По воскресеньям газета не приходит. Следовательно, гороскопа на воскресенье не бывает. И хорошо. В воскресенье люди ходят в церковь. Похоже, многие и вправду это делают, но среди моих знакомых таких нет. Насколько мне известно.

Жить в Швеции и быть христианином, ходить в церковь по воскресеньям и ездить в молодежные лагеря для христиан, по-моему, смешно. Слишком уж просто. Вроде как ничего не дает человеку. Другое дело — во времена паломников. Собрать поклажу и отправиться в Иерусалим — это уже говорит о какой-то увлеченности. Или быть правоверным мусульманином, молиться пять раз в день и следовать всем законам Корана.

С другой стороны, сектанты, которые селятся в дремучем лесу, едят и спят по часам, действуют в соответствии с четкими схемами, отказывают себе в праве руководить собственной жизнью, — это тоже слишком просто, только наоборот. Конечно, надо отказаться от собственной жизни, оставить все в прошлом, но что ты получаешь взамен? Жизнь в полной изоляции, где твои собственные мысли, собственная воля не имеют никакого значения. Хотя этим воскресным утром я немного понимала таких людей. Но только немного.

В общем, в церковь я не пошла, мусульманкой не стала, не ушла в дремучие леса. Не говорю уж о паломничестве: после пробежки накануне у меня ужасно болели мышцы, ноги ныли, стоило только подумать о них. Что мне оставалось? Читать Туве Янссон.

Я стала читать «Летнюю книгу». Прочла всю. Восторг нарастал с каждой страницей. Потом сидела с книгой в руках, не сводя глаз с обложки: маленький изящный акварельный рисунок. Островок посреди трепещущего блестящего моря, между небом и водой, на линии горизонта. Я пыталась объяснить самой себе, что вижу в этой акварели.

«Как уверенное прикосновение руки. Как искренний друг. Как мир после освежающего дождя», — вот что я сказала себе. И вдруг поняла, что так можно начать статью. И так обрадовалась этому началу, что мне захотелось писать дальше.

«Тот, у кого нет собственного островка в море и бабушки, умной и чуточку упрямой, должен прочесть „Летнюю книгу“ Туве Янссон. Ее стоит читать хотя бы затем, чтобы познакомиться с блистательным „Трактатом о червяках, разрезанных надвое“, сочиненным девочкой Софией. И если вы соскучились по настоящей буре, эта книга для вас».

Написать продолжение оказалось сложнее. Я сочиняла весь день, весь вечер. Писала и переписывала, писала и переписывала. Было трудно, но здорово. Наконец я почувствовала, что более или менее довольна работой. Сосредоточься на чем-то, отключись от происходящего вокруг — и тебе станет легче.

Но поздно вечером в голове снова завертелись мысли о завтрашнем дне. Когда я думала о Лене, внутри все сжималось, а когда вспоминала об Андерсе Страндберге, сжималось и того сильней.

Была бы у меня умная бабушка, как в книге. Она бы утешила меня и дала совет. Она бы любила просто так, ни за что, ничего не требуя взамен.

Но бабушки у меня нет. Ни бабушки, ни дедушки. Правда, маминого папу я успела повидать — когда он, уже совсем дряхлый, жил в доме престарелых. К тому времени он совсем забыл шведский и говорил только по-фински.