Главными средствами обмена информацией и в XXI веке останутся рюмка и футбольный мяч, а не какой-то там Интернет. Как свидетельствует роди мая хроника, у каждого из этих средств есть и благотворные, и вредные для здоровья свойства. Оставив на попечение медицинских изданий рюмку, сделаем «объектом исследования» футбольный мяч.

Среди его отрицательных качеств пессимист-наблюдатель выделит одно: «отвлекает своими псевдопроблемами от проблем жизненных, насущных. Будто так уж важно, в какую раму влетит «Надутый». Или падуг цены и вырастет зарплата? Или лучше заработает городской транспорт? Или молитвенно сложат руки лихоимцы и казнокрады и дадут клятву: «Больше никогда, никогда не будем»? Несерьезно все это. Ерунда, одним словом».

— Сам ты ерунду мелешь, — всколыхнется оптимист-наблюдатель. — Футболу надо низко поклониться уже за одно то, что он действительно от-вле-ка-ет от смутной и непонятной жизни. И нагружает уставшие души полным набором эмоций. Когда выигрываешь ты или выигрывает твоя команда, разве все, что окружает тебя, не начинает казаться куда более веселым и интересным, чем на самом деле?

Автор может, к примеру, вспомнить, как одно только футбольное сообщение, состоявшее из нескольких слов, разом отогнало сон, сняло усталость и позволило с холодным сердцем воспринять последовавшее вслед за ним тревожное, государственного значения известие.

* * *

Токио, середина октября 1964 года, Олимпиада. Самая бессонная из всех, на которых приходилось работать. Материалы, переданные по телефону до четырех утра, успевали попасть в очередной выпуск «Советского спорта». Потом в моем номере довольно большая бригада распределяла обязанности на следующий день, а в семь часов (ни минутой позже!) заявлялись шустрые улыбчивые японские студенты, нанявшиеся на время Игр работать уборщиками и полотерами, и не было силы уговорить их приходить хотя бы через час («Тогда, миси-миси, — извините, пожалуйста, — мы не успеем на лекции»).

А тем утром меня разбудили около шести. В дверях стоял стыдливо улыбавшийся редактор еженедельника «Футбол» Мартын Иванович Мержанов. Он приехал на Олимпиаду туристом, кроме футбола его ничего не интересовало, спал сколько хотел, завидовали мы ему…

— Позвольте, я всего на минуту, — произнес гость.

«Какого черта тебе надо?» — в сердцах подумал я и, изобразив картонную улыбку, процедил:

— Рад видеть, присаживайтесь.

— Я долго думал, будить вас или нет, но в конце концов решил: надо! Если бы знали, какие две новости услышал только что по радио! Вчера, обштопав торпедовцев со счетом четыре-один, тбилисские динамовцы стали наконец чемпионами СССР. Примите поздравления… Если «Спартаку» не удалось на этот раз, пусть уж лучше тбилисцы, чем… — собеседник, деливший мир на поклонников «Спартака» и негодяев, умолк, давая мне возможность додумать, какие команды он имел в виду.

Зная, что радость за давно любимых тбилисских динамовцев не позволит мне «сомкнуть усталые вежды», Мержанов, удобно расположившись в кресле, завел разговор о том, почему с его точки зрения оступился один клуб и возвысился другой, потом, если не изменяет память, сослался на качество судейства (эта проблема была насущной и в те времена), после чего постарался помочь мне лучше представить ход олимпийского футбольного турнира. На этом месте я сдался и задремал. Очнулся, когда услышал:

— Спите, голубчик, спите, я, пожалуй, пойду.

Прихрамывая и опираясь грузным телом на толстенную палку, с которой не расставался после войны, он двинулся к двери. Я не удержался:

— Вы хотели сообщить еще одну новость.

— Ах да, чуть не забыл. Хрущева-то выпи…

Осекшись на мгновение, воспитанный человек не удержался и произнес слово, очень похожее на «выпихнули».

Теперь о сне пришлось забыть надолго.

…Москва подтвердила в выпусках радиоизвестий победу тбилисских динамовцев. О смешении же Хрущева не сообщала ничего. Ни в этот день, ни в следующий. Хотя об этом трезвонили все радиоголоса мира.

Долго буду помнить большого знатока и безгрешного любителя футбола Мартына Мержанова, треснувшего себя полбу:

— Ах да, чуть не забыл.

Какой великолепный артистических ход придумал! Он как бы говорил: что бы ни происходило в мире, футбол есть футбол, а все остальное не так уж и важно (песни: «а все, что кроме, уладить можно с помощью зонта» в те годы еще не знали).

В футболе, как и в политике, как и в жизни вообще, своя борьба за первенство, свои дороги к самоутверждению, и свои интриги тоже. Кого-то судьба благосклонно возносит на пьедестал, а кого-то безжалостно сбрасывает: подучись немного, окрепни духом и телом, яви умельство, быть может, тогда я снова положу на тебя глаз… Борьба спортивная, она честнее, открытее подковерной политической борьбы с ее заговорами, наветами, судебными тяжбами. Здесь человек на виду, и от слова его, написанного самыми изощренными спичрайтерами, не зависит ничего — только отдела, подразумевающего искусство и самоотреченность.

На свете существует лишь один обожаемый интриган. Имя ему — футбол.

Последуем за ним по крупнейшим соревнованиям современности. Не оставим без внимания ни один континент. Приглядимся к своим и чужим взлетам и падениям. Постараемся увидеть их истоки. И попытаемся найти ответ на вопрос: чем опыт, «сын ошибок трудных», способен помочь российскому футболу. Сегодня и завтра.

* * *

А начнем с чемпионата мира 1966 года в Великобритании.

В результате невероятно закрученных интриг еще на дальних подступах к пьедесталу споткнутся Бразилия, Италия и Испания, а советская сборная первый и последний раз в XX веке окажется в числе главных претендентов на лавры. Тем сюжетам и картинам не выветриться из памяти.