Алтонгирел был зол. Он был зол ещё когда я несколько дней назад звала его благословить умирающего старичка из его опеки. А вчера он просто рвал и метал настолько буйно, что Эцаган вместе с Айшей закрылся на кухне и работал из дома, потому что проходить мимо неистовствовующего духовника было страшно даже ему. Сегодня, когда я шла на работу мимо их дома, видела, как Эцаган принимает коробки у курьера из посудной лавки. Видать, Алтоша и до кухни добрался...

А всё потому, что Айшу никто не желает брать в ученицы. Нежелающие делятся на три категории: те, кто не верит в женщин-духовников, те, кому противны безродные, и те, кто и то, и другое. Сама Айша настолько несчастна, что Эцаган приводит её во дворец, когда хоть кто-то из нас свободен, чтобы она немного отвлеклась от своей безрадостной ситуации.

Вот и сегодня, когда мы с Киром приходим с работы, Эцаган с Айшей уже сидят в гостиной. Эцаган вообще нахально пользуется служебным положением и проникает в жилую часть дворца когда его душе угодно.

-- Здрасьте, Лиза! -- радуется он. -- Как успехи на работе?

-- Ничего, путём, -- я плюхаюсь рядом на диван и укладываю ноги в кресло напротив. -- Вот, дрессирую подрастающее поколение, -- киваю на Кира, который устраивается в соседнем кресле. Вид у него немного сонный, но довольный, как и должно быть после насыщенного трудового дня.

-- А я думал, вы на нём опыты ставите, -- усмехается Эцаган. -- Он вечно из Дома Целителей выходит сине-зелёный и только что с ног не валится.

-- Ничего подобного! -- возмущается Кир. -- Меня даже не стошнило ни разу, а я уже столько всего перевидал!

-- На ногах он не держится только когда сам занимается, -- оправдываюсь. -- Я-то его берегу и подолгу не мучаю, если только не на выезде. А вот когда он дорывается до манекенов, может хоть сутки со скальпелем тренироваться. Весь в папу, такой же трудоголик.

Эцаган хохочет, а Кир с Айшей обмениваются странными невесёлыми взглядами. Однако лёгкий на помине Азамат присоединяется к нам раньше, чем я успеваю поинтересоваться, что эти дети ещё себе напридумывали.

Азамат, впрочем, тоже выглядит озабоченным.

-- Ты сегодня рано, -- замечаю я. -- Старейшины решили сесть на диету и пить из тебя поменьше крови?

-- Лиза, -- укоризненно улыбается Азамат. -- На самом деле, меня действительно отпустили пораньше, чтобы я с духовником пообщался, но... честно говоря, Старейшина Ажгдийдимидин последнее время выглядит так, как будто проклянёт первого, кто с ним заговорит. Он даже на Советы не является. Не знаю уж, что и думать.

-- А зачем тебе с ним общаться? -- хмурюсь я. Если уж Старейшины предлагают, значит, что-то серьёзное.

-- Ну как, -- Азамат усаживается через столик от меня и замолкает на некоторое время, листая меню на ужин. -- Мне же сегодня сорок лет исполняется, надо пересматривать бормол.

-- У тебя сегодня день рожденья? -- изумляюсь я, садясь вертикально и снимая ноги с кресла.

-- Ну да, -- отвлечённо подтверждает Азамат, углубляясь в изучение основных блюд. -- Ты кальмаров хочешь или сурчатину?

Меня настолько врасплох застаёт дата, что я даже забываю ответить. Подумать только, я же до сих пор была абсолютно без понятия, когда у моего мужа день рожденья! Конечно, я и собственный в этом году пропустила, он у меня в январе, то есть, по муданжскому календарю выпал на начало осени, как раз когда мы с Киром шарахались и было вообще ни до чего. Но мужнин! И я ведь даже не спросила, когда он!

-- Лиза, ау, ты чего? -- окликает меня Азамат.

-- А я даже никакого подарка не приготовила, -- расстроенно сообщаю я, осознавая, что за ночь на коленке ничего не успею сварганить, а покупные тут не котируются.

-- Какого ещё подарка? -- не понимает Азамат.

-- Ну как, на день рожденья...

-- У вас на Земле принято в этот день подарки дарить? -- первым соображает Эцаган.

Я уныло киваю.

-- И гостей приглашают. А я ладно про свой-то забыла, но и про твой -- даже не знала, когда он!

-- Ну-ну, Лизунь, не расстраивайся, -- успокаивает меня Азамат. -- У нас-то такого обычая нет, вот ты и забыла. А гости у нас и так есть, можем ещё кого-нибудь позвать, повара будут рады постараться. Хочешь, подруг своих пригласи.

-- Да чё моих-то подруг приглашать? Твой день рождения же! -- пожимаю плечами. -- Если ты хочешь, можем отпраздновать. Просто глупо получилось. Если б я знала, я бы приготовила что-нибудь особенное...

-- Этому я всегда буду рад, совсем не обязательно приурочивать вкусный ужин к каким-то датам, -- усмехается Азамат. -- Давай перенесём на после Судного дня, хорошо? У тебя же там выходной?

Я киваю.

-- Ну вот и отлично. Всё равно пока бормол не пересмотрю, вроде и не считается.

-- А что это значит, "пересмотреть бормол"? -- спрашивает Кир.

Меня приятно удивляет, что я не одна тут не охвачена сакральным знанием.

-- Тебе пока это не нужно делать, -- с улыбкой говорит Азамат. -- Вот исполнится тебе двенадцать, пойдёшь на Совет тянуть бормол, которые о тебе говорят всё самое важное. А потом каждый год на день рожденья будешь их выбирать заново. То есть, можно и старые оставить, но тебе даётся шанс официально изменить свои отношения с миром. Я, правда, только один раз пересматривал бормол, в двадцать лет. Но вот теперь задумался, с прошлого года в моей жизни столько всего изменилось, надо бы с духовником посоветоваться, а он, мягко говоря, недоступен.

-- Я бы предложил вам поговорить с Алтонгирелом, -- протягивает Эцаган, -- да только он не лучше. Вообще, когда два сильнейших духовника так себя ведут, это как-то настораживает. Не случилось бы какого катаклизма...

Айша внезапно резко мотает головой.

-- Не случится, -- переводит Кир.

-- А ты знаешь, что происходит? -- спрашиваю я у Айши.

Она кривится и делает неопределённый жест рукой.

-- Частично догадывается, -- снова поясняет Кир.

-- Малышка, ну скажи пожалуйста, с Алтонгирелом всё будет хорошо? -- взволнованно говорит Азамат.

Айша уверенно кивает, потом задумывается, грустнеет, потом принимается гримасничать и жестикулировать. Кир долго смотрит на её пантомиму и наконец решается интерпретировать.

-- В итоге да, хотя ему предстоит пережить что-то неприятное.

Айша подтверждающе кивает.

-- Час от часу не легче, -- вздыхает Эцаган. -- Ну ладно, где там ваш ужин?

-- Так мне никто не ответил, -- усмехается Азамат. -- Кальмары или сурчатина?

После того, как ужин заказан, меня внезапно осеняет:

-- Слушай, Азамат, так мне, получается, тоже надо бормол пересматривать? Или только весной?

-- Тебе пока не надо, -- заверяет он. -- Женщинам раз в пять лет положено. Считается, что женщины степеннее и не так быстро меняют взгляды.

-- М-дя, конечно, -- кривлюсь я. Не то чтобы мне очень хотелось заново выдумывать, что обозначают эти смешные фигурки, хотя теперь, собрав уже приличную их коллекцию, я немного лучше понимаю, что они значат. Но и очередное напоминание о положении женщины в обществе меня тоже не радует.

-- А я сегодня помогал искусственный глаз вставлять! -- внезапно радостно заявляет Кир.

Азамат с Эцаганом сглатывают, но муж всё-таки находит в себе силы восхититься.

-- Ого! Это, наверное, очень сложно.

-- Ну вообще операция сложная, конечно, -- авторитетно соглашается Кир, -- но я-то всё как обычно делал, так что мне было легко. Но ты представляешь, искусственный глаз -- это так клёво! У него увеличение можно менять, как у бинокля или микроскопа, и фоткать можно прямо им, без камеры, и тут же в Сеть выкладывать! Даже новости читать и кино смотреть можно прямо в глазу!

-- А, да, я про такое слышал, -- улыбается Азамат, переводя тему на более застольную. -- Есть такие линзы, которые вставляются в глаз и работают, как компьютер. Но, как я понял, они пока довольно маломощные, потому что из человеческого тела и окружающей среды много энергии не вытянешь, а элемент питания в глазу девать некуда. Вроде был вариант с солнечными батареями, но, как я понимаю, смотреть на солнце вредно даже через такую линзу. Так что их приходится снимать и подзаряжать каждые три часа, а это не очень удобно.

-- Ну вот, -- подхватывает Кир, полный энтузиазма. -- А тут целый глаз! В него и аккумулятор помещается, и ещё там есть специальная клетчатая культура, которая для него энергию из крови берёт!

-- Клеточная, -- поправляю я.

-- Да-да, -- не смущается Кир. -- А потом этому мужику ещё пришивали новое веко, выращенное в стеклянной мисочке...

-- Кир, я боюсь, что не все тут разделяют наших восторгов по поводу современных врачебных практик, -- говорю я, наблюдая, как Эцаган зеленеет, а Азамат лихорадочно ищет слова, чтобы похвалить сына. -- Особенно перед ужином.

Кир скисает.

-- А что такого, я же про глаз, а не про задницу...

-- Ты вообще молодец, -- обретает голос Азамат. -- Я смотрю, ты по-настоящему увлёкся этой работой и делаешь успехи. Мне это очень приятно видеть.

-- Да клёво, -- смущается Кир, -- только когда Лиза одна оперирует. А остальные на всеобщем между собой говорят, я ничего не понимаю! Названия инструментов только знаю, подать могу, а так... Зато я в первой помощи упражняюсь на манекенах! Уже умею фиксировать переломы и откачивать утопленников!

Эцаган заходится кашлем.

Я уже давно поняла, что редкость профессии целителя на Муданге -- следствие не просто тотальной брезгливости, но и несколько средневекового представления о приличиях. В частности, говорить за столом о травмах или смерти не от естественный причин -- полный нонсенс, и даже самые матёрые наёмники, перевидавшие на своём веку жутких смертей, меняются в лице и переводят тему. Эцаган же, столичный балованый мальчик с довольно небольшим опытом наёмничества (да ещё и в команде у Азамата, который в принципе всегда избегал жертв), совсем не способен переварить такую информацию. Вот Кир с Айшей, которым в детстве никто не сообщил, что утопленники -- это мерзко и недостойно обсуждения, совершенно спокойно переносят любые подобные разговоры.

-- Так может, нам с тобой позаниматься всеобщим? -- находится Азамат, которому очень не хочется осаживать восхищённого ребёнка.

-- Было бы клёво, -- протягивает Кир. -- Только у меня времени почти нет, я ведь весь день с Лизой на работе... И ты тоже занят.

-- Ну, вечерком...

-- Вечерком юный князь предпочитает шастать по заброшенным домам в компании малолетних преступников, -- сообщает Эцаган, решив, видимо, отплатить за незастольную тему.

-- Никакие они не преступники! -- возмущается Кир. -- Нормальные ребята.

-- Ну да, только вот приворовывают и мошенничают понемногу, -- иронично ухмыляется Эцаган.

-- Неправда! -- вступается Кир. -- Просто на детей легче всего свалить, особенно если до них родакам дела нет!

Эцаган открывает рот возразить, но Азамат останавливает его, подняв руку.

-- Кир, а ты не мог бы поподробнее рассказать, что это за компания, с которой ты гуляешь, и чем они тебе так дороги?

Ребёнок кривится.

-- Да обычные ребята, как в приюте были. Ну то есть, безродных среди них нет, но это только так считается. Я хочу сказать, например, у некоторых отцы наёмничают и дома не бывают по нескольку лет, а мать умерла или сбежала к родне или ещё что... Просто те, у кого дома всё в порядке, они так задаются, что и не подойдёшь. Мне-то побоку, что дразнят, если надоедает, я так задвинуть могу, что два года молчать будут, а вот других напрягает. Особенно девчонок, они-то ничего сделать не могут.

-- Тебя дразнят? -- хмурится Азамат. -- Кто?

-- Да кому не лень! -- усмехается Кир. -- Вот помнишь, я думал, может мне в клуб пойти? Так я пошёл, ну так, из интересу. А там все такие важные, они в столице родились, с детства на серебре кушают, что такое помидор не знают. Я-то этим помидорам сам парники строил, а потом мы их и сушили, и солили, и... Короче, не о чем мне с такими говорить.

Азамат уставляется в пол таким взглядом, что я бы не удивилась, если бы ковёр задымился.

Эцаган выглядит кисло. Не удивлюсь, если окажется, что Кир невзначай и по нему проехался.

-- А эти твои приятели, конечно, святые, -- цедит он.

-- Ну не святые, -- рассудительно произносит Кир, -- и я не знаю, может, раньше кто из них чего и делал. Но теперь я у них главный, и никто ни-ни. Разве что подшутить над вредным соседом, не больше.

-- А ты у них главный? -- отвлекается от мрачных мыслей Азамат.

-- Ну да, -- как само собой разумеющееся, подтверждает Кир. -- Я же их главаря скинул, так что теперь я.

-- И куда этот главарь делся? -- уточняет Эцаган. -- Готовит месть?

-- Пытался, -- усмехается Кир. -- Нашёл каких-то лбов, думал мне тёмную устроить. Только он им не сказал, кто я такой. Я как представился, они бы-ыстро дёру дали. А главарь этот бывший сейчас снова с нами, приполз, хвост поджав, и попросился обратно, одному-то не здорово.

-- И ты его пустил? -- интересуется Азамат.

-- Пустил, а что с ним делать? -- вздыхает Кир. -- Он противный, конечно, всё время скандалит и ноет, но хоть немного драться умеет, остальные-то так себе...

-- А зачем вам драться? -- спрашиваю я.

-- Ну как зачем, -- разводит руками Кир. -- Мы ж не одни в городе! Вон эти, из клуба, думают, что они тут хозяева, типа это они пещеры на реке нашли, и больше никто не имеет права туда ходить. Или пустой дом, который на горе стоит, и с которого весь город видно, -- это типа их место! Ну а потом начинают дразниться, девчонок наших щиплют, мелюзгу мутузят. Вот и приходится напомнить, кто в стае с хвостом!

-- Да у вас там прямо войны, -- говорю я. -- Или мафиозные разборки.

Азамат некоторое время сидит в глубокой задумчивости.

Нам приносят ужин, и разговор временно затихает.

Наконец Азамат вытирает руки, откидывается на спинку кресла и окидывает Кира оценивающим взглядом.

-- Слушай, сынок, а твоих друзей устраивает, что ты над ними главный?

-- Конефно! -- отвечает Кир с набитым ртом. -- Я фшегжа главный!

-- Прожуй и поясни, пожалуйста, -- усмехается Азамат.

Кир спешно проглатывает.

-- Я говорю, я всегда главный. В приюте многие слушались меня лучше, чем Гхана. Он меня за это просто ненавидел, потому что иногда пока я не скажу, его приказ никто не выполнял, а я не велел, пока он мне чего-нибудь не даст, мяса там или денег или ещё чего. Ну, я и с остальными делился в таком раскладе.

-- А я думал, тебя в приюте не любили... -- удивляется Азамат.

-- Мало ли что! -- фыркает Кир. -- Любишь, не любишь, а кто кроме Кира тетерева из рогатки убить может? Хочешь мяса -- будешь слушаться. Это сейчас они там расслабились, подзабыли, как себя вести.

-- Да ты, я смотрю, умеешь себя подать среди сверстников, -- замечает Азамат.

-- Слушай, а что вы, собственно, делаете во всех этих пещерах и на крышах? -- спрашиваю я.

-- Разное, -- Кир пожимает плечами. -- Болтаем, играем.

Азамат ностальгически улыбается.

-- Я себе представляю, да. А с башни, которая на горе, небось, следите, кто по любовникам шастает?

Кир вытаращивает глаза размером с пиалы для супа.

-- Ты откуда знаешь?!

Азамат хохочет.

-- Так я тоже мальчишкой на эту башню лазал! Я, правда, постарше был и уже в школу ходил, но за соседями следить всё равно было весело. А один раз случайно увидел, как отец... а, ладно, не важно.

-- Один я как будто не в столице рос! -- встревает Эцаган. -- Я даже не знаю, про какую вы башню говорите...

Азамат с Киром наперебой принимаются объяснять, где находится сие архитектурное сооружение. Эцаган долго хмурится, потом наконец понимает.

-- А, так это где месяц назад трёх воров пристрелили?

-- Ну да! -- охотно поддакивает Кир.

Азамат бледнеет, да и я, скорее всего, выгляжу не лучше.

-- И ты знал?! -- спрашивает Азамат у сына.

-- Да-а, -- Кир хмурится. -- А чего?

-- Слушай, но это же опасное место! А если бы вы там были в тот момент?

-- Ты же сам говоришь, что туда лазал в детстве, -- отпирается Кир. -- Мы всегда разведку посылаем вперёд, прежде чем из леса выйти. Если бы там были какие-нибудь взрослые, мы бы не пошли...

-- Ты ещё скажи, что никогда не ходишь в разведку сам, -- скептически замечает Азамат.

-- Днём не хожу, -- пожимает плечами Кир.

-- А вы туда ещё и ночью лазаете?! -- ужасаюсь я. -- В какую-то заброшенную башню?!

Кир поджимает губы и отворачивается, бубня что-то вроде "отлично, блин, кто меня за язык тянул?"

-- Малыш, я понимаю, что это прозвучит лицемерно, -- медленно начинает Азамат. -- Но я бы всё-таки попросил тебя найти более безопасное место для игр. Я бы предложил, чтобы ты приглашал своих друзей домой, но, боюсь, это будет сложновато, и Ирнчин не оценит. Но мы можем, например, купить дом, в котором вы сможете собираться, и где вам ничто не будет угрожать, даже другие детские компании.

По кислой физиономии Кира за версту видно, что безопасное место его совершенно не устраивает, а уж если не будет повода подраться с клубными зазнайками, то можно считать, что жизнь проходит зря.

-- А остальные ребята, твои друзья, они тоже в клуб не ходят? -- спрашиваю я.

Кир мотает головой.

-- А почему?

-- Потому же. Клубные дети гнусные, вот и всё. И потом, некоторым родители говорят, что они слишком тупые для клуба.

-- Да ладно! -- Эцаган хлопает себя по коленке. -- Я всё детство в клуб ходил, с трёх лет до школы, ни дня не пропустил. Я тебе скажу, что нет никого тупее, чем богатые дети в клубе! Мне даже жалко было нашего учителя, иногда приходишь домой вечером и чувствуешь, что сегодня стал глупее, потому что эти идиоты заразные!

Азамат озадаченно поднимает брови.

-- Правда? Я бы так не сказал, у меня все были вполне смышлёные. Не знаю, может, Унгуц как-то отбирал, кого брать? Хотя вроде бы просто районный клуб был...

-- А у вас Старейшина Унгуц вёл? -- удивляется Эцаган. -- Я не знал, что он этим занимался. Я-то сам к Асундулу ходил.

-- Да, он вёл клуб, но давно. Потом бросил, потому что уже сил стало не хватать с детьми управляться, только школу ведёт по-прежнему.

-- Я так думаю, Унгуц просто лучше учил, чем Асундул, -- замечаю я. -- Потому у него и были все умные.

-- Кстати очень может быть, -- соглашается Эцаган. -- Жалко, что он бросил, хоть бы старших брал, кто поразумнее...

-- У меня есть идея, -- сообщаю я.

Азамат смотрит на меня, на Эцагана, на Кира и говорит:

-- У меня тоже.

Кир смотрит на нас и морщится.

-- Да ну, не люблю я этих старпёров...

-- Кир! -- довольно резко окликает его Азамат. Ребёнок аж вздрагивает. -- Будь добр, прибереги свои выражения для кого-нибудь ещё. Можешь про других Старейшин что угодно говорить, если не боишься огрести, но чтобы про Унгуца я не слышал ни единого оскорбления. Он мне как отец, и что бы ты ни думал о Старейшинах вообще, Унгуц -- человек высшей категории и заслуживает уважения любого из живущих. Да и среди покойников тоже.

Кир моргает, несколько шокированный таким выплеском эмоций.

-- Так точно, отец! -- по-армейски отвечает он. Потом, подумав, добавляет: -- А он что, так круто дерётся?

Азамат усмехается.

-- Ты знаешь, я никогда не слышал, чтобы Старейшина Унгуц дрался. Ему все всегда проигрывали без драки.

-- Ого, -- тихо произносит Кир и задумывается.

-- Так я не понял, что у вас за идея? -- переспрашивает Эцаган.

-- Ну, раз Кир так хорошо умеет строить свою команду, может, Унгуц возьмётся их поучить? Это был бы клуб только для них, безо всяких случайных и неприятных соседей. Я-то уж знаю, что такое районный клуб, -- фыркаю я.

-- Как тебе такая идея, Кир? -- спрашивает Азамат.

-- Не знаю... А ты говорил, ты бы со мной позанимался всеобщим... -- выпячивает губу ребёнок.

-- А я могу и в клуб к вам наведываться, -- замечает Азамат, подмигивая. -- Заодно пару боевых приёмчиков показать...

-- О, да это я тоже в ваш клуб хочу, -- заявляет Эцаган.

-- А и приходи, -- улыбается Азамат. -- Тебе тоже, я думаю, есть чем поделиться с ребятами.

Кир восхищённо переводит взгляд с одного на другого, а потом останавливает его на мне.

-- А вы?

-- Да я-то уж понятно, что буду там дневать и ночевать, пока вы все не выйдете оттуда подкованными в доврачебной помощи. Ещё Айшу вон возьмите. А то духовные дела -- это конечно да, но и писать-считать ведь тоже надо учиться.

Айша, до сих пор притворявшаяся мебелью, в твёрдой уверенности, что её разговор не касается, встрепенается и розовеет.

-- Правильно, -- соглашается Азамат. -- А потом Алэк подрастёт, ему тоже в клуб надо будет хоть иногда ходить. Кстати, где он? Уже ночь на дворе, неужто Тирбиш всё ещё с ним гуляет?

-- Не, они в переговорной, -- объясняю я. -- Алэк там играет с кузенами, Сашкиными детками. Девочке пять, мальчику три, ну вот и Алэк к ним в компанию.

-- Это с моего новенького голографического трансмиттера? -- переспрашивает Азамат. -- Дети играют?

-- Ну, Тирбиш присматривает, чтобы они настройки не сбивали. А чего, он же не испортится. Детям так веселее, чем просто смотреть друг на дружку в экран.

-- Слушай, но... -- Азамат разводит руками, -- откуда у твоего брата такая штука? Их всего-то в мире по пальцам перечесть...

-- Конечно, и самую первую поставили в переговорной головного офиса ЗС, где, как ты знаешь, и трудится мой брательник. У них там сейчас рабочий день, а детский сад при ЗС закрыт на карантин. Так что никто даже слова не скажет, что любящий отец приволок детей на работу, в конце концов, у нас любящие отцы скоро будут под защитой ЮНЕСКО, как уникальные памятники былой славы.

-- У меня ни один сотрудник никогда в жизни бы такого себе не позволил! -- кипятится Азамат. -- И я вполне уверен, что это не Тирбиш придумал.

-- Так ты и не на Земле работаешь, -- усмехаюсь я. -- Да ладно, чего тебе, для ребёнка игрушки жалко?

-- Теперь уж поздно жалеть, -- вздыхает он. -- У младенца что-то отбирать себе дороже. О-хо-хо, ладно уж, пусть играет.

От подарка на день рожденья Азамат всё-таки не уворачивается. В конце концов, какой самый лучший в мире подарок может сделать жена любящему мужу? Да и Азамату полезно морально подготовиться к грядущему интервью, а то и практического опыта поднабрать. Когда я говорила страннику, что у моего мужа силы хватит на троих, я ничуть не преувеличивала, и сегодня получила этому новое доказательство. Всласть попотев, мы уже начали засыпать, когда чистюля-Азамат решил, что стоит поменять постельное бельё. Поскольку оно хранится не у нас в шкафах, а в служебной части, был вызван дежурный горничный, а мы пошли полоскаться в душ. Душ нас так освежил, что вместо положенного ночного отдыха мы продолжили развлекаться, в результате чего через пару часов горничного пришлось вызывать заново. Надо отдать ему должное, он сохранил каменное выражение лица, меняя простыню второй раз за ночь, но я нутром чую, что к славе Азамата в ближайшее время добавятся кое-какие детали. Я, впрочем, не внакладе.

После ночных подвигов меня будит какой-то странный шкворчащий звук. В комнате темно, только между занавесками просачивается тускленький серый свет. Поворочавшись, понимаю, что Азамат ещё тут, спит, а значит, сейчас совсем-совсем рано.

Звук повторяется. Он кажется мне нетерпеливым и обязующим совершить какие-то действия. Исходит вроде бы от окна. Тяжело вздохнув, я вылезаю из-под тёплого одеяла, вдвигаю ноги в тапочки из овчины и заглядываю за занавеску.

Снаружи на карнизе сидит здоровенный яркий попугай. Завидев меня, он поднимает одну лапу и скребёт ею оконную раму, издавая тот самый звук, который меня разбудил.

"Интересно, он лечиться или судиться?" -- думает мой сонный мозг, пока не менее сонная рука открывает окно.

Попугай деликатно просовывает голову в щель и с лёгким попугайным акцентом сообщает:

-- Соглашение подписано, увидимся на Доле. Ирлик-Мангуст.

-- Чё? -- хрипло переспрашиваю я.

Попугай учтиво повторяет своё сообщение.

-- А, -- говорю я. -- Поняла.

Птица кланяется, вылезает обратно на карниз и вспархивает в небо. Пронаблюдав за её полётом, я закрываю окно.

Вот так и выходит, что день рожденья Азамата мы отправляемся праздновать на Дол, в мой, так сказать, выходной. Вообще-то я расчистила этот день для того, чтобы подготовиться к следующему выезду: выспаться, упаковать оборудование, освежить у Кира в памяти инструктаж... но день рожденья интереснее.

На пороге дома нас поджидает Арон, который уже почти месяц безвылазно живёт в моём доме и охотится в округе, заготовив и нам, и себе провиант на долгую муданжскую зиму. Точнее сказать, охотился он до первого числа, когда кончился сезон, и с тех пор только заготовками занимается, во всяком случае, Азамат надеется, что брат не стал использовать родственные привилегии, чтобы пострелять на несколько дней дольше.

Арон отчётливо пахнет валерьянкой и приготовил полдник, к которому выставляет на стол бутылку чего-то крепенького.

-- О, вы с няней, -- замечает он, расфокусированно глядя на Тирбиша. -- Сейчас ещё пиалу достану...

Тирбиш здоровается и уходит наверх положить мелкого в кровать, потому что он заснул по дороге, Кир помогает отнести наверх вещи.

Азамат откручивает крышку бутылки и принюхивается.

-- Братец, что это ты посреди дня за алкоголь? Может, до вечера оставим?

-- У вас тут поживёшь, вообще сопьёшься, -- жалуется Арон в ответ. -- Не знаю, как вы терпите. У самого Короула... Где не демон, там ящер какой-нибудь, души мёртвых по ночам воют, страхотища!

-- Ну про души мёртвых, это ты загнул, -- сообщает Ирлик, входя в кухонное окно.

Арон визжит, как барышня, и шарахается прямо в Азамата. Тот невозмутимо приподнимает бутылку, чтобы не расплескать.

-- Здравствуйте, Ирлик-хон, -- кивает он. -- Зачем вы так пугаете моего брата?

-- А чего он напраслину возводит? -- обиженно отвечает Ирлик. -- С тех пор, как я выбрался из заточения, все мёртвые дома сидят, по планете не бродят. Уж свою работу я знаю!

На крик Арона из прихожей прибегают Кир с Тирбишем.

-- Здрасьте, Ирлик-хон! -- радостно щерится Кир.

Тирбиш пытается врасти в стенку, но поскольку он сам не бог, нормальная сила ему не позволяет.

Я достаю ещё пиалу.

-- Привет, садись к столу, ты как раз вовремя. Тирбиш, да ладно уже бояться, забыл, как пили вместе?

Тирбиш перестаёт бледнеть и принимается краснеть.

-- Пили? -- пищит Арон, дрожащей рукой нащупывая на разделочном столе бутылочку с мутным отваром -- видимо, валерьянкой.

-- А-а, это тот мальчик, -- вспоминает Ирлик. -- Тирбиш, да? Было дело... Ну давай садись, не обижай хозяев. Жаль, я не сообразил своего винца прихватить.

-- Поэкономьте, а то на зиму не хватит, -- улыбается Азамат, выдвигая стул и силком усаживая на него Арона, который всё норовит утечь под плинтус.

-- Наоборот, сейчас самый сезон, -- возражает Ирлик. -- У меня же сад на юге, там тепло-о... эххх... -- он выдыхает небольшое облачко дыма.

-- Чур в доме не курить, -- предостерегаю я, разливая суп.

-- А мне казалось, вы на карте отмечали место на севере, -- вспоминает Азамат, уталкивая Тирбиша за стол.

-- На карте я отмечал вход, а сам сад в другом месте, -- лукаво подмигивает Ирлик.

-- Там тоннель, что ли? Хитро, -- одобряет Азамат.

-- Ну а ты думал, -- усмехается Ирлик.

От супа он отказывается, дескать, воды много. Вместо этого достаёт планшет, который мы ему дали поиграть, смотрит на него, нахмурившись, потом ворчит:

-- Ну и где этот мелкий разгильдяй?

-- Кто? -- живо интересуется Кир из-за пиалы.

-- Хос, кто ж ещё. Обещал быть тут, когда вы прилетите.

-- Так день на дворе, -- замечаю я. -- Он же спит днём.

-- Спит -- не спит, а обещание есть обещание. Не явится через час, пойду будить, -- каверзно ухмыляется Ирлик.

И снова утыкается в планшет, тихо шипя и бормоча что-то себе под нос. Потом я слышу мелодичный звук напоминания в планировщике.

-- О, точно! -- встрепенается Ирлик. -- У вас ведь есть какие-то адреса, телефоны? Я в этой штуке нашёл только официальные, но ещё не хватало мне с вашими советниками болтать.

Азамат тут же принимается диктовать наши контакты, заодно помогая Ирлику вписать их в правильное поле звонилки, а я соображаю, что в самом планшете никаких официальных телефонов быть не могло, а значит, Ирлик, очевидно, вышел в Сеть.

-- А ты ещё кому-нибудь звонил? -- осторожно интересуюсь я.

-- Да, я нашёл доставку горячих рыбных блюд, но они сказали, что в Короул не поедут. Представляешь, какие хамы? А я уже размечтался, что можно из дому не выходить...

-- Вы их прокляли? -- с энтузиазмом спрашивает Кир.

Тирбиш давится супом.

-- Да не-ет, так только, в жалобную книгу гадостей написал.

-- У них на сайте? -- уточняю я.

Ирлик пожимает плечами.

-- Ну там, -- кивает на планшет.

-- И подписался? -- продолжаю выпытывать я.

-- Ты знаешь, не стал. Я до того влез там в один разговор и подписался, так они не поверили, что я -- это я, засмеяли и посоветовали сменить имя, "пока богов не прогневил", представляешь? Вот я хохотал...

-- Ну, Ирлик-хон, -- мягко говорит Азамат. -- Они же не знают, что это на самом деле вы. Да и согласитесь, трудно вообразить, что бог может зайти на форум...

-- Почему трудно? -- поднимает брови Ирлик. -- Мне эта штука сама предложила. Я там искал в книжке слово, а она мне говорит, мол, в книжке не нашла, поискать в других местах? Ну и нашлось оно в том разговоре. Я, правда, сначала не понял, что это разговор, раза четыре прочитал с начала до конца, пока дошло.

-- И что вы им сказали, если не секрет? -- интересуется Азамат, который тоже, как и я, осознал масштаб бедствия.

-- Да там один на другого ругался, знаешь, чтоб на него Этуть нагадил. Люди ведь думают, что бог Этуть летать умеет, потому что в птицу превращается. Так он же в нелетающую птицу! И на голову нагадить никак не может. Вот это и сказал. Но они мне вообще не поверили.

Мы с Азаматом переглядываемся.

-- Понимаете, Ирлик-хон, -- вкрадчиво начинает Азамат. -- Сеть -- это такое место, что там никак нельзя узнать наверняка, кто есть кто и правду ли он говорит. Кто угодно может подписаться вашим именем, и никто не будет знать, вы это на самом деле или нет.

-- Как это? -- хмурится Ирлик. -- У них же лица есть! На лицо посмотришь -- и сразу поймёшь, кто это!

-- Лицо можно любое поставить, -- мрачно сообщаю я. -- В том числе и твоё, взять снимок и вставить.

Ирлик на несколько секунд смотрит на меня, приоткрыв рот, в полном замешательстве.

-- Нет-нет-нет! -- выдыхает он наконец. -- Меня так не устраивает! Как это, любой идиот может прикинуться мной, и все будут думать, что это я говорю?!

-- Вряд ли, -- мягко успокаивает его Азамат. -- Скорее всего, никто ему не будет верить. Но и вам тоже, потому что они решат, что это кто-то другой прикидывается вами.

-- Так, -- произносит Ирлик, немного расслабляясь. -- Так. Ладно. Погоди, и что, тебе тоже никто не верит? Азамат, ты же Император! Как они могут тебе не верить?

-- У меня есть официальный сайт, -- терпеливо объясняет Азамат. -- На него специальный секретарь выкладывает все мои публичные обращения. Все знают, что мои слова на этом сайте -- правда.

-- Я тоже хочу официальный сайт! -- выпячивает губы Ирлик. -- Как ты его сделал?

-- Я его заказал у мастера, -- просто отвечает Азамат.

-- Давай адрес! -- Ирлик снова вцепляется в планшет и принимается там шарить. -- А, не, лучше телефон. По телефону они не так пугаются. Ещё бы как-нибудь так заплатить ему потом, чтобы не таскаться по морозу...

Азамат набирает побольше воздуха и принимается рассказывать Ирлику про безналичный расчёт. Мы с Киром и Тирбишем под этот аккомпанемент доедаем остывший суп и переходим к основному блюду. К счастью, в нём Ирлик принимает живое участие, поэтому Азамату удаётся немножко поесть. Однако чем больше Азамат рассказывает, тем больше Ирлик хочет знать, поэтому и после десерта лекция продолжается. Арон уходит чистить ружьё (он пользуется старинной моделью, которую надо регулярно чистить!), мы с Тирбишем откачёвываем развлекать Алэка, Кир забуряется ко мне в кабинет с иллюстрированным словарём медицинского оборудования.

Алэк поиграл, поел, погулял с мамой и снова задрых, а мужики всё ещё сидят на кухне и точат лясы. А ведь это должен был быть Азаматов день рожденья. Ну ладно, сейчас доделаю ему подарок, там осталось-то брошку пришить, и пойду разгонять, а то что это за отдых!

В гостиной мои коты гоняют Алэкову погремушку. Я присаживаюсь на диван к лампочке, навострив иголку, и слышу с кухни обрывки разговора.

-- ... столько знаешь, неудивительно, что Лиза за тебя вышла. Мне бы такую память!

-- Что вы, её вообще за меня силком выдали.

-- Расска-азывай! Да твоя баба кому угодно челюсть своротит за тебя. Чем-то ты её заворожил, это точно.

Я понимаю, что они за шуршанием котов не заметили моего прихода. А Ирлик очень хорошо расчухал мою позицию по обсуждаемому вопросу.

Азамат молчит, и Ирлик допытывается.

-- Ну расскажи, может, ты ухаживал как-то по-особому?

-- Да нет, в общем, -- не очень уверенно отвечает Азамат. И ещё неувереннее продолжает. -- Просто я ей нравлюсь. Трудно поверить, конечно, но...

Ирлик фыркает.

-- Но ты боишься, что если расскажешь мне, как дело было, я смогу применить ту же стратегию и уведу у тебя жену, -- заключает он.

-- Если хотя бы сотая доля историй о вас имеют под собой реальные основания, вы именно так и делаете, -- со вздохом говорит Азамат.

Я затаиваю дыхание. Ещё не хватало, чтобы они сейчас поссорились! Даже не знаю, что хуже -- сидеть тут и притворяться, что меня нет, или ворваться в кухню и настучать обоим сковородкой.

-- Азама-ат, -- укоризненно растягивает Ирлик. -- Ты же весьма подкован в книжном деле. Ты должен отличать правду от вымысла.

-- Просветите меня.

-- Всё очень просто.

Судя по звукам, Ирлик встаёт и проходит в дальнюю часть кухни.

-- Я обожаю уводить чужих жён, тут ты прав, -- с достоинством произносит он. -- Но подумай -- только хорошо подумай! -- зачем мне это нужно?

-- Полагаю, что вам нравятся красивые женщины.

-- Ну, мне, конечно, нравятся красивые люди, -- соглашается Ирлик. -- Но подумай глубже. Больше всего на свете, Азамат, мне нравится смеяться. Ты умный человек и знаешь, что люди -- чрезвычайно смешные создания. Вы даже смешнее богов, хотя казалось бы, куда уж. Вот, например. Некий муж видит, как его жена разговаривает у калитки с каким-то красавцем. Что он делает?

-- Встревает в разговор? -- предполагает Азамат.

-- Хорошо. А дальше?

-- Собирает ребят объяснить тому красавцу, что дама несвободна?

-- Это если он хоть немного соображает. Но скажу тебе по опыту: обычный муж в таком случае запирает жену в доме и ставит охрану под окна. И угадай, что тогда делает жена?

-- Сбегает при первой же возможности?

-- В точку! Понимаешь, как смешно? Я просто подошёл спросить дорогу, а этот придурок сам довёл свою жену до побега! Сам! -- Ирлик заходится поистине демоническим хохотом. -- Ой сил нет, сколько раз я это проворачивал, и каждый раз отсмеяться не могу! Тебе, я вижу, не очень весело, но это так по-людски, я просто не могу устоять!

-- Вы хотите сказать, что уводите жён только чтобы посмеяться над их мужьями? -- осмысливает Азамат.

-- Так я даже не увожу, в том-то и дело! -- потешается Ирлик. -- Мне достаточно сделать даме комплемент, а её муж уже мчится покупать амбарный замок!

-- Но я ничего подобного не делаю, -- замечает Азамат.

-- Конечно, ты же умный человек. Тебя я дразнить не собирался. Лизу -- да, было дело. Впервые встретил женщину, которая так о муже печётся, любопытно было, как она себя поведёт, если к ней поприставать. Прости, если обидел.

-- Что вы, что вы, Ирлик-хон. Я просто поинтересовался...

-- Азамат, скажи честно, -- Ирлик снова перемещается ближе к дверному проёму, и его становится лучше слышно. -- Я тебя сильно раздражаю? Я не стану гневаться, просто хочу знать.

Азамат некоторое время молчит, и я начинаю холодеть. Я уже так привыкла к своему зоопарку иных жизненных форм, ну пожалуйста, дорогой, давай мы не будем выгонять на мороз эту милую зверушку?

-- Не сочтите за наглость, -- начинает мой муж, и я сникаю. -- Я вас бесконечно уважаю, и мне невероятно интересно беседовать с вами, не говоря уж о том, что взаимный интерес с вашей стороны...

-- Ну давай уже к делу! -- перебивает Ирлик. -- Это я всё сам себе рассказать могу.

Азамат снова вздыхает и признаётся:

-- Если бы вы могли мне поклясться, что не имеете никаких видов на Лизу, в моей душе не осталось бы и следа недовольства.

-- Фха! Это и всё, что тебе было нужно? Да пожалуйста, клянусь. Меня вообще не интересуют человеческие женщины, они мало живут и быстро стареют.

-- Серьёзно? -- оторопело произносит Азамат.

-- Совершенно. Только не говори никому. Ты же знаешь, как люди всё криво понимают. Да и забаву мне испортишь. Но вот честно, я себе не представляю, как можно лечь в постель с женщиной, которая потеет и ходит в туалет. Это так мерзко...

Я не удерживаюсь и фыркаю, так что скрываться больше не имеет смысла. Выхожу в кухню, где встречаюсь взглядом со встревоженным Азаматом.

-- Э, Лиза, ты давно там?..

-- Я нитки взять зашла, а вы тут мне косточки перемываете, а? Ирлик, как не стыдно! Я же всё слышала! Мерзко ему! А заливал-то, заливал!

-- А я предупреждал, что я лживый бог, -- отмазывается Ирлик, на всякий случай прячась за спиной Азамата.

-- Смотри, доиграешься! -- грожу, прикидывая к руке большой половник.

-- Дерётесь? -- живо интересуется голова Кира, просунутая в дверь.

-- Нет-нет! -- громко объявляет Азамат, встав с кресла. -- Никто не дерётся! Лиза, ну положи половник, это, в конце концов, негостеприимно. Ты же землянка, прояви терпимость к чужим предпочтениям.

-- Ладно уж, сегодня бить не буду, -- снисхожу я, отправляя половник обратно в раковину, а сама скалюсь, как идиотка. Ирлик -- молодец. Не знаю уж, насколько правда то, что он тут сказал, но Азамат поверил, а значит, не придётся разгонять инопланетный зверинец, и возможно даже не придётся тыщу пятьсот раз заверять Азамата, что он самый лучший. Потому что я уже подустала повторять очевидное.