Брайан

В 18 лет Брайан стал жить по поддельным документам и под чужими именами, чтобы скрыться от обвинения или получить срок поменьше. Он добывал деньги на жизнь домовыми кражами, иногда обворовывал больше десятка домов за один день. Жил Брайан с семьей старшей сестры в доме, который она снимала.

Брайан плохо уживался с сестрой, они часто скандалили; однажды соседи даже вызвали полицию.

Как-то Брайан влез в школьное здание и поджег его. На месте преступления его застал проезжавший мимо патруль, которому он назвался чужим именем. В полиции установили его личность и обвинили в поджоге. Он отсидел в тюрьме меньше года, и потом его выпустили условно.

Брайан занялся грабежами и кражами буквально через несколько часов после освобождения. Когда ему исполнилось 21 год, его арестовали за ограбление церкви и приговорили к сроку от 2 до 6 лет в тюрьме штата.

Из тюремных документов следует, что коэффициент интеллекта у Брайана был выше среднего. В тюрьме он получил аттестат о среднем образовании и заочно поступил в колледж.

Брайан обзавелся там немногими друзьями и многими врагами. ФБР, расследовавшее случаи изнасилования в тюрьме, установило, что на Брайана напали другие заключенные. Брайан дал показания против них в обмен на то, чтобы его поместили под охрану, где он был изолирован от остальных.

Благодаря сотрудничеству с властями и хорошему поведению в одиночном заключении Брайана досрочно выпустили на свободу. Но стоило ему оказаться на воле, как тут же вернулся к преступным занятиям. В 25 лет его арестовали по подозрению в сексуальном насилии над двадцатидвухлетней женщиной. Он внес залог, и в конце концов с него сняли обвинение, когда его брат Стив предоставил ему алиби на ночь совершения преступления.

Потом Брайан отправился бродяжничать. Он ненадолго останавливался в Техасе, Арканзасе и Аризоне. Часто переезжал с места на место, менял места работы и женщин. Примерно через год такой жизни Брайан вернулся в Иллинойс. Он был неспособен долго поддерживать отношения с женщиной или делать одну и ту же работу.

Через шесть месяцев после возвращения в Иллинойс Брайана арестовали по подозрению в нескольких нераскрытых взломах домов. Во время допроса он подрался с одним из следователей, и его обвинили в нападении на полицейского. В конце концов обвинения были сняты, и Брайана отпустили.

Брайан стал хорошо известен правоохранительным органам, которые часто задерживали его по подозрению в кражах и других нарушениях закона. Однажды в стычке с полицейскими ему сломали нос, и Брайану пришлось провести ночь в больнице.

Что касается девиантного сексуального поведения, оно все более усугублялось. Брайана несколько раз задерживали как подозреваемого в изнасиловании, но потерпевшие не смогли указать на него на опознании. Он по-прежнему злоупотреблял спиртным и разными наркотиками. Жил он за счет того, что продавал краденое через ломбард.

Вскоре после того, как Брайану исполнилось 26 лет, он изнасиловал молодую женщину и был арестован. Полиция подозревала его и по другим серьезным преступлениям. Общественный защитник рекомендовал Брайану согласиться на сделку с обвинением и срок от 10 до 15 лет, чтобы не доводить дело до суда, где ему мог бы грозить более суровый приговор.

У Брайана были все шансы провести большую часть жизни за решеткой.

 

Эрик

Эрика отправили в тюрьму строгого режима для несовершеннолетних, где содержались самые неуправляемые нарушители. Там его посадили в одиночную камеру. Ему нравилось быть одному. Эрик провел в тюрьме чуть больше года, когда его снова выпустили на свободу. Ему исполнилось 18 лет.

Эрик перебрался в Калифорнию, нашел работу и поступил в местный колледж. Через два года он перешел на четырехлетний бакалавриат и успешно его закончил.

К 25 годам Эрик проработал на одном месте уже больше трех лет. Он не совершил ни одного преступления с тех пор, как вышел из тюрьмы для несовершеннолетних.

Как же произошла столь радикальная перемена, ведь Эрику все детство и юность было свойственно чрезвычайно антисоциальное поведение?

Оказывается, Эрик участвовал в экспериментальной программе, проводимой штатом Висконсин. Эрик прошел интенсивную терапию, основанную на последних данных науки и предназначенную для того, чтобы помочь таким же, как он, выйти из круга преступлений и наказаний. Это происходило в Мендотском реабилитационном центре для несовершеннолетних.

Успех программы удивил даже ее создателей.

 

Мендотский реабилитационный центр для несовершеннолетних

В начале 1990-х США захлестнула настоящая эпидемия подросткового насилия. Число преступлений, совершаемых несовершеннолетними, почти удвоилось между 1980 и 1993 годами. Казалось, ничто не может остановить этот поток.

Висконсин, как и большинство других штатов, дрогнул под напором подростковой преступности. Однако, в отличие от других штатов, в Висконсине решились на эксперимент: проверить, не смогут ли новейшие методы лечения сдержать волну молодежной преступности.

В 1995 году законодательное собрание штата учредило Мендотский реабилитационный центр для несовершеннолетних (МРЦН) в рамках реформы ювенальной юстиции. Расположенный в Мендоте на территории Центра психического здоровья, крупнейшей в штате судебно-психиатрической больницы, МРЦН находился под административным управлением департамента исполнения наказаний, но работали в нем сотрудники департамента здравоохранения.

Такая организационная структура возникла не случайно. Поскольку МРЦН находится на территории государственной психиатрической больницы, он стал своего рода лечебно-коррекционным гибридом, где оказалось возможным сочетать меры охраны и безопасности с принципами психиатрической медицины.

Висконсинское собрание хотело видеть результаты. Законодатели потребовали нанять ученого-психолога, чтобы он оценил работу МРЦН и проследил за прошедшими коррекцию юношами после их выхода на свободу, таким образом было бы возможно определить, есть ли какая-то польза от программы в смысле снижения рецидивизма по сравнению с обычными реабилитационными программами в системе ювенальной юстиции. Кроме того, психолог должен был опубликовать выводы в рецензируемом научном журнале – независимо от результатов программы.

Вначале в МРЦН было сорок пять мест. Персонал включал трех психологов и трех соцработников, то есть по два сотрудника на пятнадцать человек. Это очень высокая доля. В одной тюрьме, где мне довелось работать, один психолог отвечал за психическое здоровье более 550 человек.

Вдобавок в центре работал детский психиатр на полной рабочей ставке. Повседневными делами управляла психиатрическая медсестра. Она заведовала работниками, которые входили в контакт с заключенными юношами и осуществляли ежедневный уход, например питание, уборку или обучение. Таким образом, в центре работали опытные специалисты в области душевного здоровья, интегрированные при этом в структуру безопасности.

Поскольку МРЦН располагался на территории психиатрической больницы, он мог пользоваться имеющимися у нее возможностями, в том числе речевой, языковой и трудовой терапией, услугами диетолога, священника, стоматолога и других врачей.

В МРЦН собрали мальчиков, особенных даже по стандартам ювенальной юстиции. В центр набирали только тех, от кого отказались как от неисправимых два других, более крупных исправительных учреждения для несовершеннолетних. Почти все направленные в МРЦН юноши считались совершенно неуправляемыми. Это были самые отъявленные несовершеннолетние преступники штата Висконсин. В среднем они были осуждены более чем по пятнадцати статьям, больше половины – за тяжкие уголовные преступления. Средний балл по Перечню психопатических черт для детей и подростков составлял у них 28 из 40, то есть у большинства юношей в МРЦН эти черты были резко выражены. Как говорилось в главе 4, по перечню можно набрать от 0 до 40 баллов, и средний для заключенных подростков составляет около 20. ППЧ – золотой стандарт оценки импульсивного поведения и черт бессердечия и безразличия, типичных для подростков из группы риска, которым грозит развиться в психопата в зрелом возрасте.

В традиционных коррекционных моделях государство обладает огромной властью над личностью. Заключенных, которые плохо себя ведут в исправительном заведении, обычно наказывают все более строгими дисциплинарными мерами, например помещают в изоляцию под круглосуточное наблюдение охраны.

Эти карательные меры в глазах заключенных часто являются чем-то таким, чему следует противостоять. В итоге создается эскалация насилия, в которой побеждает самая агрессивная или идущая на самые экстремальные меры сторона.

Насилие по отношению к заключенным рождает новое насилие. И как показал знаменитый Стэнфордский эксперимент, даже надзиратели начинают проявлять жестокость по отношению к заключенным, к которой они никогда бы не прибегли в иных обстоятельствах. Скандал в иракской тюрьме Абу-Грейб несколько лет назад стал тревожным примером того, какое страшное влияние могут оказать на охрану окружающие условия и в конце концов вызвать в них самих агрессию.

Задача по исполнению решения висконсинских законодателей об учреждении МРЦН была возложена на сотрудников Мендотской больницы, причем практически без предупреждения. Разработчики программы изучили все серьезные публикации о психопатии, новейшие модели когнитивно-поведенческой психотерапии для агрессивных подростков, статьи и книги о методах, которые уже были опробованы на молодежи в исправительных учреждениях, но не показали каких-либо положительных результатов.

Создатели центра были специалистами по буйным пациентам, страдающим психическими заболеваниями, психотикам (не то же, что психопаты), легко возбудимым пациентам, которых еще более вывело из равновесия заключение в тюрьму. Создавая центр и программу лечения, они основывались на своем опыте работы с этими сложными пациентами.

Это было чрезвычайно рискованное вложение; Висконсин поставил на то, что психологи их флагманской психиатрической больницы в силах ответить на этот вызов. А вызов это был серьезный.

Ведущие специалисты Мендотской больницы ответили на него тем, что разработали радикально новую модель, фактически перевернувшую традиционную вверх ногами. Они поставили себе цель разрушить порочный круг взаимного усугубления, создающийся между необходимостью контролировать поведение заключенного в тюрьме и его стремлением к сопротивлению.

В основе терапевтической модели лежит то, что суровые дисциплинарные меры и враждебная реакция на них превращаются в бесконечную спираль повторяющихся циклов. Заключенные вкладывают все больше сил в эту «традицию» и оказываются под все большим давлением санкций и наказаний, которые становятся все строже. В конце концов нажим оказывается таким сильным, что единственным ответом, еще остающимся в их поведенческом «репертуаре», остается агрессия.

Поэтому модель, разработанную для МРЦН, назвали декомпрессионной – моделью ослабления давления, как в декомпрессионной камере, в которой водолазы привыкают к нормальному атмосферному давлению после подъема с глубины. Задача модели состоит в том, чтобы медленно снизить давление на психику юноши, провоцирующее его оппозиционно-вызывающее поведение. Исходя из этого принципа было создано лечение с целью развития у юношей базовых просоциальных связей, постепенной «декомпрессии» и переориентации имеющихся у них навыков общения на установление минимальных просоциальных связей.

Репрессивные меры показали свою неэффективность в работе с этим сегментом несовершеннолетних заключенных. Обычным людям иногда трудно понять, что некоторых наказание попросту ничему не учит и никак на них не влияет. Многие из нас считают страх перед расплатой чем-то само собой разумеющимся. Мы научаемся избегать наказания, что формирует у нас процесс принятия моральных решений. Однако, как у любых психологических феноменов, существует довольно большой разброс между крайностями: теми, кто очень сильно реагирует на наказание, и теми, кто не делает из него никаких выводов. Большинство людей находится где-то посередине. К сожалению, когда люди с низкой чувствительностью к наказанию оказываются не в тех условиях, их поведение может стать антиобщественным и агрессивным. В экстремальных случаях такие молодые люди совершают такие действия, которые приводят к помещению их в тюрьмы строгого режима.

Еще в начале своей научной работы я пришел к выводу, что наказание – отнюдь не единственный фактор, влияющий на поведение. Если вы помните, я еще в колледже добровольно участвовал в проекте по записи мозговых волн у находящихся в неволе косаток. Если косатки поступали не так, как от них требовалось, дрессировщики их не наказывали. Напротив, они использовали положительные стимулы, например, кормили лососем, чтобы заставить их поступать так, как было нужно для наших опытов. Разве не глупо устраивать трепку косатке за то, что она поступает не так, как хочет дрессировщик? Так же глупо строго наказывать ребенка, который на это не реагирует. Это просто не даст никакого эффекта и не изменит его поведение.

Первая задача декомпрессионной модели – смягчить деструктивное поведение подростка. После этого наступит время для психиатрических интервенций, учебной деятельности и в конечном итоге рекреационных занятий.

Сотрудники центра наблюдают за подростками в течение всего дня. Всё направлено на то, чтобы не упустить ни одного случая позитивного поведения со стороны подростков, даже самого редкого. При постоянном наблюдении сотрудники имеют возможность замечать такие случаи и подкреплять их тем или иным образом. Чем больше подкрепляется положительное поведение, тем больше вероятность его повторения.

Один из ключевых компонентов программы состоит в том, что каждый сотрудник от поваров и уборщиков до директора прошел подготовку и лично участвует в декомпрессионной модели.

Просоциальное поведение юношей подкрепляется существенно и прямым образом. Это называется программой «Сегодня-завтра», то есть молодой человек привыкает к тому, что если сегодня он ведет себя хорошо, то завтра он получит положительное подкрепление. Предусмотрено разное вознаграждение, то есть чем лучше поступок, тем лучше награда. Это может быть и шоколадка, и возможность играть в видеоигру у себя в камере. Психологи называют такое систематическое подкрепление оперантным обусловливанием.

Что интересно, исследования снимков мозга показали, что мозговые центры, реагирующие на вознаграждение, активируются и лакомствами, и видеоиграми. Создатели МРЦН в своей работе над декомпрессионной моделью черпали из всех имеющихся научных источников.

Юноши, проходившие программу терапии в центре, не могли не показать хороший результат. Их направили туда потому, что остальные учреждения оказались не в состоянии с ними справиться. Центр был их последним шансом. И его сотрудники упорно, не сдаваясь, до конца работали над всеми своими подопечными.

Тех, кто быстро отвечал на декомпрессионную модель, часто переводили в другие учреждения для несовершеннолетних либо по отбытии срока выпускали на свободу. Те же, кто продолжал проявлять агрессию, в основном проводили остаток срока в центре.

 

Успешна ли декомпрессионная модель МРЦН?

Власти штата Висконсин наняли ученого-психолога, который должен был определить, способна ли декомпрессионная модель хотя бы отчасти снизить уровень преступности в штате. Был проведен ряд исследований, в которых ученые проследили за жизнью трехсот юношей, прошедших программу реабилитации за пять лет. После этого их сравнили с аналогичными подростками, которые прошли терапию в других коррекционных учреждениях.

Вопрос стоял так: совершают ли юноши, прошедшие терапию в Мендотском центре, меньше преступлений после выхода на свободу, чем другие?

Результаты поразили всех.

Почти все юноши – 98 процентов, – которые не лечились в Мендотском центре, были арестованы за новые преступления в течение четырех лет после освобождения. За то же время было вновь арестовано лишь 64 процента молодых людей после МРЦН. Иными словами, программа центра снизила рецидивизм на 34 процента.

Но самым ошеломительным следствием стало сокращение преступлений, связанных с насилием. У юношей после программы МРЦН вероятность снова попасть в тюрьму за тяжкое преступление в течение двух лет была на 50 процентов меньше, чем у других. В течение четырех лет эта вероятность все еще была на 43 процента меньше.

Программа не только снизила количество насильственных преступлений более чем на 50 процентов, уменьшилась и их тяжесть. Молодые люди, не прошедшие через центр, убили 16 человек за четыре года после освобождения из тюрьмы. Те же, кто лечился в Мендотском центре, не совершили ни одного убийства! Это потрясающий результат.

Результаты этого исследования были представлены на суд научной общественности и опубликованы в известнейших профессиональных журналах.

Эффективность программы центра взволновала меня до глубины души. Впервые в истории группа психологов разработала индивидуализированную программу интенсивной когнитивно-поведенческой терапии для молодых людей с психопатическими чертами. И она заработала.

 

Стоит ли овчинка выделки?

Власти штата Висконсин выделили средства для МРЦН из бюджета департамента исполнения наказаний. Такие политические меры часто весьма раздражают тех, кому приходится справляться с урезанным финансированием. А те, кто получил ресурсы, оказываются в затруднительном положении людей, которым придется оправдывать решение политиков.

Эксперт-психолог должен был провести экономический анализ и определить, эффективна ли программа центра с точки зрения финансовых затрат. Он подсчитал среднюю стоимость дневного пребывания и лечения на человека в центре и в других исправительных заведениях для несовершеннолетних в Висконсине. Затем стоимость ювенальной юстиции, включая пребывание под стражей и судебный процесс с обвинением и защитой. И наконец, стоимость заключения осужденных за повторное преступление после выхода на свободу, а именно стоимость пребывания на человека в день во всех тюрьмах, куда помещали рецидивистов.

Как и ожидалось, лечение в центре по последнему слову науки и техники стоило в два с лишним раза дороже средних затрат на человека в день в обычной тюрьме для несовершеннолетних. Однако дальнейшие расчеты показали, что экономическая выгода центра становится очевидной в течение первого же месяца пребывания в нем.

Как только молодые люди попадали в декомпрессионную модель, у них резко снижались нарушения правил распорядка. Поскольку такие нарушения иногда приводят к новым обвинениям и увеличению тюремного срока, это позволяло сэкономить средства, так как юноши, прошедшие центр, выходили на свободу быстрее тех, кто продолжал нарушать дисциплину в обычных тюрьмах для несовершеннолетних.

Вдобавок штат значительно экономил средства за счет того, что юноши после центра меньше нарушали закон после освобождения из тюрьмы по сравнению с другими. Если помните, практически все (98 %) заключенные обычных тюрем были повторно осуждены в течение четырех лет, тогда как из прошедших центр новые преступления совершили всего 64 процента.

И наконец, первые совершили более тяжкие преступления, включая упомянутые 16 убийств. По оценкам экономистов, убийство – самое дорогостоящее преступление в том, что касается расходов на расследование, обвинение и защиту. К тому же осужденный, скорее всего, будет отбывать срок в тюрьме строгого режима, которая тоже обходится дорого.

Так, проведя подробный экономический анализ, исследователи обнаружили, что на каждые 10 тысяч долларов, вложенных штатом Висконсин в программу Мендотского центра, он сэкономил более 70 тысяч за четыре года. Если бы те же 10 тысяч штат вложил в акции, они принесли бы доход немногим более 20 тысяч долларов.

Итог: программа центра оказалась чрезвычайно эффективной экономически, главным образом за счет снижения будущих расходов на тюремное заключение.

Конечно, экономический анализ рассматривал стоимость только для штата Висконсин. Он не учитывал дополнительных расходов, которые, по мнению многих экономистов, влияют на экономическую целесообразность. Например, преступление влечет за собой значительные финансовые последствия для его жертв, включая недополученные доходы, стоимость возмещения украденной собственности, расходы на лечение травм и ранений и другой медицинский уход для потерпевших. Стоимость всего этого тоже можно прибавить к средствам, сэкономленным за счет программы центра.

Кроме того, анализ также не включил стоимость 16 убийств для общества в целом. Экономисты оценивают экономический вклад обычного человека примерно в миллион долларов – иными словами, убийство человека стоит обществу миллион долларов. Таким образом, можно сказать, что программа Мендотского центра только за счет 16 несовершенных убийств сэкономила штату Висконсин десятки миллионов долларов.

К тому же практически невозможно найти денежное выражение того, каким тяжким бременем ложится преступление на общество в целом и на его жертв в частности. Как оценить потери, которые понесли семьи 16 убитых?

Иными словами, программа МРЦН принесла огромные выгоды гражданам Висконсина и значительно сэкономила бюджет штата. Мне даже жалко, что я не смог вложить собственные деньги в Мендотский центр! Да я бы продал машину и ходил пешком, если бы власти Висконсина позволили мне получить такой доход с инвестиций.

Возвращаясь к Эрику, более пяти лет после реабилитации в центре и выхода на свободу он не нарушал закона и успешно работал. В письме создателям программы он говорит, что жизнь его теперь гораздо лучше и он не собирается больше возвращаться к преступлениям. Он больше не употребляет наркотиков. Хочет продолжить образование, чтобы получить повышение по службе. Такую перемену мировоззрения Эрик объясняет тем, что прошел программу в МРЦН.

Обратите внимание, что, когда Эрик попал в центр, он набирал очень высокий балл по Перечню психопатических черт для детей и подростков. Это проявлялось во всех его взглядах и поступках. Однако его теперешний балл нужно было бы скорректировать с учетом того, что он отказался от антисоциального образа действий и уже долго живет как самый обычный человек. Зная подробности новой жизни Эрика, я дал бы ему низкий балл по ППЧ для взрослых. Не могу сказать наверняка, что программа излечила Эрика, но она определенно продемонстрировала его способность к изменению. И те перемены, которые мы наблюдаем у Эрика, показывают, что программа может менять жизнь даже подростков из группы очень высокого риска.

 

Будущее центра

На 2013 год штат Висконсин продолжает финансировать Мендотский реабилитационный центр, однако программа недавно была сокращена с 45 до 30 мест. Создатели продолжают совершенствовать декомпрессионную модель таким образом, чтобы она отвечала всем особенностям несовершеннолетних преступников из группы самого высокого риска. Новые исследования по-прежнему говорят, что программа работает.

С 2012 года моя лаборатория сотрудничает с центром. Мы развернули нашу мобильную МРТ-систему на территории Мендотской больницы и стали изучать, как со временем меняется мозг у юношей, проходящих декомпрессионную терапию. Мы хотим узнать, изменяется ли под ее влиянием функционирование и структура паралимбической системы. Проект в самом начале, мы обращаемся за финансовой поддержкой к государственным органам и потенциальным спонсорам, которые так же, как и мы, хотят знать, может ли декомпрессионная модель излечить психопатию.