Корейские легенды, миниатюры. Дымхо

Первые лучи солнца только-только начали пробиваться сквозь редкие ветви растущих на склонах гор сосен, а деревня уже давно проснулась, и рябой пастух уже вывел тощих деревенских коров на прошлогоднее рисовое поле. Сан Нам выскочил во двор, на ходу надевая ветхое кимоно, которое досталось ему по наследству от покойного мадабая Ким Ира. По пути он успел пнуть ногой одноглазого кота, сидевшего на пороге: возмущенно взвыв, кот стрелой понесся к бабушке, в ее кудури кханы.

Вдоль ветхого забора, на котором приплясывал петух, пытаясь привлечь своих несушек, Сан Нам пробежал к сараю. Он осторожно достал спрятанный за ним обруч от бочки, который накануне стащил у кузнеца Ван Ни, вынул из-за пазухи кусок выцветшей ткани, отрезанный от старой бабушкиной рубашки, и начал приделывать ее к обручу. В конце концов ему удалось натянуть и закрепить ткань так, как он хотел – и его самодельный мольберт был готов. Осталось поставить его у забора, но обруч с лоскутом никак не хотел вставать вертикально, падая от малейшего дуновения ветра. Наконец, Сан Нам смог установить его прямо, после чего сбегал за остывшими углями, которые достал из глиняной печи и сложил в медное ведро.

Тем временем солнце уже поднялось до верхушек самых высоких сосен и теперь ярко освещало гранитные стены ущелья с бегущей по нему сверкающей стремительной рекой. Сан Нам, прикрывая глаза сложенной козырьком ладонью, любовался красотой родной долины, наполняющейся солнечным светом. У подножия горы он заметил фигуру отца: тот шел по направлению к ячейкам с рисовой рассадой, казавшимся издали крошечными сотами, неся на плечах коромысло с двумя ведрами воды, и его круглая широкополая шляпа покачивалась с каждым шагом.

Вот уже девятнадцать весен Сан Нам изо дня в день видел, как его отец и соседи с неутомимым трудолюбием и заботой ухаживали за рисом. Он и сам помогал им в этом, но сегодня у него было занятие поважнее. Взяв из ведра угли, Сан Нам подошел к своему самодельному мольберту и начал рисовать. Казалось, что руки его танцуют, выделывая невероятные пируэты и оставляя на ткани легкие следы угольков, которые складывались в затейливый рисунок. И вот, словно по волшебству, старая ткань под рукой мастера превратилась в живое, будто дышащее полотно, на котором легкая дымка, поднимаясь от недавно проснувшейся земли, окутывала бирюзовые горы, а быстрая речка, журча по камням, несла свои сверкающие воды в дальние края. На ветхом заборе среди бамбуковых прутьев висела удивительной красоты картина, на которой словно бы застыло время. Солнце уже было высоко в небе, а на картине юноши оно навсегда остановилось у вершины горы.

За спиной у него раздался кашель и сердитый голос произнес:

– Мальчишка, что ж ты не подождал меня сегодня?

Обернувшись, Сан Нам увидел своего четвертого адибая, который стоял, опираясь на бамбуковый костыль.

– Четвертый адибай, я заходил утром к вам в маги, но нашел там только ваш кисет, оставленный на кудуре.

– Ладно-ладно, адыри, я не сержусь. Я на самом деле похвалить тебя хочу. Три лунных дня назад я с раннего утра был на рынке и продал одному заезжему моксаними все твои картины. Я думаю, он из свиты принца Чосона, потому что не пожалел кыми дони. А напоследок он сказал мне:

«Если в следующий раз ты представишь мне своего племянника и принесешь такие же искусно выполненные картины, то я куплю их все для принца Чосона, и ты получишь много золотых монет».

На это я ответил: «Моксаними, небо одарило моего племянника талантом, но он с пяти лет пишет свои картины углем от сгоревшего хвороста. Будь у него краски, он бы такое сотворил, что само солнце поблекло бы в сравнении!»

«Ладно, старик, – сказал этот богатый господин, – приходи завтра на это же место: посмотрим, что пошлет нам бог. Переждем закат солнца, и его утренние лучи вернут нам вчерашнюю мечту». После этого он сел в свой паланкин, и слуги в камышовых шляпах подхватили его и побежали рысцой, расталкивая прохожих. И вот, посмотри-ка, что я получил от него сегодня.

С этими словами младший дядя развязал свой узелок, и на траву посыпались бамбуковые пеналы с красками. Яркое многоцветье засверкало в лучах полуденного солнца, и будто радуга разлилась в небе над грязным птичьим двором, над свинарником, где хрюкал трехлетний боров, над камышовым курятником, на крыше которого сидели дикие горлицы. Казалось, что дядя Сан Нама рассыпал в этом убогом хозяйственном дворе цвета радости, кусочки неба, нечто такое, что жителям деревни даже и не снилось никогда, потому что они никогда до этого не видели настоящих красок.

Сан Нам быстро схватил пеналы и бросился к дому, на ходу запихивая их за пазуху. Уже у двери он спохватился, остановился как вкопанный, круто повернулся и трижды поклонился до земли четвертому адибаю, прижимая к сердцу небесный дар.

– Четвертый адибай, я клянусь, что оправдаю ваши надежды! Лицо юноши сияло радостью, а над головой его светилось радужное кольцо – но его видел только дядя Сан Нама, а его мать и бабушка, смотревшие на все это с крыльца, увидели только, как их сын и внук кланяется своему дяде с почтением и обожанием в глазах.

 

Принцесса Ли Анге Сун

Еще не успели пропеть третьи петухи, а все во дворце принцессы Ли Анге Сун были уже на ногах, готовясь к утреннему богослужению. Няня принцессы Тен Ян Ни стояла на коленях перед дверью в покои принцессы и низким грудным голосом причитала:

– О, моя луноликая принцесса! Вам пора вставать, солнце уже начало свой путь к вершинам гор. Ваши подданные с рассвета трудятся на рисовых полях, восхваляя императора за заботу о них. Моя принцесса, вы не забыли, что сегодня новолуние, и после обеда девушки пойдут за водой к священному водопаду?

– Няня, я прекрасно это помню и жду этого дня с последнего новолуния, – раздался из-за двери нежный девичий голосок. – Но почему вы сидите у двери, ведь я давно проснулась?

Тен Ян Ни осторожно вошла в покои принцессы и удивленно всплеснула руками, увидев, что та уже встала и сидит за столом.

– Моя маленькая принцесса не должна вставать с постели сама, без прислуги: что скажет его величество император, когда узнает?

– Няня, вы же сами всегда говорили: рано вставать – лучше мир узнавать. Я не могу дождаться, когда уже, наконец, впервые выйду за ворота дворца с девушками, чтобы пойти к водопаду Дымхо. С детских лет я слышу легенды о его красоте, но теперь, после моей шестнадцатой зимы, я наконец-то смогу увидеть его своими глазами и почувствовать дыхание водяного дракона.

Старая няня начала расчесывать длинные волосы принцессы, которые черным шелковым покрывалом рассыпались по ее плечам и спине, касаясь пола.

– Няня! Пока меня готовят к утренней молитве, прошу вас, расскажите мне еще раз легенду про великого дракона Дымхо.

– Моя луноликая, да я ведь сотни раз пересказывала тебе эту сказку. Ну, да ладно. Слушай опять.

Было это в стародавние времена, когда твой прадедушка, великий император Ли еще воевал с китайскими монголами за власть в Коре. На вершине горы Саны поселился дракон, и люди, жившие в селении по соседству, прозвали его Дымхо. Дракон не делал людям зла, и они за это приносили ему еду и упоминали его в своих молитвах.

Через некоторое время селяне заметили, что драконов стало двое: рядом с Дымхо появился маленький дракон ярко-бирюзового цвета. Люди поняли, что Дымхо – это дракониха, а бирюзовый дракон – ее детеныш, вылупившийся из яйца в новолуние. Мать-дракониха ухаживала за детенышем и не отпускала его от себя.

Однажды утром жители селения услышали воинственные крики, раздающиеся с горы. Они выбежали на улицу и увидели, что вершина горы охвачена дымом, сквозь который виднеются сверкающие молнии, а вниз на них сыпется черный пепел. Приглядевшись, люди увидели сквозь дым и огонь, что Дымхо борется с огромным орлом, покрытым медной чешуей, от которой отскакивали молнии, вырывавшиеся из пасти драконихи. Этот медный орел пытался столкнуть дракониху с горы, а та сопротивлялась, извергая пламя, и всем телом закрывала своего детеныша.

Но силы были неравны: орел был крупнее и моложе, и медная броня защищала его от языков пламени. Наконец орлу удалось вонзить свой мощный клюв в горло Дымхо, и эхо разнесло по горам громкий рев умирающей драконихи. Но даже в предсмертной агонии она продолжала защищать своего детеныша: падая вместе с ним с вершины горы, она обхватила его своим мощным хвостом и смягчила для него удар о гранитные камни.

Говорят, что водопад, свергающийся с горы – это голубые слезы умирающей Дымхо, а в озере, им образованном, до сих пор живет маленький бирюзовый дракон. Он тоскует по своей матери и каждый год в новолуние выплывает из глубины озера, чтобы найти медного орла и отомстить ему за ее смерть. А мы, народ Коре, каждую весну в новолуние приводим к бирюзовому озеру своих дочерей, которым исполнилось шестнадцать весен. Именно там, на берегу озера, они вступают в зрелую жизнь. Предание гласит, что девушки, умывшись под водопадом Дымхо материнскими слезами, на всю жизнь сохраняют верность семье и материнский инстинкт, который поддерживает мир на нашей многострадальной земле.

Живописный императорский кортеж неспешно двигался от дворца по направлению к водопаду Дымхо и бирюзовому озеру у подножия горы Саны. Впереди, верхом на белом скакуне, ехал сам император Ли Ео Ок, а за ним следовали корейские и китайские вельможи. Тридцать евнухов несли огромный паланкин, в котором сидели принцесса Ли Анге Сун, ее няня и служанки. Достигнув озера, все остановились. Перед глазами юной принцессы предстал величественный, ревущий водопад Дымхо. У нее перехватило дыхание, она нежными пальцами сжала руку своей старой няни:

– Няня, няня, посмотри! Какой он огромный и могучий!

Водопад Дымхо брал начало высоко в горах от маленького ручейка, бегущего по гранитному желобу, выбитому водой в течение тысячелетий. Через несколько километров пути этот ручеек превращался в мощную горную реку, воды которой стремительно неслись к равнине, безжалостно смывая на пути гранитную породу, пока не достигали горного хребта Саны. Отсюда с двадцатиметровой высоты низвергался этот сверкающий водяной дракон, с ревом падая в лоно бирюзового озера. Рассыпавшись там на миллиарды радужных капель, он отдыхал немного, сдерживаемый берегами, а потом продолжал свой бег – уже по равнине, чтобы напоить влагой плодородную землю Коре.

Сейчас у озера было много людей, которые пришли на праздник Дымхо. На берегу стояли готовые к причащению девушки, одетые в белые кимоно и с венками из белых роз на головах. Народ ждал императора и принцессу, чтобы начать праздничную церемонию.

Принцесса, тоже в белом кимоно из китайского шелка, с золотой короной на голове, первой вошла в воды бирюзового озера. Остальные девушки последовали за ней. Вскоре они подошли к самому водопаду, но вдруг небо заволокло серыми тучами, подул резкий холодный ветер, вода в озере забурлила, и водопад Дымхо остановил свой бег. Девушки в панике бросились к берегу, и только принцесса Ли Анге Сун осталась стоять у водопада, не в силах двинуться с места.

С берега к ней кинулась стража, люди кричали, чтобы она спасалась и бежала прочь, но девушка все не могла пошевелиться. И тут из глубины бурлящего озера появился маленький дракон бирюзового цвета и устремился к принцессе. Взлетев в воздух, он синей молнией упал на нее сверху. Теряя сознание, Ли Анге Сун почувствовала, будто в спину ей вонзились тысячи иголок, и провалилась в черноту.

Принцесса пришла в себя лишь три дня спустя. Она лежала на кровати в своих покоях, а вокруг нее собрались все придворные во главе с императором.

– Отец, что со мной было? И почему все плачут? – спросила она.

– Доченька, горе, большое горе у нас: когда ты была у водопада, из озера выплыл маленький дракон и прирос к твоей спине, – сказал император, не в силах сдержать слезы.

– Отец! – в ужасе воскликнула принцесса. – Но разве вы не можете снять его?!

– Моя луноликая, вот уже три дня все врачи в Коре пытаются это сделать, но никто из них не может помочь тебе. Мы разослали по всему миру гонцов в надежде найти лекаря, который сможет избавить тебя от дракона, но пока не получили ответ.

Дворец императора Ли погрузился в печаль, со стен сняли праздничное убранство, приглашенные вельможи разъехались по своим провинциям, а император, принцесса и все придворные день за днем ждали только одного – появления лекаря, который сможет избавить принцессу от дракона.

Так прошло три года. Сотни знахарей и врачей побывали во дворце за это время, но никому из них не удалось заставить дракона сдвинуться с места.

Принцесса поначалу отказывалась выходить из своих покоев, стесняясь огромного горба на спине, но постепенно начала привыкать к своей ноше. Маленький дракон был молчалив и не беспокоил ее, а зимними ночами даже согревал ей спину своим теплом.

Тем временем гонцы продолжали разносить по миру весть, что император отдаст половину земли Коре и свою дочь в жены тому, кто освободит принцессу от дракона. Но дни сменялись днями, все новые и новые лекари пытались помочь принцессе, и все усилия были напрасны. Принцесса уже совсем почти перестала надеяться на избавление, когда у ворот дворца появился деревенский юноша, который назвался Сан Намом и попросил аудиенции у императора. После обеда, перед полуденным сном, его ввели в императорские покои. Трижды поклонившись своему правителю, Сан Нам застыл в ожидании, опустив голову.

Зевая, император произнес:

– Ну, говори, юноша, что привело тебя во дворец?

– Великий император, я услышал о горе, которое постигло вашу семью. Я думаю, что смогу помочь юной принцессе избавиться от дракона.

Услышав эти слова, император подскочил на троне, окончательно проснувшись.

– Как тебя зовут? Из какого ты рода?

– Великий император, я из рода Кимятингя, живу в деревне у озера, а зовут меня Ким Сан Нам.

– Как смеешь ты, деревенщина, утверждать, что можешь вступить в единоборство с драконом? Что ты себе позволяешь?

Услышав грозные слова императора, Сан Нам почувствовал, будто тысячи драконов навалились на его мокрую от пота спину, а сотни тысяч иголок впились в ноги, пригвоздив его к полу. Собрав все свое мужество, он сказал:

– Ваше Величество, ваши гонцы сказали, что вы ждете избавителя для принцессы – и неважно, какой у него ранг и положение.

– Ты верно заметил: мы ждем избавителя, лекаря! Откуда у тебя, деревенского простака, такая уверенность, что ты справишься с делом, которое оказалось не по плечу сотням заморских врачей?

– Мой покойный дедушка говорил, что бог дает талант не по сословию и положению, а только избранным среди сотен тысяч людей.

– Какая наглость! Да как ты смеешь называть себя избранным, паршивец? Стража, вышвырнуть его за ворота! Только перед этим всыпьте ему десять плетей.

И тут неожиданно вмешался советник императора Хон Юг:

– Великий император, этот юноша действительно талантлив от бога. Взгляните на картины, которые украшают ваш тронный зал: ведь они все написаны его рукой.

Император не мог скрыть удивления:

– Советник Хон Юг, объясните, каким образом картины этого юноши попали во дворец?

– Император, я в течение нескольких лет скупал их у его дяди. Императрица и принцесса нашли их настолько прекрасными, что пожелали развесить их в тронном зале.

– Так это за его картины китайский император предлагал отдать нам свою восточную провинцию Нян Зин! Теперь я понимаю, почему императрица не хотела даже слышать об этом. Ну что ж, в таком случае говори, Ким Сан Нам.

– Император, я прошу завтра после полудня привести принцессу к водопаду. К тому времени я все приготовлю. И думаю, что до захода солнца я управлюсь с драконом.

На следующий день, уже с самого раннего утра, народ со всей округи начал собираться у озера. На берегу, с двух сторон от водопада, императорские слуги развели огонь и разогревали над ним масло в огромных котлах. На огромной скале, рядом с тем местом, откуда низвергался водопад, стоял Сан Нам и что-то рисовал, загородившись от всех рисовыми циновками.

Людям было любопытно посмотреть, что он делает, и многие из них пытались забраться на гору, к вершине водопада, но бдительная стража загораживала им путь.

Солнце было в зените, когда императорский кортеж направился из дворца к озеру. Всю дорогу страже приходилось оттеснять многочисленных зевак, которым хотелось посмотреть на чудо исцеления принцессы.

Кортеж остановился на берегу озера, и из паланкина вышла принцесса, кутаясь в огромную шаль. На спине у нее возвышался горб, который плавно шевелился с каждым движением девушки. Принцесса вошла в воду и застыла, устремив взгляд к водопаду. Когда солнце начало заходить за вершину горы, Сан Нам махнул рукой слугам, и они убрали рисовые циновки, закрывавшие скалу. И все увидели на ней огромного орла, который махал крыльями и готовился броситься вниз к озеру за очередной добычей. В ту же секунду послышался боевой орлиный крик, который разнесся по вершинам гор и эхом прокатился по ущельям.

Дракон на спине у принцессы зашевелился и высунул свою бирюзовую голову с красными бусинами глаз из-под шали. Тем временем солнце быстро уходило за гору, и люди в страхе, не веря своим глазам, смотрели, как в его исчезающих лучах орел все сильнее машет крыльями, отделяясь от скалы. Не отрывая от него взгляда, дракон спрыгнул со спины принцессы, погрузился в лазурные воды озера и стремительно поплыл к водопаду. Он мчался навстречу орлу-убийце, чтобы отомстить за смерть своей матери. Достигнув водопада, он начал подниматься вверх, к машущему крыльями орлу. И в этот момент двадцать слуг по команде Ким Сан Нама вылили на дракона кипящее масло из двух огромных котлов. Страшный предсмертный крик раздался над ущельем, растворяясь в бирюзовом дыме. Дракон в агонии превращался в гранитную статую.

Прошло много лет, и теперь страной Коре правит император Ким Сан Нам. Каждую весну император с императрицей Ли Анге Сун и детьми приезжает к лазурному озеру, где у вершины водопада, на скале нарисован громадный орел, который начинает махать крыльями, когда солнце заходит за гору. А внизу, посреди бирюзового озера, стоит огромный гранитный дракон, как будто пытаясь обвить своим телом мощный сверкающий столб водопада.