Лаура покорно последовала за Митчем Райаном по лестнице в холл, где сейчас наводили чистоту темнокожие слуги.

— Сколько у тебя слуг? — спросила Лаура.

— Постоянно — одиннадцать, если возникает необходимость, мы нанимаем еще. — Митч повернулся к ней с ослепительной белозубой улыбкой. Он опять догадался. — Большинство из них живет не здесь, хотя некоторые — прямо на вилле. — Он вытянул руку и открыл дверь, пропуская Лауру вперед.

Из-за висевшей на плече сумки с фотоаппаратурой ей пришлось протискиваться мимо него боком.

— И все они говорят только по-французски? — Не помешает на всякий случай иметь запасной план побега.

— Все до единого, — усмехнулся он.

Лаура покорно вышла, продолжая размышлять. Но оказавшись на широкой каменной лестнице, остановилась.

— В чем дело? — поинтересовался он. Словно что-то вспомнив, Лаура прислонилась спиной к двери.

— Собаки…

Митч засмеялся и, покачав головой, подошел к ней. Джинсы плотно обтягивали его сильные стройные ноги. Рубашка была до пояса расстегнута, обнажая сильную грудь.

— Выходит, доберманы тебя напугали? Лаура не ответила. По-прежнему не шевелясь, она выдавила:

— Где они?

— Отдыхают, — он указал на огороженный металлической сеткой большой участок в стороне от дома. — Они постоянно находятся там, и только если охранник у ворот звонит и говорит, что кто-то приехал, Джекоб их выпускает.

— Но ведь от них мало толка, если они постоянно сидят в клетке, — сказала Лаура, не зная, можно ли в это верить.

Митч уклончиво пожал плечами.

— Это еще как посмотреть. Конечно, можно их выпустить, чтобы они бегали, но тогда придется постоянно беспокоиться, что они нападут на кого-нибудь из слуг или на посыльного из Фор-де-Франса.

— А они могут напасть, если кто-нибудь появится? — Выходит, то, что она слышала, было правдой.

— Да, конечно. По команде. Но тебе не стоит об этом беспокоиться. — Он мягко, но властно провел ладонью по ее волосам. Голубые глаза потеплели. И в какой-то момент Лауре даже показалось, что в них мелькнуло сострадание. Но оно исчезло так же быстро, как появилось. Теперь в глазах уже было предостережение. — Но если ты попытаешься сбежать или чем-то насторожишь охрану, она тут же их выпустит.

Лаура судорожно вздохнула.

— Но ведь тогда они могут напасть! Его улыбка превратилась в усмешку.

— Да, конечно. Можете не сомневаться, мисс Паркер, они нападут…

Джип Митча Райна стоял позади дома в гараже, рассчитанном как минимум на десять автомобилей. Вслед за ним Лаура села в пятнистую машину. Не было ни ремней безопасности, ни крыши, ни, как выяснилось позже, даже ручки, чтобы держаться. Как и вся собственность Митча Райна, эта машина была сделана по заказу специально для него. Лаура положила фотоаппаратуру себе под ноги.

— Куда мы поедем? — еще раз спросила она, не в силах больше сдерживать любопытство.

Митч Райан выехал задом из гаража, и, включив передачу, резко рванул машину с места.

— На плантацию.

— Зачем, — Лаура старалась перекричать рев двигателя. Пришлось держать фотоаппаратуру, чтобы она не разбилась.

— А почему бы и нет? — прокричал он в ответ. — Или на сегодня у тебя намечены какие-то другие дела?

— Не остри, Райан. Я хочу знать, куда мы едем.

Он свернул на разбитую гравийную дорогу. Сейчас они действительно ехали по направлению к полям сахарного тростника.

— Я тебе уже сказал, — ответил он тише, поскольку джип ревел теперь не так громко. — Мы едем на плантацию. Нам обоим там найдется работа.

Лаура обдумала его слова. Он вполне мог оставить ее дома на попечение Джекоба и собак. Видимо, он действительно хочет, чтобы она там что-нибудь сфотографировала.

— Мне нужно снять что-нибудь конкретное? — поинтересовалась она, когда джип, скрипнув тормозами, резко остановился у первого поля.

Выключив зажигание, Митч положил правую руку на спинку сиденья, слегка касаясь ее плеча. Но она сидела неподвижно.

— Фотографируй все, что захочется, — шепот был мягким, растрепанные ветром черные волосы падали ему на глаза. В какой-то безумный момент ей захотелось податься к нему и убрать пряди с лица. Но момент прошел, и она не пошевелилась. Затем спросила:

— Почему ты вдруг решил это сделать? С чего вдруг стал таким хорошим?

Выпрыгнув из джипа, он подошел к ее дверце и, взяв ее на руки, опустил на землю. Держа ее за талию, проворковал:

— А с чего ты взяла, что я стал хорошим? Обхватившие талию руки становились горячее с каждой секундой. Лауре захотелось вырваться, но ее удержал вызывающий блеск его глаз.

— Что это значит?

— То и значит. — Достав из машины фотоаппарат и сумку с фотовспышкой, пленкой и сменными объективами, он протянул все это ей. — Я же не сказал, что позволю тебе оставить эти снимки у себя. Я только сказал, что ты можешь фотографировать.

Лаура была в бешенстве. Но сейчас ей представилась редкая возможность, и этим нужно воспользоваться. Она решила сосредоточиться на работе. Неважно, останутся эти снимки у нее или нет. А вдруг он все-таки передумает. Ведь говорил же Херб Стэнтон, что ему нравятся блондинки…

Поля сахарного тростника были прекрасны: бесчисленные ряды золотисто-зеленых стеблей, столь высоких, что в них не было видно работающих. Покачиваясь от ласкового тропического бриза, растения, казалось, вот-вот дотянутся до солнца. Работавшие в поле темнокожие мужчины и женщины срезали стебли, разрезали их на куски определенного размера и аккуратно складывали в ящики.

— Почему это делают вручную? — почему-то шепотом спросила Лаура.

Митч объяснил. Похоже, ее любопытство его не раздражало.

— Здесь аграрная страна. Большинство жителей практически не имеют образования. Если механизировать этот труд, то у них не будет ничего: ни работы, ни денег, ни гордости. Им придется жить только на пособие.

Лаура не была уверена, что тяжелая работа по сбору и упаковке стеблей сахарного тростника высотой в шесть-восемь футов, за которую наверняка платят гроши, предпочтительнее государственного пособия, но ничего не сказала. Отошла в сторону и стала делать снимок за снимком: Митч Райан собирает и упаковывает тростник. Митч Райан шутит и смеется с рабочими, говоря с ними на непонятном ей французском языке. Будет здорово, если потом удастся утаить хотя бы одну пленку…

Затем они заехали в цех по переработке тростника и на склад, где ждали отправки двадцать тысяч тонн готовой продукции. Лаура продолжала фотографировать, поражаясь великолепному знанию Митчем полевых работ и всего технологического процесса. Она незаметно положила отснятую пленку в джип под водительское сиденье. Теперь останется незаметно ее забрать, когда они приедут домой.

— Куда теперь? — весело спросила Лаура, когда они закончили очередной осмотр банановой плантации.

— На ананасовую плантацию, — ответил он, и джип понесся дальше по дороге, ведущей вверх, на холмы.

— А потом? — не отставала от него Лаура, наслаждаясь поездкой с ним куда больше, чем могла себе признаться.

— В Сант-Пиерри. Там у меня кое-какие дела в доках.

Все его дела в Сант-Пиерри заключались в проверке замков на его яхтах. У него было три судна — большие и ухоженные. И все они носили женские имена. «Леди Беттина», «Справедливая Алиса» и «Леди Анжелика».

— Кто она? — спросила Лаура, поднимаясь вслед за ним на тридцатифутовую яхту.

Митч подал руку, и Лаура с удовольствием приняла помощь. Но ее благодарность тут же исчезла — на палубе он не отпустил, а наоборот, еще сильнее сжал ее руку в своей сильной горячей ладони.

Лаура все-таки вырвалась.

— Кто есть кто? — спросил он после некоторой паузы, вспомнив заданный ему вопрос.

— Да! — она даже забыла, о чем спрашивала. — Леди Анжелика. Кто она?

Митч отвернулся.

— Так звали мою мать. — Еще одна пауза и долгий взгляд на море. — Она умерла, когда мне было пятнадцать. Она долго болела.

— Прости.

Он не ответил, но Лаура почувствовала, как тяжела для него горечь этой утраты. В какой-то момент захотелось заключить этого темноволосого мрачного человека в свои объятия, успокоить, разгладить печальные морщины на лбу. Но тут он повернулся, и все желания исчезли. Перед Лаурой снова стоял холодный незнакомец, которого она увидела при первой встрече.

— Хочешь покататься на яхте? Как будто у нее есть выбор?

— Нет, лучше подожду тебя на берегу.

Не говоря ни слова, Митч Райан резко отвернулся, словно она перестала для него существовать, и принялся отвязывать швартовочные концы.

Отвязав канат, Митч спустился в кабину Лаура последовала за ним и стала смотреть как он выводит судно в залив. День был прекрасным, на безоблачном небе ярко сияло солнце.

— Я мог бы оставить тебя на плантации.

На какой-то момент Лаура пожалела, что и правда не осталась там. Но чем дальше уплывали они в хрустально-чистые воды залива, тем больше захватывала окружавшая ее красота, и раздражение стало проходить.

Позади на горизонте виднелся громадный черный вулкан, возвышавшийся над окруженной холмами долиной Сант-Пиерри. Заметив ее заинтересованный взгляд, Митч сообщил:

— Это — гора Пиле. Последнее извержение произошло в мае 1902. Оно полностью разрушило город.

Лаура кивнула. Между деревьями виднелись красные крыши и белые стены домов. Синее небо сходилось на горизонте с ярко-голубым морем. Она сделала несколько снимков. Митч Райан попал в каждый кадр. Это ничуть его не смутило.

— Ты и правда знаешь, как этим потом воспользоваться?

Лаура бросила на него злобный взгляд.

— Да, дорогой. Я знаю, как потом этим воспользоваться. Это моя работа. Или ты забыл?

— Я помню.

Мотор еле слышно заработал на холостых оборотах. Митч выключил его, и в кабине воцарилась полная тишина.

Не говоря ни слова, Митч взял ее за руку и попел наверх на палубу. Молча они смотрели на море, на появившееся на горизонте и быстро растущее серо-голубое облако. Ветер неожиданно стал крепчать. «Как может такое прекрасное в одну минуту превращаться в пугающее?» — размышляла Лаура. И как она сама могла влипнуть в подобную историю? Никак ей не разобраться в чувствах к этому человеку. Он был грубым, развязным и очень богатым. И все же в нем жила какая-то обида или тайна, притягивавшая ее как мотылька к пламени свечи. Или это просто журналистское любопытство, которое заставляет постоянно искать сенсации? Или что-то большее?

— Когда ты меня отпустишь? — неожиданно для них обоих спросила Лаура.

Митч повернулся к ней. Сейчас его глаза абсолютно ничего не выражали.

— Я думал, мы уже все выяснили, — ответил он. Неуправляемая яхта безвольно покачивалась на волнах.

— Почему именно я? — в отчаянии спросила Лаура. Боится ли она его? Боится ли того, что он может сделать, если они официально станут мужем и женой? Или она боится саму себя, того, что сама может позволить ему? — Почему ты не выбрал другую, кому было бы приятно стать твоей женой? Например, Алису?

Лаура поспешила пояснить свою мысль: — Я знаю, Алиса была бы рада выйти за тебя.

— Очень может быть, — Митч не стал спорить, — но, к счастью для меня и всех остальных, она меня не интересует.

— Почему? — настаивала Лаура. — Она красивая, умная…

— Как и многие другие, — сухо сказал он.

— Что все-таки между вами произошло? Почему ты расторг помолвку? — В Лауре снова проснулся репортер.

А в нем в свою очередь проснулся миллионер.

— Не твое дело, черт побери, — резко ответил он. — И в дальнейшем попрошу тебя держать свои вопросы при себе. Понятно?

Конечно. Что же здесь непонятного? На темнеющем горизонте сгущались тучи. Но Митч не торопился запускать двигатель. Лаура чувствовала, что он хочет сказать что-то еще.

— Возможно, что я все-таки не пойду на это, — через некоторое время смело заявила Лаура.

— Ты на это пойдешь. — Это было сказано спокойно, но чувствовалось, что он недоволен.

«Это спорно», — подумала Лаура. Но вслух сказала:

— Дело в том…

— Дело в том, — перебил ее он, и его голос стал хриплым, — что мне не нужен никто, в том числе и Алиса. Мне нужна ты.

— И богатый мальчик всегда получает то, что хочет? — Она даже не попыталась придать своему голосу хоть немного тепла.

Митч Райан злобно посмотрел на нее. Казалось, сейчас он хочет от нее большего, чем фиктивный брак.

— Да.

— Только не на этот раз, — продолжала отстаивать свои права Лаура. Она повернулась, но не успела сделать и двух шагов, как он схватил ее и снова повернул к себе.

— Ты так думаешь?

— В жизни ни в чем не была уверена больше, чем в этом, — вырвалась от него Лаура.

Наступила тишина. Митч Райан снова приблизился к ней. Лаура попятилась и, споткнувшись о сложенный на палубе канат, непременно бы упала, не поддержи он ее. Она не успела сообразить, что произошло, как он нежно провел ладонью по ее спине, прижимая к себе. Лаура подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но он уже припал губами к ее рту. Потом нежно погладил по щеке, по шее, за ухом.

— Почему сейчас? — прошептал Митч. — Почему ты вошла в мою жизнь сейчас, когда все так сложно, когда все так страшно перепуталось? Понимаешь ли ты, что натворила, появившись на моем пути?

Она не успела ответить, потому что он снова ее поцеловал. Жар полуденного тропического солнца — ничто по сравнению с его поцелуем. По телу разлилось тепло, она никогда не ощущала ничего подобного. Он сильнее прижал ее к себе, пугая неожиданным напором. Когда Митч ее отпустил, она едва могла дышать, тем более стоять.

— Тебе не стоило этого делать, — прошептала она. У нее в глазах стояли слезы.

— Почему? — он насмешливо поднял бровь.

— Потому что подобным образом ты не заставишь меня стать твоей.

— Ты так думаешь?

— Я это знаю. — Лаура никогда не ляжет в постель с человеком, который ее не любит, как бы сильно она этого не хотела. Это было против всех ее принципов.

— Будущее покажет, — мягко ответил Митч Райан.

— Надеюсь, что нет.

Слишком поздно Лаура поняла, что бросает ему вызов, который он не может не принять. Мужественный, настойчивый, удачливый Митч Райан теперь не успокоится, пока не овладеет ею. Лауре же только оставалось надеяться, что он завладеет ее телом, но не сердцем.

На виллу они возвращались в молчании. К берегу причалили около трех часов, попали под ливень и, пришвартовываясь, вымокли до нитки, что не подняло им настроения. Митч угрюмо молчал. По дороге домой Лаура прикидывала, сколько ей придется заплатить за гостиницу. Цифра получалась неутешительной. К тому же она не знала, что сейчас делать: проявить активность и попробовать выяснить о Митче Райане побольше или подождать, пока сведения о нем накопятся сами собой. Но Митч Райан уже знал, что она — фотограф, и если захочет, может начать судебный процесс против нее и журнала «Личность». Иногда ей казалось, что кончится именно этим. И все же давать ему такую возможность она не собиралась.

Джип аккуратно заехал в гараж.

Автоматическая дверь закрылась за ними от одного легкого нажатия на кнопку дистанционного ключа. Лаура увидела, как Митч положил ключ в машине перед собой, и собралась выпрыгнуть из джипа.

— Не спеши, — его сильная рука легла ей на плечо. Уже в который раз за сегодняшний день Лаура сосчитала про себя до десяти.

— Что ты еще от меня хочешь, Райан.

— Пленку. Три кассеты.

Конечно, было глупо надеяться, что он забудет. Она не спеша полезла в сумку и протянула ему три коробочки. Он внимательно их изучил. Одна из них оказалась запечатана. Он был недоволен.

— Ладно, отдавай все.

Она невинно посмотрела на него.

— Что именно?

— Сама знаешь что. Еще одну пленку. Куда ты ее дела?

На какой-то момент Лауре захотелось отдать ему кассету и покончить с этим, но что-то заставило ее не подчиниться.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Он окинул ее пристальным взглядом с головы до ног. Лаура быстро выпрыгнула из джипа и попятилась, предостерегающе подняв палец.

— Теперь послушай меня, Райан. Ты не имеешь права так со мной обращаться…

— Нет, я имею на это право. — Он лениво повернулся на сиденье и свесил ноги из машины. — Это — моя пленка.

— Теперь уже нет. — Лаура прошла мимо дорогого французского лимузина, мимо мерседесса и ярко-красного «ягуара». — Пленки у меня нет, — продолжала настаивать она, протянув ему в качестве доказательства раскрытую ладонь. — Ты же сам видишь.

— Неужели? — он сидел все там же. Его ярко-голубые глаза шарили по ее обтянутым джинсами ногам и по облегающей тело тенниске.

Она вдруг поняла, что окончательно потеряла голову.

— Не смотри на меня так! — Лаура уперлась спиной в «мустанг» Беттины. Еще до того, как она успела его обогнуть, Митч был уже рядом и прижал ее к низкой машине. Взяв за плечи, прижал к низкой покатой крыше автомобиля. Сердце Лауры забилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит.

Он прижался к ней, и сквозь еще не высохшую после дождя одежду Лаура почувствовала неровное возбужденное биение его сердца, почувствовала, как агрессивно напряглось его сильное тело.

— Лаура, дорогая, — прошептал он. — Мне, нужна эта пленка. Отдай ее, тебе же будет лучше. Его голос звучал нежно, почти соблазнительно Но Лауру это не обмануло. Вернув кассету, не получит ровным счетом ничего взамен.

Да, это — единственная правильная политика. Ведь он не знает, кому она собирается передать пленку, и поэтому не сможет подать на нее в суд. Не отважится. Для него куда важнее, чтобы его фотографии не попали в газеты. Один намек на ее арест, и эта пленка, хотя на ней в общем-то нет ничего особенного, окажется в руках прессы.

— У меня ничего нет, — твердо сказала она. Он бросил на нее уничтожающий взгляд. Лаура не пошевелилась. Он вздохнул.

— Врешь, — улыбнувшись, сказал он и покачал головой, словно она только что совершила неимоверную глупость. — Не знаю зачем и почему…

Лауре показалось, что теперь он сосчитал про себя до десяти.

— Зачем мне врать? — язвительно ответила она.

Он снова взглянул на нее, и она занервничала еще сильнее. Ей совершенно не хотелось подобного разговора. Тем более здесь, в уединенном частном гараже.

И он это заметил.

Слегка оторвав ее от крыши низкой спортивной машины, он сказал:

— Мне нужна пленка, дорогая. И я сделаю все, чтобы ее получить.

Лаура решила больше не ждать, понимая, что это опасно. Близость их промокших под дождем тел наводила его на определенные мысли. Лаура попробовала вырваться.

— Митч…

Нежно и чувственно он провел руками по ее плечам, ожидая ответа. В таком положении, прижатая всем его сильным телом к низкой покатой крыше автомобиля, Лаура была совершенно беспомощна. И он это знал.

Разгоряченные губы коснулись ее шеи и мягко скользнули вниз. Сердце у Лауры вновь учащенно забилось, по спине побежали мурашки.

— Митч… — она попыталась его оттолкнуть. Безуспешно. Он держал ее с такой же легкостью, с какой она могла бы держать, например, цветок. Всякая борьба была бесполезна.

— Мне нужна пленка, дорогая, — снова повторил он. Его губы двинулись по шее к вырезу тенниски, потом снова ко рту. Она была полностью в его власти.

Сейчас она сама должна сделать выбор, и прекрасно это понимала. Или отдать ему пленку, или смириться с последствиями. В какой-то момент Лаура чуть было не поддалась искушению.

Но вновь обретя рассудок, Лаура приподняла голову, нервно закусив губу. В следующий момент его глаза потеплели, и он склонил к ней голову. Лаура понимала: еще один поцелуй, и она забудет обо всем на свете. Сейчас она была готова отдать ему все, что он только захочет.

— Хорошо, хорошо! — торопливое признание спасло ее от неминуемого поцелуя. — Можешь забрать свою пленку. — И увидев, что он заколебался, добавила: — Она в джипе в ящичке для перчаток.

На какой-то момент показалось, что он не сдержит слово и все-таки ее поцелует. Но он тоже взял себя в руки и, поняв, чем это может кончиться для них обоих, не говоря ни отпустил ее и направился обратно к джипу. Обернувшись и увидев, что Лаура бежит в противоположном направлении, он быстро ее догнал.

— Не думаю, что она там, — сказал он, прижав ее к стене.

— Хорошо, хорошо! — сразу же сдалась она, едва почувствовав тепло его тела. — Я скажу тебе, где спрятала пленку.

Но он ее не слышал. А если и слышал, то после всей лжи уже не верил.

— Все репортеры одинаковы, — гневно проговорил он, пристально глядя на нее. — Дай только вам волю…

— Неправда! — запротестовала Лаура, стараясь его переубедить. Но было уже слишком поздно. Они заключили сделку: она или пленка. Теперь он собирался взять ее. Горячие, но, казалось, совершенно бесчувственные руки быстро скользнули по ее телу. Несмотря на ее протесты, на ее клятвы, что теперь она скажет правду, они требовательно двигались под тенниской и скользнули к ее груди.

Глухие к мольбам руки сомкнулись у нее за спиной и расстегнули бюстгальтер. На мгновение она затихла, поняв, что он хотел этим сказать. Он может овладеть ею в любой момент, и она ничего не сможет с этим поделать. Ни до, ни после.

Вдруг он неожиданно ее отпустил и несколько раз глубоко вздохнул, выравнивая дыхание. Глаза по-прежнему были холодными и проницательными.

— Мне все равно нужна пленка, — просто сказал он.

Снова наступила тишина. Митч Райан резко повернулся и зашагал прочь. Лаура смотрела ему вслед, размышляя, за что же они, собственно, боролись, и кто из них в конце концов победил. Она была уверена, что он еще не сдался и сдаваться в ближайшее время не собирается.