Вот и снова коричневый пёс С грустным взглядом ковёрного клоуна Свою лапу занёс, На хозяйский косясь поводок. Гирька серого утра, В медь трамвайного уха закована, Тянет ходики дня, На которых грустит холодок. Не приходит фонарщик давно, Чёрный шарф и цилиндр его вылиняли, Семь надежд, постарев, Словно галки, кричат на дворе. Длинный дом замычал, И из входа, как капли из вымени, Потекли чьи-то лица, Не видящие фонарей. Мне бы в полдень на солнце повыть, Ошалев от тоски, рваться с привязи, И валяться в пыли, И жестянку зубами скрести… И фонарщика звать, Шерсть плешивую в горечи вывозив, Чтоб он тёплой рукой Вдруг погладил меня по шерсти. Но густая спускается ночь По ступенькам насупленной лестницы, И проснувшиеся фонари, Улюлюкая, гонят тихонь. И толпятся вокруг мои улицы, Словно наперсницы, Будто это для них Я похитил сегодня огонь. Эта слава ночная моя Будет длиться недолго и трепетно — До полоски зари И до первых трамвайных звонков И тогда только псы, Ошалев от хозяйского лепета, Будут сладкие слюни Ронять со своих языков.