Очнулась я ранним утром. Невыспавшееся солнце лениво высовывалось из-за темной громады нависших над нами гор. Ничего себе… По всему выходило, что мы уже на границе с Вейраной. И когда только успели? Я же помню, как мы ехали по Равнине Духов, как я увидела это странное пепелище… А что было потом?

Взгляд упал на лежащий рядом изящный кинжал с ажурной вязью переплетающихся вдоль лезвия узорных линий. Солнечный блик напоил орнамент живым светом, и на холодной стали засиял удивительно красивый цветок. Лепестки айра были как живые, казалось, что только что сорванный бутон вот-вот раскроется, и вокруг разольется благоухание… Волна воспоминаний нахлынула на меня, заставляя сердце выпрыгивать из груди. Как-то сразу стало душно, воздух словно сгустился и ни за что не желал проникать в легкие. Так значит, это был не сон, и я действительно видела момент наложения проклятия! И моя интуиция меня все-таки не подвела — Кейрет действительно рассказал лишь малую толику того, что в действительности произошло с вейрами. Как там выразилась Айра: раз в год они должны выпивать добровольно отданную жизнь? Интере-есно, что бы это значило?..

От уводящих все дальше мыслей меня отвлек истошный вопль. Подскочив от неожиданности на покрывале, я изумленно уставилась на пронзительно визжащего Мыша, который толстым пушистым шариком метался по небольшой поляне от Рьена к Кейрету и Кайле и обратно. Кажется, коварный зверь увидел, что я не сплю, и решил протрубить общую побудку. К чести маленького сторожа, ему это великолепно удалось. Через пару мгновений меня уже поочередно и все вместе душили в объятиях донельзя обрадованные моим возвращением в мир живых друзья.

Оказалось, что проспала я весь вчерашний день и всю ночь. Когда Кейрет рассказал мне о том, что я почти шагнула за Край, мне вспомнилась опустошенная усталость умирающей Айры, и вдруг отчаянно захотелось жить. Слушать пение птиц, подставлять лицо дождевым потокам, глотать дорожную пыль… Просто жить!

Подозрительно покосившиеся на меня вейры, когда я спросила, откуда у меня кинжал, еще долго допытывались, действительно ли я ничего об этом не помню, и наконец сошлись на мнении, что внезапное появление оружия — это отголоски какой-то древней магии. Хотя когда Кейрет вскользь упомянул, что доспехи плавились точь-в-точь как от воздействия магии металла, я уже решила, что моя маленькая тайна раскрыта — но ухмыляющийся Рьен только молча опустил глаза. Значит, вейрам он ничего не рассказал…

Придя к выводу, что со мной уже все в порядке, друзья набросились на меня с расспросами о том, что же именно я увидела на той поляне. Отделаться парой фраз вроде "так, ничего особенного, всего лишь как Айра нашла своих погибших мужа и сына и потом перед смертью прокляла народ вейров" мне, само собой, не удалось. Кейрет и Кайле решительно потребовали дословного пересказа видения, а на мои слабые попытки протестовать только сунули в руки кружку горячего чая и кусок вяленого мяса.

Подробный рассказ о том, что же именно я увидела вчера, каждый из моих спутников воспринял по-своему. Рьен слушал меня затаив дыхание, в ставших почти круглыми — вот никогда бы не подумала, что миндалевидные глаза эльфа могут так кардинально менять форму — черных омутах его глаз светился мальчишеский восторг. Кажется, он даже немного завидовал, что не ему выпала такая чудесная возможность — самолично узреть великих предков, да еще и в разгар судьбоносных для всего мира событий. Кайле сосредоточенно слушала и запоминала каждое мое слово, видимо, сравнивая их с древними хрониками своего народа, потому что она изредка задумчиво кивала каким-то своим мыслям, а в конце рассказа мои догадки подтвердила ее тихая фраза, сказанная Кейрету: "С момента появления в Кристальном зале все почти точно совпадает". Вейр же присел на ближайший камень в самом начале повествования, да так там и застыл восковым памятником себе самому, и только напряженный блеск стальных глаз выдавал бурю кипевших в нем эмоций. Казалось, он даже перестал дышать. И он же первым нарушил разлившееся в утреннем воздухе после моего рассказа молчание:

— Ты ее оправдываешь, — равнодушный голос не спрашивал, он утверждал, и это звучало как обвинительный приговор. Да как он смеет!

— Я не оправдываю то, что она с вами сделала, Кейрет, — во мне стремительно нарастала злость, — мне просто ее жаль! Ты даже не представляешь, что ей пришлось пережить!

— А ты представляешь, что пришлось пережить нам? — потемневшие глаза Кейрета выдавали еле сдерживаемую ярость. — Сначала мы потеряли лучших из лучших в навязанной нам войне — и как еще мы могли защитить свою страну, если не "чудовищной" магией крови? Это единственное, что можно было противопоставить полчищам человеческих воинов! Потом сумасшедшая магичка наложила на нас посмертное проклятие, из-за которого каждый год уходит из жизни один из вейров — заметь, в этом году их станет две тысячи двести! И это если не считать нескольких сотен погибших в первую годовщину окончания войны! Ты считаешь, что это сравнимо? Две жизни, унесенные войной, пусть это и разрушило судьбу Айры — и почти три тысячи вейров, вынужденных умереть в мирное время ради того, чтобы жили те, кого они любят? Сколько семей и судеб это уничтожило, ты можешь себе представить?

В эту минуту Кейрет был удивительно похож на Маррета, короля вейров, который с точно такой же яростью смотрел две тысячи лет назад на Айру, как сейчас молодой вейр смотрит на меня. Интересно, это просто случайность или, может, они дальние родственники?

— Я уже сказала, что не оправдываю ее. И мне жаль, что с вашим народом происходят такие ужасные вещи! Но я ее понимаю. Кейрет, я была с ней тогда, я знаю, что она чувствовала. И не уверена, что будь я на ее месте, поступила бы по-другому.

Кайле в ужасе распахнула глаза, моя рука сама собой потянулась к подвешенному на пояс кинжалу, а ноги непроизвольно сделали шаг назад. Краем глаза я заметила, что Рьен начал боевую трансформацию — и все из-за того, настолько угрожающе выглядел сейчас вейр: водовороты жидкого серебра бурлили в яростно суженных глазах, странная бледность разлилась по смуглой коже, багровый узор татуировки на правой щеке стал еще ярче, чем обычно, он застыл в напряженно-угрожающей позе… Неожиданно Кейрет отступил назад, окинул взглядом прижавшуюся спиной к валуну испуганную меня, готового к бою эльфа и осуждающе поджавшую губы Кайле и виновато произнес:

— Прости, Лета. Просто это слишком болезненная для меня тема. Я бы никогда…

Что "никогда", он так и не сказал, а лишь тряхнул головой и после секундной заминки предложил собираться в дорогу.

И вот наконец, спустя два долгих часа блужданий по каменным завалам, со сбитыми, гудящими от усталости ногами, мы оказались на ровной просторной площадке, явно вырубленной здесь в каменном теле горы много сотен, а то и тысяч лет назад. Прямо перед нами высились Велларийские горы. Нет, не так — это были Горы с большой буквы Г! Подпиравшие небо скалы вызывали трепетный восторг и заставляли чувствовать себя песчинкой, крошечной ракушкой на берегу океана. Среди них не было тех пологих, поросших зеленью гор, на которые так любят взбираться в поисках активного отдыха некоторые горожане. Почти все скалы, до которых только дотягивался взор, были отвесными, а кое-где даже наклоненными в сторону Равнины, и мне теперь стало совершенно ясно, что преодолеть их без проводника просто невозможно.

Площадка, на которой мы стояли, являлась этакой "прихожей" для небольшой удивительно уютной пещеры. Мягкое бледно-зеленое мерцание стен создавало приглушенный свет — это фосфоресцировал какой-то пушистый мох, покрывавший изнутри всю пещеру до самого потолка. Только в дальней стене виднелся очищенный от моха округлый участок, из которого вместе с зеленым ковром как будто вынули несколько камней. Внутри не было ничего, что могло бы навести на мысль о ее предназначении — а в том, что оно было, сомневаться не приходилось, потому что просто так вырубать пещеру в скале вряд ли стал бы даже свихнувшийся каменщик.

— Мы почти пришли, — устало прошептала Кайле, и я только сейчас поняла, насколько выматывающим оказался для нее, а может быть и для Кейрета, этот поход. Впервые в жизни выйти в новый, пугающий мир, засыпать с мыслью, проснешься ли ты самой собой или безжалостным чудовищем над трупами убитых тобой друзей… Мгновенный укол совести заставил вспомнить, что отважились они на это из-за нас, спасая наши жизни от угрозы, указанной этой их руной договора. Если подумать, без вейров мы бы уже точно были мертвы — с нападением вейр'инка на наших жизнях можно было бы ставить жирный крест. Да, надо будет при случае поблагодарить наших новоприобретенных друзей, а то как-то нехорошо получается…

— Ну, и чего мы стоим? Кого ждем? — поинтересовался неслышно подкравшийся сзади Кейрет, напугав нас с Рьеном до полусмерти. Я резко развернулась и нос к носу столкнулась с широко ухмыляющимся во все свои тридцать два (или больше? кто их знает, этих вейров…) зуба. Хм, видимо, близость к дому подействовала и на него, потому что таким довольным я его уже очень давно не видела.

— А чего нам делать-то? Ритуальный танец степных орков исполнить, что ли? Вот раз ты такой умный, ты и командуй!

— А что, это было бы познавательно — ритуальный танец орков… Могу предложить себя в качестве дирижера, — задумчиво протянул вейр, и, уворачиваясь от моего тычка под ребра, со смехом приземлился у той самой выбоины в глубине пещеры.

— Идите сюда, танцоры вы наши! И камни не забудьте, свои и Дерека! — пришла на помощь хихикающая Кайле, и мы послушно поплелись вытаскивать булыжнички из дорожных сумок.

Как выяснилось, здесь начиналась дорога через Велларийские горы, только нам не придется идти через перевалы и карабкаться на вершины. Много тысяч лет назад древние вейры создали тоннели в толще скал, по которому и происходило сообщение Вейраны с другими странами, а проводники были этакими "дверными ключами" для таких дорог. Все изменилось во времена Алой войны — человеческие маги нашли способ взломать "замки", а то и просто вырубить другую дорогу, и вейрам пришлось защищаться. Воины обороняли рубежи страны, а маги-ученые искали новый способ запереть горы. Именно тогда и были созданы Стражи — каменные исполины, которые должны были уничтожать любого, кто пытается войти в горы без проводника. Ирония заключалась в том, что закончены они были как раз перед решающей битвой, когда разогнавшееся колесо войны уже нельзя было остановить, и именно проклятие Айры наделило Стражей почти безграничным могуществом. Кейрет сказал, что за все годы после войны известен только один случай, когда в Вейрану прошел человек без проводника, и никто до сих пор не знает, как такое стало возможным.

Камни в руках приятно холодили пальцы, мы в нерешительности стояли в глубине пещеры, не зная, что делать дальше.

— Лета, ты читала надпись на проводниках?

— Угу. Там написано "верни дитя скалы в чрево матери, и путь найдет тебя".

— Ну так положите уже эти булыжники вон в то углубление! — кажется, Кейрет начинал терять терпение. Сам виноват — не объяснил ничего как следует, вот и пусть теперь мучается! Бросив хмурый взгляд на вейра, мы поднесли камушки к выемке в стене пещеры. "Дети скалы" неожиданно засветились и, отделившись от ладоней, поплыли к "чреву", которое без вопросов приняло их в себя. Камни вошли в стену как влитые, и сейчас я бы уже не смогла с уверенностью сказать, где была та выбоина. С минуту ничего не происходило, а затем пещера внезапно начала удлиняться, превращаясь в широкий тоннель, освещенный изнутри все тем же мхом. Другого конца тоннеля видно не было, он терялся где-то вдали в зеленоватой дымке. Я дернулась было к входу, но Кейрет рванул меня назад:

— Стой на месте, еще не все.

И словно в подтверждение его слов, из стен тоннеля вышли… нет, скорее вылупились на свет прямо из стен четыре каменные фигуры. Сделанные из черного гранита, они отдаленно напоминали человеческие, но с непропорционально длинными руками и широкими плечами. От них так и веяло мощью, словно перед нами стояло само воплощение древних гор. На небрежно вытесанных лицах мерцали равнодушные изумруды глаз. Несколько мгновений исполины изучающе смотрели на нас, а затем один из них шагнул вперед и гулко произнес:

— Стражи требуют ответа: где третий, наделенный ключом?

— Третий путник был ранен и покинул идущих. Он не будет пытаться пройти в Вейрану, — низкий голос Кейрета был совершенно спокоен.

— Истинность ключей проверена. Двое пришедших могут войти. Двое уходивших могут вернуться. Путь окончится у Теа-Шетт, — и шагнувшие назад Стражи, а это были именно они, растворились в стенах тоннеля.

— Гм… — неуверенно прокашлялся Рьен, — а они случаем не передумают? Как-то не хочется быть раздавленным в лепешку одним из этих ребят.

— Нет. Они приняли ключи, и теперь дорога будет безопасной. Они приняли нас под свою защиту до тех пор, пока мы будем в туннеле. Пожалуй, за все то время, что мы путешествуем вместе с вами, это будет наиболее спокойный участок пути, — усмехнулась Кайле и потянула нас в тускло светящийся тоннель. Подавив зарождающийся где-то в глубинах души страх, я решительно шагнула следом за тающими в зеленоватом тумане фигурами друзей.

Кайле была права — мы уже довольно долго шли, видя по сторонам одни и те же слабо мерцающие стены. Как ни странно, лошади совершенно не боялись и спокойно шагали рядом. Очень скоро мне надоело в молчании разглядывать стены, и я начала приставать к вейрам с расспросами.

— Кайле, а ты не знаешь случаем, что это за цветок — айр?

Жалобные нотки в моем голосе заставили вейров переглянуться, и в ответ на молчаливое разрешение брата девушка задумчиво протянула:

— А разве вы в своей Академии травоведение не проходили?

— Так я же только третий курс закончила! Ну Кайле, ну я же вижу, что ты знаешь! — заканючила я, и под напором моих стенаний та сдалась:

— Ну-у, вообще-то в Вейране айр не растет, потому что он родом из Тайлессы. В этих эльфийских лесах чего только не встретишь! Но у меня была возможность… гм… заполучить несколько интересных книг. Так вот, айры в изобилии встречаются в лесах Тайлессы. Цветут всего раз в год, и только один день, а в остальное время это трава травой. Знаешь, как у эльфов зовется это растение? "Сияние смерти"! А все из-за одной его особенности — айр убивает любое живое существо, повредившее цветок в тот единственный день, когда распускается бутон. При этом цветущий айр невероятно красив — крупные сочные лепестки, бутоны всех цветов и оттенков, по которым пробегают крошечные звездочки, чарующий запах… А теперь представь себе, что ты идешь по лесу и вдруг видишь такую захватывающую красоту. Очень повезет, если ты фанат природы и не решишься сорвать цветок ради мимолетной услады, а если нет? Срываешь айр, ставишь в вазу и наслаждаешься — а он и не думает вянуть! День, два, неделю — и это при том, что в природе он цветет всего один день. А потом однажды тебя находят мертвым — сердечный приступ, падение с высоты, да мало ли что… Кто в здравом уме подумает на какой-то несчастный цветок, который к тому же мгновенно вянет после смерти сорвавшего. И таких "если нет" было много, несколько тысяч человек, пока не стало понятно, что именно айр — причина всех этих загадочных смертей. Оказалось, так цветок мстит за погубленную в самом расцвете жизнь. Самое печальное, что несмотря на полную осведомленность каждого жителя Тайлессы, а возможно, и мира, о его свойствах, ежегодно в день цветения айров гибнет множество специально приезжающих в эльфийские леса людей — ведь цветок айра ценится дороже золота, потому что является важным компонентом некоторых сложных зелий. И это при том, что сами эльфы давно уже в этот день стараются без необходимости не покидать дом — мало ли, вдруг случайно сломает зацветающий айр — и все, пиши пропало.

Я развернулась к эльфу:

— Рьен, ты об этом знал?

Тот посмотрел на меня как на умалишенную:

— А как ты думаешь? Лета, да меня с двухлетнего возраста родители на замок запирали в день Цветения, чтоб ненароком чего не вышло! Каждый эльф, даже родившийся не в Тайлессе, но хоть раз там побывавший, знает о "сиянии смерти"!

— Нет, и ты молчал? — моему возмущению не было предела, — тоже мне, друг называется! Я тут, понимаешь ли, изнываю от нехватки информации, а он молчит!

Озадаченный эльф недоуменно пожал плечами:

— А ты разве спрашивала?

Хм, а ведь он прав. В самом деле не спрашивала. Зато теперь спрошу!

— С цветком понятно, а вот почему семья Айры избрала его в качестве родового знака? Рьен?

— Понятия не имею, — черные глаза эльфа были образцом честности и искренности, — она же человек, в наших хрониках я этой истории не встречал.

— Зато в наших об этом говорится, — подал голос молчавший до сих пор Кейрет.

— Откуда? — изумились в один голос мы с Рьеном.

— Помнишь того мага, его звали Варр? Он еще пытался остановить Айру или хотя бы заставить ее дать возможность когда-нибудь снять проклятие. Так вот он продержался после смерти Айры дольше всех.

Заметив опасный блеск в моих глазах, вейр поторопился объяснить:

— Ты не так поняла. Мы не собирались их пытать или причинять им какой-либо вред. Люди просто стали один за другим сходить с ума. Видимо, проклятие начало действовать, и его сила была так велика, что люди, пребывавшие в тот момент в Вейране, испытали не просто нежелание там находиться или страх перед вейрам, а самый настоящий сводящий с ума ужас. Так вот, Варр продержался дольше всех. К тому же он находился в постоянной ментальной связи с Советом магов вашей страны, и они видели и слышали то же, что и он. Поэтому в гибели посольства не смогли обвинить вейров. Он оставался в здравом уме несколько часов, к тому времени мы уже успели понять, что происходит, и спешно вывозили его из страны. Тогда-то он и рассказал о семье Лиенар.

Я ткнула шагавшего рядом эльфа в бок, а когда он обернулся, спросила:

— Рьен, а почему тогда магистр Толлен сказал, что о произошедшем до сих пор ничего не известно? Ну то есть если Совет магов все знал, как они могли это скрыть? А если это учитель чего-то не договаривает, то зачем?

Град моих вопросов был оставлен без внимания, эльф только пожал слегка плечами и поспешил нагонять чуть ушедшего вперед Кейрета — мой друг был ничуть не менее любопытен, чем я. Наше красноречивое молчание и светящиеся от нетерпения в зеленоватой дымке тоннеля глаза заставили спрятавшего мимолетную усмешку вейра продолжить:

— Род Айры насчитывал много сотен лет. Его уважали за прямоту, искренность и честность членов семьи, но и боялись, потому что он никогда не скупился на сильных магов. С появлением "сияния смерти" на гербе семьи связана одна старая запутанная история о жизни далекого предка Айры. По преданию, он был счастливо женат на красивой, умной и верной женщине и не допускал даже мысли о предательстве любимой. Как оказалось, напрасно, потому что однажды он каким-то образом узнал, что она мало того что давно уже состоит в близких отношениях с его родным младшим братом, так еще и собирается убить его с целью освободиться от брачных уз и попутно прибрать к рукам их немалое совместное состояние. Изменнице не повезло — предок Айры и так был неслабым магом, а еще усиленный болью предательства и ревностью дар… В общем, когда он понял, что самые близкие люди в его жизни собираются избавиться от него, как от ненужной вещи, он решил действовать.

Он создал сильнейший артефакт, имевший вид обычного золотого медальона, который давал возможность отсрочить смерть на несколько минут для, так сказать, изъявления последней воли. Работал артефакт, только будучи на одном из членов семьи Лиенар. Закончив работу, он продолжил жить со своей семьей, изображая счастливое неведение и дожидаясь решающего часа… Долго ждать не пришлось — однажды за семейным столом он пригубил отравленного вина и сделал вид, что ничего не заметил. Видимо, у Лиенар это семейное — нежелание жить, если твоя прежняя жизнь вдруг самым непредсказуемым образом меняется.

Наверное, жена и брат удивились, когда он не пал через мгновение бездыханным, и удивились еще больше, узнав, что им тоже придется умереть. Он приказал им налить себе вина и выпить с ним вместе. За здоровье. А потом сидел и смотрел, как предавшие его близкие люди медленно, через силу наливают друг другу бордовую смерть и, искусственно улыбаясь, тогда как в глазах плещется безмолвный ужас, осушают бокалы.

Приехавшие на похороны родителей и дяди взрослые уже дети получили подробное объяснение случившемуся в прощальном письме отца, и медальон остался в семье, дожидаясь своего часа. Гравировка на нем в виде цветка айра оказалась весьма символичной — ведь он мстит только своим убийцам, при этом будучи сам на пороге смерти.

Низкий, с волнующей хрипотцой голос вейра затих, поглощенный ватной дымкой тоннеля, а я погрузилась в раздумья о нелегкой судьбе рода Айры. За тягостными размышлениями даже не сразу пришло осознание, что воздух стал значительно теплее и суше и зеленоватый туман начал рассеиваться. Напряженное ожидание на лицах Кейрета и Кайле, ускоривших до этого размеренный шаг, сменилось радостным предвкушением.

Внезапно тоннель круто повернул и окончился просторной светлой пещерой. За спиной Кайле тихо выдохнула:

— Мы дома, — и вышла прямо в слепящий солнечный свет.

Как-то не верилось, что впереди ждет Вейрана — страна, в которую я так стремилась попасть, где-то глубоко внутри надеясь найти здесь все ответы. Страх липкими пальчиками дотронулся до кожи, стайкой бабочек затрепетал в животе. Лета Дайн, в конце-то концов, столько вынести ради этого момента — и теперь так позорно трусить! Я зажмурилась, глубоко вздохнула и, сжав тонкие пальцы застывшего рядом Рьена, решительно шагнула следом.