Влажный воздух давил на меня, как автомобильный пресс. В Таллинне было дождливо и пасмурно; сырость пробиралась даже через мощную вентиляцию. Мой чемодан появился ярким пятном на багажной ленте; и я глубоко вздохнула, наблюдая за тем, как он медленно ползёт в мою сторону. Какой—то мужчина помог мне поставить его на пол, и я отблагодарила его лёгкой улыбкой и кивком головы.

Едва двери в главный зал аэропорта, носящего имя бывшего эстонского президента Леннарта Мэри, распахнулись, я уставилась на толпу встречающих людей. Мои глаза нашли в ней знакомый серебристый отблеск, и сердце пропустило пару ударов.

Джексон стоял чуть поодаль, спрятав руки в карманы лёгкой белой ветровки и кусая губы. Как только наши взгляды встретились, он улыбнулся и на его щеках появились забавные ямочки, которых мне так не хватало. Я рванула вперёд, но меня остановили металлические перила. Ничего не видя, кроме светло—серых глаз, я расталкивала идущих людей своим чемоданом и собой, пока не вышла в зал и не оказалась прямо перед ним.

– Киса, – прохрипел он, вытаскивая руки из карманов, и протягивая их ко мне.

Я отпустила ручку чемодана, и шагнула в тёплые объятия, не сдержавшись и зарыдав у него на груди. Мои слёзы стекали по тонкой непромокаемой ткани, пока Джексон гладил меня по спине и прижимал к себе, раскачивая из стороны в сторону.

– Детка, я так соскучился, – прошептал он мне на ухо, пощекотав мою щёку своими волосами, – Я такой ужин приготовил, всё что ты любишь. И все твои вещи от Натки перевёз, – он запнулся и переместил руки мне на плечи, отстраняя меня от себя, – Мы едем домой, слышишь?

Кивнув, я снова прижалась к нему, не обращая внимания на его протесты. Когда я смогла мыслить трезво и кое—как собралась, Джексон подхватил мой чемодан и переплёл свои пальцы с моими, ведя меня за руку к выходу.

– Такси, наверное, лучше вызвать, – пробормотала я сиплым голосом, – Так дешевле.

Он загадочно улыбнулся, и потянул меня к белоснежному мерседесу, ютящемуся неподалёку от стоянки. Багажник открылся, едва мы подошли на достаточное расстояние; и мой чемодан пристроился внутри.

– Садись, – скомандовал Джексон, открывая мне заднюю дверь.

– Наташка! – завизжала я, увидев водителя авто.

– Тише ты, задушишь, – засмеялась она, когда мои руки сомкнулись вокруг её шеи, запутавшись в огненно—красных прядях, – Как тебе мой кораблик?

– Впечатляет. Откуда такая роскошь? – я бросила беглый взгляд на убранство чёрного кожаного салона, и переметнула к её непривычной рыжей макушке.

– Последний клиент презентовал, – она подмигнула мне в зеркало заднего вида.

– Поехали уже, шлюшка, – это произнёс Джексон, усаживаясь с ней рядом, – А то штраф сейчас впаяют за стоянку в неположенном месте.

– Наши пятнадцать минут ещё не истекли, – Наташка плавно тронула машину с места, – Как ты съездила?

– Хорошо, – протянула я, морщась от сильного запаха полироли в салоне, – Всё, что было запланировано, сделали. Осталось ждать осени.

– Как Москва?

– Большая и пыльная, – я фыркнула, ощутив на языке фантомный привкус ставшего теперь далёким города, – Я даже половину за эти две недели не смогла объездить. Мне показалось, что она размером со всю Эстонию.

– Так и есть, вроде бы. И даже больше.

– А Кремль видела? – включился в разговор Джексон.

– Видела. И кремль, и Спасскую башню, и по Красной площади гуляла, – ответила я, растянувшись в улыбке.

– Повезло тебе, – вздохнул Джей—Джей, – Я в Москве не был ещё.

– У тебя накопительный счёт в банке, – фыркнула Наташка, – Возьми оттуда и сгоняй на недельку.

– Не могу, это на бизнес, – Джексон откинул голову на подголовник, и я увидела его русые пряди.

Не удержавшись, я потрепала его по голове и просунула голову между передними спинками, уставившись на него с интересом:

– Какой бизнес?

Натали снова фыркнула, свернув на Тартуское шоссе, а Джексон пожал плечами.

– Хочу открыть своё дело. Вот, коплю на него.

Я задумчиво хмыкнула и села назад, раскинувшись на всю ширину сиденья.

– Звучит неплохо.

Он что—то промычал в ответ и замолк. Наташка сделала музыку погромче, наполнив салон весёлым дребезжанием; а я потянулась к своей сумке, чтобы написать Артуру.

Его номер не был сохранён в контактах, но я знала его наизусть. Скинув ему эсэмэску с коротким содержанием: «Долетела», я посмотрела на мгновенное оповещение о доставке сообщения. Так же мгновенно пришёл ответ: «Скучаю». Глубоко вздохнув, я бросила мобильник обратно, и закрыла глаза.

Дорога домой заняла немного времени, и уже через пятнадцать минут я входила в подъезд голубого деревянного дома на улице Вильмси. Быстро пробежав по ступенькам, я открыла дверь ключом, который вернул мне Джексон и вошла в квартиру.

Пахло привычным древесным запахом его духов «на миллион» и детским мылом. Вкусной едой, которую он приготовил – сладкими булочками и картофельной запеканкой. Я сняла обувь и шагнула в гостиную, дотронувшись кончиками пальцев до спинки дивана. Кожа немного протёрлась за этот год, в некоторых местах появились трещины; но она была по—прежнему мягкой. Мой взгляд упал на закрытую дверь в спальню, и я обошла диван и вошла в свою прежнюю комнату.

Здесь время как будто заморозилось, застыло. Ничего не изменилось; всё тот же дешёвенький балдахин из синтетики, плавно покачивающийся от дуновения прохладного воздуха из окна. Та же кровать, заправленная тканым покрывалом; и шкаф, стеклянные двери которого открывали ровный ряд одежды, висящей на вешалках.

– Я всё повесил, как было раньше, – тихо сказал Джексон за моей спиной, когда я отодвинула одну дверь в сторону, – Как будто ты не уходила никуда, – виновато, полушёпотом добавил он.

Я обернулась к нему и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, снова показав мне ямочки, и качнул головой назад:

– Есть?

– Есть!

Всё стало, как прежде. Мы баловались едой за столом; я ела как обезумевшая его вкусную вегетарианскую стряпню. Он делился новостями, планами и рассказывал о своих неудачах на любовном фронте:

– Серьёзно, Кира. Тебе не понять, как парню нетрадиционной ориентации тяжело найти себе половинку, – говорил он с набитым ртом, – Все хотят секса на одну ночь, никто не настроен на серьёзные отношения.

Вот в этом весь Джексон. Мы могли не видеться несколько месяцев; могли не общаться целый год, а потом сидеть на кухне как ни в чём не бывало. Как будто временная пропасть между нами никогда не появлялась, как будто ещё вчера мы просыпались в одной квартире.

– А ты, значит, настроен? – невнятно сказала я, жуя сырную булочку.

– Нет, но когда—то же буду настроен, – он развёл руками и проглотил кусок запеканки с громким звуком, – Самое ужасное, что половина геев, которых я знаю, вдруг решили, что они больше не геи.

– Какой кошмар! – воскликнула я, прикрыв рот рукой, – Фальшивые геи, фу, какая гадость! – передразнив его интонации, я громко рассмеялась, когда он гневно сверкнул глазами.

– Даже Фил! Он женится, ты в курсе?

– Да ладно? – мои глаза округлились, и от удивления я перестала жевать.

– Ага. Он познакомился с какой—то девчонкой в клубе и всё – пропал. Говорит, что влюбился.

– И стал розовым, – гробовым голосом сказала я.

– Да, тотально розовым. Розовым, как… – Джексон возмущённо взмахнул рукой в воздухе, – В общем – кошмар.

– А я рада, – брякнула я, – Нет серьёзно, я за традиционные отношения. Только без обид, – я подняла ладони в обезоруживающем жесте.

– Да какие обиды, киса, – Джексон почесал затылок и откинул волосы с одного плеча на другое, – Понимаешь, я тоже за традиционные отношения в какой—то мере. Ну, в смысле, я против усыновления детей гей—парами, браков и всё такое. Не нужно это. Но, мне кажется, если уж ты признал себя голубым, зачем менять ориентацию снова?

– Любовь? – я вскинула бровь и потянулась к ещё одной булочке, щедро запив её домашним Бейлизом, который приготовил Джей—Джей.

– Вот, мы вернулись к тому, с чего начали, – он надзирательно поднял в воздух указательный палец, – В гей—сообществе не найти любовь. Практически невозможно.

– Я думаю, ты найдёшь свою любовь, когда для этого придёт время, – я встала со стула, и взяла с кухонной столешницы графин от блендера, чтобы обновить свои порцию выпивки, – Как ты готовишь эту штуку? – кивнув на свой свеженаполненный бокал, я подлила ещё одну порцию ему.

– Водка, жирные сливки, яичные желтки, немного сгущёнки и растворимый кофе, – промычал он, отпивая густой светло—бежевый напиток, – Не хуже магазинного.

– Да вкусно, – сделав глоток, я поставила бокал на стол и потянулась, – А откуда рецепт?

– Из тырнета, – Джексон пожал плечами, – Ты же знаешь, помимо парикмахерских форумов, я заглядываю ещё на кулинарные.

– Кстати, – я показала пальцем на свою голову, – С этим что—то надо сделать.

Окинув меня беглым взглядом, Джей—Джей улыбнулся:

– О, да. Могу прямо сейчас, – подёргав бровями, он изобразил пальцами ножницы.

– Нет, нет, – запротестовала я, – Ты пьяный. Обкорнаешь меня, – бросила, направившись в спальню, чтобы переодеться.

– Детка, да я пьяный стригу лучше, чем трезвый. Не веришь, спроси у Наташки, – прокричал он, – Я последний раз её стриг, на ногах не держался. Зато, как вышло.

Растянувшись в улыбке, я сняла одежду и вытащила из шкафа мягкие фланелевые штаны и майку. Переодевшись, посмотрела на джинсы и рубашку, которые ещё сохранили запах Москвы и Артура, сложила их аккуратной стопкой и спрятала под кровать.

Маленький жест фетишизма…

Вернувшись в гостиную, я плюхнулась на диван и включила телевизор. Системное меню предложило мне на выбор какое—то новое устройство, и я покосилась на Женю:

– Что за штука?

– Андроид—флешка, – Джексон собрал недоеденное на одну тарелку и подхватил наши бокалы, – Я сделал—таки интернет и купил эту штуку.

Я посмотрела, как на экране мелькает меню загрузки и удивлённо поджала губы.

– И как этим пользоваться?

Протянув мне бокал, Джексон устроился рядом, и позволил положить ноги на его колени. Потом он засунул руку в щель между спинкой и сиденьем и выудил оттуда мышку.

– Смотри, – пощёлкав на кнопки, он открыл браузер и зашёл на какой—то сайт с онлайн—фильмами.

– Всё просто, – констатировала я заплетающимся языком.

– Ага. Что будем смотреть?

– Я доверяю твоему выбору.

– Окей, но у меня новая любовь – Джейсон Стейтем, – пробормотал Джексон, щёлкая мышкой по экрану.

Он включил какой—то фильм, на который я даже не обратила внимания, потому что мои глаза медленно начали закрываться. Бокал исчез из моей руки, и я провалилась в сон…

 

***

Тишину в комнате нарушал только гул винчестера на моём ноутбуке, да работающий кондиционер. Стараясь не шуметь слишком сильно, я мягко давила на кнопки, утоляя внезапно появившееся вдохновение.

Осторожное шевеление на кровати привлекло моё внимание, и мои пальцы над клавиатурой замерли, курсор застыл на месте и начал размеренно мигать рядом с последним недописанным словом.

– Ты опять не спишь? – прорезал полумрак сиплый голос.

– Нет, – шепнула я в ответ, – Пишу.

Матрас скрипнул, послышался шорох одеяла и простыней, а потом тихие шаги по полу. В голубоватом свете, исходящем от монитора появились очертания высокой мужской фигуры.

– Выдумываешь или?.. – с насмешкой спросил бархатистый голос, обладатель которого остановился в паре шагов от меня.

Улыбка тронула мои губы, и я быстро дописала последнее слово, краем глаза наблюдая, как мой ночной гость обошёл меня и встал сзади, положив ладони на спинку стула. Его дыхание пощекотало мой затылок, когда он наклонился; а губы осторожно коснулись шеи, вызвав знакомую волну жара на коже.

Его запах обволакивал, казалось каждая моя пора хочет впитать его в себя; не в силах насытиться. Его пальцы легли на мою ключицу, а потом медленным движением направились вниз, отодвигая полы гостиничного халата.

– Ты по—прежнему не дала имён. Почему? – прошептал его голос.

Горячая ладонь легла на мою грудь, большой палец начал поглаживать сосок, который стал сверхчувствительным, и каждое мягкое прикосновение отдавалось приятной тягучей болью внизу живота.

– Не знаю. Думаешь стоит? – пролепетала я, чуть повернув голову и вдыхая этот терпкий запах мужского тела.

– Возможно, – тихий шорох губ по моей коже, пальцы медленно спускаются ниже и тянут за пояс, позволяя мягкой белоснежной вафельной ткани распахнуться, – Сохрани файл.

– Ты что—то задумал? – моя голова непроизвольно откинулась назад, прямо на его плечо, когда горячая ладонь погладила мой пупок и к ней присоединилась вторая.

Ниже… Ниже… Ещё ниже…

Громкий вздох сорвался с моих губ; мои ноги сами собой раздвинулись чуть шире, а бёдра двинулись навстречу знакомой ласке и опытным рукам.

– Сохрани, – отрывисто сказал он в моё ухо.

Я усилием воли подняла голову и провела мышкой на поверхности стола, чтобы нажать на заветную иконку «Save». Как только Word просигналил о сохранении файла, я потянулась к крышке ноутбука и захлопнула её.

Комната погрузилась в темноту, только тусклый свет ночных огней города пробивался из окна. Как будто миллионы маленьких галогеновых лампочек горели там внизу, с высоты птичьего полёта.

– Встань и подойди к стеклу.

Он отстранился от меня, давая пространство для манёвра. Я поднялась на вялых ногах и прошмыгнула между своим стулом и столом, подходя к ровной поверхности панорамного окна.

– Спиной, – мягкие приказные нотки заставили меня отвернуться от вида, раскрытого как на ладони; как будто я смотрела на архитектурный макет, а не настоящий, живой, дышащий город.

Обнажённая высокая фигура выплыла из темноты. Часть её была скрыта моей приглушённой тенью; но грудь и плечи возвышались надо мной, а лицо по—прежнему было недосягаемо, если только не запрокинуть голову.

– Прислонись, – ладонь мягко коснулась моей груди подталкивая назад.

Он контраста горячей руки и холодного, почти ледяного стекла я вздрогнула, на коже расцвели мурашки и тело начало немного потряхивать.

– Ты такая красивая, – прошептал он, поглаживая мои щёки и спускаясь пальцами ниже, к шее, плечам.

Ниже… Теперь ладони мягко сжимают груди, а его губы оставляют влажные следы за пальцами. Ещё ниже… Руки опускаются к бёдрам, а голова с золотисто—рыжей макушкой останавливается на уровне моей груди, которая высоко поднимается от моего глубокого дыхания. Ниже, и он стоит передо мной на коленях, прокладываю дорожку поцелуев по моему животу к…

– Святое дерьмо, – вырывается из меня шёпотом, когда его губы находят чувствительную точку у меня между ног и начинают мягко посасывать её.

Одна рука обхватывает моё бедро, а другая поднимает ногу и закидывает ему на плечо, раскрывая меня. Он лижет, сосёт, покусывает, снова лижет, заставляя меня кусать губы и тихо постанывать.

– Ты знаешь, какая ты вкусная? – говорит от, оторвавшись от меня и подняв голову.

В ту же секунду я чувствую тепло его пальцев там, а затем они выскальзывают из меня.

– Попробуй, – его рука на уровне моей груди, и я с любопытной улыбкой опускаю голову, чтобы взять его пальцы в рот и начать посасывать.

Его глаза даже в моей тени вспыхивают яркий цветом, и он возвращается к своему прежнему занятию. Я откидываю голову назад и прижимаюсь лопатками к стеклу, тут же отстраняясь от холода туда, где тепло, влажно и хорошо.

Мои пальцы перебирают его волосы; пропускают их через себя; впитывают этот шёлк и мягкость. Его пальцы кружат на моих бёдрах, на моём естестве. Тихая вибрация из его горла проноситься по моей плоти, и я начинаю стонать громче.

Резко он отстраняется, опуская мою ногу и тянет на себя стул, который громко скрежещет по полу ножками. Поставив его спинкой к окну, он разворачивает меня и подталкивает коленями на сиденье.

– Положи ладони на стекло.

Я послушно делаю, как он говорит, чуть морщась от холода; но тут же это ощущение сменяется горячей волной между бёдер, когда головка его члена прижимается к моему входу. Лёгкое давление, и ощущение наполненности; жар проноситься вдоль позвоночника и отдаёт в кончики пальцев. Движение назад, ощущение пустоты, и холод в ладонях. Снова толчок, и снова горячо везде, во всём теле, внутри и снаружи.

Его ладони накрывают мои, затапливая своим жаром, расплавляя тонкую кожу на костяшках пальцев. Тёплый язык скользит по спине, прямо по позвонкам, оставляя влажный след. Моя голова запрокинута назад, и я что—то невнятно бормочу, пока он продолжает размеренно двигаться в ленивом, неторопливом ритме. Но мне этого мало, я хочу больше.

– Сильнее, – сдавлено говорю я, толкаясь ему навстречу.

Короткий вздох, потом сильная рука тянет меня за волосы, а другая прогибает спину. Резкий удар внутри, и я вскрикиваю. Ещё один, и я снова кричу. Ещё и ещё, пока мои ладони медленно не сползают с окна; а мужская рука перехватывает меня под грудью, не давая упасть.

Тёплая жидкость стекает по моим бёдрам, когда он медленно выходит из меня и отпускает руки. Я держусь за спинку стула, голова кружится, и я прижимаюсь лбом к прохладе стекла, чтобы заново обрести мысли. Он по—прежнему стоит за спиной, поглаживая мои ягодицы и спину.

– Пойдём спать, – тихо говорит он.

Я медленно поворачиваю голову и выпрямляюсь, а затем опускаю ноги на пол.

– Будь счастлив, Артур, – говорю я.

«Что?» – внутренний голос не согласен и начинает вяло протестовать.

Он порывисто кивнул, с погрустневшим взглядом; и сделал шаг назад.

«Нет, нет, нет»

– Иди, – я качнула головой.

«Ты что говоришь, дура?!» – воплю я мысленно. «Остановись!»

– Иди, – настойчиво попросила я, мягко толкнув его в грудь, – Уходи.

Моя душа обливается кровавыми слезами, когда его силуэт растворяется в ночной темноте; исчезая, как мираж.

Он ушёл.