитит вас…