К выходу из тоннеля мы подошли примерно в шесть часов утра. Последняя сотня метров далась нам не без труда; пришлось идти по толстому слою грязи. Однако вода по-прежнему стояла высоко, и нам пришлось прождать еще час. К тому же шторм бушевал по-прежнему.

Брендон Трэнт заметил, что, если даже уровень воды спадет, в такую погоду будет почти невозможно преодолеть прибрежные скалы.

Наконец мы решили вернуться в дом. Другого выбора у нас не было; теплая одежда понадобилась бы все равно.

— Кроме того, — сказал Клайд, когда мы пробирались обратно через грязь, — около девяти часов в Дом на семи ветрах должен прибыть Гарт Гренджер.

— Гарт Гренджер? — удивилась я. — Почему ты так думаешь?

Клайд покосился на Брендона, показывая этим, что до конца не доверяет ему.

— Почему-то мне так кажется. Посмотрим.

Обратный путь почти все время шел в гору и очень утомил меня. Несколько раз мы останавливались на отдых.

— Мне кажется, — тяжело дыша, сказал Брендон, — что нам лучше всего пройти в гараж и подняться на чердак. Там до сих пор висят старые театральные костюмы. Может быть, они и не слишком модные, но, если вы ничего не имеете против запаха нафталина, мы хотя бы согреемся. Пока работают телевизионные камеры Юстина Игера, в доме лучше не показываться.

— В какое время они обычно завтракают? — спросил Клайд.

— По большей части в восемь утра, — ответил Брендон, — но бывает и по-другому.

— А из гаража можно попасть на кухню?

— Нет ничего легче, — рассмеялся Брендон.

— Тогда я предлагаю подняться в гараж, переодеться и войти в столовую сразу после восьми часов, — сказал Клайд.

Мы вновь двинулись по темному проходу.

Теперь коридор уже не казался мне столь зловещим, но я все-таки чувствовала себя весьма скверно.

Лестница, ведущая из гаража на чердак, оказалась скрипучей, и нам пришлось двигаться с большой осторожностью. Наконец Трэнт открыл потолочный люк. На чердаке было очень пыльно, и я все время со страхом ожидала появления крыс.

По счастью, наши костюмы вышли из моды не раньше чем лет двадцать тому назад, тогда как я ожидала, что они будут непременно из времен Шекспира, а то и из античности. Одежда сильно пахла нафталином, но была теплой, и мы наконец избавились от бившего нас озноба.

Как только пробило восемь часов, мы спустились в гараж и, пройдя мимо студии дяди Алекса, проникли через заднюю дверь в кухню. Клайд считал, что это будет нашим единственным шансом застать их всех врасплох, а может быть, сказал он, на наше счастье, за завтраком будет присутствовать и сам Юстин Игер.

В кухне было тепло и пахло едой. Дверь, ведущая в столовую, раскачивалась на петлях; вероятно, миссис Грегстон только что вышла туда. Оставив Брендона на кухне, мы с Клайдом тихо проскользнули через дверь, ведущую в центральный холл, и подкрались к двери столовой. Она была приоткрыта, и мы прислушались к доносящимся оттуда голосам.

— Вы сказали, что видели на террасе стоящую фигуру, — сказал Алистер Мэхью, — и что эта фигура напоминала Александера Блейка?

— Да. И надо признаться, что это привело меня в ужас, — ответила миссис Парвер.

— Неужели вы полагаете, что это был настоящий призрак? — Орен расхохотался. Отсмеявшись, он пренебрежительно фыркнул. — Знаете, это уж чересчур.

— На твоем месте, сквайр, я не стала бы шутить по этому поводу, — заметила Зенит.

— Что? О, я просто подумал, что стоило нам только придумать своих призраков, — сказал Орен, — как нас посетил настоящий.

— Чепуха, — заявил Алистер Мэхью. — Должно быть, просто свет луны падал на Юстина не с той стороны.

— Вы думаете, что я не узнала бы собственного сына? — гневно воскликнула миссис Парвер.

— Что ж, не знаю, в чем тут дело, — спокойно вставила Зенит, — но я тоже видела призрак… то есть фигуру, похожую на настоящий портрет Александера, тот, что наверху. И вовсе не при свете луны, а в конце темного коридора. Если честно, то мне кажется, что нам пора отсюда убираться.

— Я склонен согласиться с Зенит, — добавил Алистер.

— Что вы сказали? Не понял, — всполошился Орен, видимо с набитым ртом.

— Нет, никто не позволит вам так поступить, — сказала миссис Парвер, стукнув кулаком по столу. — Все вы слишком глубоко увязли в этом деле, чтобы идти на попятную. Мы должны найти Веру Блейк и доктора Уолтерса. Я, конечно, не имею понятия, кем был тот… — Увидев входящих меня и Клайда, она замолкла.

— Вы, кажется, что-то говорили, миссис Парвер? — как ни в чем не бывало спросил Клайд, и глаза всех присутствующих обратились на нас.

— Вера, дорогая, где вы были?.. — начала Зенит, поднимаясь из-за стола.

— Оставайтесь на своем месте, Зенит, будьте добры, — приказал Клайд. — Нам не послышалось, вы с Ореном действительно хотите убраться отсюда, пока еще не поздно? А вы, Алистер, насколько я понимаю, тоже не против присоединиться к ним? Крысы бегут с тонущего корабля, не так ли, уважаемые леди и джентльмены?

— Что все это означает? — спросил Алистер Мэхью, пытаясь встать.

— Ни с места! Оставайтесь там, где сидите, Алистер, — с угрозой в голосе произнес Клайд. — Нам ведь необходимо кое-что обсудить, не правда ли?

— Например? — спросила Зенит с почти болезненной улыбкой.

— Нам нечего с вами обсуждать, — отрезала миссис Парвер и воинственно выпрямилась.

— Неужели? А как же насчет вашего плана лишить Веру Блейк причитающегося ей по праву наследства. — Клайд улыбался, но голос его звучал сурово. — Или, может быть, стоит начать с убийства Дуайна Бретча?

Ложка, которую подносил ко рту Орен, остановилась на полдороге.

— Дуайн Бретч… Его падение лицом в тарелку с яичницей явилось для меня настоящим шоком.

— Сквайр?!

— А что, разве я не прав? — почти прокричал Орен. — Во всяком случае, на моих руках его крови нет.

— На чьих же тогда она руках? — спросил Клайд. — На ваших, Зенит? Или на ваших, Алистер?

— Я не имею к этому никакого отношения, — ответил Алистер. — Знаю только, что отношения Бретча и Веры становились слишком уж дружескими.

Зенит вдруг забеспокоилась, взгляд ее метнулся от Орена к Алистеру и обратно. С жесткой улыбкой на губах она обернулась к миссис Парвер.

— Кузен Дуайн стал слишком разговорчив.

— Дуайн Бретч не был вашим кузеном, Зенит, — заявил Клайд. — Он был другом Александера Блейка и уже давно жил в этом доме. Вы привлекли Бретча к этому грязному делу в расчете на то, что его молодость и красота помогут вам сыграть на романтических чувствах молодой девушки. К счастью, прежде чем он успел испытать на Вере свои чары, с ней встретился я.

Миссис Парвер беспокойно зашевелилась.

— Насколько я себе представляю, — продолжил Клайд, — вы, миссис Парвер, вместе с вашим сыном Юстином Игером оглушили Бретча в комнате Флоры Айдс и бросили его в пруд возле павильона, абсолютно уверенные в том, что он утонет. При этом вы забыли вынуть из его руки свечу. Затем, когда, со слов вернувшейся в дом Веры, выяснилось, что он жив, вы вытащили его из пруда и уговорили показаться на следующее утро за завтраком. Это как нельзя лучше согласовывалось с вашим планом свести Веру с ума. Однако Дуайн был вам больше не нужен, поэтому вы добавили яд во вторую тарелку с яичницей. Я ведь близок к истине, миссис Парвер, нет?

Домоправительница опустила взгляд в пол.

— Если бы Вера в страхе не убежала из дома, у вас было бы вполне достаточно времени, чтобы утопить Бретча в пруду. Но, услышав, что она приближается, вы просто бросили Бретча в надежде, что без какой-либо помощи он утонет сам. — Клайд быстро повернулся к Алистеру. — А может быть, это вы, Алистер, помогали миссис Парвер с телом, ведь в это время Игер был занят тем, что пугал Веру? В конце концов, именно вы оказались возле дома, когда она шла от павильона. Времени у вас было немного, но успеть можно было. Я ведь прав, Алистер?

— Я только помог с телом, — почти не думая, ответил Алистер, — и ничего не знаю об отравленной яичнице.

— Значит, вы помогали миссис Парвер, — сказал Клайд. — Что ж, друзья мои, если бы ваш план не был вовремя раскрыт, то могло бы произойти еще два убийства.

Шаг за шагом Клайд изложил сидящим за столом помрачневшим людям придуманный ими план, целью которого было свести с ума или избавиться от меня каким-либо другим способом и сделать таким образом наследником Юстина Игера.

— Вы изложили нам интересную теорию, — сказала наконец Зенит, — однако, разумеется…

— Однако, разумеется, у вас все равно ничего не вышло бы, — прервал ее Клайд, — потому что мне стало известно нечто, о чем вы не имеете никакого понятия.

Он явно тянул время, но я совершенно не понимала, зачем он это делает.

— И что же вам стало известно, доктор Уолтерс? — раздался глубокий низкий голос позади нас.

Обернувшись, мы с Клайдом оказались лицом к лицу с человеком, очень похожим на портрет дяди Алекса, висящий в столовой.

— Юстин Игер, я полагаю? — спросил Клайд непринужденным тоном, но у меня по коже пробежали мурашки. — Человек с множеством лиц.

Дверь кухни отворилась, и вошла миссис Грегстон, несущая накрытый салфеткой поднос с булочками. При виде Юстина Игера она замерла как вкопанная.

— Стойте на месте, миссис Грегстон, — приказал Игер. — Этот пистолет отнюдь не бутафорский.

— Да, сэр, — ответила кухарка.

— А теперь, мисс Блейк, и вы, доктор Уолтерс, будьте добры, отойдите, пожалуйста, к стене. — Мы сделали, как он велел. — Должен признаться, вы превосходно справились с анализом ситуации, доктор Уолтерс. Мне кажется, что вы ошиблись в выборе профессии. Но ничего страшного, я сильно подозреваю, что теперь вам вообще не понадобится никакая профессия. Полагаю, что к северу отсюда найдется подходящая скала, у подножия которой среди обломков автомобиля найдут ваши с мисс Верой Блейк трупы.

— Вы собираетесь убить нас, как убили Фарнсворта Ипсли? — спросила я, похолодев от ужаса.

— Наверняка вы не узнали во мне своего попутчика по купе, мисс Блейк? — спросил Юстин. — И вряд ли помните меня по Брейсвеллу, где я сыграл роль Кертиса Лавендера? Что ж, в любом случае, это уже не имеет никакого значения. Да, я убил Ипсли, так как у меня имелись серьезные основания полагать, что он был незаконнорожденным сыном Александера Блейка. Если бы это выплыло наружу, то даже вы оказались бы в очереди на наследство второй.

— Вы получили эти сведения от Александера Блейка? — спросил Клайд. — Или от матери Ипсли?

— Матерью Ипсли была вечно пьяная хористка из Лондона, — грубо ответил Игер.

— Вы в этом уверены? — спросила миссис Грегстон из противоположного угла комнаты.

— Помолчите, миссис Грегстон, — приказал Юстин Игер, не глядя на женщину.

— И не подумаю! — не унималась кухарка. — Это я мать Фарнсворта Ипсли. И Александер Блейк не был его отцом, равно, впрочем, как и Лоуренс Блейк.

— Вы? — Юстин Игер изумленно посмотрел на миссис Грегстон.

— Да, это я, грешная, заставила мистера Блейка поверить в то, что Фарнсворт его сын. И что это мне дало? Фарнсворт убит. А убил его ты, Юстин Игер! Почему бы тебе не снять с себя этот грим и не показать всем свое истинное лицо? Мой сын по крайней мере никогда не прятался за юбку матери. Гордиться им я не могла, но он хотя бы не лицемерил.

Быстро шагнув к миссис Грегстон, Игер поднял пистолет. Однако кухарка, чья кисть находилась под салфеткой, прикрывающей поднос, быстро подняла руку и выстрелила из оказавшегося в ней револьвера.

Пуля попала Игеру прямо между глаз, пистолет выпал из его руки, и, задев за спинку кресла, на котором сидела Зенит Квайл, он упал на пол.

— Что за черт, раньше у меня получалось лучше, — с досадой сказала миссис Грегстон. — Я целила в его черное сердце. Очень жаль!

Миссис Парвер хотела было вырвать револьвер у миссис Грегстон, но была остановлена вторым выстрелом, попавшим ей в плечо.

Клайд быстро поднял пистолет Игера и наставил его на остальных.

Плечо домоправительницы кровоточило, лицо ее было искажено болезненной и злобной гримасой.

— Что… что вам удалось узнать?.. — с трудом выговорила она.

Передав пистолет мне, Клайд подошел оказать раненой помощь.

— Дайте взглянуть. Гм, рана очень чистая. Вас, наверное, интересует, миссис Парвер, не знаю ли я чего-нибудь о пропавшем свидетельстве на ваш брак с Лоуренсом Блейком?

— Возможно, — ответила домоправительница с болезненной гримасой.

— О, я знаю, где оно, — отозвалась миссис Грегстон.

— Вы знаете? Где же?

— Приклеено к задней стороне портрета вашей двоюродной бабушки, мисс Блейк, Агаты, — сказала кухарка, подмигивая мне. — Я все время пыталась подсказать ей это. Алекс дал мне его на хранение. Теперь это всего лишь клочок бумаги.

Я обернулась к миссис Парвер.

— Так кто же все-таки была Флора Айдс?

На губах домоправительницы появилось нечто похожее на улыбку.

— Я же говорила, она была единственной любовью вашего дяди. Я нашла ее письмо к нему. Меня вряд ли можно назвать романтичной, мисс Блейк, но я никогда не знала любви, хотя и была замужем за вашим отцом. У меня был только Юстин. Но что он мог знать о любви? Ничего, даже от матери. Именно потому, хоть это и может показаться глупым, я придумала эту романтическую историю. Она казалась мне такой логичной.

— И вы умудрились сочинить целый любовный роман на основании всего одного письма? — спросила миссис Грегстон со смехом. — Впрочем, здесь нет ничего удивительного — провести столько лет без мужского внимания!

— Можно подумать, миссис Грегстон, — отрезала Зенит, — будто вы знаете, кто такая Флора Айдс?

— Знаю, — просияла толстощекая кухарка. — Как ни странно, это я сама. «Флора Айдс» — мой сценический псевдоним еще в ту пору, когда я работала в мюзик-холле. А любовное письмо, как вы его называете, было позаимствовано из скетча, в котором я когда-то играла. Мне всегда нравились цветы, поэтому-то я и назвалась Флорой.

— Замечательно, Ева, просто замечательно! — воскликнул Клайд. — А теперь пойдите, пожалуйста, на кухню и скажите Брендону Трэнту, чтобы он открыл ворота. Мой друг Гарт Гренджер должен вот-вот приехать.