* * *

Мы проводим в помещениях 90 % времени, в основном дома. В 2009 году я проводил опрос тысячи собственников жилья по всей Великобритании и выяснял, насколько они привязаны к дому и почему. Примерно треть не продемонстрировали эмоциональной связи с домом, кроме удовлетворения от обладания им. К жилью, которое тебе не принадлежит, ты и не привязываешься, и по населению в целом этот показатель может быть выше. Всем хотелось бы полюбить свой дом, но это не всегда получается. Иногда он вызывает напряжение и раздражение. Нередко жилое пространство не соответствует психологическим потребностям: порой проблема в типе жилья, дизайне, планировке, условиях или расположении.

Почему место, где мы живем, так влияет на самочувствие? Что есть дом с точки зрения психологии? Зигмунд Фрейд утверждал, что это утроба: оттуда мы появились и туда хотим вернуться, ведь там безопасно, тепло и есть пища. Карл Юнг ассоциировал дом с пещерой. Оба толкования подразумевают, что первичная функция дома — обеспечить кров и защиту. Потребность в безопасности Абрахам Маслоу поместил на второй уровень своей пирамиды (на первом — физиологические потребности). Маслоу можно назвать первым эволюционным психологом, и его пирамида объясняет, как дом и район проживания влияют на счастье человека. После обретения безопасности возникает потребность в общении, самоидентификации, повышении самооценки и воплощении в жизнь своих мечтаний.

Иерархия потребностей (пирамида) Маслоу

Дом — место, где человек ощущает близость с кем-то, занимается любовью, живет с другими людьми, создает семью и растит детей. Также это пространство самовыражения — путем декорирования интерьера, выбора мебели и коллекционирования. В буквальном и переносном смысле дом рассказывает о нашей жизни. И мы подпитываемся его обстановкой. В идеале дом способствует выражению нашего «я». Слишком лаконичный или, напротив, сложный дизайн затрудняет создание уютного, обжитого уголка. Дизайн дома либо вдохновляет — как удачно спланированный район с прекрасными общественными зданиями, — либо подавляет творческое начало.

Джудит Сиксмит из Университета Суррея в Великобритании, чтобы четко выяснить, что для людей значит идея дома, применила множественную выборку. Участники исследования описывали идеальные дома из своего прошлого, настоящего и будущего вместе с вариантами, которые они не считают пригодными для жилья. Описания позже рассортировали по категориям. Подтвердилось, что важнее всего отношения, ответственность за семью и самовыражение. Дом был местом становления личности (что придавало ему особый статус) и развития отношений, дружеских встреч. Также часто упоминались стабильность, комфорт привычной обстановки и надежность: именно их часто не хватает тем, кто снимает жилье в городе. Для некоторых дом представлял интерес и как произведение архитектуры.

Но дом не изолирован от внешней среды, и его местоположение тоже важно. Какой вид открывается из окна? Это квартира на двадцатом этаже или частный дом? В каком районе? Какая там атмосфера, насколько оживленные улицы? Дом стоит на шумной улице или во дворе? Есть ли вокруг деревья и парки? Как дела с преступностью? Есть ли сплоченное сообщество и чувство причастности или каждый сам по себе? Если район в упадке, что можно сделать для его возрождения?

То, что мы знаем о психологии жилых помещений, касается и всего за их стенами. Темы, которые мы затронем в этой части книги, будут рассмотрены и в дальнейших главах. Большинство людей не находят удовлетворения всех психологических потребностей у себя дома и стараются обрести «второй дом» или даже не один. Последствия бывают как положительными, так и отрицательными. Для начала подробнее рассмотрим идею дома как убежища.

 

Глава 1. Убежище или обзор

Дома мы находим укрытие в трудные минуты жизни. Едим, спим, занимаемся любовью, восстанавливаемся после болезни. Здесь мы, беззащитные младенцы, вставали на ноги; возможно, здесь же будем растить своих детей, а потом состаримся и одряхлеем. Умереть тоже многие предпочтут в родных стенах. Если дома мы не чувствуем себя в безопасности, трудно думать о чем-то другом: ухудшается сон, появляются тревожность, усталость, иногда и депрессия. Дом удовлетворяет первобытный инстинкт выживания, дает убежище от врагов и хищников и возможность на время позабыть об опасности.

Инстинктивная потребность в похожем на пещеру убежище возникает в раннем возрасте: многие любили в детстве строить шалаши. Наверняка вы тоже мастерили палатку из одеял, растянутых между кресел. Убежище должно быть защищенным от непрошеных гостей, но по понятным причинам не может быть полностью герметичным: нужен выход во внешний мир. Есть две важные причины, по которым из убежища необходим хороший обзор, и обе обусловлены образом жизни наших предков. Первая — инстинктивное желание заранее видеть любую угрозу, чтобы предотвратить вторжение врагов и хищников. Хорошо бы, чтобы обзор был широким: тогда никто не сможет подкрасться из-за угла и неожиданно выскочить из леса или из кустов. Вторая причина — панорамный вид позволяет изучать местность в поисках пищи и воды и оценивать погодные условия.

Эти инстинктивные потребности находятся в хрупком равновесии: слишком маленькое убежище (по бессознательному убеждению) опасно, как и малый обзор. Если же окно слишком большое, кажется, что вы на виду у хищников и убежище уже не безопасно. А если окон слишком мало, угроза всё равно ощущается, к тому же невозможно видеть свою территорию. Отклонение в любую сторону чревато стрессом.

В начале ХХ века с распространением железобетона стало возможно строить дома с огромными окнами. Железобетонный пол позволил увеличить расстояние между несущими колоннами, необходимость в укреплении внутренних и внешних стен отпала. Наружную обшивку вешали, как занавеску (так называемый навесной фасад). Появились угловые окна (колонны относили от углов). При желании всё здание можно было обшить стеклом. Такие дома строили ранние модернисты. Повышение уровня освещенности и наличие панорамного обзора признали очевидным улучшением.

Дом Фарнсуорт

Всеобщее одобрение получил знаменитый проект Миса ван дер Роэ — Дом Фарнсуорт, построенный в 1951 году в городе Плано. Специалисты до сих пор называют его шедевром модернистской архитектуры. Полностью застекленная стальная конструкция заслужила признание за элегантный, инновационный дизайн, но не принесла счастья хозяйке.

Проект Миса ван дер Роэ — Дом Фарнсуорт в Иллинойсе

Владелица дома, доктор Эдит Фарнсуорт, подала в суд на ван дер Роэ, а по слухам была безнадежно и безответно влюблена в обаятельного германо-американского архитектора. Но содержание ее дневника намекает, что слухи о несложившихся отношениях были пущены, чтобы отвести глаза от недостатков здания. При непредвзятом прочтении ее мемуаров создается впечатление, что тяжба началась не из-за любовной связи, а по более прозаической причине: ей попросту не нравилось жить в этом доме.

В тринадцатой главе мемуаров Фарнсуорт вспоминает первые проведенные там дни.

В конце 1950 года я провела [первую] ночь в доме… Мне было слегка не по себе, отчасти из-за непривычных для меня стеклянных стен без занавесок [9] .

Позже обстановка начала сказываться на ее эмоциональном состоянии.

Где мое былое незыблемое спокойствие?.. Честно говоря, в этих стеклянных стенах я чувствую себя рыскающим зверем, я всегда настороже. Даже вечером. Я как часовой, днем и ночью в дозоре. Мне не удается просто потянуться и расслабиться…

А знаете, что еще? Я не ставлю мусорное ведро под раковиной. И как думаете, почему? Потому что всю «кухню» видно с подъездной дороги, ведро испортит вид. Я засовываю его глубже в шкаф, дальше от раковины. Мис всё говорит о «свободном пространстве», но его границы четко очерчены. Я не могу даже вешалку поставить, не подумав, как она выглядит снаружи. Любая перестановка мебели становится проблемой, потому что дом просматривается насквозь, как в рентгеновском аппарате.

Этот модернистский дом, как и другие, расположен в приятном и безопасном пригороде, но внутри возникает безотчетная тревога. Кому понравится постоянно быть на виду, когда любой случайный прохожий наблюдает каждое ваше движение? Эдит Фарнсуорт прочувствовала все прелести отсутствия равновесия между видом и комфортом. Последний был принесен в жертву первому. Вот что она писала: «Безмолвные луга снаружи, убеленные давно выпавшим, уже затвердевшим снегом, отражали бледный свет лампы внутри, и сам стеклянный дом, будто голая многоваттная лампочка, освещал зимние равнины». Эти страдальческие строки подтверждают, что желанию «впустить внешний мир в дом» следует иметь свои пределы.

Само собой, спальня должна напоминать пещеру, но в других жилых помещениях (где мы проводим большую часть времени) самым комфортным и умиротворяющим будет баланс за счет выверенного равновесия света и темноты. Великолепный тому пример — Кан-Лис, дом, построенный датским архитектором Йоном Утсоном для своей жены.

Кан-Лис Утсона с четкой границей между светлым и темным пространством

Британская телепрограмма Grand Designs за многие годы в эфире показала немало больших «аквариумов». В каждом эпизоде герой ищет участок земли, затем проектирует и возводит дом своей мечты, зачастую вкладывая огромные средства. Стеклянные стены не теряют популярности. По словам ведущего Кевина Макклауда, в большинстве случаев мечта обращается кошмаром из-за гигантских размеров и слишком яркого освещения. В интервью журналисту Daily Telegraph Саре Лонсдейл он сказал: «…Я не хотел бы жить в белой, залитой светом коробке. Мне нравятся приглушенный свет, ограниченное пространство и старинная мебель». Многие из тех, кто мечтал о просторных светлых комнатах, позже сожалели, что дом вышел слишком большим, открытым и сложным. Они мечтали «впустить мир в дом», но, как говорит Кевин: «На самом деле за окном туманный климат Северного полушария, и им следует задуматься о покупке занавесок».

Гендерные различия

В ходе исследований влияния обстановки на чувство защищенности была выявлена интересная гендерная зависимость. Когда мужчин и женщин просили выбрать понравившиеся пейзажи, женщины чаще отдавали предпочтение видам с явной «символикой убежища». Мужчины не отвергали такие картины, но сочли их менее привлекательными. Им больше нравились панорамные виды.

На другой стадии экспериментов участникам предлагали поместить фигуру мужчины или женщины в самое подходящее место на изображении. Женщины, как правило, выбирали для мужской и женской фигур какое-нибудь укрытие, а мужчины в большинстве случаев помещали мужскую фигуру на открытое пространство, а женскую — в безопасное место. Представители обоих полов считали, что женщине больше подходит укромное место, и это объясняется ее репродуктивной функцией: беременные и матери более уязвимы. На это можно возразить, что все усвоили социальный стереотип, согласно которому женщина слабее и нуждается в защите, а мужчина ее оберегает и добывает пропитание. И есть много примеров примитивных обществ без такого гендерного разделения, где женщины также выполняли роль охотников. Но третий результат экспериментов не вызывает споров: почти все участники помещали пожилых и детей в убежища или неподалеку от них. Итак, хотя разумный баланс между обзором и убежищем важен для всех, следует понимать, что у разных людей он разный.

Соотношение пустот и плотности

Как я уже говорил, граница между жилищем и внешним миром и широта обзора влияют на эмоции: окна во всю стену вызывают ощущение опасности и тревогу, а слишком маленькие провоцируют стресс из-за недостаточного обзора. Каков же оптимальный размер окон? Согласно исследованиям, он зависит от количества окон, числа этажей в здании и площади фасада. Вопрос в том, каково оптимальное соотношение стекла и непрозрачного материала на фасаде здания. Это и есть «отношение пустот к плотности».

Как правило, оно варьируется в зависимости от функций здания. Высокий коэффициент по этому параметру в общественных зданиях, например офисных и больничных, кажется комфортным, но на фасадах храмов, вроде Нотр-Дам-дю-О Ле Корбюзье в городе Роншан в Восточной Франции, он обычно низкий. Значение коэффициента для жилых помещений, которое нас сейчас интересует, где-то между ними.

Исследователи Университета Мутах в Иордании изучали его с применением системного подхода. Они спроектировали на компьютере модели шестидесяти фасадов с разным коэффициентом отношения пустот к плотности и разной ориентацией окон. Изображения разделили на четыре категории по числу этажей (от одного до четырех). Окна были пяти разных размеров и трех типов ориентации. Эти комбинации 174 участника исследования распределяли в порядке предпочтения.

Наибольшей популярностью пользовались фасады со средним коэффициентом отношения пустоты к плотности 43 %: окна занимали чуть меньше половины площади. Тогда помещения были достаточно освещены и открыты, но не слишком. Для фасадов с приемлемым коэффициентом участники предпочли самые большие окна, высота которых больше ширины. Чаще всего они выбирали окна высотой два метра, а наименее популярной оказалась высота 0,75 метра. Такие здания они описали как слишком темные, тяжелые и закрытые.

С изменением числа этажей предпочтения слегка смещались в сторону повышения коэффициента для высоких зданий. При этом все предпочтения распределялись в соответствии с колоколообразной кривой. По достижении 43 % они начинали снижаться. Как и показывает пример доктора Фарнсуорт, людям не нравится, когда окон слишком много.

В целом коэффициент отношения пустоты к плотности заметно влиял на предпочтения, но важны были также размер и пропорции отдельных окон. Определяющим параметром стала высота, а не ширина. Стоит оговориться, что в подобных экспериментах выбор испытуемых может быть связан с дизайном здания в целом. Но результаты всё же дают общее представление. Итак, при выборе жилья люди учитывают не только общую долю стекла на фасаде, но и параметры окон.

Предпочтения зависят и от пола: женщинам нравятся чуть менее закрытые здания. Иными словами, они склонялись к более высокому коэффициенту отношения пустот к плотности. Цифры тоже снижались с увеличением открытости здания, но не так сильно, как у мужчин. Неожиданный результат, учитывая предыдущий эксперимент с выбором между открытостью и убежищем: тогда женщины придали последнему большее значение, чем мужчины. Возможно, дело в точке обзора. В этом исследовании участники смотрели на здание снаружи. В предыдущем же они «находились» внутри помещения. Относительно размеров и ориентации окон и размеров здания разницы в предпочтениях в зависимости от пола не выявлено. Вариации местоположения здания или погодных условий также не повлияли на предпочтения.

В общем, результаты подтверждают, что чересчур открытые здания, как Дом Фарнсуорт, людям не нравятся. А высокие вертикальные окна, как в здании языковой школы Embassy в Брайтоне, предпочтительнее горизонтальных. Эти данные объясняют, почему большинство самых востребованных (и дорогих) домов в Лондоне, Нью-Йорке и Вашингтоне — викторианские дома рядовой застройки с высокими окнами.

 

Глава 2. Таинственность и затейливость

Исследования подтверждают, что мы предпочитаем виды, пробуждающие любопытство. Всё самое прекрасное связано с тайной. Эволюционные психологи сказали бы, что любознательность способствует новаторским решениям, которые дадут адаптивные преимущества. Любопытство и творчество неразрывно связаны и питают величайшие произведения науки и искусства. Это основополагающие принципы человеческого бытия. «Тот, кого ничем не удивишь, — говорил Эйнштейн, — ничем не отличается от покойника».

То же можно сказать о восприятии ландшафта. Равнина не будит в нас интереса. Где там найти кров и пропитание? Для этого больше подойдет гористая или лесистая местность. А согласно результатам исследования американского географа Роджера Ульриха, еще лучше, если она не полностью просматривается. Людям нравится предвкушать открытие неизведанного за пределами видимого, что, вероятнее всего, обусловлено инстинктом первооткрывателя.

То же касается интерьера дома. Узкие коридоры притягивают своей таинственностью, а в конце нас ждет вознаграждение — открытое пространство, как поляна среди леса. Они символизируют незнакомую тропинку в чаще, которая может привести к сокровищам, упущенным другими искателями.

В конце своей карьеры Фрэнк Ллойд Райт спроектировал несколько маленьких домов, полностью удовлетворяющих потребность в тайнах и открытиях. Оказывается, комфортнее всего мы ощущаем себя в доме, где в открытое пространство мы попадаем из ограниченного, вроде выхода к палаццо Публико в Сиене. Проходя по узкому коридору или тоннелю, мы подсознательно ожидаем выйти на открытое место, и сбывшиеся желания приносят несказанное удовлетворение. Как говорится, любопытство сгубило кошку, но удовольствие того стоило.

Всем нравятся узкие проходы, ведущие в открытое пространство, — как в интерьере, так и на улице

Дома мы предпочитаем менее официальную обстановку, нам приятнее атмосфера таинственности. Пол Пеннартц с кафедры экологии среды обитания Вагенингенского университета в Голландии, в 1980-х подробно опросил жителей местных муниципальных домов. Он хотел определить, какие параметры внутреннего дизайна помещений влияют на атмосферу. Оказалось, при наличии нескольких комнат лучше, чтобы их формы и размеры варьировались. Комнаты с углами считаются более функциональными, чем круглые, но лучше, если стены не идеально плоские. Ниши и выступы призывают включить фантазию и удовлетворить любопытство, что следует из полученных в исследовании ответов: «Мне нравятся не совсем плоские стены, чтобы можно было встроить шкаф, полки, лампы — что-то в этом роде». Согласно выводам Пеннартца, отсутствие заранее определенной функции у ниши не делает ее ненужной. Назначение ей придумает владелец в поисках вариантов интересного интерьера.

Но с таинственностью всё не так просто. Если ее слишком много, она подавляет. В здании Дома музыки в Португалии Рем Колхас спроектировал окружающие центральный зал помещения в форме лабиринта, куда проникает очень мало естественного света. Он намеренно не дал никаких ориентиров, по которым посетитель поймет, в какой части здания он находится. Поначалу это будоражит дух исследователя, но потом начинает раздражать, подавляет и даже вызывает тревогу. Тем, кому приходится работать в здании каждый день, это доставляет дискомфорт. «Мне здесь не нравится, — поделилась со мной официантка, — я всё время как на иголках».

Важно знать, где выход. Это инстинктивная потребность, и она не лишена практического смысла. Очень неуютно, когда непонятно, где он. Вход / выход не должны быть узкими и тесными.

Но вернемся к интерьеру. Пеннартц выяснил, что удобство и приятные эмоции от общения связаны с размером прихожей. Узкие коридоры не способствуют взаимодействию. Как выразился один из участников исследования: «Все толпятся и толкаются перед вешалкой… когда кто-то одновременно приходит и уходит… приходится ждать, а если коридор узкий, то и стоять в очереди… какое уж тут удовольствие?» Квадратные прихожие однозначно предпочли узким коридорам. Итак, нам нравится, чтобы дом был убежищем с элементами таинственности — в разумных пределах. И обязательно хороший вид — но чтобы окна были не слишком большие. А какой вариант сочли бы идеальным те, у кого есть возможность выбора?

Идеальный вид из окна

Большинство предпочитает смотреть на природу. Исследования Роджера Ульриха и других ученых подтвердили, что между пейзажем и видом на город обычно выбирают первый, а более привлекательными считаются озелененные улицы. Мысль о благотворных свойствах природы — пользе для тела и души — первыми высказали поэты-романтики, в частности Уильям Вордсворт, и в дальнейшем ее подтвердили многочисленные исследования.

В современном мире очень многое требует внимания, что приводит к переутомлению. Даже кратковременное пребывание на природе восстанавливает способность к сосредоточению. Особенно это заметно в такие напряженные периоды, как экзаменационная сессия. Специалист по психологии среды Кэролин Теннессен решила выяснить, как созерцание природы влияет на способность к долговременной концентрации, и провела серию тестов с участием семидесяти двух студентов, проживающих в общежитии. Виды из окон комнат разделили на четыре категории — от полностью природных до урбанистических. Студенты из комнат с видом на природу показали лучшие результаты во всех тестах.

Большинство лондонских викторианских домов рядовой застройки продаются с садом, и цена на них выше средней. Все британцы в душе садовники: даже если они не занимаются садом, то с удовольствием проводят там время.

Лондонцы всё чаще перепланируют дома и квартиры с выходом в сад с учетом того, где проводят больше времени. По викторианской традиции гостей принимают в гостиной с окнами на улицу в бельэтаже. Это самая большая и красивая комната в доме даже после многих лет использования в качестве жилой. Но всё меняется. Теперь люди знают о дизайне гораздо больше, чем раньше, и многие делают перепланировку всего этажа. Скромные кухни расширяют, добавляют пространство для отдыха или обеденную зону с выходом на задний двор через высокие и широкие складные двери. В результате получается панорамный вид на природу, пусть и воссозданную человеком.

Многоквартирные дома в старых европейских городах окружены тихими зелеными двориками. Вспомните также традиционные риады в Марракеше и Фесе в Марокко, которые опять же создают ощущение близости к природе. С падением цен на стекло представители верхушки среднего класса викторианского Лондона начали пристраивать к домам оранжереи и зимние сады с тропическими растениями. Не все могут позволить себе такую роскошь, но во многих домах есть комнатные растения и домашние питомцы. Присутствие живых существ или их изображений успокаивает и снимает стресс.

Тяга к природе

Почему мы тянемся к природе? Как у нас развилась психологическая тяга ко всему живому? Биолог Эдвард Уилсон предполагает, что такая «биофилия» врожденная, поскольку дает возможность обеспечить пропитание. Не исключено, что инстинктивное влечение к цветам, например, обусловлено тем, что после них появляются плоды. Издревле цветы были обещанием пищи.

Разумеется, сейчас об этом никто не вспоминает, ведь при нынешнем развитии промышленности мало кто выращивает овощи, ходит за грибами или разводит скот. Только фермеры или владельцы огородов сами видят, откуда берется еда. Специалист по психологии среды Рэйчел Каплан занималась исследованием целительного воздействия садоводства и установила, что по благотворному влиянию на психологическое состояние мало что сравнится с наблюдением за ростом огородных культур. Связь природы с пропитанием заложена в нашей генетической памяти.

Затейливость и порядок

В природном ландшафте для нас наиболее привлекательны нюансы и разнообразие. Исследование Роджера Ульриха о ландшафтных предпочтениях это подтвердило. Нам нужна не только тайна, но и затейливость. И зданий это тоже касается. Врожденная любознательность влечет нас ко всему необычному. Нам больше нравятся перепады высот, растительность, деревья, реки и озера, чем безжизненные равнины. Городские парки с деревьями и водоемами в целом воспринимаются нами как приятный пейзаж.

Точно так же нас привлекают причудливые здания. Это проявляется даже в мелочах. Например, жители британской столицы предпочитают старинные лондонские кирпичи современным серийного производства. Раньше их изготавливали из смеси разной глины с вкраплениями желтых и красных цветов, а сейчас они гладкие и однородные.

Причудливый фасад

Рассмотрим психологический эффект от затейливого фасада в целом. Речь о скоплении отдельных элементов, заметно отличных друг от друга визуально, в ограниченном пространстве. Они могут быть как декоративными, так и структурными: кирпичная кладка как украшение, ставни, балконы, кованые конструкции, свес кровли, каменная кладка, портики и так далее. Результаты исследования Артура Стэмпса из Института качества окружающей среды в Сан-Франциско свидетельствуют, что силуэт и общая структура поверхностей здания не так важны, как количество декоративных элементов на них и детали наличников вокруг окон и дверей. Последнее на самом деле играет самую важную роль при выборе дома.

В гонконгском издании Papers in Design and Development перечислены четыре основных составляющих затейливости. Во-первых, воспринимаемая сложность повышается с увеличением количества явных элементов. Во-вторых, она возрастает при наличии необычных деталей — присущих авторскому стилю и нечасто встречающихся, как на фасаде Дома Бальо в Барселоне, спроектированного Антонио Гауди. В архитектуре под необычным подразумевается нечто оригинальное, своеобразное, удивительное и непредсказуемое. Третий фактор — мера, в которой архитектурные детали можно сгруппировать по определенным критериям. Если группы окажутся предсказуемыми и объединятся в более крупные, сложность снизится.

Рассмотрим неоднозначное здание библиотеки в Бирмингеме. Архитектор пытался разнообразить монолитную конструкцию, закрыв ее, как обоями, повторяющимися геометрическими формами, но предсказуемость орнамента делает его неинтересным. Сравните библиотеку с Домом Бальо — какое разнообразие пропорций и текстур.

Бирмингемская библиотека

Дом Бальо в Барселоне, Антонио Гауди

Четвертый фактор связан с визуальными различиями при наблюдении с разных точек. Именно поэтому «Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта считается шедевром.

«Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта, Пенсильвания

Отличный пример — мемориал в итальянском Редипулье, хотя это скорее памятник, чем здание. Очевидна затейливость ведущих вверх ступеней, если посмотреть на него в разных ракурсах.

Как бы мы ни любили причудливость, нам нужны рациональная классификация и ощущение завершенности (см. ниже). Если порядка нет, возникает недоумение. Даже причудливым, чувственным формам Гауди присуща рациональность в организации необычных элементов.

Предположение о склонности теряться перед чересчур затейливым фасадом взялись проверить Айсу Акалин и ее коллеги из Университета Гази в Анкаре. Они предложили студентам оценить пятнадцать фотографий пяти разных зданий. Снимки разделили на группы с низкой, средней и высокой затейливостью исходя из количества элементов. Исследователи обнаружили, что с повышением сложности росла привлекательность зданий для испытуемых. Но когда дело дошло до предпочтений, наивысшую оценку получили здания со средней затейливостью. Иными словами, если на оси Х затейливость, а на оси Y — предпочтения, график будет похож на колоколообразную кривую.

Недостаточную затейливость архитектор-постмодернист Роберт Вентури охарактеризовал как «скромность, которая не украшает». Нам нравится напряжение при изучении фасада: так в быту проявляется тяга к таинственному. Но излишняя вычурность вызывает отторжение. Это перекликается с психологическим воздействием разных типов ландшафта. Как мы убедились, человеку нравится разнообразие (с деревьями, горами и водой), но не чрезмерная пестрота, которая выводит из душевного равновесия.

Усложненные фасады, как и буйные дикие заросли, дают нам столько информации, что мы не можем ее усвоить. Как уж тут наслаждаться видом! В голове начинается полная неразбериха: мы перестаем понимать, что видим. Чтобы этого избежать, незнакомые элементы лучше сочетать с привычными. Конечно, любое здание со временем кажется менее причудливым, когда мы начинаем узнавать его отдельные элементы. Это называется апроприацией. По определению Айсу Акалин, это «взятие под контроль, ознакомление, наделение значением, культивирование и забота, самоотождествление с местом или предметом и чувство принадлежности к нему». Апроприация развивается постепенно, и со временем значение здания для нас меняется.

Материалы облицовки вызывают разные эмоции, тут предпочтения мужчин и женщин обычно различаются. Деревянные плашки и состаренное дерево считаются теплыми и женственными, в отличие от кирпича, камня и бетона. Наиболее привлекательны обычно дома, гармонично сочетающие в себе причудливость и сдержанность. Здание парламента Шотландии в Эдинбурге, на мой взгляд, не отвечает ни одному из этих требований. Его проектировал испанский архитектор Энрик Мираллес, строительство обошлось в 414 млн фунтов — и результат никому не нравится.

Здание парламента Шотландии

В 2007 году компания по разработке видеоигр ЕА выпустила очередную версию градостроительного симулятора SimCity. В рамках рекламной кампании проводился опрос, какое здание британцы хотели бы сровнять с землей. Парламент Шотландии занял четвертое место. Тот факт, что он получил престижную премию Стирлинга за исключительные достижения в архитектуре от Королевского института британских архитекторов, доказывает, что пропасть между иными архитекторами и людьми, для которых они творят, продолжает расти.

На фронтальном фасаде есть определенная вычурность — разбросанные окна разной формы с будто случайными деревянными элементами. Задний же фасад, возвышающийся над общественной зоной, совершенно безликий. Общая структура из блоков, различающихся формой и размерами, намеренно дробная, как и у зданий Фрэнка Гери. Но ей недостает используемых Гери (в его лучших творениях) объединяющих элементов, которые увязали бы всё в единое целое (например, единообразия материалов). Здание не только само по себе слишком вычурное, его нескладный вид вызывает психологический дискомфорт. Трудно понять, как и почему его части соединены друг с другом, и попытки разобраться не приносят ни малейшего удовольствия. Вдобавок непонятен выбор таких унылых цветов для города, где серых дней и без того более чем достаточно. Украшения на окнах выглядят прилепленными будто наспех и никак не компенсируют общую мрачность. Если архитектор не обеспечил цельность причудливого дизайна, здание вызывает неприятное ощущение дезориентации и незавершенности. Ниже мы поговорим об этом подробно.

 

Глава 3. Завершенность

Видя хаос, человеческий разум всегда стремится его упорядочить. На этом основано целое направление в психологии и психотерапии, известное как гештальт-психология. Оно изучает непрерывное изменение зрительного восприятия в зависимости от поля и угла зрения, а также освещения. У нас есть механизм обнаружения постоянства и целостности во всей гамме впечатлений от органов чувств. Иначе мы постоянно были бы растеряны и дезориентированы.

Иногда приятно пощекотать себе нервы, ведь в нас заложена инстинктивная потребность исследовать новое и непонятное. Но нам важно в итоге это понять. Не обнаружив ни порядка, ни смысла, мы стараемся быстрее ретироваться. Начинается паника. Таков механизм выживания. Если неясно, как взаимодействовать со средой, то использовать ее не представляется возможным и в ней может таиться опасность.

Инстинктивный поиск смысла в сложных закономерностях происходит пятью основными путями.

1. Фигура / фон — в любой обстановке мы подсознательно стараемся отделить ближние объекты от дальних. Если это невозможно, возникает психологический дискомфорт.

2. Близость — когда несколько наблюдаемых объектов расположены близко друг к другу, мы объединяем их в группы до выяснения подробностей.

3. Непрерывность — мы ищем закономерности и обычно воспринимаем объекты в некой последовательности, даже если они не связаны друг с другом.

4. Завершенность — мы дополняем незаконченную форму (подсознательно заполняем пробелы) до завершенного целого (гештальт).

5. Сходство — мы группируем объекты по общим признакам (классифицируем).

Всё это способы упорядочивания и обработки большого объема визуальной информации. Они помогают за короткое время понять, что именно мы видим. Нами движет подсознательное стремление снизить тревожность, возникшую из-за беспорядка и неопределенности.

Тут мы исходим из имеющегося опыта — воспоминаний о встреченных ранее похожих объектах из определенной категории (скажем, собака, река или дом). Мы опознаём их по общим признакам, не отвлекаясь на детали.

Проверить, как это работает, можно с помощью двух простых тестов. Посмотрите на иллюстрации ниже. На рисунке А вы увидите треугольник, хотя на самом деле его там нет. В — черный червяк, обвивающий белый шест; С — сфера, утыканная шипами; D — плывущая змея или морское чудище, частично погруженное в воду.

Примеры закрытия пробелов до полного гештальта

Во всех этих примерах отдельные формы мы объединяем в одну, которую на самом деле не видим. И заполняем пробелы, чтобы получить общее представление. Распознав закономерности, мы наделяем формой и объемом неизвестные объекты.

Любая обстановка неизбежно воспринимается именно так, если сознательно не предпринять огромное усилие. На иллюстрации на обороте страницы образ нераспознаваем. Это раздражающее скопление пятен. Они тревожат невозможностью выявить понятную закономерность и отнести ее к одной из хранящихся в памяти категорий. Увидеть общую картину, то есть завершить гештальт, не получается. Если смотреть на такие картинки слишком долго, возникает перегрузка зрительной информацией.

Но если взглянуть на картинку, зная название («Собака»), мы увидим животное. Из миллионов точек возникает образ. Причем сразу. Не приходится собирать вместе отдельные части (хвост, уши, ошейник) — это крайне утомительно. На картинке вдруг появляется знакомый образ далматина.

То же применимо к архитектуре. При всей причудливости здание должно восприниматься как целое. Иначе неизбежен дискомфорт. Забавно, что Рем Колхас, архитектор нарочито запутанного Дома музыки в Порту, как-то сказал, что «без правил не бывает игры».

Чаще всего дискомфорт обусловлен невозможностью закрыть гештальт из-за количества элементов. Ландшафт и здания должны соответствовать восприятию мира. Беспорядок в природе и сумбурных застройках вызывает психологическое напряжение.

Роджер Ульрих своим экспериментом доказал, что природный ландшафт вызывает отторжение, если он безликий (с низкой затейливостью) или в нем отсутствует фокус (как лес с беспорядочным нагромождением кустов и поваленных деревьев). Поэтому вид здания без визуального центра — скажем, обозначенного входа — тоже неприятен. Это обусловлено принципом восприятия «фигура / фон» и связано с потребностью в хорошей видимости. В пейзаже нам нужен горизонт, а интерьер должен целиком просматриваться, чтобы мы представляли себе масштабы здания. Ограниченный обзор и беспорядочный вид нам не по душе ни дома, ни на улице. Но и в безликой коробке — рукотворном эквиваленте пустыни — мы тоже не пожелаем жить.

В исследовании ландшафтных предпочтений Ульрих сделал еще один важный вывод (см. список 1). Он заметил, что земля должна быть гладкой, без ям и неровностей. Так, чтобы нам было удобно ходить пешком. Получается, идеальный вариант — саванна. Теперь понятно, как это влияет на восприятие зданий с неровным полом и какой он доставляет дискомфорт.

Список 1. Что нам нравится и не нравится в природном ландшафте

Нравится

1. Затейливость.

2. Далеко простирающаяся поверхность (предвкушение исследования новых земель?).

3. Наличие смыслового центра.

4. Глубина — в идеале горизонт.

5. Водоем (река, озеро и т. п.).

6. Ровная земля.

Не нравится

1. Беспорядок / хаос.

2. Плоский, безликий ландшафт.

3. Фокус не просматривается — например, в густом лесу, заросшем кустами и заваленном упавшими деревьями.

4. Неровная поверхность.

5. Конкретные опасности: обрывы, хищники, ядовитые животные (особенно змеи и пауки).

Возможности и опасности: баланс ради выживания

Как объяснить эти предпочтения? Они все врожденные или некоторые приобретенные? Заманчиво обосновать их эволюцией. Большую часть своей истории люди охотились и занимались собирательством: все мы вышли из африканской саванны. В причудливом ландшафте, с деревьями и рельефом, есть где прокормиться, порезвиться и найти укрытие: на равнине больше шансов разыскать пищу, поймать добычу или спастись бегством. Если обстановка с первого взгляда не ясна, можно быстро оценить риски и убедиться в своей безопасности: заметим ли мы подкрадывающихся хищников и сможем ли в случае чего убежать. А в густых зарослях часто скрываются неприятные сюрпризы. Возможно, там притаился хищник, а нам некуда деться. Но на совершенно плоской и открытой равнине негде спрятаться. Тяга к воде предположительно связана с физиологической потребностью в ней.

На наши предпочтения, как установлено исследованием Ульриха (и это дополнительный аргумент в поддержку эволюционной теории), сильно влияет наличие конкретных опасностей. Присутствие обрыва или хищника перечеркивает плюсы, скажем, глубины и разнообразия пространства. Это окончательно убеждает нас в том, что эстетические предпочтения обусловлены инстинктом выживания.

Вообще, «предпочтение» — очень поверхностный критерий. Он ничего не говорит о влиянии разных ландшафтов на эмоции. Сотрудники психологического факультета Университета Сантьяго-де-Компостела попросили нескольких человек оценить двенадцать пейзажных фотографий, снятых на севере Испании, по красоте и эмоциональной реакции (мрачная или радостная, скучная или интересная). Неудивительно, что красивыми были названы фотографии, вызывающие радость или интерес. Чем меньше на изображениях важных деталей ландшафта — растительности, холмов, гор, долин и рек, — тем чаще они вызывали негативные эмоции, например напряжение и печаль.

Подобные исследования ограничены культурными факторами. Участвуют в них обычно американцы и европейцы. Не доказано, что эмоциональная реакция одинакова во всех культурах, поэтому нельзя считать ее инстинктивной.

Не исключено, что в западной культуре большинство эстетических предпочтений сформировано не инстинктом выживания, а представлениями о красоте, унаследованными из XVIII и XIX веков. Например, ландшафтный дизайнер Капабилити Браун воплощал в английских усадебных садах классическую композицию старых мастеров живописи. Старинные картины, созданные под влиянием классицизма, возможно, сформировали наши представления о красоте окружающей среды.

Но будут ли такие же предпочтения у африканских или монгольских кочевников? У них нет живописных традиций. Их эстетические взгляды зависят от того, как они адаптировались в диких условиях. Монгольские племена пересекают огромные степи верхом на лошадях, и открытое пространство их наверняка меньше тревожит, чем племя из Восточно-Африканской рифтовой долины. Разве фермер из аргентинских пампасов с той же неприязнью относится к пустыне, что и лондонец, живущий в доме с видом на Гайд-парк?

В одном исследовании была сделана попытка учесть культурные факторы. Сравнивали ландшафтные предпочтения американцев и австралийцев разного происхождения (включая аборигенов), и они оказались общими во всех категориях: наличие растительности, открытые пространства с рельефом и гладкой поверхностью, водоемы, пригодная для возделывания и строительства земля.

Возможно, всем нам и впрямь свойственны общие предпочтения, сформированные инстинктивными потребностями выжить и сохранить здоровье. Но есть и другие, обусловленные культурой. И в любом исследовании стоит учесть, как дом, в котором мы живем, отвечает одновременно универсальным потребностям и местной специфике.

Мы обсуждали идеальный вид из окна — сбалансированный ландшафт. Окна большинства городских квартир не выходят ни в сад, ни на природу, но отсюда не следует вывод, что не нужно к этому стремиться. Исследователи изучали возможность компенсировать этот недостаток поездками в лес или на побережье.

Сообщество Natural England опросило 4225 человек о времяпрепровождении на природе. В числе прочих им задали вопрос, какой эффект (покой, расслабление, прилив сил, хорошее настроение) дало им пребывание на природе за прошедшую неделю. Чаще всего положительное воздействие опрошенные испытывали на побережье и в двух типах зеленых зон (лес и холмистая / заболоченная / гористая местность), а городские парки были на последнем месте. Чем дольше длилась поездка, тем заметнее был эффект.

Другой опрос провели среди жителей двух крупнейших городов Финляндии, попросив их назвать любимые места отдыха. Через два месяца опрос повторили, чтобы проверить, не изменились ли предпочтения. Чаще всего в ответах упоминали природу (в основном городские заказники) и береговые зоны.

 

Глава 4. Природа дома

Можно создать уголок природы и у себя дома. Согласно исследованиям, пейзаж на фотографии или картине благотворно влияет на психологическое состояние. К произведениям искусства предъявляются те же требования, что и к реальному пейзажу: открытый ландшафт (саванна) лучше успокаивает и бодрит, чем закрытый (лес). Фотографы чаще всего строят композицию, исходя из правила третей. Пейзаж считается более привлекательным, если линия горизонта проходит на уровне трети высоты фотографии (чтобы показать красивое небо) или двух (при наличии интересного переднего плана). Исследователи из Чешского агротехнического университета установили, что природные объекты — деревья, горы, озера и т. д., — находящиеся на уровне одной из линий, делящих изображение натрое, вызывают более позитивную эмоциональную реакцию, чем размещенные посередине.

Анетт Кьелгрен из Университета в Карлстаде (Швеция) заинтересовалась возможностью повторить восстановительный эффект пребывания на природе в лабораторных условиях. В естественной среде участники сидели на лавочке с видом на древний Карлстадский национальный парк с четырехсотлетними соснами, озерами и реками. Затем в помещении без окон им показывали слайд-шоу с видами этого парка.

В обоих случаях Кьелгрен сравнивала прилив энергии и бодрости и наступление измененного состояния сознания, для которого характерно доминирование чувств над мыслями, восприятие себя в настоящем моменте, обострение всех чувств, ощущение гармонии и единения с природой, заметное улучшение самочувствия и умиротворение. Фотографии не вызывали такого же всплеска осознавания и активности, но после просмотра отмечалось повышение показателей по всем критериям. А главное, стресс снижался приблизительно одинаково и в естественных, и в искусственных условиях. Итак, реальная природа дает более сильные позитивные эмоции, но и ее образ тоже оказывает положительное воздействие и приносит почти такое же спокойствие. Это не просто «лучше, чем ничего», а способ существенно снизить стресс и улучшить самочувствие.

Цвета природы: реакция на зеленый

Еще один способ имитации природы дома — цвет стен. Ученые полагают, что значение цвета обусловлено его ролью в природе. Темно-синий связывают с пассивностью, видимо потому, что первобытный человек в сумерках готовился ко сну. Желтый и красный — активные, стимулирующие, скорее всего по ассоциации с восходом солнца, предвещающим начало дня и связанные с ним заботы. Серо-зеленые стены успокаивают, символизируя укрытие под пологом деревьев. Поэтому яркие красные и желтые цвета не подходят для спальни, но уместны в кухне, чтобы быстрее просыпаться за завтраком, и в игровой комнате. Естественные зеленые, теплые коричневые и синие оттенки хороши в помещениях для отдыха. Продуманный интерьер поможет компенсировать недостаток контакта с природой. В целом цветные стены в интерьере более комфортны, чем белые, несмотря на нынешнюю моду на нейтральные оттенки.

Вспышка зеленого пробуждает творческую энергию. Стефани Лихтенфельд и ее коллеги из Мюнхенского университета провели в интернете серию экспериментов для выяснения реакции на этот цвет.

По общепринятому определению, творчество — создание идей или продуктов, новаторских в своем роде и представляющих некую ценность. В первом эксперименте аккурат перед завершением теста на нестандартное применение, в котором участники должны были придумать как можно больше способов использования консервной банки, на экране вспыхивал белый или зеленый прямоугольник. Участников предупредили, что идеи не должны быть предсказуемыми (например, налить в банку жидкость) или невыполнимыми. Поразительно, но всего несколько секунд, пока зеленый прямоугольник находился на экране, положительно влияли на изобретательность, нестандартный подход и оригинальность решений.

Во втором эксперименте исследователи изменили контрольный цвет с белого на серый на случай, если дело в яркости. Кроме того, компьютерные экраны на столах заменили папками с зеленым прямоугольником на обложке. Также участникам дали другое задание — нарисовать как можно больше разных объектов на основе геометрической фигуры за отведенное время. Но и в этот раз группа с зелеными прямоугольниками показала лучшие результаты.

В третьем эксперименте в качестве контрольного цвета использовали красный, чтобы уточнить, в цвете ли дело (по сравнению с ахроматическим серым). И снова подтвердилось, что зеленый стимулирует творческую активность, в отличие от красного, который по эффекту ничем не отличался от серого. Позже эксперимент повторили, из-за возможных негативных ассоциаций заменив красный цвет (символизирующий опасность, неожиданное препятствие) синим. Но результат оказался аналогичным: зеленый сильнее других цветов влиял на творческую активность.

Это замечательное и очень важное открытие. Вдобавок немного загадочное. Какое отношение цвет имеет к творчеству? Стоит рассмотреть несколько альтернативных объяснений: зеленый связывают с ростом и развитием, не только физическим, но и психологическим, и профессиональным. А уверенность в своих навыках, как доказано ранее, способствует изобретательности и продуктивности. Зеленый также служит сигналом к движению вперед на светофоре и во время гонок и экспериментов. Поэтому во многих культурах он ассоциируется со свободой и снятием творческих ограничений. Другое объяснение основано на исследовании Рэйчел Каплан, посвященном благоприятному воздействию природы. Зеленый цвет имеет природное происхождение, и творческий стимул возникает в результате прилива жизненной энергии и повышения концентрации.

Независимо от причин, упомянутые эксперименты — повод задуматься об «озеленении» интерьера дома: завести комнатные растения, посадить что-нибудь в балконные ящики, повесить в комнате пейзаж или выкрасить стены в зеленый цвет. И выбрать жилье с видом на деревья.

Природные пропорции

Имитировать природу дома возможно, использовав ее пропорции. Золотое сечение встречается в природе повсеместно. Вспомните, например, спираль на морских раковинах. Листья на стебле тоже растут по спирали — и еще со времен Древней Греции привлекательность зданий принято измерять соотношением их размеров (по формуле 1:(1+√5)/2, или 1:1,61803398875…). Длинная сторона должна быть больше короткой примерно в 1,5 раза, а в процентном соотношении короткая сторона составляет 62 % от длинной.

В ХХ веке архитектор Ле Корбюзье при проектировании большинства своих жилых зданий опирался на золотое сечение и чаще всего применял «золотой прямоугольник», где короткая сторона относится к длинной как 1:1,61. Он назвал свою систему «модулор». По его мнению, возведенные по ней здания не только красивы снаружи, но и эргономичны внутри. Поэтому размеры комнат, высота потолков и другие параметры, включая расположение столов и кроватей, соответствовали золотому сечению.

Ле Корбюзье наверняка знал, что большинство лучших классических зданий, в том числе знаменитый Парфенон в Афинах, построены с учетом золотого сечения. На архитектора также повлиял «Витрувианский человек» Да Винчи, нарисованный во времена, когда стало можно прославлять Всевышнего в образах человека и природы. В эпоху Возрождения эти пропорции были проникнуты внутренней красотой и глубоким духовным смыслом.

С тех пор значимость золотого сечения в искусстве и природе не раз ставилась под вопрос. При тщательном измерении оказывается, что пропорции Парфенона не идеально ему соответствуют. Немецкий философ Адольф Цейзинг обнаружил золотое сечение в расположении веток на стеблях растений и жилок на листьях, но его открытия, касающиеся скелетов животных и разветвления нервов и вен, сомнительны.

Попытки сформулировать Универсальный закон природы (и вообще любой закон) сопряжены с опасностью проявить предвзятость подтверждения — склонность обращать внимание только на те данные, в данном случае пропорции, которые подтверждают выбранную точку зрения. Лучшие ученые всегда стараются сами опровергнуть свою теорию, прежде чем возводить ее в ранг закона.

Профессор Кит Девлин из Стэнфордского университета исследовал отношение студентов к прямоугольникам разных форм. Его труд так и остался неопубликованным, но результаты многим известны. Девлин заключил, что предпочтения, скорее всего, случайны. В среднем прямоугольник с пропорциями золотого сечения выбирали не чаще других. Более того, никаких закономерностей не обнаружено: при повторении теста участники выбирали другие прямоугольники. Девлин заключил, что человеческие предпочтения неоднозначны и по факту золотое сечение нельзя считать идеалом с эстетической точки зрения.

Возможно, он и прав, но заурядный прямоугольник не стоит считать неопровержимым критерием: в нем нет ни затейливости, ни смысла. Это не здание и не ландшафт. С чего бы серьезно задумываться о нарисованной на бумаге плоской фигуре? Ведь если рисунки неинтересны, откуда возьмутся другие предпочтения, кроме случайных?

Человеческое лицо — объемный объект. Немецкий пластический хирург Стивен Марквардт создал маску красоты на основе усредненных размеров тысяч человеческих лиц. Потом с помощью компьютера он менял пропорции и обнаружил, что если форма лица (отношение ширины к высоте), а также некоторые расстояния между чертами соответствуют золотому сечению, оно кажется гораздо более привлекательным, чем при соотношении 1:1,5.

Пусть золотое сечение предпочтительнее, чем 1:1,5, но будет ли оно идеальным и истинным для любых измерений? Доктор Памела Пэллетт с кафедры психологии Калифорнийского университета в Сан-Диего провела эксперимент на внешнюю привлекательность лица и рассматривала, как на нее влияет расстояние от глаз до рта и между глазами (глазной базис). Затем было рассчитано отношение между этими расстояниями и, соответственно, высотой или шириной лица.

Взяв обычную цветную фотографию женского лица, исследовательница в программе Photoshop изменяла расстояние между носом и ртом на 10–50 % с шагом 10 %, а затем рассчитывала его отношение к высоте лица. Потом то же было проделано с девятью другими фотографиями. Во время эксперимента участник видел на экране две случайно выбранные фотографии и отмечал, какое лицо ему кажется более привлекательным. Данные о парном сравнении для каждого оригинального лица и его десяти производных преобразовали в шкалу привлекательности на основе общепризнанных психофизических критериев измерения психологических установок (шкала Тёрстоуна). В результате, хотя все лица получили разные оценки, оптимальной оказалась пропорция, в которой расстояние между глазами и ртом составляло 36 % высоты лица. Зависимость между пропорциями и привлекательностью была нелинейной: лица с соотношениями 10 и 50 % выглядели карикатурно. Между глазным базисом и привлекательностью также образовалась нелинейная зависимость, но оптимальное расстояние составило 46 % ширины лица.

Что интересно, в обоих случаях оптимальное значение приблизилось к усредненной форме, полученной из всех экспериментальных фотографий. В предыдущих исследованиях также оказывалось, что при усреднении нескольких лиц в компьютерной программе получалось одно более привлекательное, чем любой из оригиналов.

Согласно золотому сечению, расстояние между глазами и ртом должно составлять 38 % высоты лица. Можно было бы возразить, что экспериментальное значение в 36 % почти ему соответствует и с более обширной выборкой фотографий стало бы еще ближе. Но идеальный глазной базис составил 46 %, а не 36 % ширины лица и далек от золотого сечения. Похоже, его связь с красотой подтверждают только избранные параметры.

Правда в том, что на красоту объекта влияет не только соотношение его параметров. Привлекательность лиц зависит от многих других факторов, например симметрии, размера глаз и присущих данному полу черт, скажем квадратной челюсти у мужчин. Не забывайте про цвет и выражение лица, здоровье и возраст. Золотое сечение важно для некоторых соотношений, но это лишь один из факторов привлекательности.

Красота лица — подходящая аллегория красоты здания. В целом золотое сечение облагораживает фасад, но не обязательно и не полностью гарантирует, что он всем понравится. Не существует математической формулы совершенного здания, ведь его красота зависит от местоположения, материалов, симметрии, затейливости и сдержанности. Окна — глаза дома. Они порой прекрасны без всякого золотого сечения, как витражи в готических церквях. Даже в домашнем интерьере, как мы убедились, высокие и узкие окна предпочтительнее, несмотря на полное несоответствие золотому сечению.

Строгая приверженность Ле Корбюзье своему модулору (основанному на золотом сечении) не обеспечила ему универсально привлекательного результата. Внутреннее пространство, соответствующее идеальным пропорциям, по форме больше напоминает куб. При этом высота потолка, предписанная золотым сечением, не оптимальна. А этот параметр играет важную роль в том, насколько привлекательным и комфортным нам кажется помещение.

Высота потолка

Минимальная стандартная высота потолка новых зданий в Америке и Европе составляет 2,4 м, и в принципе для дома этого достаточно, но, кажется, почти все предпочли бы больше воздуха над головой.

В Journal of Applied Psychology были опубликованы результаты исследования Джона Бэрда и его коллег с участием семидесяти трех американских студентов. Предпочтения были максимальны для высоты потолка 3,04 м, после чего пошли на спад. Нелинейная зависимость (колоколообразная кривая) не менялась, рассматривали ли испытуемые фотографии с разной высотой потолка или были в помещении с регулируемым потолком. Получается, что в среднем предпочтительная высота потолка на 60 см больше стандартной.

А еще интереснее, что предпочтения были связаны с назначением помещения. Для прослушивания музыки участники выбирали более высокий потолок, чем для других видов досуга: чтения, общения и приема пищи.

Согласно исследованию Ошина Вартаняна и его коллег из Университета Торонто, негативное отношение к низкому потолку обусловлено ощущением замкнутого пространства. Комнаты с высоким потолком воспринимаются как более открытые и гостеприимные, люди чаще в них заходят и считают их красивыми. Исследователи решили копнуть глубже — измерить активность мозга. Они показывали фотографии интерьеров с разной высотой потолка испытуемым, находящимся в сканере МРТ. Он регистрирует изменения в насыщенности крови кислородом и тем самым отражает активность мозга в реальном времени. Изображения помещений с высоким потолком активировали нейронные сети в лобной и затылочной долях, ответственных за трехмерное зрительное восприятие. При их виде включались области распознавания движения, что, возможно, стоит расценивать как предвкушение войти в них и исследовать изнутри.

Коммерческая подоплека исследования, разумеется, стоит не на последнем месте. Например, застройщик собирается возвести пятиэтажный многоквартирный дом с трехметровыми потолками. Предположим, общая высота здания определяется требованиями градостроительного комитета. Тогда, если застройщик уменьшит высоту потолков до 2,4 м в каждой квартире, он сможет добавить еще один этаж. Последствия для будущих владельцев очевидны. Однако небольшое увеличение бюджета ради высоких потолков обеспечит психологический комфорт жильцов.

Нелинейная зависимость между удовольствием от нахождения в помещении и высотой потолков сыграла интересную роль в двухуровневых квартирах в стиле лофт. Многие предпочтут обычный трехметровый потолок двухуровневому, скорее всего потому, что в последнем случае не удовлетворяется потребность в убежище. Люди ощущают себя на виду. Конечно, этот вывод касается только общих помещений, ведь спальня чаще всего ограничена по площади. А если нет, то жильцы нередко делают перепланировку, чтобы она стала уютнее.

Психология дома: резюме

Дома мы хотим видеть всё то же, что нам нравится в природе. Пришли времена развитой урбанистической культуры, но психологически и эмоционально мы живем в пещерах. Облик города, явно отличающийся от естественной среды наших далеких предков, вселяет инстинктивное, подсознательное ощущение угрозы эмоциональному благополучию. Как следствие, у горожан учащаются тревожность и депрессия (их мы обсудим ниже). Окружающая среда вносит свою лепту в психологическое самочувствие.

Но есть и плюсы. Можно выбрать комфортное, умиротворяющее жилье с прекрасным видом, достаточной таинственностью и затейливостью интерьера и внешнего дизайна и на желаемом расстоянии от природы или ее подобия.

Лучше, чтобы дом был с садом или видом на растения, но, если такой возможности нет, есть способы компенсировать их отсутствие. Вместе с комнатными и балконными растениями и домашними питомцами природа войдет в ваш дом, даже если он совсем маленький. И подобие природы — живописный пейзаж или зеленая стена — стимулирует творческое начало и подпитывает нас жизненной энергией, а заодно снижает стресс.

Но не стоит ограничивать общение с природой рамками жилища. Если у вас нет сада, задумайтесь о приобретении садового участка. Для душевного комфорта полезно копаться в земле и наблюдать за ростом растений. Садоводство — одно из самых тонизирующих занятий из доступных нам. Сходите в сквер или лесопарк. А лучше найдите жилье подороже неподалеку от зеленой зоны. Чем меньше растений окружает вас в городской жизни, тем чаще выезжайте на природу. Самое благоприятное психологическое воздействие дает морское побережье, но горы и лес ненамного отстают от него.

Тяга к таинственному в доме и за его пределами обусловлена врожденным любопытством: исследовательское начало проявляется в жилом помещении в той же мере, что и на природе. Углы и закоулки гораздо привлекательнее унылого открытого пространства. Вопреки предписаниям архитекторов-модернистов, нам нравятся затейливые и фактурные фасады жилых зданий, а не безликий одноцветный кирпич без балконов и хотя бы парочки украшений для разнообразия. Но при этом степень затейливости, до которой мы способны воспринимать фасад и ландшафт без перегрузки визуальной информацией, не беспредельна. В целом нам нравится в здании завершенность, цельность, и они достигаются хорошо просматривающимся и четко организованным внутренним пространством — так, чтобы были понятны масштаб и расположение входов и выходов.

Потребность в убежище для выживания уравновешена желанием иметь хороший обзор. Поэтому в жилых помещениях важно стремиться к гармонии между панорамным видом и чувством защищенности. Окна должны быть высокими, но не слишком большими, и соразмерными площади стен. Нежелателен слишком низкий потолок. В зданиях с высокими потолками образуется гостеприимная, жизнерадостная атмосфера.

Выше мы рассматривали благоприятные с психологической точки зрения характеристики структуры дома, но не коснулись одной важной темы: как придать жилью индивидуальность. Что наш дом говорит о нас? И какое это имеет значение для счастья? Об этом мы поговорим ниже.