У коня в дороге есть уздечка, У тебя — колечко, у меня — словечко… А под солнцем — то верба, то речка, Бедное местечко, где с тобой нас ждут. Я вскину скрипку на плечо, Вытру слезы — Пусть смеется мой смычок: Тили-тили тесто, Вот жених, а вот невеста. Да она и впрямь прелестна, А глаза — как угольки. Пляшет, что есть мочи, Не дождется, видно, ночи, А в июле, как известно, Ночи очень коротки. Бежит дорога в два конца, По ней скитаются сердца… А наша жизнь долетит до вас Мелодией забытой… Давай не будем горевать — Нам есть о чем потолковать: Я скрипку взял, а ты — кларнет, И грусти больше нет. Чтоб в дороге скоротать минутку, Скажем прибаутку, скрутим самокрутку, Заночуем, где и вспомнить жутко И по первопутку снова двинем в путь. Нам брат — рассвет и брат — закат, Вечно мы в дороге, слышишь, музыкант? Припев.

Где же вы, где же вы, тихие улочки, Клены пушистые, мост у ручья? Мамины кнедлехи, сладкие булочки, — Время душистое, юность моя?! Клавиши, клавиши, Спойте о давешнем — Время душистое, Юность моя… Крылья б мне, крылья б мне легкие, светлые, — Перелетел бы я в эти края. Спел бы я бабушке песни заветные, Чтобы заслушалась юность моя… Клавиши, клавиши, Спойте о давешнем — Чтобы заслушалась Юность моя. Дни мотыльковые, сны васильковые, К вам возвращаюсь я, слез не тая… Тихие улочки, кнедлехи, булочки, Мама и бабушка — юность моя. Клавиши, клавиши, Спойте о давешнем: Мама и бабушка — Юность моя…

Как ты ни судачь — Слез побольше, чем удач Выпадает на веку Простому бедняку. Скажет вам любой: Хлеб, дорога и любовь — Все замешано на них, На слезах моих. Взгляни судьбе в глаза: И в них дрожит слеза… Ну, кто же виноват, Что мир солоноват. От слез не уйдешь, Не откупишься за грош… Словно дети, за тобой Они бегут гурьбой. Так уж повелось — Сколько б слез ни пролилось, — Хватит их на все века На долю бедняка. Взгляни судьбе в глаза: И в них дрожит слеза… Ну, кто же виноват, Что мир солоноват.

Я скажу вам, как родным, — добрым словом: Хорошо быть молодым и здоровым! Но не могут стать года поводом для грусти. Так что возраст — ерунда: Смейтесь чаще, и тогда Никакое горе — не беда! Припев: Хавейрим, хавейрим, Пока живем — мы верим: Лекарства нет надежнее Чем смех. Хавейрим, хавейрим, Пока живем — мы верим, Что смеха нам должно Хватить на всех! Знает это стар и млад — все бывает: Кто порой находит клад кто теряет. Но нет в бедности стыда, а в богатстве — чести. Все потери — ерунда, Смейтесь чаще, и тогда Никакое горе — не беда! Припев. Мудрецов вопрос грызет, не дается: Если в жизни не везет — как бороться? Я ответ достойный дам: есть такое средство. Невезенье — ерунда! Смейтесь чаще, и тогда Никакое горе — не беда! Припев.

Когда-нибудь, в осенний час ночной Твое лицо возникнет предо мной, И вдруг из тишины — о, волшебство! — Ко мне слетятся сны детства моего. И я опять взлечу в те небеса, Друзей и птиц услышу голоса, И яблоки сорву, шурша травой В солнечном саду детства моего Припев: Ты у меня только одна, мама, Песня твоя так же нужна, мама! Годы бегут в гулкую тьму, мама, Не разлучить нас никому, мама. Настанет день, затихнет шум шагов, — И я войду в последний из кругов… Другие берега увидит взгляд: Там детства облака память сторожат. Там ты стоишь и смотришь из окна, Как на ветру полощется весна… Там шар цветной плывет над головой, Там песню мне поет негромкий голос твой… Припев.

Однажды сэр Исаак Ньютон И леди Пикадилли, Накинув на плечи манто, По саду проходили. Уже листвы краснела жесть, Сентябрь кружился в танце… И вздумали на травку сесть Под яблоней британцы. Ньютон был по уши влюблен, И, сняв парик крахмальный, Аристократку обнял он Рукою гениальной. Сказала леди: «Уй-ю-юй! Вы — настоящий рыцарь! Я подарю вам поцелуй С условием — жениться!» От страсти сэр наверняка Забыл бы все на свете, Но тут, на счастье Исакá, Случился жуткий ветер. В семейной праздности погиб б Гений Альбиона, Если бы яблочко — гип-гип! — Не стукнуло Ньютона. Ударом страшным поражен, Ньютон был нем и бледен, Но так и не признался он В любви коварной леди. Она ушла. А сэр Ньютон Свалился без движенья. Зато потом — открыл Закон Земного Притяженья. Мораль: Не торопись, мой друг, В делах такого рода. От загребущих женских рук Спасает нас Природа. И если дама, чуя брешь, Тебя обнимет томно, — Ты сразу яблочко поешь — И вспомни про Ньютона!

Есть истины, рожденные без споров. Одну откроем вам наверняка: Происхожденье головных уборов Уходит вглубь, в дремучие века Неважно, пьешь «Мартини» ли, кумыс ли, Хозяин слова ты, иль слова раб — Чтоб обеспечить должный образ мыслей, Имеется широкий выбор шляп. Припев: На каждом историческом этапе, Куда бы нас эпоха ни вела, — Не в голове все дело — дело в шляпе. Все дело в шляпе, — такие, брат, дела. Ермолки, треуголки и папахи, Конфедератки, фески, картузы Возводят нас на троны и на плахи, Выводят и в шестерки, и в тузы. Обманутый вы муж, иль муж ученый, — Купите шляпу — вещь недорога. Она прикроет разум возмущенный И — самые ветвистые рога. Припев. Мадам, Вы хороши и в фас, и в профиль! Вот «менингитка» — праздничный наряд… Берет предпочитает Мефистофель. И кепочку напялит демократ Богат ли ты, или сосешь ты лапу, Герой ты, или просто имярек, — Скажи, какую ты наденешь шляпу, А я скажу — какой ты человек.

Красавцы сенбернары, болонки и дворняги Пострижены — помыты, шагая налегке По улицам Парижа, Одессы или Праги Ведут своих хозяев гулять на поводке. Идут они, хлыщи и задаваки, Помахивая красным языком… А в молодости каждая собака Была очаровательным щенком. Я за хвостом гонялся, скакал с мячом по лугу, Всех малышей и взрослых я веселил до слез… Но никому на свете, увы, я не был другом, Буквально как собака, без друга с детства рос. И вот иду я, хлыщ и задавака, Помахивая красным языком… А в молодости каждая собака Была очаровательным щенком. руг нужен настоящий и в радости, и в горе, Нужна его улыбки спасительная нить. Иначе ожидает вас надпись на заборе: «Презлющая собака. Без стука не входить!».

Я к своей участи привык… Посудите сами: Тех, кто шагает напрямик, — Все зовут ослами. Пусть он добряк и хлебосол, К лести непривычен, — Но все в него пальцем тычут: «Вот осел!». Мне не хватает громких слов. Кругозор мой узкий: Кто-то же должен быть ослом, Чтоб нести нагрузки. Кто-то же должен делать все, Чтоб его ругали, Учили и запрягали, Кнутом по бокам стегали: «Но, осел!».

Говорящий попугай — редкость настоящая. Чтоб вам было ясно — дефицит. Кратко излагаем мы суть происходящего — Вот за что нас ценят мудрецы. Пусть не посещают нас музы вдохновения, Но должны сказать мы наконец: Если повторение — это мать учения, Значит, попугай — его отец.

Конечно, крокодилы — не матрешки И созданы они не для забав. Ведь даже человека встречают по одежке, А провожают — по зубам. И в этом есть, как я соображаю, Общественно-полезный смысл большой: Боятся — значит, уважают. А уважают — это хорошо!

В могучем нашем языке, В большой литературе Есть много притч о дураке И о его натуре. Закономерен интерес, Который мудрых гложет, Поскольку истинный прогресс Без дурней невозможен. Заслуги дурней велики, Огромны их заботы: Добыли с боем дураки Ковры и самолеты. У дураков расширен штат, Прекрасна агентура… Губа — не дура, это факт, Зато ведь пуля — дура. Весомый вклад вложил дурак В борьбу с самодержавьем: Ведь все царевны, как-никак, От дураков рожали! Носить нас надо на руках, Чтоб не искать поспешно, Кого оставить в дураках — Да дураков, конечно. Совет дадим вам задарма, Хоть нет его сумбурней: Сходите, граждане, с ума, Записывайтесь в дурни!

Я с Гегелем лишь шапочно знаком, А как хотелось быть знакомым лично! Ведь это он научным языком Нам доказал, что жизнь диалектична. Вот возьмём, к примеру, совесть: Кто её имеет то есть, Тот сидит в дерьме по пояс, Натощак сосёт кулак. Кто богат — тот бессердечен, Тот, кто мудр — всегда увечен, Этот — скромен, обеспечен. Даже счастлив, но — дурак! В природе всё продумано давно, Она несправедливость не выносит: Кому от Бога многое дано — С того, как говорится, больше просят. Ложь всегда сыта, но бита, Юность гола, но сердита, Правда глубоко зарыта, Безрассудство гложет честь. Злоба сторонится света, Зависть — мелкая монета… Ну, а где чего и нету — Так ведь где-то это есть! Едим мы диалектики плоды, Где правит сила — там бессилен разум: Крича о загрязнении среды, Ее мы травим углекислым газом. Лицемер стихи кропает, Лицедей канал копает… Клевета не засыпает — Клевета всегда в цене! Лесть в объятьях душит славу, Пьёт любовь измен отраву… Что ж до истины, то, право, Есть отличная забава — Поиск истины в вине. К чему скорбеть, печататься, роптать?! Не лучше ли расслабиться для неги — И яства диалектики глотать, Которые для нас состряпал Гегель?

По лесам комиссар уходил. К Батьке в лапы комиссар угодил: Две лампадки, рушничок, — Стешка ставит первачок… Николай-угодник стешкин Щурился из-за свечей: Порубали хлопцы в спешке Двух приблудных трубачей… Ох, как жаль, что зарубили, — Комиссару б потрубили… Не дошел комиссар, не дошел. Опускали его в прорубь нагишом. Сапоги да башлычок Стешка прячет в сундучок… Николай-угодник стешкин То ли плакал, то ли спал. Веселились хлопцы в спешке, Пели «Интернационал» — Отпевали комиссара. Заедали хлебом с салом… Завтра Батька побежит по лесам. И убьет его другой комиссар. А у стешкина колодца Порубают бравых хлопцев… Николай-угодник стешкин Ухмыльнется, промолчит. Хуторок, три головешки, Дым, полынья, трубачи… Лишь всхрапнет в ночи луна. Снег. Гражданская война…

У «Максима» кровь — водица. Врет «Максим» на все лады… В белокаменной столице Комиссары да жиды… Тьма лежит над Перекопом, Ждут околыши утра: Завтра все погибнем скопом — Матросня и юнкера… Вам, Татьяна Михайловна, И семнадцать не дашь ведь: Вы и косы закалывали, Чтобы выглядеть старше… Да не щурьтесь Вы, полноте, — Возвращения нету. Вы меня и не вспомните… Впрочем, дело не в этом. Переполнен Севастополь Дрянью — божья благодать, Не видать Первопрестольной, Нам России не видать… Где носила, где косила Наша белая судьба»! …Кровь-водица у «максима» (2раза) И у нас — не голуба… Вот, Татьяна Михайловна, Где нам встретиться выпало… Ваши губы опаловые До конца уже выпиты… Мы — любовники старые, Мы, чуть что — напролом! …Я ведь ночи простаивал Под Вашим окном… Вот рассвет, как серый глянец. Ухмыляется «максим»: «Через прорезь, братец, глянем На пророков и мессий!» … Был Господь бы — попросил бы — Нет, о жизни бы не стал, — Схоронить меня в России, (2 раза) Можно даже без креста… Все, Татьяна Михайловна. В пулемете нет лент… Обо мне не слыхали Вы Столько зим, столько лет! Вы вернетесь на Сретенку Жарким каменным летом, — На окне там отметинка… Впрочем, дело не в этом…

В России нынче холода, Снег память студит… Что с нами будет, господа, Что с нами будет?! Вновь с колоколен воронье Зовет метели… А мы и вправду без нее Осиротели… Приснится детства дикий мед, Аллеи сумрак, — Где утром иволга поет Полубезумно, Священный дым забытых мест, Пустынь, околиц… А здесь над нами — Южный Крест И жар бессонниц… Припев: Срывается голос: «Россия! Ты нас родила и носила, Ты нас осеняла перстом Или взглядом. На этом свете и на том Мы будем рядом!» Тускнеет золото погон От взглядов волчьих. Встал офицерский батальон В атаку молча… Свинцовый дождь побьет подряд И тех, и этих, А кто был прав, кто виноват — Пусть Бог пометит. Пометит Бог — он справедлив, Он ставит мету — Кто будет мертв, кто будет жив, Кто канет в Лету… Не нам обидчиков судить — Свое отбыли. …Дай, Бог, Россию им любить, Как мы любили… Припев. Могилы спрятаны в траве — Их много ныне Не в Петербурге, не в Москве, А на чужбине… И то ли ангел, то ль звезда Над тополями… Что с нами будет, господа, Что будет с нами?! Припев