Уайтхолл. В саду, где прогуливаютя придворные дамы в ожидании выхода королевы, граф Саутгемптон высматривает Элси, теряя терпение, как вдруг из-за кустов выходит граф Эссекс.

ГРАФ ЭССЕКС. Что, Генри, притаился ты в кустах, как фавн, следя за нимфами с улыбкой и торжества, и сладкого забвенья?

ГЕНРИ. Нет, вы за фавна здесь скорей сойдете! Что делали в кустах средь бела дня? Я слышал вскрики явные вакханки из дам придворных, да не той, в кого вы были влюблены совсем недавно. А я влюблен в одну и ту же фею из юных фрейлин...

ГРАФ ЭССЕКС. Люблю дразнить я Рали и королеву...

ГЕНРИ. Да, говорят, Эссекс завел при дворе гарем из четырех придворных дам... И имена их называются...

Из дворца выходит Елизавета Вернон, граф Эссекс с улыбкой уходит к дамам, словно высматривая новую жертву.

ГЕНРИ. Элси!

ЭЛСИ. О, Генри!

ГЕНРИ. Ах, почему тебя все реже вижу среди других, не говорю, одну?

ЭЛСИ. Я не могу покуда отлучаться. Не знаю почему, но королева справляется все чаще обо мне, где я? Что делаю? Иль призывает, чтоб я читала ей, в раздумьях вся. Боюсь, ей донесли о нашей связи; удостовериться ей хочется, как далеко зашли мы с вами, милый, что пала я, запрет ее нарушив без всякого стыда... Что делать, граф?

ГЕНРИ. Ах, Элси, как зашли мы далеко?

ЭЛСИ. Когда бы повинилась я, пожалуй, она б простила мне грехи, как Бог. Как! Повиниться мне в моей любви, любви не суетной, любви прекрасной? Мне грех простят скорее, чем любовь.

ГЕНРИ. Молва о нас, не без прикрас, конечно, дошла до девственных ушей, как стоны вакхических лобзаний и страстей, что слух чужой перенести не в силах без смеха или дрожи до стыда, иль зависти мучительной до гнева.

ЭЛСИ. Молва? О ней ли речь, мой милый граф?

ГЕНРИ. Прости! Я повинился и просил у королевы позволения жениться на тебе, поскольку мы взаимною любовью доказали и верность, и созвучье наших душ, и брак покроет грех, для юности столь гибельный, покуда под запретом любовь высокая, источник счастья, и станет ясно всем: в любви все чисто.

ЭЛСИ. О, Генри!

ГЕНРИ. «Ну да, конечно! - рассмеялась тихо ее величество и вдруг вскричала: - Но вы-то одержимы похотью, на радость дьяволу, я знаю вас. Пример же подает вам граф Эссекс».

ЭЛСИ. О, Боже!

ГЕНРИ. Боюсь, я выбрал неурочный час для просьбы о благословленьи на брак наш, милый друг...

ЭЛСИ. Ах, что еще?

ГЕНРИ. Ее величество велит мне ехать во Францию немедля - не в изгнанье, с дипломатическою миссией, чего я добивался, как участья в военных действиях, немало лет.

ЭЛСИ. Вы рады?

ГЕНРИ. Да.

ЭЛСИ. Хотят нас разлучить. Чем ей я неугодна рядом с вами?

ГЕНРИ. Она хочет разлучить - меня с Эссексом, - ты же свяжешь нас родством двойным, ведь мы и так с ним родственны. Эссекс честолюбив и горд, и пылок, а ныне в славе, и его боятся все те, кто был у трона рядом с Берли, как сын его Сесиль и мой соперник Уолтер Рали, что ж делать, если в интригах лордов королева ищет нить Ариадны и всегда находит.

ЭЛСИ. Я жертва притязаний царедворцев, из тех, кого бросают на закланье, как минотавру, только ради власти и славы? Первым ты играешь мной? Какая мысль пронзила сердце мне!

ГЕНРИ. Как! Пред разлукой лишь ссоры не хватает, что враз погубит все, чем жили мы... Мы встретиться должны и объясниться. О, если бы мне взять тебя с собой!

ЭЛСИ. Как пажа?

ГЕНРИ. Обвенчаемся в Париже.

ЭЛСИ. Нет, если так, мне лучше здесь остаться невестой ждать приезда жениха.

ГЕНРИ. Так, значит, ныне мы в кругу друзей объявим о помолвке?

ЭЛСИ. Хорошо. Я счастлива, как не была в твоих объятьях, милый, до сих пор из страха последствий и стыда запретной связи. Люблю тебя, хочу любимой быть.

ГЕНРИ. Приедешь на прощальный вечер?

ЭЛСИ. О, да! Пусть вечер длится дольше ночи!