1

Живя на берегах Невы, я любил приезжать в Москву, она обладала современной новизной, и даже ее холмистость мне нравилась. Видеть город на разных уровнях и в перспективе всегда интересно, словно совершаешь восхождение в горах.

Ныне же Москва – всего лишь один из мировых мегаполисов, да на стадии ломки и нового строительства в то время, как другие уже вполне оформились, как Нью-Йорк или Токио.

На Тверской у книжного супермаркета промелькнула девушка, в судьбе которой нам суждено принять участие.

*  *  *

Девушку звали Роксана, а попросту Сана, как окликали ее подружки. Она приехала учиться в столицу, как некогда Василина, ее мать.

Из затемнения появляется девчушка в гетрах, что-то такое она выделывает, а ее снимает на видео дружок.

*  *  *

Вполне возможно, что это Сана школьницей, или одна из подобных ей, которых привлекают, как бабочек, огни Москвы. И вот она в столице, мы замечаем ее перед зданием Академии шоу-бизнеса, как она идет по дорожке, делает шаг в сторону, заговаривая по телефону…

*  *  *

- Послушай, Сана, - говорит миловидная женщина с виноватой улыбкой нежного внимания, - я сама тебя склонила пойти в гости к Весниным, теперь же вынуждена пойти на одну встречу по делу…

- Понимаю, мама, - рассмеялась Сана, рассматривая белые облака в небе, - деловая встреча!

- Ведь нас там ждут. Тебе придется одной заехать к ним и провести вечер…

- Обратить внимание на Диму, который едва разговаривает со мной по телефону, не вступает в контакт со мной от себя, передает трубку матери или отцу?

- Он так себя вел? – рассмеялась Василина. – Сколько же ему лет? Я помню его милым подростком…

- Ну да, разговаривает по телефону, как подросток, который занят своими делами… А ведь взрослый мужчина и даже интересный!

- Ага! – рассмеялась Василина

Сана тоже рассмеялась.

 

2

Как-то весной Дмитрий Веснин забрел в места детства и первой юности, в ту часть сада неподалеку от школы – среди вековых деревьев с покатой поляной, казалось, глухой и отдаленной, что даже пугало, хотя тут же шли аллеи, а за железной оградой проносились машины… В эту глушь в детстве он заглядывал словно в лес за деревней, а вокруг Москва, что и было интересно. И тут произошло нечто удивительное, на грани сна и воспоминаний…

- Не сон ли это? Вас я узнаю, - как будто про себя промолвил Веснин, - и  юность вашу, как свою...

- А я вас узнаю по фото, - просияла девушка с усмешкой, - из маминых...

- Ах, вот что! Но схожесть поразительная... Нет! Глаз чистых задушевный свет любви и восхищенья, - усомнился он, - где сыщешь повторенья?!

- Она была в вас влюблена, и я взглянула, как она.

- Не может быть! Любовь неповторима...

- Я не сказала, что люблю, любима.

- Но взгляд? Но голос? Все любовь... Ужели это лишь струится кровь у юности, ликующей беспечно? Иль все-таки любовь предвечна? Увы! Вы спрятали сиянье глаз... И нежный свет души ее погас. Свет жизни, словно Эвридика вернулась вспять стопою тихой, померк, и воцарилась ночи мгла.

Девушка ответила серьезно:

- Я вашей Эвридикой не была, а мама и не знала ваших песен... Напев неровный их чудесен...

- Я что Орфей, а Эвридика - ты, и это отнюдь не мечты, а жизнь, взошедшая из тьмы столетий, пусть на мгновение, как все на свете.

Девушка справилась:

- Вы были на ее могиле?

- Нет. Я не решился разузнать, так свет померк в моих глазах с известьем о смерти той, с которой вместе я здесь бродил, влюблен и юн, и был пронзен тоскою вещих струн, что всколыхнули царство теней... Она являлась здесь из песнопений, как вы внезапно из весны, ее весны, усопшей милой сны.

- Благодарю за память и сонеты! Ох, эти мне поэты! Жизнь упуская, чем живете вы?

- Поэзией.

- Увы! Увы!

- Дитя! Поэзия одна нетленна. А жизнь, как и весна твоя, мгновенна.

- Поэтому я и спешу и жить, и хоть кого-нибудь любить. – И вдруг придумала. - Хотите, мы уедем с вами, для рифмы, ну, в Майами?

Он рассмеялся:

- Добро! Уедем мы в Нью-Йорк на чтенье лекций, кстати...

- Ой! Мне в школе маяться еще три года.

- Есть школы и в Нью-Йорке, а природа там мягче, чем в Москве, твердят.

- Понятно, все смеется, очень рад.

- Ничуть. Как мы надумаем, так будет, что б ни сказали  люди...

И вдруг интимно зазвучавшим голосом:

- Но ты ж меня не знаешь совершенно!

- Прекрасное на свете неизменно!

- Не Эвридика я, ты не Орфей.

- Хотим, мы первообразы людей, вступая в жизнь из детства, когда взыскуем совершенства...

 

3

Интерьер московской квартиры с мебелью, ныне драгоценной, как антиквариат. В окнах виды Москвы сверху. Дом стоит, очевидно, на холме, сам по себе невысок, верхушки вековых деревьев достигают плоской с оградой крыши, ухоженной, как японский садик. Небо затянуто облаками, и, кажется, наступил вечер, но просвет в вышине изливает свет весеннего дня, с явлением Хора девушек, похожих на изображения на экране за ветками деревьев и вполне реальных.

ХОР ДЕВУШЕК, выступающих в различных обличьях: актрис, светских дам, студенток и ведьм (от трех до семи - ВИКА, ЮНОНА, КАССАНДРА, АСЯ, КСЕНИЯ).

         ХОР  ДЕВУШЕК

         (переговариваясь, пляшут)

- Где мы?  - Кто мы?  - Я помню лишь откуда.

- Мы нимфы из Эллады? -  Голливуда!

- Ах, значит, ведьмы мы? - Нет, из актрис,

Из самых сексуальных! Вот смотри.

- И я могу. - Но нынче ведьмы в моде.

- Сдается мне, мы ныне Оры вроде.

Сплетаем нити судеб мы

Из света вешних звезд и тьмы.

- Что ныне на примете?

- Все то же самое на свете,

Что было и вчера

От ночи до утра.

- Все то же? Да! Уже нет мочи.

- Едва дождались ночи.

(Словно уносятся в темнеющие дали с полосками зари).

Татьяна Дмитриевна и Елена  в гостиной накрывают раздвинутый стол скатертью и пленкой.

Татьяна Дмитриевна осведомляется:

- Елена, как дела?

- Ничего.

- Значит, ничего хорошего?

- Нет, ничего нового. Мы виделись с тобой буквально вчера.

Татьяна Дмитриевна со вздохом:

- Стас все обижается, что мы не предоставили нашу крышу ему под мастерскую?

- С крышей это он сотворил чудо. Это был его проект.

- Еще бы! Художник.

Входит в квартиру Семен Иванович.

Семен Иванович, заглядывая в гостиную:

- Привет! Какой нынче праздник?

Татьяна Дмитриевна с укором:

- Забыл? Разве не ты пригласил Мурановых?

- Ах, да! Василина, приехав в Москву, позвонила, уверенная, что ее дочь бывает у нас. Ан нет. Удивилась. Вероятно, решила снова свести ее с нами. Она была чем-то обеспокоена, ну, я и пригласил их к нам. А где Дима?

Елена, поведя плечом:

- Обещал подъехать.

- Получает гроши, а все засиживается на работе.

Татьяна Дмитриевна:

- Тсс. Не болтай лишнего, хорошо?

Елена, рассмеявшись:

- Особенно о том, что наш Дима  - кандидат в старые холостяки. И тут же сватать первую попавшуюся девушку за сына...

- А хороший парень. Без пяти минут доктор наук.

- Оставь. Кому это интересно сегодня.

В квартиру входят высокого роста с юным лицом девушка и молодой человек интеллигентного вида. Это Роксана Муранова, попросту Сана, и Дмитрий Веснин. К ним выходит Татьяна Дмитриевна.

Сана радостно:

- Добрый вечер, Татьяна Дмитриевна! (Со смехом.) Я заблудилась, и адрес забыла... Думала, узнаю дом, квартиру, а вышла  в какой-то переулок, где увидела Дмитрия, на мое счастье. Я так обрадовалась, что прямо бросилась ему на шею. Дико? И вам рада! (Целует.) Радость мне кружит голову, и я сама не своя. Веду себя, как дикарка.

Семен Иванович с одобрением:

- Это мама твоя любит выдавать себя за дикарку, а обворожительней женщины я не знаю... Кроме моей благоверной...

Татьяна Дмитриевна:

- А где мама?

Сана быстро:

- У нее деловая встреча. (Невольно проговаривает мысли вслух.) Так что придется мне одной отдуваться за ее затею.

Веснины уводят гостью в гостиную, Дмитрий Веснин проходит в свою комнату, смотрится в зеркало.

- Хороша дикарка. Шарм, как у фотомодели.  А вчера приехала из провинции.

Голос Елены:

- Дима! Дима! Где ты?  Покажи гостье квартиру.   

- Что тут показывать? Все на виду.

- А книги? Сана любит читать, стипендию оставляет всю в книжном супермаркете...

- Сколько же книг можно купить на стипендию?

Сана, угадывая иронию и рассмеявшись:

- Целый рюкзак!

Веснин добродушно:

- Верно, изящный рюкзачок с тетрадками для лекций, куда можно положить, кроме косметики, лишь книжки в мягкой обложке.

Сана смеется:

- Откуда вы знаете?!

- Видел девушку под стать вам, кажется, у книжного магазина.

- Антикварная квартира! Ну, прямо квартира-музей... Только кого?

- Как кого? Весниных.

Девушка с лукавым видом:

- А чем Веснины знамениты?

Семен Иванович, проходя мимо:

- Как же! Как же! У нас в роду были и священники, и купцы, и дворяне, коих ныне весьма почитают, и крепостные, и революционеры, хотя о последних ныне меньше вспоминают. А еще архитекторы и…

Татьяна Дмитриевна машет Семену Ивановичу, мол, не мешай.

Сана с восторгом:

- И вид чудесный из окна. Вот Москва, которую я вижу не во всякий день.

Веснин несколько взволнован:

- А где вы живете?

- Что? Откуда я приехала?

- Из Норильска, я помню. А где ваша Академия шоу-бизнеса и общежитие?

- Общежитие? К моему приезду мои родители купили квартиру в Москве.

- Хорошо иметь состоятельных родителей.

- Да. Никаких забот, одни хлопоты, но самые приятные...

- Жить красиво.

- Да. Иначе не стоит и жить. Разве нет?

- Красиво жить не запретишь.

- Жить красиво - это и есть счастье.

- Глядя на вас, с этим трудно не согласиться. Вы прямо излучаете красоту и счастье.

Сана, вспыхивая вся обаянием красоты и счастья:

- Правда?! Но, знаете...

Веснин, любуясь гостьей исподлобья:

-  Кем же вы собираетесь стать?

- Я учусь на экономическом факультете. Но, знаете, меня обокрали...

- Как?

- Просто. Залезли в квартиру и все мои драгоценности и технику унесли. Без всякого взлома. И сигнализация не сработала. Чистая работа.

- Кажется, я слышал об этом.

- Да, сообщали в новостях  и  писали. Даже интервью у меня взяли. Словом, прославилась.

- Но там драгоценностей унесли на баснословно крупную сумму!

- Все это, конечно, всего лишь красивые безделушки. Но досадно, почему я? Ах, не стоит об этом болтать. (Взглядывает в сторону Весниных-старших.)

Семен Иванович в своем шутливом тоне:

- Ах, ах! Какая пара! Можно подумать, они успели подружиться?

Татьяна Дмитриевна серьезно:

- Это так себя ведет девушка.

Елена с легким удивлением:

- Ну,  она уж слишком круто за него взялась.

- Нет, мне кажется, она его разыгрывает. Пусть.

Стас на крыше устанавливает свое новое произведение для демонстрации, разговаривая сам с собой или подпевая, у него наушник в ухе. Это полнеющий мужчина, он держится так, будто под кайфом. Веснин выводит Сану на крышу, и та в восторге пляшет, с явлением Хора девушек, будто одна из них.

Веснин ведет Сану по лестнице за руку, открывает дверь на крышу:

- Еще две ступеньки. Можете открыть глаза.

- Мы вышли на улицу? Боже! Здесь так высоко, словно уносишься в полет. (Легко вышагивая, как в танце.) Я не одна?

              ХОР ДЕВУШЕК

- Роксана! Ты одна из нас, студенток.

- Из самых умных и примерных деток.

- Какое там! Она из стриптизерш!

- А ты, моя завистница, все врешь!

Я из актрис, из самых сексуальных,

Что ныне модно без судов моральных.

      - А, ну, покажем чудеса!

      - Как негой дышат телеса!

      - И обнажим на миг промежность.

      - Мой бог! Ликующая нежность!

- Нет, всенародно это стыдно. Срам.

- Всего лишь смех. Веселая игра!

      - В том суть достоинства гламура.

            - И торжество Амура!

Стас словно очнувшись:

- Черт возьми! Что здесь происходит?

Веснин с недоумением:

- В самом деле! Или это мне снится? Или это изображение на экране за деревьями?

- Реклама? Нет, эти существа реальны. Я различаю образ из любого материала и тело живое, с рефлексами, как у лягушки.

КСЕНИЯ. Нас принимают за лягушек!

ЮНОНА. А мы сойдем за лягушек, превратившихся в царевен.

АСЯ. В принцесс!

ВИКА. А художник под кайфом.

Веснин с тихим восхищением:

- Эти девушки телесны и сексуальны до жути и тут же грация и пластика! Нет, это не сон. Это чудесней сна, как приходит весна.

СТАС. Химеры!

КАССАНДРА. Ты сам конструктор нелепых химер.

СТАС. Я художник актуального искусства. Нелепо до жути и смеха. Какой кайф!

КАССАНДРА. Но у всякого кайфа, мы знаем, какой конец.

СТАС. Как у жизни.

САНА. Конечно, жизнь и есть сплошной кайф. А нет его - это хуже смерти. Лучше смерть.

СТАС. Смерть тоже кайф.

САНА (словно в забытьи). Крыша поехала. Нирвана.

Елена снизу:

- Эй! К столу! Стас, не забудь руки помыть от золотой пыли твоих фантазий. Эй! Дима! Сана!

Проступают вечерние огни Москвы.

 

4

Интерьер современной квартиры. Просторные апартаменты. Входят миловидная, на первый взгляд, еще совсем молодая женщина и мужчина средних лет, крепкотелый, солидный, - ясно, после ужина в ресторане. Это Василина и Олег Славин, партнер по бизнесу.

- Олег, не хочешь выпить? Вина? Кофе?

- Нет, Василина. Этого добра я принял достаточно. Мы здесь одни?

- Да. Дочь моя в гостях в одной милой московской семье, где и мне надо было быть...

- А вот чего хочу... (Объятия и поцелуи.)

Василина смеется:

- Это ужасно - и я!  И откуда это берется? Дома тихо-мирно живу, а как в Москву...

- И бизнес, и секс на высшем уровне! Как же, столица!

- Идем, идем. У нас мало времени. Засиделись в ресторане.

- Там было здорово. Я прямо влюбился в тебя.

- Я знаю, ты всегда заглядывался на меня...

- Еще бы! А ты все смеялась надо мной.

- Над собой тоже. Мне было смешно, поскольку, думаю, я не вертихвостка, и самая мысль глядеть на сторону меня смешила.

- Ты бывала великолепна. Глядела так, как будто и сама влюблена...

- Лучше не бывает и точка. Это время было такое. Интимные переживания стеснялись выставлять и культивировать, как нынче напоказ.

- Как дикари...

- Как сказать... Разные бывают дикари. Я всегда считала себя дикаркой... Меня находили общительной, веселой и, как нынче выражаются, сексуальной, и это вызывало недоверие и меня смущало до слез... Весела, как день, а в душе мрачна, как ночь...

С объятиями и поцелуями уходят в спальню. Слышны возгласы.

Щелкают замки в дверях, входят в квартиру Сана и Веснин.

 Сана интимным шепотом:

- Входи, входи. Смелее.

- Уже поздно.

- Поздно? Для чего поздно? Мама дома. (Прислушивается.) Она, видимо, легла спать. Хочешь выпить?

- Среди ночи? Я пойду.

Сана в сторону:

- Как! Я не справилась с ним? Нет, это дело надо завершить. В другой раз я не стану с ним связываться. (Берет за руку Дмитрия.) Идем, идем. Быстрее! Пока мама не проснулась и не выглянула.

- Мне и надо уйти, пожелав вам спокойной ночи. И прошу прощенья за скуку семейных ужинов и нелепую затею с ...

- С чем? Со сватовством, что ли? По-твоему, это нелепая затея? А я-то старалась.

- И преуспели больше, чем вы думаете.

- Как! Откуда вы знаете, что я думаю?

- У вас очень выразительные жесты, повадки, взгляд, не говоря о речи... Вы говорите без обиняков... Впрочем, это тоже, может быть, всего лишь игра.

- Я играю?! Но так ведут себя все девушки. Искусство обольщенья у нас в крови. У кого-то лучше получается, у кого-то хуже... Многое зависит от обстановки и партнера... С вами трудно, вы все время сопротивляетесь, когда надо бы радоваться, или просто воспользоваться случаем. Другого раза может и не быть.

Уводит его в свою комнату, просторную, разделенную стеллажами, заставленными книгами, картинками, цветами и т.п.,  там и спальня, и кабинет, и туалетная с гардеробом.

Веснин, оглядываясь рассеянно:

- Когда меня обхаживают девушки, я сторонюсь их, если даже они милы и привлекательны... (Про себя.) Кошмар! Ведь на шлюх у меня нет денег. (Вслух.) Но ваша игра не вызвала у меня неких опасений...

- Игра? (Про себя.) Он меня раскусил. Тем лучше!

- Разве вы не обольщали меня нарочно, возможно, лишь посмеяться над затеей старших и надо мной, если я заодно с ними?

Сана начинает раздеваться:

- Хорошо, хорошо. Вы меня раскусили, тем лучше. Просто заняться сексом-то мы можем.

Веснин, останавливая девушку за руку:

- Просто - нет. Роксана, я влюбился в вас по уши. Даже больше. (Взрывается.) Я  люблю вас!

Сана, вздрагивая и вырывая руку:

- Господи! Какой вы странный... Я запуталась. (Носится по комнате, полуодетая, наводя порядок.)

- Когда первый раз я вас увидел, вы уже тогда запали в мою душу... Изредка вы звонили, слышать ваш голос и смех мне было отрадно.

Сана, одеваясь в легкие домашние вещи поспешно:

- А вы: «Мамы нет дома». Как ребенок. Собралась приехать в гости, а меня и знать не хотят.

- Влюбиться в вас просто, но полюбить - не всякий решится. И это случилось. Я люблю вас, Роксана.

- Боже! Я точно обожглась.

Слышно, как щелкнули замки, открылась дверь, и ее закрыли.

Голос Василины:

- Сана! Ты дома?

- Да, мама! Я сплю.

- Я проверила замки. Спокойной ночи, милочка.

- Спокойной ночи, мама!

Веснин, направляясь к двери:

- Мне пора.

Сана заботливо:

- Дима, придется вам остаться у нас на ночь. Поздно. А по Москве разъезжать одному небезопасно. Есть комната для гостей. Но, если вы не против, ложитесь здесь на диване. Я вас не съем. Позвоните домой по мобильнику.

- У меня его нет.

- Вот мой.

- Я не буду спать. А вы ложитесь. Я понимаю, мы люди разных поколений.

- Разве? Вы немного старше меня. Это плюс.

- Эта ночь будет священна и светла, как моя любовь.

Сана вполне серьезно:

- Как романтично! Однако меня тянет показаться вам и все это закончить просто сексом.

- Хорошо, будь по-вашему. Я-то буду вас любить. Я знаю, понимаю, пусть будет лишь одна ночь.

Сана, вздрагивая и пугаясь:

- Вы снова как ударили током.

- Секс вам мил, а любви боитесь?

- Мне рано думать о замужестве. А любовь лишь приносит несчастье.

- Хорошо. Поговорим просто. Можно посмотреть какой-нибудь фильм.

- Но мне надо выспаться. Завтра у меня длинный-длинный день, далеко заполночь... (Опускается на постель в сладком изнеможении.)

 Веснин, усаживаясь в кресле:

- Далеко заполночь? У студентов вечеринка?

- Можно так сказать. В ночном клубе. (Раздевается, закрывая глаза, как в полусне.)

- Веселая у вас жизнь.

Сана, залезая под одеяло:

- А как же. Ну, будете тянуть, сейчас засну. Засну сладко, словно в ваших объятиях...

- Спокойной ночи, Роксана.

Сана, засыпая:

- Меня все зовут Сана.

Веснин про себя:

- Для меня же Рок-Сана.

Сана засыпает, Веснин выходит на кухню, находит пиво, и тут показывается Василина с волосами, обернутыми полотенцем на голове. Дмитрий поведет себя с нею иначе, чем с Саной, то есть с нею он ей под стать, а с Василиной - под стать ей, даже взрослей и основательней, чем она.

Василина:

- Дима? (Смеется.)  Вот неожиданность! Повзрослел, раздался в плечах... Стал выше ростом. (С восхищением.) Значит, преуспел?

Веснин качает головой:

- Поэту преуспеть в наше непоэтическое время?

- Впрочем, у москвичей всегда был этот лоск...

- Удивительно! Я помню вас в возрасте вашей дочери. Но тогда вы выглядели старше, чем сейчас.

Василина, прихорашиваясь, но грустно:

- Просто ты был еще слишком юн... (Рассмеявшись.) Как зеленый виноград. А ведь каждая студентка из провинции мечтала найти в Москве своего принца...

- Из Саудовской Аравии?

- Нет, я-то искала доморощенного.

- Похоже, нашли?

- Грех жаловаться мне на свою судьбу. Приехав с юга, попала по распределению на Север, где встретила своего принца. Но все же для дочери я мечтаю о лучшей доле. Принцы хороши лишь в сказках.

Веснин, рассмеявшись не без усмешки:

- Для Саны, кажется, нет проблем.

Василина, насторожившись:

- А что?

- Провинциалки приезжают покорять Москву, как из Парижа...

Василина не без важности:

- Сана дважды провела школьные каникулы в Париже. Хорошо знает французский и английский.

- Ясно. Мне пора.

Василина, переходя на шепот:

- Сана спит?

- Заснула прежде, чем упала на постель. Обольстить меня не успела.

- Это хорошо. Девушки непостоянны с теми, кого достаточно поманить пальцем.

- Спокойной ночи, Василина... А как по отчеству?

- Для вас я была и останусь Василиной. (Открывает двери, Веснин уходит.) Зеленый виноград созрел для моей дочери?

 

5

Вечерняя Москва, ярко освещенная фонарями, рекламой и всевозможной подсветкой, возникает на миг и исчезает.

Интерьер ночного клуба. У  бара и у сцены молодежь тусуется; за отдельными столиками публика не многочисленная, солидная, разодетая и в драгоценностях. Все тонет в полутьме, что волной просекает свет, выхватывая отдельные эпизоды. За столиком Афонин, крупноголовый толстяк, с ним его охранники Белый и Серый.

Хор девушек выступает на сцене с пением и пляской, что иногда кажется всего лишь кадрами на экране из выступлений известных ансамблей, а на виду две стриптизерши.

Афонин:

- Которая?

Белый:

- Девушка Германа? Нет, не из этих. Она сейчас выйдет.

На другом углу зала.

Никитин, усаживаясь за столик:

- Да здесь просто стриптиз-клуб. Куда ты меня затащил?

Павел (водитель-охранник):

- А что я говорил? Там, где тусуется элита, скука, ярмарка тщеславия. Здесь веселее.

- Но мне надо показываться именно там, где элита, хотя я не охотник до всяких тусовок. (Надевает очки и оглядывается.)  Здесь одна молодежь. Бездельники.

- Игорь Сергеевич, смотрите на сцену. 

На сцене двух стриптизерш с округлыми телесами, скорее чувственных, чем сексуальных, профессионалок невысокого пошиба, сменяет девушка, которая кажется очень крупной, высокой снизу из зала; движения ее размашисты и вызывают даже оторопь, поскольку видно, что она неумела и смела и ей по-настоящему весело шокировать не столько публику, сколько самое себя. Это Сана.

Никитин с одобрением:

- Хороша. Настоящая красавица. Зачем ей здесь выступать?

Павел смеется:

- Они здесь все красавицы. Макияж, освещение и все такое, что они выделывают. Здорово!

- Сдается мне, я эту девушку где-то видел. Ее лицо мне знакомо.

- А ведь можно ее пригласить посидеть с нами. Эти девушки не чуждаются знакомств с состоятельными людьми. А вдруг встретишь своего принца, как красотка Джулии Робертс.

- О, нет!

На переднем плане Макс  и Эдуард, который ревниво следит глазами за Саной на подиуме.

Эдуард Максу:

- Я твой должник. Эта девушка наивна и сексуальна, как сорок тысяч монашек. Ничего подобного не встречал в жизни. Сама увлекается сексом так весело и легко, будто летает вокруг тебя и увлекает в полет. Наутро я послал ей кольцо и джип в подарок. Кольцо взяла, а джип вернула. Каково?

- Выходит, она в самом деле из состоятельной семьи.

- То, что она учится в Академии шоу-бизнеса, это точно. Мой посланец там ее и нашел. Кольцо взяла, а его усадила в джип и отправила обратно. Говорит, смеялась и не таилась от подруг, что все это значит. «У меня был секс!»

- Вы сделали ей предложение?

- Ах, черт! Я не подумал об этом. Но на таких не женятся. Это же Кармен! Манон Леско!

- Хотите пригласить на ужин?

- Но она уверяла, даже взяла слово, что у нас будет всего одна ночь.

- Я думаю, она права.

- Я не могу ее забыть. Все девушки рядом с нею, как коровы. Даже не знаю, в чем тут дело.

- Кармен. Кстати, ею заинтересовался Афонин..

- Грифон?!

- Тсс! Он живет под грифом «совершенно секретно».

- Ну, бог с ним. У нее природная грация. Незачем ей раздеваться. Ей бы выступать в ансамбле.

- Я скажу ей о вас. Пусть сама решает.

- Хорошо!

Макс проходит за кулисы, где Хор девушек окружает Сану, восхищаясь ею.

Макс:

- Послушай, Сана, там тебя спрашивает Эдуард.

- Хочет забрать кольцо? Я принесу.

- Понятно. Сана, тобой заинтересовался Григорий Афонин.

- Что-то знакомое. Макс, если тебе нравится роль сутенера, твое дело, но я не шлюха.

- Все вы шлюхи.

Сана бьет Макса по лицу:

- Не суди о всех по себе!

- Полегче. Кто я, ты знаешь. Меня все знают.

- Топ-менеджер.

- Точно. Благодари судьбу, что я тебя заметил.

- Это я себя повела так, чтобы меня заметили. Это всецело мой успех!

- Однако ты совершила недопустимую ошибку с этим грузином.

Сана с удивлением:

- Как! Это компьютер совершает недопустимую ошибку, я никогда.

- Он принял тебя за шлюху, самую восхитительную из всех, каких он знал.

- Замечательно! Представь мне Афонина. Я вспомнила, кто он. Мои родители будут рады свести с ним знакомство.

Макс:

- Ход конем! (Заволновавшись.) Однако оплеуху возьми назад.

- Что, больно?

- Уж больно хочется тебя трахнуть. Но согласен покамест на поцелуй.

- За матом дело не станет.

- Что-о?

- Как выражаются американцы, поцелуй меня в задницу!

- Давай!

 Рассмеявшись, расстаются миролюбиво; в зале под грохот оркестра в темноте с прорезающими ее лучами всеобщая танец-пляска.

Никитин поспешно уходит в сопровождении водителя-охранника; с Афониным, который смеется над бегством Никитина, они обмениваются приветствиями.

 

6

Интерьер и экстерьер загородного дома,  со стенами  из стекла и зеркал, в которых проступают бар, бассейн, уголки сада, подиум - более высокая дорожка среди других.

Вечеринка у Афонина в разгаре. Хор девушек на подиуме разыгрывает светских дам в легких платьях, напоминающих ночные сорочки былых времен, в сияющих драгоценностях.

Сами хозяева и гости весьма дородны и уродливы. Они важны и серьезны. Преподносят друг другу подарки и целуются.

         ХОР ДЕВУШЕК

     (прохаживаясь туда и сюда)

Бассейн сияет изумрудом,

Но жизнь не кажется здесь чудом.

Кирпич и пластик - новодел,

Времянка здесь и там, везде,

Затеи скорые без стиля,

Как секс, бесплодные усилья,

Пускай оплачены с лихвой,

Постыло до тоски, хоть вой!

- А все гордишься, словно чудом:

Бассейн сияет изумрудом...

 - Откуда это все?  - Как знать.

Мы ныне буржуа и знать.

- Какое счастье - жизнь в богатстве!

- Ну, да! Мещане во дворянстве.

Голоса гостей:

- Ферерро Руссо! Иностранец?  Нет, это нечто невообразимо вкусное. Как секс с поцелуями взасос. Ферерро Россо! Вы нас покорили! Это же реклама. Здесь рекламные продукты и подают.

Афонин подзывает Сану пальцем:

- Ну-ка, покажись, покажись, красавица!

Сана удивленно:

- Что?

- Не понимаешь? Покажись для моих гостей в чем мать родила.

- Я на вечеринках не выступаю. Да и в ночном клубе это игра, не ради денег это делаю, а для собственного веселья.

- Ну, поиграй и здесь, если тебе такая радость выпендрываться на виду у всех.

- Боже мой!

Афонин, оглядываясь:

- Что, я не то сказал?

Голоса:

- Все правильно. То же самое сказали бы и папа римский и патриарх всея Руси. Распоясались совершенно. Б-б-б!

Сана беспомощно оглядывается, никто из солидных господ и дам не заступается за нее, кроме Хора девушек, которые отвлекают хозяина и гостей от девушки. Сана уходит в сторону, где оставила свои вещи, и натыкается на Германа, с которым ведут разговор Серый и Белый.

Сана смущенно:

- Герман! Я не знала, что ты здесь.

- Я сейчас приехал.

- Ради Бога, увези меня отсюда!

Белый рассудительно:

- Милашка, он увезет твой труп в ушибах и синяках, если ты не поумнеешь. (Герману.) Объясни ей, в какое дерьмо вы оба вляпались.

- Блин! Это самое мягкое! Блин!

Сана с тревогой:

- Что происходит?

- Тебя обокрали...

- Знаю. Я склонна думать, что это сделал ты.

- Если бы я, анекдот и только. Но анекдоты не оцениваются в миллион. Они говорят: «Если не ты, значит она!» А я говорю: «Она не такая!» Не верят. Вот и тебя нашли.

- Ты хочешь сказать, ты делал мне подарки на чужие деньги?

- Были мои, стали чужие.

- Ты разорился?

- Можно так сказать.

- Ясно.

- Сана, нас обобрали. Если я не смогу определиться, кто это сделал, то я пропал. Может, ты подскажешь? (Переходя на шепот.) Или сделай вид, только вывези меня отсюда. Ты сообразительная. Всех можешь обвести вокруг пальца.

- Боже! В какую историю ты меня впутал?!

Афонин подает знак вернуть Сану на подиум.

Белый поспешно:

- Сперва стриптиз, девушка. А затем мы подадим тебе отбивную. С кровью.

- Придурки!

Белый бьет Сану по лицу:

- Шлюха!

Герман вмешивается:

- Оставь ее!

Белый набрасывается на Германа:

- Пижон! Она обвела тебя вокруг пальца.

Герман отбивается от Белого, Серый достает пистолет и протягивает руку вперед на девушку; Герман подскакивает к Серому, тот хладнокровно в него выстреливает.

Белый выражает возмущение:

- Что ты наделал?!

Серый уверенно:

- Я ранил его.

- Убил! Приказа не было.

- Надо скорее убрать труп. Нет трупа - нет убийства, нет вопроса.

- На нет и суда нет. А девчонка?

- Никуда не денется.

- Не начинай только охоту здесь. А то придется всех гостей перестрелять. А ты этого не стоишь, скажет босс. И тебе крышка.

Сана выбегает, Хор приходит ей на помощь; по знаку Афонина начинается фейерверк, что воспринимается, как пальба при перестрелке, все разбегаются.

 

7

Интерьер квартиры Мурановых. Василина заглядывает к дочери; Сана спит в беспокойной позе.

- Сана?

- А? Я спала. Я проснулась. Это был сон?!

- Что тебе приснилось?

- Как на моих глазах убили Германа. Боже!

- Послушай, Сана. Сейчас к нам заедет по дороге на работу Никитин...

Сана, приподнимаясь в постели:

- Зачем?

- Твой отец...

Сана, вскакивая с постели:

- Он все-таки решил нас оставить?

- Да.

Сана, поспешно одеваясь:

- А ты, мама?!

- Я сказала: «Как хочешь. Хочешь уходить - уходи!»

- Но ты же могла его удержать. Ну, кто она такая, твоя соперница? Кукла!

- У нас нет времени. Сейчас явится Никитин. Нам надо подумать, как быть с семейным пакетом акций, в коих его корпорация заинтересована. Твой отец, что говорить, это все его приобретения, решил забрать семейный пакет акций. Уверяет, что мы с тобой в накладе не останемся, поскольку он найдет им лучшее применение. Никитин думает иначе.

- Что мы можем сделать?

- Я ничего. Ты можешь предъявить свои права... Но сначала выслушаем Никитина.

- Он соблюдает свои интересы.

- Он соблюдает интересы корпорации, а твой отец - свои... Он надеется ухватить куш, а Никитин говорит, ничего не получится, и я ему верю. Я возвращаюсь в Норильск, чтобы твой отец не наделал глупостей. Он может оставить меня, но чтобы он разорился - это уж слишком.

Разносится зумер домофона; Василина выходит к двери и впускает Никитина в то время, как Сана подносит к уху мобильник. Василина и Никитин в гостиной.

- Алло?

В круге света возникает фигура менеджера ночного клуба.

- Сана?

- Макс? У меня нет времени. Отстань, хорошо?

- А я к тебе и не пристал. Слушай, мой звонок дорогого стоит.

- Отыскал для меня олигарха? Или настоящего принца?

- Нет. Дело касается твоей задницы.

- Говори по-русски.

- Тебя спрашивали. И, знаешь, кто? Как бы это сказать? Мусорщик.

- То есть убийца? Боже! Ты сказал, где я живу?

- А я знаю? Но он знает, где тебя искать. Во что ты умудрилась влипнуть? Мой совет, как бы это поделикатней выразиться? Спасай свою задницу!

- Идиот! Еще издевается.

- Это всего лишь современный сленг. Мне искренне жаль тебя, красотка.

Сана, впадая в отчаяние, словно падает и кружится:

- Это был не сон! (Вдруг ее осеняет.) Никитин! Мне кажется, я его видела в ночном клубе, он, уходя, еще приветствовал Афонина. Они знакомы! (Переодевается в простенькое платьице.) Вряд ли он узнал меня на сцене. Я была нескладной школьницей, когда он бывал у нас в Норильске. А если узнал и заинтересовался мной?!

Сана входит в гостиную, где Никитин и Василина сидят за столом за чашкой кофе; у нее смущенный, даже напуганный вид, что удивляет ее мать. Никитин поднимается, но Сана издали и лишь кивком головы отвечает на его приветствие.

- Здравствуйте, Сана! Я помню вас школьницей...

Василина, рассмеявшись:

- Что это с тобой?

Никитин, приглядываясь невольно к девушке, которую простенькое платьице делает не Золушкой, наоборот, вызывающе привлекательной:

- Я помню вас школьницей. Теперь вы студентка. Как время летит быстро.

- Игорь Сергеевич, вы знаете, кто такой Григорий Афонин?

Никитин, усаживаясь:

- Как вам сказать...

Василина без обиняков:

- Вор в законе.

Сана наивно:

- Игорь Сергеевич, вы тоже?

Василина, покачав решительно головой:

- Сана, что случилось? Ты чем-то напугана.

- Еще бы, мама! Если папа оставит нас, запутавшись с этой женщиной, мы наверняка разоримся.

Никитин одобрительно:

- Хороша и умна. Молодец!

Сана решительно:

- Мама, тебе надо вернуться в Норильск срочно, чтобы папа не наделал глупостей. Если уходит, пусть уходит, но без семейного пакета акций. Или ему требуется приданое, чтобы жениться на своей любовнице? Или ей, чтобы папа женился на ней? Нет, мама, не играй в благородство обиженной женщины. Не те времена.

Никитин поднимается, собираясь уходить:

- Ваша дочь рассудила разумнее нас. (Сане.) Почему вы спрашивали об Афонине?

- На вечеринке в его загородном доме на моих глазах застрелили... одного моего знакомого.

Василина, всплескивая руками недоверчиво:

- Думаю, это ей приснилось.

Никитин выпрямляется:

- Надеюсь, вам ничто не угрожает. Но лучше от таких людей, как Афонин, держаться подальше. (Идет к выходу.) Мне пора. Держите меня в курсе ваших дел.

Василина провожает Никитина  до двери, где они прощаются. Василина, потянувшись, неожиданно для Никитина целует его.

Василина смеется:

- Благодарю вас!

Сана в раздумье:

- Мама возвращается в Норильск. Мне надо исчезнуть на какое-то время. Хороша и умна! В самом деле. Несдобровать милой головушке.

Мелодия мобильника разносится по квартире, веселая и пугающая для девушки.

 

8

Покатая лужайка с деревьями, за которыми современное здание с надписью на уровне четвертого этажа «Академия шоу-бизнеса». Лужайку прорезают две улицы под острым углом, где с шумом проносятся машины. На лужайке - на скамейках и на траве фигурки студентов.

Хор девушек как студенток Академии, среди них Сана, - пробы телодвижений и голоса...

АСЯ. Как хорошо! Я люблю, когда все хорошо.

КСЕНИЯ. Все хорошо не бывает.

ВИКА. Чего тебе не хватает?

КСЕНИЯ. Я думаю, секса... Хотя не знаю, от секса одна досада остается.

ВИКА. Нет оргазма?

ЮНОНА. Я знаю, любви хочется, нежности, уважения, неги любви... А так наскоро - одна досада!

ВИКА. А я-то люблю по-быстрому. Иначе охота пропадает, и смешны всякие старанья партнера.

ЮНОНА. Юность, избранность, красота - что лучше этого может быть?

САНА. Мир и безопасность!

ЮНОНА. Разве мы этого лишены здесь?

САНА. Вы нет, а я где-то переступила черту, за которой улицы превращаются в джунгли, и стала свидетелем преступления... Меня ищут; будут спрашивать, вы не знаете меня, - мне надо спрятаться.

Подъезжает на машине Веснин, Сана подбегает к ней и усаживается в машину.

- Здравствуйте, Роксана.

Сана, потянувшись, целует его:

- Поцелуйте меня. (Смеется). Это для моих подружек. Они всегда рады, когда я чем-нибудь в этом роде занимаюсь. Им даже веселей, чем мне. Особенно сегодня.   

- Что случилось?

- Много чего. Меня ищут.

- Поклонники досаждают?

Сана, словно решив отделаться шуткой:

- Как вы догадались? Если это один из поклонников, который прислал мне кольцо и джип, ничего бы страшного...

- Прислал кольцо и джип. Вы выходите замуж?

- О, нет! Не удивляйтесь. (Про себя.) В кое в чем придется признаться. (Вслух.) Видите ли, я человек открытый, общительный и в этом отношении даже дикий.

- Почему дикий? Это я дикий скорее всего. Вы одеты всегда с иголочки и превосходно...

- Это же всего лишь деньги и готовые модели.

- Ни тени смущения и застенчивости. Словом, гламур.

- Вот, вот. Я, как ребенок или дикарь, не знаю стыда. Да не только я. Все мое поколение. Все запреты куда-то исчезли - при первых вскриках, как от оргазма: «Это сладкое слово - свобода!»

- Боже. О чем речь?

- Человек сколько-нибудь воспитанный, ну, как вы, опасается неожиданных выходок, своих и чужих, не правда ли? А я - нет. Это же кайф! Чистейший адреналин.

- Да, это ваша свобода и раскованность.

Сана, просматривая вокруг:

- Помните, был такой старый фильм «Человек ниоткуда», фантастический сон о племени, не тронутой цивилизацией, якобы найденной где-то в горах. Что далеко ходить, таковы сегодня мы все.

- Да, там герой, дикарь на улицах Москвы, проявляет чудеса физической ловкости, но не имеет понятия об элементарных вещах.

- Да, да, я ощущаю себя такой на улицах Москвы. Я настоящая дикарка.

- И это вас радует?

- Конечно! Это же сила, свобода, наконец, моя юность!

- «Бери от жизни все!»

- Что?

- Реклама на телеэкране в различных вариациях.

- Эти знают, кому обращаются. Я такая же, как все. Я дикарка!

- В сияющих светом джунглях столицы? Вы правы, ныне все мы таковы. Как-то внезапно одичали и возмечтали о цивилизации, о вере в сверхъестественное и тому подобное.

Сана смеется:

- И вот, представьте, однажды в ресторане, где я была с папой, - приезжая в Москву, он любил гульнуть, и ему было приятно, если я составляла ему компанию, и совесть его чиста перед мамой, - я приглянулась одному мужчине, и я не скрыла своего интереса к нему,  смеясь, конечно, он пригласил меня на танец, так мы познакомились... Это был, что называется Казанова по натуре, одаривал меня драгоценностями, заметив, что от радости я излучаю флюиды любви, возбуждающие его до страсти, увы, уже угасающей в нем... Я думала, он богат, как Крез...

По другой улице подъезжает машина; из нее выходит Серый, явно выискивая кого-то, Хор девушек подает знаки, - Сана узнает его.

Сана, заторопившись:

- Короче, я влипла... Впуталась в криминальную историю... Хорошо, мама уехала. Мне нельзя возвращаться домой.

- Ну, что ж, поехали к нам.

- Нет. Боюсь, и ваших впутать в криминальную историю... За мной наверняка следят... Я слышала, у вас дом в деревне...

- Да, там вы спокойно можете отсидеться какое-то время.

- Едем!

- Прямо сейчас?

- Да. Отъезжаем спокойно... Боюсь, за нами будет погоня.

- Уйдем.

Сана, вспыхивая вся от радости:

- Правда?!

- Чему вы рады?

- Как же! Все, что мы видим в жизни, в новостях и фильмах, весь этот беспредел, происходит и со мной, знаете, захватывает, как игра, правила которой я откуда-то знаю.

Отъезжают, мелькают виды Москвы, все быстрее, как открываются дали лесов и полей.

 

9

Сельская местность под вечер. За озером вдали на высоком берегу деревня со старинной усадьбой из каменного строения и церковью. Там словно все сияет день, а на переднем плане, на берегу с кустами, где показываются Сана и Веснин, уже почти ночь. Проносятся за лесом то и дело электрички и товарняки, сотрясая далеко землю и заглушая птичьи голоса.

Веснин слегка обескураженно:

- Боюсь, мы опоздали на паром.

Сана смеется:

- Здесь ходит паром?

- Мост развалился. Пешком там еще можно пройти, а на машине не проедешь. Утром и вечером ходит паром.

- Куда мы попали?

- В прошлый век. Видите?

- Деревня. Какая красота! Идем.

- Оставить машину? На обратном пути мы ее не найдем.

- Здесь же лес. Нельзя спрятать?

- Подождем еще. Может быть, кто-то из местных подъедет. Они умеют подавать сигналы паромщику.

Слышен шум подъезжающей машины. Откуда не возьмись, Хор девушек является в сумерках леса; они в причудливых лохмотьях и в гриме под ведьм, но в телодвижениях грация, нарочито вызывающая.

           ХОР ДЕВУШЕК

Над озером старинная усадьба

И церковь... День сияет, словно свадьба

Воды и неба в хлопьях белых туч,

И ввысь и вглубь несется солнца луч.

Лишь люди сеют зло в подлунном мире

И любят торжества в кровавом пире.

           Здесь ведьмы мы -

           Создания из тьмы,

    Мы чувственны сверх всякой меры,

    Глаза горят зловоньем серы...

Из машины в стороне выходит Серый, демонстративно неся ружье на руках.

СЕРЫЙ. Это что еще такое? Дамы сопровождения? На дело я выхожу один. Сгинь, нечисть, сгинь!

ЮНОНА. Еще перекрестись, антихрист.

СЕРЫЙ. Я православный.

КСЕНИЯ. Надо же. У нас объявились и православные киллеры, как писатели и режиссеры.

СЕРЫЙ. Это работа такая же, как всякая другая.

ВИКА. Дурная.

СЕРЫЙ. Праведных нет. Мы все грешны. Значит, это работа очистительная.

ЮНОНА. Мусорщик! То-то же беспорядка все больше и беспредела на Руси.

Все это похоже на видения в сумерках в лесу.

Сана заинтересованно:

- Здесь что-то происходит.

Веснин с недоумением:

- Туристы разыгрывают шабаш ведьм?

- Он здесь!

- Кто?

- Серый.

- Сатана?

          ХОР ДЕВУШЕК

     Меж алых губ сочится кровь...

         Убийственна любовь.

     Но в этом наше вдохновенье

         И Сатане служенье.

Серый пугается видений и озирается.

Сана достает пистолет:

- Вы знаете, я запаслась оружием. Стрелять умеете?

Веснин с опаской:

- Нет. А вы?

- Умею. Стреляла в тире и неплохо. Но в живую мишень никогда.

- Это не живая мишень. Это киллер. Сколько человек он убил!

- Откуда вы знаете?

- Ведьмы его привечали. Он явился убить вас.

- Ведьмы? А я-то думала, это мои подруги потешаются надо мной  от зависти и страха.

- Стреляйте!

Сана нажимает на курок:

- Как! Я выстрелила?

- И наповал!

- Ай! Ай!

Сана, проявив хладнокровие, с развязкой впадает как бы в безумие; убить человека оказывается для нее нелегко, она не в себе.

Серый, очнувшись от раны, поднимает пальбу, Веснин уводит Сану из-под пуль и, выхватив ее пистолет, выстреливает сам.

- Черт! Попал? Мимо!

Машина вспыхивает пламенем и взрывается; Серый, размахивая руками, словно уносится в небеса.

Сана с торжеством:

- Сгинул Сатана!

Веснин обрадованно:

- Паром! Паром!

- Паром? Нет, лодка Харона, перевозчика душ. Мы умерли, милый?

- Нет! Мы воскресли для новой жизни.

- Но вокруг ночь.

- Святая ночь любви под покровом вечности.

Луг с деревней по высокому берегу озера в ночи, в сиянии луны и звезд, с пением и пляской Хора девушек, с картиной безумной ночи, что лишь угадывается в стрекоте насекомых и птиц, в голосах и обрывках мелодий.

Хор девушек кружит вокруг пары влюбленных.

       ХОР ДЕВУШЕК

Из света солнца серп луны,

Осколок счастья и весны

Ушедших в ночь тысячелетий...

Как одиноки мы на свете!

Несемся наперегонки,

Ликующие светляки.

Святая ночь греха и бездны.

Ко мне, ко мне, мой рыцарь бедный!

Благое счастие любви...

Ах, пламя нежное в крови!

На гребне страсти - только мука,

И счастьем кажется разлука.

Лети, беспечный мотылек,

На свет в ночи; то счастья Рок.

Сана заснула, когда уже взошло солнце, Дмитрий, оставив машину, набросав несколько слов, что вернется под вечер, поспешил на электричку. Но, позвонив со станции домой и на работу, он вернулся на дачу, закупив продукты, и не увидел ни своей машины, ни девушки. Как выяснилось, на пароме не переезжала, значит, унеслась по проселочной дороге куда глаза глядят.

Дмитрий отправился вслед за нею на велосипеде, уверенный, что где-нибудь наткнется на свою машину, застрявшую на бездорожье. Но Сана умудрилась проехать бродом через речку и выехать на шоссе, и кружным путем добралась до Москвы, что проделал и Дмитрий. Хорошо, если  она сама, ведь за нею могли придти?

Во всяком случае, машина его стояла во дворе, с запиской от Саны с извинениями за хлопоты, с просьбой не беспокоиться за нее… Это всё?! Будто не было ужасного события! Будто не было чудесной ночи любви!

А может, ничего и не было? Недаром все события, связанные с Саной, он воспринимает в каком-то музыкальном ключе…

 

10

Дмитрий Веснин сознавал и чувствовал, что он напрямую причастен к убийству, пусть и в форме самозащиты. Если правосудие и не привлечет его к ответственности, то вряд ли бандиты спустят тем, кто их достает. Пребывая между двух огней, как Дима, так и Сана, видимо, остерегались встреч, да и ночь любви не была ли всего лишь сексуальной разрядкой, что для девушки обычное дело?

Между тем он продолжал носиться с темой Эвридики…

*  *  *

*  *  *

     В его помыслах о Сане проступала Василина в ее юности, для Димы взрослая девушка…

*  *  *

*  *  *

*  *  *

*  *  *

 

11

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, ухоженной, как японский садик; меж  верхушек деревьев  виды то Парижа, то Москвы, а в небе то день, то ночь со звездами, с явлением Хора девушек,  внизу у Весниных накрывают стол Татьяна Дмитриевна и Семен Иванович.

В квартиру входит Дмитрий Веснин, отпустивший бородку.

- Как! Снова гости?

Татьяна Дмитриевна со вздохом:

- Часто ли ныне у нас бывают гости?

Семен Иванович улыбается:

- Василина наконец дала о себе знать.

- Василина?

- Оказывается, муж у ней умер, и она переехала с внуком жить в Москву.

- С внуком? А где Роксана?

Татьяна Дмитриевна с удивлением:

- Она в Париже и, слышно, преуспевает.

- Ну, конечно. Она модель и все такое.

- Ты знал?

Веснин с иронией:

- Откуда? Но русские девушки ныне всюду подвизаются... А Роксана - хоть куда.

Семен Иванович доверчиво:

- А я верю. Василина не стала бы выдумывать. Сама смеется.

На крыше Стас в пустой раме  на подставе из арматуры и лоскутков тканей вдохновенно создает нечто; входит Елена.

- Что это?

- Не видишь? Шарманщик.

- А где его шарманка?

- Будет и шарманка. (Касается проволоки, издающей звон.)

- Чучело гороховое.

- На чучело гороховое птица не садится. А у шарманщика на плече певчая птица. (Проносится пенье птицы.)

Хор девушек проступает на фоне Парижа, среди них Сана как одна из моделей.

       ХОР ДЕВУШЕК

Как на заре сияет месяц,

Таинственен, беспечен, строг

Наряд и поступь манекенщиц.

Ура! Париж у наших ног.

У ног красавиц из России,

Как некогда, как из богинь,

Носились ножки золотые

Первейших в мире балерин.

В игре страстей одних и тех же,

С изысками мечты в одеже,

Мы обновляем высший свет,

Стареющий уж сколько лет

С игрою предрассудков, мнений

И сменой скорой поколений.

Внизу, в квартире Татьяна Дмитриевна и Семен Иванович привечают Василину с ее внуком Вовой; Веснин сторонится мальчика, хотя ясно, то, что это сын Саны, его трогает, что замечает Василина не без удивления.

Семен Иванович приветливо:

- Прошу, прошу. Милости просим.

Василина смеется:

- Здравствуйте, здравствуйте! Семен Иванович! Татьяна Дмитриевна! Дима! А этот молодой человек - мой внук Вова.

Татьяна Дмитриевна, приглядываясь:

- Вова, проходи сюда. Будь, как дома.

- Как я рада видеть вас всех в добром здравии! А у меня, видите, седая прядь появилась.

Семен Иванович с одобрением:

- Она вам идет, поскольку вы по-прежнему молоды.

- Поэтому я не стану ее подкрашивать. А Дима отпустил бородку. Ему идет. Ну, прямо красавец-мужчина! Неужели до сих пор не женился?

Веснин, приглядываясь к мальчику издали, не находит себе места:

- Странное у меня чувство: он явился на свет из той сокровенной щели, куда я входил всем своим существом, исчезая в ночи, как в пещере нимф, она ж вилась вакханкой, прекрасная и нежная в изгибах гибких тела, вся нега и любовь. Он мог бы быть моим сыном! О мальчик! Знаешь ли ты, я владел девушкой со всем сладострастием и бесстыдством желаний и любви, в утробе которой ты сформировался, как в океане наш первопредок. О, таинство природы! Мы смертны, но таинства жизни бессмертны. Это и есть Эрос.

Василина Вове:

- Идем.

- Куда?

- Я покажу тебе Москву сверху.

Василина поднимается с внуком на крышу.

Елена Стасу:

- У нас гости! Здравствуйте, Василина!

- Елена! (Целуется.) Стас! (Вове, который держится за бабушку.) Поди посмотри, что делает дядя Стас.

- Какой серьезный и милый мальчик! Сдается мне, я уже его видела. Но когда-то давно.

- Дети вообще похожи между собою и больше, чем взрослые.

- А кто его отец?

- Тсс! Сана запретила мне спрашивать, кто его отец. А я думаю, это один известный продюсер из шоу-бизнеса, который подарил ей кольцо и джип, - джип она вернула, а кольцо взяла; это был вещий знак.

- Не знаю, не знаю...

- Ах, что такое?

- Сдается мне, он похож, как две капли воды, на Диму в детстве!

- Боже! Я помню Диму юношей с пухлыми щеками. Но мне не приходило в голову... Теперь и мне кажется, что они похожи. (Про себя.) Но если это Дмитрий, зачем Сане скрывать?  По крайней мере, от меня. Не знает сама?

- Где Дима? (Уходит вниз.)

В гостиную Веснин приносит старую фотографию.

Татьяна Дмитриевна:

- Откуда у тебя эта фотография? У нас такой нет.

- Тетя незадолго до смерти отдала мне, чтобы не затерялась.

Семен Иванович:

- Ба! Совсем, как Вова! Что же, выходит, у вас был роман?

Татьяна Дмитриевна:

- Какой роман! Иначе бы Роксана подкинула нам сына, а не матери...

- И это было бы правильно.

Елена, входя в гостиную и подхватывая фотографию:

- Ну, да! Я помню, каким был в детстве Дима. Как две капли воды с мальчиком...

Василина входит с Вовой в гостиную, словно собравшись уходить. Елена показывает ей старую фотографию; мальчик тоже взглядывает на нее.

- А когда это я снялся?

Все смеются не без смущения и умиления.

Василина осторожно:

- Это же фото Вовы. И он узнает себя.

Веснин, отходя в сторону и уединяясь с гостьей:

- Нет, это я.

Василина, уединяясь с ним:

- А когда это у вас был роман, о котором я почему-то не слыхала от Саны ничего?

- Не было романа.

- Ничего не было?

- Новелла, если вам угодно. В ночь убийства... Эта история вам известна?

- Да.

- Значит, вы все знаете.

- Далеко не все. Но сроки совпадают... И я знаю Сану, она могла поступить так...

- Как в американских фильмах.

- А чем вы недовольны? Простите. Не мне вас расспрашивать...

- Нет, нет, Василина, я рад, что вы принимаете самое непосредственное участие в моей жизни, даже неведомо для меня.

- Как?

- Моего сына растите, а я и не знал.

- И я не знала. Но теперь вдвойне рада за Вову.

- И Сана не знала? Или не хочет меня знать?

- Вероятно, она не хотела накликать на вас беду. Теперь, с ее слов, ничто ей не угрожает, и мне с Вовой позволила поселиться в Москве. И сама думает о возвращении.

- Прекрасно.

Василина, обращаясь к Весниным-старшим:

- Как бы то ни было, мы с вами уже породнились.

Веснин в раздумье:

- Я провожу вас. У меня такое чувство, будто я снова родился и вместе с Вовой вступаю в жизнь.

Василина с восхищением:

- Вы поэт. Как хорошо, что Сана во всех своих благоглупостях в главном не ошиблась!

- В чем?

- От кого родить сына!

 

12

Офис фирмы - стеклянные стены с видами Москвы. Хор девушек в роли сотрудниц; они ревниво встречают Сану, одетую просто и вместе с тем в высшей степени изысканно, как она сама держится. Через плечо ремешок маленькой сумочки. Не здороваясь ни с кем, обводит всех дружелюбным взглядом, словно все ее знают и рады ей.

Кабинеты Мурановой и Никитина.

КСЕНИЯ. Кто это?

ЮНОНА. Боже! Запахло настоящими парижскими духами.

КАССАНДРА. Это  дочь Василины Роксана.

ВИКА. Модель?

АСЯ. Актриса?

КСЕНИЯ. Ну, прямо опускаются руки. Как она держится!

АСЯ. Как принцесса...

ЮНОНА. Как продавщица в элитном магазине.

КСЕНИЯ. Дорогая, должно быть, штучка.

Василина встает навстречу Сане и ведет ее к Никитину.

КАССАНДРА. Они отправились к боссу.

Василина деловито:

- Игорь Сергеевич, к вам можно?

Никитин встает из-за стола:

- Василина! Вы сами приучили меня звать по имени, а вы все Игорь Сергеевич.

- Я не одна. Да вы мой босс. Позвольте представить вам мою дочь Роксану.

- Нет, это меня надо представить такой красавице, парижской модели и актрисе. А помню я вас школьницей. И студенткой.

Сана серьезно:

- Игорь Сергеевич, мы знакомы. По правде, я никакая парижская модель и тем более не актриса. Я подвизалась на подиуме и даже снялась в фильме, но не сделалась профессионалкой в этой сфере.

- Все впереди.

- Я бы предпочла бизнес напрямую, тем более наше положение пошатнулось со смертью моего отца.

- Отлично. Василина?

- Что я?

- Какая должность вам желанна...

- Нет, нет, нам надо еще к ней присмотреться.

- Хорошо. Возьмите в помощницы и введите в курс дела. А вы займете место моего зама...

- Не так быстро, Игорь Сергеевич! Не так быстро... Роксане еще следует оглядеться в Москве. Может быть, ее снова потянет в Париж.

- Я люблю быстрые решения, вы знаете. Обсудим за ужином?

- Хорошо, приезжайте к нам на вечеринку в субботу.

- Это же корпоративная вечеринка.

- Вот и хорошо.

Никитин возвращается к столу к телефону, прощаясь знаками; Василина уводит дочь к себе.

Сана с улыбкой:

- Он Дон-Жуан?

Василина качает головой:

- Абсолютно нет. Он таков только со мной, а так весь в работе, двадцать четыре часа в сутки.

- Он влюблен в тебя, а все не досуг? Замечательно!

- Нет, это ты произвела на него сильнейшее впечатление. Он заволновался, как мальчишка. Никогда таким его не видела.

- Меня потянуло к серьезным людям, но, боюсь, я из серьезных людей делаю мальчишек. С тобой держится интимно-корректно, а со мной его понесет...

- Что за беда? Ах, впрочем, не станем забегать вперед. У нас проблема, которая требует очень продуманного решения. (Достает из сумочки фотографию.)

- Это Вова?

- Старая фотография, не видишь?

- Что это значит?

- Это один наш общий знакомый в детстве.

- Как! Не может быть!

- Ты уверена?

- У меня не было с ним секса.

- Секса не было, а была любовь.

Сана в порывистых движениях, словно силясь вспомнить:

- Я не помню.

- Беспорочное зачатие. Говорят, это бывает. Ты знаешь, в нем есть что-то такое.

- В ком это, мама? И что?

- Сила и вместе с тем отрешенность от ее применения, что мне вообще нравится в мужчинах. Это свойство настоящих мужчин.

Сана смеется:

- Это Веснин Дима?

- Значит, не успела в нем разобраться.

- Не первый раз замечаю, как ты по всякому поводу начинаешь возносить его.

- Он замечательный человек, что говорить, и я рада этому. Но как вам быть? Вова уже догадывается, в чем дело. Как увидел эту фотографию, спрашивает: «А когда это я снялся?» Как можно было так всех запутать? И самых тебе близких.

Сана, глядя на мать:

- Я вижу, что и тебя запутала.

- Что ты хочешь сказать?

-- Ты неравнодушна к нему.

- Буду я равнодушна к отцу моего внука.

- Ты неравнодушна к нему, теперь я думаю, давно. В Москве у нас есть и другие родственники, а ты снова и снова сводила меня с Весниными.

- И правильно делала, видит Бог. В Москве много огней, а ныне сплошная иллюминация... Это радует лишь в праздники, а в будни все кажется, что ты на чужом празднике жизни, тебе темно и одиноко посреди этого великолепия. И вдруг откуда-то искорки света! Это от Весниных поверх огней мегаполиса.

Сана радостно:

- Влюблена!

- Стоп. Это просто в моем характере. И в тебе это есть. Вот и заносит тебя, поскольку у тебя нет тормазов.

- Знаю, знаю. Мне надо с ним встретиться и переговорить, чтобы не было недоразумений. Вова - мой сын. А чей сперматозоид я подхватила случайно, как вирус гриппа, это не имеет значения.

- Остановись. Я сейчас закончу, и мы уйдем.

- Занимая такую должность, почему не купишь машину?

- В моем распоряжении есть служебная машина. Но по Москве мне проще в метро проехать. Идем.

 

13

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, ухоженной, как японский садик, в верхушках деревьев, меж которых и поверх виды то Москвы, то сельской местности с деревней за озером при свете звезд или солнца, с явлением Хора девушек.

Татьяна Дмитриевна, Семен Иванович, смущенно наблюдающий за Вовой, который все время чем-то занят сам по себе.

Татьяна Дмитриевна:

- Мне надо сбегать за кое-какими припасами.

Семен Иванович:

- И мы, Вова, выйдем на прогулку?

- А мама?

- С мамой ты с утра гуляешь и еще погуляешь. Идем.

На крыше Сана и Веснин на какой-то стадии объяснений.

Веснин, отпустивший бородку и в смущении занятый ею:

- Это удивительно, как мало вы изменились. Даже моложе стали. А ведь дались вам эти четыре года нелегко.

Сана серьезно:

- Увы и ах! Коли попала в такой переплет, ну, прямо современный роман со всеми засранностями, простите, сорвалось, так оплошать, сглупить, как последняя дура, я сочла за честь выбраться самой из этой бездны... Я не унизилась ни до аборта, ни до подкидыша, ни на секунду таких мыслей  не возникало в моей милой головке... Я была даже рада, что нашла достойное себе занятие, как вынашивание дитя, вместо игры в прятки с криминальными авторитетами.

- Все это прекрасно...

- Нет, унизительно. Это как с кражей моих драгоценностей... И с той самой историей, из которой мне бы не выбраться без вашей помощи...

- Прекрасно то, как вы сумели выбраться из бездны. Я видел фильм с вашим участием. Можно подумать, какие-то моменты вы подсказали сценаристу или режиссеру. Освоиться не просто на съемочной площадке, а в чужой стране так, как вы, - это надо иметь талант.

- Правда?!

- Там есть прерванный эпизод свидания, после которого девушка словно бы и не помнит, что было ночью...

- Она была пьяна и вообще под кайфом.

- Это по роли. А вы?

- Это вопрос о нашем свидании? Мы не пили?

- Нет. Но мы были словно пьяны от радости. Была чудная летняя ночь...

Сана блуждает, как впотьмах:

- Я не помню...

- Как?!

- Я была не в себе, возможно, еще с вечеринки в загородном доме Афонина. Я не помню, как оттуда выбралась...

- А что там  произошло, кроме убийства?

- Смутно...

- И так же смутно о ночи...

- Я была не в себе... Я знаю, ты не мог надо мной надругаться...

Веснин с возмущением, почти в гневе:

- Да уж! Я? Над тобой?! Кошмар!

- Что?

- А вы, Сана, вполне могли надругаться над собой, как выскочили на подиум однажды...

- А вы воспользовались всласть...

- О боги!

- Я не виню вас.

Веснин вне себя:

- С ума сойти! Самое прекрасное, что было в нашей жизни, она не помнит... Самое прекрасное, что бывает в жизни и незабываемо, она не помнит, да еще подозревает в насилии... меня!

Сана вспыхивает вся:

- Хорошо, хорошо...

- Ты еще читала стихи Фета и Рильке... Я удивлялся, откуда ты знаешь, а ты смеялась и еще и еще и все кстати. Или это мне приснилось?

- Что стихи? Я многое знаю, хотя люблю разыгрывать из себя дикарку.

- До потери сил...

- Я запуталась. Простите! Мне лучше уйти.

Сана сбегает вниз, а в квартире никого. Веснин спускается за нею.

Сана в отчаянье:

- Нет, нет, так нельзя!

- Что?

- Они вообразили, что Вова - их внучек, а мы с вами должны пожениться, чтобы покрыть грех и все стало на место. Ничего из этого не выйдет!

- Теперь вы станете говорить, что я хочу насильно на вас жениться. Уверяю вас, не имею охоты ни насильно, ни по любви.

Сана оскорбленно:

- Я вам поверю? Не имеете охоты?

- Что говорить, желания любви хоть отбавляй. А брак? Если нас не связала любовь, разве брак свяжет? Но нам, я думаю, следует хотя бы расписаться, чтобы Вова имел отца и мать на законном основании.

Сана с интересом:

- И свадьбу сыграть?

- Необязательно.

- Смеетесь?

- А вы не смеетесь?

- Какой вы однако... Я бы охотно сыграла с вами свадьбу и совершила свадебное путешествие в Венецию.

- Я нет. Брак вскоре расторгнем, а Вову я возьму к себе, с вашим замужеством. Это будет справедливо прежде всего по отношению к нему.

Сана, задумываясь:

- Я знала, знала, что с вами связываться нельзя.

Веснин с усмешкой:

- Лучше с Эдуардом, как его бишь? Кстати, он весьма преуспевает - и продюсер, и композитор.

- Вы все время пытаетесь унизить меня.

- С чего это вы взяли? Я отношусь к вам так, как никто на свете не относится к вам.

- Как это?

- Как к Вове. Это любовь к родству и красоте.

Сана с мольбой:

- Вы меня любите?

- Да, с Вовой. Вы пока взаимосвязаны, хотя он рос больше у Василины Михайловны.

Сана, прикасаясь к нему:

- Я не помню, как вы меня взяли. Мне кажется, ничего не было. Вы боялись дотронуться до меня.

- Это было во сне. Восхитительный сон. Тысяча и одна ночь.

- Это я помню. Что-то чудесное из сна и неги. Было ли это на самом деле, я не знаю.

- Было.

- Надо бы проверить.

- Сейчас?

- Когда же еще? Счастье бывает только сейчас! Потом ничего, пустота.

- А воспоминания? В них-то все счастье и вечность.

- Значит, вы все выдумали...

- Я выдумал и Вову?

- Нет, я вынашивала его и родила.

- И совсем не думали обо мне?

- Я с досадой думала о другом. Я ошиблась. И рада. (Бросается ему на шею.)

- Но нам нужна целая ночь!

- И небо в алмазах.

Веснин, увлекаясь:

- Когда?

- Нет, это безумие. Ведь секс ничего не доказывает.

- Да, смешно любовь проверять сексом, который ничего не доказывает.

Сана словно не в себе:

- А знаешь, там во сне было что-то ужасное. Нас чуть не убили. А как мы выкрутились?

- И этого не помнишь?

- Как во сне. Я, как ведьмы, жаждала крови и упивалась ею. Я знаю, когда убиваешь, словно отдаешься дьяволу.

- По мне убить - убить дьявола.

- Какой кайф! Ведь между нами ничего такого уже никогда не будет, если мы не пойдем по той лунной дорожке...

- В самом деле, ведьма. Привлекательная до озноба.

- Бросает в холод? Так-то ты любишь меня.

- Я люблю твою красоту, но души твоей не знаю.

- Я сама не знаю. И мне легко.

Показывается Вова, и Сана приходит в себя.

Вова:

- Мама, сейчас будем обедать. Но это будет ужин. (Уходит.)

Сана серьезно:

- Кажется, я наговорила много лишнего. Проблема не в нас с вами, милый, чудесный Дима. Я много думала... Я даже думала просто выдать Вову за вашего сына, даже если это не так, и если бы вы нас приняли с радостью, принять правила вашей игры, превратиться из дикарки в интеллигентную особу, как моя мама. Думаю, я бы сумела.

- Вы и сейчас весьма интеллигентная особа.

- Это я с вами.

- У вас есть шарм.

- Хотите сказать, гламурная дикарка? Но как нам жить вместе со скелетом в шкафу? С кем угодно могла бы, только не с вами, Дима.

- Почему?

- Всякий раз, как я что-нибудь выкину, - я ведь еще далеко не перебесилась, - скелет будет выпадать из шкафа... Только и собирай его кости.

- Но скелет-то в шкафу мой.

- Как!

- Не помнишь?

- Была пальба. Я стреляла, это я помню.

- Тогда и началась пальба. Я остановил ее. Скелет мой.

- Боже! Это я вам обязана всем - и жизнью, и сыном?!

Вова заглядывает:

- Мама и папа, к столу!

Веснин:

- Ты хочешь сказать, к барьеру?

Сана в отчаянье:

- Мама и папа... Всем все ясно.

 

14

Интерьер квартиры Мурановых; в гостиной накрыт праздничный стол, но места хватает и для уединения, и для танцев у рояля. Корпоративная вечеринка; Хор девушек играет роль сотрудниц и светских дам.

КАССАНДРА. Говорят, Олег Славин был любовником Василины при ее муже, который оставил ее и разорился.

АСЯ. Ищите женщину.

ЮНОНА. Теперь он бы рад на ней жениться, да у Василины свой интерес.

АСЯ. Никитин?

КСЕНИЯ. Недаром у нас явилась Сана.

КАССАНДРА. Теперь никому из нас ничего не светит.

Зумер домофона. Василина впускает в картиру Веснина.

Василина приветливо:

- Как хорошо, Дима, что вы пришли!

Веснин прямо:

- Нет, Василина Михайловна, я не пришел... Я зашел за Вовой. Вы позволите нам отправиться на прогулку? Ни ему, ни мне на вашей корпоративной вечеринке делать нечего, согласитесь?

- Я-то согласна и рада, но с Саной вам тоже следует найти общий язык, как со мной, а вы чем-то ее весьма задели.

- Конечно. Она пришла к выводу, что всем мне обязана: и жизнью, и сыном, - и этого ей трудно вынести.

- Но чувство благодарности - это любовь. Она любит сына, а тут еще вас надо любить, боится двойного плена, когда свобода - ее закон.

- Как у Кармен.

Василина, уводя Веснина в сторону:

- Дима, ты не теряешь время с Саной?

- Мне кажется, я не переменился к ней.

- Что это значит?

- Признаться, я вновь влюблен, но, знаете, как? Так влюблен я и в вас. В вас что-то есть. Теперь всех нас сближает и Вова.

- А вы готовы жениться?

- Если она захочет.

- А сами? Или вы готовы жениться ради сына, а не из-за нее самой?  Кажется, я начинаю понимать... Для Саны это означает, что вы не любите ее, не уважаете...  Вот чем она задета.

- Нет, у меня нет сомнений, она достойна всяческого уважения, восхищения и любви. Но и мое восхищение ею задевает ее.

- Бог мой! Это и есть основа любви. В ней всегда присутствует страх и ревность. Это секса ныне не боятся, а любовь - как с нею сладить? Страшно.

Вова приводит мать чуть ли не за руку.

Сана серьезно:

- Какая прогулка на ночь глядя!

Веснин:

- Мы можем сходить в кино?

- Посмотрите фильм в его комнате, коли не хотите знать наших гостей.

Василина, всплескивая руками:

- Это еще хуже.

- Вот как будет лучше: я увезу Вову домой с ночевкой.

Зумер домофона обрывает переговоры; Веснин с Вовой в сопровождении Василины идут весело к двери; Сана бросается за ними поцеловать сына, заодно целует и его отца. Василина вся вспыхивает от умиления. В свою очередь целует внука и его отца.

Сана волнуясь:

- Сходите в кино и возвращайтесь. Я буду ждать. Вечеринка потеряла для меня смысл. А это означает, что я могу выкинуть что угодно.

С уходом Веснина и Вовы хозяйки встречают Никитина, Олега Славина и нескольких молодых людей, среди которых и Павел. Хор девушек зачинает вечеринку. Музыка. У стола закусывают, пьют, беседуют, танцуют - непрерывная пантомима, с диалогами в отдельных мизансценах.

Олег весело:

- Сана, мы с вами знакомы. Я один из компаньонов Никитина.

Сана серьезно:

- Я помню вас, Олег Владимирович. Мой отец ревновал маму из-за вашего навязчивого внимания к ней. Я упоминаю о том, чтобы вы и в мыслях не держали ухаживать за мной.

- Я и не думал. Я просто восхищен...

- О том я вам говорю. Повторять не буду.

- В чем дело? Нельзя со мной так разговаривать. Я...

Сана с усмешкой:

- Хотите выругаться?

- Боже, упаси! Я любил и люблю вашу мать.

Сана смеется с торжеством:

- Ага! (Уходит в сторону.) Теперь возьмемся за нашего босса.

Василина и Никитин, переговариваясь между собою, невольно наблюдали за Олегом Славиным и Саной.

Никитин:

- У Саны такой шарм, что не дается даром.

Василина:

- Вы хотите сказать, что это обходится недешево. Да. Но молодость - великое достоинство, что ни на какие деньги не купишь. Просто надо уметь обладать этим достоинством, как иные миллионами.

- Вы держитесь проще и лучше.

- Не надо сравнивать мать и дочь. У нас разные достоинства и недостатки по возрасту и времени, в какое жили и живем.

- Я ловлю себя на мысли, как бы совместить вас...

- Подождите. С годами Сана будет лучше меня, сохраняя при этом молодость, благодаря современной эстетике, мне чуждой. Природа у нас одна.

- Нет, в вас есть неповторимая особенность. Работать с вами - одно удовольствие.

Василина с невольной лаской:

- Работа, работа, а счастье?

Никитин, следя глазами за Саной:

- Вы обещаете мне счастье?

- Игорь Сергеевич! Вы сами хорошо знаете, чего вам не хватает, или хотите.

- Это не одно и то же. Но я вас понял.

- Не уверена. Вы не пьете. И к еде не притронулись.

- Я сыт уже от одного вида прекрасно сервированного стола.

- И также от одного вида прекрасных наших сотрудниц?

- Я не ангел, Василина.

- Надеюсь. (Дает знак девушкам.)

Хор девушек вовлекает Никитина и Василину в некую игру с пением и плясками.

Сана с мобильником уединяется у окна:

- Вова? Вы где? У дедушки с бабушкой? Остаешься ночевать? Позови Диму. Папа передает привет? Пока.

Василина подходит к дочери:

- Что случилось?

- Ничего. Вова остался на ночь у отца. (В сердцах.) Пусть забирает. А ты выходи замуж за Никитина. А я вернусь на сцену.

- На какую сцену?

- Мама, я не говорила тебе... Едва я успела приехать в Москву, появились статьи обо мне в газетах. Кто-то раскручивает мое имя. Я догадалась кто.

- Кто?

- Один продюсер из шоу-бизнеса. Эдуард... Мы, естественно, созвонились. Это он возглавляет известный ансамбль «Альгамбра». Он приглашает меня в труппу, обещает мне головокружительный успех. Это не стриптиз, мама, но около того.

- Не торопись. Надо с умом воспользоваться ситуацией, возникшей в связи с твоим возвращением из Парижа.

- Спасибо, мама!

- Ты уходишь?

- Хочу посмотреть на выступление «Альгамбры» в одном из ночных клубов. А не поехать ли нам всем туда?

- Тсс! Я сама хочу посмотреть на этот ансамбль. Но это в другой раз.

- Спасибо, мама!  Так, теперь я готова и спеть, и сплясать для твоих гостей.

 

15

Интерьер офиса компании -  в стеклянных стенах виды Москвы в гирляндах огней. Кабинет Никитина, он стоит у окна; входит Павел, ставит диск, на экране выступление Саны в роли стриптизерши.

Никитин обескураженно:

- И это крутится в интернете?

Павел деловито:

- Да. Мне сказали, появилось недавно, и выдают это за выступления Роксаны Мурановой в Париже. Но это похоже на то, что мы с вами видели однажды в ночном клубе.

- Узнаю. Это она. Кровь с молоком. Она и теперь молода, но лучше.

- И фильм с ее участием есть в продаже.

- Просмотрел?

- Да. Обычный французский фильм с какими-то мелкими перебранками... Там одна Роксана живая, играет дикарку из предместья, ну, вроде красотки Джулии Робертс. Но конец печальный.

- Не рассказывай. Посмотрю дома. И этот диск забери.

- Хорошо.

- Мне надо подумать. Вот послушай. Несомненно из-за Василины я смотрю на Сану как на дочь, на которой я могу жениться. Забавная ситуация.

- В самом деле.

- Нет здесь никакого извращенья, но любовь ли это? Или один соблазн? И та, и другая соблазнительны на свой лад - до греха и счастья.

- Но вы же не соблазнились.

- И слава Богу!

- Женитесь.

- На ком?

- Разумней на старшей.

- А Олег?

- Он давно получил отставку.

- Жениться, конечно, разумней на старшей. А влюбиться... Но, не смешно ли, технарь, ударившийся в бизнес, вдруг загорается возможностью счастья, как в юности?

- По крайней мере, это не блуд, не разврат, что доставляют себе за деньги нувориши, почитая себя господами.

- Вот я боюсь пуститься тоже во все тяжкие. Или уже не осталось сферы для подлинных чувств? Нет и понятия греха? Полный беспредел в чувствах, как и в поступках.

Телефон на столе. Никитин поднимает трубку.

Никитин:

- Сейчас мы поедем.

- Да, уже поздно. (Уходит.)

 

16

Интерьер ночного клуба; бар, столики, сцена, на которой выступает  Хор девушек как ансамбль «Альгамбра». Это идет дневная репетиция.

Эдуард и Сана у самой сцены; в стороне за столиками Василина, Никитин, Павел, Веснин, Елена, Стас.

Эдуард Сане:

- Своих родных и знакомых тебе следовало пригласить на концерт, а не на репетицию...

- Нет, нет, именно на репетиции, как при интервью, им понятнее все будет. Если ансамбль им не понравится, боюсь, мне придется сделать непростой выбор.

- Тебе самой надо выйти на сцену, и они растают.

- Нет, это не публика ночных клубов...

- Здесь площадка для старта!

- Это я понимаю.

- И роли в хороших фильмах обещаю. Что?

- Быть благодарной я не умею.

- Ты красива и талантлива. Это выгодные для меня вложения.

Сана, взглядывая на Никитина:

- За вложениями дело не станет.

Никитин и Василина.

- Чем я занят средь бела дня?

- Вам следует объясниться, пока не поздно. Сана на распутье... Ей нужна перспектива...

- Я предлагаю ей руку, разве этого мало?

- Спрашивайте у нее.

- Разве она не в курсе моих намерений?

- Игорь Сергеевич.

- Разве вы действовали не сообща?

- Нет. Если на то пошло, мы скорее соперницы.

- В самом деле! Не было ни гроша, вдруг алтын.

- Вся ваша жизнь, как сказка!

- Успех меня радовал и укреплял дух, но впервые ощущаю нечто вроде головокружения...

- Это хорошо. И опасно.

- Мне надо сейчас же объясниться с Саной. Она пригласила нас сюда, я думаю, недаром.

- Хорошо. Мне необходимо переговорить с ее продюсером.

Василина подает знак дочери, и они меняются местами. На сцене происходит повтор эпизода.

Никитин, словно робея:

- Сана! Вы не могли не заметить, какое впечатление произвели на меня ваша молодость и красота.

Сана скромно:

- Это я замечаю постоянно. И, знаете, не всегда бывает приятно. Что касается вас, Игорь Сергеевич, я думала, это ваше доброе отношение к моей матери.

- С одобрения вашей матери я предлагаю вам руку и сердце.

- Не удалось вас мне сбить и заговорить.

- Сана, не надо со мной играть. Я жду решения моей участи.

- Это неправильно.

- Что?

- Предлагать мне не играть. Без игры я не вступаю в отношения, какие могут привести к чему-то. А просто прохожу мимо. Вы этого хотите? (Встает и делает вид, что уходит.)

- Ради Бога! Не проходите мимо.

- Так-то лучше.

- Предлагаю сыграть свадьбу, как в старину, то есть после венчания в церкви сразу на поезд до Владивостока, а там в Японию. (Достает коробочку с перстнем.)

- Какая прелесть! То есть медовый месяц провести в деловой поездке?

- Одно другому не помеха. Уже по возвращении вы примете решение, какой род занятий выбрать, я приму любой ваш выбор.

- Но на сцену-то я должна выйти сегодня.

- После свадебного путешествия, что вполне естественно.

- А когда свадьба?

- В течение этой недели какой день вас устроит?

- Что говорить, сногсшибательное предложение, что однако смахивает на произвол. А на это я отвечаю однозначно: нет.

Никитин смотрит на Василину с укором, словно это она его подвела; Василина и Сана меняются местами, а затем Сана уходит за кулисы.

Елена, Стас, Веснин догадываются, что произошло.

Стас:

- Он сделал ей предложение?

Елена тихо:

- Я навострила уши и все слышала. Речь шла о венчании в церкви и свадебном путешествии в Японию. Сана не взяла его подарка и ушла за кулисы.

Веснин с удовлетворением:

- Она выбрала сцену, вместо замужества. В принцине это правильно.

Никитин встает, Василина удерживает его чуть ли не за руку.

- Игорь Сергеевич! Сейчас выступит Сана.

- Я видел ее на сцене. Вы знали, что она выступает в ночных клубах стриптизершей?

- Это были выступления студенческого ансамбля, из которого и выросла «Альгамбра». Это уже настоящая профессиональная труппа, у которой есть будущее.

- Если сфера шоу-бизнеса вам так близка...

- Вы предлагаете мне уйти?

- Ну, вот, хорошего же мнения вы обо мне! Просто дайте мне время вернуться в свою колею. Продолжительная деловая поездка мне несомненно пойдет на пользу. Прощайте!

- Всего вам хорошего.

        ХОР ДЕВУШЕК

В сиянии огней Москвы-реки

Из тьмы летим, как мотыльки.

Огни Москвы - чудесная подсветка

Страстей ликующих отметка

Десятка мировых столиц

Свободы, счастья без границ.

И ночь восходит бесподобным светом,

Ликующим средь звезд приветом.

Играем сексуальность на показ,

То пляска страстная для глаз,

Вся нега пластики, без порно, -

Игра веселая бесспорно!

И сладость лучезарных битв,

И песнопений, и молитв.

Девушки едва одеты, но в их движениях грация и красота, что производит ошеломляющее действие на Веснина, Стаса и Елену, а на Василину - до слез.

 

17

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, покрытой снегом. В гостиной накрытый стол. Веснин и Стас на ходу закусывают и прохаживаются.

Стас:

- Как там у Шекспира: «Быть или не быть?» А дальше?

Веснин:

- Как! На гребне успеха ты задумался об уходе из жизни?

- Ты смеешься... Какой это успех!

- Участие на престижной международной выставке актуального искусства - разве это не успех для художника?

- Весь мой успех - это как на глазах у публики рассыпался мой «Шарманщик», превратившись в кучу проволоки и тряпья, а шарманка все издавала звуки песенки...

- Что говорить, ты не просчитался.

- Еще как просчитался. Не стану я больше этим заниматься.

- Возьмешься снова за кисть?

- Зачем? Шарманщик - это был я...

- Ну, да, самовыражение художника.

Стас, размахивая руками:

- Он развалился недаром. Я давно ощущаю в своих телодвижениях разлад... Иду по улице, вижу в сторонке: кто-то хоронится или хорохорится, чем-то неуловимо похожий на меня... А это бомж! Мой собрат! Я такой же нищий, как он, хотя ни в чем не нуждаюсь, относительно благополучен, но это видимость. Я бомж, который роется на свалке человеческой цивилизации и культуры.

- Это я давно тебе говорил.

- А я тебя не слушал, принимая тебя за совка. Кстати, как и твоя сестра.

- Сами вы совки. Все понятия извращены до полной противоположности. Олигархи выдают себя за демократов и так далее. Надоело!

- Вот видишь, ты тоже бомж.

Веснин в сердцах:

- Да, если иметь в виду Советский Союз. Но Россия-то никуда не делась. Здесь моя Родина, здесь мой дом. Да, здесь ныне беспорядок, и мне неуютно. Но, знаешь, поэты во все века и во всех странах никогда не благоденствовали. Хуже, в России установилось самое непоэтическое время в ее истории, - величайшая разруха  в сознании людей и беспредел во всех сферах жизни и власти. Вот это терпеть - у меня нет уже сил, не хватает дыхания.

- Думаешь уйти?

- Когда надумаю, тебе не скажу. Еще последуешь за мной сдуру.

- А я скажу тебе. Надо же исповедаться перед кем-то, прежде чем как уйти из жизни.

- Ничего не говори мне. Ведь я  скажу сестре, и не удастся тебе разыграть из себя шарманщика.

- Не скажешь, как не скажешь о своем решении. Я чувствую, мы оба на пределе, а у тебя есть весьма веские причины. Ни поэзии, ни любви - как поэту жить?

- Черт! Ты словно подталкиваешь меня к роковому шагу, который я уже давно держу про запас.

Елена, заглядывая в гостиную:

- Что с вами? Что случилось?

Стас в том же тоне:

- Да, быть или не быть, - вот в чем вопрос!

- Дима, и ты? У него это игра. Сейчас Сана по пути на концерт завезет к нам мать и сына, которых я пригласила от твоего и своего имени.

Стас злорадно:

- В честь шарманщика с его лебединой песней и крахом.

- Прекрати! Шарманщик - вечная фигура.

- Как флюгер. О боги! (Носится с новой идеей, внезапно осенившей его.) Флюгер такой и такой, всех времен и народов. Целая галерея картин.

Веснин:

- Всемирная слава!

Звонок. Елена открывает дверь, входит Василина.

Василина, смеясь:

- Я одна. Сана взяла с собой Вову. Почти у всех девушек маленькие дети. За кулисами там целый детский сад.

Елена:

- Хорошо. Это даже кстати. Папа и мама  отправились в театр на Чехова.

Василина раздевается, снимает сапожки:

- Вот молодцы!

- Да. У нас все хуже.

- Что случилось?

- Ничего нового. У Димы перепады настроения и раньше бывали. А теперь все острее переживает, и мысль о самоубийстве все чаще мелькает. Благо, есть с кем поговорить на эту тему.

- И Стас? Его показывали по телевидению. Там что-то произошло с его картиной.

- Кто-то задел раму, может быть, не нарочно, без умысла, а она висела на плечах шарманщика, и он развалился. Все делали серьезные мины и втихомолку смеялись. Это было ужасно. Но теперь фото с картины «Шарманщик» мелькает в интернете, как бренд.

- Можно поздравить его с успехом?

- Нет, впал в отчаяние, вот они с Димой с утра пьют и упиваются мыслью о самоубийстве.

- Хорошо.

- Хорошо?

- Хорошо. Пусть принимают и меня в клуб самоубийц.

Елена смеется:

- Сначала мы хорошо поужинаем.

Василина проходит в гостиную, куда Елена приносит горячее блюдо. Веснин и Стас встают, видно, навеселе, и  принимаются угощать женщин, что их не устраивает, и они меняются местами.

Веснин, улыбаясь:

- Василина! А где Вова?

- Увезли в театр.

Стас жене:

- Садись поешь. Налить вина?

Веснин Василине:

- Вам водки?

- С чего вам вздумалось унывать? Эх, мне бы на ваше место! Ах, зачем я не родилась мужчиной!

- Нет, нет, одна привлекательная женщина стоит всех мужчин на свете!

- Да, да... Я могла бы нажить себе состояние, а почти всего лишилась из-за мужа, которого обобрали до нитки;  я бы могла возглавить одну из компаний, но из-за дочери лишилась хорошей должности и превратилась в бабушку, которой не позволяют заниматься воспитанием внука. Какая у меня жизнь? Прошу принять меня в клуб самоубийц.

- Нет такого клуба. Это Елена выдумала.

- Ну, тогда в клуб влюбленных самоубийц.

Елена:

- Хотела бы я знать, в кого влюблен Стас?

Веснин:

- В самом деле, мысль о самоубийстве возникает у влюбленных в жизнь. Не парадокс ли это?

Стас поднимает палец:

- Парадокс! Мейнстрим. Проще сказать, гламур.

- В самом деле, Василина, вы всегда производили впечатление влюбленной женщины... Было завидно, в кого вы влюблены, кто этот счастливчик.

Елена предлагает Стасу помочь ей унести пустую посуду; они уходят; затем Стас выходит на крышу.

- Правда?! Только я сама не всегда знала, в кого. Образы мужчин и женщин множились и сливались, как вдруг обретали осязаемые черты и телесность. Сегодня это Вова и, что греха таить, вы.

- Я?!

- Будто не знали.

- Но я думал, это просто ваша непосредственность, ваша манера обращения, ласковая и доверительная до нежности.

- Не со всеми я такая была и есть. Я всегда знаю, кто может в меня влюбиться или в кого я. Уже это меня радует, но разумнее не увлекаться. Это как цветет папоротник втайне. Но однажды все-таки распускается цветок.

Прямой любящий взгляд, который ничего не просит и не обещает, как свет звезды в душевной глубине женщины.

Веснин шепотом:

- Вы прекрасны!

- Вы все думаете о смерти?

- Я не думаю о смерти. Гадкого и отвратительного на свете и так сверх всякой меры. Мысль о смерти - это как стрела пронзает мозг, но я еще жив, испытание продолжается.

Стас на крыше, покрытой снегом. Пройдя к краю, стоит, как у пропасти.

Стас:

- Зарыться в снег и заснуть. И не проснуться. Бомж в сугробе. Какая идея! Нет. Идеология - это примитивно. Но без идеологии выходит еще примитивнее. Как у дикарей. Где же выход? Выхода нет. Если у Димы не хватает дыхания, то я давно не дышу, нельзя дышать смрадом свалки. Лучше броситься в снег, пока он пушист и чист. (Бросается вниз головой.)

Елена на крыше: Стаса нет. Она возвращается вниз.

Елена, пожимая плечами:

- Где он? Он был на крыше. Но там его нет.

Веснин выбегает на улицу; Василина с Еленой обходят квартиру. Входят Татьяна Дмитриевна и Семен Иванович, празднично настроенные. Елена и Василина выбегают к ним навстречу.

Елена:

- А Диму вы не видели?

Татьяна Дмитриевна:

- Нет. А где мы должны были его видеть? В театре?

Семен Иванович радостно:

- Василина! Приветствую! Очень рад. А что, Дима с Вовой вышли на прогулку?

Татьяна Дмитриевна с тревогой:

- Да, что произошло?

Василина:

- Сейчас... Как вам понравилась постановка? Ведь нынче классику ставят так, что Чехова не узнаешь.

Семен Иванович смеется:

- А мы знали, куда идем. Так хорошо, словно на несколько часов вернулись в старое доброе время.

Веснин приводит Стаса, который счастлив до слез.

Веснин:

- Стас угодил в сугроб.

Стас с воодушевлением:

- Здорово! Какой кайф - умереть и воскреснуть!

 

18

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, ухоженной, как японский садик, с цветущей вишней. Меж верхушек деревьев виды Москвы по ходу действия сменяются то сельской местностью, с деревней за озером, то моря и гор Кавказа, то полетом самолета над бескрайними лесами и полями.

На крыше Стас что-то мастерит; Веснин словно уносится в дали, где время от времени проступает Хор девушек, среди которых Сана. Это ансамбль «Альгамбра» на гастролях.

Стас:

- Разве ты не видишь, писатель...

Веснин:

- Я не писатель; писатели вымерли, как и живописцы.

- А кто же ты?

- Поэт.

- А поэты не вымерли?

- Не дождетесь.

- Поэт! Разве ты не видишь, Василина чего-то ожидает от тебя, ведет себя как влюбленная девушка?

- Это поэзия, поэтому я еще жив.

- Это любовь, писатель!

- Любовь и есть поэзия, песнь бытия.

- А Сана?

- В дикарке еще была поэзия. Теперь она модель и актриса. Это игра по определенным правилам, каковые относительно легко освоить, имея на то данные. Настоящая актриса и в жизни, и на сцене - поэзия.

В квартиру входят Василина и Елена с покупками. Мелодия мобильника, это у Василины.

- Да, Игорь Сергеевич, я почти не бываю дома. Сана на гастролях, внук у дедушки с бабушкой в деревне, куда мы уезжаем в ночь. Хорошо, приезжайте. Мы как раз садимся ужинать.

Елена:

- Игорь Сергеевич? Тот?

- Он самый. Сдается мне, он преодолел искушение жениться на молодой и хочет помириться со мной.

- Только помириться?

- Для меня и этого не мало. У меня снова будет работа. Но у него еще что-то на уме.

- Что?! Ты догадываешься?

- Не станем торопить события, когда, поднявшись на гору, скатиться так легко.

- Боже!

Веснин, выглядывая из своей комнаты:

- Что такое?

Елена:

- Сейчас придет Никитин с миллионом роз!

Василина, рассмеявшись, смотрит на Веснина вопросительно; Елена уходит в сторону, уводя выглянувшего из гостиной Стаса.

Стас:

- С миллионом роз?

Елена:

- Не понимаешь?

- Еще как понимаю. Но как поместить на картине миллион роз - найти решение, значит, составить состояние.

- Ты все о том же.

- Что касается Василины, она влюблена в Диму; Дима в ней находит поэзию, что и есть миллион роз.

Василина и Веснин разыгрывают пантомиму, что похоже на объяснение в любви и ссору.

Василина:

- Ни в кого вы не влюблены. Старая история. Русский человек на рандеву. Онегин, Печорин, Рудин... Случилось нам встретить Веснина... Красив, умен, знаток искусства и поэт... В конце концов, просто порядочный мужчина, но ни Богу свечка, ни черту кочерга...

Веснин:

- Тут вы несправедливы. По крайней мере, черта я достал кочергой.

- Вот я говорю: всем хорош и пропадает, а русские девушки ищут счастья по миру, подвизаясь кто где.

-  И тут моя вина? А скорее таких, как Никитин.

- Никитин не такой. Он трудоголик.

- Ну, и выходите за него замуж.

- Это я и хотела от вас услышать. А вы останетесь ни с чем и один. Вот это грустно. Мне все хотелось вам помочь. Правду сказать, не совсем бескорыстно, чтобы самой найти в вас опору, как нашла моя дочь в опасный час.

Зумер домофона; Елена открывает дверь, входит Никитин с букетом белых роз. Василина встречает его так, что он обнимает ее, укрывая их лица цветами.

Никитин шепотом:

- Мир?

- Мир.

- Выйдешь за меня?

- Выйду, если ты поручишь мне достойное дело.

- Значит, это сделка?

- Как водится, у деловых людей.

- Я-то люблю тебя.

- И я. Увези меня отсюда. Я только попрощаюсь с родными и друзьями.

- Можно их взять с нами в ресторан, в церковь...

- Разгулялся купец... Нет, эти не из тех, кто может составить для нас свиту...

Никитин здоровывается за руку со всеми, явно сознавая, что поставил себя в не очень выгодное положение, но в радости, что принял правильное решение и достиг цели.

Никитин всем:

- Здравствуйте, здравствуйте! А это вы?

Стас:

- Я?

- Шарманщик.

- Верно! (Указывая на Елену.) А эта - жена шарманщика.

- Хорошая шутка. Елена! (Целует ей руку.)

Василина, собирая свои вещи, обходит квартиру в сопровождении Веснина.

- Как странно, у меня такое чувство, как будто я провела здесь лучшие годы моей жизни. Ничего-то не было, а хочется воскликнуть: «Лучше не бывает!»

- Это поэзия жизни, ее лучший цвет.

- Вы правы.

Мелодия мобильника Василины.

- Алло?

ГОЛОС САНЫ. Мама! Ты где?

ВАСИЛИНА. У Весниных. С Вовой все хорошо. Он в деревне с дедушкой и бабушкой.

ГОЛОС САНЫ (страстный шепот). Мама, что ты делаешь?!

ВАСИЛИНА. Я выхожу замуж за Никитина. И он здесь.

ГОЛОС САНЫ (ликующе-страстный). Правда?!

ВАСИЛИНА. Я не подвела тебя?

ГОЛОС САНЫ. Как ты можешь меня подвести? Ты лучшая в мире мама!

ВАСИЛИНА. Сана! Ты влюбилась?

ГОЛОС САНЫ. Нет, мама, я люблю! Это так просто.

На крыше проступает Хор девушек, среди них Сана. Музыка и пляска.

Веснин:

- Сана влюбилась?

Василина:

- Больше, чем влюбилась. Она любит. (Уходит.)

Веснин стоит, как молнией ослепленный.

Стас:

- Здесь миллион роз?

Елена:

- Почему белых?

Василина:

- Это цвет подвенечного платья невесты. Рядиться в подвенечное платье я не стану, хотя могла бы сойти за молоденькую девушку, достаточно букета белых роз.

Василина, уходя с Никитиным, прощается со всеми.

Василина Елене:

- Какое утешение! У меня остается надежда, что, может быть, Сана будет счастливее с ним, несмотря на все ее ошибки и характер.

Елена:

- Да и Вова будет их сводить.

- Все будет лучше. Будет еще лучше. Будет лучше для всех!

           ХОР ДЕВУШЕК

      (поет, пляшет, проговаривая отдельные фразы)

Любовь вернется, как весна!

      Прекрасная страна

Взойдет в красе весенней,

Прольется лучезарной песней.

Веснин выходит на крышу, прислушиваясь с волнением к словам песни.

      И Правда на Земле,

Изнемогающей во зле,

      Восторжествует снова, -

      Закон всего живого!

      И это не мечта,

Спасет наш мир лишь красота,

     Что вносит меру в страсти,

     И счастье в нашей власти.

     Прекрасная страна!

Любовь вернется, как весна.

Веснин:

- Это сон! Я словно уношусь над Москвой в море огней и среди звезд. Бездна жизни и мироздания. Что это?

Сана, подбегая к нему:

- Моя песня на твои стихи, Дима!

- А где ты их взяла?

- Разве не ты мне напел во сне? Или я сочинила?

- Стихи вроде мои, но в песне мне вынести их трудно.

- Еще бы. Первая песня - как первая любовь! А вот новая песня.

         ХОР ДЕВУШЕК

В сиянии огней Москвы-реки

Из тьмы летим, как мотыльки.

Огни Москвы - чудесная подсветка... и т.д.

Веснин, протягивая руки:

- Роксана, ты здесь со мной или там?

Сана, бросаясь ему на шею:

- Я здесь и там, в твоей я песне!

Вспыхивают вечерние огни Москвы и светлые дали сельской местности, как при полете самолета.