Полтора часа спустя она сидела в одиночестве, кутаясь в купальный халат, и рассматривала акварель Франца Клайна, которую любил Дэниэл. Каждый ее уголок рассказывает историю, если вы смотрите на нее довольно долго, часто говаривал он.

Но сегодня вечером абстрактные потеки черного и белого говорили только о потере.

Хотя Алиса весь вечер хотела остаться наедине со своей бедой, одиночество и пустота квартиры угнетали ее. Она молча устроилась на диване и попыталась выплакать горе — но слезы так и не приходили с тех пор, когда она узнала правду о Ричарде. И сейчас что-то внутри нее упрямо мешало выплеснуться соленым потокам боли.

Завтра она будет сильной. Она сядет за стол своего отца, где теперь стоит его фотография. Ровно на два часа назначена встреча с журналистом и фотографом из женского журнала — и это не первые представители прессы, которые переступят порог ее кабинета. Алиса стала знаменитостью.

Почему же я чувствую себя как одинокая маленькая девочка? — Алиса обхватила колени руками, продолжая сидеть в полумраке. Мысленно она увидела себя со стороны: несчастная брошенная девчонка с разбитым сердцем, чей кавалер пошел в кино с другой подружкой…

В половине двенадцатого звонок у дверей залился трелью. Наверняка это Рэй тревожится за нее — он не мог не заметить, какое впечатление произвело на нее неожиданное появление Ричарда. Признательная Рэю за заботу, Алиса все-таки предпочла бы остаться одна. Сейчас он ничем не мог ей помочь.

Дверь открылась, и Алиса от неожиданности отступила назад, потому что в темном холле стоял Ричард Рэскверхенд. Во взгляде его сверкало такое пламя, что Алисе стало не по себе: было заметно, что Ричард держит себя в руках, прилагая почти сверхчеловеческие усилия.

— Что ты здесь делаешь? — холодно спросила она, запахивая свой купальный халат.

— Извини за поздний визит. Я вижу, ты уже ложишься спать.

Не двигаясь и не протестуя, она в оцепенении наблюдала, как он закрывал за собой дверь. Парализующий напор Ричарда и строгий темный деловой костюм придавали ему невыразимо внушительный вид.

— Буду, откровенен с тобой, — сказал он. — После сегодняшней встречи я подумал: неужели это последний раз, что я тебя вижу? Но я не мог поговорить с тобой при всех этих людях. Поэтому мне пришлось приехать сюда.

— Хорошо, говори, — Алиса в недоумении пожала плечами.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я ни о чем не жалею. Ты проделала колоссальную работу, добилась успеха. Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала…

— Ты понимаешь, — с горечью повторила она.

— Да, — подтвердил Ричард. — Это было единственное благоразумное решение. Мы не могли вечно следовать по тому пути, которым шли. Но я хочу, чтобы ты знала… как много для меня все это значило.

— Много значило! — всеобъемлющий гнев разрывал ее изнутри. — Ах, как это чудесно, Ричард. Я рада, что ты получал удовольствие.

— Да, получал, — ответил он просто. — Это было то, чего я никогда не забуду. Если я причинил тебе боль, прости меня.

Она пристально всматривалась в его глаза, изумленно оценивая его самонадеянность. Он говорил о прошлом так, словно оно было медовым месяцем, а не предательством.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — саркастически сказала она. — Если ты так переживаешь, то можешь рассказать Бобу Уиллу за ланчем, что ты прощен.

В глазах Ричарда промелькнуло замешательство.

— И если уж мы заговорили об этой семейке, — резко добавила Алиса, — я думаю, что тебе следует бегом бежать туда, Ричард. Боюсь, твоя возлюбленная Мишель с ума сходит — куда ты подевался? Какая наивность с ее стороны. Судя по всему, жизнь ее жениха полна интересных эпизодов.

Слова упрека вырвались сами собой, и Алиса тут же пожалела, что подпустила в них крупицу ревности. Но глаза Ричарда были по-прежнему затуманены недоумением.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Кажется, ты прочишь мне в друзья не тех людей.

Алиса с горечью рассмеялась:

— Неужели? Прощай, Ричард. Уже поздно, а мне работать завтра. У меня нет времени слушать твои оправдания.

Пока она говорила, он медленно надвигался на нее, и сейчас Ричард в упор смотрел на Алису с высоты своего роста. На мгновение она вспомнила его пугающий образ в темном офисе Дэниэла той ночью, когда он впервые предупредил ее о кознях Майкла Фелдера. После этого его агрессивно-мужественная фигура несколько недель занимала ее воображение. Но сейчас она знала: то была часть его предательского плана.

— Если ты меня в чем-то обвиняешь, — сказал он, — то скажи об этом прямо.

— Обвиняю тебя? Ну что ты, Ричард. Ты следовал своим инстинктам. Возможно, со своей стороны ты не видел в этом ничего дурного. Почему бы нам просто не прекратить этот разговор?

Он покачал головой.

— Я вижу, что все гораздо хуже, чем я думал, — сказал он. — Извини, Алиса, но я хочу напомнить, что твоя фирма опять стоит на ногах. И я рад этому.

— Не дождешься никаких благодарностей, — парировала она. Черная ярость охватила Алису в присутствии этого самодовольного незнакомца.

Ее слова, должно быть, подтолкнули его к действию, потому что он судорожно схватил тонкие руки Алисы. Казалось, что на нее надели раскаленные наручники.

— Что все это значит? — спросил он низким голосом, приблизив губы к ее лицу.

— Убери от меня свои руки, — прошипела она, безрезультатно пытаясь сопротивляться. — Убирайся отсюда!

— Я не могу все это так оставить, — сказал он. — Я хотел помочь тебе, а не навредить.

— Расскажи об этом Мишель! — выкрикнула она. Слезы ручьями покатились из ее глаз. — Я уверена, что ей было бы интересно узнать, что у тебя были такие возвышенные мотивы.

— При чем здесь Мишель? Она для меня ничего не значит.

— Молодец, — сказала Алиса. Запястья ныли после неудачной попытки вывернуться из его рук. — Она бы с удовольствием послушала это. Я уверена, то же самое относится и к Бетти. Ты настоящий бабник!

— Послушай меня, — предостерегающе произнес Ричард с ледяной настойчивостью в голосе. — Между нами многое произошло. Но никогда не говори мне о других женщинах. Ты…

Внезапно он запнулся, пытаясь взять себя в руки и подбирая нужные слова. Алиса чувствовала животную силу, которая пульсировала в теле этого разозленного великана, и проклинала себя за то, что позволила ему войти.

— Ты не права, — наконец-то справившись со своими чувствами, спокойно сказал он.

— Обманщик! — резко выкрикнула Алиса. Неожиданно с восхитительной силой он притянул ее к себе… Его мускулистые руки так стиснули Алису, что она не могла вздохнуть. Пояс ее халата развязался, и она, к своему ужасу, почувствовала прикосновение плотной ткани его пиджака к своей обнаженной груди. Запах мужской кожи, все еще скрытой элегантным костюмом, щекотал ее ноздри. Как безумная, она извивалась, пытаясь вырваться, но разомкнуть его железные объятия было невозможно. В безуспешных попытках освободиться Алиса все больше обнажалась. Халат, совсем сполз с плеч, а тем временем губы Ричарда неумолимо приближались к ее лицу. Поцелуй мгновенно лишил ее сил сопротивляться. Она не знала, откуда у Ричарда взялась эта агрессия, но своя реакция на его прикосновения показалась Алисе ненормальной. Каждый ее нерв и каждая жилка мучительно звенели от удовольствия.

Его руки яростно стянули с нее одежду и отбросили в сторону, чтобы ощущать без помех соблазнительную нежность ее груди и бедер. Эти руки знали каждый дюйм ее тела, каждый тайный уголок. Их прикосновения возбуждали Алису и повергали в непередаваемый любовный экстаз.

Она еще слабо противилась ласкам мужчины, возмущенная его нахальством, но тайный пульс ее прежней страсти зарождался в глубине сердца, подталкивая к Ричарду и заставляя содрогаться от желания. И вот ее тело, покоряясь, включилось в сумасшедший ритм страстной прелюдии. Она хотела Ричарда — и обожала эту рабскую зависимость от его неистовых ласк.

Он словно повернул время вспять, и его сообщниками были ее собственные тело и душа. Алиса не могла придумать, как остановить его.

Жаркие волны желания прокатывались под ее тонкой кожей. Электрический разряд пронзил ее лоно, как только он тесно прижал ее бедра к своим. Алиса почувствовала его твердую плоть и бессилие своих податливых обнаженных рук и ног. Кончики ее набухших грудей затвердели от его вкрадчивых прикосновений. Его гибкий и изучающий язык раздвинул ее губы и проник в рот, медленно скользя по нёбу. От этого изысканно-страстного поцелуя по телу Алисы разлилось блаженство. От злости Ричарда не осталось и следа. На смену пришла страсть, которой невозможно было сопротивляться. Его пальцы блуждали повсюду. Они касались ее спины, плеч, талии, гладили мягкую кожу ягодиц. Их движения становились все настойчивее и быстрее, словно руки Ричарда праздновали встречу с телом Алисы после мучительных недель разлуки.

Его горячие ласки, казалось, твердили, что эта женщина принадлежала только ему. Настоящая женщина, которую он создал из застенчивой девчонки, как Пигмалион изваял свою Галатею, и теперь только он мог удовлетворить ее потребности и желания. Он уже был частью Алисы, слишком глубоко и прочно сросшейся с ним. И невозможно было оторвать его и прогнать прочь, какое бы ужасное предательство он ни совершил.

Алиса долго боролась, силясь разорвать цепи, которые сковали их вместе. Но она боролась против себя самой. Что бы она ни делала, все дороги неминуемо вели только в его постель, к его горячему телу, которое так много раз познавало ее стремительные, полные страстного желания ласки и восхищенные взгляды. Алиса была поражена тем неистовством, с которым он жаждал ее. Наконец она с трудом оторвалась от его губ, оставаясь в железном кольце объятий. Его рука поднялась и почти благоговейно прикоснулась к ее волосам, а взгляд с упоением следил, как по ее лицу разливается румянец желания.

Казалось, Ричард сам поражен той колдовской силой чувственности, которая толкнула их друг к другу. Гнев прошел, и теперь его самого удивляла непроизвольная мягкость, с которой он ласкал это хрупкое, ранимое женское тело. С небывалой нежностью он целовал ее висок, мочку уха и шею. Его губы касались ее кожи, как самого драгоценного сокровища на свете.

Мягкость этих нежных и сладких поцелуев растопила последние осколки льда в сердце Алисы, заставляя забыть обо всех обидах. Когда жаркая вспышка страсти, снова заставила Ричарда прильнуть к ее губам и глубокий вздох желания вырвался из его груди, Алиса поняла, что сдается. Ее пальцы самовольно скользили по жестким бицепсам, забравшись в рукава его рубашки, предательски крались вдоль его бедер и пробегали по груди, гладили его живот и ослабили ремень, пытаясь расстегнуть его. Она покорялась ему, как верная служанка, которая знала, что никогда не сможет жить без своего повелителя. Она была готова заплатить любую цену за то наслаждение, которое мог дать ей только он один.

Но импульс разума пробился из глубин ее сознания и заставил ее, с мольбой стиснув его руки, произнести единственные слова, которые могли противостоять приливу его страсти.

— Не надо, — прошептала она. — Не мучай меня.

Эти слова выскользнули против ее собственной воли и мгновенно попали в цель. Она знала, что, как бы Ричард ни желал ее, уважение и желание доставить ей удовольствие для него выше всего. Он не посмеет пользоваться ее телом как оружием против нее.

— Уходи. И никогда больше не возвращайся. Она слышала свой голос, словно со стороны. В нем звучали и мольба, и приказ.

Пока он пытался понять, что происходит, Алиса натянула на себя купальный халат, чувствуя дрожь во всем теле.

— Я не хочу больше видеть тебя, — сказала она, избегая смотреть в его глаза. — Уезжай и живи своей жизнью, Ричард. Прошу тебя. Пожалуйста!

Ее взгляд бессмысленно скользил по теням на стене. Испугавшись собственных слов, прозвучавших, как раскат грома в ясном небе, Алиса не знала, как выдержать горечь этих последних мгновений. Никогда больше она не взглянет в эти черные глаза, за которыми открываются райские врата. Не ощутит прикосновений этих теплых рук и ласку насмешливой улыбки, что укрепляла ее дух, когда она чувствовала себя такой одинокой. Не будет трогать загорелую кожу, мужской аромат которой очаровывал ее ночами.

Она слышала, как он повернулся и ушел. Дверь закрылась за ним с жестоким спокойствием.

Алиса была близка к обмороку. Твердый внутренний голос, словно издеваясь, поздравлял ее с выдержкой и силой воли, заставившей прогнать любимого человека.

Наконец она заплакала. Мыслей не осталось — только слезы.

Она сидела так целую вечность. Потом рыдания перестали сотрясать ее грудь, и Алиса перебралась в свою постель. Перед ней открывалось спокойное и безмятежное в своем безразличии будущее. Она чувствовала, что круговерть событий, начавшаяся в день смерти Дэниэла, подошла к своему концу. Душа Алисы была опустевшей, как раковина мертвого моллюска, и останется такой навсегда.

Работа сулила Алисе новые трудные задачи, и она собиралась уйти в них с головой. Но в ожидании завтрашнего дня не было надежды. Жизнь предложит ей благословенное отвлечение от звенящей пустоты, которая — Алиса знала это наверняка — никогда не будет заполнена снова. Ее сердце унес чужой человек, и теперь она должна учиться жить в изгнании из себя самой.