Эдип вынужден ощутить всю силу своего стыда, поняв, что, будучи оставленным в младенческом возрасте, он не мог видеть своей судьбы и не ведал о том, что идет к своей гибели. Точно так же слепой Самсон-борец Мильтона, поскольку сам Мильтон был слеп, более ярко должен выразить свою слепоту, каким-то образом сделав ее видимой для других. Однако это вызывает у него крайнюю степень отвращения к самому себе. «Увидев» сложность своего положения, слепой Самсон обрушивается на себя с испепеляющим презрением.
«Я жальче, чем последний из людей,
Чем червь – тот хоть и ползает, но видит;
Я ж и на солнце погружен во тьму,
Осмеянный, поруганный, презренный.
В тюрьме и вне ее, как слабоумный,
Не от себя, но от других завися,
Я полужив, нет, полумертв скорей.
О, мрак среди сиянья, мрак бескрайний,
Затменье без просвета и надежды
На возвращенье дня!
О, первозданный луч и божье слово;
«Да будет свет. И стал повсюду свет!» —
Зачем оно ко мне неприменимо?
Луч солнца для меня
Утратил прежний блеск,
Поблекнув, как луна».
Самсон понимает, что именно он сделал, чтобы навлечь на себя такой невыносимый позор.
«/…/ Дай мне здесь остаться,
Чтобы мой грех – позорную болтливость
Заслуженною карой искупить.
Чужую тайну безрассудно выдать,
То, что нам друг доверил, разгласить
Есть гнусность, за которую от нас
Отшатываются с презреньем люди,
Якшаться не желая с болтунами,
Чей лоб печатью глупости клеймен.
Чем могу я, ослепленный,
Поруганный, раздавленный, бессильный,
Полезен быть народу своему
И делу, мне порученному небом?
Не тем ли, что сидеть у очага
Как трутень буду, жалость возбуждая
В прохожих людях…» [297]
Превратившись в постыдный объект, невыносимого «трутня», возбуждающего жалость, он не испытывает к себе ничего, кроме презрения, ощущаемого им со стороны окружающих. «Ты стал (О, худшая из тюрем) / Темницей самому себе». Его стыд невыносим, поскольку он очевидный и публичный, и его позор доступен всеобщему обозрению, как позор некогда великого общественного деятеля.
