Клэр проснулась, медленно открыла глаза и осмотрелась вокруг. Где она? Что это за незнакомая комната? Неожиданно события прошлой ночи всплыли у нее в памяти, и она, тяжело вздохнув, повернулась, чтобы проверить, лежит ли еще Стюарт рядом с ней. Но его уже не было. В первый миг она почувствовала облегчение, но вскоре поняла, что разочарована его исчезновением. Клэр вспомнила все, что произошло между ними той ночью, и внезапно почувствовала, как по телу ее пробежала легкая дрожь. Она глянула на смятую подушку, хранившую отпечаток головы Стюарта – единственный след того, что он действительно провел ночь рядом с ней, – и мысленно вновь увидела его темную голову, склоненную над ней, и ощутила на губах вкус его поцелуев. Кончики ее пальцев все еще помнили шелковистую мягкость его волос.

– Прекрати сейчас же! – закрыв глаза, вслух произнесла она. – Ты ведешь себя как влюбленная школьница! Он – янки! Янки, который чуть было не лишил тебя возможности избавиться от этого ненавистного брака и вернуться в Саванну. И ты чуть было не позволила ему разрушить твои мечты. Клэр Будро, ты ничем не отличаешься от тех женщин, про которых писали в газетах. Ты попалась на удочку майора Уэлсли. Ты стала жертвой его обаяния.

Однако тихий голосок в глубине ее сознания лукаво спрашивал, сколько женщин, упомянутых в газетах, удостоилось чести принимать майора Уэлсли на своих вечерах, а сколько из них побывало в его постели? Кто из них видел его совершенно обнаженным? Над кем из них склонялась его прекрасная голова? Скольких он целовал? И кому из них довелось почувствовать его горячую пульсирующую плоть, прижавшуюся к животу, как это было с ней прошлой ночью? Краска стыда вновь залила лицо Клэр, когда она вспомнила, в какое замешательство привело ее это ощущение. Что бы случилось, если бы она сдвинулась на пару дюймов? Было что-то странное и непонятное в том, как ее тело отозвалось на это прикосновение. Тогда она, едва сдержала желание, чтобы не опустить руку и не дотронуться до него. Ей захотелось, чтобы Стюарт вошел в нее глубоко и удовлетворил возникшее в ней странное желание, понять которое она не могла.

– Боже мой! – громко воскликнула Клэр, садясь в постели и прижимая руки к бешено колотящемуся сердцу. Она дышала учащенно, словно после быстрого бега, а все ее тело вдруг затрепетало. – Боже мой! – чуть тише повторила девушка. Щеки ее пылали. – Что со мной происходит? Я веду себя как… как шлюха, жаждущая прикосновения мужчины!

Огромным усилием воли она заставила себя отвлечься от мысли о тех соблазнительных минутах, которые провела в объятиях своего мужа, и вместо этого подумала о том, как было бы ужасно, если бы она действительно уступила его мужским чарам и позволила бы ему заняться с ней любовью. Случись такое, она до конца жизни была бы связана с Уэлсли и никогда больше не увидела бы родной Саванны. Если бы ей даже удалось каким-то образом убежать от него, она была бы опозорена и ни один джентльмен-южанин не захотел бы жениться на ней. А что сталось бы с ней, Клэр Будро, если бы Стюарту так понравилось заниматься с ней любовью, что он захотел бы делать это снова и снова? При этой мысли сердце Клэр едва не выскочило из груди. Ведь все это могло бы закончиться беременностью! И что тогда? Что, если бы она родила ребенка? Ребенка янки?! Тогда бы ей не осталось ничего другого, как покончить с собой! «Ну, может, не совсем покончить…» – попыталась успокоить себя Клэр. Однако уже сейчас ей стало совершенно очевидно, что ее жизнь была бы загублена навсегда. Ни один уважающий себя южанин не стал бы даже разговаривать с женщиной, которая позволила офицеру-янки стать отцом ее ребенка…

Да, прошлой ночью она поступила правильно, вовремя остановив Стюарта. Но как быть сегодня, да и потом, во все последующие ночи, пока не кончится война и она не сможет уйти от него? Будет ли он каждую ночь подвергать ее этой изощренной пытке? И сможет ли она устоять? Наверное, сможет, ведь Стюарт обещал больше не беспокоить ее. При воспоминании об испытанном наслаждении легкая дрожь пронзила все ее тело. Неужели его слова означали, что он никогда больше не будет искать близости с ней, поняв, что она навсегда отвергла его и никогда не изменит своего решения? Неужели он не будет вновь соблазнять ее?

Клэр опять тяжело вздохнула и уставилась невидящим взором в противоположную стену. Она была бы вполне счастлива, если бы он обещал не предъявлять больше никаких требований. Это было бы именно то, о чем она молилась во время трехдневного путешествия в этом ужасном поезде. Тогда почему она так сильно расстроена? Что с ней происходит? «Он – янки! – кричало ее сознание. – Янки, янки, янки!» Но почему же теперь это не столь важно? «Потому, – шептал дьявольский тихий голосок, который ей не удавалось заглушить, – что он к тому же еще и твой муж… и правильно ты поступаешь или нет, но ты должна честно признаться самой себе – ты хочешь его!»

Только в десять часов Клэр наконец спустилась в гостиную. После утомительной внутренней борьбы девушка настолько устала, что снова заснула, и проснулась только тогда, когда луч солнца упал ей на лицо. Она пришла в ужас при мысли о том, что подумают о ней родители Стюарта, которых, наверное, интересует, как их невестка проведет свой первый день в качестве хозяйки нового дома.

Выскочив из постели, Клэр поспешно умылась, причесалась, оделась и выбежала в коридор. Тут она остановилась, глубоко вздохнула и стала медленно спускаться по лестнице, думая только о том, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, когда внизу встретит изучающие взгляды членов семьи Уэлсли. Но, переступив порог столовой, Клэр, к своему удивлению, увидела, что за столом сидят только миссис Уэлсли и незнакомая молодая женщина.

– Доброе утро, дорогая, – приветливо поздоровалась Мери. – Вы хорошо спали?

– Да, благодарю вас, – ответила Клэр и покраснела, догадавшись, с чем Мери связывает ее позднее пробуждение. Она заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть замешательство, и украдкой огляделась по сторонам, ища взглядом мужа. Однако ни Стюарта, ни его отца в комнате не было.

– Клэр, это Гренита Фортин, – сказала Мери, жестом указывая на молодую женщину. – Она дочь наших старых друзей.

– Рада познакомиться с вами, мисс Фортин, – вежливо отозвалась Клэр.

Гренита выглядела лет на двадцать пять. Эта высокая изящная женщина с приятным округлым лицом и длинными каштановыми кудрями не была красавицей, но ее карие глаза светились теплотой. Искренность этого взгляда позволила Клэр расслабиться. Она вдруг почувствовала себя легко и уверенно.

– Я – миссис Фортин, – с улыбкой поправила Гренита, – или, если быть совершенно точной, вдова Фортин.

– Муж Грениты погиб под Геттисбергом, – тихо добавила Мери.

– Мне очень жаль, – пробормотала Клэр, – мой брат был убит в том же сражении…

– Мне тоже жаль, – задумчиво произнесла Гренита, – всех нас. Но я пришла совершенно не для того, чтобы говорить о войне, – спокойно пояснила она. – Я узнала, что Стюарт вернулся домой с молодой женой, и захотела первой поздравить вас. Простите, что я появилась в столь неурочный час, но я так разволновалась, что просто не могла ждать.

– С матерью Грениты мы давние подруги, – заявила Мери, – а так как Гренита и Стюарт – одногодки, то они знают друг друга с раннего детства. До войны Гренита почти каждое лето проводила на нашем ранчо в Колорадо.

– Это было прекрасно, – рассмеялась Гренита, – я всегда хорошо ладила с младшими братьями Стюарта, этими дикарями Уэлсли. Удивительно только, что я все еще жива и сижу тут с вами!

Мери громко расхохоталась, покачала головой, будто только что о чем-то вспомнила, и взяла со стола серебряную кофейную чашку, чтобы налить Клэр кофе.

– Ох, не смеши меня, Гренита, и не пугай Клэр, – с улыбкой сказала мать Стюарта. – Она еще не знает моих мальчиков и может подумать, что они действительно настоящие дикари.

Гренита повернулась к Клэр и театральным шепотом произнесла:

– Это именно так! Однажды Джеффри запер меня в дровяном сарае и поджег его! Бог знает, чем бы все кончилось, не появись вовремя Эрик!

– Гренита! – строго сказала Мери, и лицо ее порозовело от смущения. – Ты всегда будешь рассказывать эту историю?! Когда же наконец ты об этом забудешь?

– А кто такой Джеффри? – спросила Клэр, поднося к губам чашку с кофе, которую подала ей Мери.

Обе женщины удивленно воззрились на нее.

– Это мой четвертый сын, – пояснила Мери. – Разве Стю ничего не рассказывал вам о своих братьях?

– Рассказывал, конечно, – поспешно заверила ее Клэр. – Но боюсь, что не всех я запомнила…

– Их так много… Вы совершенно правы, сразу всех не упомнишь, – рассмеялась Гренита.

– Стюарт у вас второй, да? – уточнила Клэр. Мери снова бросила на невестку изучающий взгляд.

– Кажется, Стю не так уж много рассказывал вам о своей семье, – спустя мгновение сказала она. – Да, Стюарт второй. Старше его только Майлз, и то всего на год. Ему двадцать шесть. Потом идет Эрик, которому исполнилось девятнадцать. Джеффри – уже почти шестнадцать, Натану – двенадцать, Сету – одиннадцать, Адаму – пять, а с Паулой вы уже знакомы.

– Вы знакомы с Паулой?! – удивилась Гренита и, обращаясь к Мери, спросила: – Так она здесь, с вами?

Мери кивнула.

– Да, – ответила она. – Отец от нее без ума и не захотел расстаться с дочкой даже на пару дней. Мне пора посмотреть, что она делает. А вы, девушки, поговорите тут без меня. Познакомьтесь получше. – Мери поднялась из-за стола и, шурша накрахмаленными юбками, вышла из столовой.

Гренита взяла ячменную лепешку с большого блюда, наклонилась к Клэр и улыбнулась.

– Надеюсь, вы понимаете, что все незамужние женщины Бостона ужасно вам завидуют, – сказала она.

– Что? – не поняла Клэр. Ей показалось, что она ослышалась.

Улыбка Грениты стала шире.

– Все девушки Бостона завидуют вам, – повторила молодая вдова, – не говоря уже об их мамашах, которые со страшным нетерпением ждали возвращения Стюарта домой.

– Правда? Почему? – Клэр изумленно уставилась на Грениту.

– Как это – почему? – Гренита громко рассмеялась. – Вы хорошо рассмотрели своего мужа? Он был самым видным холостяком в городе! Уж вы-то должны это знать.

– Ну, не совсем, – солгала Клэр. – В Саванне он был лишь капитаном армии Севера.

– Но, моя дорогая, – доверительно проговорила Гренита, наклонилась вперед и своей рукой накрыла руку Клэр, – в Бостоне он был самым завидным женихом, все девушки мечтали заполучить его в мужья. – Она заговорщицки подмигнула и наклонилась еще ближе. – Должна признаться, что и я в свое время надеялась, что Стюарт обратит на меня внимание, но мы с ним слишком давно и хорошо знаем друг друга, чтобы произвести должное впечатление. Друзья детства редко становятся супругами. Кроме того, меня вряд ли можно отнести к тому типу женщин, которые нравятся Стюарту.

– Да? – протянула Клэр, любопытство которой возрастало с каждой минутой. – А какие женщины ему нравятся?

– Ну, конечно же, такие, как вы, – ответила Гренита.

– А к какому типу вы меня относите? – спросила Клэр, украдкой поглядывая на свою собеседницу.

– О, вы прекрасная, интеллигентная, искушенная… – задумчиво перечислила Гренита.

Клэр почувствовала, что краснеет.

– Благодарю вас, миссис Фортин, от всей души, – пролепетала она. – Вы сделали мне комплимент. Но я боюсь, что вы ошибаетесь…

– Ничего подобного, – запротестовала гостья и пояснила: – Иначе Стюарт никогда не женился бы на вас.

«Если бы только она знала», – подумала Клэр, но промолчала.

– Во всяком случае, – продолжила Гренита, – вам надо быть готовой…

– Готовой? – забеспокоилась Клэр. – К чему?

– К осаде, – заявила Гренита и улыбнулась. Клэр растерянно посмотрела на нее.

– Ну, вы же понимаете… – сказала Гренита, бросив на Клэр многозначительный взгляд. – Вечера, чаи, балы… – пояснила она, заметив растерянность жены Стюарта. – Каждый представитель высшего общества в Бостоне захочет устроить прием в вашу честь, но с единственной целью: посмотреть на девушку, которая поймала в свои сети Стюарта Уэлсли!

– О господи! – простонала Клэр. – Какой ужас!

– Ужас? – переспросила Гренита, изумленно глядя на перепуганную Клэр. – Может, это и ужас, но только для всех тех девиц, которые рассчитывали выйти за Стюарта. Они действительно потеряли его, а вы – победительница. Вы его заполучили. Вы – и только вы одна – миссис Уэлсли. Для вас все будет чудесно.

– Что будет чудесно? – вмешалась в разговор Мери, вернувшаяся в столовую.

– Я говорю о всех тех приемах, которые в Бостоне устроят в честь Клэр и Стюарта, – ответила Гренита.

– Ах да, это в самом деле будет довольно забавно, не так ли? – весело рассмеялась Мери Уэлсли. – Однако вполне вероятно, что приемов будет не так уж и много… учитывая войну и другие обстоятельства.

– Все это чепуха, – улыбнулась Гренита, поднялась и взяла в руки свою сумочку. – Война или мир – не имеет значения. Все мамаши, которые мечтали выдать своих дочерей за Стюарта Уэлсли, наверняка захотят взглянуть на Клэр.

Мери согласно кивнула и посмотрела на свою невестку.

– Гренита права, моя дорогая, – сказала мать Стюарта. – Они непременно захотят взглянуть на вас. И мне не терпится похвастаться вами, – с улыбкой добавила она.

«Боже мой, нашли кем хвастаться!» – мрачно подумала Клэр. В эту минуту Клэр Будро больше всего на свете хотелось быть кем угодно, только не женой Стюарта Уэлсли.

* * *

Около полудня стали приносить первые приглашения. Клэр и Мери все еще сидели в столовой, когда Сэмюэл, камердинер Стюарта, появился в четвертый раз с маленьким серебряным подносом, на котором лежал очередной конверт из веленевой бумаги кремового цвета.

– О господи! – раздраженно воскликнула Мери, взяла конверт с подноса и разрезала его острым серебряным ножиком для бумаги. – Надеюсь, это приглашение на следующую неделю… У вас со Стю будет такое плотное расписание, что не останется ни минуты для себя. Я все больше убеждаюсь в том, что вам надо отправиться в небольшое свадебное путешествие. И поскорее… Пока вы в Бостоне, вас не оставят в покое.

– Нет необходимости отправляться в свадебное путешествие, – поспешно возразила Клэр. – Я знаю, что Стюарт очень хотел вернуться домой. Кстати, вы не знаете, куда он ушел сегодня утром?

Брови Мери удивленно приподнялись, но голос остался спокойным.

– Они с Джеймсом поехали в Марблхед, – ответила она.

– Да? – отозвалась Клэр, изо всех сил стараясь выглядеть беззаботной. – А они сказали, когда вернутся? Стюарт что-то говорил о прогулке по Бостону сегодня днем.

Мери нахмурилась. «Что у них происходит?» – подумала она, но вслух произнесла:

– Насколько мне известно, они вернутся завтра.

– Завтра? – уточнила Клэр, не сумев скрыть удивления. – Вы уверены?

Она не могла понять, как Стюарт посмел уехать, не сказав ей, куда он отправляется и на сколько дней! Это не просто невежливо, это – неприлично!

– Так сказал Джеймс, – волнуясь, ответила Мери. – Но до Марблхеда всего двадцать миль, так что они могут вернуться к вечеру.

– Это неважно, – спокойно заметила Клэр. – Должно быть, я что-то перепутала. Извините меня, пожалуйста. Я… Я немного устала. Видимо, путешествие на поезде отняло у меня больше сил, чем мне казалось.

– Конечно, дорогая, – любезно проговорила Мери. – Поспите немного, попозже будет чай, а потом легкий обед. Может, тогда вы расскажете мне о вашей семье?

Коротко кивнув, Клэр вышла из столовой и поднялась по широкой лестнице в свое убежище, которым стала для нее роскошная спальня.

– Ему придется долго ждать, пока я обниму его, – сердито шептала она, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней. – Так опозорить меня перед собственной матерью… Наверное, он решил наказать меня за то, что я не захотела заниматься с ним любовью.

Рассерженная Клэр быстро пересекла комнату и упала в кресло у камина. Что же ей делать одной весь день? Она вовсе не устала, но, сказав матери Стюарта, что она собирается немного поспать, вернуться вниз Клэр не могла. К тому же… Ах, как трудно было ей признаться даже себе самой! Она ведь очень ждала прогулки со Стюартом. Конечно, говорила она себе, ей неприятно проводить время с ним, но ей так хотелось посмотреть Бостон! В конце концов, ей все равно придется какое-то время прожить в этом городе… «Черт с ним! – мысленно выругалась Клэр, угрюмо глядя на пляшущие в камине язычки пламени. – Черт бы побрал этого неотесанного мерзавца! Грубиян!» Но что поделать? Все равно надо подождать, когда он вернется домой. Тогда уж она скажет, что думает о нем!

* * *

Мысли Мери, оставшейся внизу, были очень схожи с мыслями ее невестки. Что-то между новобрачными не ладилось, и Мери обвиняла в этом сына.

– Он точно такой же, как и его отец, – вслух произнесла она и улыбнулась. Может, поэтому она любила Стюарта больше остальных сыновей? Она искренне считала, что Стю самый красивый из ее детей. Он был интеллигентным, умным молодым человеком, к тому же отличался исключительной деловой хваткой. Все это вместе составляло образ сына, уже взрослого мужчины, которым гордилась бы любая мать. Но в то же время Мери знала, что жить с ним может быть довольно трудно. Стюарт бывал своевольным, тщеславным и упрямым. Со Стюартом нужно было уметь справляться. У Клэр, кажется, это пока не получалось. Мери не хотела вмешиваться, но от ее глаз не укрылось, что между Стюартом и его женой существовали довольно напряженные отношения. Они были друг с другом слишком вежливы… слишком заботливы… слишком… И ничего, что говорило бы о их желании остаться наедине. Она ни разу не заметила, чтобы они коснулись друг друга, взялись за руки… Кроме «показного» поцелуя…

Почему Стюарт настоял на том, чтобы именно сегодня ехать с отцом в Марблхед? Он сказал Джеймсу, что собирается купить там дом. Но это вполне могло подождать несколько дней. Создавалось впечатление, что он хотел уехать. И хотя казалось, что Джеймс не замечает напряжения в отношениях Стюарта и его жены, но и он удивился, когда сын попросил его уложить чемодан, поскольку они не вернутся домой на ночь. Мери тихонько вздохнула. Больше всего ей хотелось, чтобы Стюарт был счастлив. Сама идея ввести жену-южанку в общество Бостона была достаточно трудна для выполнения, а тут еще непонимание в семье… А может, во всем виновато южное происхождение Клэр? Но что бы это ни было, Мери беспокоилась. Правда, она надеялась на то, что, оказавшись с отцом наедине, Стюарт поделится с ним своими проблемами.

Встав из-за стола, Мери подошла к окну и посмотрела на улицу. Был серый, унылый январский день. Что же ей делать? Сидеть и ждать возвращения Джеймса?

– Одно я знаю точно, – прошептала она, отвернулась от окна, подошла к столу и налила себе еще одну чашку кофе, – если Джеймс ничего не узнает, поговорить со Стюартом придется мне.