6 февраля, 2010 г.

Шотландия, Королевский госпиталь «Форт Валлей»

Его разбудил странный мерный писк. Показалось, что Рон снова придумал какой–то новый способ, чтобы просыпаться с утра. На третьем курсе он посоветовал другу купить простой маггловский будильник и ставить его в кастрюлю под кроватью, чтобы наверняка.

Потом пришло воспоминание, что он учится уже далеко не на третьем курсе школы чародейства и волшебства «Хогвартс», а из–за того, что вынужден скрываться от приспешников Тёмного Лорда, уже и не числится там, и что после битвы с Волдемортом от большей части самой школы остались живописные руины. Словно капельки воды на плёнке, которые в итоге собираются в одну лужу, память восстанавливала события прошедшего дня.

«Вчера было второе мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года, суббота. Решающая битва», — вспомнил он. Перед глазами багровыми вихрями пронеслись эпизоды невероятно длинного дня. И смерти.

— Посмотри… на… меня… У тебя глаза матери, — словно наяву услышал Гарри последние слова профессора.

Северус Снейп оказался совсем другим. Он почувствовал опустошённость и едкую горечь. Снейпа не стало. Но, пожалуй, так невзлюбивший его профессор зельеварения был единственным из взрослых, которому было не всё равно на самом деле. Снейп видел в нём не Мальчика–который–выжил, не великого Героя, а в первую очередь Гарри — сына Лили и Джеймса. А после тех уроков окклюменции — просто человека, которому пришлось нелегко. Они никогда не говорили об этом, но он чувствовал, что их отношения изменились. Вот только потом умер Дамблдор, и он снова возненавидел Снейпа, который ничем не выдал всего того, что задумал и что попросил у него старый директор Хогвартса.

Он глубоко вздохнул и решил открыть глаза, надеясь только, что в палату больничного крыла школы не сразу притащат репортёров. Как же, «Тёмный Лорд пал!», «Гарри Поттер — наш герой!» — очередные восхваления после «Разыскивается Мальчик–который–лжёт».

Он чувствовал слабость и усталость и надеялся просто увидеть друзей, чтобы убедиться, что с теми всё в порядке, а потом снова уснуть. И спать–спать–спать, ещё лет десять.

Комната, в которой он находился, не была похожа на те, в которых он оказывался после очередных злоключений. Гарри сообразил, что даже запах был совсем другой. Он хотел надеть очки, которые обычно складывали на тумбочку возле кровати, но не смог пошевелиться.

«Совсем хреново», — подумал он и попытался рассмотреть комнату без глазных костылей. Пусть очертания предметов и не были достаточно чёткими, но некоторые вещи или их отсутствие зарождали в нём беспокойство.

Странный прибор у кровати, показывающий цифры и линии, тот самый, который пищал, непонятные трубки и провода, закреплённые к его голове и рукам, полосатые жалюзи на окне, а главное — в потолке было несколько квадратных светильников. Всё это вместе определялось сознанием как «маггловская больница». И Гарри не понимал, что может делать в подобном месте.

«Разве что Волдеморт не погиб, и кто–то из «Ордена Феникса» спрятал меня здесь», — пришло единственное логичное объяснение происходящего.

Вместе с этим появилось отчаяние, но Гарри решил, что для начала следует выяснить всё до конца, а после уже предаваться унынию. Спать захотелось ещё сильнее. Чтобы ни о чём не думать, не бояться и не быть снова всем должным. А ещё в голове предательски билась мысль, что всё зря. Все его жертвы. И жертва Северуса Снейпа.

Дверь открылась, и Гарри выдохнул, подготавливая себя к мысли, что сейчас узнает очередную «страшную правду».

— О боже! — захлопала глазами смуглая женщина, в которой он по спецодежде опознал кого–то из младшего больничного персонала: медсестру или санитарку. — Мистер Салливан, вы очнулись! Я сейчас позову доктора! — и исчезла.

«Мистер Салливан? Час от часу не легче!» — сильнее заволновался Гарри.

Прибор начал пищать назойливей, и он сообразил, что тот связан с его сердцебиением. Он заставил себя успокоиться, решив, что если он «мистер Салливан», значит, так надо. Ему предстоял разговор с маггловским врачом, у которого стоило выяснить все подробности. Насколько он помнил по сериалам, любимым тётушкой Петуньей, многие люди, очнувшись в больнице, не знают, кто они и как там появились, что–то вроде временного «обливиэйта».

Гарри решил сыграть на этом и выведать, кто он такой, по мнению больничного персонала, и как очутился в данном месте.

Доктор не заставил себя долго ждать: через пару минут в его палату вошёл высокий молодой человек в белом халате.

— Я доктор Гризлоу, ваш лечащий врач. Мистер Салливан, вы понимаете, где вы находитесь? — в глаза бесцеремонно посветили фонариком.

— Я… Не уверен. Наверное, в больнице? — робко спросил Гарри. — Что случилось?

— Да, мистер Салливан, вы находитесь в Королевском госпитале «Форт Валлей», — проигнорировал его вопрос доктор Гризлоу. — Знаете, где это?

— Нет, сэр, — ответил он.

— Это в Ларберте, в пригороде Глазго. Знаете такой город?

— Глазго? Это, кажется, крупный город в Шотландии, — вспомнил Гарри. — Так что со мной случилось и почему я здесь?

— Правильно, мистер Салливан, — обрадовался врач. — А теперь я ещё немного помучаю вас, чтобы определить ваше состояние. Хорошо? А потом отвечу на все ваши вопросы, обещаю.

— Хорошо, сэр, — подобное обращение было для него не впервой.

— Назовите пятую букву английского алфавита, — начал глупый опрос доктор. Впрочем, довольно быстро убедившись, что знания начальных классов у него присутствуют, и кивнув самому себе, Гризлоу перешёл на более личные вопросы. Тут–то Гарри и пришлось разыгрывать тот самый «обливиэйт».

— Назовите своё полное имя, мистер Салливан, — попросил его врач.

Он нахмурился.

— Я… Точно знаю, что… Кажется… Нет. Не могу вспомнить.

— У вас есть родственники? Где вы живёте? У вас есть друзья?

— Да, наверное… Я не уверен. Не помню. Как же так? Я же должен это помнить! — повторяя за сериальными героями, напрягал лоб Гарри.

— Спокойно, спокойно, мистер Салливан. У вас явные признаки ретроградной амнезии. Такое бывает после выхода из комы. Скорее всего, вы всё вспомните со временем. Не волнуйтесь.

— Так я был в коме? — спросил Гарри. — Как долго? Какой сегодня день недели?

— Сегодня суббота, — с какой–то странной интонацией в голосе сказал Гризлоу.

«Неужели я провалялся целую неделю или даже больше?» — мелькнула мысль.

— А месяц? — уточнил он, уже понимая, что не всё так просто. От доктора Гризлоу волнами исходило сочувствие.

— Февраль, — доктор сжал его руку. — Какое число вы помните последним, мистер Салливан?

— Вы могли бы сказать, как меня зовут? — попросил он Гризлоу, — А то как–то неудобно, когда меня зовут «мистером», напоминаете мне моего… учителя.

— Конечно. Вас зовут Гарри. К сожалению, второго вашего имени ваш брат не назвал. А в документах лишь первая буква — «Джи».

— Так у меня есть брат? — уцепился Гарри за возможность ещё немного побыть в спасительном неведении и понять, кто поместил его в этот «королевский госпиталь».

— Да, у вас есть старший брат — Норт Салливан. Ему уже позвонили. Он скоро должен приехать сюда. Хотя он и так довольно часто вас навещает. Как минимум трижды в неделю. Я даже немного завидую, мне бы такого старшего брата… — доктор извинительно улыбнулся. — Простите за бестактность, Гарри. На самом деле у нас весьма не часто выходят из комы пациенты, которые пролежали в таком состоянии так долго.

— Какой сейчас год? — убито спросил он, понимая, что дальше откладывать некуда.

— Две тысячи десятый. Сегодня суббота, шестое февраля две тысячи десятого года. Вы поступили к нам третьего мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Гарри, вы пролежали в коме почти двенадцать лет.

Голос доктора стал глухим и звучал где–то на периферии сознания. Гарри словно оглох и ослеп. Двенадцать лет! Двенадцать грёбаных лет! Сколько же ему сейчас? Почти тридцать? А как все? Где его друзья? Почему он здесь? Что за странный брат у него объявился?

Вопросы кружили голову, к саднящему от разговора горлу подкатывала тошнота.

— Гарри! Гарри! С вами всё в порядке? Понимаю, это ужасная новость, — тряс его за плечо, пытаясь вернуть к поистине страшной действительности, Гризлоу. — Сейчас я вколю вам успокоительное.

— Не надо! — услышав об «успокоительном», встрепенулся Гарри. — Не надо. Я справился. Это… Просто весьма неожиданно. Узнать. Такое. Я хочу посмотреться в зеркало.

— Маргарет, принесите мистеру Са… Гарри зеркало!

Он заметил, что темнокожая медсестра стояла в углу комнаты.

— Мои очки. Я помню, что у меня были очки, — сказал он.

— Да, сейчас. В этой тумбочке должны быть ваши личные вещи, я посмотрю, — Гризлоу отошёл от его кровати и выдвинул ящик. — Ваш брат чаще всего сам ухаживал за вами, Гарри. Брил и подстригал, занимался физиотерапией. О, вот и ваши очки!

Ему на нос водрузили незнакомую оправу, но мир вокруг приобрёл привычную чёткость. Гризлоу оказался старше, чем он решил вначале, не увидев сеточку морщинок вокруг глаз и пробивающуюся седину в тёмных волосах.

— Как это случилось? — тихо спросил Гарри. — И почему я не могу шевелиться?

— Ваш брат Норт сказал, что вас ударило молнией и вы потеряли сознание. За столько лет ваши мышцы ослабли, но всё поправимо, — улыбнулся Гризлоу. — Главное, что вы очнулись, Гарри.

— Майская гроза… — делая вид, что что–то вспомнил, прошептал он, разглядывая в зеркале мужчину, очень похожего на фотографию его отца в том альбоме, который ему подарили.

— Думаю, что когда ваш брат приедет сюда, то он сможет лучше всё вам объяснить. К тому же вы, возможно, увидев родного человека, сами всё вспомните.

— Хорошо, — Гарри начал морально готовиться к встрече с «братом», чтобы, как говорило его предчувствие, узнать ещё больше неприятных подробностей.